Видимо, почувствовав его поток внимания, обращенный на стрекоз, стоящий рядом Вапуку назвал их Стражами Неба, сопровождающими души умерших в Запредельный Мир. А так же охраняющими порядок.
— А что это значит? — удивленно спросил Трофимов.
— Когда — то еще на заре времен в прериях жили племена, которые воевали, — начал рассказывать мальчик. — Змеи зла жили в их сердцах. Мирные племена собрались на Большой сход и предложили им перестать убивать. Кто — то остановился, но другие продолжали множить зло. Тогда боги повелели стражам истребить змей. Злые погибли. С тех пор на великой равнине, в лесах и горах всегда царит мир.
"Занятно", — подумал Трофимов. — "Значит, мы можем подвергаться атакам этих стрекозоидов потому, что и нас здесь считают злом. Странно, что прогрессоры и этнографы Базы до сих пор не узнали об этой сторожевой роли местных стрекоз". Надо при случае порасспросить об этом Пашу. Но тот как накануне ушел сразу после завтрака, так до сих пор и пропадал неизвестно где. Конечно, его можно в любой момент вызвать по коммуникатору, но отвлекать увлеченного своим делом парня не хотелось. Тем более, что благодаря стараниям Дмитрия прибывших вместе с ним землян стали воспринимали более приветливо и открыто, чем обычно.
Пока Александр предавался этим размышлениям, на площади как из — под земли (хотя, может, так оно и было) возникли крупные насекомые, похожие на земных пауков — птицеедов. Они деловито добежали до щита и принялись окутывать тело белыми тонкими нитями. Закончив погребальный кокон, они также стремительно исчезли. Правда, на сей раз, земляне увидели, как те удалились в лес. Сразу после этого стоящие по периметру погребальной площадки девушки затянули красивую песню, взяли в руки корзины с лепестками цветов и пошли по ведущей в лес тропинке, осыпая ее лепестками. Следом двинулись молодые мужчины, подняв щит себе на плечи. Последними поляну покинули Мудрейшие, шаманы и все местные индейцы, собравшиеся проводить старейшего жителя их деревни в его последний путь. Вскоре процессия подошла к удивительно светлому месту. Деревья здесь были очень высокими и стройными — их гладкие стволы устремились ввысь, ветви как руки тянулись к небу. Все вокруг казалось легким и воздушным, и было наполнено солнцем, создавая настроение радости и покоя. "Прямо не индейская, а какая — то эльфийская местность — как в древних земных легендах и сказках", — подумала, глядя вокруг, Катя. Кокон сняли со щита и бережно опустили в заранее вырытое углубление, которое было украшено цветами и устлано травами — так что даже мыслей не возникало назвать его ямой. Каждый пришедший по очереди бросил поверх кокона по горсти земли, вслух вспоминая об усопшем что — то хорошее. А спустя буквально минуту вокруг места захоронения закружились прилетевшие со всех сторон большие серебристые бабочки.
— Как...как красиво, — восхищенно прошептала Катя.
— Это погребальный лес, — заметил стоявший рядом Мудрейший. — Уже сотни соединенных лун наши предки хоронили здесь своих умерших. Разреши спросить, почему ты грустишь?
— Ну а разве нет повода для печали, когда кто — то оставляет нас навсегда? — смущенно ответила Катерина, вдруг почувствовав себя крайне неудобно.
— Не у нас, девочка, — улыбнулся ей старик. — Мы не расстаемся с умершими навсегда. Они живут с нами в реках, деревьях, скалах. И они всегда будут с нами в этом лесу. Из кокона вырастет дерево и начнется новый круг жизни. Видишь, деревья здесь разных возрастов. Мы приходим сюда поговорить с ними. С кем — то в отдельности или со всеми сразу. Конечно, те, кто изменили форму жизни, не могут говорить с нами напрямую, но они здесь. Если плохо или что — то мучает, можно придти сюда и все рассказать им. Ответ придет всегда. Можно поделиться и радостью! Предкам приятно видеть достижения молодых. Так что нет повода для печали. Я вижу, ты имеешь способность к полному восприятию мира. После завершения ритуала прикоснись к любому дереву — и почувствуешь тепло и спокойствие.
Сказано все это было настолько по — доброму и искренне, что девушке ничего не осталось, как согласиться. В это время шаманы выстроились вокруг уже засыпанного углубления в два кольца и запели. Внутреннее кольцо двинулось справа налево, а внешнее слева направо. Ритм песни постепенно нарастал, и вместе с ним ускорялось вращение хороводов. И вот они уже бежали, причем Дмитрий еще раз убедился, насколько быстрыми могут быть индейцы. А шаманы, похоже, двигались с еще большей скоростью, чем обычные жители деревни. Ритм и темп достигли максимума и земляне, да и Дмитрий уже не могли ничего разобрать, голоса поющих ушли в ультразвук, чему немало способствовала, конечно, плотная атмосфера с высоким содержанием гелия. Но вот скорость движений и ритм песни стали снижаться. Дмитрий ощутил, что сразу весь лес откликнулся на проводимый ритуал, воззвав к самым глубинным слоям здешнего коллективного разума, а заодно и сразу ко всем стихийным духам. Все стоящие вокруг деревья склонились к месту захоронения. А потом подул ветер — подул сразу со всех сторон! А земля на поляне вокруг места захоронения вдруг зашевелилась и вверх ударили четыре тугие струи прозрачной голубой (здесь она была действительно голубой) воды. Да, здешний обряд похорон был сильным зрелищем. И сильной магией! Приводя к тому, что грусть расставания с умершим сменяли надежда и радость обретения нового Духа, который станет частью Запредельного Мира и еще одним Проводником по нему для членов племени.
Участники экспедиции провели среди индейцев еще два дня, общаясь и узнавая много нового. Проще всех было Дмитрию — он занимался понятной и знакомой ему работой — расспрашивал знахарей и шаманов, изучал местные методы лечения, и охотно делился всем тем, что знал сам.
Больше всех нового для себя открыла Катерина. Павел уже давно познакомился с бытом и культурой здешних племен, а она попала к ним впервые, но зато в какую благоприятную обстановку. И теперь с видимым удовольствием общалась с местными женщинами, проникаясь их укладом жизни и традициями. Брак здесь заключался один раз и на всю жизнь, и со временем любовь не ослабевала, а делалась лишь сильней. Муж и жена постепенно становились буквально одним целым, стремясь чаще радовать друг друга. Дети почитали родителей, а родители с любовью воспитывали своих детей, не внушая, а своим примером показывая им, какое счастье приносит жизнь по законам предков. Вообще, любовь присутствовала во всех сферах жизни индейцев. В отношениях с соплеменниками, с людьми из других племен, с природой, с животными. Здесь не было деления на "своих" и " чужих" — ко всем относились одинаково доброжелательно. Любовь, уважение, терпимость были главной основой законов всех племен. В этом мире не было преступлений и войн, а возникающие разногласия разрешались мирно. Даже любовных треугольников у них не было — эмпатия позволяла юношам и девушкам точно отделять, кто кого больше любит. И разбитых одиноких сердец здесь не было — те, кого отвергли, принимали это, точно чувствуя, что их избранник или избранница больше любят другого или другую. Но потом обязательно находилась пара и для них, причем такая, в которой вспыхивала новая любовь. Причем обоюдная любовь здесь уже была навсегда — так, словно две души становились одной. Ну а в редких случаях, когда любовь парня или девушки были одинаково сильны сразу к обоим любящим его или ее, встречались у индейцев и полигамные семьи. Которые тоже жили душа в душу — и никому даже в голову не приходило их осудить или упрекнуть.
Не было конфликтов и между представителями разных племен — горных с относительно развитой цивилизацией и "диких" равнинных. Каждый шел своей дорогой, но при этом между ними существовало развитое взаимовыгодное сотрудничество и никто не возносился над другим. Когда Екатерина спросила у одного из Мудрейших, отвечавших, как сказали бы на Земле, за межплеменные контакты, о том, что удерживает горные племена от возникновения чувства превосходства над равнинными, тот искренне изумился и ответил вопросом на вопрос:
— Разве может рука быть главней ноги?! Или голова существовать без тела? Мы дети одних родителей — Матери — земли и Отца — неба, мы одна семья. Зачем нам делиться? Что это нам даст хорошего? Какую принесет пользу?
Девушка не нашла, что ему возразить. Поняв, что ее контраргументы опирались на одно — желание получить большую пользу одним за счет других. Что для здешних жителей было совершенно не понятно!
Павел исчезал утром и возвращался лишь в темноте, усталый и страшно довольный.
— Вот еще пару таких вот выездов, — вздыхал он — когда местные ничего не скрывают, а наоборот, помогают разобраться — и он вместе с Дмитрием смог бы полностью разобраться в том, как местные шаманы питаются солнечным светом. Блокнот был исписан до корки и теперь этнограф делал записи на кусках коры. Индейцы, у которых не было письменности, с интересом наблюдали за ним и спрашивали о том, что он делает. При этом объяснение каждый раз вызвало недоумение. Им было совершенно не понятно, зачем он "ловит слова и пристраивает их на листьях странного растения, живущего у него в одежде", как они назвали его блокнот. Разве он не может все это просто запомнить сам или, если надо, попросить запомнить все это его помошников из Запредельного Мира?
Услышав это, Екатерина и Дмитрий переглянулись. Ведь если у жителей всех посещенных экспедицией планет нет подсознания и они умеют обращаться к ноосфере, то им и впрямь совсем не обязательно что — то запоминать — события своей жизни или то, чему их учили. В ноосфере хранятся все знания и данные о том, что было, есть, а может и о том, что будет. И значит, жителям всех посещенных ими планет просто нет нужды что — то записывать! Что означало принципиально иной путь развития этих цивилизаций, нежели в мирах, в основном опирающихся при передаче знаний на записи! И пусть в ряде уже посещенных миров, цивилизации которых использовали сравнительно развитые машинные технологии, записи и письменность существовали, но в основном, как только сейчас поняли Дмитрий и Катя, записи эти носили художественный или чертежный характер. То есть жители тех планет делали записи либо с целью самой по себе игры слов (поэтому, кстати, там были почти сплошь поэмы и стихи и практически не было прозы), либо они делали чертежи технических конструкций и сопровождали их пояснениями и комментариями (как сказали бы земные конструкторы — создавали комплекты сборочных чертежей вкупе с технологическими картами). Первое было игрой ума в сфере изложения эмоций, а второе просто облегчало создание технических устройств — ну и впрямь, не станешь же каждый раз обращаться к коллективному разуму по пустякам вроде того, какого диаметра винт должен стоять в том или ином узле парового двигателя или каким способом соединяются трубы разного диаметра в канализации. Но записей иного характера — исторических, социальных и тому подобное, у тамошних жителей не было. ("Да уж, у них точно не будет книг типа Библии или Корана, которые можно будет переписывать и толковать ради приобретения власти, как это происходило на Земле", — подумал Дмитрий. — "Равно как и газет и журналов, которые трактуют происходящее в угоду правителям". Поразившись, как ни он, да и никто из землян не обратили на это внимания раньше. И решил, что вернувшись на "Пересвет", сразу сообщит Гарчеву и Носову и об этой детали развития цивилизаций, которые они уже посетили.
В общем, дни пребывания среди индейцев у Дмитрия, Павла и Екатерины были заполнены до предела. А вот чем занимался Трофимов, было понятно гораздо меньше. Приходя "на кухню", как шутливо назвала Екатерина отведенное им место для приготовления пищи, лишь к завтраку и к ужину, все остальное время он бродил по деревне и подсаживался то к одной группке индейцев, то к другой. Иногда молча слушал их разговоры, иногда что — то рассказывал сам. В общем, вел себя, по словам Екатерины, как типичный сборщик информации. "Прознатец, как назвали бы подобного ему у нас на планете. Если бы, конечно, догадались о том, чем он занимается", — подумал Дмитрий. Но Александр занимался не только тем, чем ему, в общем — то, и полагалось по служебным обязанностям — в дополнение к этому он живо и с неожиданным для его друзей интересом общался с теми, кто разводил и дрессировал местных животных. Трофимов с искренней радостью возился даже с устрашающего вида пауками и змеями, яд которых местные знахари использовали точно для тех же целей, что и их земные коллеги. А местная "кошка", больше всего напоминающая земную пуму, только раза в полтора крупнее, вызвала у Трофимова и вообще невероятный интерес. И он стал все чаще пропадать в лесу в надежде, как он признался Дмитрию, научиться ладить с животными так же, как это делают местные. В детстве он мечтал стать дрессировщиком. И здесь эта забытая страсть вдруг вспыхнула с новой силой. "Жаль, времени мало", — сетовал прогрессор, убегая в лес — один или вместе с кем — то из местных.
Ну а поскольку землянам и Дмитрию было очень интересно узнать про жизнь горных племен, то Мудрейшие, узнав, что гостям уже через две одиночных луны надо вернуться обратно к своим и поэтому они не успевают попасть в горы, то, посоветовавшись, решили показать пришельцам со звезд жизнь своих собратьев с помощью объединения разумов. Лидером "малого единства" землян стал, конечно же, Дмитрий, которому помогала Екатерина, а Александр и Павел были "в прицепе". Местные шаманы и Мудрейшие "вызвали" своих собратьев в горах и совместными усилиями сделали "проход" в коллективное сознание горных жителей. Так земляне смогли увидеть много самых разных достопримечательностей горного государства словно изнутри, глазами самих местных "инков" и "майя". Великолепные ступенчатые храмы и величественные купола построенных на горных пиках храмов — обсерваторий, причудливо изгибающиеся террасы посадок, уступами спускающиеся по крутым склонам. Обширные поля изумрудного мха на черных лавовых породах по берегам высокогорных озер, которые из — за нереального сочетания цветов и плавно перетекающих линий больше всего напоминали подводные, а не земные ландшафты. Поражающие своими очертаниями гигантские туфовые "грибы" и разноцветные каменные барханы. Здесь был даже выточенный ветрами верблюд! На побережье же местного океана из воды выступали камни, облепленные удивительными водорослями, имеющими силиконовый панцирь. А еще среди увиденного землянами были величественные пещеры с подземными озерами и абсолютно фантастической архитектурой сталактитов и сталагмитов и потрясающие воображение каньоны и водопады. Грандиозные панорамы восходов и закатов над горными пиками. Ну и, конечно, огромное количество самых разнообразных растений и животных, о которых индейцы знали много чего такого, о чем земные биологи даже и не подозревали.
Время пролетело незаметно и пришло грустное время расставания. На прощание индейцы щедро одарили гостей, а сказители исполнили песнь расставания и пожелания легкого пути.
Ушедший раньше, якобы для того, чтобы проверить готовность флайера, Александр сказал, что будет ждать на месте посадки. И когда остальные члены группы вышли на опушку поляны, то увидели, чем на самом деле был вызван его ранний уход. Он тоже прощался. Не желая показывать друзьям то, что считал недопустимой для него, крутого прогрессора, слабостью. Трофимов прощался с той самой пумой! Он скакал перед зверем, а пума изо всех сил делала вид, что не понимает. Потом она повалилась на землю, перевернулась на спину и закрыла морду лапами.
