— Хотела — спрашивай, — хотя лица Мориона я не вижу, но не сомневаюсь в том, что он улыбается.
— Ты, Мори, как-то рассказывал нам о богах Порядка и о том, почему их нет... Но я тут подумала... Что есть порядок? Это определенность, предсказуемость... то есть — обреченность! К тому же ты как-то говорил, что Хаос возникает в сложных системах, а простые — тяготеют к упорядоченности. Но ведь упрощение системы — это энтропия... — на лицах магов видно непонимание. Ну да ладно, с прочитанными на каникулах книгами я их еще ознакомлю... в добровольно-принудительном порядке. — А энтропия — это распад...
— А еще Порядок, если с большой буквы, — Мори покрепче прижал меня к себе, — это взаимодействие, взаимопонимание, помощь слабым... Хм... Интересная мысль. Очень интересная. Ее надо будет как следует подумать.
Глава 98. Пафос без превозмогания. (Грегори).
Винс предпринял очередную попытку "возвысится пред лицом принципала ковена", исполнив ее поручение в отношении Дома Рейвенкло. Результатом, достаточно, впрочем, ожидаемым, стало его попадание во власть мадам Помфри на несколько ближайших дней. В куче проклятий, прилетевших в Винса, даже опытнейший колдомедик не смогла с ходу разобраться.
Пользуясь отсутствием Винса, Драко подошел ко мне и пригласил на "неформальную встречу друзей". Отказываться было бы глупо, так что я согласился.
Очередная открытая "в темноте", то есть — с закрытыми глазами, дверь привела нас в уже знакомое помещение с изменчивыми стенами. Леди Аметист сидела, привольно развалившись, прямо на воздухе. У ее ног, уложив голову ей на колени, устроилась девочка с волосами настолько невообразимого цвета, что я сначала потряс головой, решив, что это мне привиделось, потому что такого на самом деле не бывает!
— Привет! — радостно заявила она, перехватив и придержав руку леди Аметист, поглаживающую ее волосы, на серебристо-фиолетовой пряди. — А мы тебя ждали.
— Спокойнее, Адди, — усмехнулась младшая книягиня демонов, и возобновила поглаживания. — Приветствую, Драко, Грегори. Проходите, располагайтесь.
Малфой усмехнулся, и опустился, где стоял, усевшись, подобно леди, прямо на воздух. А потом подумал, и перевернулся вверх ногами. При этом его строгая мантия продолжала все так же невозмутимо свисать с его плеч, презрительно игнорируя тот факт, что свисает она к потолку.
— К потолку? — спросила леди Аметист. Впрочем, того, что временами она читает мысли своих последователей, леди никогда особенно не скрывала. — Почему ты решил, что там потолок, а здесь, где ты стоишь — пол?
— Ну... нас тут больше, — заблеял я, и сам поразился тому, как жалко это прозвучало.
— Не аргумент, — с удивительно ровной интонацией произнесла леди, переворачиваясь ногами к тому полу, над которым висел Драко. При этом голова Адди продолжила мирно покоиться у леди на коленях.
— Согласен, — ответил я. — Но мне привычнее считать полом то, что у меня под ногами.
— Ты прав, — сказала принципал ковена Малфою. — Он подходит.
— Присаживайся, Грегори, — кивнул мне Драко.
Я слегка удивился, но последовал приглашению. Сидеть прямо так, ни на чем, было непривычно, но удобно.
— Когда ты пришел к леди предупредить о замыслах Винса, — Драко перевернулся и опустился ко мне, — ты узнал, что мир не совсем таков, каким его считают культисты низкого уровня посвящения.
— "Низкого посвящения"? — до этого я как-то считал, что перед лицом принципала мы все равны, и различаемся лишь степенью благоволения леди. В свете же полученной информации план Винса стал выглядеть еще более нелепо, чем прежде.
— Разумеется, — улыбнулся Малфой. — Сейчас ты узнал нечто новое, и понимаешь больше, чем понимал ранее. Когда ты будешь готов к новому знанию — узнаешь больше.
— И на какой же ступени я узнаю все? — поинтересовался я, вспомнив, как отец описывал различные культы и суеверия, бытующие среди магглов.
— "Знать все"... — ответила леди, — ...есть прерогатива Начавшего Начало. Даже наш верховный сюзерен, Кукловод тысячи и одного заговора, не знает всего. Он лишь стремиться "познать все". И когда эта цель будет достигнута — его дальнейшее существование станет бессмысленным, а все сущее исчезнет в волнах Перемен. И потому все адепты Повелителя Перемен должны привносить в мир нечто новое, нечто, что Познающему будет интересно познавать. Так мы защищаем мир!
Мне стоило некоторых трудов сохранить на лице непроницаемую маску. Подобного рода пафос я всегда считал неотъемлемым свойством тайных собраний, и очень удивлялся тому, что наш ковен обходится без сложных ритуалов и пафосных посвящений. Но, оказывается, мое посвящение было просто недостаточным, чтобы принимать участие в таких ритуалах.
Ровный, не имеющий источников и не дающий теней свет погас, и комната погрузилась в темноту. И в этой тьме тусклым, голубоватым, мерцающим светом загорелись восемь свечей по окружности и одна — над головой леди Аметист. Под ногами же принципала нашего ковена медленно проявилось изображение полыхающего ока в восьмиконечной звезде.
— Я привел новичка, — заговорил Драко, — которого и рекомендую Ложе Мантикоры. Он показал себя достойным нового знания и новых возможностей.
— Кто ты, рекомендующий? — голос, задавший вопрос, был мне незнаком.
— Я не могу сказать, — странно... Ведь я же слышу, что это Драко. И вижу, что это именно он говорит...
— Как зовут новичка? — снова задал вопрос тот же голос.
— Я не могу сказать, — не назвать своего имени — это еще как-то понятно, но не назвать имени посвящаемого? Ничего не понимаю.
— Каким путем он следует?
— Я не могу сказать.
Кажется, я начинаю понимать. Троекратное ритуальное отрицание. Символ тайны. Мы — тайное общество в тайном обществе. Вторая степень посвящения. И более чем явный намек на то, что цифрой "два" ограничиваться не стоит. Интересно, что там — на третьем уровне допуска? Ну да ладно, пока стоит смирить любопытства, и показать себя достойным хотя бы второго.
— Вручи неофиту Знак! — пламя свечей вздрогнуло.
Драко поднялся и подошел ко мне. При этом ноги его не касались пола. Хотя никто ничего мне не сказал, но принимать неведомый Знак сидя — показалось мне неправильным, и я поднялся, безо всякого удивления обнаружив, что так е вишу в воздухе.
Малфой протянул руку ладонью вниз. Я подставил руку и в нее упал кусочек металла. Поднеся его к лицу, я рассмотрел серебряный медальон, не привязанный к цепочке, или даже простому шнурку. На одной стороне его была выгравированы два кожистых крыла, подобных крыльям летучей мыши, и стилизованное изображение скорпионьего жала. Все правильно. Ложа Мантикоры.
— Принято! — произнес голос, спрашивавший Драко.
Звезда Хаоса и девять свечей погасли, и в комнате снова установилось рабочее освещение. Видимо, ритуал был завершен, и теперь Ложа возобновляла деятельность в рабочем режиме. Все-таки по сравнению с некоторыми тайными обществами магглов ритуалы нашей ложи удивительно лаконичны и функциональны. Это хорошо.
— Драко, — спросила леди Аметист, — ты передал информацию Стоксу?
— Да, — кивнул Малфой. — Четыре имени. Пусть роет.
— Как ты считаешь, зачем Дамблдор слил тебе этих четверых? — Дамблдор? Слил? Как интересно! А если вспомнить, что что Драко знает о том, что Винсент шпионит на Дамблдора — картинка получается весьма любопытная...
— Думаю, хочет проверить: есть ли связь между нами, и теми ассасинами Медной цитадели, что отправили Флетчера в кузни Кольца Погибели.
— А у нас есть с ними связь? — поинтересовалась девочка с разноцветными волосами, не поднимая головы с колен леди Аметист.
— Разумеется, есть, — улыбнулась принципал, погружая руки в ее невероятную прическу.
— Хорошо. Я так им и передам, — мурлыкнула Адди.
— Передавай, — согласилась Аметист. — Да, кстати, что у нас по шпионам Вальпургиевых рыцарей?
Собрание продолжалось в сугубо деловом формате.
Глава 99. Жертвоприношение.
Решительные меры и бестрепетно назначаемые отработки пригасили пыл старшеклассников в их попытках добраться до источника сладенького. Впрочем, если кто и добился успеха, то сделал он это не демонстративно, как я, а скорее в стиле близнецов: "тиха украинская ночь, но сало лучше перепрятать".
Так что к приходу пасхальных каникул основной темой слухов, бродящих по школе, вновь стала Беллатрикс Лестрейндж, акулой кружащая вокруг наследника славного рода Лонгботтомов. Ее периодически видели то тут то там... но никогда она не задерживалась достаточно, чтобы туда успели прибыть авроры.
Более того, однажды случилось так, что в то время, как сразу несколько школьников видели Беллу, пробирающуюся-таки в башню Гриффиндора, не меньшее число достойных доверия свидетелей рассказали, как кошмарная Беллатрикс устроила в Лютном переулке дебош и погром, в ходе которого без вести пропали несколько известных обитателей этой обители зла и беззакония. И то, что один из пропавших был в списке, слитом ковену Дамблдором — это, безусловно, всего лишь случайное совпадение и ничего больше.
На следующее после этого события собрание ковена Джни Стокс принес известие о том, что Альберт Найф, один из лидеров Лютного, объявил о собственной награде за голову Трикси. Впрочем, у прочих обитателей Лютного это вызвало разве что ехидную усмешку "из молодых, да ранний". И в самом деле, Альберт занял свое теперешнее место уже в 1987 году после того, как его отец, Билл Найф скончался от естественных причин. Ведь для представителя такой профессии, как "лидер преступной группировки" перерезанная глотка — вполне естественная причина смерти. В общем, молодой Альфред, пересидевший времена террора Темного лорда на материке, решил, что грозная репутация Трикси — всего лишь дутые слухи... Ну-ну... Уже даже легальные букмекеры принимали ставки на то, как долго Фредди после этого проживет, и насколько живописной будет его кончина. Прочие же вожаки стай Лютного замерли в низком старте, готовясь делить территорию Найфов.
— Привет! — сказал я, формируя проекцию из врапа в Дом Тьмы. — Можно поздравить с добычей?
Сегодня я "заглянул на огонек" в одиночестве. Миа удалось уговорить "учесть уроки прошлого", когда возвращаться пришлось "по треовге". Так что сегодня девочка присматривала за спящим телом Гарри Поттера.
На самом же деле я предполагал, что кое-что из того, что сегодня будет происходить на Гриммо — не стоит видеть доброй девочке.
— Приветствую главу Дома, — Беллатрикс опустилась на колено. Ох уж это ее самоуничижение, что хуже гордыни! — Пленный захвачен и допрошен.
— Есть что интересное? — поинтересовался я.
— Кое-что, — пожала плечами Трикси. — Компромат на некоторых членов Визенгамота, информация о финансовых потоках и перевалочных пунктах контрабанды, координаты подпольного борделя, куда поставляют похищенных магглорожденных девушек... Бордель крышует кто-то из аврората, но кто именно...
— Не знает? Или притворяется? — заинтересовался я.
— Не знает, — уверенно ответила Трикси, и, зная о ее репутации в качестве палача в свите темного лорда прошлого — я склонен был ей поверить.
— Дамблдор?
— Практически ничего, — покачала головой Белла. — Пару раз выходил на него через низовых участников... но ничего серьезного. Мелкие партии артефактов и ингредиентов, которые можно купить и в Косом, просто чуть дороже, или же пришлось бы заказывать и ожидать поступления... В общем — ни информации, ни компромата сколько-нибудь стоящего на Великого Белого... — произнеся это именование Белла сплюнула.
— Он тебе зачем-либо еще нужен? — поинтересовался я у Трикси.
— Нет, — покачала она головой. — Но и отпускать его... Не думаю, чтобы это было целесообразно... Слишком... грязная душонка. Конечно, в ходе прошлой войны приходилось и с такими взаимодействовать, но при первой же возможности я их...
— А возможности представлялись часто, — улыбнулся я.
— Не то, чтобы часто... но регулярно, — согласилась Белла.
— Что ж... Думаю, что я найду этому... материалу применение.
Темницы Дома Блэк не поражали воображение... но, тем не менее, были достаточно надежными и солидными, чтобы удержать даже Дамблдора... Хотя последнее я проверять как-то не настроен. Ибо мало ли что.
— Кричер! — вызвал я служителя Дома.
Некоторое время у меня ушло на то, чтобы втолковать домовику, что я, собственно от него хочу... А когда он-таки понял — его зеленое лицо осветилось радостью.
— Господин принял и способен преумножать традиции Дома! — радостно прохрипел он, исчезая.
Белла удивленно смотрела на меня. Я же улыбнулся, и изменил проекцию, приняв свой "основной облик для Абисса". Внешность, способная вызвать опасливое уважение у среднего Та'Нарри, заставила Трикси сделать шаг назад...
— Хорошая иллюзия, Глава, — оценила она мои старания.
— Приведешь его в ритаульный зал, — отдал я распоряжение вассалу.
— Конечно, Глава, — обозначила свою позицию Беллатрикс.
Когда Трикси втолкнула в ритуальный зал невысокого полного мужичка с хитрыми, бегающими глазами, я уже успел вкратце ознакомиться с досье, которое предложила мне Белла. Череда предательств, убийства, контрабанда темномагических артефактов, наркотических веществ и рабов... В общем, стоило предпринять некоторые усилия для того, чтобы превратить его в подходящую жертву Архитектору Судеб, тем более, что он сам уже выполнил большую часть работы.
Разумеется, на мужике из одежды был только ошейник. Во-первых, не стоит оставлять магу хоть какие-то его вещи: кто знает, каким образом он сможет их использовать? А во-вторых, это классика "полевого потрошения" — не оставить пленнику ни капли гордости или достоинства. Тогда и общение проходит гораздо легче для обеих сторон.
Когда Трикси толкнула пленника в зал, я как раз вносил последние поправки в огромную ритуальную звезду, подправляя линии Знаков Скверны. Увидев это, будущая жертва вздрогнул, предчувствуя свою судьбу. Я взмахнул рукой и складная линейка принялась обмерять пленника. Тот задрожал еще сильнее... но промолчал. Хотя это молчание и было вызвано отнюдь не избытком храбрости. Просто Трикси наложила на него Силенцио.
— Подходит, — сказал я Белле. — Мой сюзерен будет рад заполучить эту душу подлеца, предателя и убийцы... — последнее, правда, к делу никак не относилось... но пленник-то об этом не знал!. — Любопытства, правда, маловато. Зато амбиции... Нда! Впрочем, ты рановато его привела. Мне тут еще часа на полтора работы.
Пленник, именем которого я как-то не удосужился поинтересоваться, вернулся в камеру, с которой уже успел поработать Кричер. Уже выходя, Белла не отказала себе в удовольствии расписать, какие "радости жизни" ожидают душу, попавшую во власть Высшего демона. И воображение у нее оказалось весьма обширное. Так что к моменту ее ухода пленник просто рухнул на кровать, в ужасе ожидая: когда беспощадная "Неистовая Лестрейндж" вернется за ним.
Соображал "ночной охотник", как любила называть себя подобная братия, довольно шустро. Так что не успели мы с Трикси и Антонином выпить по чашке чая, как в алтарь, в который кричер превратил пол камеры, нанеся и скрыв от взглядов роспись, славящую Изменяющего Пути, хлынула Сила, запасаемая для следующего ритуала. Пленник, напуганный рассказами Беллы, сумел-таки совершить самоубийство, принеся себя в жертву Кукловоду Тысячи и одного заговора.
