Лялька

— Ну?

— Я была с другим мужчиной.

В отличие от Шурика из "Ивана Васильевича...", который неудачно менял профессию, врубаюсь мгновенно:

— Ты изменила мне?

— Да!

Оля стоит и не раздевается — ждет моего приговора. Я поднимаюсь и одеваюсь, потеснив ее плечом из прохода. Собравшись, говорю:

— Сейчас на завод, утром вернусь — чтоб духу здесь твоего не было. И в жизни моей.

Выскакиваю, хлопнув дверью — душат слезы, душат чувства....

Господи! За что она так меня? Как дальше жить?

Заложило уши — я ни хрена не слышу: даже шума дождя, даже собственных шагов. Голову схватила такая боль, словно через мозги прошел разряд электричества — еще киловольт и капут сознанию. Как меня тогда не задавили машины, уму непостижимо.

В цехе чуть-чуть отошел. К утру партию сдали, выпили спирту с заказчиком.

Начальник на радостях и с пьяных глаз:

— Две недели отгулов!

С кем и где мне их отгулять — дома ни жены, ни сына?

Дни поползли один за другим — безымянные, ни тебе чисел, ни времени суток.

Диван, телевизор.... Нет — магазин, водка, диван, философия.

Налил, выпил, задумался.

Да, ситуация — хуже не куда! Кажется, Зязев об этом пел: "Если жена уходит к другому, не забудь улыбнуться и дверь запереть". Оптимист хренов!

Налил, выпил, запел, вытирая слезы:

— Всё, как дым, растаяло,

Голос твой теряется вдали...

Что тебя заставило

Забыть мелодию любви? ....

Налил, выпил и вспомнил.

Как-то Оля сказала: "Ты, Мыгра, обычно неболтлив, но уж если начнешь говорить, то мало никому не покажется. Сегодня что за причина? Молчал-молчал и вдруг, как Страшила получивший мозги, разфилософствовался". Я ей поведал: "Это страдания надо молча сносить и в одиночку, а уж счастьем делиться — сам Бог велел!". Жена улыбнулась: "Ты хочешь сказать, что счастлив со мной?".

Налил, выпил, задумался.

Счастлив? Теперь-то уж точно нет. Люблю? Глубина любви познается лишь в час разлуки. Только за что мне эти муки? Неужто и впрямь я сделал неверный, опрометчивый шаг, повторив ошибку, свойственную людям, в отрочестве начитавшихся любовных романов и во что бы то ни стало желавшим повторить историю Ромео и Джульетты? Почему так считаю, что судьба послала мне эту женщину, как единственную которую мог бы любить до скончания лет своих — мало что ли других? Но если я женюсь в другой раз, да еще заведу другого ребенка, то я как бы оставляю Витю на обочине своей жизни, а сам еду дальше. Поехать-то я могу, но с каким лицом, если за моей спиной стоит и смотрит мне вслед мальчик, которого произвел на свет?

Налил, выпил, задумался.

Слова. Сила слов. "Люблю", "Не люблю".... А то, что у нас ребенок один на двоих, как тут быть — распилим на две половины, как скарб семейный при разводе? А может, простить? Ради ребенка простить и любить, несмотря ни на что. И... превращать тем самым себя в жалкое посмешище, домашнее животное, готовое идти за своей хозяйкой на край света, только бы с ней рядом быть. Как же мне людям смотреть в глаза?

Налил, выпил, задумался.

Да черт бы с ним — кому с кем рядом идти! Лишь бы рядом и лишь бы вместе, чтобы сын наш не считал себя обездоленным сиротой. Надо сохранить семью, чего бы ни стоило — можно жертвовать всем ради этой цели. Я обещаю тебе, жена — буду лучше того, на кого ты меня променяла. Только подскажи, как это сделать, и у тебя больше не будет со мной проблем! Вот верный ход!

Налил, выпил, задумался.

Когда один из двоих предает любовь, надо, чтобы другой продолжал хранить верность и веру. Несмотря ни на что. Если кто-то один ждет, то второму есть куда вернуться. А если и другой, из самолюбия, станет жечь за собой мосты, то уже не будет пути назад. Что такое самолюбие? Это значит: любить себя. А надо любить Ее. Олю. Надо иметь души поболее — быть великодушным.

Налил, выпил, задумался.

Нет, все верно. Живу непрерывным ожиданием. Потому что та, с кем было так хорошо, не может не вернуться. Ведь так, как она любила меня, она больше никого не полюбит — не сможет, не выйдет, не хватит сил. Просто она этого еще не понимает. Ей нужно совсем чуть-чуть времени на то, чтобы вспомнить меня — выскочить из такси, выбежать из дома, сорваться с вечеринки, убежать от друзей и... вернуться. Она же знает, что я ее жду... вчера, сегодня, завтра, всегда, всю жизнь. Честно говоря, больше ничем и не занимаюсь....

В течение недели вновь и вновь прокручиваю историю нашей любви. Пытаюсь примерить на себя чувство вины, объясняя ее поступок, собственной невнимательностью, неспособностью к компромиссам, твердолобостью в попытке навязать ей свою модель семейной жизни. Вспоминал, как обижал ее пустой ревностью, подозрениями, сколько времени проводил с друзьями, забывая о ней. Именно я, надменный и глупый, подтолкнул ее к измене. Вспоминал события и диалоги, которые она, скорее всего и не помнит, зато я теперь точно знаю, что именно они стали первопричиной будущего разрыва. Будь я хоть на йоту умнее, все было бы хорошо — мы до сих пор были бы вместе. Если бы тогда повел себя так, сказал бы то, сделал бы это.... Наверное, у каждого на совести есть пятно, которое хочется стереть.

Неспособность что-либо изменить ввергает в хроническую депрессию. Даже пить не могу. Медленно погружаюсь в апатию — думаю, что и на завод больше не пойду: пусть сами придут и похоронят. В душе совсем ничего не осталось — ни любви, ни боли, ни тоски, ни надежды, ни будущего, ни настоящего.... В принципе, жизнь закончена и не вызывает никаких эмоций. Выброситься бы из окна — ну и что бы было с первого-то этажа? — да сына с родителями жалко...

Но однажды будто встрепенулся — отоспался, поднялся, побрился и поехал в ДПА-общагу в полной уверенности, что встречу там Олю. Ощущение беспомощности и одиночества сменилось чувством удивительной легкости — я готов к примирительному диалогу. По крайней мере, попытаюсь сделать все для того, чтобы это случилось.

Нахожу комнату, приютившую мою жену — в ней девушка предлагает стул и подождать: Оли нет, но скоро будет. Барышня красится перед зеркалом и, кажется, не прочь пофлиртовать.

— Меня зовут Ира.

— А меня нет.

Обиделась — губки поджала, окинула снисходительным взглядом.

— Вы, наверное, муж? Так вынуждена разочаровать — ваше дело швах: там такой красавчик .... А какие подарки!

Она кивнула на кровать, на которой в позе царя зверей возлежал огромный белый плюшевый.... ну, наверное, сенбернар в натуральную величину.

Не утруждаю себя ответом.

Потом слышу знакомый перестук каблучков. Входит Оля.

— Ты одна? — спрашивает подруга. — А к тебе очередь.

— Не пустили его, внизу ждет, — и тут жена замечает меня. — Ты?! Зачем?

— Мне надо с тобой поговорить, — встаю со стула.

— Хорошо, поговорим, но не сейчас — сейчас мне некогда.

— Кавалер внизу ждет? Сейчас спущусь, перетолкую с ним, и у тебя появится масса свободного времени.

— Только попробуй! Хоть пальцем тронь! — Оля преграждает мне путь к двери. — Слушай, давай без сцен. Я завтра к тебе приеду, и мы спокойно обо всем поговорим.

Смотрю на нее — она влюблена, она защищает своего любимого. И не знаю, что ей сказать. Спускаюсь на первый этаж; в фойе среди многих парней пытаюсь вычислить своего соперника. Потом долго сижу на остановке, пропуская троллейбусы нужного маршрута. Наконец, вижу — идут голубки.

Смазливый юнец в импортной курточке и джинсах, как тот, что в засратых кальсонах в Чебаркуле... — одно лицо и манеры те же. Что ж вы, бабы, такие дуры?! Или это классика? Любой осознанный недостаток становится художественным выбором?

И этот гавнюк жену мою...?!

Судорогой сводит желваки, сжимаются кулаки.... Но понимаю — не стоит нарушать порядок вещей, и сдерживаю себя. К тому же на завтра обещана встреча. Идите с миром, голубки.

И они прошли мимо.

Две скорости у времени — замечали? Летит стрелою, когда опаздываешь, и еле-еле волочится, когда кого-то ждешь с нетерпением. Две беды разума, как у России — когда не понимаешь, что происходит, и что движет другим человеком.

"Не стоит в себе копаться, а то недолго и расхвораться", — заботится подсознание.

Болезнь. Интересное слово. Оно происходит от слова "боль". Душа испытывает боль, потому что не может рассказать о своих страданиях. Если бы она могла выговориться, ей было бы легче. С кем же мне отвести душу?

Напрасно в памяти копаюсь — таких друзей у меня не осталось: все на данный момент женаты и счастливы. А если б нашлись — что им сказать? Я не могу им поведать правду, поскольку она непостижима: поскольку и сам не знаю — почему от меня ушла жена.

Закрыв глаза, глубоко вздыхаю. Винить обстоятельства? Я хочу знать, как подобное возникает — сломаю голову, но постигну истину. Оседлав подсознание, как наездник дракона, покидаю плоть. Обожаю это ощущение отрыва от реальности. Если бы не обстоятельства....

Может быть, это паранойя — мир, созданный моим подсознанием. Постоянно испытываю желание сбежать от людей и навсегда поселиться в нем, не ведая страха, заботы, печали. Но, увы, именно теперь не до мечты — необходимо вернуться в реальную жизнь и сделать все для победы. В любом случае, бороться надо до конца....

Жизнь — это бесконечное повторение. То, что мы недопоняли в первый раз, происходит с нами снова и снова, но чуть-чуть по-другому.

Другая общага, комната не та — стук в дверь. За дверью Ольга и не в слезах.

Все повторилось — она вернулась. Дежавю? Трансмутация золота в олово?

Оля молчит — мне начинать? Только бы сдержаться от упреков!

— Ну, здравствуй, милая — проходи, садись, впечатлениями поделись. Ты уверена, что это твоя судьба? Не будет раскаянья за ошибку?

Чувствую, что она колеблется, и хочу усилить свои позиции.

— Послушай, с тех пор как помню себя, я много раз успел убедиться, что всем окружающим приношу удачу. Как оберег, как талисман. И наоборот, кто творит мне зло, сам от зла погибает — без всяких моих на то усилий. Я хочу уберечь тебя — без меня тебя ждет катастрофа.

— Предсказать можно все, кроме будущего. Или ты собираешься мстить?

— Да Боже упаси! Я понимаю, что друзья появляются и исчезают, а число врагов постоянно растет, но тебе я не враг — обида есть, но зла не желаю. Только хочу спасти, и живи, как знаешь. Я в таких вопросах бываю иногда чересчур щепетильным.

После секундного колебания Ольга решительно заявляет:

— Тогда отпусти меня.

— Это все, что ты хотела сказать?

Вот и настал час расставанья. Никогда не думал, что он будет таким. Что угодно можно представить в уме, но вряд ли такой последнюю сцену семейной жизни. Еще одно слово, еще один жест, и мы станем совсем чужие. Господи, как все просто — будто и не было трех лет! Но у нас еще сын есть — мы многое для него обязаны сделать. Это безответственно забыть о нем! Может, стоит попытаться сохранить отношения ради него? Какому богу-то помолиться?

— Тогда ответь — почему ты изменила мне? Что я делал не так?

— Ну ладно, мне скрывать нечего. Проблема в том, что я изменила свое мнение о тебе. Да и какое может быть мнение в семнадцать-то лет — так, одни впечатления! И ты учти — вокруг полно людей, которые всю жизнь доказывают, что они правы, а все остальные ошибаются, а я вот могу допустить, что заблуждалась. Я могу это признать и изменить свое поведение. Я беру свои слова назад — из чего следует, что я тебя больше не люблю.

Долго молчим, переваривая сказанное и услышанное.

Нахожу в себе силы улыбнуться:

— Жаль, что приходится выбирать — верно?

— Почему?

— Выбирать — значит от чего-то отказываться.

Ольга тоже улыбнулась:

— Верно. Ты, Мыгра, хороший, но я нашла лучше.

— Он женится на тебе?

— Пока не знаю, — уклончиво говорит она. — Но я хочу его приручить.

— Все женщины хотят воспитывать мужиков, они для этого и рождаются на земле. Только ты не забыла — у нас растет сын?

Жена моя (или уже бывшая?) кажется раздосадованной.

— Хорошо, поговорим о ребенке. Кто запрещает тебе заботиться о нем? Или для того, чтобы он был счастлив, мне обязательно спать с тобой?

Мне удалось улыбнуться:

— Не обязательно, но желательно.

— Ты несешь какую-то чушь!

Понимающе киваю:

— Прости, по инерции — сказал то, что думал.

После минутной паузы.

— Я думал, что знаю тебя. На самом деле я только-только начинаю догадываться о том, какая ты есть на самом деле.

— И какая же?

— Ты действительно хочешь знать?

— Да, но гадости держи при себе.

— Ты молодая, красивая... свободная, но какой ценой!

— Теперь ты тоже свободен.

— Немолодой, некрасивый, но свободный — так?

Оля пожала плечами — мол, извини, что есть, то есть. А вслух сказала:

— Только, пожалуйста, не ной. Мне надо идти. И приходить-то не стоило.

У дверей оглянулась:

— Съезди к ребенку. Он каждый раз спрашивает: "Где мой папа?".

— Что ты своим обо мне сказала?

— Сказала, что ты меня выгнал. Но ты же не к ним приедешь, а к Вите.

Я так и приехал — поздоровался от порога, принял на руки бросившегося в объятия сына и попросил:

— Можно мы парочку часиков погуляем?

Мы гуляем по Розе, взявшись за руки. Я рассказываю наследнику о таинственной пещере Титичных гор:

— Ты подрастешь — мы обязательно там побываем и вместе найдем клад Пугачева. И еще... Мне кажется, река, пропадающая под сводом пещеры, не простая — это Река Времени. Если нырнуть в нее, можно вынырнуть где-нибудь.... у далеких наших предков. Представь — я там однажды был...

Эти мысли я даже Ольге не доверял.

А сын в восторге — ему не терпится в путешествие.

— Кто тебе сказки на ночь читает — Женя? бабушка? Попроси Женю прочитать "Али-бабу и сорок разбойников" — будешь иметь представление о сокровищах в пещере.

Мы начинаем гадать, что скрывает "клад Пугачева".

Золотые монеты, драгоценные украшения и одежды — моя версия.

Оружие и... книги — считает Витя.

Он любит книги. Не умеет еще читать, но любит возиться с ними — листать, шуршать, рассматривать картинки, шевелить губами и морщить лобик. Понятно — это игра, но игра ролевая: сын изображает ученого мужа.

Впрочем, есть в кого. Мама его — великий книгочей с такими запоями, что уходя в воскресное утро на работу, я прятал ее детективы.

Ближе к обеду звонок из общаги:

— Мыгра, где моя книга?

— Скажу, если ужин готов. Покажи вахтерше и дай трубку, чтоб подтвердила.

Вот так мы и жили. Когда-то....

Сдав сына теще, стою на остановке под дождем.

Дождь не враг мне — с природой мы дружим. Враги мои — это конечно люди, подлые и трусливые, предпочитающие прятать свои страусиные головы в песок, а не встречать противника лицом к лицу. Впрочем, не о том я, не о том....

Если бы не Витя, сейчас, прямо на этом месте подвел бы итог прошедшего этапа своей жизни — бывшей семейной когда-то. А звучит он так — жить вдвоем, значит вместе решать проблемы, которых не было бы, не начни мы совместной жизни. Стало быть — не хочешь проблем, живи один. И излишни уныния — как пели известные артисты на "Голубом огоньке": "Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло!"