Особо сильным испытанием для меня оказалось хождение в длинном платье. Поскольку мое внимание постоянно было направленно на изучение окружающей обстановки и попытку запомнить как можно больше, я постоянно забывал приподнимать подол платья. Если бы не магистр Жаколио, я бы упал раз пять, пока добирался до места. Пока мы шли по длинным коридорам замка, не смотря на чистоту, ощущение какой-то запущенности, безысходности так и витало в воздухе.
К моему выходу, в столовой собралось все семейство. Поздоровавшись со всеми, я занял положенное место и принялся из-под ресниц осторожно рассматривать мою новую семью.
Ирвин восемнадцати лет и Нирана четырнадцати больше походили на отца, и, как и он, были светловолосыми и с ореховыми глазами. Несмотря на то, что на мордашки они были симпатичные, но на фоне Рэма и Лорэйн они выглядели менее привлекательно. Рэмануэль — шестнадцати, и Лорэйн — пятнадцати лет больше походили на мать, портрет которой мне показывал магистр перед моим выходом. Мама была очень красивой женщиной с тонкими чертами лица, каштановыми волосами и изумительно синими глазами. Изображена она была с сапфировыми сережками и ожерельем, которые настолько гармонировали с ее глазами, что от портрета трудно было отвести взгляд. И становилось понятным, почему отец без колебаний бросил столичную жизнь и женился ней.
Разговорами меня не донимали и я, отсидев положенное время, ушел к себе. Родственники мне понравились, теперь осталось подружиться с ними. Так же следовало придумать, хотя бы в общих чертах, как жить дальше и что стоит делать, чтобы поправить финансовое положение семьи.
Для начала я уговорил сестер и братьев собираться по вечерам, чтобы почитать книги. Попросил Рэма научить меня игре на альтре — инструменте, похожем на гитару. Я надеялся, что обучение не будет сложным, поскольку в прошлой жизни я, неплохо для любителя, играл на гитаре. Вместе со мной училась и Криста. Голос у меня оказался высоким и мелодичным, у Кристы несколько ниже. Когда мы пели вдвоем, выходило очень красиво. Когда же, в наш хор включались сестрички и братья, то получалось просто великолепно. Правда, местный репертуар, мне совершенно не нравился, слишком уж был занудно-завывательным. Пришлось вспоминать песни моего прошлого мира и переводить их на местный язык.
Некоторое время я присматривался к семье. Ребята оказались неплохими, но очень уж пассивными, опустившими руки. Через месяц совместных чтений и песенных вечеринок, я решил, что пора начинать изменять семейные настройки и мышление. Разговор решил начать с Лорэйн и Нираны. Когда мы; сестрички, братцы, Криста и магистр Жаколио, — собрались, как обычно, вечером в гостиной, я сразу начал с вопроса:
— Девочки, не расскажите ли, как вы видите нашу жизнь на ближайшие пять— десять лет.
Сестрицы переглянулись между собой, лица при этом у них стали печально— несчастными, затем они бросили быстрый взгляд на Ирвина, и уставились в пол с видом партизанок. Мда-а... Судя по всему, свое будущее они видят явно не цветущим. Ну что ж, придется переходить на личности:
— А как бы вы это будущее построили, если бы появилась возможность создать его по собственному желанию? Вот ты, Лорейн, как видишь свое идеальное грядущее?
— Я бы хотела выйти замуж за очень богатого и родовитого мужчину, — немного помявшись, тихонько произнесла она.
— А если он, при этом, окажется очень старым и не красивым, или это для тебя неважно? — быстро спросил я.
Да уж, такие размазанные желания корректировать и корректировать. Ведь по жизни часто случается, не выраженное четко желание может, воплотившись, принести много горя.
— Ну что ты! Вот если бы меня спросили, как я хочу, то, конечно же, муж должен быть молодой и красивый!— не выдержала Нирана.
— А если пьяница, да бабник? К тому же, красивые парни, частенько являются любителями пройтись по бабам-с... Да при таких достоинствах возьмет и промотает в два счета все богатство на развлечения...
— Ну-у-у... — протянула Нирана. Видно, на большее ее фантазии не хватало.
— А если бить будет, да ругаться, что бедную от жалости приютил? — тут сестрицы мельком переглянулись и совсем спали с лица.
— Ли, сестричка, а не рано ли тебе о таких вещах разговаривать? — не выдержал Ирвин.
О-о! Вот он то мне и нужен! Сам нарвался, вот теперь посмотрим, как спасаться будешь.
— Знаешь ли, дорогой братец, к тому моменту, когда будет не рано, может оказаться слишком поздно,— пришлось сильно постараться, чтобы голос звучал ровно.
— Извини, не понял.
— Для того, чтобы сестры могли выйти замуж, им нужно хоть какое-то приданое. Папочка наш, видите ли, в печали. Забросил дела, о детях не заботится. Его не волнует, что у дочерей нет приданого. Не заботит, что нет денег на полноценное образование сыновьям, а значит и карьера им не светит, — Ирвин несколько раз порывался что-то сказать, но я движением руки останавливал его.
— Примем, как факт — у папочки горе. Хотя никакая печаль не отменяет долг перед детьми. Но это пока опустим. Вот скажи, Ирвин, как наследник этих развалин и бесприданниц сестер, что ты сделал, чтобы поправить положение, сделать имение приносящим доход, собрать приличное приданое сестрам?
Та-а-ак! Судя по выражениям лиц, тут назревает массовое самоубийство. Зацепило. Переваривают. Любим мы врать сами себе, делая вид, что не замечаем истинного положения дел, авось само рассосется. Ну что ж осознание того, в какой ж... болоте сидишь, дает возможность из того самого места выбраться.
— Я не достоин называться наследником!.. Я плохой сын и брат... — долго зрел, чтобы сказать.
А какой пафос в голосе! Похоже, братец пострадать любит.
— Э-э мой дорогой, твое самобичевание нам не поможет, а самоубийство ввергнет сестер еще в большую зад... м... э... беспросветность.
— Что же делать? — и такая растерянность нарисовалась на лице Ирвина, что даже жалко его стало.
— А вот это вопрос настоящего мужчины,— теперь следует попытаться убедить, что он способен изменить ситуацию.
С печальным папашей разбираться будем попозже. Его на ура не возьмешь.
— Для человека, желающего изменить положение, в котором он находится, следует сначала признать, что то, как складывается жизнь, ему не нравится. Следующим шагом надлежит понять, а что нужно получить в итоге изменений. И только затем начинать работать над путями достижения. Нашу ситуацию вы знаете. Теперь разберем, чего хотим достичь: сделать процветающим и приносящим большой доход имение, собрать приданное и выдать замуж сестер, жениться тебе и Рэму,— говорю, а у самого внутри узелок завязывается.
Да уж, не так проста задача, как сначала показалось.
— Об имении поговорим немного попозже, а вот для того, чтобы сестрицам выйти замуж, необходимо где-то познакомится с будущими женихами. А значит, требуется иметь возможность выходить в свет, на приемы, балы... Ну, а для этого надо жить в большом городе, уметь вести себя как истинные светские дамы, танцевать модные в данное время танцы, иметь модные платья... — ох и перечень, самому страшно стало.
А ведь действительно, сколько всего надо заиметь и научиться! О-хо-хо...
Я тут думал, что несчастнее выглядеть уже невозможно. Но, сейчас глядя на лица родственничков, понял, что недооценил их мимические способности.
— И заметь, это только познакомиться с потенциальными претендентами. Для того, чтобы позвали замуж, нужно немаленькое приданое. Кстати, чтобы тебе жениться, тоже нужно выходить в люди, значит иметь и уметь все то же самое. Да и Рэму необходима кой— какая сумма, а то кто же за него пойдет.
Похоже, они уже запуганы до поросячьего визга. И это правильно. Невозможно что-то изменить в своей жизни, не уяснив глубину той зад... болота, в которой находишься.
— Надеюсь, понятно наше положение и вы готовы слушать. Несколько лет я потратила на поиски выхода из создавшейся ситуации. Перелопатив огромное количество литературы, я набросала некоторые наметки, как поправит дела имения. Хочу сказать, что только совместными усилиями возможно решить эту проблему. Если вы готовы прислушаться к моим словам, и начать учиться тому, что скажу, мы сумеем устроить наши жизни, — хотелось, чтобы речь звучала убедительно, но мой бледный вид и мелкий рост внушали сомнение.
По мере того, как я говорил, недоверие все больше проступало на их лицах. Пришлось апеллировать к авторитетным личностям.
— Магистр Жаколио, прошу подтвердить мои слова.
— А? Что?.. — глазки округлил, на всю морду лица непонятки. Вот блин! Я же репетировал с ним данное обращение. Спал что ли, козел старый? Грозненько так на него бровки нахмурим.
— Ах! Да, да! Будете делать все, что он скажет и жизнь станет веселее.
— Кто?!? — ишь ты, как они все дружненько.
— Как кто, Лионелла, — кажется, выкрутился, маразматик старый.
Теперь с папашей нашим печальным осталось поработать, морально подготовить, о долгах и обязанностях напомнить. На следующий вечер еле удалось собрать семейство в гостиной, видимо впечатлились нашим нынешним положением. А уж папулю, чуть ли не силком пришлось тащить. И пока не разбежались, я начал разговор:
— Папочка, не подскажешь ли, какой доход давало имение в течение первых пару лет, после вашей свадьбы, когда вы приехали сюда жить с мамой?
— Э-э... ну... я... уже не помню, — пожал плечами папаша.
— А каков доход был в год перед смертью мамы? — хмуро уточнил я.
Да уж, только руками развел, паршивец.
— Не подскажешь ли как у нас сейчас с доходами-расходами обстоят дела? — продолжил я засыпать его вопросами.
Он уже даже руками не разводит. Некоторое напряжение мысли в лице появилось. Мысли — это хорошо, а то давненько за ним подобное не наблюдалось. Ирвин и сестрички с очень серьезными лицами исподлобья наблюдали за отцом.
— Ли, доченька, не женское это дело вникать в хозяйственные дела, да и мала ты еще, — стараясь казаться спокойным, высказался отец.
— Не спорю, об этом должны заботиться мужчины, но если у них нет ни мозгов, ни желания, то заботу о приданом приходится женщинам брать под свой контроль. Папочка, мне давно хотелось спросить, вот ты много раз говорил, что очень любил маму. Мы, твои дети от горячо любимой женщины, почему же ты не любишь нас? — я задал вопрос серьезно и громко, чтобы все хорошо расслышали.
— Как ты можешь так говорить? Это неправда, что не люблю! Я постоянно говорю, что люблю вас, — с возмущением, несколько картинно воскликнул он.
— Любовь — это не слова! В первую очередь это забота. В чем выражается твоя забота о нас? — взвизгнул я и обеспокоенно замолчал.
Слишком уж я вошел в роль. Это чревато непредсказуемыми последствиями. Нужно изображать истерику, а не ее устраивать. Сделал небольшую паузу, внутренне успокаиваясь.
— Дела имения запущенны, замок требует ремонта. Нет денег Ирвину и Рэму на обучение, из-за чего они не смогут сделать карьеру, чтобы самим иметь возможность зарабатывать, — повысив голос, заявил я и ударил кулаком... гм... кулачком по столу.
Печальный наш папусик начал багроветь. Интересно, это от гнева или стыда? Теперь главное не дать ему вставить ни слова.
— Дочери не имеют приданого. Кто нас, бесприданниц, возьмет замуж? Так и умрем старыми девами, сидя на шее у братьев, — добавляю трагизма в голос, чтобы папуля возмущаться не начал.
Ирвин и сестрички уже смотрели на отца сердито и обличительно. Только Рэм сидел расслабленно и даже улыбался. Правда, несколько кривенько его улыбка смотрелась.
За эти годы у них не возникло ни одной идеи, как поправить свое положение, то и нет смысла ждать от них реальных идей. Сейчас они способны только переругаться. Так что, доведется самому придумывать направление движения.
— А вот теперь, пожалуйста, слушайте внимательно, — максимально повысив голос, чуть ли не по слогам пропечатал я, — обвинения были нужны, чтобы вы поняли, в каком дерьме сидим.
— Ли! Какие слова ты употребляешь? Это не прилично! — Воскликнул отец с некоторым облегчением.
Я пожал плечами:
— Прошу прощения за грубость, но приходится называть вещи своими именами. Ходить вокруг да около не поможет. Как и бесполезно упрекать друг друга в случившемся. Лучшим решением будет, если мы все, без исключений, начнем работать над исправлением ситуации.
— Девочка моя, как ты похожа на свою прабабку, в честь которой названа, — задумчиво проговорил папуля, рассматривая меня, как будто в первый раз увидел.
— Знаю, и очень этим горжусь, — с улыбкой произнес я.
— А ты в курсе, Ли, что у прабабки были несколько м-м... э... своеобразные способы достижения цели? — с некоторым трудом подбирая слова, промямлил папа.
— Хочешь сказать, физиономии била? Ну, если другие методы не срабатывают, а этот дает нужный результат, то почему бы его не применить. Пока прабабка была жива, дела в имении шли хорошо. Предупреждаю всех, что собираюсь держать под контролем все дела в поместье, и в случае необходимости, буду обращаться к проверенным бабушкиным методам, — язвительно произнес я.
Мой внешний вид худющей и мелкой девочки, совершенно не вязался со словами. Все рассмеялись. Ну, и как заставить их прислушаться к моим словам?! Просто беда с моей внешностью! Никто не хочет воспринимать ни меня, ни мои слова серьезно! Как, в таком случае, я смогу выполнить то, что пообещал?!
Наклонившись вперед, с еле сдерживаемой яростью, чуть ли не по слогам, произнес:
— Вы будете сильно удивлены, если все же захотите проверить степень воздействия бабушкиного метода. Запомните! Я не остановлюсь ни перед чем, но имение будет приносить доход, и у нас с сестрами будет приданное, а братья получат возможность сделать карьеру.
То ли убежденность в голосе, то ли предлагаемая перспектива понравилась, но смеяться прекратили. Обдумав немного, все пообещали свое содействие на данном пути.
С этого дня все зажужжали и забегали. С раннего утра и до позднего вечера все время было расписано между учебой и тренировками. В гостинной я повесил плакат, на котором крупными буквами написал:
Труба зовет.
Идем в поход
На битву с бедностью.
Вперед!
За пару недель до серьезного разговора с семьей, я попросил Магистра поговорить с управляющим имения, чтобы подобрал и прислал несколько мальчиков 14-16 лет. Желательно, чтобы были сиротами или младшими в семье, и хорошо бы, если бы знали грамоту.
На следующий день, десяток парней ожидало меня на хозяйственном дворе. Передо мной стояли оборванные, грязные и худые подростки, исподлобья сердито на меня глядящие. Я прошелся вдоль нестройного ряда замарашек, всматриваясь в лица
— Эй, управляющий, отчего они зверем смотрят? И почему грязные? Ты что же их ползком по оврагам до замка гнал? — усмехнулся я.
Он лишь пожал плечами. Ответа я не ждал, просто не знал с чего начать разговор, вот и спросил первое, что в голову пришло.
— Объясняю, зачем вас позвали. Моя семья собирается вводить некоторые изменения в управлении поместьем. Придется много, далеко и надолго ездить. Для этого нужна охрана, — произнося речь, я внимательно следил за выражением лиц, стараясь не пропустить ни одного изменения.
