От автора.
В какой-то момент, читая других авторов, появилось желание написать самой что-то эдакое. Полгода сопротивлялась, но отбиться так и не получилось. Пришлось браться за клавиатуру и в итоге предлагаю вам результат приставучего Муза. Не скажу, что так уж хорошо получилось, но кому-то нравиться, кто-то смог поднять себе настроение, а значит, это стоило затраченного времени.
В этой и последующих моих книгах вы не найдете любовных историй, потрахушек или кровавых разборок.
Предпочитаю писать о том, что нравится и интересно лично мне: о приключениях человека попавшего в необычные обстоятельства и пытающегося устроиться, а порой и просто выжить в новых условиях.
Для поднятия настроения я попыталась, следуя общим правилам и законам написания юмористических произведений, как впрочем, и создания комедийных фильмов, включить в произведение элементы юмора: чуть-чуть преувеличить в одном, преуменьшить в другом, слегка утрировать ситуацию. По законам жанра шутки строятся на неуклюжести или невнимательности героя, на незнании каких-то вещей или процессов.
Насколько хорошо у меня получилось применить данные правила, судить вам.
Мои произведения содержат в себе огромное количество моего личного времени, затраченного на написание, бессонные ночи, отложенные дела и встречи. Человек культурный, воспитанный, уважающий других, никогда не станет поливать грязью чужой труд и усилия, даже если результат чужого труда ему, по какой-то причине, не нравится.
Указания на конкретные ошибки или смысловые ляпы, высказанные в корректной форме, приветствуются.
Так что готовьтесь, что где-то будет смешно, где-то не очень, местами — даже умно, а что-то может показаться и глупостью несусветной... Вкусы и предпочтения слишком индивидуальны. Я не знаю ни одного произведения искусства, будь то картина, книга, фильм, чтобы нравилось всем без исключения. Даже на одну и ту же шутку или анекдот разные люди реагируют по-разному. Поэтому, будучи в здравом уме и твердой памяти, сообщаю: — На всех угодить не рассчитываю, но буду рада если вам понравиться и СМЕЙТЕСЬ, КОМУ СМЕШНО, И ЖИЗНЬ УЛЫБНЕТСЯ ВАМ!!!
От улыбки станет всем светлей,
И слону и даже маленькой улитке.
Так пускай повсюду на земле,
Словно лампочки, включаются улыбки...
Глава 1. Я — понятие растяжимое...
Ощущения снова и снова невероятным калейдоскопом проносились в голове и по всему телу, накатывая гигантскими волнами, закручиваясь во множество водоворотов, вспыхивая тысячами искр, отступая, как морской отлив, чтобы смениться напряженной тишиной...
Хм... в голове... ощущения... Хм-м...
Опыт требовал не двигаться ни мыслью, ни телом... Опыт?.. Двигаться?.. Тело?..
Действительно... ощущения тела становятся все более четкими. Нарастает беспокойство... Беспокойство? По какому поводу? Рядом может находиться враг. Враг?! Какой такой враг?! Откуда у меня враги?! Где я? Я?..
Ткань... тепло... мягко... Пытаюсь понять, где же я нахожусь... кажется, в помещении.
Дыхание. Чье-то судорожное дыхание!! Вот что вызывало чувство опасности! Кто-то еще находится в комнате! Судя по хриплому дыханию, этот кто-то — больной, сильно старый или на грани обморока... В таком случае, вряд ли этот кто-то мне опасен. И вообще, сколько не лежи, а осматриваться надо.
Медленно открываю глаза. Высокий потолок с мощными балками вызывает некоторый набор чувств, которые можно назвать... офонарение?! Странно... фонарь, вроде бы как, есть прибор для освещения, каким раком он относится к чувствам? Раком?.. Это вроде бы поза на четвереньках, причем здесь чувства... и фонарь... Та-а-к. Чужое дыхание уже похоже на предсмертные хрипы. Как бы этот кто-то сейчас ласты не склеил. Ласты?! Это же приспособления для плавания?! О-о-ох. Ничего не понимаю...
Медленно поворачиваю голову в сторону этого кого-то. Мда-а... Сильно старый, на грани обморока и, судя по судорожному дыханию, больной.
Резко открывшаяся дверь отвлекла мое внимание. В комнату быстрым шагом вошел мужчина лет сорока пяти. Среднего роста, немного полноват, светлые волосы и темно-коричневые глаза являли собой непривычный контраст, привлекающий внимание. Лицо, я бы сказал красивое, если бы не печать горя и озабоченности. Глядя на него, понятнее становится высказывание — "горе не красит". Незнакомец одет в элегантный костюм средневекового покроя, в темно-синих тонах с коричневой и золотой вышивкой. Правда, если судить по еле заметной потертости и блеклости одежды, я бы предположил, что благополучие покинуло мужчину несколько лет назад.
Окинув обеспокоенным взором кровать, вошедший на несколько мгновений задержал взгляд на моем лице. Затем, повернулся к сидевшему в кресле старику и что-то спросил. Тот, тяжело вздохнул и принялся шепотом что-то отвечать, время от времени поглядывая в мою сторону. Несмотря на тихую речь, мне было слышно все, что они говорили. Слышно — да..., но непонятно! Затем вошедший мужчина развернулся и медленно подошел к кровати, на которой я лежал. Сев на край, он, мягко улыбаясь, тихо заговорил. В его голосе и поведении проглядывала такая забота и участие, что я невольно благодарно улыбнулся.
Под воздействием речи в моем теле стали возникать ощущения напоминающие волны, бьющиеся в берег-голову. С каждой волной слова становились понятнее, но общий смысл все так же ускользал.
— ...Доченька моя... папа тебя любит... маленькая... умница... в маму...
Бог мой! Что он несет?! Какая девочка?! Какая в маму?! Мои глаза начали округляться, а улыбка потихоньку сползать с лица. Старик, незаметно появившийся за плечом мужчины, вдруг засуетился и начал его, в смысле говорившего, настойчиво выпроваживать.
— Девочке нужен покой... Шок... утомиться...
Та-а-ак... либо у меня травма головы, либо белая горячка, либо я в сумасшедшем доме, что не исключает два предыдущих предположения.
Плотно прикрыв дверь и вернувшись в кресло, старик не сводил с меня настороженного взгляда. Я с неменьшим любопытством рассматривал этого Некто, слегка смахивающего на старинного звездочета. Выглядел старик лет за шестьдесят, но вот насколько далеко, определить уже сложнее. Седые волосы до плеч, почти выцветшие глаза, козлиная бородка. В сочетании с одеждой, по покрою похожей на балахон, правда, без нашитых звезд, он напоминал звездочета.
Мда-а... Ситуация все более говорила в пользу белой горячки. Молчанка затягивалась. Минут через пятнадцать, желая прояснить ситуацию, я все же решился задать вопрос:
— Кто вы? Где...
Услышав странные звуки, я резко замолк и огляделся. Никого, кроме нас двоих, в помещении не видно. Попробовал повторить вопрос. Опять мелодичный и звонкий голос зазвучал в комнате. Тело покрылось липким холодным потом. Зарегистрировав источник звучания, разум впал в прострацию. Сознание же невозмутимо констатировало — странный звук издало мое горло.
Разум... сознание... тело... Черепицею шурша, крыша едет не спеша!! Причем здесь крыша-а-а!!! Крыша — это же защитное сооружение над жилым помещением от непогоды, а черепица — верхний слой этого самого сооружения? Белая-я-я горячка-а!!! А почему, собственно, белая? Неужели бывают разных расцветок?
Так! Пора возвращаться! Тело! Сознание! Голос! Во-о-от оно! Го-олос!! Надо что-то сказать. Что? Может спеть? Да! Щас-с спою!
— Ля, ля... фа... ми-и-и... О-о-охх!!! Это ми... в смысле, я... ох, нет... мое тело!!! МОЙ Голос?!
Та-а-ак... спокойствие и только спокойствие... Тело. Необходимо посмотреть на тело... Медленно пытаюсь поднести руку к глазам. Почему-то это требует больших усилий. Подняв руку, тупо созерцаю малюсенькую ладошку с изящными тонкими и длинными пальчиками. Кожа кажется полупрозрачной... Паника огромной волной накрыла сознание.
Прихожу в себя оттого, что кто-то протирает мое лицо влажной прохладной тканью. Мое?!.. О-ох... Открываю глаза. Перед глазами лицо очень пожилого человека. Может, это все же, доктор? Хочу спросить, где это я, но вспоминаю полупрозрачную ручку и спрашиваю:
— Кто это меня так. Надеюсь я не младенец?
— Двенадцать, — отвечает "доктор", продолжая и дальше разглядывать меня.
— Что двенадцать — взрываюсь я, и по телу разливается непреодолимое желание врезать за все: чтобы не пялился, за появление здесь, за молчание, за маленькую ручку... Кстати... маленькая ручка! Судя по всему, и врезать не получится, и от сдачи отбиться... Мда-а-а...
— Мне почему-то кажется, что вы мужчина, — проигнорировал мой вопрос старик.
— А что не вид... — "не видно" хочу сказать, но, вспомнив "моя девочка"... и изящные пальчики, затыкаюсь.
Мы долго молчим. Судя по всему, каждому из нас есть над чем подумать. Не знаю, что волнует его, но меня занимают два вопроса. Во-первых — как убедиться, что это не белая горячка. А затем, если это все же реальный мир, то, как себя вести, чтобы выжить... и не только...
— Не соизволите ли м-м... сказать, сколько лет вам... было в той жизни, и что последнее вы помните?
"Доктор" явно не в своей тарелке. Доктор?!.. НЕ В Своей? В чужой? Бог мой! Что за галиматья! Так! Сдаем назад. Лет. Сколько лет? А собственно говоря, действительно, сколько?
Попытка вспомнить вызвала напряжение в районе живота переходящее в тошноту. Тошнило все сильнее... ТОШНОТА!!! Блин! Я же "моя девочка"!!! Двенадцать лет!.. В средние века, смутно помнится и в более раннем возрасте выдавали замуж! Я что, беременный... ная... О-ох...
— Я беременный?! — возмутился я извращениям больного воображения.
Глаза у "доктора" округляются, челюсть не эстетично отваливается, и он замирает соляной статуей.
Оглушенный собственным криком замолкаю и я. Мы опять погружаемся в молчание. Минут через десять старик вдруг начинает судорожно бормотать:
— Беременный?.. Беременный!!! Мы убили ребенка?! Бог мой! Грех то, какой!.. Беременный?.. Что значит беременный?! У них там что, мужчины детей рожают?..
Из глубокой задумчивости я выхожу только на последнем восклицании "мужчины детей рожают" и решительно впадаю в новую задумчивость. Хм-м... Если у них мужики рожают, то, через какое место... м-м... или каким местом, то есть через которое... Мда-а. Я, вроде как, девочка, может ли это означать, что мне рожать не придется?.. А если взять за основу "каким местом"... то может только в названиях наоборот?
— Мужчины и рожают... мда-а-а... — медленно тяну я, пробуя на звучание, и пытаясь осмыслить, как такое возможно.
Услышав мое высказывание, дедуля хватается за сердце и медленно сползает с края кровати, тихо укладываясь на ковер.
С той стороны доносятся только стоны и восклицания:
— Грех! Грех то, какой!.. О-ох...
Тут до меня начинает доходить, что о моей замене... или ее замене... или меня замене на нее... ну вообщем знает только этот дед, и если он скопытится, то я пропаду... попаду... Странно, а где у Маэстро копыта, и давно ли они есть... Есть... м-м-м... А есть действительно хочется.. Что за бред я несу... а что собственно несу и куда? МОЛЧА-АТЬ! ...это я кому? Все... молчу, молчу.
С трудом, ползком добрался до края кровати и с беспокойством посмотрел на стонущего старика. Ну и спрашивается, что здесь страшного?
— Э-э-э... дедуль, а собственно в чем проблема? Ну, рожают у вас мужики. Тебе это уже вроде не должно грозить, в твоем-то возрасте.
— То есть, как это у нас? Это у вас! — вскидывается дедуля, мигом забыв стонать.
— Что значит у нас?.. Ты откуда это взял? Ты что, у нас бывал? И вообще, где это у нас?.. — собственный голос, почти достигший высоты ультразвука, снова привел меня в изумление, плавно перешедшее в глубокую задумчивость.
Старик тоже задумался. Так мы и лежали; я на краю кровати, он на коврике рядом, глубокомысленно размышляя на тему сложившейся ситуации. Где-то минут через двадцать в коридоре послышался шум шагов. Ощущение некоторой опасности вывело меня из задумчивости и заставило тихо прошипеть деду:
— Эй, уважаемый! У нас, кажется, гости.
Вскочив, с неприсущей его возрасту скоростью, старик негромко приказал:
— Под одеяло. Молчи. Спи, — и резво бросился в кресло.
Я откатился, быстро расправил одеяло и закрыл глаза, делая вид, что сплю. Дверь тихо отворилась, и кто-то тоненьким голоском зашептал:
— Магистр Жаколио, магистр Жаколио, можно к Вам?
Поскольку лицо было повернуто к двери, то приоткрыв глаза, я смог заметить, как зовущий, не ожидая ответа, зашел в комнату. Это оказалась девочка-подросток, лет четырнадцати, одетая в средневековый аналог подросткового платья, наподобие тех, что мне приходилось видеть в фильмах о той эпохе. Личико у нее довольно симпатичным, насколько это можно рассмотреть сквозь полуприкрытые глаза. Со стороны кресла раздался вздох. По-своему истолковав реакцию магистра, девочка быстро зашептала:
— Пожалуйста, не сердитесь! Прошу прощения за доставленное беспокойство, но скажите, ради Бога, как самочувствие нашей любимой сестры?!
Бросив странный взгляд в мою сторону, старик тихо ответил:
— Сударыня, сегодня к вечеру я смогу более точно и подробно изложить ситуацию со здоровьем Вашей сестры. А сейчас я прошу Вас не нарушать тишину и выйти из комнаты.
Девочка присев в реверансе, тихонько вышла и прикрыла за собой дверь. Мы продолжили молча размышлять над ситуацией. Мысль о том, что это белая горячка, я решил пока в расчет не принимать. Ведь, если это правда, то лежу это я в больнице, и лежу, а остальное — проблемы доктора. Но вот, если это действительность, то, несмотря на кажущуюся нереальность, легкомысленное отношение к происходящему может стоить жизни.
Если исходить из реальности событий, то необходимо обдумать ответ старика. Более всего в его высказывании заинтересовало словосочетание "сегодня к вечеру" и "ситуацию со здоровьем". Это наводит на размышление, что до вечера, как один из возможных вариантов, я могу и не дожить, или другими словами "ситуация со здоровьем" может привести и к летальному исходу.
Та-ак. Это вот это уже интере-е-сно... Хотя не столько интересно, сколько напрягает. В каком случае им может быть выгоден моя смерть? Можно предположить два варианта: либо я окажусь по их понятиям, каким-то монстром, чудовищем, или, если не соглашусь на предложенные условия. Ведь не просто так они меня сюда вытащили, а явно за каким-то надом. Вывод: необходимо выставить себя в особо белом и пушистом свете, и соглашаться на все условия, а там уж по обстановке...
Глава 2. Память — вещь непредсказуемая.
Судя по глубокой задумчивости магистра, он искал способы определения моей монстрячести или пушистости. Вероятно, данная ситуация и для него не рядовая. Пускать на самотек такой непредсказуемый процесс, как размышление потенциального то ли убийцы, то ли работодателя, могущий привести к нежелательным для меня последствиям, было бы непростительной халатностью.
Сам факт попадания в женское тело, вернее, в тело ребенка женского пола, лично меня сильно напрягал и честно говоря, пугал. Сейчас-то данный факт не так ужасен, однако, когда я, в смысле тело, подрастет, меня же могут и замуж отдать!!! Никакие дополнительные отростки на теле или их отсутствие не могут повлиять на то, кем человек себя считает. Если бы это было не так, то тогда не существовало бы тех, кого называют лицами нетрадициональной сексуальности.
