Поворот

Добрынин остался в Симферополе организовывать новую интендантскую службу — дел у него было много, настолько много, что мне было даже жаль этого немолодого человека. Нервов потратить на это благое дело предстояло потратить ему очень много, да и времени тоже.

Один полк ополченцев собирался идти на Керчь в помощь барону Врангелю, другая добровольческая дружина поступила, а мое распоряжение и сейчас во всю искала лопаты, пилы, топоры, да ожидали из Керчи ломы и кирки — им предстоит строить дорогу, ибо без повозок мне не довезти все необходимые припасы к месту будущей баталии. А вот я выехал своими глазами осмотреть маршрут и посмотреть на укрепления англичан, дабы не вышло как в Евпатории — подойти к укреплениям подошли, а вот длины лестниц не хватило их перемахнуть. Вот так и вышло, что я опять скачу в сопровождении поручика Золотова и его казаков по дороге.

Маршрут и проводников мне нашли служащие ведомства Орлова — служба безопасности тут оказалась на высоте. Они нашли и людей, и примерный маршрут проложили по карте, даже несколько вариантов было на выбор.

Поручик Золотов, направленный ко мне со своей сотней казаков для сопровождения еще около перекопа, поравнялся со мной. Его сотня тоже учувствовала в ночном штурме города и понесла большие потери, большей частью раненными. Я сам удивляюсь, как казаки умудрились вынести из горящего города всех своих товарищей, но факт остаётся фактом — сотню пришлось спешно доукомплектовывать добровольцами из казаков других сотен. Это явно не обрадовало поручика, но к своим обязанностям он относился серьезно и очень переживал, что потерял меня в городе. Чую, что сейчас все-таки задаст свой вопрос, что у него вертелся на уме все это время.

— Что, Антон Георгиевич, решились-таки задать измучивший вас вопрос? -Решил помочь человеку, а то его мучения меня уже порядком утомили. Одно дело наблюдать их день, ну два, а совсем другое на протяжении длительного периода.

— Не то что бы вопрос ваше сиятельство, но. Хотя да вопрос — зачем вы полезли в тот город? Признаюсь, это выше моего понимания -доверенное лицо императора и так рискует своей жизнью. Зачем? Кто будет выполнять ваше поручение, если с вами что-то случиться? Одно дело, когда юнец вроде вашего адъютанта — тут поручик кивнул в сторону моего молодого помощника, деликатно отставшего от нас на почтительное расстояние, но в пределах досягаемости, — а совсем другое вы. Вы делаете все обстоятельно и вполне осознаете, что такое война, однако...

Тут я задумался. Вот что ответить этому человеку? Что если бы остался в тылу, а в атаку пошел бы генерал-лейтенант Врангель, то это выглядело бы весьма неприятно, да и войска свои он знает намного лучше меня, как, впрочем, и управляет ими. Никто бы не назвал меня трусом, но вот шепотки бы за спиной были, а мне сейчас о репутации нужно заботится как никому другому — слишком стремительный взлет на вершину олимпа, слишком много оценивающих взглядов и ждущих моей ошибки. Не стоит сомневаться, что недоброжелателей у меня сейчас уже много — мест под солнцем всегда мало и за них идет постоянная борьба. Да и не только этим я руководствовался, било еще несколько причин. Немного помолчав, я решил все же выдать одну из них.

— Понимаете поручик, враг нас не ждал, но его было много больше нас, да еще в городе. В городе всегда сложно вести боевые действия — там идет битва за каждый дом и улицу. Там нет четкой линии как в обычной баталии, а вся битва представляет собой множество разрозненных сражений. Войска дробятся и чем дальше — тем больше. По большому счету — вся атака наша была авантюрой. Да нас не ждали, да противник занимался грабежами и издевательствами над оставшимся населением. Это вселяло надежду. Однако если дать противнику прийти в себя и организовать оборону, то мы и отступить бы уже не могли. Был бы разгром. Полный. Именно поэтому должен быть кто-то, кто бы собирал в единое целое все войска, дабы солдаты маленьких групп не ощущали себя единственными в городе. Именно поэтому я вас постоянно рассылал для установки связи и передачи сообщений и приказов. А еще солдат должен знать, что сражается он не напрасно, что это не маленькая стычка как тут все происходило ранее, а полноценная войсковая операция и значение ей придается огромное. Если человек знает, что он делает важное дело, для всей империи важное, то он проявит чудеса стойкости и упорства, но цель выполнит. Ну а как еще показать всем солдатам было, что они справятся, что в них верят и что битва очень важна, кроме как пойти с ними доверенному лицу государя? Тут слишком много зависело от небольших соединений и каждого бойца — постоянные стычки с противником, война малыми группами, ночь, отсутствие связи и не видно где свои. В такие моменты может показаться, что вообще вы сражаетесь одни и больше никого нет. Тут и храбрый дрогнет. Именно поэтому я и сделал все для понимания каждым солдатом того факта, что их не бросят и с ними я, а в моем лице и сам император, будет в этой битве до самого конца. — Как-то не очень складно получилось, ну да не готовился я к такому разговору, чего уж тут. Поручик помолчал, задумчиво покрутил нагайку и с каким-то странным выражением лица глянул на меня.

— Именно поэтому вы приказали поджечь все дома на нескольких улицах и оставив задыхаться в дыму и огне несколько кварталов с солдатами противника?

Я лишь пожал плечами, чувствую этим вопросом мне будет тыкать в лицо не один человек и даже не два.

— Там противник уже оклемался и стал подтягивать свои подразделения. Собирать ударный кулак. Имеющихся на тот момент у меня под рукой сил было недостаточно, и я купировал противника, отсек его от основной массы войск. Раздробленной и разобщенной смею заметить. И да, я видел плоды их пребывания в городе, так что угрызения совести меня не мучают. — Я чуть помолчал и тихо добавил. — Собакам собачья смерть.

Минут десять мы ехали бок о бок молча. Золотов что-то укладывал в своей голове все это время лишь изредка посматривая на дорогу. Это мне еще повезло, что со мной казак, был бы потомственный дворянин я бы наслушался. Я вздохнул. Пожалуй, еще и наслушаюсь. Любая информация имеет свойство превращаться в слухи, а они имеют свойство искажаться и раздуваться. До меня уже доносились первые ласточки этого явления — и сожгли по моему приказу чуть ли не пол города и солдат противника там угорело чуть ли не двадцать тысяч. Да уж, нам еще повезло, что тут дома большей частью не деревянные, были бы в центральной России и такой номер бы не прошел — сами бы сгорели. Поручик же пришел к своим каким-то выводам и с каким-то непонятным выражением лица уставился на меня.

— Андрей Дмитриевич, вы уже постарайтесь в Балаклаве от нас не отрываться. Да и разведку мы сами можем произвести самым лучшим образом.

Я фыркнул. Ну да, вот он к каким выводам пришел. Ну да тут я его могу успокоить с чистой совестью.

— Не волнуйтесь поручик. Разведку производим мы с вами совместно и большей частью именно вы. Мне важно лишь получить собственное впечатление о дороге. Вы все же не знаете всей задуманной операции и на много просто не обратите внимания, просто потому, что у вас нет в голове полной картины. Так что большей частью разведывать будете все вы, а я только приходить в тем места, которые вы для меня выберете и вместе с вами же. Не волнуйтесь. Здесь будет все по-другому. Мда... Совсем по-другому.

На мое удивление село Гончарное существовало и сейчас, я же почему-то думал, что оно появилось намного позже. Однако называлось оно Варнаутка да и жителей в нем было не так уж и много — меньше сотни, раза эдак в два меньше. Дворов было, однако тут около восьмидесяти, так что скорее всего причина малочисленности местного поселения была война. Месторождение гончарной глины кормило все село, наверняка, если покопаться, то можно обнаружить на этом месте более древнее поселение — времен Херсонеса и скифской империи. Место тут хорошее, да и враг может прийти только специально — тихо и спокойно. Самое то, чтобы здесь устроить промежуточный лагерь.

Но радовался я больше тому, что к селу была дорога, пусть и поганая, но все же дорога. Это разом упрощало всю мою задачу. Можно считать, что треть пути будет пройдена нормально и быстро. Облегчение было настолько явно написано на моем лице, что поручик решил, что я сильно утомился в дороге и тут же стал организовывать постой. Насчет ночевки я тоже был абсолютно не против и что греха таить — дорога все же меня утомила, правда не настолько сильно как посчитало мое сопровождение. Я мельком заметил даже как денщик обменялся понимающими взглядами с моим адъютантом и буквально через минуту мне настойчиво стали предлагать выпить лекарства. Нужды я в нем не чувствовал, хотя голова была тяжелой, но все же послушно выпил и лекарство и чая, да и поел заодно.

Но не все так просто с дорогой, как мне бы хотелось. Крюк мы заложили изрядный и не везде можно было нормально проехать, часто вели лошадей на поводу, да и речки встречались, что наводило мысль на строительство мостов, пусть и деревянных. На строительство дороги я планировал выдвинуть ополченцев — местным жителям я не доверял ни на грош — татары сдадут нас при первой же возможности. Так что все настойчивее становилась мысль отселить временно все местное население — придутся придумать какой-то проект и платить на нем деньги, чтобы туда сами все ломанулись. Бегать же и отлавливать беглецов по местным горам дело дохлое — и не догоним и противника поставят в известность. Тот еще вопрос — и секретность обеспечить и масштабное строительство нужно. Пожалуй, одной дружины ополченцев будет мне явно мало, где бы еще людей взять.

Расположились в покинутом татарском доме. Дом был двухэтажный, с трехскатной крышей и сложенный из дикого камня на цементе. После Керчи я сразу стал отмечать для себя все элементы дома, что могли гореть — балки, пол второго этажа, стропила, балки балкона, что идет вдоль почти всего дома и тому подобное. Сам себя поймав на этом я криво улыбнулся — да уж, долго еще будет аукаться мне, пожалуй, та ночка.

Дом как дом, но глиняный пол меня не радовал — не было привычного ощущения жилого, все время казалось, что это какое-то техническое помещение. Кое-как разместившись на втором этаже и наскоро перекусив, я вызвал командира своей охраны.

— Присаживайтесь поручик. Разговор у нас будет, надеюсь, недолгий, вы все итак знаете, но мне бы все же хотелось все равно обговорить все моменты на всякий случай.

— Я понимаю, Андрей Дмитриевич, дело у нас такое, что лучше все несколько раз повторить, чем один раз ошибиться. — Золотов примостился на вертикально стоящем чурбаке, застеленным какой-то тряпкой— ни стульев, ни вообще какой-либо мебели в доме не наблюдалось. Но все же лучше иметь крышу над головой, чем быть без неё. Несколько мгновений поручик молчал, при этом слегка подкручивая усы, затем, все уложив в голове, начал излагать план своих действий.

— Я оставляю здесь полусотню казаков, часть из них будет наблюдать за неприятелем и присматривать за местными. Народец тут гнилой и ненадежный — татары себя показали в Керчи и предадут при первой же возможности. Поэтому я со второй полусотни оставлю еще десяток человек в заслонах — будут сменяться, сидеть по двое. Личному составу уже все разъяснено так что выполнят в лучшем виде. Когда прибудут ополченцы с веревками и инструментами — будем торить спуск и подъемы — натягивать веревки между деревьями, вырубать кусты, если таковые будет и будут нам мешать, где надо обустраивать ступеньки и площадки. Все будем делать как можно тише — деревья по возможности не рубить, громко не кричать. В общем делать все, чтобы противник не узнал о наших приготовлениях. Все время наблюдать за укреплениями противника. Все записывать. -тут поручик поморщился, и я его понимал — с грамотными у него беда, да и перлы у них выходят на редкость своеобразные. Тут еще кроме того, чтобы записать, потом и понять нужно, что записано. — Для связи оставлю еще второй десяток из своей полусотни. Вроде все.

— Да уж, так сразу вроде и немного получается, а как делать начнете, так целый воз и тележка непредусмотренных дел и обстоятельств. Ну что ж, раз вам все понятно, то инструктируйте своих, а завтра с утра выдвинемся с вашими оставшимися тремя десятками назад, да затем заложим крюк и пойдем к неприятелю — осмотрим все, может еще что дельное придумаем. Спуски и подъемы с той стороны крутые, так что если кому придет дельная мысль, пусть не стесняются и тут же докладывают, а уж насколько она дельная то я решу. — Я чуть помолчали сам поморщившись продолжил. — По-хорошему, всех местных жителей нужно отсюда отселить временно, но не уследишь за всеми, и кто-то сбежит, а кого-то просто нет сейчас в селе и узнает обо всем позже. Если бы не это, то было бы намного проще готовиться, а так рискуем сильно — узнают наши планы у противника и нам придется очень тяжко. — Я вздохнул и продолжил. — накрутите хвосты своим насчет секретности, пусть спят в полглаза, но обеспечат секретность.

Поручик ухмыльнулся и встал с чурбака.

— Будет сделано, Андрей Дмитриевич. — И уже почти выйдя из комнаты слегка развернулся и лукаво добавил. — Мы же все понимаем — раз уж вы нашу форму одели, значит операция тайная. — Он еще раз ухмыльнулся и добавил. — А форма наша вам идет, вот только казак из вас, как... В общем никакой из вас казак, уж извините.

— Не извиняйтесь, я и сам знаю, что не казак. Каждому свое. — Я устало махнул рукой. — Идите уже, у вас и без меня дел невпроворот, да и отдохнуть нужно.

Мой денщик переодевания в казачью форму воспринял как личное оскорбление, он даже где-то пошил кроме моего мундира, еще и форму моих ополченцев. Но не стоит отличаться от сопровождающих — лишние вопросы нам ни к чему. Так что и денщик, и адъютант щеголяли казаками. Адъютант, кстати, воспринял эти переодевания вполне нормально и даже получал удовольствие, строя из себя молодого и лихого казака. Я-то думал, что будет тяжелее всего его убедить, но нет, проблем с ним не возникло, а вот денщику пришлось устроить трепку ледяным голосом и поставить на место. Мне было немного неудобно за такой поступок с ним, но забываться ему тоже не следует. Ладно, была бы это моя самая большая проблема — я был бы просто счастлив.

Рано утром мы выдвинулись на разведку. До противника тут по прямой было всего ничего — около пяти километров, но то по прямой, да и дороги тут нет. Нашли более-менее подходящую тропинку, которая временами полностью исчезала, и пошли по ней. Склоны тут крутые, весьма крутые — навернуться них ничего не стоит, а уж подниматься по ним одно мучение. И это еще нас вел проводник, что знал самые подходящие места. Без него разведка затянулась бы на несколько дней как минимум. Я в голове все пытался утрясти вопрос — как здесь спускать мортиры и припасы? Тяжелую дуру тут не удержишь, к тому же, если сорвется — покалечит, а сорвется она обязательно.

Изгваздался я с головы до ног, оцарапал руки и больно ушиб колено. Мягко говоря, после таких спусков и подъемов хотелось полежать отдохнуть с часик, только вот времени у солдат на это не будет. К бабке не ходи — враг о нас узнает, бесшумно тут спускаться просто не выйдет большим подразделением. Это просто нереально и больше похоже было бы на чудо, вот только чудеса в обыкновенной жизни практически не встречаются сами по себе — их кто-то да должен устроить и как устроить его тут я решительно не понимал. Тяжко вздохнув я отбросил пустые надежды и стал наблюдать за противником. Что-что, а укрепился он на славу. Все укрепления на склонах местных гор, а они не такие простые для подъема, да еще и построили редут больше похожий на стену. Да это и понятно — камня тут хватает с избытком, деревья тоже есть — чего ж не построить? К тому же на склонах гор у противника деревьев нет абсолютно — не подкрадешься при всем желании. Дисциплина у врага явно в войсках была, однако это не мешало небольшим группам и одиночкам свободно шастать по округе. Что мы сделали очень тщательно — это измерила высоту укреплений, что придется штурмовать. Повторения позора Евпатории нам не хотелось — там смогли под огнем подойти к стенам, но не хватило длины лестниц, постояли под огнем и отступили. Нет уж, такого нам тут не нужно. В конце концов высота стены была высчитана и к вящему облегчению казаков мы выдвинулись обратно. У меня же при мыслях о предстоящем пути сильнее разболелось колено — даже страшно было подумать, как я опять буду карабкаться наверх. А ведь это еще значит, что и отступить мы не сможем. Если противник разгадает наши планы, то мы окажемся в ловушке. Причем враги явно не скидывают со счетов и это направление возможного удара — вон какие укрепления отгрохали, так что легкой прогулки не будет.