Тот же человек. Эйри уже понял — это и есть Мелькор, но неузнаваемо изменившийся. Волосы стали седыми, словно у старика. Лицо вроде бы осталось таким же, но... с него исчезла улыбка, светящееся выражение, что было вначале — смотреть на это лицо стало страшно: оно словно закаменело, стало будто каменным или изо льда, бледность — уже почти до прозрачности. Один взгляд из-под ресниц — и Эйри отшатнулся: столько в этих глазах было боли. Взгляд опустился на руки... тяжелые металлические браслеты на запястьях: сразу понятно — это наручники от цепей. И сами руки — ожоги на все ладони, черно-красная кровавая корка.

Еще картина — усталость, бесконечная усталость на лице, и лицо искажено — ясно, почему: три длинные раны прямо через все лицо, свежие, кровоточат, смотреть жутко... Свет Камней бликами на лице, на потеках крови. Торондор, — понял Эйри сразу, — следы от когтей орла Манве.

И все оборвалось.

— Ладно, хватит, — проговорил Горт. — Не стоит все сразу.

Эйри молчал, потрясённый. Враг Мира, Моргот... Это — над ним?! — его предки одержали победу, которую Нуменор празднует до сих пор? Сразу вспомнилось, что творили потомки тех самых Трёх Племён и по дороге, и в Каземате, и этот праздник, и король... И — пришла крамольная мысль, которой он уже почти и не удивился: если "светлые" таковы, лучше уж я буду "тёмным".

— Если людей с детства учить, что есть враги, виновные во всех горестях мира — чего же удивляться их ненависти, — сказал Горт, кажется, услышав его мысль. — Это как раз неудивительно. В каждом человеке есть плохое, есть и хорошее. Сейчас камнями бросают во Врага, потом такой придет домой и будет возиться с детьми... Пойдем лучше в город сходим, действительно.

— Пойдём, — Эйри встряхнулся. — Увидишь совсем другой Арменелос.

— Только плащ дай, — напомнил Горт. — Интересно, конечно, что обо мне говорят простые люди... Не верю, что весь город одинаков.

Эйри позвал слуг, отдал приказание. Им тут же принесли плащи: простые, невзрачно-серые, просторные. Сам Эйри нырнул в свои покои: переодеться во что-нибудь попроще.

— Ты так и пойдёшь, в своём, в чёрном? — спросил из-за двери. — Может, лучше не надо, а то мало ли.

— Я сделаю, — заверил его Горт. Эйри не успел оглянуться — и вдруг обнаружил, что на Горте надета уже не черная одежда, а совсем другая, похожая на ту, что дали ему в Каземате: коричневые штаны, светлая рубашка, широкий пояс. Горт накинул сверху плащ. Вот теперь действительно не узнать.

Эйри выскочил, поправил кинжал на поясе. Вроде оживился: похоже, такие прогулки действительно доставляли ему удовольствие.

— Вперёд, — в голосе был азарт.

Эйранель уверенно направлял коня — дорога в город, ночные улицы. Арменелос был хорошо освещён ночью: здесь не опасались ночных нападений, и потому никто не знал, как это — команда тушить огни на ночь, как в крепостях на материке. Подковы цокали о камни вымостки, прозрачные от времени, скользкие, чуть не мозаичные.

Горт ехал рядом. В сером плаще он казался совершенно безликой тенью. Капюшон накинут на самые глаза — лица почти не видно. Человек бы так не смог ехать, едва ли не вслепую.

— Куда направимся? — спросил он Эйри. — Просто так будем бродить или ты знаешь какое-то место?

— Да как скажешь. Меня-то красотами города не удивить. Я обычно в "Звезду надежды" захожу, там приятно.

— Ну давай туда, — согласился Горт. — Главное, чтобы меня не узнали... Хотя нет, я думаю, даже чар облика не понадобится. Никому и в голову не придет, что плененный Саурон может разгуливать по городу и сидеть в трактире.

Эйри засмеялся.

— Кстати, а что это значит — "Саурон"? Имя-то у тебя другое.

Горт тоже засмеялся.

— Вообще-то это ваша переделка — в настоящем варианте имя звучит как "Саурианна". Ты удивишься, но это означает — "Солнечный". Такое вот странное прозвище мне там некогда дали.

— С ума сойти, — искренне сказал Эйри. — Вот уж никогда бы не догадался. С чего это тебя вдруг так назвали? И кто?

— Южане, — ответил Горт. — В Хараде. Давно, когда я впервые пришел к этому народу. По их верованиям — у них есть свои представления и о Мелькоре, и о Валар... да и древние войны тоже отразились в их легендах.

— Южане? — переспросил Эйри и нахмурился, но тут же словно отмахнулся от каких-то мыслей. — Всё, приехали.

Он остановился на неширокой улице, возле трактира, — к всадникам сразу подскочил слуга, принял коней. Эйри спешился. Улица не производила впечатления особо зажиточной, но и бедности на ней не ощущалось.

— И пиво небось подают, — ухмыльнувшись, сказал Горт совершенно по-человечески. — А что, тоже неплохо. Во всяком случае, в представлении нуменорцев, Черный Владыка уж точно пива пить не должен.

Эйри задорно улыбнулся и пошёл внутрь первым.

Просторный зал был заполнен народом, — похоже, заведение пользовалось заслуженной доброй славой. Лестница вела вдоль стены наверх, на второй этаж. Эйри знали: тут же подбежала кокетливая служанка, проводила к столику.

— Как обычно?

— Как обычно. Причём на двоих.

— Слушаюсь, господин.

Горт, естественно, капюшона не скинувший, огляделся, заметил свободное место в углу и первым прошел туда. Отодвинул массивный истертый стул, уселся.

— Народу-то сколько, — сказал он. — Как будто день, а не ночь.

— Ну а то, — Эйри тоже присел. — Тут, собственно, вся жизнь ночью происходит, днём — это так...

Служанка обернулась проворно: буквально тут же перед гостями выстроились бутылки, подали ароматное мясо.

— А пиво? — деловито спросил Эйри.

— Сейчас.

Горт улыбался — впрочем, из-под капюшона только эту улыбку и было видно. Но вскоре он понял, что всем тут безразлично, кто, что, с кем и зачем — кроме своей выпивки. И перестал прятать лицо.

В воздухе вдруг разлилась музыка, — прихотливая, витиеватая мелодия, странные инструменты: дудочка и что-то позванивающее, как серебристый ветер. А потом вплелся голос.... и к нему присоединился второй. Язык был для Нуменора чужим, люди понимали только светлую тоску самой музыки, и это завораживало, будило что-то неясное, отчего щемило сердце.

Горт отхлебнул пиво с явным наслаждением; но Эйри заметил, что при звуках музыки он насторожился. И тихо спросил, наклонившись к Эйри:

— Это восточный язык... откуда здесь это?

— Это рабыни с континента, — Эйри чуть нахмурился. — Они здесь давно уже, такой символ "Звезды надежды". Многие приходят специально, чтобы их послушать.

— Надеюсь, им здесь лучше, чем было бы в другом месте, — проговорил Горт, и добавил: — Нужно скорее разбираться с вашим королем...

Глаза Эйри сверкнули, он приложил палец к губам. Песня закончилась, началась другая, и теперь пел только один голос, высокий, резкий. Казалось, в нём сплетались тоска и неистовая жажда свободы, но всё это было — прекрасно, и нуменорцы с удовольствием внимали песне. Эйри, не выпуская бокала из рук, обернулся: вторая рабыня танцевала.

Горт смотрел на танцующую девушку, смотрел прямо, открыто, она почувствовала этот взгляд — и в танце приблизилась к ним с Эйри.

Последний сверкающий взлёт мелодии, — и южанка застыла перед ними. Смуглая кожа, узкие чёрные глаза, — на взгляд нуменорцев, не умеющих читать по этих восточным лицам, ничего не выражающие. Мягкий низкий поклон.

"Дай ей денег, или что у вас принято... — мысленно сказал Горт. — Чтобы не заподозрили ничего."

А сам он смотрел на девушку — та вдруг вскинула взгляд, и Эйри увидел — на мгновение их с Гортом взгляды пересеклись, и лицо южанки преобразилось — в нем вспыхнула безумная надежда.

— Тихо, тихо, — едва слышно проговорил Горт вслух, обращаясь явно к девушке. — Все верно... Недолго уже осталось.

Лицо девушки вновь застыло и приняло прежнее выражение.

Эйри поспешно нашарил деньги, дал ей. Весь этот разговор просверкнул в одно мгновение. Южанка с низким поклоном удалилась.

— Ты её знаешь? — шёпотом спросил Эйри.

— Мало, — ответил Горт. — Видел ее в Хараде... она из знати своего народа. Я сказал ей, что для того здесь, чтобы покончить с нуменорскими бесчинствами, и что им терпеть осталось уже недолго.

— Слушай, — Эйри был не то чтобы удивлён, но всё же то, как рабыня смотрела на Гортхауэра, его порядком сшибло. — Такое впечатление, что ты для неё... ну, защитник, что ли. Я помню, ты говорил мне, но вот так воочию убедиться... дааааа.

— Ну а как ты хочешь? — Горт допил пиво. — Эйри, эти народы живут в союзе и под защитой Мордора уже века. И ничего плохого от нас не видели. Мордор — единственный защитник для них от... — он явно хотел сказать "от вас", — но закончил фразу иначе: — От воинства Нуменора.

Рядом упала тень: кто-то подошёл к их столику. Эйри поднял голову: молодой парень, явно уже навеселе.

— Здравствуй, — сказал Эйри не слишком приветливо. — Тебе чего?

— Поговорить, — сообщил парень. — Позволишь?

Эйри вопросительно взглянул на Гортхауэра.

— Позволим, — сказал Горт. — Слушаем.

Парень плюхнулся на свободный стул, с весёлым любопытством уставился на Гортхауэра.

— Тёмный Властелин, значит? — уточнил он.

— Предположим, — Горт тоже беззастенчиво разглядывал парня. — А вот кто ты такой?

— Я... — парень жестом подозвал служанку, та принесла ему бокал. Он налил себе вина, отхлебнул. — Я служитель Моргота, вот как.

Горт изумленно вскинул брови.

— Неужели? И в чем же заключается твое служение?

— А приходи в полночь на Западное кладбище, сам увидишь, — парень заговорщицки подмигнул. — Я думаю, тебе избавиться от охраны раз плюнуть.

Горт переглянулся с Эйранелем. Уточнил, помедлив:

— В эту полночь?

— Можешь в эту, можешь в следующую. Мы об эту пору каждую ночь там. Служим.

— Хорошо, — кивнул Горт. — Приду. А ты пока иди, иди... Служитель. У нас свои дела.

Парень ухмыльнулся, неуклюже выполз из-за стола.

— До встречи.

Горт не ответил, только проводил его взглядом — неловкого, пьяного, с заплетающимися ногами.

— Это что еще за сопляк? — спросил он Эйри. — Ты таких знаешь?

— Лично — нет, — неприязненно сказал Эйри. — Мне, знаешь ли, только такой швали в друзьях не хватало. Секта у них, понимаешь ли. Тайная. Культ Моргота.

— Слыхал я краем уха. А подробнее? Что это за вздор?

— Я понятия не имею, откуда это взялось вообще в Нуменоре, но каждый раз, после праздника, — ну, того самого, — они собираются на кладбищах. Говорят, вроде даже жертвы какие-то приносят, хотя на этом их ещё ни разу не ловили. Вроде как мечтают о возвращении Моргота.

— Ладно, — решил Горт. — Нужно сходить, посмотреть своими глазами. Не возражаешь?

— Хм, — Эйри посмотрел в сторону. — Как-то не горю желанием, вот честно. К тому же, меня не приглашали, тебе даже предложили от меня, то есть от охраны, избавиться.

— Совсем этот парень пьяный, если не понял даже того, что ты вовсе не охранник при мне. Времени до полуночи, между прочим, осталось не так уж много. Где это ваше кладбище находится? Или просто проследить за этим мальчишкой?

— Он уверен, похоже, что ты их найдёшь, — неприязненно сказал Эйри. — Полностью уверен в твоей силе и могуществе. Проследи, конечно, но если ты сейчас уйдёшь отсюда один, а я останусь, меня будут ждать большие неприятности лично от начальника Тайной Службы. И он будет прав.

— Тогда давай проще. Почему-то мне кажется, что эти... "служители" — должны заинтересовать и Тариэля. И вряд ли он будет против, если ты принесешь о них достоверные сведения. Пойдем вместе — я сделаю так, что тебя они не увидят. Понимаю, пиво здесь отличное... — Горт пару секунд что-то прикидывал, — можно и еще по кружке выпить. Но что, если пока мы здесь будем прохлаждаться, эти юнцы там действительно кого-нибудь прирежут?

Эйри усмехнулся.

— Вот это как раз и называется искать на свою, извиняюсь, голову приключений. Я "за". И за ещё одну кружку пива в том числе.

— Посмотрим, — пожал плечами Горт. — Не исключено, что приключения ожидают не нас, а кое-кого другого.

Они допили пиво, Эйри расплатился, встал и накинул плащ с капюшоном. Вышел на улицу. Коней им подали сразу же, Эйри легко взлетел в седло.

— Подождем в сторонке, пока выйдет наш "служитель"? — спросил Горт. — Или прямиком на кладбище?

— Ещё ждать его, — хмыкнул Эйри. — Поехали!

— Может, и не выползет, — согласился Горт. — Ладно, поехали. До полуночи должны успеть.

Эйри пустил коня вскачь, указывая дорогу. Улицы, улицы... окраина города. Выбраться за крепостную стену оказалось проще простого, а дальше, — дальше легла осиянная луной дорога. Впереди замаячила тень: рощица возле кладбища.

— Эйри, стой, — Горт осадил своего коня. — Дальше, наверное, лучше так. Иначе ты их спугнешь. Коней привязать здесь где-нибудь.

— Не надо их привязывать, — улыбнулся Эйри. — Пусть на свободе погуляют. Они мой голос знают, прибегут, ежели свистну.

Он спрыгнул на землю.

— Тебе видней, — согласился Горт. Тоже спешился. — А теперь вот что...

Он сделал рукой легкий жест, словно обвел вокруг Эйри абрис. Быстро. Отступил на шаг и сказал удовлетворенно:

— Вот так. Ты сам ничего не заметишь, но они не увидят тебя. Но ты уж старайся двигаться потише, чтобы себя не выдать, и говори только мысленно.

"Ладно, — сказал Эйри. — Ну, двигаем, потому как время поджимает."

Он решительно зашагал к рощице. Было довольно далеко, и Эйри казалось, что там, впереди, никого нет, хотя для майа присутствие людей не могло остаться тайной. Там, в роще, было довольно много народу. все они были возбуждены и увлечены, однако возбуждение это явно было каким-то нездоровым.

"Я хочу увидеть все своими глазами, — мысленно сказал Гортхауэр, — от и до. Кажется, уже ясно, чего они от меня ожидают."

"Поделись, — попросил Эйри. — Мне пока что не очень ясно."

"Он назвал меня — Темный Властелин, — ответил Горт. — Он называл Мелькора — Морготом. Они приносят жертвы. Все складывается. Поклонение силе, мощи, разрушению... Бессмертию, возможно. Ладно, сейчас увидим."

Горт шел вперед, не скрываясь, уверенно, и скоро впереди уже замаячили факелы. Много факелов.

Там собралось достаточно много народу: большей частью совсем юные лица. "Служитель" тоже был здесь, — в чёрной хламиде, в центре плотно сомкнутого круга. Когда подошли ближе, — услышали негромкое и достаточно фальшивое пение. Слова были понятны, но — ни одного знакомого, ни на одном языке.

Горт неслышно подошел к самому кругу факелов — его, похоже, не замечали так же, как и Эйри. Замер — увидеть происходящее _сверху_...

В центре круга было пусто, — просто пустое свободное пространство. Пение оборвалось, и из рядов кто-то шагнул вперёд. Откинул капюшон: глаза со зрачками-точками горели, словно два прожектора. Опустился перед "служителем" на колени, откинул голову назад. Тот достал кинжал, воздел его к ночному небу, замер, что-то шепча себе под нос. Остальные благоговейно молчали.

И тут Горт шагнул вперед. Раздался раскат грома, и в круг, прямо в воздетый к небу кинжал парня, ударила молния. Эйри на пару мгновений остолбенел: облик Горта словно вырос, стал подобен черной тени с распахнутыми крыльями, и от его фигуры на круг людей с факелами упала тьма — огонь не погас в ней, но взвился еще ярче.