— Разумеется, — кивнул я. — Моя подруга и соученица...
— Представляй тогда уж правильно — "невеста", — вмешалась в разговор Миа. — А то свои планы на меня уже всем озвучил, а все "подруга"... Правда, о моем согласии ты спросить как-то не удосужился... но я все равно согласна.
Осчастливленный такой выходкой, я схватил Миа в охапку, и крепко сжал. Честно говоря, хотелось не просто затискать эту милашку, но и взлететь с ней на руках. Но остатки здравого смысла подсказали, что демонстрировать ученику инквизиторов нарушение Статута и "Закона о разумном ограничении..." — не самая лучшая идея. Это при отце Себастьяне можно почти все — он-то понимает, что к тем "Темным силам", с которыми был заключен соответствующий договор, я отношусь весьма и весьма условно...
— Ну тогда, Дадли, это — моя невеста, умнейшая и красивейшая девушка в обитаемом космосе, Гермиона Грейнджер!
— Дадли Дурсль, — вежливо поклонился кузен. — Только... не объясните ли, как Вы вычислили, что я Вас опознал как колдунов? Маска...
— Маска хороша, слов нет, — ответила Миа. — А вот над ментальной защитой — еще работать и работать. Да и на уровне эмпатии ты просто открыт всем изменчивым ветрам!
— "Изменчивым ветрам"? — удивленно повторил Дадли. — А почему — "изменчивым"?
— Не обращай внимания, — ответила Миа. — Это я так... заговариваюсь немного.
Дадли отступил, видя нежелание девочки говорить на эту тему, но оговорка явно зацепила его. Теперь он будет "копать", и до чего-нибудь докопается. Как бы еще узнать результаты его трудов? Это же будет любопытно!
— Кстати, Гарри, — обратился ко мне кузен, — когда ты в прошлом году уехал с этими рыжими...
— Хм... — я вопросительно поднял бровь.
— Так вот... стоило машине скрыться, как к нам прилетела сова, и принесла извещение о том, что тебе вынесено предупреждение о незаконном использовании волшебства на каникулах. Ты не сказал, куда собираешься, так что мы просто не знали: как тебя известить...
— Ничего, — успокоил я кузена. — Так даже лучше получилось. На днях я загляну в гости и заберу это письмо.
— Хорошо, — радостно кивнул мой большой кузен, которого уже язык не повернулся бы назвать "жирным", и, тем более, "китенком". Похоже, суровый режим инквизиторской школы пошел ему на пользу.
— Кстати, — поинтересовался я. — А как получилось, что ты не пошел по силовому направлению, как большинство твоих одноклассников? Ведь, помнится, ты боксом увлекался...
— А вот в этом — виноват ты! — Радостно ткнул в меня пальцем Дадли.
— Я?! — Любопытно, очень любопытно...
— "Не имеет никакого значения — насколько быстро, сильно и умело ты можешь ударить, если ты не знаешь: кого надо бить и за что". Твои слова?
— Мои, — согласился я, вытащив из Кристального зала соответствующее воспоминание, признаться, изрядно там подзапылившееся. Все-таки для меня это был слишком незначительный эпизод, чтобы держать его на видном месте. — Но, все-таки и про боевку не забывай. Специализация хороша в Подземельях и драконах. В жизни этим лучше не слишком увлекаться... если, разумеется, рядом нет надежных друзей, способных прикрыть твои слабости... Да и если есть... Жизнь такова, что никогда не предскажешь — кого именно в нужный момент может не оказаться рядом.
— А я и не забываю! — Дадли расплылся в улыбке.
И в ту же секунду кулак кузена просвистел там, где только что была моя голова. Неплохо. Совсем не плохо. Хотя и недостаточно против оборотня. Все-таки я быс...
Следующий удар пришлось принимать на блок. Хоть Видящим Большой Дэ и не стал, но наработанный сенс помогал с большой вероятностью предсказывать следующее положение моей головы.
— Стоп-стоп! — в зале появился отец Себастьян. Интересно: насколько "неподалеку" проходят эти "дополнительные занятия", что он успел так быстро появиться? Или просчитал ход нашей встречи? Тогда — снимаю шляпу! — Раз уж вы, молодые люди, решили устроить спарринг, я хотел бы, чтобы он проходил в более публичном формате. Ученикам конгрегации* было бы полезно знать, чего стоит опасаться в бою с одержимым магом!
/*Прим. автора: напомню, современное название инквизиции — Конгрегация доктрины веры*/
— Хорошо! — в голосе проявляется рычание, а глаза вспыхивают пламенем Удуна. — Вот только сомневаюсь, чтобы это было очень уж полезно: мы — слишком разные...
— Я знаю, — отец Себастьян только спокойно кивает в ответ на представление "демон захватывает тело одержимого". Все-таки комедия здесь разыгрывается только для одного зрителя. — Я знаю. Но даже небольшой пример — это намного лучше, чем тысяча слов. И, надеюсь, тот, что вы тут устроили — не повторится, пока я отойду за остальными учениками?
— Нет, конечно, — С улыбкой отвечаю я, возвращаясь в более человеческую форму. — Это даже дракой не было. Просто Большой Дэ показывал мне, что не совсем забросил занятия боксом.
— Хорошо, — по-отечески улыбнулся Инквизитор. — Я вам верю. — Ага! И совсем-совсем не наблюдал за нами. Верю. Вот взгляну в эти добрые серые глаза — и сразу верю. — Так что я пошел... Только маски верните на место. Боюсь, среди учеников присутствует изрядная доля настоящих фанатиков. Ведь даже они могут принести пользу Церкви и людям.
Вместо ответа я опускаю маску, и это движение тут же повторяют Миа и Дадли. Отец Себастьян с улыбкой кивает нам, и скрывается за дверью. Возвращается он со всей толпой учеников.
— А почему это Да... Двадцать первый выйдет на спарринг? — Возмущается парнишка с двумя единицами на балахоне. — Я тоже опознал одержимого, а на занятиях рукопашным боем я всегда был лучше него. И в священном песнопении...
Боевик и ария... но дурак. Кто же это засвечивает козыри ДО схватки? Отец Себастьян аж покачал головой, при виде такой гордыни. Думаю, парню светят многие часы покаянных молитв... и занятий по тактике.
— Со смирением готов уступить высокую честь Джо... Одиннадцатому.
Вот только в эмпатическом зрении Дадли аж светится предвкушением, и вряд ли отец Себастьян этого не заметил. Так что "меры педагогического воздействия" ждут и его. Ведь совершенно очевидно: Дадли ожидает, что гордеца размажут по паркету. А мне, в сущности, нетрудно доставить ему это удовольствие. В отличие от "настоящего Гарри", я не питаю к кузену ничего плохого, да и под "охоту на Гарри" — ни разу не попадал. А вот беседы с ним частенько скрашивали нудные вечера... Так что, извини, Одиннадцатый, но тебя сегодня ждут некоторые неприятности.
— Боюсь, в данном случае не стоит говорить о смирении... — громко произнес отец Себастьян, обозначая, что обмануть его не удалось. — Но, так и быть... — А вот это уже серьезно. Видимо Одиннадцатый своей гордыней успел достать не только Дадли.
Инквизитор активировал защитный круг, и жестом пригласил нас войти в него. Делая шаг сквозь еще светившуюся защиту, ученик инквизиторов забормотал что-то на латыни, окутываясь золотистым сиянием. Вообще говоря, это не слишком честно, и в формальных дуэлях и спаррингах такое поведение отнюдь не приветствуется, о чем и свидетельствует слегка, почти незаметно исказившееся лицо отца Себастьяна. Похоже, Одиннадцатый только что как минимум удвоил причитающееся ему наказание.
Между тем, Свет Истинной Веры начал распространятся, стремясь занять весь защищенный круг. В отличие от большинства заклинаний, известных выпускникам Хогвартса, молитвы частенько начинают действовать не в момент завершения ритуала, а еще в самом начале... или даже тогда, когда священник только думает начать. Собственно, это и было одной из причин поражения магов в Войне Инквизиции. Это... и еще тот самый Свет Веры. Ведь сейчас Одиннадцатый защищен от большинства простейших заклинаний... Видимо, он рассчитывает лишить меня магической силы, а потом — просто избить... Нет, пока что Свет не добрался до меня, а Адское пламя, или, скажем, Авада — проломят его далекую от совершенства защиту... Но те заклинания, что на это способны — гарантировано убьют мальчишку, чего не надо ни мне, ни отцу Себастьяну. В принципе, я могу пойти на поводу у соперника: итог рукопашной схватки я могу предсказать с высокой степенью достоверности... но зачем? И я начинаю чеканными фразами на высоком готике возносить хвалу Изменяющему пути. Невидимо для остальных Миа сразу залилась краской, поскольку готиком мы с ней успели немного позаниматься. И этого "немного" хватает для того, чтобы понять — этих слов бумага не выдержит, пусть даже она и не понимает всех деталей и нюансов. Теперь против золотистого света Добра встает темно-синее сияние Коварства и Знания. Нет, я догадываюсь, что в ситуации сферического вакуума Начавший начало может одолеть как бы не всю Четверку разом... Но вот Его прямого вмешательства я до сих пор как-то не наблюдал: в основном чудеса Церкви — это результат веры людей, эгрегор. Нет, соревноваться в вере с тем же отцом Себастьяном я бы не стал, просто потому, что не уверен в результате. Мальчишка же... Синее свечение сминает и оттесняет золотое. Одиннадцатый смотрит на меня в панике. Молитву он тянет уже с явным трудом и запинаясь. В то же время частичный оборот слегка усиливает и ускоряет меня, и я прыгаю вперед. Удар!
— Стоп. Поединок закончен, — останавливает меня отец Себастьян, и я совершенно не склонен ему возражать.
Одиннадцатый корчится на паркетном полу. Его сияние погасло: тяжеловато читать молитву, и одновременно пытаться вспомнить, как надо дышать. Тяжелый удар в грудь частенько помогает против заковыристых магических комбинаций, особенно — основанных на произнесении вербальных формул.
Не сказать, чтобы победа над заведомо слабейшим противником наполняла меня гордостью. Тут изначально все было без шансов для Одиннадцатого. Так что я вопросительно склоняю голову в направлении отца Себастьяна. "Я достаточно "приземлил" мальчишек, решивших, что после года занятий — они готовы противостоять любому врагу?" Инквизитор кивает. "Достаточно. Больше не надо. Мне еще им боевой дух восстанавливать".
Так что я подхожу к Миа, предлагая ей свою руку. Девочка с несколько преувеличенной аристократичностью склоняет голову, соглашаясь, и мы покидаем зал под ошеломленными взглядами учеников дружески раскланиваясь с Двадцать первым.
Глава 7. Темная сторона Силы. (Драко)
Конец учебного года выдался весьма бурным, особенно — учитывая сотворенную мной глупость. И надо же было перед самым отъездом отвести сюзерена туда, где многие поколения слизеринцев традиционно признавались в любви своим подругам, оставляя на каменной стене подземелий памятные надписи, выбитые и зачарованные в меру приобретенных в школе умений.
Вот так и приходится пожалеть, что не умеешь, как там выражается Трелони... "открывать завесу над будущим". Знал бы, что случится — ни за что бы не повел Ксеноса Мориона туда. Но... Кай обещает нам более серьезные успехи, чем боевое предвидение на несколько секунд — разве что к концу следующего года. Так что я хотел попросить своего сюзерена помочь мне с зачарованием выжженной в камне надписи "D&D" ... Кто ж знал, что оно так получится...
Нет, с зачарованием все обошлось без сюрпризов: советы Мориона помогли мне устроить так, что свидетельство моего признания Дафне вполне может пережить сам замок. Но вот потом... Морион сделал еще несколько шагов, и остановился напротив надписи "S+L", обведенной изящным вензелем-сердечком. И нас буквально придавила полыхнувшая от него ненависть.
— Гарри! — Гермиона кинулась вперед, преодолевая сопротивление темной, полыхающей Силы. — Гарри, что с тобой?!
— Смотрите, — шелестящий шепот в наших мыслях резко контрастировал с продолжающей полыхать ненавистью.
Я вгляделся, как учил нас сюзерен, и через легкое возмущение варпа увидел черноволосого парня в затертой мантии непонятного цвета. Он улыбнулся, заканчивая вензель и повернулся к рыжей девушке. Они что-то сказали друг другу, обнялись и поцеловались. Честно говоря, я не понял, что в этой картине могло вызвать такую реакцию Мориона? О чувствах нашего декана к его матери мы и так знали!
— Смотрите дальше! — шепот стал еще тише.
Картинка мигнула, и теперь перед надписью стоял брюнет в очках-велосипедах. Его роскошная мантия отличалась от потрепанной мантии молодого Снейпа, как небо от земли.
— Вот, значит, как! Я заберу ее у тебя. Чтобы ты, нищий полукровка, знал, как противится наследнику древнего и благородного рода! Ты будешь униженно валяться у меня в ногах... или же будешь страдать!
Гримаса злобы перекосила лицо молодого старшего Поттера... и отразилась на лице Мориона. В этот миг отец и сын были удивительно похожи.
— Заберу, чтобы страдал? Ненавижу*!!! — Кому-то может показаться странным сочетание слов "шелестящий шепот" и "оглушал" в одном предложении... но я уже слышал такое.
— Но ведь он — твой отец! — попыталась вклинится Гермиона. — И он давно уже мертв!
/*Прим. автора: о причинах этой ненависти, и о том, почему Мориона так сорвало с нарезки — будет сказано позже. Здесь это было бы слишком сильным спойлером по отношению к "Шиповнику и Ландышам"*/
/*Прим. автора: подозреваю, что любители Мародеров напишут много о том, что "на самом деле Джеймс не такой"... но если вспомнить канон, и абстрагироваться от сомнительной искренности воспоминаний "он был хороший человек и его все любили", то в сухом остатке из сцен с участием еще живого Джеймса рисуется образ охреневшего мажора с интеллектуальным уровнем Рона Уизли. И даже единственное "доброе дело", о котором известно — скорее было не спасением Снейпа, а спасением Люпина. А еще вернее — спасением директора. Ведь гибель ученика — это плохо и грозит закрытием школы (см. Плакса Миртл). Гибель ученика в лапах оборотня — еще хуже. Но гибель ученика в лапах оборотня, которого привел в школу лично директор... Дамблдор мог приземлиться в той же камере, в которой окончил свои дни его отец. Так стоит ли удивляться, что "любимчик директора" побежал "спасать школьного врага"? Да и отсидка Блэка с этой точки зрения уже смотрится несколько иначе. Ведь именно Дамблдор свидетельствовал о том, что Хранителем Поттеров был Блэк */
Но, взглянув в глаза, в которых золото Зверя боролось с багряной тьмой Пламени Удуна. и совершенно не было мягкой, спокойной зелени, я понял, что оба этих обстоятельства Ксенос Морион, Рука Несущего беду, Учитель псайкеров рассматривает как несущественные. Что-то вроде комариного писка.
— Мори. Ты сам говорил, что Дамблдор может на днях вернуться в школу. А тут ты — фонтанируешь ненавистью! Да тебя так даже Локхарт спалил бы, а не то, что Великий белый! — Герми снова попыталась воззвать к разуму Мориона. На этот раз — успешно.
— Ты права, — согласился он. — Об этом надо подумать. Серьезно и спокойно подумать.
Темный ветер Силы, рвущейся из нашего предводителя... нет, не стих, но затаился.
К счастью, Дамблдор потратил некоторое время на вызволение Хагрида из Азкабана, так что Морион успел по-настоящему успокоиться. И только Гермиона продолжала дергаться. Так что однажды она подошла ко мне с Дафной, "потеряв" Гарри где-то по дороге.