Перезагрузка

— "Как она ножки держит? Ему же неудобно!" — задумчиво прокомментировал он. — И всё?

— В общих чертах, — кивнул Майкл. — Ты с нами надолго?

Майкл многозначительно посмотрел на стоящую на столе бутылку.

— Думаю, да, — выдохнул он, отправляя бутылку в урну. — Если не попадусь на глаза Кингсли.

— Универсальный секрет выживания в этом клоповнике, — заметил Майкл. — Значит, введём тебя в курс дела.

Сегодняшнее дело, которое передал им Скотланд Ярд, оказалось связано с магглами, у которых, судя по всему, завёлся в доме боггарт, пугавший домочадцев. Гарри с Майклом начистили до блеска свои инспекторские жетоны и отправились по адресу. Открыл хозяин дома, который специально появился там, чтобы встретить инспекторов — едва эта нечисть там завелась, они всей семьёй дружно съехали в гостиницу, которую, если дело действительно окажется в боггарте, покроет им страховка, купленная в Гринготсе маггловским правительством. Оказалось, что это всего-навсего привидение, но достаточно дикое, и переговоры, которые Гарри вёл с нежитью, пока Майкл снаружи дома снимал показания у хозяина, чуть было не закончились провалом. В итоге всё-таки удалось уговорить привидение сменить место дислокации и переехать в зону, выделенную более привычным к ним волшебникам. На этом и расстались, а вскоре и день кончился.

Ещё час он писал отчёт — это было нововведение, им же привнесённое в работу аврората. До этого дела вовсе не хранились, и что-то раскопать можно было, лишь достав воспоминания из головы аврора, бывшего свидетелем, и потратив часы на поиск нужного фрагмента. Теперь же по крайней мере перешли на бумажное делопроизводство. Авроры уже к нему привыкли, и через пару лет можно было бы попробовать внедрение компьютеров, заранее приготовившись к сожжению на костре за применение тёмной магии...

Покинув Министерство, он несколько минут стоял, задрав голову к небу, которого, как казалось, не видел уже полгода. Дождь кончился, и он решил пройтись до дома пешком, как они часто делали с любимой, когда под конец рабочего дня она прибегала к нему в аврорат, радостно повисала на шее и утаскивала на белый свет... В те времена, казалось, ничто на свете не могло сравниться с пешей прогулкой по улочкам вечернего Лондона, когда можно было купаться в сиянии её голубых глаз и наслаждаться звонким смехом. Ладошка в его руке могла согреть в любое ненастье, а вид её, беззаботно вышагивающей рядом, отвлекал внимание и от превратностей погоды, и от несовершенства мира за пределами их собственного — огромного, наполненного счастьем и любовью...

Он остановился, чуть не налетев лбом на какую-то дверь. Обычное крыльцо, каковых много в Мерлибоне, покрытая коричневой краской дверь с глазком и почтовым ящиком, бронзовый светильник над кнопкой звонка и номер дома рядом.. Он сделал шаг назад, чтобы задрать голову и осмотреть вполне викторианского вида таунхаус. Почему же он здесь оказался? Может, какое-то старое нераскрытое дело? Всё оказалось проще — внутри дома послышались лёгкие быстрые шаги, щелкнул замок, и дверь распахнулась.

На пороге стояла она — сегодняшняя брюнетка. Услышав от Майкла про свои похождения, он всерьёз опасался, что она в конце концов окажется дурнушкой, поскольку среди контингента в Министерстве, в котором он, как выяснилось, неплохо покуролесил, встречались особы, способные даже аллигатора довести до нервной икоты... Нет, она была всё-таки приятна на вид и вполне симпатична. Ничего выдающегося в её лице не было, но правильные черты лица и выразительные глаза делали своё дело. Выглядела она на два или три года моложе, и он никак не мог вспомнить, где ещё он её видел, помимо этого дома. Она была одета в строгое тёмно-серое закрытое платье до пят с аккуратными белыми манжетами на запястьях и таким же наглухо застёгнутым воротником. Волосы компактно уложены в замысловатую причёску, выгодно раскрывающую овал лица. Маленькие ямочки на щеках, слегка опущенные уголки губ, придававшие ей то ли строгое, то ли презрительное выражение — он ещё не успел разобрать. Изумрудные глаза чистого и насыщенного цвета в обрамлении густых чёрных ресниц. Именно так знакомые описывали глаза его матери. Именно это он видел в воспоминаниях Снейпа. Глаза просто завораживали, и не только своей глубиной, но и чем-то непонятным в них... Грустью, спокойствием...

Она кивнула — не в знак приветствия, а словно удовлетворившись увиденным — и посторонилась, освобождая проход. Молча. Непонятно — может, они в ссоре и не разговаривают? И что он вообще здесь делает? Он снял плащ и пристроил его на вешалку. Она застыла, чего-то ожидая, и тогда он догадался скинуть ботинки, а девушка пододвинула ему удобные тапки из овчины. Когда он нерешительно двинулся в гостиную, она твёрдой рукой остановила его и развернула к себе. По-прежнему сохраняя на лице безмятежное... деловое выражение, она расстегнула пуговицы пиджака, распустила и выдернула галстук, обошла вокруг и потянула пиджак вниз. Он закатил глаза и развернул плечи, позволяя ей принять пиджак, парой движений ладони разгладить складки и повесить на вешалку. Ему почему-то подумалось, что завтра утром пиджак снова будет идеально почищен и отутюжен.

— Руки, — вдруг произнесла она, мягко разворачивая его в сторону двери в уборную, которая располагалась в коридоре по пути на кухню.

Голос был твёрдым и спокойным. Ему отчего-то показалось, что так было каждый раз, как он приходил... Карусель воспоминаний закрутилась с новой силой, не давая ему сосредоточиться на чём-то конкретном, и тогда разум шевельнул хорошо смазанными шестерёнками и радостно принялся за дедукцию, по крохам восстанавливая информацию. Против такого способа память не возражала, и услужливо подтверждала правильные умозаключения.

Он ещё ни разу не был здесь трезвым, зато с большой вероятностью был невменяем. Если так, то эта девушка вполне могла привыкнуть распоряжаться его неуклюжим телом, помогая и направляя. Пиджак она с него явно снимала не один раз. И это — "Руки!". Он открыл оба крана и набрал в раковину воды, намыливая кисти. В отражении в зеркале увидел, что она застыла в дверях, прислонившись к косяку и внимательно наблюдает, как он умывается. Руки она сложила на животе, но как-то странно... Что-то ему это напоминало, и он замер, пытаясь вспомнить.

— Лицо, — напомнила она.

Он послушно потёр мыльными ладонями лицо и зачерпнул воды, чтобы смыть, одновременно позволяя шестерёнкам крутиться, обрабатывая новую — совершенно несущественную — деталь, и пытаясь понять, отчего возникло такое ощущение, что от неё будто сияние исходит? Шестерёнки остановились, выдав результат, от неожиданности которого он разогнулся и развернулся к ней, широко распахнув глаза.

— Мыло, — напомнила она.

"Мыло, чёртово мыло, поцелуй меня дементор!"

Естественно, оно сразу радостно набилось в глаза, впиваясь и разъедая, и он чуть было даже не застонал от собственной глупости. Склонился над раковиной и ещё зачерпнул мыльной воды... Чтобы промыть глаза! На затылок легла маленькая ладошка, а другая одним много раз отработанным движением выдернула из раковины пробку и пустила холодную струю, после чего принялась плескать ему ледяную воду в лицо, вымывая мыло из-под век. Чёрт, и это он, похоже, уже не раз проделал! Умыв его, она подхватила полотенце для лица и заботливо принялась промокать. Он прижал её ладонь к лицу, и она сразу замерла.

— Руки — другим полотенцем, — не так решительно сказала она через минуту, высвобождая ладошку.

Девушка вышла из ванной и встала в дверях, ожидая, пока он закончит вытираться. Придирчиво его оглядев, она всё тем же маленьким полотенцем смахнула пену у него из-под уха, и ткань платья натянулась, подтверждая его догадку. Полотенце она аккуратно расправила, прежде чем повесить, и сделала то же самое с тем, что оставалось у него в руках.

— Ужин, — сказала она и вышла в коридор.

Идя за ней, он смог наконец по достоинству оценить её фигуру. Стройная, ростом около метра семидесяти двух-трёх. Круглая попка, ноги отнюдь не короткие — скорее даже наоборот. Узкая талия и гибкая шея. Не тонкая, а в самый раз. Шла она уверенной лёгкой походкой, слегка откинув назад плечи и раскачивая бёдрами. Он мог понять, почему ему захотелось бы затащить её в постель, поскольку именно такое желание у него сейчас и возникло. К сожалению, пока он не разберётся, отчего они не разговаривают, с остальным тоже ничего не выйдет.

На столе в гостиной уже был накрыт ужин — горячее и десерт. Судя по всему, суп она решила проигнорировать. Хотя сам-то он суп не очень любил и вполне мог воспротивиться... когда был в бессознательном состоянии... Память с готовностью сообщила, что так как-то раз и случилось, и с тех пор суп на столе появляться перестал. Зато была бутылка огневиски и стакан. Почему один — было совершенно очевидно. Девушка ловко откупорила бутылку, налила огневиски в стакан, заняла место хозяйки, оставив ему стул главы семьи, и замерла, ожидая чего-то. Он тоже сел и кивнул, отдавая дань традиции, и она взялась за приборы.

Пока они в полном молчании ели, он внимательно её разглядывал, поскольку как раз выдался момент сосредоточиться на деталях, которые, может, даже лучше слов скажут ему, кто она. Пальцы на руках были тонкие и невероятно гибкие. Она с таким изяществом держала в них приборы, что ей наверняка позавидовала бы сама Королева. Чувствовалось хорошее воспитание, её манеры были просто замечательными. Он не стал бы употреблять слово "блестящие" или "безукоризненные", хотя и знал, что это такое, но придраться в её отточенных движениях было совершенно не к чему. Временами она проводила по нему глазами, не слишком обращая внимания на его изучающий взгляд, но ему казалось, что это — всего лишь чтобы убедиться, что он опять не упал в тарелку лицом. Гораздо чаще она задерживалась на стакане, до которого он так и не дотронулся — хотя хотелось ему так, что при одной мысли об обжигающей горло и туманящей разум выпивке руки начинали дрожать. Был бы суп — уже всё бы расплескал!

Он закончил есть, допил ароматный чай и обнаружил, что она уже на ногах — осторожно сняв у него с колен салфетку, она промокнула ему губы и взяла со стола чашку.

— Спасибо, — запоздало сообразил он, получив в ответ взгляд её зеленых глаз.

Она вернулась из кухни с небольшим серебряным подносом, поставила на него бутылку со стаканом и отнесла к читальному столику у кресла рядом с книжной полкой. Он это понял, как намёк, и двинулся туда. На нижней полке, прямо над шкафчиком, стояли тяжёлые пыльные гримуары, один взгляд на которые вызывал приступ зевоты. Чуть выше и на третьей полке — более современные книги по волшебству, а на самом верху собрана маггловская беллетристика. Он наугад вытянул одну и посмотрел на обложку — "Генри Каттнер, рассказы". Совершенно незнакомый автор, но всё лучше, чем учебники. Он уселся в кресло и раскрыл книгу. "Котёл с неприятностями" — это про волшебников?

Почти сразу обнаружил, что девушка стоит рядом. Когда он поднял на неё глаза, она требовательно протянула руку ладонью вверх. Он закрыл книгу и подал, а потом сообразил, что ей будет не дотянуться до верхней полки, и вскочил сам. Она протянула ему "Особенности применения арифмантики при трансфигурации" авторства Мьюта Нихтшпрехена. Это что, издевательство такое? То есть пока они в ссоре, он не может даже нормальную книгу почитать? Нужно скорее с этим что-то поделать.

Мьют Нихтшпрехен оказался просто до невозможности зануден, и он даже пожалел, что не курит — иначе можно было хотя бы вставить в глаза спички, чтобы не закрывались. Девушка же обустраивалась в другом кресле — как раз напротив него. Пододвинула тумбочку на колёсах, из которой выдвинулись сразу несколько ящиков с мелкими ячейками. Достала рамку, обтянутую полотном, на котором было уже начатое вышивание. Ловко вдела нитку в иголку и принялась наносить рисунок. Обрезала нитку, достала другую иголку... Это всё — она?! Он почувствовал, что глаза невольно вылезают на лоб. Так эти все картины вышиты ею?! Сколько же труда нужно положить, сколько... Её пальцы двигались проворно и точно, и он завороженно уставился на них. Ни одного лишнего движения, ни одного промаха... Она вышивала без какого бы то ни было образца, как если бы художник наносил краски на холст, не пользуясь натурой. А под руками у неё постепенно расцветал очередной цветок...

— Пора спать, — сказала она, вырывая его из завороженного транса.

Он поглядел на часы — действительно, уже время... Она снова стояла рядом, её работа была куда-то убрана. Огневиски, к которому он даже не вспомнил притронуться, она унесла и была готова отправиться наверх. Он подскочил, вспомнив про вежливость, и она сразу развернулась, явно рассчитывая, что он последует за ней. На лестнице на него снова накатило желание, которое было тем сильнее, чем больше он о ней думал. Что же это за девушка-загадка, которая будто возникла откуда-то из глубин его пьяного угара и теперь поражала его одним чудом за другим? Да ещё и с такой круглой попкой?

Оказывается, она не только успела всё убрать, но ещё и приготовила ванну. Ему. Она остановилась в дверях ванной, ожидая, когда он войдёт.

— Полезай, — приказала она, указывая ему на ванну, заполненную на две трети водой с толстым слоем пены сверху.

— Мне раздеться? — спросил он, наморщив брови, и сразу понял, насколько глупым оказался его вопрос

Тут случилось нечто неожиданное.

— Если ты считаешь, что удобнее будет в одежде, то не надо, — ответила она.

Целых одиннадцать слов! Она сказала ему целых одиннадцать слов! Это было больше, чем за весь вечер до того! Он потянул за ремень на брюках, а она шагнула вплотную к нему и стала расстёгивать пуговицы на рубашке и манжетах, и это было так интимно, что ему невольно захотелось её обнять. Поглядев на её сосредоточенное лицо, он решил, что не стоит — всё-таки они в какой-то неведомой ему ссоре... Она потянула рукава в стороны, сдёргивая рубашку, а когда с этим было покончено, совершенно спокойно спустила с него штаны и трусы. Они определённо спят вместе! Потому, что никакой неловкости при этом она явно не испытывала.

— Мне нужно... — замялся он.

Она развернулась и вышла, притворив дверь. Он машинально потянулся за защёлкой, но её не оказалось. То есть никакого личного пространства он не получит! Придётся надеяться на её деликатность... Через пять минут он приоткрыл дверь и доложил:

— Я закончил.

Девушка, которая скинула платье и теперь была в одном лишь прозрачном пеньюаре до пят, снова зашла в ванную и первым делом заглянула в унитаз. Он перестал на неё пялиться и покраснел от стыда. То есть он ещё и таким способом успел ударить лицом в грязь, накачавшись алкоголем! Она распустила волосы, и теперь они свободно лежали на правом её плече, доставая до груди. Он вспомнил, что должен был залезть в воду, и ступил в ванну. Вода была несколько теплее, чем нужно, но так было даже приятнее. Он уселся, а девушка тем временем встала на колени у края. Пока он размышлял, зачем, она зачерпнула в обе ладони воды и вылила ему на голову, заставив отфыркиваться. Еще раз и ещё. Потом потянулась за тем шампунем, который он ещё утром наметил себе, выдавила немного на ладонь и размазала по его волосам, загоняя в них пальчики, массируя кожу и легко царапая острыми коготками. Он прикрыл глаза от блаженства. Тщательно помыв, она надавила ему на затылок, чтобы он наклонился вперёд, и снова стала поливать водой, смывая шампунь. Затем достала мочалку, хорошенько намылила и принялась тереть ему спину. Закончив со спиной, вытянула его руку, чтобы тоже обработать, потом другую...