— Бабы существа коварные, такое придумают, никаким умом не охватишь — сказал мужичок.
— Это о чем? — уточнил Витя, подумавший — не новая ли угроза ему в словах прозвучала.
— О том, что злые они и коварные. И ума извилистого — пожал плечами бывший тюремщик.
Витя глянул на часы. Времени еще хватало, а разговор мог быть полезным. Ну, или не полезным, а просто любопытно.
— Это ты о чем?
— О гондонах — пожал плечами мужичок.
— В смысле? — не понял Витя.
— Ну, вот ты как использованный гондон употребляешь?
— Это как? Выкидываю, как его еще употребишь? — удивился сюрв.
— Ну да, мужской скудный разум. Без полета фантазии и мысли. А потом мне решай — стрелять такого дурня, или он полезный будет в навалившейся катаклизьме. И желательно не ошибиться при этой задачке — печально усмехнулся тюремщик, поглядывая странновато, словно он и сейчас решал — стрельнуть или пусть живет.
— Ты это о чем? — совсем сбился с панталыку Виктор.
— А вот прикинь — поехал ты в отпуск на курорт. Пляж, море, расслабуха, винишко и прочие радости. И встречается тебе сочная красивая молодая лялька, с прекрасной фигуркой и явно на тебя запавшая. Что характерно — не бедная, ухоженная и чуешь ты, что это — Любовь! И прям течет на тебя только глядя! И она прямо говорит — что ты — Мужчина ее Мечты и она тебя в ЗАГС не поволочет, наелась уже брачной жизни, а хочет свободных отношений и вот прямо тебе заявляет, что хочет тебя — аж до невозможности! Мигом в койку! И в кроватке такое вытворяет, что ты понимаешь — вот оно — Сокровище, податливое, услужливое и на все готовое. Ну и как положено тебе, дураку, гондоны пользованные ты раскидываешь, где попало. Не до них, когда — Страсть!
Попутно она тебе признается, что в разводе и есть у нее дочка. Ты, естественно, попугиваешься, что разведенка с прицепом захочет тебе сесть на шею, а она в ответ смеется и поясняет — на дочку папик дает такие алименты, что никакого брака не надо. А нужен только секс!
Причем — именно — с Тобой, красавцем и мачо. Ты от этого еще больше глупеешь, хотя куда уж дальше, и продолжаешь раскидывать свои гондоны с утроенной энергией.
А когда немножко выдыхаешься от обуревания страстью, знакомишься и с дочкой — милой такой оторвой, которая только о скейтборде и думает, потому до маминых дел ей никакого интереса.
Ну и в один прекрасный момент мама тебя мило просит сходить в их с дочкой номер — там телевизор сломался, или шезлонг не раскрывается. Или в скейтборд камешек попал, и дочка его выдернуть не может. И естественно ты — что? Правильно, ты ж Герой-любовник и летишь на крыльях выполнить такое пустяковое поручение. А там ну сущая фигня делов. Типа штеккер из ТВ выпал или камешек пальцами меж колесиков выдргивается. Заодно еще и с дочкой потрепался, она-то тоже на тебя восхищенными глазами смотрит, ты ж и впрямь Идеал для любой женской особи, да и одета девочка более чем легко — в трусики из тесемок и прозрачную маечку с декольте в которое тапки видно, чего не потаращиться-то? Выполняешь поручение прекрасной Дамы, треплешься с дочкой и гордо вышагиваешь дальше по такой замечательной жизни.
И тут внезапно тебя берут за жопу и крутят руки менты. И оказывается, что ты, сукота гнусная, не телевизор чинил и не шезлонг! Ты злодейски девочку изнасиловал, совершая с ней развратные действия. И твои биологические материалы у нее и в прелестном ротике и в промежности и между ягодиц. Не девочка, а глазированный твоей спермой эклер.
И выход у тебя унылый — либо прям тут, до начинания дела — у которого все перспективы закончиться для тебя крайне кисло -то есть несколькими годами тюрьмы по весьма гадской статье, откупиться очень крупной суммой, чтоб и оскорбленной маме и снасилованной девочке и закрывшим на безобразие глаза ментам с их начальством хватило, либо, как сказано выше — сесть надолго.
— Но доказательств-то кроме спермы нету! — не выдержал Виктор.
— Их как раз полный набор! Хотя уже и спермы бы хватило. Но тут еще и девочка вся в синяках — а она как раз со скейта пару раз шмякнулась как раз, перед тем как ее снасильничали, и коридорная видела, как ты в номер входил и вышел через 15 минут, и видеокамеры подтверждают, а вот в номере камеры нету, одежда у девочки порвата — и это не та маечка, через которую соски торчали и не трусики из тесемок и кусочка ткани 3 на 3 сантиметра. Нет, это нормальная детская одежда приличной девочки — чистенькая, но рваная и опять же на манер платья Моники Левинской вся в следах твоего бурного восторга. И мама подтверждает, что ты на дочку пялился, и дочка выдает такой рассказ, что любо— дорого. Так что суд ясен день, примет все во внимание и ты, сучий сын, получишь полной меркой.
Если не заплатишь тут же.
Большинство платит.
Другие едут за решетку. Надолго. Хотя таких мало, для мошенников ведь главное деньги, севший в тюрягу — это брак в работе. Но, тем не менее — и таких хватает. Кто упрямый, кто денег жалеет, а у некоторых их и нету, только и хватило на пыль в глаза пустить во время отпуска.
— Как раз таких не стрелял? — спросил Витя.
— Таких и не стрелял. В тюрьме и в армии человек быстро расшифровывается, а такой вариант древнего хипеса с любым самцом может получиться. Потому таких и гнобить резона нету. Обычные парни. Лопухи, конечно, но кто без греха, когда на тебя смотрят восторенно... Ловушка-то грамотная ставится. Хотя один мне рассказывал арестант — он по другому делу проходил, но вот такая новая хипесница в летний денек попросила его к ее дочке сходить в их номер, починить что-то, а его как ангел — хранитель остановил, он и говорит своей красотке — а пошли вместе сходим. Она ему дуть в уши — типа столик пока придержу, а то займут, а мне тут на веранде в кайф сидеть. Он не будь прост — спрашивает официанта — можно столик забронировать — пока в номер к дочке сходят? Ресторанчик-то почти пустой. Официант в ответ: Да не вопрос, только обратно вернитесь.
Ну а в бабу словно черт вселился, истерику закатила, разругались в итоге, куда вся страсть подевалась. Но таких мало было все же, умных.
— А каких много?
— Вот тех, кто с бывшей решил перепихнуться — в последний, типа, разик — таких много. Чего не согласиться на униженную просьбу покидаемой дуры? И потом идут за изнасилование — от обозленной брошенки заява мигом. Сперма из выкинутого гондона во всех местах, несколько синяков — и 'вечер в хату, бродяги!' И каких только ситуаций не наслушаешься. Так что следи, куда гондоны выкидываешь пользованные. А то помню осла, к которому через полгода его брошенная пришла за планшетом, ранее забытым ею. Явилась, когда его нынешней дома точно не было.
— И перепихнулись? — догадался Витя.
— Вот еще глупости. Он свои презики в мусорное ведро всегда кидал. Оно на кухне стояло. Брошенка оттуда как раз и взяла последний гондон. И заява об изнасиловании тут же ментам на стол. И сел голубчик, причем надолго. Отмстила, сучка, в полной мере. А уж какие подставы с детьми устраивают бабы — тут книгу писать надо. И не только разведенки с чужим прицепом, а вполне себе со своими совместными, которых на плохого папаню науськивают. Я ж говорю — кампания шла. Очень красивая — типа защита детей от насилия. Блеск! А на деле все куда гаже — раньше кинуться помочь ребенку в беде — святое дело было. А теперь я сто раз подумаю, прежде чем кидаться, насмотрелся.
— На что?
— Это ты думаешь, что тонущего ребенка спасал. А мамашка вот решила, что ты ее дитю щупал. И вообще в воду полез, чтоб за мягкие детские места помацать. И второй такой же был — делал искусственное дыхание утопшей, а мамашка подала заяву, что не надо было ничего делать, а он просто хотел девочку целовать своим развратным ртом и еще и лифчик снял для того же. Яжматерей безумных развелось перед Бедой... И так во всем, понимаешь. Ты думаешь, что ребенок плачет, потому что потерялся — а в заяве от мамы дитя не потерялось, а наоборот ты его увести хотел и писю показывал. А уж сколько дел было, когда дитю папа отругал за всякие гадкие гадости, а милая дитя побежала ментам жаловаться. Такие особи попадались, что и взрослые усохнут! Поганое дело и желание помогать попавшим в беду детям отбивается напрочь. Для того, впрочем, все это и делается.
— Не понял сейчас — признался Витя.
— Людишек много стало на планете. Надо было их количество уменьшить на порядки. Вот тут вся мразота и пошла в дело — и дети вишь защищаются так, что из желанных и любимых — наоборот, для своих же родителей угроза лютая, у нас еще такое не поспело, а за границей сколько было судебных процессов, когда дитя невинное на родаков в суд подавало, ибо не просило его рожать и причиняемые ему Жизнью неслыханные страдания требуют огромной денежной компенсации от родителей и обвинения своих же родителей в сексуальных домогательствах, а общество, которое поощряет это похабство детское, но при том когда серьезные педофилы работают — как был тут скандальчик в англицком городишке, где пакистанская махалля торговлю детской порнографией и проституцией и рабами — детьми из коренного населения организовала с таким размахом, что счет на тысячи жертв был, так английское общество десятилетиями было слепо и глухо, а что у них там в детских домах и интернатах творится — вообще не придумаешь с нормальным мозгом.
Но курощают-то именно семью и родителей. И бабы вишь равноправные уже настолько, что и половой акт между мужем и женой чуть ли не по письменному согласию должен быть — иначе вполне получается изнасилование с последствиями — все для того делалось, чтоб ни семей, ни детей. Раньше это был угарный и абстрактный юмор Монти Пайтон, а перед Бедой уже реальность — в той же Скандинавии, к примеру. И к ребенку не подходи и с бабой дел лучше не иметь. Опаснее чем к медведице с медвежатами. И к нам это прикатило, хотя и в меньшей мере. А мне потом ходи стреляй...
— Считаешь, что Беда эта тоже из того же ряда? — поинтересовался сюрв. Эта сторона жизни была ему незнакома и неприятно поразила.
— Я не считаю. Я знаю. И ты если б не в лесу сидел — тоже бы знал, что бабахнуло-то вроде как впервой в Москве, ан в других городах и странах эта жуть началась хоть и после Москвы — но по времени никак не получалось бы оттуда долететь укушенным. Это тогда не знали про инкубационный период, сейчас-то ясно стало, проведена грамотная операция по созданию пандемии. Медленно население ЛГБТ и ювеналы уменьшали, надо было быстрее.
Раньше бы войну устроили, но война очень уж разорительна, не столько людишки дохнут, сколько матценности страдают, а это грустно, особенно когда и начинали-то ради обогатится. А тут все богачество в хлам и огрызки горелые. Не интересно. Вот и врезали био оружием, отлично получилось.
— Ну да, говорили что-то такое... — буркнул Витя.
— Да разве что глухой или тупой не слыхал. Так что с одной стороны где-то сидят хорошо подготовленные ко всему этому ребята, которые все и завертели, с другой — надо тут нам нормальную жизнь устраивать, чтоб не бояться помощь ребенку или бабе оказать, а то выходит та же медвежья услуга, как когда Хрущев решил женщин от изнасилования защитить — и ввели по его указке за износ смертную казнь.
— Судя по твоей физиономии так себе вышло? — хмыкнул Витя. Он изо всей силы пытался понять — куда гнет его собеседник, не похож был этот мужичок на пустого трепача.
— Куда хуже, чем просто так себе. Убивать стали баб массово, причем изуверски.
— Что так? — искренне удивился Витя.
— Да просто все. Всунул к примеру ты своего голована не туда. При паршивом раскладе — если поймают и докажут — получишь года три. Неприятно, но не смертельно. А если ты изнасилованную убьешь, да еще с особой жестокостью — тогда вышак и кончилась жизнь молодая, да и искать будут куда старательнее, потому как убийство — это из особо тяжких. Потому после секса убивать было совсем ни к чему. Было. А тут износ стали наказывать сразу вышкой. Так какой смысл живую свидетельницу оставлять? Все равно ж поставят к стенке, а так еще позабавиться можно — потому как семь бед — один ответ! Ну и забавлялись, уроды от души, довелось ознакомиться с материалами, волосья дыбом встали. И при этом — сразу раскрываемость упала, свидетельниц-то еще меньше совсем стало. В итоге эту дурость быстро по-тихому отменили и отыграли обратно. И сразу убийств стало меньше, а раскрываемость выше. Так и не пойму — специально так сделали верхние или все же просто идиоты.
— Идиоты — уверенно сказал Витя.
— Ну — ну — ну — иронически ответил мужичок.
— И зачем ты все это мне рассказал?
— Так, безотносительно... Просто ты бы прикинул — стоит жить так, чтобы от тебя бабы сбегали, да и ты сам вон беженец нищий после всего тобой сделанного. Сил и труда — море угроблено, а толку? Может рельсы не туда кладешь? Короче — Ирку в дрязги не впутывай и живи, прикидывая — будут тебя в очередной раз стараться пристрелить или нет. Все, время вышло, удачи!
Витя мог бы много чего ответить и уж было собрался. Но часики на приборной доске показывали, что уже — пора. Потому выпрыгнув из кабины просто с чувством плюнул. Но аккуратно и в урну — про кронштадтскую манеру драть сингапурские штрафы за мусор он уже знал отлично.
Торопился зря, деваха с погонами холодно велела посидеть в коридоре. Мариновала минут десять. А потом пригласила и сделала выговор за то, что он опоздал на три минуты. Цаца кучерявая!
И опять то, что вызывало уже зубную боль — предупреждение за дачу ложных показаний, те же самые вопросы и пустое повторение уже ранее сказанного. Виктор прекрасно понимал, что это старый метод — сравнивают потом менты сказанное и выявляют несовпадения роют дальше. Поймали на нестыковках — и понеслось. Потому старался строго повторять все, что и как говорил раньше.
Девица оказалась не так проста — и вопросы шли вразбивку и спрашивала не о том, вроде. Пришлось еще и писать самому сочинение на манер 'Как я провел лето', что еще со школы у Виктора вызывало практически зубную боль.
Тем более, что особенно выматывало — необходимость читать писанное как бы чужими глазами, отчего зачастую получалось, что самые простецкие вещи выглядели совершенно чудовищно. А еще и законы, как оказалось, неотмененные, висели над головой как тот самый дамоклов меч. А по ним докопаться можно было до чего угодно — и поди доказывай, что все сейчас оружие носят. Все носят, а тебя — за жопу! И все по закону.
Девчонка вцепилась в Виктора, как бультерьер. И да, та эскапада с холостыми патронами, которая раньше казалась сюрву тонко продуманной и крайне хитроумной сейчас выходила какой-то глупостью.
Ей-ей лучше было бы вывести всех бандосов просто на околицу и перестрелять! Без свидетелей и хитромудрости.
А когда Витя обмолвился, что хотел бы и дальше жить в Кронштадте — получилось и совсем гадко. Пришлось писать откуда получил и все остальное оружие — и тут-то и вылез эпизод с оружейным магазином. И как ни старался Витя растолковать кудрявой милашке, которая уже в его глазах растеряла всю свою симпатичность, что оружие он позаимствовал, а в ее интерпретации выходило либо воровство либо грабеж.
