Нуменор

Эйри подумал, что всё это какой-то кошмар, которй ему просто снится, что надо себя ущипнуть, проснуться, и всё... Очень хотелось как следует встряхнуть этого Олорина, закричать, что хватит, наконец, издеваться над человеком... то есть майа... Вместо этого он сжал руку Гортхауэра.

— Гортхауэр. Пожалуйста. Пока ещё ничего не случилось.

— Возможно, и не случится, — Олорин внимательно смотрел на обоих. — Понятно, ты, конечно, не можешь не просчитывать всё это. А презрение... скажем так, не всеобщее.

— Ладно, — несколько секунд Горт сидел с закрытыми глазами, явно стараясь успокоиться. — Еще один вопрос, Олорин. Кто-нибудь из вас собирается остаться в Эндоре надолго?

— Наш визит сюда касается только суда Эру. После этого мы обязаны уйти. Все.

— Хотя бы это уже радует. И еще один вопрос, Олорин... Что у вас думают обо мне? Помнят ли?

— Майар в большинстве своём думают так, как их Учителя. Эльдар... Эндорэ их, как правило, не заботит: те, кто вернулся, стараются не вспоминать, а тем, кто не бывал здесь, и вовсе нет дела до Смертных Земель. Правда, когда стало известно, кто из майар отправляется сюда, один из нолдор нашёл меня. Он тебя помнит.

— Я тоже помню его, — помолчав, сказал Горт. — Финдарато, верно?

— Да, он. Прежде чем встретиться со мною, он побывал у Ниенны, говорил с нею. Потом пришёл ко мне. Вот поистине чистая и светлая душа.

Горт кивнул.

— Жаль, что нет возможности увидеть его иначе как... ты понимаешь. Если так сложится, что все закончится удачно — передай ему, что... — Горт замолчал. — Нет, по сути мне нечего ему передавать. Просто скажи, что я помню его и рад тому, что мы все же сумели преодолеть вражду. И мне жаль, что мы разделены Морем.

— Ему тоже жаль. Он, конечно, знает о том, что предстоит... и просил передать тебе кое-что.

— Да?

Олорин прикрыл глаза.

— Гортхауэр, ты не возражаешь, если Эйранель увидит это тоже? Думаю, раз он присутствует здесь, то имеет на это право.

— Конечно, не возражаю.

Эйри вдруг увидел — красивый эльда, вроде бы такой же вечноюный, как все они, только глаза выдавали: за его плечами трудные века, потери и обретения, от которых сильные становятся только мудрее...

— Гортхауэр, пожалуйста, когда ты будешь... когда тебе будет трудно, помни: любовь сильнее. Сильнее ненависти, сильнее страха, сильнее всего. А когда те, кто любит, вместе, их нельзя победить. Здесь думают и будут думать о тебе... о вас.

Эйри захлопал глазами: видение исчезло.

Горт только вздохнул.

— Хорошо ему — верить... — в голосе прорвалась тоска. — Тогда, на заре времен, мы тоже были — вместе. И никого это не спасло...

Эйри нахмурился: по нуменорской привычке, пытался найти за словами Финрода скрытый смысл. От Олорина это не укрылось, однако он ничего не сказал. Вздохнул.

— Хочешь совет?

— Не откажусь.

— Не тяни. Пока что все мы ещё там, в форте на побережье, и мало с кем успели пообщаться... а чем дальше, тем больше шансов, что кое-кто захочет вспомнить воздух Эндорэ.

— Тоже верно. Ладно, Олорин, спасибо за советы и за то, что согласился говорить со мной.

Олорин поднялся. Улыбнулся, — хотя глаза были печальны.

— Не за что. Не провожайте уж.

— Дорогу к выходу ты найдешь. Прощай, Олорин... вернее — до свиданья.

Горт встал и поклонился майа.

— В одном он прав, — сказал Горт, когда Олорин скрылся в дверях, — лучше не затягивать, потому что эта дрянь, Курумо, способна на многое. Я думаю — завтра. Завтра будет попытка... Все или ничего.

— Значит, завтра, — Эйри с тревогой посмотрел на Гортхауэра. — На тебе лица нет. Что тут нужно сделать, чтобы принесли чего-нибудь выпить?

— Если б я еще пьянел, — усмехнулся Горт. — Не надо, не стоит. Толку от этого практически никакого. Пойдем — нужно возвращаться в Мордор.

— Жаль, — сказал Эйри. — Ладно. Вперёд.

Попытка должна была совершиться на рассвете следующего дня. С первым лучом солнца — он решил, руководствуясь какими-то оставшимися непонятными Эйри соображениями. Девятка улаири собралась в крепости еще ночью. Их, всех вместе, Эйри пока не видел; а теперь довелось, причем все девятеро были не в человеческих обликах, а в других, бесплотных. Вернее, это была иная плоть — увидев такое, Эйри сразу понял, о чем говорил Горт: не каждому такое по силам. Призраки?.. Да, пожалуй. Измененная плоть, истаявшая — полупрозрачная, как тень... таких можно испугаться. Эйри знал, что большинство улаири родом из земель Востока и Юга; но было и двое нуменорцев. В остальном — люди как люди. Не более нечеловечны, чем сам Горт. И все они сейчас были напряжены не меньше, чем простые люди, которым предстоит опасное и важное дело. Как ни старайся себя успокоить, а ясно, что сейчас решалась не только судьба Мелькора. Как бы не судьба всей этой страны на века вперед.

С вершины Барад-Дура была видна, как на ладони, вся равнина внизу — несмотря на ночное время. Равнина, множество разномастных строений на ней — кое-где горели огни, вулкан Ородруин, горы вдалеке... Звездное небо. На востоке небо начинало светлеть. Горт стоял рядом, и чуть поодаль стояли все девятеро.

Тишина чуть не позванивала от напряжения, или это только казалось... Эйри было жутко. Он чувствовал себя лишним, страшно было сознавать, что сам ты ничего не можешь, абсолютно бессилен чем-то помочь... но уйти — было совершенно немыслимо.

Горт обернулся к нему. И сказал то, чего Эйри ожидал меньше всего:

— Знаешь, Эйри, ты... ты сядь. На всякий случай. Еще снесет порывом ветра, разобьешься...

— Ага, — сказал Эйри. Ничего более умного в голову не пришло.

Эйри опустился на пол возле парапета. Теперь — снизу — видно было только Гортхауэра и призрачную девятку, сквозь которую просвечивало небо.

Горт кинул взгляд на горизонт. Небо там уже совсем посветлело.

— Начинаем, — коротко сказал он.

Так же молча улаири встали вокруг Горта и замерли. Горт стоял, закрыв глаза и запрокинув голову; но Эйри понимал, что он сейчас воспринимает окружающий мир не зрением, и не человеческими чувствами — _иначе_.

Минута. Другая. Напряженная фигура в центре круга... Ожидание.

Луч рассвета, длинный, острый, протянулся по равнине, и в этот момент Горт вскинул вверх руку с Кольцом — оно ослепительно блеснуло, приняв в себя солнечный луч. Вскинули руки улаири — тоже одновременно, с жутковатой синхронностью. Сильный порыв ветра прилетел откуда-то сверху, взметнул пыль на каменной площадке.

От ослепительного блеска Кольца Эйри сморгнул — а когда открыл глаза, увидел: человеческой фигуры в центре нет — вместо нее призрачный черно-алый вихрь, яростное движение спирали, взблескивающие внутри молнии — и все равно каким-то шестым чувством Эйри ощущал, что это и есть Горт. Только в своем подлинном, первозданном облике. Облике айну, невоплощенного духа. Забушевал ветер, все сильнее, сильнее — и впрямь, того и гляди, подхватит, сбросит вниз, ударит о землю.

Поток Силы был незрим, но Эйри ощущал его всем телом — если бы вдруг увидеть, то, наверное, это было бы как вихрь, устремленный в небо, способный пробить небеса, вырваться за Грань, туда, к бесчисленным звездам.

И внезапно — Эйри почувствовал, что дрогнула чуть ли не сама ткань мироздания — наперехват всему этому откуда-то обрушился другой поток. Эйри зажмурился: жуткая, ослепляющей мощи вспышка, нацеленная — разорвать, сбить, разрушить.

Эйри видел, как расступается сама ткань мироздания, увидел — еще немного, и удастся то, ради чего все задумано; на мгновение — или это была лишь фантазия? — он явственно ощутил близость того, чье лицо видел в памяти Горта, и поразился тому, что это лицо — изуродованное, с черными провалами глазниц — такое живое и напряженное, и тянется рука оттуда, из-за Грани, и другая рука — с земли, вверх, еще немного, и руки соприкоснутся... Именно в этот момент обрушилась другая сила. В действительности противоборство длилось пару секунд, но Эйри показалось — долго, почти бесконечно долго. Может, ударь другая сила секундой позже — и ей ничего не удалось бы; но эта чуждая сила ударила не в Горта, а в того, кто был там, за Гранью. Эйри услышал крик, человеческий и нечеловеческий одновременно — Мелькор!!! Чужая боль рикошетом ударила в Горта... И все оборвалось.

Стих ветер.

Горт лежал на камнях площадки... без движения. Лица не видно. Как мертвый. И улаири — тела — вокруг.

Тишина.

Эйри широко раскрытыми глазами смотрел на всё это... Не верил. Не хотел верить. В душе был только отчаянный вопль, — нет, не может быть, не должно быть... Обречённо прошла мысль: вот и всё. Никогда. Ничего. Не будет.

Он не видел, как в небе возникли и стремительно приближались к башне Барад-Дура огромные крылатые силуэты. Увидел их только тогда, когда они зависли чуть ли не над головой, — и ужас объял его, хотелось спрятаться, исчезнуть, раствориться... Орлы.

Орлы Манве. Девять... нет, десять.

Двое спрыгнули с их спин, подошли к Гортхауэру. Улаири их, похоже, не интересовали... Эйри отчаянно надеялся, что он — тоже.

— Забирайте, — сказал глубокий красивый голос откуда-то с высоты. Эйри вжался в камень ещё больше: Курумо.

Двое майар подняли Гортхауэра с земли, орёл снизился... ему пришлось теперь нести двойную ношу.

Птицы взмыли в небо.

Одна из темных фигур пошевелилась. Впечатление, что майар специально оглушили улаири — чтобы те не помешали, и вот теперь они приходили в себя. Эйри знал, этого кольценосца зовут Денна — южанин, кажется, он был там каким-то принцем, что ли... Призрачный облик сменился человеческим; Денна вскочил на ноги, мигом понял, что произошло, и не сдержал гневного вопля.

— Сволочи!!! — он подскочил к Эйри, схватил его за плечи: — Ты видел, что произошло? Что — майар?!

— Вввидел, — с трудом выговорил Эйри.

Голова у него раскалывалась, перед глазами всё кружилось... и вдруг он почувствовал, что тот, созданный Гортхауэром и остальными, поток Силы — существует. Но — иной, как будто иного цвета, как будто... как будто слились в нём другие краски, вот глубокий фиолетовый, алый, голубой, жемчужный... Эйри не понимал, кажется ему это или есть на самом деле, и ему было очень страшно.

— Денна, ты... чувствуешь... или мне мерещится?

— Да, — помедлив, отозвался Денна. — Что это... Не понимаю. Странно. Сейчас...

Он снова подошел к остальным — те постепенно приходили в себя; сел на пол площадки. Пытаются разобраться, — понял Эйри. Долго. Наконец Денна, не вставая, сказал:

— Мы не знаем, как это возможно, но, похоже, поток силы не иссяк. Кто-то поддерживает — со стороны. Мы сможем попытаться еще раз, только не сразу. Нужно время, у нас сейчас совсем не осталось сил...

Эйри вскочил.

— Да давайте же! Ох, он ведь так и не понял, что ему Финрод-то передавал! Его поддерживают. Те, кто любит Мелькора, кто не предал, кто настоял на этом решении... Намо, Ирмо, Ниенна... И не знаю уж, как, может, оттуда ход есть какой, прямиком в Чертоги. Да делайте же, с ума с вами сойдёшь!

— Да невозможно это прямо сейчас! — гнев и боль в голосе. — Невозможно, пойми! Мы сейчас как... как младенцы. Мы будем собирать эту силу, накапливать, но нужен хотя бы день, хотя бы сутки! Проклятье... Это этот сукин сын, Курумо, устроил — вмешался! Мы ведь почти пробили, ты понимаешь, почти пробили Грань, все получилось бы! Сволочь проклятая, попадись он мне...

— Хотя бы день... — повторил Эйри.

Медленно, страшно медленно пошёл туда — к центру круга, где он почти видел эту переливающуюся игру струящихся потоков.. Зажмурился — и шагнул прямо туда. Как в воду с головой.

— Владычица Ниенна, ты, что скорбишь о нас, что понимаешь нас, чьё сострадание и милосердие безграничны... — заговорил тихо и нараспев, как когда-то учили его в детстве. — Услышь меня, пожалуйста...

Долго, очень долго не было никакого ответа. Потом — из бесконечного далека прилетело ощущение присутствия — тот самый жемчужно-серый цвет, печаль, надежда...

Эйри пошатнулся и опустился на колени — не из почтения, а от отчаяния.

— Услышь меня, — попросил почти шёпотом. — Этот сволочь, Курумо... да что я рассказываю, ты же всё знаешь... Мы вытащим его из-за Грани, это возможно, правда... но ребята просят один день, им надо свою силу хоть немного обрести... пожалуйста, помоги нам, поддержи их, не оставь... пусть у нас получится.

Голос прервался, — Эйри внезапно понял, что щёки у него предательски мокрые от слёз, и что если ему сейчас не дадут хотя бы крошечную надежду, то он сейчас завоет на луну, как волк... точнее, уже не на луну, а на восходящее солнце.

Та, что слышала его сейчас, говорила не словами — иначе: чувствами. Эйри ощутил — поддержка, обещание; мы сделаем все, что сможем, поверь, мы не оставим вас, мы о вас помним, мы слышим вашу боль... Надежда.

— Спасибо, — еле слышно прошептал Эйри.

Оттого, что он находился сейчас в самом центре Силового потока, голова у него кружилась всё больше и больше, казалось, он проваливается в какой-то водоворот, и сейчас куда-то полетит... полетит... и там, внизу, нет дна, а есть только бесконечная бездна...

Чьи-то руки рванули его прочь — физические руки. Он пошатнулся, едва не упал... Очнулся. Денна.

— Сумасшедший, что ты делаешь! Ты же совсем не готов, тебя Сила просто сжечь может! Безумный...

— Ничего, — Эйри внезапно обнаружил, что земля твёрдая, и что в мире существуют такие вещи, как верх и низ. — Она обещала, что поможет. Ниенна. Она сама сказала. Ну, не словами, но я понял. Так что давайте, отдыхайте, а я за сестрой сгоняю в Нуменор. Она лучшая целительница Острова, а Мелькору помощь ой как понадобится.

Денна некоторое время ошарашенно смотрел на Эйри — как ни удивительно, но, похоже, всей девятке мысль о том, что им могут помогать _из Валинора!_ — казалось дикой, не укладывалась в голове. Как, совершенно определенно, не укладывалась она в голове и у Горта. Потом сказал:

— Хорошо, если так. Хотя не верится, но... Ладно. Но на коне меньше, чем за два дня, ты туда и обратно не обернешься. Бери-ка ты кого-нибудь из наших драконят... правда, ты еще не пробовал, но освоишься быстро. Заодно проще будет обратно, если вдвоем.

— Драконята! — Эйри расплылся в совершенно мальчишеской улыбке. — Ой, но ведь с ними надо ж познакомиться, вон лошади никогда не даются сразу.

— Они поймут, они почти разумные, — улыбнулся Денна. — Я позову одного из них, они сейчас над горами.

Эйри кивнул. Теперь, когда он увидел, что может что-то сделать, безнадёжность и страх бесследно растворились, он снова стал собой, — тем самым Эйранелем, которого не просто так Тариэль поставил начальником охраны, а заговорщики хотели посадить на нуменорский трон...

Черный вихрь примчался с гор очень скоро. Да уж, эти зверюшки летали явно побыстрее коней... Опустился на площадку, Эйри увидел — и вправду, как дракон, только небольшой, поболее коня размером; красивые черные кожистые крылья, длинная шея, гребень на голове, умные большие глаза с вертикальными зрачками... Дракончик оглядел Эйри демонстративно, словно оценивая седока, а потом мотнул шеей — садись, мол.