Поворот

На одну из ночевок остановились около какого-то старого сарая. Если быть уж совсем точным, то некогда тут было обширное подворье, вот только дом представлял из себя развалины с рухнувшей крышей, да и остальные постройки выглядели примерно так же. Более-менее целым оставался только сарай. Строилось это произведение строительного искусства явно без особого тщания, поэтому вид имело весьма неказистый изначально, а уж теперь и говорить не о чем. Рассохшиеся доски ворот, крыша, крытая неизвестно чем и присыпанная землей, поросла травой и кустами. Да что там говорить — вон даже деревце пытается на этой самой крыше вырасти. Стены поросли мхом — рядом широкий ручей и сами постройки находятся в низине. Хотя может это не ручей, а речка — кто знает, как местные этот источник воды называют. Как по мне — если меньше трех метров ширины и глубина по щиколотку, так это ручей, но встречал я и такие водоемы, гордо носящие титул реки. Утоптанный глиняный пол с какой-то кучей неизвестно чего сгнившего, дополняли картину. Ирония. Все дома считай развалились, а сделанный кое-как сарай живет и здравствует. Но как бы то ни было, ночевать все же лучше с крышей над головой, чем без нее, особенно когда небо затянуто тучами и начинает уже накрапывать дождь. Балки в сарае не сгнили совершенно и выглядели вполне себе прочными, но для проверки один казак даже взобрался на крышу и попрыгал там — ничего, ни скрипов, ни треска. Хотя все равно строение вызывало опаску, но мокнуть нам совершенно не хотелось и было решено ночевать в нем. Да что там нас уже — тридцать два человека, в этот сарай еще можно десяток людей вполне заселить и место еще останется.

Мусор выгребли, но вот дальше вышел затык — лапника нарубить было не из чего — елок рядом не нашлось, так что в ход пошли близрастущие кусты. Трава здесь низкая и часто очень колючая, так что ограничились только кустарником, но тоже ничего — застелил вещью из ткани поплотней и спи себе. Кстати, большинство казаков именно этим и занимались, бодрствовал караул и я.

Сидя у разведенного костра на улице я мучительно пытался найти идеальное решение, а оно не находилось. Итак, что мы имеем -укрепления у Балаклавы ориентированы во внешнюю от города сторону и они идут одной линией. Что это значит? А тут все просто — прорвав оборону в одном месте, мы имеем возможность бить в бок и в тыл всех остальных. Значит один удар, не считаясь с потерями в одном месте. Те кто будет штурмовать укрепление понесут огромные потери, а значит дальше наступать ими будет невозможно — значит наступление волнами: одна волна занимает часть укреплений, вторая проходит атаковать дальше. Укрепления имеют большую протяженность, значит волн, наступающих нужно как минимум три, плюс занять сам город, плюс все господствующие высоты. Да и удерживать оборону тоже нужно каким-то образом — укрепления попытаются отбить однозначно. Итого три полка пехоты — двенадцать тысяч человек. А их еще нужно провести горами и это сложно и долго и войска растянуться. Если тысяч восемь еще протащить я представляю как, ну более-менее, то двенадцать уже под большим вопросом.

Далее три полка — это три полковника, тут нужно уже более высокое и авторитетное руководство, иначе может получиться, что один пойдет в атаку, а другой будет неспешно выстраивать свой полк в атакующие колонны и никуда не торопиться. Да мало что что возможно -не сойдутся характерами, личная неприязнь, нежелание просто рисковать. А рисковать тут придется — атака очень рисована.

Я планировал задействовать тут свой полк — и прикрыть наступающих огнем издалека можно моим полком, да и обучаются они штурмовать высоты. Плюс мое командование, хотя нет — тут это минус. Я ведь тоже полковник, а то что личный порученец императора может не дать нужного результата — к выскочкам относятся плохо.

Ладно, это одна часть проблемы. Вторая часть тоже не лучше — делать придется два главных удара, вернее даже три. Первым делом нужно разбить турецкие войска — это десять тысяч воинов, укрепившихся на высотах между реками Варнауткой и Черной. Затем ударить по Гасфартовым высотам с тех направлений — от Федюхиных высот, от Чоргуна и от турецких позиций. Причем турецкие позиции нужно еще и прикрывать — сзади них есть войска союзников. Что поделаешь — не доверяют тут туркам, особенно после первой битвы при Балаклаве. Там храбрые турецкие солдаты бежали, бросив свои позиции почти сразу, чем принесли сумятицу уже на позиции войск коалиции. Проще говоря — враг может попытаться как отбить высоты, та и ударить во фланг нашим штурмующим Гасфартовы высоты, идущих от только что занятых позиций. Сложно, но решаемо.

А теперь вишенка на тортике — атаковав с Федюхиных высот, мы тоже подставляем бок под войска противника со стороны Балаклавы и удар будет несомненно — там есть и силы и возможности. И вот как раз там мой полк бы пригодился как нельзя лучше — прикрыть свой фланг от атаки он тут сможет как никто другой. Дальше следует еще один момент — если проявить здесь нерешительность, то занявшие Балаклаву солдаты окажутся в окружении очень быстро и со снабжением там возникнут огромнейшие проблемы— плечо доставки огромно и трудно проходимо, да и перекрыть его легко. Значит нужно давить противника от Федюхиных высот без передышек и перерывов. Не отступить, как прошлый раз потоптавшись и получив временный успех, а атаковать. Будет ли это делать Горчаков? Вот это вопрос. Если он проявит тут нерешительность как Меньшиков, то мы понесем огромные потери и не добьемся ничего, кроме позора разгрома.

Федюхины высоты. Тут еще одна проблема — на высоты враг постоянно давит и не стоит думать, что он перестанет это делать при нашем наступлении — наоборот. Единственный стопроцентный шанс разбить нас — это выбить нас с высот, тогда уже противник нависнет над нашими тылами и окажется способен отрезать нас от Бахчисарая.

Итак, где же мне быть со своим полком? Где мой полк станет именно той соломинкой, что сломает хребет верблюду? Вопросы, вопросы, вопросы. И чем больше я разбираю свой план, тем больше получаю и нахожу узких мест.

— Шли бы вы спать, ваше сиятельство. Завтра с самого утра встанем, дорога раскиснет и будет тяжелой. Выспаться и отдохнуть вам нужно обязательно. Да и вымокли уже. — Смена караулов уже поднялась и ненавязчиво пытается меня отправить на боковую. Хотя он во всем прав. Вздохнув еще раз, я встал от костра и пошел в сарай — крапающий дождик и вправду не располагает к посиделкам — костер дымит от падающих капель изрядно, да и одежда намокает.

— Ты прав братец. Ты прав. — Только и сказал я, да и пошел к своему лежаку. Скинув промокшую шинель и назвав ее подстилкой, я завалился спать — к демонам мысли, еще есть время и оно десять раз внесет свои правки в мои планы.

Симферополь встретил меня проходящими через город четвертой и пятой пехотных дивизиями, а также суетой обозников и большим затором на одной из улиц. Солнце нещадно пекло, грязь и пыль уже въелись, казалось, не только в одежду, но и кожу. Пот стекал по лицу и спине и это тоже не добавляло ни радости, ни настроения. Хотя вид проходящих солдат подействовал на меня подобно хорошему глотку крепкого кофе, но с дороги хотелось только одного — поскорее оказаться в тени и прохладе дома, да принять ванну.

Собственно, это я и сделал при первой же возможности. И уже попивая кофе в тени растущего во дворе финикового дерева, я стал интересоваться новостями. Новости, как, впрочем, и ожидалось, принес мой денщик. Адъютант же изображал из себя бодрость и готовность к подвигам, при этом нещадно зевая.

А новости меня порадовали, да еще как! Первое — подкрепления в армию, ну это я и сам видел. Но не только этими дивизиями, но и пришедшим Тарусским ополчением. Не моим, а господина Миллера, но это тоже хорошая новость — уже будет легче, да и радует просто присутствие земляков. Но это только первая хорошая новость, другую же новость обсуждал весь город уже четвертый день — английская эскадра прорвалась из азовского моря понеся ущерб под огнем Керченских батарей и потеряв два парофрегата. Одному из них обстрелом повредили рули и корабль заложив циркуляцию сел на мель, да еще вблизи батареи. Корабль был захвачен практически целым, однако противник попытался подавить батарею и освободить свой корабль. В результате трофей получил множество повреждений, а противник потерял еще один парофрегат — тот слишком сблизился со своим невезучим собратом и был практически вплотную обстрелян как с батареи, так и с двух орудий трофейного корабля, а затем взят на абордаж. Как это смогли провернуть я не совсем понимал, однако смогли — под огнем неприятеля на шлюпках идти супротив военного корабля ... мне это представлялось самоубийством, причем извращенным способом. Но нет — итог боя два захваченных парофрегата, однако очень сильно поврежденных, так что сомневались в том, что есть ли вообще их смысл ремонтировать или проще пустить на дрова.

Ну и третья новость стояла у моего стола и ждала пока денщик организует стул и вторую чашку кофе, а подчиненные его в это время заносили какие-то массивные вещи.

— Присаживайтесь Василий Дмитриевич, не стесняйтесь. — С этими словами я показал на появившийся стараниями денщика стул и пододвинул кружку с кофе своему керченскому протеже. Вы очень вовремя пришли, это редкое искусство, так что не стесняйтесь.

Головин закончил мять руками свой головной убор и в нерешительности присел. Да, его появления я никак не ожидал — дел в Керчи невпроворот, и он там должен крутится как белка в колесе. Однако он тут передо мной и судя по характерному звяканью принесенных вещей, хочет предоставить мне ни что иное как мортиру собственно изготовления. Ну да по моим требованиям, я накидывал рисунки и пояснял концепцию и быстрой зарядки, и переносимости, и преимуществ стрельбы по навесной траектории. Главное же было в преимуществе стали перед бронзой, однако указывал и возможные недостатки — лить сталь сложно, плохая текучесть и образования пустот внутри сплава довольно сильно мешают получать из стали цельнолитые орудия. Чего уж греха таить — мне было интересно, что смог сотворить этот неординарный человек основываясь на моих мыслях и рисунках.

Головин сидел в напротив меня и боком к своим подчиненным, во всю распаковывающим свое изделие. Человек явно чувствовал себя не в своей тарелке и отчаянно смущался, при этом усиленно косил взглядом в сторону своего агрегата. Странно, раньше он был вроде более раскован. Надо отдать должное — меня он заинтриговал дальше некуда, но я держал благожелательное выражение лица и неспешно попивал кофе. Кофе попытался отпить и Головин, вот только отхлебнул слишком много. А напиток был горячим. Как результат — обжегся, закашлялся и облил себя и скатерть стола. Вскочил попытался минимизировать ущерб столу и выставленным блюдам, перевернув при этом сахарницу и смахнув со стола пироги, стул же при этом у него упал. Спас Василия мой денщик — молча отстранив потерпевшего и начав собирать щипчиками рассыпанные куски сахара, мимоходом поправив кружку и отставив подальше от горе-посетителя кофейник. И все это молча и укоризненно поглядывая на Головина. Этим он похоже окончательно добил человека и тот отступив в сторону стал хмуро глядеть на своих людей. Теперь уже те занервничали и уронили с грохотом и звоном железную плиту на землю.

— Я это, Андрей Дмитриевич. — И замолк на десяток секунд, затем окончательно смяв свой многострадальный головной убор собрался с духом и продолжил. — Сделали мы как вы велели ваше сиятельство. По-своему, но вы и сами говорили, чтобы я делал как мы сможем и как нам проще. Вот и привезли. — Тут он окончательно смутился и замолк. Что ж, пора выручать человека.

Я так же неспешно допил свой кофе, встал из-за стола и сделал пару шагов к его людям. Постоял посмотрел за увеличившийся суете и повернулся к Головину.

— Показывайте, любезный. Признаюсь, очень мне интересно взглянуть на ваше изделие.

Вот тут Василий Дмитриевич явно приободрился. Я бы даже сказал успокоился и стал поход на того степенного и уравновешенного мужчину, что я знал. Он не имел инженерного образования, но большой жизненный опыт и природная сметка чаще всего приводила его к нужному результату. Не может сделать сам? Не вопрос — он уже знает того, кто может. Пусть не все задание целиком, а только его часть, но он знает и других, кто сделает остальное. И самое главное— он находил нужные слова для всех этих людей и мог убедить и заинтересовать их. Такие люди всегда редкость и их нужно поддерживать обязательно — люди дела всегда нужны и востребованы, жаль сословием не вышел, однако буду стараться продвинуть его вперед при любой возможности.

Произведение сумрачного гения было очень слабо походим на миномет. По крайней мере я узнавал его с трудом, хотя первые черты его уже появились. Для начала плита— она была квадратной и маленькой, хоть ее центр и был уже вогнут. Но все же назвать это классической минометной плитой язык не поворачивался. Ограничение по размерам я понял только когда установили конструкцию, чем-то похожую на укороченную стремянку, где-то по бедро укороченную. Ко всему прочему, эта вещь имела с двух сторон железную изогнутую планку, чем-то напоминающей транспортир с прорезью, идущей по центру вдоль всей железяки. И да я не обманулся— на ней были начертаны деления — так и есть, это для выставления угла наклона орудия. Орудие собой представляло не обычную мне трубу, а ту же трубу, но одетую в две более короткие рубашки. Это мне было как раз понятно — сам ствол посадили, скорее всего "на горячую", сначала в одну более широкую и короткую отливку, а затем в другую, еще более укороченную. Для чего понятно — что бы не разорвало.

На одной из рубашек с двух сторон были полосы с зубцами остриями вниз, для чего они стало ясно, когда ствол вдели в жестко закрепленный на распорках хомут и выставив длину ствола, что бы упиралась в плиту, крепко затянули, от усердия даже погнув свой инструмент. Видать инструмент железный, но это происшествие ничуть не смутило архаровцев— тут же был извлечен другой точно-такой же ключ и дело было продолжено. Когда закрепили все элементы, стало понятно, что в прорези "транспортира" входят два других боковых отростка от ствола — они как раз на третьей "рубашке", я еще гадал зачем нужны эти "рога". Теперь прояснилось — выставлять угол. Собирали орудие где-то с полчаса, да уж — быстро развернуть минометы не выйдет при всем желании. Да и сама конструкция была слишком сложной на мой взгляд, а уж опорная плита так вообще "ни о чем" — слишком маленькая для равномерного поглощения импульса "отдачи". Значит нагрузка еще ложиться и на саму "стремянку". Вывод? Да он просто — будет ломаться и часто, то бишь эффективность устройства довольно низкая. Но с другой стороны — орудие занесли по частям двенадцать человек и упревшими они не выглядели, а ведь тащили сюда через город. Сам ствол несли шесть человек — для этого у них была даже специальная приспособа. Хм, даже не знаю, что сказать. В процессе сборки этого шедевра нашего завода Головин давал пояснения, что, для чего и зачем, при этом поглядывал на меня явно с опаской. Видать сам видит все несовершенство своей конструкции, а с другой стороны — я же не на тульском заводе, тут делали из чего было и тем что имелось в наличии. Это итак трудовой подвиг, да и взять мне сейчас другие мортиры просто неоткуда. Ну почти неоткуда— полупудовые мне еще найдут, по крайней мере искать уже начали, но сколько их будет. Кстати, а калибр у этой игрушки похоже такой-же, как и полупудовой.