Язычница

— Я не отниму у Вас много времени. Не волнуйтесь.

— Поверь, это меня в данный момент волнует меньше всего.

— Верю. И все же... Вряд ли стоит уходить аж к раскопу ради двух минут.

— Считай, что я решил провести тебе экскурсию по острову. Надеюсь, ты не откажешь мне в этом маленьком удовольствии.

Янка на мгновение замешкалась и, подозрительно прищурившись, оглянулась через плечо на идущего позади мужчину. Пристально посмотрела ему в глаза, будто пытаясь понять, что он замышляет и, наконец, натянуто улыбнувшись, кивнула.

— Если это на самом деле доставит Вам удовольствие, то я вся внимание. Покажите мне свои владения.

— С чего это ты такая покладистая вдруг стала? — саркастически поинтересовался Шаман, беря Янку под руку.

Девушка приглушенно фыркнула и, задорно подмигнув мужчине, проворковала:

— Сама удивляюсь! Но скажу Вам по секрету, и такое со мной случается... Изредка.

— Не верю своему счастью.

— То ли еще будет, Павел Андреевич. Я ведь это... извиниться перед Вами хочу. За свое поведение. Не знаю, что на меня нашло. Но Вы меня очень разозлили, когда сказали, чтобы я к топору ближе, чем на метр не приближалась.

— Согласись, у меня были на то основания.

— У Вас — нет! — обманчиво спокойно произнесла Янка. — Остальные могут болтать что угодно, а Вы... наслушались баек про "Мисс Катастрофу" и уподобились идиотам.

— А у тебя оригинальные представления об извинениях.

— Рада, что Вам нравится.

— Не просто нравится, я сражен наповал.

Янка резко остановилась и, выдернув руку, гневно воззрилась на начальника экспедиции.

— А чего Вы ожидали? Что я буду терпеливо сносить Ваши насмешки? Лично Вам я что успела сделать? Наслала ураган на Вёжи? Лагерь подожгла? Лодку потопила? Что? Или Вы считаете, нашествие комаров тоже моих рук дело?

— Не думал, что тебя настолько заденет моя шутка.

— Сама шутка меня вовсе не задела. Но Вы меня очень разочаровали!

— Где-то я это уже слышал... — насмешливо протянул Шаман. — Кажется, далее должна последовать фраза, что я не лучше всех остальных.

— Не последует, — отчеканила Янка и, нарочито равнодушно пожав плечами, двинулась дальше к раскопу. Молча прошла мимо полевой кухни и, наконец, снова оглянулась. — Нравится жить коллективным разумом и бездумно повторять за толпой якобы смешные шутки? Флаг Вам в руки, барабан на шею и палочки в зубы. Мне это уже не интересно. Я другое хотела сказать...

— Извиниться, — угрюмо пробормотал Шаман и устало потер переносицу, глядя куда-то поверх Янкиного плеча.

— Именно, — кивнула девушка. — Мне неприятно, что я сорвалась из-за такой мелочи и устроила тот дурацкий спектакль. А еще я, наверное, должна сказать "спасибо" за легенду про эскимосов. Вы меня очень выручили. Правда.

— Пожалуйста... А теперь все-таки пойдем к раскопу. Я тебе кое-что покажу.

* * *

Янка покорно карабкалась вслед за Шаманом по узкой отвесной тропе, с переменным успехом уворачиваясь от крапивы. Модные босоножки на высокой танкетке явно не самая подходящая обувь для ночных прогулок по наклонному бездорожью. То и дело оступаясь на колдобинах, Янка недовольно сопела, бурчала одной ей слышные ругательства в адрес мужчины и, наконец, в очередной раз соприкоснувшись травмированным коленом с землей, облекла свое возмущение в язвительные слова.

— Товарищ Великий Археолог, пусть Вы даже и начальник недостижимых высот, но элементарную вежливость это не отменяет!

— Не отменяет, — усмехнулся Шаман, все-таки подав девушке руку. — Рад, что ты это понимаешь и готова принять помощь.

— Принять? — фыркнула Янка. — Готова. А вот выпрашивать — нет. Как бы это не тешило Ваше самолюбие.

— При чем здесь мое самолюбие? Я уже успел привыкнуть за сегодняшний день, что любое проявление заботы, ты почему-то воспринимаешь, как личное оскорбление и попытку тебе досадить.

— Вовсе нет. Не придумываете то, чего и в помине нет. Я умею быть благодарной за помощь, если она не переходит разумные границы и не... — Янка замялась, силясь подобрать нужные слова, чтобы выразить свое отношение к назойливым попыткам начальника экспедиции выведать у нее какую-то информацию о семье, взаимоотношениях с однокурсниками и титуле "Мисс Катастрофы".

Шаман выжидательно смотрел на девушку, не выпуская ее руки.

— И не становится слишком обременительной, — через несколько долгих секунд, наконец, чуть слышно пробормотала Янка.

— То есть то, что Катя, например, очень волновалась за тебя, когда ты поранила колено, для тебя слишком обременительно? — скептически ухмыльнулся мужчина. — Именно поэтому взамен на несомненно искренние и достойные уважения порывы она заслужила твои едкие и даже злые насмешки?

— Павел Андреевич, пожалуйста, не утрируйте. Катька меня не первый день знает, и ей-то уж как никому другому известно, что за такого рода внимание к себе я спасибо не скажу... И вообще всю эту кутерьму вокруг моего состояния здоровья считаю в высшей мере бестактной.

— Даже так?

— Да именно так!

— Ладно, Ян... Это твое право. И навязывать тебе что-то...

— Вот и не навязывайте! — отчеканила девушка и продолжила карабкаться вверх по тропе. — Это что же мы ежедневно таким альпинизмом заниматься будем?

— Если бы ты прислушалась к рекомендациям Германа Альбертовича и взяла более удобную обувь, то подняться на 5 метров выше лагеря показалось бы тебе детской забавой.

— Ну-ну! Все остальные прислушались и что в итоге? Теперь по их внешнему виду, можно определить, что было в моде пять, а то и десять лет назад. Нет, уж спасибо! Избавьте меня от такой радости. Я уж лучше как-нибудь по-Мальцевски.

— Ну, по-Мальцевски, так по-Мальцевски. Судя по тому, как вы с Катериной бодро прошли дамбу, это не самый плохой метод преодоления трудностей.

— А то! Лучший! — ступив наконец на вершину холма, торжествующе отчеканила Янка.

— Верю тебе на слово! А теперь внимание! Смотри! — Обводя рукой открывающийся с самой высокой точки острова вид, объявил Шаман.

Перед Янкой лежал темный прямоугольник раскопа, а за ним водная гладь — черная, будто лоснящаяся от самодовольства. И поперек нее уходящая вдаль серебристая лунная дорожка, подрагивающая на мелкой ряби смолянистого полотна.

— Ух ты! И, правда, как море... Красиво.

— Красиво... Знаешь, когда я смотрю на это водохранилище, нет-нет, да закрадывается в голову крамольная мысль, что не такая уж это и страшная утрата, заливный луга Костромского Поволжья. Зато теперь у нас есть это!

— Павел Андреевич, Вы ведь теперь сами себе противоречите. С утра пели мне о деревянном зодчестве, а сейчас вот это...

— Противоречу... не буду спорить. Но как тебе объяснить... С одной стороны я, как историк, как археолог и просто как внук своего деда, наслышан о том, что здесь было до затопления, с другой — я вижу, что есть сейчас. Мне нравится та картинка, которую рисует воображение, когда звучат рассказы о прошлом, но в то же время я восхищен, глядя на это!

— Так Ваш дед родом отсюда?

— Не совсем... Он нередко наведывался в эти края, но родился и жил в другом месте.

— Это из-за него Вы решили начать раскопки именно здесь?

— Все не так просто, но в целом... да, если бы не дед я бы вряд ли вообще стал археологом.

— Он тоже был историком?

— Можно и так сказать. Краеведом любителем, но поверь мне, даже не имея специального образования, он мог бы дать фору современным именитым историкам. А твоя бабушка чем занимается по жизни?

— Моя бабушка? — задумчиво пробормотала Янка. — Знаете, она не любит говорить о прошлом... Сейчас она пенсионерка, когда-то работала врачом... Но после того, как я родилась, она целиком и полностью посвятила себя моему воспитанию.

— Врач? А какой специальности?

— Не знаю... К ней до сих пор приходят люди за консультациями, но она не рассказывает какого рода... Запирается с ними в дедовом кабинете... Я пыталась расспрашивать, только она не хочет, чтобы я вмешивалась в ее дела.

— Неужели никогда не пыталась подслушать под дверью? Даже в детстве?

— За кого вы меня принимаете? — гневно поджав губы, вспылила девушка.

— За юную особу, которой не чуждо любопытство. Разве это не нормально интересоваться жизнью близких?

— Может быть, и нормально... для кого-то. Но в нашей семье не принято лезть не в свое дело, если нас об этом не просят.

Шаман недоверчиво покосился на Янку, и та досадливо повела плечами.

— Правда, — не сказала, выдохнула она. Искренне. От чистого сердца. И даже немного обреченно. — В детстве мне, конечно, было любопытно. Нет, не то слово. Не любопытно... Меня очень задевали сплетни, которые распускали соседи о бабушке. Шушуканья за спиной. Моей бабушкой детей пугали, небылицы разные придумывали. Будто она в черную кошку превращается по ночам, и на кладбище бегает. Мы на Преображенке живем, а там куда ни плюнь то кладбище, то еще какая-нибудь мрачнотень, вроде старообрядческого монастыря. А еще говорили, будто бы бабушка мою маму зарезала и кровью ее насытилась, чтобы вечно молодой быть... Ой, да много всякого. Одно абсурдней другого, честное слово. И меня дразнили, пинали, гадости всякие в портфель и в карманы подсовывали. Я маленькая была, плакала... Хотела всему миру доказать, что моя бабушка не ведьма. Что она добрая, умная и не заслужила такого отношения к себе. И я тоже.

Янка перевела взгляд с Шамана на черную водную гладь и потянулась в карман за сигаретой. Чиркнула зажигалкой. Раз. И еще трижды. Безуспешно. Снова взметнулся крошечный веер искр, но огонек так и не вспыхнул.

— Черт! У Вас спички есть? Поделитесь? — неохотно обратилась она к Шаману.

— Поделюсь, в обмен на сигарету.

Голос начальника экспедиции звучал напряженно и будто бы даже взволнованно. Янка подозрительно покосилась на мужчину, силясь понять, что именно его смутило — ее рассказ или то, что пришлось просить курево у студентки-практикантки.

— Ворошиловским стрелком подрабатываете? — долю секунды спустя ехидно усмехнулась она и протянула открытую пачку начальнику экспедиции. — Угощайтесь.

Мужчина проигнорировал насмешливый вопрос.

— А что же вызвало такие разговоры, знаешь? — будто невзначай поинтересовался он, прикуривая.

— На самом деле точно не знаю. Много разного было. Но не уверена, что это причина, а не следствие. Помню, я совсем маленькая была, приходила тетка из больницы, где когда-то бабушка работала. Кричала что-то об идиотских нетрадиционных методах бабушкиной работы, которые попахивают знахарством, а не медициной. Потом еще какая-то старуха заявилась. Вот она-то в выражениях не стеснялась. Мне и под дверью подслушивать не надо было, у нее такой голос, что половина района могла ее воплями наслаждаться. Она бабушку обвиняла, что та ее сына в могилу свела... Ну вроде как дала надежду, а на деле оказалась ведьмой, которая нарочно людей губит. Тем и живет. А это не так! К бабушке люди за помощью приходят, и она делает все, что в ее силах. И они благодарят. С подарками возвращаются. Иногда, когда выходят из кабинета, руки ей целуют, плачут... не от горя, а от счастья. Правда. Я видела. И хотела узнать побольше, чтобы доказать всем сплетникам, которые мешают нам жить спокойно, что они не правы. А бабушке это не нравилось. Однажды она поймала меня, когда я притаилась за дверью, и учинила мне такой разбор полетов, что до сих пор стыдно... Но зато теперь я понимаю, человек не в праве копаться в чужих жизнях, если его об этом не просят.

— Камень в мой огород?

— Возможно... Понимаете, мне достаточно знать, что есть люди, которые ценят профессионализм бабушки и даже после ее ухода на пенсию не могут без нее обойтись. А доказывать кому-то, что ты не верблюд, неблагодарное дело. Пусть судачат, коли им без этого жить скучно. Ни я, ни тем более моя бабушка теперь не станем унижаться и оправдываться перед кем-то.

— Понимаю, — задумчиво протянул Шаман, выпуская изо рта клубы дыма и окутывая ими кружащего перед носом комара. — Теперь кое-что понимаю. Вот взгляни.

Шаман взял Янку за плечи и развернул лицом к глубокому котловану, который до сих пор оставался у нее за спиной. Янка осторожно приблизилась к краю обрыва, пытаясь разглядеть в лунном свете смутные очертания каких-то бревен, торчащих из грязевой жижи.

— Осторожно, не упади вниз. Земля может осыпаться.

— Да уж... Отечественная археология все-таки самая безопасная наука в мире... Глубоко, а ограждений нет.

Шаман пожал плечами. Скривился, как от зубной боли, но развивать тему не стал.

— Это наш старый раскоп. Археологические изыскания на острове начались именно с него. За последние пять лет нам шаг за шагом удалось достичь культурного слоя XIV века. И могу тебе с уверенностью сказать, что недра этой земли таят в себе бесценные сведения о жизни, быте, труде и верованиях местного населения. Нам удалось исследовать материальную культуру, особенность жилых, хозяйственных, бытовых и производственных построек. Понять, как жили люди, во что одевались, чем питались, из чего ели и пили... Сегодня он почти на полметра затоплен водой. Ежегодно, чтобы вода не уничтожила безвозвратно все, о чем может поведать нам эта земля, мы откачиваем ее из раскопа. Возводим деревянные укрепления. Пойдем-пойдем, покажу.

Шаман потянул Янку за руку вдоль раскопа к обрыву. Янка, пусть неохотно, но все же безропотно следовала за ним. Через несколько секунд оба они уже стояли у края и всматривались в темный, подсвеченный луной частокол высоких бревен, обрамляющий земляной утес со стороны берега.

— Смотри, видишь бревна?

— Типа того.

— Оно и есть. Уже завтра Виталь с парочкой опытных ребят займутся ремонтом заграждения. Другие будут откачивать воду из раскопа. Это тоже важная часть археологических изысканий на Вёжах.

— Угу. А остальным предстоит прополка, правильно я Вас понимаю? — угрюмо фыркнула Янка, кивнув на второй раскоп — менее глубокий, потому не затопленный, а лишь поросший травой.

— В верном направлении мыслите, коллега. Это новый раскоп. Его мы начали лишь в прошлом сезоне. На сегодняшний день удалось опуститься на шесть штыков. Тот культурный слой, над которым нам с вами доведется работать в ближайшее время, относится всего в XVIII веку. Особое внимание на данном раскопе уделяется хозяйственным постройкам. Видишь, древесные конструкции?

— Товарищ Великий Археолог, сжальтесь. Инфракрасным зрением не обладаю. Темно ведь... Да и как Вы себе представляете, я должна разглядеть что-то в этих зарослях?

— Ладно, не ершись. Завтра увидишь.

— Вот именно ЗАВТРА, — картинно изогнув брови, усмехнулась Янка. — А на сегодня хватит. Возвращаемся, пока Вы мне не начали суть своей диссертации пересказывать.

— Тебе не интересно?

— Интересно, не обижайтесь, — примирительно произнесла девушка и улыбнулась. — Просто я на самом деле устала, а все это Вы утром, несомненно, будете повторять всем. Тогда и послушаю. А сейчас... Помогите мне спуститься, ладно?

УТРО НОВОГО ДНЯ

"Ту-ту-ту-ту-ту-ду-у-у-у!