И тут большой вопрос — а как этот хвостастый и зубастый отнесется к нам? Этого продавца из оружейного магазина сейчас будут кудрячить и булгачить — а там и до нас не ровен час дело дойдет?
И да, тут есть о чем говорить, даже не упоминая все наши разнообразные и многочисленные нарушения по статьям 'три гуся' и 'два гуся и и женский бюст' — мы вот, к примеру, притаскиваем в город зомбоморфов. А так-то по уму — это граждане РФ. Письменного согласия на эксперименты с их телами ни они, ни их родственники не давали. И найдись кто шибко грамотный — всю некролабораторию можно легко притянуть сразу по нескольким статьям, из которых глумление над трупами самое невинное.
И формально будут правы вполне.
И да, уже со стороны шибко религиозных граждан такое и раньше бывало — на моего братца в суд — что характерно — подавали гражданы из трех конфессий — правоверные иудеи, мусульмане и какая-то секта протестантов. Гасилось правда на низовом уровне, но оскорбление чувств верующих имело место. Еще и потому, что он не шибко вежлив и ему глубоко наплевать, кто там получил ножом под ребра или кастетом по голове. Я с его подачи даже статью запомнил: Номер 244 УК РФ. Надругательство над телами умерших.
Впрочем, братец умеет и — главное — любит вляпаться в неприятности и его такие перспективы мало волнуют.
Последний раз на него в суд подавал хирург, которому мой буйный родич добротно разбил морду. Хорошо, что все кончилось быстро и без крупных трат.
Повод разбивания хари коллеге был более чем весомый — при вскрытии умершего на хирургическом отделении больного оказалось, что гражданина пиканули ножиком три раза в грудь и хирург старательно и аккуратно дырочки зашил. Мужик несколько раз обращался к медсестре, что ему все хуже и хуже, но та вразумительно отвечала, что помощь ему оказана уже и теперь только выздоравливать.
Ночью пациент помер, а на вскрытии братец обнаружил, что два ранения были проникающими в легкое и клиент банально истек кровью, вычерпывал из грудной полости кровищу санитар литрами, потому как хирург зашил не послойно с ревизией раны, а манерно заштопал только сверху дырочки в коже, оставив дальнейшие раневые каналы как есть.
Скандал замяли, а братец продолжил жить своей бодрой и полной приключениями жизнью. Так что от тюрьмы и сумы особо отмахиваться не стоит — придет кто особо умный в руководство правоохранителями — и понесется. Тем более, что перед Бедой в органы упорно лезли всякие разные только-только ставшие гражданами России, но не умевшие говорить по-русски и потом с ними оказалось масса проблем — ваххоббитов из их числа оказалось как-то слишком много.
Да и националистами эти восточные люди были упертыми, куда там моему знакомому пулеметчику. Кстати с казахами получилось грустно — их национализм никак не спас — вот и у моего пациента вся родня погибла. Он не очень распространялся на эту тему, но как я от других слыхал — стали там выяснять кто кого главнее и устроили цветастую революцию в самый неподходящий момент, отчего зомби стало на улицах совсем уж много.
Однако я как всегда воспарил в эмпиреи. Ребята обсуждают более реальные вещи, которые не относятся к разделу гипотетически возможных.
Как понимаю — речь идет о нашем рейде и вероятных действиях противника. И тут даже Ильяс сходится во мнении с Енотом — что бывает крайне редко. Наши соседушки, оставшись без халявного электричества обязательно соберут броневой кулак и полезут.
Ремер хмыкает и заявляет, что есть маленький, но шанс, что и не полезут. Мне кажется, что он сам в это не верит, но старается разрядить гнетущую атмосферу.
— И как ты это видишь? — вертит короткостриженой головой Вовка.
— Невыдуманная история, рассказанная знакомой, проживавшей до недавних пор в Голландии. Был неподалеку от нее старинный дом. Там таких вообще хватает, даже в некрупных городишках. Но тут вообще чуть не 16-го века постройка стояла.
Стали использовать дом как социальное жилье. Поселили в нем каких-то не то цыган, не то, прости господи, албанцев. А тем платить за отопление было жалко. Вот и они задействовали вовсю печки, стоявшие там с давних времен.
Ну а дрова где брать? Лесов нету, там не соберешь. Спереть негде опять же. Они не придумали ничего лучше, как обстругивать прямо в самом доме деревянные колонны, опорные столбы. По рассказу, эти столбы на высоту человеческого роста, куда шаловливые ручки дотягивались, были обточены, как бобрами. А там крыши крыты керамической старой черепицей. Она практически вечная, но тяжеленная как кирпичи!
В один отнюдь не прекрасный день, центральный столб подломился под тяжестью конструкции, не выдержал такого отношения.
Вслед за ним крякнули и остальные опоры. Всех беженцев накрыло двухэтажным зданием. Вроде как все насмерть. После этого вообще все вокруг гораздо больше переживали за погубленное здание, оно на диво хорошо было. А на беженцев, вместе с немалым выводком детей, как-то наплевать было.
— Беда в том, что они не цыгане.
— Это так. Ни одной цыганской войны не припомню.
— Да. К слову и у северных соседушек, финнов — тоже черте что творилось. Хорошо еще, что они героически разосрались с нами до Беды, аж даже скоростные поезда свои, что ходили в Питер и обратно, возя гигантские орды денежных туристов, порезали на металл и границу закрыли. Так что мало там было наших граждан и толком неизвестно что у них и как. Но то, что они к нам максимально не дружественны — 100% — замечает Ремер.
— Ну и наплевать — пожимает плечами бравый Званцев..
— Не уверен, что все так просто. Мы говна нахлебаемся еще со своими дурацкими привычками — пытаюсь ввести парня в меридиан.
— Ты о чем?
— Да опять все то же всепрощенчество и забывчивость на грани маразма. Который уже раз этот бумеранг своей башкой ловим.
— Ты о чем? — удивляется и Андрей, оторвавшись от протирания своих отборных патронов сухой тряпочкой.
— Хаммурапист таки жалобами добился того, что на спустивших его с лестницы военных начальство наложило взыскания. По три жалобы в день писал в разные инстанции, в итоге надоел и от него хоть так отделались — не могу удержать в себе возмущение от услышанной от врачей перед отъездом новости.
— Ну и что?
— А то, что теперь его с лестницы не спустят, он будет ходить смело по кабинетам и чтоб от него отделаться — будут удовлетворять его дикие хотелки. Понимаешь? Вместо нормального и достойного его способностей труда на свежем воздухе — канавы копать, к примеру — он в итоге будет тут нам полоскать мозги. Осточертело уже это, когда всяким тварям дают свободно отравлять своим пердежом окружающую среду. Потому что эти твари не заняты работой и могут донимать всех подряд. Раньше хоть отсечка была — надо жалобу писать на гербовой бумаге, а она денег немалых стоит. Сейчас бумаги — завались. И никаких претензий к писаке. Давно уже даже не порют.
— Ну много ли таких?
— Да не в одном этом подлеце дело. Наша дурацкая привычка всепрощенческого толстовства, когда только и подставляй щеки любому, кто тебе решил в морду дать — вот мы ее видим сейчас вокруг. Сидим в Кроне и ждем — когда соседушки нас убивать приедут...
— Это хорошо. Воевать надо по-взрослому. Это для нас сейчас самое ценное. Без войны люди превращаются в говно. Как-то так получается — неожиданно говорит Брысь.
— Ага. А что мы будем иметь на той войне? Опять то, что враг наши жизни ни в грош ни ценит, мы для него как тараканы, он нас ненавидит нутряной, старой ненавистью. А мы что сделаем в ответе? Да у нас куча публики перед европейцами готова на коленках стоять. То что у нас — все говно — а вот там все мед.
— Повторяешься, Док. Пропаганда, конечно, поработала. Ничего, будем охлаждать горячих парней. Не впервой.
— А опять нихрена не получится.
— Это почему? — настораживается Брысь, да и остальные уставились.
— Потому что мы категорически не хотим делать выводов. Потому что победы на поле боя просираются сразу же после окончания войны. 'Мыженетакие' — называется. Врага не только не добивают — его даже не наказывают толком. А у европсов четко прописано — если не наказали — значит и невиновен. Все, вопрос снят. И у холуев их то же самое. Вот эти же финики — держали северный обвод блокады города, погибло значит от них не менее 300 тысяч гражданских. Чем они расплатились? Тем что у них отняли никель и Печенгу с Выборгом. И это они нам простить никак не могут. Мы им своих сотни тысяч — простили — а они нам нет. Эсты эти тоже — всех лесных братьев Хрущев амнистировал без поражения в правах даже. Да мы специально себе зубы вырываем, а врагам заботливо выращиваем! И жопы врагам лижем метровым размахом. Коленопреклоненно!
— Эко тебя понесло! Человеки — восполнимый ресурс, а вот Выборг — не очень — отмечает факт Енот.
— Ну да, разумеется. Вон после войны в Берлине был 'Мармеладовый бунт'!
— Это как? — удивляется Званцев.
— Да вот так. Были перебои со снабжением берлинцев мармеладом. Они и восстали.
— Ну Док, тут ты гляди — мармелад у немцев это не то, что у нас. Говоря о заварухе в Берлине это понимать надо. Тут не все так просто. Мармелад для тогдашних немцев был вовсе не лакомством. Да и не привычной нам конфетой он был. — говорит Брысь.
— Я в курсе. Только вот помню, что в СССР тогда голодуха была и для наших граждан, которые на себе и на коровах пахали тоже, знаешь, привычным завтраком могло бы быть не жалкий кусочек не очень хорошего хлеба. От сахарка никто б не отказался. Но вот получается, что немцам от нас мармелад положен — а нашим — и так обойдутся, тупая шантрапа.
И такую нищую жизнь нам именно гитлеровцы обеспечили. А мы их — бедняжек — ласкать старались. А они — после всего вытворенного — еще и восставали. Канцлер Меркель нам свой велосипед так и не простила. Мы — миллионы своих родичей убитых им простили — а они нам велосипед — не смогли. Хотя один сожженный ими дворец дороже тысячи велосипедов.
— Единственные нормальные союзники у СССР были немцы и кубинцы, если армии смотреть — пожимает плечами Ремер.
— Это да. Только вот за свои дела палаческие у нас тут они пекрасно понимали — и ждали — что их вполне могут вырезать поголовно. И это было бы справедливо. Заслуженно. Дважды. А их не только не вырезали, а еще и стали снабжать лучше — чем обездоленных своих — и за счет этих своих. Ну наши-то люди говно, вот поляков и немцев с чехами надо сытно кормить, они важнее. Они ж европейцы. А всех палачей — помиловать.
— Считаешь, надо было немцев ликвидировать? — нехорошо улыбается Ремер.
— И остальных тоже? — поддерживает и Енот.
— Вот не шейте мне рукав к спине! Западных немцев союзнички отлично проморили голодом — 'пропавший миллион военнопленных' немцы по сю пору ищут, а им союзнички со всей мощи хайло затыкают. Значит не пустой звук. И голодные смерти в западных секторах немецкой столицы — факт настолько внятный, что его и не стесняются. Ничего, не восстали без мармеладов. Нет мармелада — нет бунта. Потому что знали — американцы, англичане и французы с ними чикаться не будут. Просто потом тысячу трупов схоронят. Там нет вопросов о гуманизме. А вот мы — будем чикаться. И это хреново. Расстилаться перед битым врагом нельзя. Очень быстро начинают об расстилающегося ноги вытирать.
— Ну как минимум к тому кормежка тех же поляков и чехов что им очень понравилась новая власть и они оооочень быстро послали нахер англичан. При том, что, хотя поначалу ой как сотрудничали. И те АКовцы очень быстро слились, и очень много военных и старой Польши и воевавших у англичан — вернулись и вовсю сотрудничать стали. А такого же добиться другим способом — было бы гораздо дороже и сложнее — говорит Енот.
— Да что-то не видать, как они все англо-саксов вдаль послали. Половички английские. Лживые и ненадежные. А дешевизна кормежки рыгнулась очень скоро. И встало в итоге куда дороже — потому как и там недовольны все, когда кормят за так, за красивые глаза — даром, это всегда мало — и наше население видело, что кормят кого угодно за его счет — а ему от советской власти хер по всей морде. СССР держался на РСФСР и БССР — а та же Грузия жрала больше всемеро, чем сама давала и Армения — втрое. Про Польши и Чехии со Словакиями и Румыниями вообще молчу. И в итоге красиво получилось и понятно — сильно мало у нас патриотов своей страны, а считай вся илита перед бедой — одни патриоты США. Вот и сидим во всей этой красоте, а мир уцелевший только и в курсе, что вся беда пошла с Москвы. Мы даже тут не возражаем — злюсь я.
— Ну так наверное — люди разные и к разному привыкли? Вот потому и отношение должо быть разное. Ведь нельзя же в трактор и жигули лить одинаковую солярку! -зеявляет, мило хлопая глазенками хромой.
— Ну да, то-то в Сталинграде деликатные немцы и прочие хорваты до конца дрались на 50 граммах сухарной крошки в день! Очень изнеженные — два года в зиму без теплой одежи — и ничего, выжили — напоминаю в ответ.
Андрей старается вылить в спор холодной водички:
— В вопросе патриотизма, как и многих других — имеет место типичное статистическое распределение, где 3-5% будут строго "за своих", те же 3-5 % будут строго "за чужих" — и 90+% будут "поддающимися воздействию" . Так вот если им рассказывать что их (наши) деды герои, а враги, хоть и (возможно) умели порой воевать — нашим проигрывали — будет одна картина.
Тогда в обществе будет большинство патриотов и в случае конфликта будут создаваться гражданские группы поддержки армии, и раскачать общество на бунты будет сложно. Просто потому что большая часть "поддающихся убеждению" как раз и составит большинство, и в момент "напряжения сил" они окажут государство поддержку.
Это имело место во время ВОВ, когда расклад был ясен, донесён до народа — и тогда были партизаны, поддержка фронта тылом, посылки солдатам с махоркой и носками и выезды артистов — потому что моральная поддержка, она важна для тех, кто — вполне возможно завтра погибнет, защищая этот тыл и артистов.
Если же "пусть сами разберутся" — картина будет иной — это просто значит что вопросом пропаганды займётся кто-то другой, и те самые "можно убедить" будут испытывать неуверенность, уныние и прочие нехорошие чувства. И вместо 3-5% количество "сторонников противника" начнёт расти, не надо далеко ходить — вон в соседнем недогосударстве улицы основанных русскими городов — переименовывали в честь детоубийц и конченых мразей. А так же дополнительно рост "не патриотов", а это означает и сбор данных для врага, и брожение в обществе и более широкую выборку в плане диверсантов и прочего "внутреннего врага". Так мне толковали умные люди.
— Пропаганда — херня бесполезная — говорит твердо Енот. И чеканит:
— Государство должно тупо насаждать то, что ему нужно. Лучше честно, без гнили. Если надолго, то лучше так. А настоящий патриот берётся оттуда, что понимает, есть налаженная экосистема, которая давала жить его предкам, родиться и вырасти ему и далее по списку.
— И что?
— Что не надо эту систему грязными руками лапать, особенно со стороны. Родную страну надо на всякий случай любить. Вдруг тебе никакой другой никогда не дадут. С подавляющим большинством населения планеты именно так и происходит — усмехается майор.
