"Козел!"
— А девочка-то не промах, — усмехнулся на том конце трубки еще один голос. Более высокий и звонкий. Сложно было определить точно, кому он принадлежал — мужчине или женщине.
— Заткнись! — Огрызнулась в ответ Кристабэлла, обращаясь явно не к нам. И звонкий смех со стороны ее собеседника это лишь подтвердил. — Передай ей трубку, Михаил!
— Вы на громкой связи, Крис... Кристабэлла, — я с удивлением посмотрела на охранника. Ему настолько непривычно называть эту Лару Крофт по имени?!
— Лилит?
— Да?!
— У тебя все в порядке? — Еще один громкий смешок на том конце трубки со стороны неизвестного слушателя меня удивил.
"Что смешного в вежливости?!"
— Да. Я просто хотела собрать вещи в Питер. И не стала звонить Игорю. Ну и этому очкастому козлу...
И еще один заливистый раскат смеха.
"Я учувствую в смехопонараме?!"
— Слушай, ты можешь заткнуться?! — По притихшему вдруг голосу Кристабэллы, я предположила, что вопрос относился не ко мне. — Если нет, то убирайся-ка лучше восвояси. Обед закончился и у меня дела. Иди лучше Дит... Максиму надоедай!
— Ты же в курсе, что в данный момент, ему надоедают другие люди?!
— Фу!
— Что естественно, то не безобразно, — спустя минуту послышался громкий хлопок двери.
— Извини, Лилит. Этот оболтус лишен манер. Так что там у тебя случилось? — После того, как неизвестный слушатель покинул компанию Кристабэллы, ее голос прозвучал расслабленно и ровно.
— Я говорю, что хочу забрать платье и собрать... кое-какие вещи. Для Питера. Но так как с Игорем у меня сейчас терки, а Майя в данный момент в школе... — я посмотрела на Вадима. Его лицо выражало немую просьбу, а указательный палец был прижат к плотно сомкнутым губам. Господин Акимов хотел, чтобы я умолчала о его присутствии в эту минуту в доме.
"Как думаешь, почему?!"
— И я попросила своего друга меня подвести.
— Ясно.
— Значит, мы можем войти?!
— Как зовут твоего друга?
— Кнопочкин Виктор Евгеньевич, — наклонившись к трубке, вместо меня представился Витька. — Я — внук Зинаиды Петровны.
— Внук? — Кажется, Кристабэлла удивилась имени бабушки Кнопочкина. И судя по тону изменившегося голоса, сильно удивилась.
"Может, они знакомы?! Черт, его знает, сколько эта Лара Крофт на самом деле живет".
— Не родной.
— Ладно. Вы можете проезжать. Михаил?!
— Да, Кристабэлла?
— Внеси их машину в базу данных. Запомни Лилию в лицо и... Виктора Евгеньевича тоже...
Мне показалось, что Кристабэлла хотела еще что-то добавить, но ее прервал хлопок распахнутой со всей дури двери и вернувшийся... "оболтус":
— Собирайся! У нас ЧП. Из под стражи сбежал...
Телефонный звонок оборвался. В трубке раздались короткие гудки.
— Прошу меня извинить, Лилия Александровна. Больше такой ситуации не возникнет, — Михаил нажал "отбой" и передал трубку своему "коллеге". Строго откланявшись, оба охранника развернулись на сто восемьдесят градусов и в один шаг направились к своей "сторожевой будке".
Как только их спины скрылись за закрытой дверью, я смогла расслабиться.
— Нам нужно внутрь, — Вадим кивком головы указал на особняк. — А то, неровен час, ты снова окажешься в Альбрусе.
Не ожидая моего ответа, мужчина быстрым шагом направился к входной двери. Витька последовал за ним, не услышав, как я пробормотала:
— Уж лучше туда, чем к "родственникам".
Дом остался таким же, каким я его запомнила. Живым музеем с уродскими картинами и дорогой антикварной мебелью. Хотя, почему этому гигантскому фундаменту с пылью нужно было измениться?! Музеи с атмосферой нафталина — вечны. Да и не было меня всего каких-то пару дней.
Не задержавшись и минуты в прихожей, Вадим направился прямиком в кабинет Демона. Мы с Витькой, как пара, которую ведут на заклание, безропотно последовали за ним.
— Что происходит?
Акимов остановился посередине комнаты, и только после того, как мы подошли на максимально близкое расстояние, заговорил. Шепотом.
— Бартер, Лилит.
— Что?
— Я рассказываю тебе все, что знаю об аварии и Сапожкове. Ты — помогаешь мне найти документы.
— О Бо-о-о-оже! — Я в голос простонала, театрально вскинув руки к потолку. — И ты туда же.
Пройдя через всю комнату, я неуклюже плюхнулась на диван и с небывалой остервенелостью взглянула в лицо главврача Альбруса.
Вадим мой взгляд выдержал, глазом не моргнув. После чего, подошел к пустующему столу Максима, выдвинул первый ящик и достал оттуда... ключ?! Под моим непонимающим взглядом, мужчина вернулся к входной двери и вставил его в замочную скважину. После щелчка, показавшегося в тишине кабинета слишком громким, Вадим обернулся к нам и в упор уставился на Кнопочкина.
Тот в свою очередь уже приготовил кастет.
"Отлично!"
— Я не собираюсь с вами драться, — Голос главврача Альбруса прозвучал громче. — Мне просто нужна ваша помощь, чтобы спасти жизнь одного очень замечательного человека. Я итак собирался все рассказать. Нынешняя обстановка слишком накалилась, чтобы продолжать, — взгляд мужчины переместился на меня, — держать тебя в неведение. Просто я думал, что мы сможем встретиться позже. Рядом с Альбрусом.
— Я приехала, чтобы забрать свои вещи, — я криво улыбнулась. — Только и всего. Ночью у меня самолет.
— Да, я знаю. Вечеринка.
— Почему ты не захотел, чтобы Виноградова растрепала вашей главной, что ты приехал в этот дом без предупреждения? — Кнопочкин задал в свою очередь волновавший его вопрос. Обмен любезностями он предпочел, также как и Вадим, опустить.
— Я не хочу, чтобы Максим узнал об этом.
— Кристабэлла не Максим, — я прищурилась.
— Она его зам. Конечно, Кристабэлла не сообщает Максиму все нюансы происходящего вокруг, но... Лилит, — Вадим полностью развернулся лицом ко мне. Даже незаметный для самого себя шаг вперед сделал. — Все слишком сложно. В пару часов объяснений мы не уложимся. А в три — у меня операция. Серьезная. И мне нужны документы.
Я внимательно всмотрелась в лицо мужчины. Такого же хладнокровного как все мары, но при этом... Странно, но его взгляд не казался мне полным амбиций, зависти, жажды наживы, услужничества, упертости или так свойственной этим существам самоуверенности. Хотя и доброты в глубине темно-серых глаз я рассмотреть не смогла. Может быть надежду? Отчаяние? Отрешенность?
— Ты прав, пара часов — это слишком... Даю пятнадцать минут, — я сложила руки на груди. — Если не будет нормального объяснения, про документы — забудь.
"Так его, девочка!" — Мой внутренний голос только что с оглушительным боевым кличем нокаутировал соперника. Правда, исключительно в моем воображении.
— Ладно, — Вадим тяжело вздохнул. Подойдя к дивану, он более аккуратно, чем до этого я, присел на край и обхватил голову руками. — Я постараюсь кратко и по существу. Катарина умирает. Я перепробовал все способы...
— Постой, Катарина это?..
— Да, та самая девочка, с которой ты встретилась в день нашего знакомства. У нее последняя стадия рака крови. Мары обычно не болеют. Вообще. Но Катарина родилась с серьезным генетическим отклонением. Ее родители перепробовали все, чтобы спасти дочь. Но результаты на сегодняшний день — неутешительны. Несколько операций, два курса химии и... — мужчина поднял голову и с мольбой посмотрел на меня.
"Да на его лице отпечаток его личной агонии..."
— Родители Катарины... Евгения выгнала мужа из дома, когда узнала, что он ей изменял. И до сих пор не дает общаться с дочерью. Он даже не знает о том, что сегодня... с утра Катарина впала в кому. На три я назначил срочную операцию, но у меня нет уверенности, что это поможет. Девочке осталось пару дней — максимум. И ее отец даже не сможет быть с ней рядом в последние дни...
— Максим...
— Максим уехал, Лилит. В Питере намечается серьезное политическое мероприятие. Бал, на котором Александр Витторио собирается объявить своего приемника. Обстановка будет накалена до предела. Она уже, вообще-то. Бастьян спустил на тебя репортеров. Да, — Вадим задумчиво кивнул. — Скорее всего, это сделал он. Слушок уже распространился среди мар и суккубов. Орден на подходе. На тебя хотят повесить клеймо подстрекательницы, обостряющей за счет своего положения стычки между расами. Таким образом, с позором можно сместить Александра с трона и устроить смуту.
— Смуту? — Мы с Вадимом синхронно повернули головы к кривящемуся Кнопочкину. — И к чему это приведет?
— К Анархии. Беззаконью. Массовым убийствам. Геноциду.. Все будет развиваться именно в такой последовательности. ОБС сможет мобилизоваться в течение двадцати четырех часов. Но, правда, к этому времени, я думаю, люди и суккубы вырежут обе правящие семьи и треть гражданского населения подчистую.
— И новый правитель Бастьян, как вы утверждаете, этого хочет, — Я удивилась тому, как быстро Кнопочкин подхватил мысль Акимова и развил ее.
Может быть из-за наличия "у"-хромосомы, ему полагалось уметь разбираться во всех этих политических и военных штучках лучше меня?!
— Бастьян — подонок воплоти. Немногие из приближенных знают, что он якшается с дочерью Августины Лаплас. Я, например, знаю. Витторио — нет. В то время как Максим развивает ОБС — нашу силовую и экономическую сторону — Бастьян заключает политические союзы.
— Так, грядет война? — И снова я не успеваю за мыслью Витьки.
"Причем здесь война, если двое мальчишек просто никак не могут разделить власть?!"
— Нет. Я назвал вам не все противодействующие силы. Кстати, именно эти силы, с большей вероятностью могут стоять за сентябрьской аварией.
— В смысле? — А это уже решила сумничать я.
— Первая — Бастьян, желающий очернить Витторио и свергнуть его с трона. Вторая — ОБС. Не знаю, если честно, для чего им нужно заваривать такую густую кашу...
-... Если они только не хотят закопать что-то так глубоко, насколько это возможно, — и снова умную мысль высказал Кнопочкин, а не я.
"Что за нафиг, а?!"
Вадим задумчиво потер подбородок. Встал. Неторопливым шагом прошелся сначала до окна, потом до противоположной стены. Затем вновь вернулся и присел на диван, бормоча под нос что-то несвязное. Кажется, это были цифры. Точнее только одна:
— Две тысячи семь. Две тысячи семь. Две тысячи семь..., — После нескольких десятков повторений, мужчина внимательно посмотрел сначала на меня, потом на Кнопочкина. — Пожалуй, в этом есть резон.
— А кто третья сила? — Не дав мне задуматься над уже рассказанной информацией и сопоставить ее с моим личным опытом, спросил у Вадима Витька. — Есть ведь еще кто-то?!
— Да. Есть. Вторая семья претендентов на титул Витторио. Семья Диттрич.
— ДИТТРИЧ?! — От неожиданности я даже подскочила со своего места.
— Да. В официальном мире для несведущих, они — мультимиллионеры, основавшие компанию имени себя. Но в нашем — Диттрич — те, в чьих жилах течет чуть ли не королевская кровь. Жестоки, злопамятны, богаты. И ненавидят семью Витторио так, что при любом удобном случае будут готовы вырезать всех Вас до седьмого колена.
— Класс.
— Да уж, — поддакнул мне Витька. — Зае...сь. Простите.
— И почему они... так ненавидят меня и моих родителей?
— Лилит.... — Вадим еще раз глубоко вздохнул. — Об этой вражде можно говорить очень долго. Если ты любишь классику, то представь, что Диттрич — это Монтеки.
— А я — из Каппулетти?
— Да.
— И я, каким-то загадочным образом влюблюсь в Ромео Монтеки, полагаю?!
— Нет. В этом плане тебе повезло. У Монтеки в двух поколениях рождались только девочки. Среди них нет Ромео. Сейчас.
— Фух, пронесло, — я нервно усмехнулась. — А то я уже подумала, что пора бы заказывать яд и гроб. Ну и что дальше? На кой черт им моя смерть?
— Слушай, я не знаю. Мог бы предположить и понрассказывать гадостей про вражду Вииторио и Диттрич, но ты, напомню, просила уложиться в пятнадцать минут. И я, — Вадим поднял правую руку, задрал манжет и сверился с наручными часами. — Почти успел. Виновником аварии скорее всего является Бастьян. Вот ему ты реально мешаешь. Собственно и Амалию, мою заместительницу, скорее всего убил тоже он. Но доказательств нет. Бастьян умен, хитер и имеет кучу сподручных. Пока он у власти не напрямую, вот и беситься. Как только Бастьян получит долгожданный титул, ты, Лилия Витторио, окажешься в большей безопасности. Ну ровно до того, пока не выйдешь замуж. Но там уже начнется другая песня. А сейчас... слушайся Максима. Он постарается минимизировать последствия твоего общения с Батианом. А документы... — Вадим взглядом побитого волка-одиночки посмотрел на пустующий стол Демона. — Они нужны мне, чтобы спасти Катарину. Иначе, я себе этого не прощу...
— Но с чего вы взяли, что они здесь?!
— Когда-то... кажется, что это было в другой жизни, у меня была женщина... которую я очень любил и желал. Она была гением, и мне посчастливилось работать с ней.
Почувствовав тоску и все еще теплящуюся любовь в сердце Акимова, я придвинулась ближе и положила свою руку ему на плечо. Ничего не сказав, Вадим поднял на меня свой задумчивый взгляд и благодарно кивнул.
— Но она выбрала другого. Она занималась медициной. И генетикой. Я знаю, что ты уже в курсе о ком я говорю. Прости, но я видел запись камеры наблюдения о твоем разговоре с Амалией. Поэтому знаю, что сейчас тебе легче будет понять и принять тот факт, что Асадова была... Но она умерла. Разбилась в частном самолете. После ее смерти все исследования, которые она проводила, закончила или же так и оставила незаконченными...они остались у ее парня.
— И причем здесь... М-м-максим...? — Как в замедленной съемке я произнесла эту фразу, в конце предложения уже зная ответ на собственный вопрос. Точнее догадываясь.
— Мне обязательно произносить это вслух?! — Боль в голосе Вадима обескуражила меня, однако собравшись с мыслями и духом, я все же решительно кивнула. — Ольга Асадова была девушкой Максима Диметьева. И... ее убил именно он.
— ЧТО?! — Витька практически прокричал этот вопрос, в то время как я лишь в немом изумлении открыла рот.
— Он управлял самолетом, в котором разбилась Ольга. Максим Диметьев убил Ольгу Асадову.
В комнате повисла тишина.
Я, словно рыба, попавшая на берег, могла лишь открывать и закрывать рот в попытке насытить свои легкие кислородом.
В глазах Вадима стояли невыплаканные слезы.
На лице Кнопочкина отражалась решимость.
То, что произошло дальше, грозило в скором времени вылиться в еще один зубодробящий полуночный кошмар.
Одним резким движением Витька выбросил из своих рук кастет и... достал игрушку, куда более опасную.
Уверенно подняв правую руку, он с мрачным выражением лица наставил пушку на шокированного Вадима и... выстрелил в лоб. Тело мужчины накренилось в моем направлении и упало на колени. Мои. После чего с громким шлепком скатилось на пол.
Кто-то закричал. Визгливо и истерично.
"Это ты, идиотка!"
Удовлетворенно улыбнувшись, Витька посмотрел мне в лицо и перед выстрелом, увлекшим во тьму, сбивчиво прошептал:
