Язычница

Название — Язычница

Автор — Петропавловская Ольга

Аннотация:

На какие только каторжные муки не приходится порой идти студентам ради успешной пересдачи экзаменов. Вот и Янке после заваленной сессии не остается ничего, кроме как отказаться от всех благ цивилизации и отправиться в составе археологической экспедиции кормить комаров на крошечный остров посреди Костромского водохранилища. Но могла ли она предположить, что в этом месте даже невинная шалость может привести шутницу в загадочный мир языческих поверий и заклинаний... Мир, где балом правят всемогущие боги древних славян.

ПРОЛОГ

Янка на полусогнутых ногах вышла из аудитории и тут же обессилено привалилась спиной к двери. Осоловевший взгляд бездумно скользнул по столпившимся у подоконника однокурсникам. Несмотря на поздний час толпа у дверей триста четвертого кабинета не редела. Кто-то уже побывал в кресле напротив стола экзаменатора, но большинство собравшихся все еще ждали своей очереди, судорожно перелистывая страницы учебников по археологии. Надеяться на конспекты не приходилось, так как лекционный материал олицетворял собой бессвязный набор тезисов на любые темы, за исключением самой археологии.

Взгляды однокурсников в едином порыве обратились на Янку.

— Ну, как?

— Требует новую тушку на заклание, — криво усмехнувшись, объявила девушка и демонстративно закатила глаза.

— Сдала? — шагнув ей навстречу, поинтересовался высокий худощавый парень и, взяв под локоть, потянул к соседнему подоконнику, на котором бесформенной кучей громоздились сумки ожидавших своей участи студентов.

— Издеваешься? Час он надо мной измывался под дружный гогот группы поддержки на задних партах. Вот скажи мне, старшекурсникам потусить больше негде? Лето на дворе, а им как медом намазано на Германовских экзаменах.

— А где ты еще такой цирк увидишь?

Янка нетерпеливо отмахнулась от нелепого аргумента и начала ожесточенно копаться в груде чужих вещей, пытаясь отыскать свою сумку.

— Кто Германа сдавал, тот в цирке не смеется.

— И потом, они же с благими намерениями, — продолжил парень. — Шпоры передают, Германа отвлекают...

— Да кому нужны их шпоры? — снова вспылила девушка, не дав ему договорить. — У меня вопрос был "Херсонес и хора Херсонеса". Я ему про городище, некрополь, транзитную торговлю и все такое. А он меня про то, как свиней пасут, спрашивает. Откуда мне знать? Я что мелиоратор?

— Зоотехник, — машинально поправил ее парень.

— Жень, не взрывай мне мозг, его и так только что раком поставили!

Парень, едва сдерживая смех, снова попытался утешить Янку.

— Да не нервничай ты так. В сентябре точно сдашь.

— Шутишь? Он к сентябрю еще что-нибудь придумает! Свиньи отдыхают.

— Ты с ним на раскопки едешь?

— Я что больная? Месяц в палатке жить без горячей воды...

— Ну, и дурында же ты! Я тебе полгода твержу, Герман всем, кто с ним в экспедицию ездил, на пересдаче тройбан автоматом ставит. Герасимова в прошлом году даже Карфаген на Сицилии умудрилась найти, Герман под стол сполз от хохота и все равно поставил.

— Откуда же я знала, что не сдам? — скривилась Янка.

— И не сдашь, если не поедешь в Кострому, — безжалостно отчеканил Женька.

— Проклятье!

— Иди срочно в деканат, пока списки на подпись декану не отдали. Перезаписывайся с музейной практики на археологическую. Мухой! — скомандовал парень и слегка подтолкнул Янку в спину, указывая в дальний конец коридора.

— Жень! Какой смысл? У него свои списки! И в них меня нет!

— Ну, ты сложная, — недовольно протянул парень и, схватив девушку за руку, решительно повел обратно в аудиторию.

— Герман Альбертович, — распахнув дверь, громко обратился он к экзаменатору. — Мальцева хочет с Вами в экспедицию ехать. Запишите ее в первую группу, пожалуйста.

В аудитории воцарилась гробовая тишина. Все присутствующие, как по команде, повернулись к остолбеневшей от неожиданности Янке. Замолчавший на полуслове профессор, удивленно приспустил на нос очки и скептически посмотрел на девушку. Его ошарашенный взгляд медленно скользил сверху вниз по миниатюрной фигурке студентки: длинные распущенные волосы, яркий макияж, белая футболка с перьями и стразами на груди, короткая мини-юбка, открывающая на всеобщее обозрение стройные ноги... Довершали картину модные босоножки на высоченных шпильках.

Брови профессора стремительно поползли вверх. Янке показалось, что его вот-вот хватит удар от одной лишь мысли про ее участие в экспедиции. Но в то же мгновение на лице Германа промелькнуло озарение и его губы расплылись в блаженной улыбке.

— Шутить изволите, юноша, — издав вздох облегчения, прервал он затянувшееся молчание и демонстративно стер носовым платком несуществующие капли пота с лысины.

— Какие шутки, Герман Альбертович? — усмехнулся Женя. — Правда, хочет.

Профессор снова недоуменно воззрился на Янкины босоножки и, забавно склонив голову на бок, стал пристально их рассматривать.

— Ну, что ж, — наконец, произнес он. — Это будет... эммм... весело...

Услышав вердикт Германа, Янка вздрогнула и в панике окинула взглядом аудиторию, тут же осознав, что помощи ждать неоткуда. Народ безмолвствовал. И лишь Катька, лучшая подружка, нервно ерзая на стуле, вдруг смяла лежавший перед ней лист подготовки и нерешительно подняла руку, желая привлечь к себе внимание профессора.

— Герман Альбертович, я тоже хочу в экспедицию! И можно я сразу на осеннюю пересдачу?

— Кажется, вечер перестает быть томным, — закатив глаза, буркнул себе под нос профессор, доставая из портфеля списки практикантов.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Шаман стоял на низком перроне в ожидании прибытия поезда из Москвы и нетерпеливо поглядывал на циферблат вокзальных часов. К приезду московских студентов-историков все было уже готово. На привокзальную площадь подогнали старенький уазик-"буханку", чтобы погрузить в него экспедиционное снаряжение и провизию. Для самих практикантов куплены билеты на рейсовый автобус до Прибрежного. В Спасе ждала лодка для переправы на остров. А поезд задерживался. Еще полчаса и вся организация полетит в тартарары.

Шаман снова раздраженно посмотрел на часы. Где-то у кромки сознания зрела смутная, но все же весьма ощутимая тревога. Странное состояние — некое подобие легкой вибрации в голове. Предчувствие, усиливающееся с каждой секундой.

Он привык прислушиваться к собственным внутренним ощущениям, видя в них предзнаменование свыше. И, вероятно, именно поэтому малейшее отклонение от графика в это утро настолько выводило его из себя. День и без того обещался быть не из простых.

Издали донесся гудок паровоза, и Шаман облегченно вздохнул. Теперь, по крайней мере, был шанс успеть на нужный автобус. Но тревожное состояние, вопреки ожиданиям, вовсе не развеивалось по мере приближения поезда, а наоборот становилось все более отчетливым. К моменту, когда состав, гулко звякнув тяжелыми сцепками, остановился у перрона, оно успело превратиться в пульсирующую головную боль.

Досадливо потерев висок, Шаман направился к нужному вагону.

— Ну, что ж, Герман, посмотрим на Ваших бандерлогов, — задумчиво пробормотал он, окинув снисходительным взглядом галдящую толпу, выгружавшую из поезда экспедиционное снаряжение. Шумную братию студентов-археологов ни с кем не спутаешь.

На перроне множились большие походные рюкзаки, складируемые в кучу двумя рослыми молодыми людьми.

"По крайней мере, новобранцам не чужда взаимовыручка", пронеслось в голове у Шамана при виде энтузиастов, взявшихся помочь девушкам спустить "непосильную ношу" по лестнице.

И вдруг в руках одного из них оказалось нечто ярко-розового цвета. Шаман недоуменно воззрился на загадочный предмет, не сразу сообразив, что это. И лишь, когда рядом на асфальте появилось второе такое же "недоразумение" небесно-голубого цвета, сумел стряхнуть с себя оцепенение, опознав в розово-голубом тандеме походные рюкзаки, ничем не уступавшие по габаритам своим собратьям более традиционных расцветок. Такого Шаману еще на своем долгом экспедиционном веку видеть не доводилось. Но ведь все когда-то бывает впервые.

Из вагона послышался пронзительный лай, тут же сменившийся испуганным поскуливанием.

— Тише-тише, Геродотик! Не бойся... Герман Альбертович только с виду страшный, а на самом деле он просто пусечка! — произнес вкрадчивый женский голос.

Шаман, едва сдерживая смех, заглянул в тамбур. Любопытство на мгновение оттеснило головную боль на вторые позиции. Все-таки не каждый день услышишь эпитет "пусечка" применительно к Герману. К кому угодно, только не к этому закоренелому скептику... Но ответ старшего коллеги заставил его усомниться в собственной вменяемости.

— Яночка, деточка моя ненаглядная, уберите от меня своего волкодава, — мученически взмолился профессор. — Иначе я за себя не отвечаю.

— Герман Альбертович, не бойтесь. Геродот не кусается. Правда ведь, мой котеночек? — прощебетала девушка и выпорхнула в тамбур...

Шаман нервно сглотнул, увидев на уровне своих глаз небесно-голубые босоножки на высокой танкетке, в которых девушка, судя по всему, собиралась пройти по покрытой щебенкой девятикилометровой дамбе, отделяющей Прибрежный от Спаса.

Взгляд мужчины скользнул вверх по худенькой девичьей фигурке и замер на испуганно выглядывающей из сумки крошечной собачке. Вот, значит, что собой представляют волкодавы...

За спиной девушки показался Герман и, заметив ожидавшего на платформе Шамана, демонстративно закатил глаза.

— Яночка, не создавайте пробку. Спускайтесь, — поторопил он студентку.

Та, насмешливо скривив губы, решительно направилась к выходу. Мельком взглянула на Шамана сквозь большие солнцезащитные очки и, буркнув себе под нос что-то нечленораздельное, не спеша спустилась на платформу.

— И зачем так нервничать, Герман Альбертович? Нервные клетки не восстанавливаются, — снисходительно усмехнулась она, почесав собачку за оттопыренным ухом длинными, ярко-накрашенными ногтями. — Пошли, Геродотик, вон наши вещи.

Шаман пожал руку Герману и, вопросительно изогнув бровь, кивнул на девушку.

— И не спрашивайте, Павел Андреевич! — буркнул профессор, обреченно махнув рукой. — Вы еще подружку ее не видели. Кстати, где она? Неужто заблудилась по пути из вагона? — немного оживившись, продолжил он и стал, будто бы надеясь на чудо, озираться по сторонам. — Эта может... У Мальцевой хоть какие-то зачатки интеллекта наблюдаются, а подруженька ее... эх... да Вы сами скоро увидите. Одна извилина, и та прямая.

Шаман заметно напрягся и решил на всякий случай уточнить:

— Герман Альбертович, а Вы их про дамбу предупреждали? Дойдут ли в такой обуви?

— Не дойдут — нам же лучше! — отчеканил профессор, но тут же снова пал духом. — Но не видать нам такого счастья, поверьте мне на слово. Хоть бы Геродота что ли своего по дороге потеряли...

— Забавная кличка. Историческая!

— И не говорите... Может, утопим древнегреческого историка в прибрежных водах, а? Маленький гаденыш, а лаючий. Всю ночь спать не давал.

Шаман, не в силах больше сдерживаться, громко засмеялся. И тут же почувствовал острую боль в затылке. Будто кто-то с остервенением пытался просверлить дырку в его черепе, чтобы проникнуть в самую глубь сознания... И судя по ощущениям, этот "кто-то" был близок к цели... Шаман чувствовал некое постороннее присутствие в собственной голове, а заодно и то, что избавиться от него ему не под силу. И это настораживало... Возможно ли такое? Он годами тренировался блокировать проникновения извне, и сказать, что неплохо преуспел в этом, значит, ничего не сказать. Он достиг совершенства! Но, оказывается, существует некто, способный пробить мощный щит, оберегающий его сознание, словно фанерную перегородку... Кто?

Шаман, едва сдерживая панику, медленно обернулся в поисках неведомого колдуна. Позади — лишь группа с любопытством взирающих на него студентов. Боль в затылке отступила, столь же резко, как и нагрянула. Сомнений не оставалось — кто-то из них, но кто?

Мужчина пристально посмотрел в глаза каждому. Ничего... Ни намека на что-то сверхъестественное... Только праздное любопытство и некое подобие предвкушения начала экспедиции. Но ошибки быть не могло... Кто-то из них...

Взгляд Шамана в поисках подсказки задумчиво скользил по окружающим, и вдруг наткнулся на стоявшую чуть в стороне от остальных и равнодушно наблюдавшую за ним сквозь темные стекла солнцезащитных очков, девушку.

"Дааа, Мальцева... еще до острова не добрались, а ты уже успела довести Германа до белого каления... Что же ты за птичка-невеличка, Яна?" — мысленно усмехнулся Шаман, пытаясь стряхнуть с себя тревогу. Еще будет время выяснить личность колдуна, а пока стоило заняться более насущными проблемами. Например, двумя "великосветскими дивами", которых предстоит каким-то образом доставить на остров... Кстати, где же все-таки вторая?

Будто подслушав мысли Шамана, Яна решительно направилась к вагону и, поднявшись на пару ступенек, позвала подругу:

— Кать, ну ты где там? Заблудилась? — нетерпеливо крикнула она.

Шаман не услышал ответа, но, видимо, он все-таки был, так как Яна спустилась обратно на платформу, а через пару мгновений на лестнице появилась вторая прелестница. И увидев ее, Шаман тут же в полной мере осознал правоту Германа. Что такого особенного было в Янином наряде? Да по сути ничего. Джинсовые шорты, облегающая белая майка, множество ярких аксессуаров на запястьях, модные солнцезащитные очки... Обычный подростковый наряд. Да, обувь не походная. Да, рюкзак оригинального цвета. Карманная собачка, выглядывающая из сумки... Любит животных девочка, что с того? Все познается в сравнении...

Теперь же перед ним предстало действительно "нечто"... в розовом кружевном платье, широкополой шляпе и, самое главное, на шпильках...

* * *

Дождавшись, пока все остальные участники экспедиции скроются далеко впереди, Янка решительно уселась на обочине.

— Ну, всё, Кать, переобуваемся. Побесили Германа, и хватит пока. Теперь надо и о себе подумать, — сказала она, доставая из сумки балетки.

— Блин, Ян! Зла на тебя не хватает. Кто говорил, оденься по-гламурному? Сама ты на нормального человека похожа, а я по твоей милости выпендрилась, как последняя дура.

— Кать, вот именно дура! — усмехнулась Янка, окинув снисходительным взглядом наряд подруги. — Кто тебе вбил в голову, что это гламур? Балда! Но эффект мне понравился.

Катька обиженно насупилась.

— Я, между прочим, каблук по этой дурацкой щебенке ободрала. И палец натерла.

— Ничего. Искусство требует жертв. Физиономия Германа того стоила.

— А второй тебе, кстати, как? Суперский мужик, правда?

— Ничего так, только дерганый какой-то. Я, пока ты в вагоне ковырялась, понаблюдала за ним. Дергается, оглядывается постоянно. То заржет, как лошадь Пржевальского, то вдруг бледнеет, будто привидение увидел. Что у него на уме?

— Так может, это он на нас так реагирует?