Перезагрузка

Она, собственно, уже проснулась — её поза на какое-то мгновение перестала быть расслабленной, но он успел уловить этот момент — и теперь жмурилась, притворяясь, что её здесь нет.

— Солнышко, — повторила за ним Панси.

— Ты претендуешь? — спросил он. — Хочешь, чтобы я тебя тоже так называл?

— Как пожелаешь, — ответила она и направилась к лестнице.

Астория, вскочив, тоже отправилась наверх — но только на второй этаж, где она обычно ночевала в этом доме. Гарри остался снизу, благо ванная и здесь имелась. А в ванной, что особенно ценно, была волшебная мазь для удаления поросли с лица. Умывшись и освежившись, он уселся в гостиной на диван, по пути прихватив с собой книжку.

Панси, как ни странно, появилась первой. Точнее, неожиданно возникла прямо перед ним. Похоже, она ступала настолько неслышно, что он даже не заметил, как она приблизилась. Он сразу вскочил и навис над ней, с трудом удерживая руки при себе. Она была прекрасна — пробивающийся почти горизонтально через витраж окна солнечный свет золотил пряди её тёмных волос и наливал спелым соком манящие губы. Почувствовав его нетерпение, она шагнула к нему почти вплотную и отвернула голову в сторону, будто её здесь нет. Он нерешительно протянул руки, обнимая её вокруг талии и наклонился, чтобы поцеловать в щёку. Потом, не удержавшись, продолжил к уху и двинулся с поцелуями вниз по шее, которую она изогнула навстречу.

Она почти бесшумно вздохнула, и он потянулся к её губам, но она продолжила отворачиваться. Тогда он отпустил талию и взял в ладони лицо, чтобы поцеловать. Она крепко зажмурилась и не сразу ответила на поцелуй, но он продолжил терзать её сладкие губы, и тогда она уже не выдержала и закинула ему руки на шею, приподнявшись на цыпочках. Она жадно, словно соскучилась не меньше него, вернула ему ласку, почти сразу пустив в ход язык, и остановилась лишь тогда, когда его ладонь захватила полушарие груди под платьем.

— Нет, — сказала она, прервав поцелуй и отстранившись.

— Я бы предпочёл услышать "как пожелаешь", — возразил он.

— Нет, — повторила она, и он со вздохом убрал руку.

Тем не менее она не отпустила его и продолжала глядеть в глаза, невольно облизывая язычком уста. Он улыбнулся этому милому жесту, склонился к её ушку и прошептал:

— Кошечка!

Она сразу повернула голову и вновь нашла его губы. Время словно замерло. Целуя её, он чувствовал, как она тает в его руках и беззвучно стонет, и ему ужасно захотелось плюнуть на её запрет и отнести наверх. Почему-то он знал, что она его не остановит, и лишь крепче прижмётся, чтобы ему было легче её нести, и даже при этом будет нежно облизывать ему ухо... А потом, когда всё закончится, решительно выставит его на улицу и больше уже никогда не пустит на порог. Поэтому он лишь сжимал в ладонях талию, наслаждаясь её трепетом. У выхода в прихожую, прислонившись к стене, со сложенными на груди руками стояла Астория и улыбалась, на них глядя. Панси тоже почувствовала её присутствие, оторвалась он него, оглянулась и безуспешно попыталась вырваться.

— Ну пусти, — тихо попросила она, глядя снизу вверх своими изумрудами. — Пожалуйста!

Он нехотя разжал руки, но сразу притянул её к себе и зажал под мышкой. Астория подошла и устроилась с другой стороны, весело глядя на Панси.

— У меня поменялись планы, — сообщила она. — Раз уж ты за завтраком собралась составить компанию Гарри, то на тебя я его и оставлю. Смотри там, чтобы он к чужим девкам не приставал!

Она привстала на цыпочки и тоже подставила уста, но лишь для того, чтобы смачно чмокнуть его в губы. Панси при этом внимательно за ней следила, словно изучая поведение диковинной зверушки.

— До вечера, милая, — ласково сказал он, и Астория упорхнула, мягко прикрыв за собой входную дверь.

— Ну, и мы тогда пойдём, — предложил он, увлекая Панси в прихожую.

Первым пунктом программы по-прежнему оставался завтрак. Совсем недалеко, в Риджентс, как раз было небольшое кафе, которое открывалось достаточно рано. Он не был уверен, насколько меню ей подойдёт, но, по крайней мере, место было хорошее. Она держала его за руку, и ощущение доверчиво отданной ему ладошки наполняло его теплом. Однако на лице её было выражение крайней сосредоточенности, и он подумал, что она старается угадать, куда же он её тащит в такую рань. И не угадал сам.

— Неосмотрительно, — вдруг заявила она.

Он удивлённо на неё посмотрел. Не так уж часто она сама начинала беседу, а если уж что-то говорила без предшествующих тому попыток с его стороны завязать разговор, то обычно это было какое-то краткое сообщение, не предполагавшее диалога.

— Прости, не уловил, — признался он. — Что именно неосмотрительно?

— Не стоило, — пояснила она. — Обидел Тори. Убежала.

— Не волнуйся, — улыбнулся он. — Всё в порядке. Ты же видела — она не сбежала, хлопнув дверью и не закатила скандала. Поцеловала на прощанье и убежала по делам.

— К себе домой? — уточнила она.

— Ко мне, — помотал он головой. — К нам.

— Не понимаю, — пробормотала она, и глаза её слегка расширились, делая её попытки сохранять на лице бесстрастное выражение немного комичными.

Он снова украдкой улыбнулся.

Вопреки его опасениям, меню она одобрила, хоть это и не совсем походило на традиционный английский завтрак. Она не сомневаясь взяла себе блин с начинкой, но не такой, как заказал он. К блинам прилагалась жареная по-деревенски картошка. Он попросил себе двойной эспрессо, который сразу же отдал ей, откинулся и принялся наслаждаться выражением блаженства на её лице, с которым она, жмурясь, чуть ли не окунала носик в дымящийся напиток с густой пенкой поверху. Апельсиновый сок в этом заведении выжимали на месте, но не руками, а с помощью специально предназначенной для приготовления апельсинового сока машины. За это короткое время он уже успел изучить все оттенки бесстрастности на её лице, и сейчас ему ясно было видно, что ей хорошо, и что она рада тому, что он её вытащил из дома в такую рань.

— Теперь ты, — сказала она, заметив, что он уже расправился со своим блинчиком и успел уничтожить всю картошку.

— Что — я? — не понял он.

— Рассказывай, — пояснила она. — Про себя.

Всю неделю он таким способом компенсировал невозможность прижать её к себе — по телефону заставлял вспоминать и рассказывать про свою жизнь. Теперь, очевидно, она решила, что и ему стоит немного поделиться воспоминаниями.

— Ты знаешь, — развёл он руками, улыбнувшись, — моё детство вовсе не было таким уж радостным. Мне совсем не хочется, чтобы ты начала грустить в такое прекрасное утро или, того хуже, жалеть меня...

Она замерла, словно обдумывая, что он сказал, но он эту паузу воспринял с благодарностью — она не хотела опошлить его слов поглощением пищи.

— Обещай, — наконец произнесла она.

— Обещаю, — кивнул он. — Постепенно... когда выдастся правильный момент, я тебе расскажу без напоминания.

— Тогда что-то весёлое, — предложила она, снова берясь за приборы.

— Весёлое? — усмехнулся он. — Хорошо, давай весёлое. Мне Дэниел, мистер Гринграсс, рассказал... Ты не против?

— Отнюдь, — согласилась она.

— Хорошо, — сказал он. — Тогда слушай. Мой запой длился полгода, с момента... Раз в неделю, а то и чаще я приходил к Гринграссам. Хоть я и вёл себя, как последняя свинья, но они всё равно были рады тому, что я жив... Они боялись, что...

— Пока не весело, — сообщила она.

— Это пролог, — ободряюще улыбнулся он. — Немного грустный, конечно, но дальше будет лучше. Так вот, как-то я в очередной раз завис у них в гостиной в невменяемом состоянии, и тут заявились Малфои. Без Нарциссы — только Люциус и Драко. Люциус сразу начал требовать Асторию, как компенсацию за то, что я разрушил помолвку Драко и Дафны. Я, хоть ничего и не соображал, встал и ударил Драко ногой в голову, а потом начал пинать его тело на выход. Дэниел кулаком стукнул Люциуса, и его мы из уважения к сединам не стали пинать, а выволокли за ноги. Вот. Правда, весело?

Она как раз покончила с едой и неторопливо промокнула губы салфеткой.

— Горжусь тобой безумно, — сообщила она с флегматичным видом.

— Ну смешно же! — воскликнул он.

— Я смеюсь, — заметила она с каменным лицом. — Разве не видно? Хочу добавки. Мы торопимся?

— Много слов, — улыбнулся он, потянулся к ней и провёл рукой по её щеке. — Нет, мы никуда не опаздываем, кошечка.

Она потянулась щекой за его ладонью, а когда он вернул руку, прижалась к ней.

— Мне блин с лососем, — попросила она. — Я занята.

Причём, очень важным делом — тёрлась о его ладонь. Он свободной рукой подозвал официантку и сделал заказ. Ему самое время было получить свою порцию сладкого, и к её заказу добавился десерт.

— Куда идём? — поинтересовалась она.

— В Косой переулок, — пожал он плечами. — Купишь в лавках всё, что тебе нужно. Или хочешь, я куплю...

— Нет, — сказала она, строго на него поглядев.

— Да, — спокойно возразил он. — И в этом случае я даже не намерен с тобой спорить. Мы идём в Косой — и точка!

— Я не хочу, — тряхнула она головой, отталкивая его руку. — Ничего не надо.

— Надо, — повторил он и смягчился: — Ну ладно, скажи мне, почему ты не хочешь? Потому, что все эти люди тебя обидели? Да плюнь ты на них! У всех этих мелких сплетников и завистников никогда не будет того, что есть у тебя.

— Чего? — спросила она.

— Пойдём туда, и узнаешь, — пообещал он. — Не упрямься, я тебя никому в обиду не дам. Выбери кого-нибудь, кто тебе особенно насолил, и туда направимся в первую очередь.

— Зачем? — спросила она.

— Затем, — ответил он. — Потому, что я так хочу.

— Ветряные мельницы, — заявила она.

— Пусть, — легко согласился он. — Но иначе я не могу. Я не могу безропотно мириться с тем, что эти люди с тобой сделали...

— Я сама, — перебила она.

— Глупости! — возмутился он. — Ничего не сама! Без помощи всех этих доброжелателей ничего бы и не было. Мне это не даёт спокойно спать. А характер у меня таков, что если я слечу с нарезки, то мало никому не покажется. Вот прочитаешь в газете про сотни трупов, тогда и скажешь, что это "ты сама".

— Шантаж, — заметила она.

— Нет, не шантаж, — вздохнул он. — Я и вправду очень сильно переживаю. Нет, убивать я не хочу, но другие мысли появляются. Знаешь, теперь если кто-то обращается в аврорат за помощью, я первым делом думаю, а стоит ли? Может, как раз этот человек был одним из тех, кто тебя обидел?

— Я поняла, — сказала она. — Сделаю. Для тебя.

Он молча взял её руку и поцеловал.

— Не все... — сказала она. — Были другие.

— В каком смысле? — не понял он. — Я понимаю твою привычку экономить на словах, но прошу тебя, будь со мной щедрой.

— Были те, кто оставался ко мне добр, — пояснила она. — Или хотя бы не выказывал недовольства...

— Гринграссы? — спросил он.

— Крёстные — разумеется, — сказала она. — Нет, был один человек в Косом...

— С него и начнём, — кивнул он. — Если ты не против, конечно.

— Будто меня кто-то спросил, — равнодушно ответила она.

"Весёлый корешок Маленького Джона" — так называлась эта лавка. Пока они шли к "Дырявому котлу", Панси всё ниже опускала голову и даже немного ссутулилась, словно пытаясь казаться незаметной. Он остановил её у самого входа, взяли лицо в ладони и нежно поцеловал.

— Я с тобой, Панси, — сказал он. — Не думай ни о ком, кроме меня. Просто смотри на меня, не отрываясь. Я от тебя не отстану ни на шаг.

Он поднял пятерню, показывая ей, и она осторожно вложила в неё ладошку, внимательно глядя ему в глаза. Однако когда они прошли через стену, отделявшую волшебный мир от Лондона, она сразу же прижалась к нему, прячась за спиной. Он не стал настаивать, рассчитывая, что она сама понемногу освоится, а так она по крайней мере глаз не прячет... когда из-за него выглядывает. Когда она рванула в "Весёлый корешок", он невольно придержал её, резонно подумав, что под такой вывеской обязательно должно скрываться что-то неприличное. Она спокойно ждала, пока он отпустит, а потом вошла вовнутрь, и ему пришлось последовать — но с небольшой задержкой, чтобы "Маленькому Джону" не было заметно, что они вместе.

Как ни странно, внутри оказалось освещённое зеленоватым светом помещение с несколькими рядами полок. В многочисленных стеклянных футлярах стояли подсвеченные коренья, из которых он смог опознать от силы десяток, а остальные были совсем незнакомы.

— Добрый день, мисс Паркинсон, — раздался голос от стойки продавца, и Гарри наконец заметил невысокого человечка, который лишь едва выглядывал из-за стойки. — Давно я вас здесь не видел...

— Здравствуйте, мистер Джон, — ответила она. — Да, простите, что совсем вас забыла. Сами понимаете...

Это было удивительно — она вполне нормально поддерживала разговор с этим продавцом, в то время, как Гарри приходилось из неё слова клещами вытягивать!

— Понимаю, конечно, — согласился продавец и вдруг стал на голову выше.

Впрочем, объяснение этому тоже нашлось достаточно быстро — за стойкой пряталась небольшая лестница в две ступеньки, на которую и вскарабкался карлик.

— Совсем вас наши курицы затюкали, да? — сочувственно спросил он.

— Совсем, мистер Джон, — согласилась она.

— Вам собрать, как обычно? — поинтересовался продавец. — Или ещё что-то добавить?

— Нет, спасибо, — откликнулась она. — Кроме того мне больше ничего не нужно.

Мистер Джон спрыгнул со своей подставки и, захватив шёлковых мешочков и небольших стеклянных флаконов, проворно побежал вдоль полок, собирая неведомое Гарри "как обычно". Он так увлёкся этим занятием, что чуть не врезался в стоявшего у одной из полок Гарри. Опешив, мистер Джон медленно поднял голову, задирая её, словно перед ним внезапно вырос небоскрёб, и наконец уставился в лицо Гарри. Узнав знаменитого аврора, от подпрыгнул на месте и неуловимо быстрым движением переместился к Панси, расставив в стороны руки, словно её загораживая. Выглядело это тем более комично, что она на добрых полторы головы возвышалась над своим защитником.

— Мисс Паркинсон, — быстро проговорил он, растянув рот набок, — скорее, за стойкой дверь на склад, а там на чёрный ход! Я его задержу!

При этих словах в его руке откуда ни возьмись появилась палочка, которую мистер Джон направил точно на Гарри.

— Всё в порядке, мистер Джон, — сказала она.

— Умоляю, мисс Паркинсон, бегите! — взмолился тот, не сводя с Гарри ни взгляда, ни палочки. — Сейчас не время играть в благородство!

— Всё в порядке, мистер Джон, — повторила она и вышла из-за него. — Разве вы не видите, что аврор Поттер не собирается делать мне ничего плохого?

— Не делайте этого, мисс Паркинсон! — воскликнул мистер Джон, но она уже дошла до Гарри и взяла его под руку.

— Мы пришли вместе, мистер Джон, — пояснила она.

— Не понимаю, — нахмурился тот. — Вы под арестом? И он вас конвоирует? Что вообще происходит?

— Нет, мисс Паркинсон не под арестом, но я и вправду сопровождаю мисс Паркинсон, — вмешался Гарри. — Правда, не совсем в том же смысле, что вы имеете в виду. Дело в том, что мы с мисс Паркинсон...