Поворот

— Хм. Окопы. Боец в окопе не имеет места для того чтобы орудовать штыком. А ну как противник в атаку пойдет — это он делает регулярно.

— Если есть уже редуты, то нужно что-то думать. С обычными войсками таких людей мешать не хотелось бы, да и поберечь стрелков надобно. Так что тут я надеюсь на ваш опыт. — О том, что в это время в штыковую ходят регулярно я как-то не подумал, это для меня окоп привычен, но в это время все не так. Да и как стрелкам сделать отдельное укрепление, если лопаты в большинстве своем железные, а не стальные. Там камней много — вообще не факт, что выкопать смогут что-то. Я в задумчивости потер подбородок. И как же расположить стрелков в таком случае? Горчаков улыбнулся и предложил свое решение.

— Я предлагаю наполнить землей мешки, благо сейчас их у нас много пустых. И из них пусть себе редуты складывают позади основных укреплений — все же Федюхины высоты, пусть и не горы по-настоящему, но холмы с изрядным уклоном.

— Да, мне думается это будет самое лучше решение. А можно ли глянуть на карту с обстановкой? Все же я был оторван от основных событий, так что хотелось бы знать последние новости. — Горчаков кивнул и расстелил на столе карту, немного задумался над ней, затем дорисовал еще один полк неприятеля около злополучных высот. Я не мешал и не задавал вопросов — смотрел на картину, и она мне очень не нравилась. Особенно мне не нравилось направление от Евпатории к Симферополю — там равнинная местность и крупных соединений у нас сейчас нет, так что ничто не мешает противнику ударить нам во фланг. Плюс еще поджимают наши позиции со стороны Севастополя. Да уж, как-то мне казалось все будет проще, а теперь думай, куда придется основной удар. Войск у нас не хватает чтобы прикрыть все дыры, а судя по их численности — нам следует отступить и оставить Севастополь в окружении, но сделать мы это никак не можем.

— Михаил Дмитриевич. Я так понимаю окрестности Евпатории патрулируют наши конные разъезды. И фланг этот для нас представляет опасность — контролируют море корабли коалиции и когда да какие войска они перебросят мы узнаем в последнюю очередь. Как вы думаете, если мы обозначим опасность для Евпатории — заставит ли это перебросить в тот район дополнительные войска?

Горчаков задумался и даже повторил мое задумчивое поглаживание подбородка. Склонился над расстеленной картой, внимательно еще раз осмотрел позиции противника и предполагаемые численности их воинских соединений. Потом резко выпрямился и мне даже показалось, что он посветлел лицом. Хотя это мог быть и просто упавший на него свет.

— А ведь и то дело. Противник занял Гасфортовы высоты и обозначил возможность обхода с фланга наши войска на Федюхиных высотах. Таким образом он может окружить наши войска и предотвратить это довольно сложно — войск у нас еще недостаточно. Хотя и будет стоить ему больших потерь. Нда... А вот возможная потеря Евпатория заставит его поволноваться и наверняка усилить гарнизон Евпатории. Сейчас тем уже построили дополнительные редуты и укрепили существующую линию обороны. — тут он еще раз задумался, а спустя минуту продолжил. — Но может и не поверить в серьезность наших намерений и продолжить осуществлять свой план. Тогда мы будем иметь весьма бледный вид, князь. Евпаторию в таком случае брать нам будет нечем и тут мы можем оказаться в весьма сложной ситуации.

— Я думаю, если у Евпатории будут не только разъезды казаков, но вся наша конница, которая начнет нападать на любые доступные ей цели вне выстроенной обороны противника. Да устраивать засады, если вдруг за ними выйдет погоня с кем они могут не справиться, то на определённые мысли их это должно натолкнуть. К тому же наша разведка должна демонстративно изучать их укрепления все зарисовывая на картах, особенно высоту таковых.

Горчаков понимающе кивнул — прошлый штурм Евпатории был провален несмотря на все мужество наших солдат. Ров оказался наполнен водой, а высота стен оказалось большей чем длина лестниц. Пришлось отступить, да еще вылезшие османы разбежались по полю боя при нашем отступлении и добивали раненных, которых не успели забрать с собой. Один просчет привел к провалу все операции.

— А что же с Федюхиными высотами? Сейчас атаковать там будет сложно — противник укрепился, нагнал подкреплений и прорвать его оборону будет сложно. Только на Гасфортовых высотах около восьми тысяч и тридцать орудий, да с фланга их прикрывает десять тысяч турок с тридцать шестью орудиями. И это только на одном направлении.

— Будем пока тоже укреплять свою линию обороны, да усиливать ее орудиями — большего тут не сделает и господь бог — наших сил явно недостаточно для успешного наступления.

Князь Горчаков облегченно вздохнул. С чего бы такая реакция? Я же говорил ему, что мы будем ждать подкреплений, да и со снабжением нужно что-то делать — смешно сказать, но пороху у нас крайне мало — долгую канонаду просто нет возможности сделать, а без артиллерии какая атака? Хм. Может после Керчи он решил, что я и тут решусь на авантюру? И словно прочитав мои мыли Михаил Дмитриевич озвучил последние новости, что до меня еще не дошли.

— Кстати, вы знаете, что прорвавшиеся в Азовское море корабли коалиции атаковали крепость Арабат, но два корабля были повреждены ответным огнем нашей батарее и вынуждены были отойти. А вот Геническу не так повезло — его практически сровняли с землей.

О Геническе я помнил только то, что городок там больше похож был на деревню в мое время. Единственно чем он запомнился, только тем, что все оттуда привозили бычков, довольно больших. Я не любитель этой рыбы, но быть в Геническе и не привезти с собой связку сушеных крупных азовских бычков было моветон. Впрочем, я все равно их не привез, о чем горько пожалел неоднократно — знакомые просто достали своими вопросами или предложениями купить у меня их, так как я все равно их не ем. Этим мне и запомнился это город. В любом случае городок мне было откровенно жалко. Я тяжко вздохнул.

— Значит сейчас они пошли бомбить Таганрог — это крупнейший поставщик нашим войскам муки и других продуктов питания. Отвести склады я распоряжение отсылал, но вот насколько оно сделано и выполнено ли вообще — одному богу известно. — Я поморщился, теперь вопросы снабжения становятся еще более острыми, хотя куда уж острее. Горчкаков понимающе кивнул — мысли наши видимо сходятся.

— Надеюсь, при выходе из Азовского моря у них возникнут проблемы. Да-с... Барон Врангель по крайней мере сообщает об усиленном восстановлении батарей. Так что проблемы у них должны возникнуть большие. — Князь помолчал немного, а затем сменил тему.

— Андрей Дмитриевич, если не секрет, то что вы намерены делать дальше?

— Я должен встретится с полковником Добрыниным — он занят сейчас организацией снабжения наших войск. Там возможны проблемы, так что помощь моя с выданными мне полномочиями ему не помешает. Это сейчас самый важный вопрос.

На этом мы и распрощались. Мне показалось, что Горчаков вздохнул с облегчением. Меня не отпускала мысль, что он ожидал от меня какой-то авантюры подобной керченской атаки и когда я поддержал его мысли насчет обороны, то заметно расслабился. Да что там, мне и самому было стыдно за Керчь. С одной стороны, я понимал, что по-другому просто невозможно отбить имеющимися силами город — слишком много преимуществ у противника. А вот с другой стороны — то, что все закончилось победой мне самому уже казалось чудом. Для таких атак нужно учить и оснащать войска и никак иначе, все остальное — полнейшая авантюра. Еще итогом этого боя стало мое глубокое уважение к солдатам — дрогни они и атака бы захлебнулась, но нет. Они атаковали противника в любой ситуации, даже, казалось бы, в безвыходных положениях атаковали и побеждали. Так же меня радовало то, что противник был не готов к такой атаке совершенно — шло разграбление города, дисциплина отсутствовала как понятие, алкоголь тоже весьма способствовал этому. Армии у противника практически не существовало в этот момент — было много вооруженных мародеров, но армии не было. Пожалуй, это было тоже одно из главнейших причин нашего успеха. Ударь мы днем позже и не факт, что не были бы разбиты, а так — виктория. Но это все не мешало ругать себя последними словами — не предусмотрел, не подготовил, не продумал, не проанализировал — слишком много не. Я вздохнул — этим и отличается военные от гражданских. Да именно тем, что воюют тем что есть в наличии сейчас и в тот момент, когда нужно, а не когда будут готовы. Я же гражданский, но именно эти мысли меня окончательно успокоили — тем лучше я смогу подготовиться к атаке на Балаклаву. Все ошибки должны быть учтены и исправлены. Главное не наделать новых.

В Симферополь я прибыл с двумя приказами от Горчакова. В одном приказе было распоряжение на передислокацию дружины ополчения в Керчь под командование барона Врангеля, а во втором приказ поступить в мое распоряжение. Как можно догадаться, никто боеспособных частей мне не отдавал, все приказы касались только ополчения. Какие части забирать я уже должен был решить на месте — место в приказе с наименованием было пустым, так что я мог вписать любую часть. Ополчение Горчаков мне отдал с легким сердцем, да к тому же пояснил зачем мне это нужно — одна часть просто необходима Врангелю для присмотра за пленными и других дел, а вторая для обеспечения будущего наступления на Балаклаву. Правда я не пояснил, с какой стороны я собираюсь ее атаковать, но тут еще вилами по воде писано — дорогу нужно разведать и понять возможна ли атака с выбранного мной направления в принципе. Но первым делом мне нужен был Тихон Шептунов — очень большие надежды я возлагал на разведку.

Тихон меня уже ждал. Если точнее, то он ожидал, что я не проскочу Симферополь и поеду дальше, а переговорю с ним и был очень удивлен, когда этого не случилось. Тянуть он не стал, а сразу же начал вываливать на меня новости.

— По первому вашему поручению — проводники найдены, пройти там с лошадьми сложно, но можно, ежели произвести подготовительные работы. А вот с конечной точкой все не так хорошо — работы нам вести там никто не даст и лошадей с грузом спустить там не выйдет. — Тихон немного помялся, но продолжил. — Но все равно -вам лучше оценить маршрут самому. Там глазами нужно смотреть.

Я лишь кивнул — сам так думал сделать. Этим я явно его успокоил и дальше он уже продолжал говорить размеренно и неспешно.

— Список лиц, замеченных в крупных хищениях на складах составлен. Доказательства собрали лишь на самых наглых — как вы и просили. На остальных просто составили примерные схемы осуществляемых ими хищений да размер таковых. Бумаги вон лежат — можете забирать.

Я оценил объем бумаг, что и говорить — очень даже господин Шептунов расстарался. Очень даже впечатляет стопочка. И ведь времени было у него всего ничего, а поди ж ты — все успел.

— А по поводу обстановки в странах противника что известно? Вы ведь получали сводки. — Еще бы он их не получал. Именно он мне их и приносил уже в дешифрованном виде, так что волей-неволей он должен был их знать. — Своими словами, я потом сам прочту, но хотелось бы сразу узнать плохие новости.

— Тут вы угадали. Плохие новости есть. Сардинское королевство формирует 15 тысячный отряд в помощь своим союзникам Франции и Англии. Следует их ожидать здесь в середине-конце июля. Это основное, есть еще, но больше о настроениях и проблемах у них. Это вы и уже сами прочтете.

— Что ж спасибо за хорошо сделанную работу. Очень своевременные новости, я обязательно отпишу государю об этом. — Я поднял увесистую стопку бумаги, взвесил ее на руке и усмехнулся. — Пойду тогда изучат ваши материалы, а затем поищу полковника Добрынина.

На том и расстались. Я криво улыбнулся, когда вышел из поля зрения Шептунова — чувствую день у меня уже весь занят, так что с Добрыниным только зайду поздороваться и закопаюсь в бумаги.

Джеймс Гордон Хантли нервно мерял шагами палубу Агамемнона. Корабль был хорош — 91 орудие, 850 членов экипажа и паровая машина мощностью 600 лошадиных сил, явно показывал всему миру кто в море хозяин. И да — в море корабли Британии властвовали. Особенно в этой луже, что называлась Азовским морем.

Прорвавшись в Азовское море, быстроходная флотилия, состоящая из четырнадцати английских и четырех французских пароходов, большого количества канонерок и других судов, должна была принести безоговорочные победы. Казалось бы. Вначале был разгромлен Бердянск, уничтожили все суда, что там были, вплоть до рыбацких лодок. Но склады оказались большею частью пустыми, а свои корабли русские взорвали и сожгли. Еще бы тогда им насторожиться, но нет — они не обратили на этот момент никакого внимания. В Арабате тоже прошло не все гладко — русский гарнизон из своих маломощных орудий смог повредить два судна. В Геническе уничтожить Чонгарский мост не удалось, да вообще ничего толком не удалось — занять Генический пролив, чтобы через него прорваться к Чонгарскому мосту и перекопу не вышло. Город, естественно, был разрушен огнем эскадры, но толку то? И ведь предъявляли этим дикарям ультиматум — действовали по давно отлаженной схеме: ультиматум, бомбардирование города и затем сдача туземцев, даже если их больше. Так делали уже давно и всегда срабатывало, но не здесь. Шлюпки, что направили в Сиваш с хорошо вооруженными командами чуть не утопили, флот русских тоже оказался вне досягаемости, да еще склады оказывается перенесли вглубь территории — отодвинули от побережья по распоряжению какого-то чинуши. И хоть этим распоряжением были сами русские недовольны — ну еще бы, им же все и перетаскивать, но как оказалось очень вовремя пришло это распоряжение. Джеймс грустно улыбнулся — да уж, тут явно все идет не по привычному сценарию.

И вот теперь Таганрог. Нет, в одном его туземный начальник радовал — склады стояли полные, так что если и получили тут распоряжение, то выполнять его не торопились. Это укладывалось в сложившийся образ России, а вот то, что гарнизон не капитулирует и будет препятствовать высадкам десанта — нет. Обстрел города тоже особых результатов не дал и не привел к ожидаемой капитуляции. С одной стороны, мелочь — склады все же таки уничтожили, а с другой — результат не соответствует ожиданиям. Подумать только тринадцать боевых пароходов и двадцать канонерок на город, из которого не звучат пушечные выстрелы — подавляющее превосходство, но высадится не получается. Шесть часов артобстрела города и ни одной удачной высадки — город занять не удалось.

Все скроенные планы трещали буквально по швам и это не давало Джеймсу спокойно заснуть. На эту эскадру английское командование возлагало большие надежды — лишить русскую армию в Крыму снабжения и отрезать отступающие от турков из-за восстания на кавказе русские войска было очень важно для достижения поставленных целей. Беспокойство не оставляло англичанина и когда принесли весть, что Керчь отбита обратно, он вздохнул с облегчением — все стало на свои места. Поход можно считать проваленным — цели не достигнуты, но напоследок следует завернуть в наибольшее количество русских портовых городов— хоть так оправдаться в глазах начальства за сорванную операцию. На минуту Джеймсу стало даже жалко тех, кто проспал Керчь, но только на минуту. Что ж — эта страница уже перевернута, следует начать готовиться к возвращению в Черное море. Ростову на Дону в этот раз повезло — с этими мыслями Джеймс и пошел на совещание к адмиралу.