Поворот

— Две первые полевые кухни готовы и ждут вашего одобрения или критики. Но это не главное при выборе его кандидатуры. Я стал поручать ему различные трудные вопросы и ждал, когда он попросит моей помощи или не справится. Но нет — все было сделано правильно. Так что боюсь, он на этой должности просто необходим.

— Давайте взглянем на ваши полевые кухни. — Барон резко поднялся и направился к выходу из палатки. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Вот же — столько говорил всего, а генерал-лейтенант как будто и не слышал.

Я подавил вздох и с непроницаемым лицом направился за ним. Что ж, никто и не говорил, что все будет быстро и просто.

Полевая кухня получилась довольно громоздкой. Никакого двухколесного прицепа не получилось сразу— весила сия конструкция изрядно, так что такой сразу рассматривали вариант на четырех колесах. По сути телега. Но втулки на колеса были стальные, так же, как и крепления под оси и сама рама. К раме крепилась топки под три котла. Сами котлы были медные, но заключенные в чугунный корпус. Между корпусами было масло — для исключения пригорания. Труба общая для всех топок. Ну и место водителя сего агрегата. Не знаю как сейчас, но в качество стали завода я не верил. Дело в том, что когда еще в свою прошлую жизнь я был в Керчи, то еще тогда обратил внимание на попавшиеся мне радиально-лучистые сростки кристаллов сине-зеленого цвета. Вот и стал выяснять, что и как — оказалось, что металла тут полно, да и добраться до него не сложно. Я еще тогда удивился, почему здесь не было крупнейшего города — ведь железо буквально под ногами, причем очень много. Оказалось, не все так просто — железа тут много, но вот все оно с примесями, а вот чего уже и не помню. Кажется, были фосфаты и что еще зубодробильное. Ну а чем вредны эти примеси я еще помнил и сам — железо будет хрупкое. Кому нужны сабли, что будут легко ломаться? Вот теперь и думал — решили их проблему или нет. С одной стороны— если построили комбинат, то должны, а с другой... Вы видели местные лопаты? Они железные! Не стальные как я привык, а из обычного железа. Нет, это явно лучше, чем деревянные, но все же легко гнущиеся лопаты явно не то, что хотелось бы. Так что не знаю — нормальная тут сталь получается или нет, кто их знает, может решили, что и так сойдет. Про свои мысли насчет металла я ничего не сказал, а в остальном все подробно расписал и показал.

— И вы их уже испытывали, Андрей Дмитриевич? — Барон уже несколько раз обошел кухню, заглянул везде куда только можно, но мнение свое еще не сложил.

— Эту нет, а вот вторую да — объем котлов рассчитан на питание роты солдат и данное обстоятельство было мною сразу же проверено. Роту накормили, да я и сам пробу снимал — вполне нормально. Готовит около четырех часов, ну чуть больше, зато сразу и первое, и второе, и третье. А вот в дороге еще не испытывали, тут я не знаю, что пока сказать — тяжеловата кухня получилась, как бы не стала часто ломаться или застревать в плохую погоду. Но тут уже только практика покажет. Плохо то, что делали из того что было в наличии, а не выбирали лучшее. Меди, например, есть еще на четыре изделия, а что потом даже не знаю. Но попробовать стоит — это может сильно облегчить марши, да и проще готовить на всех сразу, чем каждый будет по-отдельности.

— А в упряжке сколько лошадей?

— Четыре, но не лучшей породы. Скажем так, что было проще всего достать, то брали. — Тут я не удержался и вздохнул. — Лошадки очень скромных способностей. — Немного подумал и добавил. — Расплачивались за все камнем и едой, так что выбирать не приходится.

Барон хмыкнул. Явно представил, что можно купить за такую оплату. Ну это он еще оптимист — не видел он их слава богу.

— Одну кухню я забираю. Проверить надо. — сказал, а сам смотрит на меня выжидающе. Да я и не собирался отказывать, как раз опытные образцы ему и проверять.

— Нет. Одну не дам. — Смотрю как вытягивается его лицо и добавляю. — Обе забирайте. И погоняйте их хорошенько, благо изготовители рядом и всегда смогут исправить или переделать. Но без испытаний нельзя, а одной для испытаний мало.

Карл Егорович хмыкнул и довольно сощурился.

— Умеете вы делать подарки. Правильные подарки. Испытаем, тут не волнуйтесь. — Он задумчиво осмотрел конструкцию, кивнул своим мыслям и направился, не оглядываясь в палатку. Вот вроде и я тут большой начальник, а сейчас иду за ним — вроде как уже и его подчиненный. Умеет поставить себя, ничего не скажешь. Хотя и шел я не торопясь, по пути даже отвлекся и выслушал жалобу на Головина. Но отменять его распоряжения не стал — завтра с утра спрошу, а решать с бухты-барахты не резон. В палатке после улицы было темновато, хотя и горели свечи на столе, но помогало слабо.

— Говорите стоящий человек ваш Головин. — Барон начал говорить сразу как я вошел, только вот усаживаться не стал, а стал расхаживать по палатке. — Может и так, вот только слушать-то кто его будет? Вот вы бы не оскорбились, ежели вам указания давать какой-то мещанин будет? Хотя нет, вы возможно и выполнили бы, но вот не все такие. Да-с, не все. — Он резко остановился и требовательно посмотрел на меня, я усмехнулся — вот и ожидаемая проблема на ровном месте. Трудно, ужасно трудно найти толковых людей, а уж поднять их вверх и подавно не просто — таких выскочек не любят и зачатую делают вопреки.

— А вы поставьте начальником именитого. Только чтобы дело не запорол, а Головина его замом. Своего человека предупредите, что Василий Дмитриевич все решать будет, ваш же человек должен присматривать. Ну и с логикой дружить — не делается все по приказу у нас. Предупредите его, что бы не мешал, но поглядывал. А после отчет свой представил мне о действиях да о решениях и ситуациях. Если все будет нормально, то Головина я заберу к себе, ну и вашему человеку с продвижением по службе поможем.

— Хм. Мда... — Он прошелся еще по палатке, затем все же уселся на стул, налил себе местного вина. Пригубил и ненадолго задумался. Пауза длилась с минуту. Затем отставил бокал и посмотрел мне прямо в глаза.

— Хорошо. Я знаю кого приставить к вашему самородку — без спеси и с родословной. Не ищете вы простых решений, Андрей Дмитриевич.

— Не я, жизнь такая, Карл Егорович.

Так и стал Головин заниматься хозяйственными делами Керчи и пленными, а я через день отбыл с сотней казаков в Симферополь.

Его императорское величество Александр Николаевич был не в духе. Причина его плохого настроения лежала на столе. Вернее лежали — газеты. Когда пришло письмо князя Львова, Александр Николаевич отнесся с большим сомнением к его аргументам напечатать "без купюр" про поведение войск коалиции в Керчи. Но аргументы во внимание все же принял и после раздумий решился на этот шаг. Да, в целом князь был прав — сочувствующие англо-французской коалиции стали выглядеть очень непривлекательно, возмущение общества было весьма большим.

Англия и Франция никак не прокомментировали написанное в российских газетах, а затем вышла их статья о чудовищной ночной резне. Более того, были и фотографии горящего города. Складывалось впечатление, что русские это дикие варвары, не имеющие ни грамма чести.

Прав был князь — какие поступки считать "по-джентельменски" определяет сам джентльмен, причем джентльмен из Лондона. Про свои грехи они успешно "забыли", но вот показать наших солдат дикими зверями они не поленились. На такую статью нужно и должно ответить в своих газетах, но что отвечать? Оправдываться нельзя — этот будет выглядеть в глазах общественности доказательством обвинений, а как ответить на такое, что бы не сочли оправданиями? На миг Александра даже охватило раздражение на князя— раз князь это затеял, так пусть бы сам и разбирался, а то насоветовал и сидит там себе спокойно. Но через некоторое время император успокоился.

С другой стороны, князь подробно описывал что и как мы хотим добиться через газеты, какие вещи подчеркнуть, а какие завуалировать. Ни слова лжи, но чуть сместить акценты и те же самые факты начинают видится по-новому. Вот только примеров для данной ситуации князь не писал и тут придется хорошенько подумать самому. И ладно бы размышлять пришлось над армейскими проблемами или экономикой, а морочить себе голову из-за газетенок было неприятно. Задумчиво посмотрев в окно, Александр пододвинул к себе писчие принадлежности и бумагу — во многих разговорах Андрей часто поминал о влиянии прессы на настроения в обществе, а считаться этими самыми настроениями приходилось. Это пусть и раздражало, но с другой стороны было необходимым даже самодержцу. Что ж, он попробует набросать тезисы, а затем вызовет князя Орлова — пусть доводит до издателей, а вот когда уже сами издатели принесут свои черновые варианты, и он их прочитает, тогда будет видно — как и что подавать своим подданным.

Все стеснительные меры, какие в царствование его отца принимались относительно цензуры и печатного дела император Александр отменил со вступлением на престол. Однако в присмотре оные все равно нуждались, и князь его убедил, что запрещать ничего не нужно, следует лишь расставлять акценты в подаче материала, а то так могут и до бунтов договорится. Аргументы были убедительны, так что с идеей он согласился, вот только нужна была новая структура — как сказал князь "пресс-атташе", который и будет доводить до сведения изданий в каком виде подавать материал. Вот только нужного толкового человека на эту должность император еще не нашел, тут ведь не запрещать требуется, а вдумчиво и с пониманием рассматривать каждую новость, чтобы правильно ее подать.

Император вспомнил историю Львова про перепись крестьян с выдачей фамилий и улыбнулся. Особо князь не пояснил для чего выдают фамилии и вписывают отчество, думал, что нескольких слов его человеку хватило для понимания ан нет. Слухи пошли самые невероятные, от выдачи вольных и наделением земли, до опять же выдачи вольных и изгнанием ненужных или неугодных князю крестьян. Дошло до того, что на лесопилку из работников никто не явился — в спорах сильно повредились головой, некоторыми зубами и синяками. Казалось бы, просто фамилии вместо кличек, да отчество записывали — что такого? А народ себе надумал бог весть что. После этого Андрей уже контролировал, чтобы мысль его донесли до всех правильно и без искажений— что и для чего делается. Князь так живописно описывал эту свою ошибку, что перед глазами невольно появлялась картина "споров" с применением дубья и кулаков. Император хмыкнул, да уж — такого ему не нужно, и он позаботится об этом.

Александр Николаевич загорелся уже решением этой задачи самостоятельно — и хорошо, что нет его приятеля князя. Уж больно хотелось похвастаться успешно решёной задачей. Александр был больше либеральных взглядов, но и выслушанные аргументы сбрасывать со счетов не собирался. Что ж, сейчас он набросает тезисы, а затем поручит Орлову присмотреть пару-тройку популярных корреспондентов, а уж из них выберет нужного человека. Главное тут не ошибиться — человек должен открыт новому, но не чураться и старого уклада. Не только писать обличительные статьи, но и реально смотреть на вещи -что ни говори, а вот так, с бухты-барахты, новое у нас не внедришь, так что понимание должно быть. Ничего, он найдет такого. Запрещать он не будет, но вот пригляд должен быть обязательно, а уж меры воздействия к непонимающим он найдет.

Император еще раз улыбнулся и стал споро накидывать на листке тезисы, что обязательно должны быть отображены в наших газетах. Дело спорилось — не так уж это трудно, сам себе подумал Александр и продолжил писать. Как там говорил князь — слона нужно есть по кусочкам? Император опять улыбнулся — съедим.

В Симферополь мы въехали рано утром, поэтому было решено не останавливаться, а проследовать дальше — все же мне нужен был князь Горчаков. Узнать последние новости с фронта было просто необходимо, так же мне хотелось увидеть карту с обозначенными диспозициями войск. С другой стороны, в Симферополе остался полковник Добрынин и навестить его было также необходимо — снабжение армии было ахиллесовой пятой Российской Империи. Но по недолгому размышлению, я решил все же сначала поехать в ставку, а уж затем вернуться в Симферополь.

— Наслышан, наслышан. — такими словами встретил меня князь Горчаков, когда я вошел к нему в палатку.

На этот раз генерал-адъютант был у себя в ставке и ждать его не пришлось. С дороги я уже успел слегка помыться и привести себя в должный вид — пропыленная и пропотевшая на жаре одежда не соответствует виду офицера и порученцу императора.

— Я тоже рад вас видеть князь. — я прошел по палетке и присел на указанный мне жестом хозяина стул. С наслаждением вытянул ноги — так много еще ездить на лошадях мне не приходилось, и я уставал. — Я все-таки не успел, к моему великому сожалению, но город мы отбили обратно.

Горчаков усмехнулся в свои роскошные усы и слегка прищурившись посмотрел на меня.

— Это князь, я так полагаю, был ваш доклад. Кратко. Но в целом из донесений генерал-лейтенанта Врангеля и наших газет, картину я сложил. Да-с. Но все же я хотел бы услышать ваш рассказ. Так сказать — из первых уст.

Я задумался. О чем рассказать — весь ход боевых действий должен был отписать барон Врангель, что к этому добавить я даже и не знаю. Собравшись с мыслями, я решил изложить поему действовали так, а не иначе.

— На момент моего прибытия с подкреплениями город был уже в руках у коалиции. Штурмовать его было бесперспективно ввиду наличия большого количества штуцеров у противника — нас бы просто перестреляли вне зоны действия нашего огня. Артиллерии тоже было недостаточно, с другой стороны затопленных судов было явно недостаточно для надежного закрытия бухты. Враг вполне мог зайти своими кораблями и поддержать огнем войска. Дожидаться подкреплений было тоже слабым вариантом — их не хватает итак, причем на линии основного соприкосновения с противником — у Севастополя. Так что выбора особого и не было — атаковать я мог только, нивелировав вышеперечисленные преимущества у армии противника, то есть ночью. Ну и из плохого. Для ночных атак войска нужно сначала обучать — все наши ухищрения не помогли. Солдаты сбивались с пути, выходили совсем не к тем местам для атаки. Поэтому удар вышел не кулаком, а растопыренными пальцами. Еще момент — войска к городскому штурму не готовы, нужна как специальная экипировка, так и большое количество гранат. В помещениях орудовать винтовкой неудобно, не говоря уже про сабли — нужно что-то короче. Ну вторую атаку Керчь не выдержит сейчас — там нужны подкрепления, хотя бы ополчение — охранять военнопленных, помогать в городе и устройстве позиций. Ну и из хорошего могу добавить, что я привез с собой полторы тысячи английских штуцеров со всей оснасткой.

— Хм, штуцеры — это хорошо. Но вы же уже наверняка продумали куда их применить. Не так ли? — Горчаков хитро прищурился из-за чего стал похож на одетого в мундир монгола. В ответ я тоже улыбнулся.

— В наше больное место. Если не сдали еще Федюхины горы, то думаю вооружить лучших стрелков и отправить туда в помощь. Не знаю, как там с укреплениями, но стрелки нам нужны не в штыковую ходить — поэтому пусть бы рыли себе окопы и из них стреляли.