— Работа. У моего брата — это стандартное объяснение, подходящие под все случаи жизни.
— Тогда какую лапшу ты сейчас имела в виду? — Откашлявшись, я смогла выговорить шепотом свой вопрос только спустя несколько минут.
— Кристабэлла нам рассказала, что ты якобы поссорилась с Максимом Вячеславовичем из-за разбитого ноутбука, — продолжая "держать лицо", пояснил уже Игорь. — Его ноутбука.
— Но это же полный бред, — достав, наконец, из пакета последнюю вещь — набор ароматических свечек — Майя повернулась и удостоила нас своим взглядом. — Зачем тебе это делать?
— Действительно, — заметив в глазах девушки раздражение и обиду, которые она старательно пыталась скрыть за такой же обезличенной каменной маской, я не смогла признаться. — У меня и свой ноутбук имеется.
Кивнув, Майя указала на журнальный столик, куда положила большую часть принесенных вещей:
— Кстати, мы его с собой захватили.
— Решили, что тебе пригодится... — со значением поддержал ее Игорь. — Для твоей журналистской статьи.
Не сразу до моего ненадолго вышедшего из строя мозга дошел смысл произнесенных слов. Но уже спустя некоторое время, вспомнив, что помимо прочих материалов расследования — в основном состоящих из собственных рассуждений — в почте ожидают прочтения письма с файлами Диметьева, я торжествующе улыбнулась. Компьютер в моем незапланированном отпуске мог оказаться очень полезной вещью. Правда если мне удастся в ближайшее время найти точку доступа к сети.
— Да, он действительно очень пригодиться.
— Еще мы захватили для тебя несколько комплектов пижамы, два спортивных костюма, гигиенические принадлежности, сотовый телефон, — снова повернувшись к нам спиной, девушка продолжила перечислять список вещей первой необходимости, без которых, по ее мнению, мое пребывание в больнице превратилось бы в ад.
Я была согласна с ней не во всем. Например, наличие в комнате-палате ароматических свечей, фарфоровых статуэток и рамок с фотографиями моста "Золотые Ворота" казалось мне излишнем. Но спорить в данную минуту с Майей совершенно не хотелось — из-за больного горла и дурацкого чувства вины, оставшегося осадком после шоу с участием ягод винограда.
Майя была влюблена в Игоря. Не требовалось наличие большого количества ума, чтобы догадаться об этом. Не знаю точно, сколько времени в ее детском сердечке взращивалось это чувство, но природу его я понимала, наверное, как никто другой. На основе несложных арифметических вычислений даже можно было определить, когда вся эта история началась.
Игорь познакомился с Максмом год назад. Майе Диметьевой тогда, наверное, только-только исполнилось пятнадцать. Возраст гормонального бума и шекспировских страданий заставил ее влюбиться в улучшенную копию собственного брата — единственного человека, которого заботило благополучие девушки в отличие от собственных родителей. Ведь Игорь — красивый, смелый, сильный — отличался от ее окружения, ровесников-одноклассников, и в то же время оставался равным, будучи по своему происхождению марой. Он постепенно стал идеалом, любить которого оказалось благодаря со временем размывшимся границам морали неимоверно круто. К тому же и сам мужчина ничуть подобному проявлению чувств не противился: указывал на рамки приличия, не подыгрывал, не потворствовал, но и не отталкивал. Вот и получил к сегодняшнему дню ситуацию, в котором проявление его чувств к другой женщине сказывалось на девочке очень болезненно.
И даже сам, похоже, этого не понимал или не относился серьезно.
— Майя, — я обратилась к девочке, как только она закончила перечисление моих сегодняшних подарков. — Как там Илья?
— Этот придурок?! Весьма неплохо.
— Вы встречаетесь? — Я вспомнила, с каким запалом она рассказывала мне про Хэллуиновскую вечеринку, на которую ее пригласил Маугли. — Кажется, когда мы все вместе ходили по торговому центру и выбирали нам с тобой платья...
— Ты хочешь сказать, что видела, как мы с ним держались за руки?! — Майя оборвала меня на полуслове. Повернувшись, она задумчиво взглянула сначала на Игоря и только после этого с долей раздражения на лице обратила внимание на меня. — Ну, да и что?! Мы друзья и ничего более.
Наигранная небрежность в ее голосе показалось мне странной.
— Вы очень органично смотрелись вместе, — я старалась тщательно подбирать слова. — Думаю, если бы вы начали встречаться... как парень с девушкой... — произнеся эту фразу, я невольно нахмурилась, почувствовав себя в роли собственного папаши-сводника. — А знаешь, это неважно. Вы вольны решать сами, что считаете для себя правильным. Просто я хотела сказать, что вместе с Ильей вы смотритесь очень неплохо. И ты, кажется, единственная девушка, кто делает его... ну, может чуточку лучше.
— Эээ... спасибо, — очень осторожно произнесла Диметьева-младшая, многозначительно посмотрев при этом на Игоря.
— Я обещаю, что ему ничего не скажу, — тем временем ответил на какой-то невысказанный вслух вопрос Кареглазый. — И даже более того, готов сейчас выйти и дать вам с Лилит возможность посекретничать.
— Тот поцелуй оказался ошибкой, — сложив руки на груди, Майя вмиг растеряла всю свою невозмутимость и обиду. Теперь ее прекрасные лазурные океанские глаза были переполнены праведным гневом. — Так что он не считается! Тут и сообщать нечего.
Развернувшись на девяносто градусов, девушка направилась к двери.
— Правда если ты все равно хочешь нажаловаться... — бросив еще один многозначительный взгляд на Игоря, она вышла из палаты и громко, насколько это вообще было возможно, хлопнула дверью напоследок.
Поинтересоваться причиной подобного поведения у Кареглазого я смогла лишь спустя несколько минут, после того как прошла первая волна немого удивления.
— И что это было?
— Она призналась мне, что твой названный брат ее поцеловал, — закрыв глаза, ровным голосом произнес Игорь. — И что ей это понравилось.
— И?
— И я пообещал не говорить об этом Максиму.
— Потому что...?
— Отношения... любые близкие отношения между марами и людьми не приветствуются. Особенно этот вопрос остро стоит в семье Демона.
— А ты это знаешь...
— Потому что знаю родителей Демона и Майи.
— Да? — От удивления я даже со своего места подскочила. Правда решив, что новость эта все же не настолько экстраординарна, тут же улеглась обратно. — Но откуда?
— Не лично, — открыв глаза, Кареглазый снова натянул на лицо каменную маску. — Но я имею некоторое представление...
— Ясно.
Решив больше ничего не добавлять к странному диалогу, я отвернулась. Силы вновь начали меня постепенно покидать, хотя на повестке дня наших с Игорем отношений еще оставалось несколько нерешенных вопросов.
— Нам надо поговорить, — наконец начал мужчина, видимо поняв, что я больше не желаю проявлять инициативу. — Наверное, сейчас не время, но потом ты улетишь в Питер и... я хочу решить этот вопрос еще до твоей вечеринки.
Вспомнив о предстоящем мероприятии, я едва слышно застонала. После всего случившегося сама мысль о посещение сборища марского бомонда меня отягощала. Во многом это происходило из-за острого нежелания видеться с собственной биологической матерью и отцом. А Витторио, я подозревала, в списке гостей наверняка присутствовал.
— А ты разве с нами не полетишь?
— Максим Вячеславович предоставил мне официальный шанс вернуться на прежнюю должность, и во время вашего с Майей отсутствия я буду отбывать здесь, так сказать, испытательный срок.
— Поздравляю, — пресным тоном произнесла я, продолжая наблюдать за пейзажем в окне. — Это значит, что дело с аварией официально закрыто? И с тебя сняты обвинения?
— Орден пошел на попятную, когда узнал обстоятельства дела и что в тот день за рулем был я. Думаю, мой отец постарался — не захотел, чтобы фамилия Исаевых оказалась в отчете, который ему предстоит сдать вышестоящему начальству. Побоялся лишних вопросов.
— И кто теперь считается виновным?
— Бывший напарник моего брата. Отец спихнул на него аварию, а Демон вовремя подсуетившись, добавил к прочим статьям незаконное преследование, похищение с намерением убийства и нападение на людей в общественном месте с применением оружия. Сапожкову через неделю грозит Суд. А оттуда живым он не уйдет.
— Постой, — я повернулась к Игорю. — Ты сейчас сказал про похищение... но как вы узнали, что это был он?
— Камеры видеонаблюдения в редакции журнала. Этот идиот даже не потрудился их выключить, когда со своей компанией вломился к тебе на работу. Как только нам стало известно о факте похищения, Максим тут же велел изъять записи и буквально через пару часов мы уже знали о причастности Сапожкова. Но с предъявлением обвинений Ордену пришлось в тот момент повременить: в курилке камер не было, а остальные видеозаписи представляли собой лишь косвенные улики. Мой отец бы смог отбрехаться от таких обвинений. Потому было решено, прежде всего, найти тебя, а потом уже наводить шорох в рядах людей.
— Погоди, то есть ты хочешь сказать, что...
"...Демон все знал!"
Закончить предложение вслух у меня не получилось, что, к сожалению, не помешало моим внутренним голосам с долей ехидства и злорадства посмаковать успевшую оформиться за несколько мгновений неприятную мысль.
"Он знал все с самого начала: разложил по полочкам и просто выжидал удобного момента и удачно подвернувшуюся под руку мишень. Он знал, кто являлся моим похитителем, когда в больнице Альбруса с таким остервенением задавал свои вопросы. И когда я предложила свою помощь и сотрудничество, Демон просто посмеялся надо мной. Не без повода, конечно. Но мог бы хотя бы намекнуть, насколько высок его уровень во всей этой долбанной игре!"
— История будет закрыта с наименьшими потерями для нас, — так и не дождавшись от меня окончания предложения, продолжил объяснения Кареглазый. — После Суда дело сдадут в Архив и оно окажется в абсолютной недосягаемости для любого из следователей Ордена.
— Но как же настоящий виновник? Правда? Документы и фантомы? — Для поисков ответов на уже порядком осточертевшие вопросы у меня открылось второе дыхание. — Как же вся эта история с Хранителем? Нам с тобой теперь тоже придется сдать дело в "архив"?!
— Наверное, — Игорь потупил взгляд. Его ответ прозвучал устало и скомкано. — Хотя я думаю, что через какое-то время мы все же сможем возобновить "расследование". Пока у нас на руках не так много, кстати...
— Знаю... — я поддалась накатившей вдруг на меня волне безысходности. — Это конец.
— Почти. Наверное, ты не очень обрадуешься, когда я сообщу тебе... — Я нахмурилась, предчувствуя, что впереди меня ждет не очень приятная новость. Не зря. Удар под дых со стороны Игоря — моего солнечного кареглазого признавшегося в любви Игоря — не заставил себя ждать. — Документы, которые тебе передал неизвестный курьер... Они сейчас у Максима.
— ЧТО?! — Заорать что есть мочи мне помешал кашель, а треснуть Кареглазого чем-нибудь тяжелым по голове — усталость и общая слабость.
— Лилит, — мужчина поднял голову и пристально посмотрел на меня. В его глазах закружилась буря эмоция: страх, боль, уверенность в собственном поступке и... любовь. Огонек этого сильного чувства отразился в радужках цвета гречишного меда с яркими желтыми вкрапинами и заставил меня мысленно застонать. Он был слишком искренним и доверчивым — объясняющим все нелепые поступки своего владельца просто своим существованием. Он оправдывал Игоря и его ошибки. Он помогал ему закрывать глаза и прощать мои глупости. Он создавал между нами ту атмосферу уюта и комфорта, которую я в данный момент боялась принять.
— Что?
— Вчера я встречался со своим отцом, — видя мою растерянность, шепотом начал объяснять мужчина. — И вскользь поинтересовался у него последним делом Олега, — ком из невысказанной боли заставил Игоря на секунду прикрыть глаза и вымученно вздохнуть. Воспоминания о погибшем брате давались мужчине не так легко, как он пытался показать. — Ты должна знать, Лилит. Олег охотился за Граалем...
— Святая чаша?!
— Нет. — Справившись со всем ворохом эмоций, Кареглазый смог, наконец, открыть глаза. Бесстрастный, твердый взгляд, которым он наградил меня, заставил невольно вздрогнуть. — Про фантомов ты уже знаешь. Наверное, это даже хорошо, что ты познакомилась с этой частью жизни мар так рано. Я же до аварии двухмесячной давности даже не подозревал об их существовании. Но потом... Лилит, я всегда был хорошим водителем. Даже не так. Я всегда был лучшим. На трассе. А в тот день я не справился с управлением, представляешь?! — И снова бесстрастная маска сползла с лица мужчины, выставляя наружу его боль, горечь и сожаление. Представляю, насколько виноватым Игорь чувствовал себя после аварии. А я ведь даже не разу и не задумалась о том, что и его может что-то есть изнутри... В отличие от одного знакомого мне придурка, слово "совесть" для него не было пустым набором букв и звуков.
— Тогда я начал свое расследование. Хотел разобраться, какого... там на самом деле произошло.
— И?
— Созвонился со своим другом из автомастерской, куда увезли мою машину и попросил посмотреть, так сказать, свежим взглядом. Через два дня он перезвонил и сказал, что авария произошла не по вине водителя. Нашу машину столкнули с дороги с такой силой, что я, будь хоть самим Шумахером, все равно не справился бы с управлением. Кузов был смят. В лепешку. Стекла разбиты. Нас снесли с дороги как спичечный коробок. Ты представляешь, какой силой должны были обладать те чудовища?!
Невольно на глаза всплыли обрывки воспоминаний аварии: ужасные существа, несущиеся на нас, кровь на лбу потерявшего сознание водителя и белесые, лишенные пигментации, глаза фантома, который отогнал своих собратьев и тем самым... спас мне жизнь?
Но как такое возможно, если согласно объяснению Костика, фантомы — существа не разумные, не поддающиеся контролю и действующие только исходя из собственного голода?!
— И я начал задавать вопросы. Наверное, это было моей ошибкой, потому что в тот день я понял, что потерял друга.
— Прости? — Недоумение отразилось на моем лице.
"Он о чем вообще?"
— За год работы с Максимом мы сдружились. Это было здорово, Лилит. По-настоящему здорово. Как-то я сказал, что больше не буду его выгораживать в твоих глазах, но Демон... он действительно очень хороший друг. Я знаю, что он закрытый, порой чересчур мрачный и официозный. В нем полно надменности, высокомерия и эгоцентризма. Его слова ранят хуже острых ножей, взгляды отравляют сильнее яда, но в случае опасности, я уверен, он — тот, кто встанет между мной и пулей, примет первую волну удара и никогда впредь не поставит это в упрек. Парадокс.
— А разве... — я попыталась правильно сформулировать возникшую мысль. — вы с ним не ладите не из-за меня... Ну там... Я же ему не нравлюсь. Ни вообще, ни как твоя девушка.
— Нет, — Игорь снова потупился, и я заметила, как его щеки заалели красками стыда. — Я хотел, чтобы ты так думала. Сначала. А сейчас вот понял, что лучше будет правда. Наша дружба разладилась, когда я начал копаться в этом деле и задавать вопросы. А Максиму пришлось объяснять. Фантомы — не самая популярная тема у мар. Но он, тем не менее, пересилил себя и рассказал. В день той погони на участке выезда из города на нас напали фантомы. Их было трое. Двое сбили нашу машину, перевернули ее пару раз, после чего присоединились к третьему и напали на лексус брата. Диметьев считал и продолжает считать, что этих фантомов создали и натравили именно на лексус. Точнее на моего брата, у которого в тот момент, по слухам, находились документы.
