Перезагрузка

— Я ещё смутно помню, как голый бегал по вашему дому в поисках выпивки, — кивнул он. — Чёрт!

— Да уж, для нашего домовика мир уже никогда не будет таким, как прежде, — снова рассмеялась она.

— А что за ценный ингредиент? — вспомнил он.

— Не придуривайся, милый, — посоветовала Астория. — Я знаю, что пепел феникса стучится тебе в сердце, но всё же... Несколько капелек крови. Товар дорогой, потому что редкий.

— Ничего не понимаю, — помотал он головой.

— Балбес! — восхищенно произнесла она. — Ну что, к Панси?

— Нет, — покачал он головой. — На Гриммо.

— На Гриммо? — ужаснулась она. — Ты думаешь, ты готов?

— Ты мне поможешь? — тихо спросил он.

— Конечно, милый, — ответила она, погладив его по щеке.

Она взяла его под руку, и они не спеша направились в сторону его дома. По пути остановились в кафе, чтобы перекусить. Он с недоверием смотрел на Асторию, которая, похоже, искренне радовалась и тому, что он наконец очнулся от своей спячки, и тому, что как только её рука оказывалась на столе, он накрывал её своей ладонью. Пообедав, они пошли дальше. При их приближении дом привычно появился из ниоткуда, раздвинув соседние. Поднявшись на крыльцо, Гарри нерешительно положил руку на дверь и погладил лакированную поверхность. Астория встала сбоку, заглядывая ему в лицо.

— Не волнуйся, — сказала она, — я рядом! Я с тобой!

Он поглядел на неё и нажал на ручку, открывая дверь. В прихожей, глядя на них, стоял домовой с прижатыми, как у побитой собаки, ушами.

— Хозяин вернулся, — жалобно сказал тот. — Хозяин не бросил Кричера.

— Что за глупости! — воскликнула Астория. — Как может Гарри кого-то бросить?

— Кричер скорбел вместе с хозяином, — сказал домовой. — Теперь хозяину лучше?

— Да, теперь лучше, — кивнул он.

— Чего желает хозяин? — проскрипел домовой.

— Расконсервируй тут всё, — попросил Гарри, окидывая дом взглядом. — Я вернулся...

Кричер ткнул пальцем в стену, и по дому побежали волны. Тусклая серая гамма цветов обстановки вновь заиграла красками, зажглись светильники, а к паркету вернулся его блеск. Едва заметно шевельнулся воздух. Гарри скинул ботинки, и Астория сделала то же самое, хотя он и хотел её попросить остаться в обуви. Приняв от неё пальто, он повесил на вешалку рядом со своим плащом.

— Нам наверх, — кивнул он в сторону лестницы, приглашая подняться. — Её комната на втором этаже.

Комната любимой была одновременно и гардеробной, и кабинетом. Не то, чтобы ей действительно требовался кабинет для работы, но семейная жизнь сопровождается мелочами — подарками, открытками, колдографиями — которые удобнее держать в одном месте, где можно было бы это разложить по полкам и ящикам или выставить на обозрение и в ожидании прихода мужа с работы иногда проводить время, с мечтательной улыбкой это всё перебирая.

Астория нерешительно замерла на пороге, боясь нарушить это таинство, которое казалось ей почти священным. Он знал, что её любовь к сестре из обожания иногда переходила в поклонение. Может, и не в поклонение, но во что-то подобное — как и почти всем, знавшим её, она казалась ангелом. Гарри приобнял её за талию и завёл внутрь.

— Это всё не может так оставаться, — помотал он головой.

— Почему? — не поняла Астория.

— Понимаешь, это как алтарь, — медленно произнёс он.

Слова давались с трудом. Тяжело было не произносить их, а подбирать так, чтобы не обидеть Асторию и не опорочить память любимой.

— Можно, конечно, здесь всё законсервировать, но тогда и у меня никогда не пройдёт, — пояснил он, непроизвольно массируя грудь слева. — Я не забуду и никогда не буду любить её меньше, чем люблю сейчас, но ради тебя, ради... — он нахмурился, поняв, что снова вспомнил Панси. — Мне нужно, чтобы сюда вернулась жизнь.

— Я понимаю, — рассеянно сказала она, проходя на центр комнаты и оглядываясь по сторонам. — Но чего бы тебе хотелось?

— Теперь это всё — твоё, — твёрдо сказал он, подходя к ней сзади вплотную.

Астория резко развернулась и вцепилась ему в отвороты пиджака, притягивая к себе.

— Ты... — задохнулась она, пристально глядя ему в глаза. — ты... понимаешь, что ты только что сказал? Ты это всерьёз?

— Да, я сказал, что хочу, чтобы ты всегда была со мной, — кивнул он.

— Ты... Ты делаешь мне предложение? — продолжала допытываться она.

Предложение? Может ли он сделать ей предложение? Он прикусил губу и прошёл к окну, сделав вид, что интересуется происходящим на улице.

— Постой-постой! — воскликнула Астория. — Что это всё означает? — она подошла и дёрнула его за рукав, но он не пошевелился. — Отвечай!

— Честно говоря, я не знаю, что мне делать, — пробормотал он после долгой паузы. — Что мне делать, Астория?

— Знаешь, пьяным ты мне нравился больше, — упрекнула она. — Не сомневался и не спрашивал. Пёр к своей цели, как бык на красную тряпку. А теперь протрезвел, вдруг всего испугался и резко дал задний ход!

— Я вёл себя, как законченный мерзавец, — выругался он.

— Ну-у... — замялась Астория.

— Не споришь? — усмехнулся он.

— Не как законченный, — пожала она плечами, — но определённый звериный шарм во всём этом был.

— Думаешь? — покосился он на неё. — Шарм? Звериный?

— Уверена, — подтвердила она. — Тем не менее про те из твоих смелых экспериментов, которые мне показались чересчур смелыми, ты легко забыл и даже второй раз предлагать не стал.

— Смелые эксперименты? — озадаченно переспросил он.

— Потом, Гарри, — раздражённо топнула она ножкой. — Эксперименты обсудим потом. А сейчас ты пытался сделать мне предложение.

— Звериный шарм, говоришь? — хмыкнул он, обнял и опрокинул себе на колено, придерживая бедро и крепко ухватив за талию, словно в танго.

Астория взвизгнула от неожиданности и обеими руками повисла у него на шее.

— Мадемуазель, — хрипло произнёс он низким голосом, пожирая алчным взглядом грудь в вырезе платья.

— Ах! — воскликнула она и приложила руку ко лбу, будто падая в обморок.

— Мадемуазель, — повторил он ещё более хриплым голосом и с трудом удержался, чтобы не закашляться. — Же тем, мон амур!

— Ах! — снова воскликнула Астория, а он впился всё-таки губами в её декольте.

— Гарри, — потрепала она его по макушке, когда через минуту он так и не удосужился вылезти из выреза её платья. — И всё-таки! Давай серьёзно!

Он рывком поставил её и положил руки на талию.

— Я серьёзно, — сказал он. — Я тебя люблю...

— Значит, это предложение! — воскликнула она, прикрыла глаза и, привстав на цыпочки, потянулась к нему губами.

— Я не брошу Панси, — сообщил он, немного отклонившись.

— Что? — не поверила она, круглыми глазами глядя на него. — Что ты сказал?

— Я не брошу Панси, — повторил он. — И не отпущу тебя.

— Отпусти сейчас же, — принялась она вырываться.

— Сказал же — не отпущу, — спокойно возразил он, сжимая её плечи в ладонях. — Считай это издержками моего звериного шарма.

— Это потому, что ты её обрюхатил? — с кривой усмешкой спросила Астория.

— Фу, как грубо! — возмутился он. — Выбирай выражения!

— Заделал ей ребёнка! — выпалила она. — Лучше? Поэтому? Ну хочешь, и я тебе ребёночка рожу?

— Не надо! — поспешно произнёс он и сокрушённо закрыл глаза. — Прости, я не в этом смысле.

— Тогда почему? — спросила Астория. — Ты увидел, какая она бедняжка, и пожалел?

— Да нет же! — нахмурился он. — Вот чего уж я точно к ней не испытываю, так жалости!

— А что ты к ней испытываешь? — игриво спросила она, явно развлекаясь этим допросом.

— Ты правда хочешь услышать? — удивился он. — Или просто потешаешься?

— Ну ладно, — серьёзно кивнула она. — Я правда хочу услышать.

— Я ей восхищаюсь, — пожал он плечами. — Она удивительная. Ты не пойми меня неправильно. Ты удивительная. Но и она удивительная — своим, особым образом. Я знаю, что я не влюблён... Точнее, я не чувствую никакой влюблённости, и уж точно ничего такого, что я чувствую по отношению к тебе, — он взял её руку и поцеловал. — Но к ней меня тянет, как магнитом, и мне становится невыносимо грустно при мысли о том, что я её сегодня не увижу.

— Ну ты загнул! — покачала головой Астория, когда он замолк. — Почти что Артюр Рембо! А что самое забавное — сидишь с красивой девушкой, целуешь ей ручки и объясняешься в любви к другой.

— Я как раз говорил, что любви-то и не ощущаю! — возразил он.

— Я услышала, что ты сказал! — с вызовом откликнулась она. — Я всё прекрасно услышала. И прозвучало это именно как признание! Ну да ладно... Что ты собираешься делать?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Сначала мне нужно убедить Панси, что я ей тоже нужен.

— Ты ещё не убедил меня, что мне стоит остаться с тобой, — покачала головой Астория.

— Идём, — позвал он, беря её за руку. — В более подходящее для уговоров место.

Хозяйская спальня была в самом конце коридора — светлое просторное помещение с огромной кроватью и тёплым мягким ковром на полу. Ковёр был идеей Дафны и, как оказалось, очень хорошей идеей. Ему было видно, как вспыхнули глаза Астории, которой устройство спальни тоже понравилось. Он подвёл её к кровати, уселся на край и похлопал ладонью рядом. Она с готовностью уселась.

— Ты опять сменил кровать? — полюбопытствовала она. — И когда только успел?

— Не сменил, — покачал он головой. — Это наша.

Астория была в курсе, что после довольно болезненного и скандального развода с Джинни — а точнее, развод всё-таки был с Молли, которая вдруг сообразила, что жизнь её снова окажется ограниченной Норой и огородом вокруг, и вместо столичной дамы она опять станет обычной деревенской кумушкой... После развода он избавился от старой кровати и ещё нескольких предметов мебели и приобрёл себе новую, да ещё и в соответствии с уже образовавшимися предпочтениями. Соответственно, и рама, и матрас были сделаны на заказ, поскольку в лондонских магазинах таких размеров даже близко не было.

— Твоя и Дафны? — ахнула она.

— Это наша, — повторил он.

— Ты хочешь, чтобы я заняла её место? — не поверила Астория.

— Нет, милая, у тебя своё и совершенно особенное место, — возразил он и показал на сердце: — Вот здесь!

— Но там же Дафна! — напомнила она.

— Конечно, — согласился он. — Она никуда не денется. Никогда...

Он потянулся и поцеловал её в изгибе шеи, а она оттолкнула его, прижимая плечо к уху.

— Постой, — попросила она. — Ты мне ещё не рассказал... Как ты всё это время жил? Мы же тебя хорошо, если раз в неделю видели...

— Слетел с нарезки, — покачал он головой. — Я не буду тебе рассказывать, потому что я действительно не очень достойно себя вёл. Дал волю своему звериному шарму. Точнее, спустил зверя с цепи. Без намордника.

Астория вытаращила глаза, глядя в пол.

— Ах, вот оно что, — в ужасе пробормотала она. — Нет, не рассказывай. Надеюсь только, меня не ждут в будущем дополнительные сюрпризы...

— Я тоже, — пожал он плечами. — Сама понимаешь, что есть вещи, которые мужчина проконтролировать не в силах.

— Или не хочет, — отмахнулась она. — Ну и чёрт с ним! Ты мне лучше скажи — как?! Прошло всего полгода, и ты уже влюблён, и мне не видно, чтобы страдал...

— Я должен страдать? — он бросил на неё острый взгляд, и она смутившись отвернулась.

— Мы все боялись, — тихо сказала она. — Я боялась... Что ты что-нибудь с собой сделаешь. Если бы это было возможно, я бы просто приклеилась к тебе тогда и никуда одного бы не отпустила!

— Перри предлагала меня обездвижить, — усмехнулся он. — Прости меня, милая.

— За что? — удивилась Астория.

— За то, что я тебя подвёл, — пояснил он.

— Ты про баб всех этих? — возмутилась она. — Да пошли они все к чёрту!

— Нет, не про баб, — покачал он головой. — Я ведь и вправду...

— Дурак! — обиделась она. — Ты просто себе не представляешь... Родители же... Ты же им как родной, как собственный... Представь, как им было бы потерять сразу двоих детей!

— Прости, — повторил он, понурившись.

— Дурак! — повторила она. — Как я рада, что у тебя хватило ума передумать!

— Я не передумал, — пожал он плечами. — Я исполнил задуманное.

— Что?! — воскликнула Астория. — Что ты исполнил?!!

— Помнишь, я тебе рассказывал про смерть Сириуса? — спросил он. — Я пошёл за ним.

— В эти ужасные Ворота? — спросила она, побледнев. — В Отделе Тайн?

— Да, в Арку, — кивнул он. — Оказалось, это вовсе не бесполезный инструмент для убийства, а что-то вроде артефакта для исполнения желаний...

— Дурак! — снова повторила она, и ему показалось, что она сейчас расплачется.

— Астория... — позвал он, взяв её руку в свою.

— Двадцать четыре года уже Астория! — огрызнулась она, но руку не забрала. — И чего ты попросил?

— Я хотел забвения, — ответил он. — Точнее, я лишь хотел, чтобы не так болело... Эта штука всё правильно поняла...

— Глупый, глупый гриффиндорец, — вздохнула она. — И что бы я без тебя делала? Как бы я жила?

— А... — открыл он было рот, но осёкся, встретившись с ней глазами.

Он хотел спросить, почему она говорит о себе — ведь тогда-то, до его похода в Отдел Тайн, он ей был всего лишь мужем сестры. Или не был? Её взгляд дал ему ответ лучше всяких слов, но она всё-таки решила окончательно избавить его от сомнений.

— Ты думаешь, можно было устоять, Гарри? — с лёгким укором в голосе произнесла Астория. — Ты думаешь, у меня был хоть какой-то шанс в тебя не влюбиться? Нет, ты не подумай, ты вовсе не способен одним лишь взглядом или сладкоголосым пением сразить девушку, покорив её сердце. Дело вовсе не в тебе...

Она прикусила губу и вздохнула. Он ждал, когда она продолжит — если она собирается-таки продолжать.

— Кто, как ты думаешь, был самой преданной твоей поклонницей? — спросила она. — Той, что обожала тебя и любила больше всего на свете? Моей сестре даже не нужно было хвалить тебя вслух — достаточно, чтобы кто-нибудь упомянул Гарри Поттера, и она вспыхивала... Как Венера в надвигающейся темноте ночного неба... Это пламя, что горело в её душе, было заразительно... Я не устояла, да и никто из нас не устоял... Даже папа, который сначала прямо-таки дышал негодованием в отношении наглеца, который встал на пути казавшегося ему выгодным брака... Ты бы слышал, с каким восторгом и гордостью рассказывает он услышанные от приятелей и знакомых истории, как он гордится... Словно ты и вправду его сын. Даже Панси Паркинсон...

— Что — Панси? — жадно спросил он.

— Я тебе всё-таки в любви объясняюсь, — покачала головой Астория. — А ты опять хочешь слышать о другой...

— Прости, милая, — смутился он. — Я и вправду болван.

Она забралась на кровать, прижалась к нему сзади и обняла.

— Дафна навещала её, — прошептала она, щекотно дыша ему в ухо. — Панси уже несколько лет, как не появлялась среди волшебников. Дафна приносила зелья и ингредиенты, которые специально для неё покупала. И конечно, рассказывала. Всё-всё. Надеялась, что хоть так сможет растопить глыбу льда, в которую та сама себя заключила. Я просто уверена, что Панси в тебя уже давно влюблена. Невозможно тебя не любить после рассказов Дафны о тебе. И я...