— Я все равно не понимаю. Откуда ты?...
— Об окончании разработки я узнал от нее самой. Двадцать девятого мая две тысяча седьмого года, Оля позвонила и рассказала мне. Похвасталась.
— А тридцатого она умерла, — добавила, обратив на себя внимание, Кошка.
— Да, — подтвердил Бастьян. — Но когда я попытался забрать документы из Альбруса — именно там как раз и проходила разработка сыворотки — оказалось, что они — пропали.
— Их взял Максим? — Я вспомнила одну из последних фраз Вадима, после чего зажмурилась, стараясь прогнать вспыхнувшие воспоминания выстрела и смерти Главварача Альбруса.
— Нет, он в то время сам попал в больницу. Максим, был за штурвалом частного самолета, в котором разбилась Ольга. Они летели на праздник в Россию. Из Европы. Ди... Диметьев не справился с управлением. Но сейчас, не об этом. Тогда, я тоже первым делом заподозрил Максима в краже документов. Но так как после авиакатастрофы он и сам провалялся в Caritatis месяца три... Взять он их точно не мог. Зато Максим был единственным, у кого могли остаться копии всех исследований. Здесь, — Бастьян кивком указал на папку в моих руках. — Оригиналы. Но их так мало, что они практически бесполезны. Однако возвращаясь к тому, откуда они все-таки взялись... Как выяснилось позже, некий... ммм, теперь в письмах к тебе он называет себя Хранителем... да-да и не надо на меня так смотреть! О жизни своей сестры я осведомлен очень хорошо. В общем, этот Хранитель выслал посылку тебе. Только отсроченную. Изъять ее у курьерской службы оказалось невозможно, поэтому мне пришлось ждать.
— А для этого Бастьян нанял меня, — включился в разговор Кнопочкин. Я подняла голову и посмотрела в его полные раскаянья глаза. — В тот год, как раз, кстати, тридцатого мая, погибли мои родители и... Лилит, прости, но выхода у меня не было. Я согласился за энное вознаграждение присматривать за тобой. И ждать, когда придет посылка.
— И в октябре она пришла, — я снова припомнила события того дня. В особенности, как после всего случившегося, Максим и Игорь в один голос утверждали, что ко мне почему-то заявился суккуб. Мужчина-суккуб, если вспомнить то, что сказала, открывшая дверь мама.
— Да, — инициативу рассказа переняла Кошка. — Виктор позвонил Бастьяну и мы с ним наведались к тебе домой.
— Извини за родителей, — вновь перебил свою подругу мужчина. — Я хотел поговорить и все объяснить, но... мы с моей девушкой были вынуждены поступить так.
— Я услышала, как к дому подъехала машина этого Орденца и... очаровала твоих родителей.
— Но Максим заявил, что на них напал суккуб?!
— Так я и есть суккуб, — Кошка сладко улыбнулась, вызывая у меня снова нестерпимое желание себя... поцеловать?!
— Мы взяли у тебя только часть документов, — при виде моей реакции уголки губ Бастьяна неуловимо поднялись вверх. Однако на полноценную улыбку это похоже не было. — Чтобы он сразу не заподозрил неладное. Ведь рано или поздно, о Хранителе и посылке, и бумагах узнал бы Максим. И тогда, пиши пропало. Он бы закопал все исследования так далеко, что...
— Но зачем ему делать это? Он же Глава Безопасности?!
— Да, теоритически Диметьев заинтересован в разработке сыворотки, но...
— Короче мы — не знаем, — вмешалась Кошка. — Мы уже все передумали. Вплоть до того, что Диметьев "зарывает" любую информацию о гибели Асадовой, просто чтобы скрыть свою причастность к ее гибели. Точнее намеренную причастность, так как в официальных источниках, то крушение признается несчастным случаем.
— А причем здесь авария? Моя сентябрьская авария?
— Схема та же, — пояснил Бастьян.
— Но в машине, в тот день, кроме меня была еще и Эвелина, его девушка, и Игорь, его друг.
— Они — нежелательные свидетели, Лилит, — Кошка подняла руку и посмотрела на часы. — Пилот сказал, что самолет приземлиться в Питере через десять минут.
— Отлично. — Бастьян с нежностью посмотрел на свою спутницу, а потом задумчиво на меня. — Мы забрали из горницы все твои вещи и... — поднявшись, мужчина достал из кармана цепочку с висящими на ней ключом и брелоком, — это. Я еще не понял, что они значат и что... открывают, но если их прислал Хранитель, то думаю, это очень важно. Настолько, что оставлять их в доме, было бы бессмысленно. — С этими словами он протянул мне подвеску, и больше не сказав не слова вышел.
Я с недоумением и опасением посмотрела на переглянувшихся между собой Кнопочкина и Кошку.
Мой сводный брат оказался человеком богатым. В том плохом смысле, когда деньгами кичились и разбрасывались направо и налево, как бесполезным мусором.
На эту мысль натолкнул меня частный самолет, в котором мы приземлились в одном из аэропортов Санкт-Петербурга, обход паспортного контроля и лимузин, ждавший нас на взлетном поле. А дальше гостиница на Невском проспекте, президентские апартаменты с двумя спальнями (на отдельный номер для меня Бастьян поскупился. Кнопочкину в этом плане повезло больше. Правда для Витьки Витторио снял всего лишь люкс), и десяток охранников в респектабельных костюмах у двери.
— Положение обязывает, — пройдя в номер, Кошка плюхнулась на огромный бежевый диван и, проводив взглядом направившегося в душ Бастьяна, пояснила, заметив мое недоумение. — Он же будущий Глава клана.
— Да-да, я слышала... — "...от Вадима", — мрачно закончив про себя предложение, я проследовала за ней, соображая, каким образом можно было скоротать время до предстоящей вечеринки.
Еще в лимузине, Бастьян объяснил, что Витька вывез меня из дома на Чернильной, где-то часа в три дня. Видите ли, у него слишком много времени заняли сборы моей одежды. После этого была часовая дорога до аэропорта и трехчасовой перелет до Питера. Поэтому сейчас, в восемь вечера, сидя на диване в апартаментах Бастьяна, я думала, что буду делать в оставшиеся... двадцать четыре часа.
— Завтра мы весь день проведем в салоне красоты! — Разгадав ход моих мыслей, заявила Кошка. — Официально, мероприятие начнется в восемь, но Бастьян хочет прибыть туда к девяти.
— Светское опоздание?!
— Улавливаешь, — подмигнула женщина. — Я уже записала нас на двенадцать дня. Маски для лица и волос, обертывание, укладка, макияж, маникюр и педикюр. Думаю, управимся.
— А сегодня?
— А сегодня можем посмотреть город. Была когда-нибудь в Питере до этого?
— Только с классом и всего четыре дня. Мне не понравилось.
— Места надо знать, — Кошка поучительно хмыкнула. Встав со своего места, женщина плавающей походкой от бедра прошла к барной стойке, достала два бокал для коктейлей и бутылку Мартини, и заполнив их до краев повернулась лицом ко мне. — Но если не хочешь сегодня никуда выходить, можем просто поболтать. Мы с Бастьяном задолжали тебе ответы на вопросы. На много вопросов, думаю.
Подняв бокал, Кошка кивнула в мою сторону и сделала небольшой глоток, облизнувшись после этого так, как полагается только "представителем ее семейства".
— Знаешь, я Вам обоим не верю. Слишком быстро и слишком удобно Вы попались на моем пути. Как Чип и Дэйл, ей Богу! И ответы готовы предоставить, и жилье. Про еду и безопасность вообще молчу, — последовав ее примеру, я подошла к барной стойке и уже было хотела взять второй бокал, как тут же получила легкий шлепок по ладони.
— Тебе нельзя! — Кошка серьезно посмотрела мне в лицо. — После выстрела Бастьян обработал твою рану и вколол для ускорения заживления искусственных кателохломинов. А они ни с каким алкоголем не сочетаются.
— Замечательно, — услышав скрежет моих зубов и полюбовавшись на скрещенные на груди руки, женщина еще раз сладко улыбнулась и сделала глоток.
— Так мы и не предлагаем бесплатный сыр, Лилит! Взамен нашего с Бастьяном покровительства мы просим верности и честности. Цена, если вдуматься, немаленькая.
Невольно потянувшись к горлу, я взяла в руку висевший на цепочке рядом с ключом брелок и чуть сильнее положенного сжала его в кулаке. Как талисман.
Странное движение. Непроизвольное и в тоже время такое правильное.
— И, кстати, — Кошка внимательно, без тени улыбки посмотрела на мою руку с брелоком и ключом. — Бастьян не решился тебе рассказать, но, между нами девочками, он знает, что открывает этот ключ. Точно знает. Думаю, после праздника, ты должна будешь у него об этом спросить.
— Как интересно, — я прищурилась, глядя в лицо этой плутовке, имени которой я не запомнила. Бастьян представил мне свою девушку еще в самолете, перед самой посадкой. Но Кошка оказалась носительницей такого замысловатого имени, что выдуманные во многих современных книжках эльфы, обзавидовались бы.
Мне тоже проще было называть ее просто Кошкой. Тем более что эта незамысловатая кличка характеризовала женщину от кончиков ногтей до кончиков волос.
— И что еще мне следует сделать?!
— Быть поосторожней в выражении эмоций, — из своей спальни в белом махровом халате вышел Бастьян. — Завтра соберется очень много высокопоставленных людей. То есть мар. Половина из них, если не большая часть, поддерживают идеи рода Диттрич. Другая половина ненавидит власть вообще. И только оставшиеся пять человек искренне радеют за Витторио.
— И только эти пять человек не будут желать нашей смерти, — Кошка протянула второй бокал с мартини подошедшему Бастьяну. — Я, Бастьян, ты, Александр и Бьянка Витторио.
— Выглядит как теория международного заговора, — я нахмурилась.
— Должен тебя разочаровать, но это не теория, — мужчина поднял бокал, чокнулся им с бокалом Кошки и выпил свой напиток за один глоток.
Оставив их наедине, я прошла в выделенную мне комнату.
Спальни в апартаментах были роскошными. Моя, отличалась строгим лаконичным, но, безусловно, дорогим дизайном, удобной кроватью и просто гигантской примыкающей гардеробной. В которой, к слову сказать, уже были развешаны, доставленные ранее вещи.
— Лилит, — спустя несколько минут в спальню постучался, а затем, не дожидаясь разрешения, вошел Бастьян. — Мы решили прогуляться. Я так понял, что ты хотела сегодня провести вечер в номере?!
Сам Бастьян Кошку по имени тоже не называл. Во всех своих фразах о ней, мужчина предпочитал обходиться скупыми "моя девушка", "спутница" или более ласковыми "родная" и "солнышко". Если удавалось не упоминать о существовании Кошки вообще, Бастьян высказывал ее умозаключения, как свои собственные.
Я заподозрила, что это было как-то связанно с незаконностью их отношений.
— Да-да, — выйдя из гардероба, я помахала перед братом свободной рукой с книгой в фиолетовом переплете и под его чуть насмешливым удивленным взглядом прошла к кровати. — Демон дал почитать. Сказал, что эта книга содержит необходимые мне объяснения.
— Если у тебя редакция Эйнер, то да. Объяснения там найдутся. Если нет, то советую прежде изучить папку с документами, которую я тебе передал, — проследив за тем, как я полулегла на кровать, подложив под спину парочку подушек, Бастьян, прошел в комнату и, остановившись напротив, протянул упаковку с таблетками.
— Это кателохломины. С небольшой дозой снотворного. Они позволят тебе поспать сегодня без кошмаров.
— Откуда...
— Не все мары в этом мире, Лилит, перерождаются в двадцать пять.
Бастьян всмотрелся в мое лицо, после чего с плохо скрываемой (?!) неприязнью сосредоточил внимание на цепочке с ключом и брелоком. Спустя несколько минут, так ничего и, не сказав, мужчина оставил таблетки на прикроватной тумбе и вышел из моей комнаты, мягко прикрыв за собой дверь.
Остаток вечера и половину ночи я провела за чтением "учебника" про мар.
И потому с утра проспала.
— Лилит! — С визгом Кошка влетела в мою комнату и сдернула одеяло. — Вставай! Мы опаздываем!
— Куда-а-а-а-а? — Сонно потянувшись, я попыталась отобрать одеяло у ожившего кошмара. Даже сделала попытку прикрикнуть на это "чудовище": — А ну брысь, Блохастая!
Вследствие чего и получила ощутимый щелбан в лоб.
— Ауч! — Мои глаза тут же распахнулись и явили взору взбешенную не на шутку Кошку.
— Уже двенадцать! — Уперев руки в бока, прищурилась эта плутовка. — А до салона ехать как минимум полчаса. Ты хоть понимаешь, какие сейчас на Невском пробки?!
— Откуда?! Я же не водитель.
— Ну тогда, поверь на слово. Пробки значительные. В связи с сегодняшней вечеринкой, Безопасность Питера стоит на ушах: увеличили пункты ДПС, документы проверяют практически у всех с "блатными" номерами, даже въезд в город ограничили. Не дай Бог, кто лишний появиться... — Кошка как-то странно, будто сама себе, усмехнулась. — И тогда достанется всем от "высшего начальства" на орехи.
— Все... — я задумалась над значением этого слова, — ... так боятся приезда Витторио?!
— Чуваки из Безопасности?! — Тут же переспросила Кошка, присаживаясь на край моей кровати. Выглядела она сегодня на удивление небрежно: волосы растрепаны и взъерошены, под глазами синяки вследствие видимо бессонной ночи, из одежды — застегнутая не на все пуговицы блузка и... Я осеклась, поняв, что в упор смотрю на белоснежную мужскую рубашку, которую сама с недосыпа только что приняла за женскую кофточку.
— Моя ночка прошла куда интереснее и увлекательнее твоей, — Кошка усмехнулась, проследив за моим взглядом. После чего подцепила рукой лежавшую рядом книжку и отбросила ее на другой конец кровати. — И нет, чувакам из Безопасности плевать на Витторио. Для них Царь и Бог — это Ди... Диметьев. Который Максим Вячеславович. Вот от него им действительно может влететь за несоблюдение собственных обязанностей таааак ...
Я невольно улыбнулась проснувшемуся внутри любопытству.
— Как?!
— Так, — загадочно кивнула Кошка. После чего ущипнув меня за коленку, встала и чуть ли не вприпрыжку направилась к выходу. — Хочешь подробностей, да, маленькая журналисточка?! Тогда тебе лучше поспешить, потому что я испытываю приступы крайней разговорчивости только в руках своего косметолога.
Как только за подружкой Бастьяна закрылась дверь, я не выдержала и расхохоталась.
Собралась я на удивление быстро. Для калеки с поврежденным плечом.
Хватило двадцати пяти минут, чтобы натянуть на себя спортивный костюм и кроссовки, выбрать из имеющейся в моем гардеробе обуви золотые туфли на шпильках для вечера, небольшой клатч им в тон, и схватив чехол с платьем (видимо услужливые работники гостиницы сняли его с манекена, когда распаковывали остальные мои вещи), выйти из спальни. Навстречу примерно также одетой Кошке. Ну за исключением фиксирующего бандажа.
— Ну, что, маленькая журналисточка, готова?!
— Знаешь, я не отзываюсь ни на какие другие прозвища, кроме Лилит.
— Да брось, для меня-то ты можешь сделать исключение?! — Она коварно подмигнула, будто признавая во мне свою сообщницу-заговорщицу. — Как-никак почти семья. И потом, мне кажется, что и ты про себя уже давно придумала мне кличку.
— Я буду все отрицать. До тех пор пока не начнется пытка щекоткой, — подражая ее тону, парировала в ответ.
— Я не обижусь... — Кошка на секунду задумалась, после чего все же поправилась, — правда, если это "Блохастая", все же обижусь.
