Магам земли не нужны

Серия "Без дорог и дураков"

1628 год от Р. Х. или 7136 год от С. М., декабрь. Прибайкалье.

Магам земли не нужны.

Для предварительного создания настроения рекомендую послушать

марш-фокстрот из кинофильма "Трюкач"

Посвящаю эту книгу своей матери — учёному агроному Валентине Петровне Кучер.

Только благодаря её рассказам, библиотеке и спорам с нею самой появился этот текст.

Мать никогда не ругала Сталина, но, по её же собственному признанию, первый раз в

жизни наелась досыта лишь осенью 1952 года, уже работая в совхозе после института.

Мы не имеем права смеяться над первым поколением советских людей. Они строили

коммунизм честно. Не жалели сил и здоровья, но не знали как. Теперь — наша очередь.

Сегодня мы знаем, как, но не хотим. Это — минутная блажь, зато голод — угроза вечная.

Когда приходит голод — идеи правды и справедливости становятся религией для всех.

Мать посвятила жизнь "технологиям выращивания растений в закрытом грунте" но до

самой смерти боялась повторения ужаса Блокады. Я обещал ей что-нибудь придумать.

СОДЕРЖАНИЕ.

Часть пятая. Магам Земли не нужны.

Глава 75. Камышовый крахмал. Глава 76. Суррогат магазинного качества. Глава 77. Соблазны регресса. Глава 78. Голь на выдумки хитра. Глава 79. Старожилы преисподней. Глава 80. Пряники экстремистов. Глава 81. Бензин для мозгов. Глава 82. Бомба "Вечного хлеба". Глава 83. Наследство Третьей Мировой. Глава 84. Могильщики социализма. Глава 85. Выше головы не прыгнешь. Глава 86. Оскорбительное изобилие. Глава 87. Нестерпимая объективность. Глава 88. Диктатура обиженных отличников. Глава 89. Педагогика отчаяния. Глава 90. А можно и так. Глава 91. Смертельно опасный быт. Глава 92. Символ веры. Глава 93. Скрытые смыслы. Глава 94. Потому, что нельзя! Глава 95. Мозговая чума. Глава 96. Средство от мозговой чумы. Глава 97. Когда лекарство опаснее болезни. Глава 98. Про кастратов и вампиров. Глава 99. Тараканы в будильнике. Глава 100. Главная тайна Третьего Рейха. Глава 101. Быт и обычаи "рептилоидов". Глава 102. Атомные лампочки фараонов Глава 103. Заговор "ученых жидов".

Часть шестая. Закрывающие технологии.

Глава 104. Тайна покрытая ложью. Глава 105. Повторение пройденного. Глава 106. Гидролизный сахар. Глава 107. Эра жестоких чудес. Глава 108. Игрища богов. Глава 109. Бизнес — это война. Глава 110. Зловещие секреты коммунизма. Глава 111. Вечно свежее молоко. Глава 112. Пищевое мыло. Глава 113. Специфический вкус. Глава 114. Хрустящий сыр и мясо с антифризом. Глава 115. Колбаса судного дня. Глава 116. Прямоточный опреснитель. Глава 117. "Магическая пуля". Глава 118. Этиловый спирт — пища будущего. Глава 119. Слюдяная интрига. Глава 120. Печеньки бессмертия. Глава 121. Как сбываются мечты. Глава 122. Первый шаг к звездам. Глава 123. Суррогат молодости. Глава 124. Коктейль "Красная сволочь". Глава 125. Обретение "Гравидана". Глава 126. Время жить. "Инженеры и учёные, выпячивая исключительную якобы роль Солнца в поддержании жизни на Земле, тем самым преступно замалчивают важность в этом деле начальства, правительства и партийного руководства..." Владимир Савченко, СССР, ХХ век от Р. Х. "Определяющие "видовые признаки" человека — это умение пользоваться огнем, изготавливать орудия труда, обучаться в зрелом возрасте и самостоятельно создавать для себя среду обитания. Ходьба на двух ногах и членораздельная речь — монополией людей не являются. Они более-менее обычны для многих животных..." Джаред Даймонд, USA, ХХ век от Р. Х. 2008 год новой эры стал переломным моментом развития цивилизации. Впервые, за всю историю человечества, большая половина населения планеты — переселилась в города. Статистика ООН, Земля-1, ХХI век от Р. Х.

Часть пятая. Магам земли не нужны.

Глава 75.

Камышовый крахмал.

Как справедливо замечал мой папа (почти четыре века тому вперед, по поводу давно обещанной маме замены на новый старого крана-смесителя на кухне) — "Хорошая вещь должна вылежать!" Хорошая идея тоже требует известного срока на адаптацию. Между нами, плохие идеи, почему-то, люди принимают "на ура" сразу, долго не желая от них отказываться. На мой взгляд, идея встретить Новый год "как полагается" — к хорошим никак не относится. Наверное, я предвзята. Или слишком начиталась отчетов о ранешних временах. Типа, воспоминаний пленных немцев, с какой помпой они встречали новый 1943 год в осажденном Сталинграде... Или под впечатлением своих собственных детских воспоминаний о новом 1992 годе, когда, вместо главы государства, бывший советский народ поздравил с торжеством не особенно радостный сатирик Михаил Задорнов. С другой стороны — если целью является подъем духа, то идея "отметить праздник с помпой" — если не благая, то в любом случае здравая. Быт — всех задолбал. Кто бы спорил, стремительно приближающийся к нам 1629 год — это и дата, и символ, и предзнаменование... Но, поверьте химику-пищевику. Лучший способ превратить торжество в кошмар и ужас — совместить его с дегустацией новых блюд. На фиг, на фиг! У половины — несварение желудка, у всех остальных — испорченное настроение. Хотели как лучше, а получилось как всегда, блин... Но кто бы меня слушал. Короче, за отсутствием белой муки возникла вполне естественная мысль найти её суррогатный заменитель. А поскольку наши ночные посиделки с Соколовым никогда добром не кончаются — источником вожделенного полуфабриката был выбран камыш. Или тростник. В общем — водные дикоросы. Это — зимой... Надо отдать каудильо должное. Организационную работу он взвалил на себя целиком. В заранее намеченные точки произрастания потенциального сырья — выслали разведку... Прямо войсковая операция. Хотя, по-другому видимо тоже нельзя. Местность вокруг однозначно враждебная и из камышей может выскочить какая-нибудь зверюга. От кабана до тигра... Потом, на трехмерном макете местности — провели "штабную игру". Потом, провесили нитку канатной переправы с двумя перевалочными станциями. Интересно. Никаких вопросов по поводу материального обеспечения процедуры — никто мне не задавал. Отчего я до последнего пребывала в счастливом неведении. Ну, как оно всегда. После обеда — запиликал селектор. Вызывают... Оделась, дождалась сопровождающего, снарядила в бой почти привычный "Макаров". А путь черт знает куда. Километров за десять от основного расположения. Вам никогда не приходилось кататься на многокилометровой канатной переправе? В тумане? Зимой? Первый раз в жизни, над вообще незнакомой местностью? В ушах свистит ветер, далеко внизу проносятся чуть проглядывающие через мглу заснеженные верхушки деревьев (надо понимать, очень высоких), при этом, ориентиров — никаких. Про ждущий меня на конечном пункте "приемный" соломенный мат — все знали, но сказать — забыли... Впечаталась я в него всем телом и физиономией, так как преграда проявилась из обманчиво прозрачной дымки совершенно неожиданно. Даже ноги вытянуть не успела. Атракцион "мягкое приземление", в натуре... Новая ветка и новые переживания. Ноги — я всю дорогу держала вытянутыми вперед. И совершенно зря... В конечной точке — меня просто подхватили с боков. А непосредственно на месте, тормозила уже сама, да... Горжусь! Когда видно землю и маячок — чего бы не затормозить? Ручка "ручного тормоза" — на подвеске имеется. Нажала и плавно приехала к "посадочной площадке". Зачем понадобился такой экстрим? Товарищи захотели похвастаться комплексом добычи и переработки крахмалосодержащего сырья. Вдруг, свежим глазом, обнаружу какие-то недостатки? Я бы с удовольствием. Даже несколько раз рот раскрывала... И, закрывала... "High Russian technologies", без балды. Из палочек и веревочек. С гидроприводом... От ближайшего незамерзающего родника — идет резиновый шланг. Из шланга — хлещет струя парной (это на морозе, реально-то там градусов 10-15, не больше) воды. Щедро плещет, не меньше кубометра в минуту. Слева выстеленное пленкой углубление для промывки добытой корневой массы. Справа — пародия на здоровенную промышленную овощерезку, зачем-то совмещенную с шнековой мясорубкой. Чем-то напоминает древнюю, как арифмометр "Феликс", бабушкину ручную соковыжималку. Тут её крутит вода и одновременно промывает непрерывно запихиваемую в жерло мокрую корневую массу. Всё. Один человек — стоит на подаче сырья, ещё один — на удалении отходов. Из выхлопной трубы сооружения, непрерывным потоком лезет размолотая в труху мезга. Стекающий через нижний патрубок молочно-белый сок урча исчезает в приемной воронке фильтра и потом внутри растянутых по склону толстенных составных шлангов или (уже труб?). Целых трех сразу. Всё по науке... Каждый отрезок — длиной метров тридцать, растянут по тросу на деревянных подпорках. Почти горизонтально. То есть, с уклоном не более чем 3-5 мм на каждый метр слива. Помню, писала памятку. Непрерывное "осаждение в потоке", так сказать. Техника старинная и надежная. Сравнительно медленно текущее по шлангу "крахмальное молоко" само собою осветляется декантацией. Более тяжелый крахмал — оседает на дне канала (если рассматривать трубу разновидностью "закрытого желоба") со скоростью 17-20 сантиметров в минуту по вертикали (мелкая фракция со скоростью 2-3 сантиметра в минуту), а вода и остатки мезги — текут себе дальше. Потери продукта конечно, имеют место быть. Зато — всё просто. На другой конце линии декантации, теряющейся в тумане ниже по склону, торчат на подпорках высокие, сваренные вдвое, на высоту человеческого роста, бочки из блестящей нержавейки. Туда, надо понимать периодически, уже под сильным напором, смывается из "заилившихся" крахмальной массой труб "ценный пищевой осадок". Кстати, не наблюдаю обязательных, для "чистовой отделки", размывных чанов. Скорее всего, мужики попробовали "готовый продукт" и решили, что для сельской местности — сойдет... Да и не верится в "чистовую декантацию" прямо вот здесь, на морозе. Она же — медленная! Вода замерзнет! Как оно у нас принято — на всем лежит печать "временности" и мобильности. Какие-то шланги, какие-то растяжки, странные деревянные рамы с поворотным механизмом. Впрочем, всё это даже на вид относительно легкое, разборное и переносное. Причем, аккуратно изготовленное. Явно не здесь оно сделано. Привезли по канату отдельные готовые части. Тут только окончательно собирали. Разумно. И ещё... С непривычки, после обычной суеты в расположении — напрягает малолюдство. Всё же дикий край, неведомые земли, тайга и так далее. Поневоле, нет-нет, да и пощупаешь, на месте ли пистолет... Отвыкла. Ни ограды, ни охраны. Двое — у крахмальной терки-соковыжималки, ещё один — смутно виднеется в тумане возле баков, возле слива установки для декантации. Ну, и кто-то тягает в промывочный бассейн ископаемое "сырье". Раздобытые на затянутом льдом мелководье корневища. Как их тягают, в принципе — понятно. Не руками, а моторной лебедкой. Тросом. Вот они, свернутые лежат. По заледенелому от стекающей из емкости воды гладкому береговому скату, да мотором — отчего бы и не потягать? Отдельный вопрос — как корни из воды вытащили? Не руками же? Ох, явно не руками. Судя по высоте нагромождений орошаемой водой из гидрораспылителя спутанной массы (ишь, как на морозе парит) и подозрительной тишине окрест (матюков — не слышно совершенно, а не родился ещё русский человек, способный работать в ледяной воде без матерщины) тут какая-то механизация. Впрочем и скорее всего, я попала в пересменку. Одна группа — ушла, другая — ещё не появилась. Вон — палатки приготовленные к развертыванию (это правильно, на ветру со снегом — много не наработаешь), а вон лежат катушки, с толстым электрическим кабелем, фонари и пока ещё молчащая передвижная электростанция (похоже, что всё создаваемое хозяйство — рассчитано на посменную круглосуточную работу). Кажется, опыт осенней заготовки "грибного порошка" — не прошел даром. "Военщина" склонна к повторению удачного опыта... Так, началась какая-то движуха... Корнерезка стала. Работнички разом навалились на рычаги, больше напоминающие оглобли. Горловины труб, вместе с креплением тросов — задрались высоко вверх. Выше человеческого роста. За ними — потянулись шланги. Рычаг управления массивной бронзовой задвижки — переведен в новое положение. Зашумела вода. Ага — пошла промывка добытого крахмала. Как известно, уже при угле наклона ливневых труб круче полутора-двух сантиметров на каждый метр длины — никакие осадки там не удерживаются. Даже липкая глина. Крахмал, конечно, мелкий. Но, он не липкий. Эти перестраховшики — превысили нормативы для "ливневки" минимум втрое. Хотя, если вспомнить, что всё происходит на морозе — нормально. Скорость "смывающего потока" в трубе — должна превышать 30-50 сантиметров в секунду. Плюс — всевозможные потери и неизбежные на море случайности. Совершенно непонятно одно — как они собираются вывозить отсюда готовый продукт? До берега — далеко. Уходящий в туман склон — довольно крут. Наличие густых зарослей водных дикоросов — то ещё препятствие. При всей очевидной продуманности, линия производства тростникового крахмала — режет глаза явной "незавершенностью". Опять же, неясна судьба грубо отжатой мезги. Как я заметила, её не сваливают просто так, а выпускают в конические пожарные ведра (даже это бесполезное барахло для чего-то пригодилось). Что интересно — полных ведер уже несколько сотен. Стоят рядами, опертые друг на друга. А ещё дальше куча конических "сосулек" смерзшегося жома, уже из ведер вытряхнутого. С вмороженными в основание конуса "ручками для переноски", из согнутого буквой "П" и воткнутого в ещё сырую молотую массу камышового стебля. Раз так — даже жом собираются куда-то девать... А куда? Налетевший ветер слегка развеял плотную завесу тумана. Та-а-ак... На заднем плане — обнаружились вязанки чего-то смутно знакомого... Ну разумеется, вязанки камышовых стеблей. Похоже отсюда собираются утащить буквально все дары природы, коих так или иначе коснулась рука человека... — Как готовый крахмал транспортировать собираетесь? — вопрос в пустоту. — Пойдемте, покажу... — мужичок среднего возраста в армейском камуфляже без знаков различия — вывернулся из-за спины. Бесшумно, как привидение. Уф-ф, напугал! — Тут совсем недалеко. Кому (в подкованных шипами армейских ботинках) недалеко, а кому (в городской обуви с гладкой подошвой по сплошной наледи) — совсем наоборот. Однако, взял под локоток и повел. Довел. Совсем непонятно. Бочки отстойников торчат на маленьком пятачке ровной земли. Рядом — система из нескольких бронзовых вентилей с электроприводом (узнаю флотские запасы), некая пародия на древний купеческий безмен, с рубчатым рычагом для передвижной гирьки и тянущийся в распадок между сопками шланг... А больше — ничего. Разве что, вбиты колья, для развертывания вокруг немудрящего хозяйства ещё одной армейской палатки. Ни подхода, ни подъезда, ни упаковочной тары. Тут и повернуться негде! Тихонько рычит небольшой электрогенератор, горит одинокая зеленая лампочка. Что-то гудит и потрескивает. Кроме нас — ни души. С неба бесшумно падают пушистые снежные хлопья. Видимо, этого-то мужичка я сразу и приметила. Как и он меня. По свежевыпавшему снегу — шаги совсем тихие... — ??? — Готовую крахмальную пульпу — сразу качаем в расположение. Вот этим насосом. Надо бы протянуть к нему резервную нитку электропитания, но пока — сойдет и так. Техника не изношенная. — И всё? — надо же что-то сказать... — А чего ещё надо? Быстро, чисто, культурно. Насос создает напор до 120 метров для чистой воды. Крахмальное молоко — заметно тяжелее, но пока хватает. Больше 200 граммов крахмала на литр — мы концентрацию пульпы не поднимаем. Контроль непрерывный, — и небрежным жестом показал мне на подобие безмена с концевыми выключателями, — А по необходимости — подбавляем воды. Вся чистовая обработка и сушка — дома. Уже в нормальных производственных условиях. Здесь — только термодатчики для контроля температуры воды. Что бы оно на холоде не замерзало и не грелось. В самую пропорцию... — И-и-и... какой намечается полезный выхлоп? — пора начинать изображать начальство. — Точно ещё не измеряли. Сегодня начали работать. Можно грубо прикинуть. Плотность крахмального молока на подаче стараемся держать в пределах 150-170 граммов на литр. Насос — качает до двух кубометров пульпы в час. Это (плюс-минус лапоть, конечно) эквивалентно 300-350 килограммам сырого крахмала за тот же час, самотеком, доставленных в расположение... Без шума, пыли и затраты физических усилий. Сейчас, разумеется, гораздо меньше. Надо согласовать производительность по всей цепочке оборудования. Уже видно, что труб для первичной декантации — откровенно мало. Так, на одну десятую от плановой мощности. Короче, пока — включили и проверяем... Типа, отлаживаем технологию. — И как собираетесь эту прорву потом сушить? — глупый вопрос... по инерции ляпнула. — Так ваша "грибная сушилка" — с октября простаивает! Там тот же самый техпроцесс. Забыли? — вообще-то, только что вспомнила и собиралась предложить. Ну, народ, на ходу мысли ловит! — А дополнительную "чистовую" промывку — делать будете? — По обстоятельствам... Пока напекли из того, что получилось. Как только из шланга первое "молоко" брызнуло — так сразу и начали. По рации, только что, хвалились, что пробные галеты уже готовы и их едят. Говорят — ничего пошло! Вот так. Кот за двери — мыши в пляс... Стоило на минутку отвернуться, как дорогие сограждане уже тянут в рот всё, что ни попадя... и что особенно противно, этим фактом предовольны. Ни грамма раскаяния в бесстыжих зенках. Экстремисты! — Соколов знает? — Ему самую первую поднесли... — разумеется, как могло быть иначе, — Не горелую... — Что сказала Дарья Витальевна? — это мой последний аргумент в пользу осторожного отношения к любым новинками "доморощенного пищепрома". — Сказала, в течение четырех часов — не беспокоить. Если кого сдурнит — пришлет на кухню санитара с клизмой. А Соколову, из уважения к его высокой должности — поставит клизму сама... На все вопросы ваши — у них готов ответ... Впервые за долгое время — чувствую себя лишней. Без руководства управились. Тем не менее, раз послали — номер надо отрабатывать до конца. — Повторная протирка уже отжатой мезги предусмотрена? Там наверняка много осталось. — Вопрос дискуссионный, — впервые замялся мужичок, — В смывных водах крахмала тоже много остается. После первой декантации и после второй. Но — выливаем обратно в речку и не жалеем. Такая плата за простоту и скорость. Мезгу, кстати, на "остаточный крахмал" проверяли. Менее 10% от исходного содержания... Камыш — не картошка. Совершенно другое внутреннее строение корневища. Пока пилки на терочном барабане острые — всё строгает так, что даже отжим требуется чисто номинальный. Сердцевина корня — буквально сама "крахмальным молоком" растекается... — Тогда это — куда? — ведра с жомом и нагромождение конусовидных сосулек с петлями для ручной переноски — намекает на какие-то далеко идущие планы. — А птичкам подкормка... — ??? — И будущий "камышит" — для них же... На ветрозащитные балаганы. Зимой исток Ангары никогда не замерзает. Вода попадает на водосброс у Шаман-камня из глубинных слоев Байкала, где она много теплее, чем у поверхности. От водопада река течет бурным потоком еще добрый десяток километров, прежде чем остывает достаточно сильно для появления льда. В результате, вдоль полыньи — зимует невообразимо громадная колония всякой водоплавающей птицы. Мы к этому источнику "дикого мяса" присматривались с самого начала, но благоразумно решили оставить его на совсем уже черный день. Видимо, в рамках новой доктрины — руководство решило разнообразить стол. Для начала — надо приучить пернатых не бояться людей. А это означает регулярную и обильную подкормку. Хотя бы — пищевыми отходами. Пока все пищевые отходы шли на грибные плантации. Видимо, настали новые времена. Впрочем, логично. Линия канатной переправы вдоль правого берега уже функционирует. Доставлять отсюда к истоку любой груз можно легко и быстро. Один черт, единственный механический подъемник находится именно там и маршрут перемещения наверняка продумывался заранее... Вот только не надо подозревать наших гавриков в избыточном гуманизме или там любви к природе. Проекты устроить более или менее грандиозную утиную бойню — предлагаются регулярно. Но, бодливой корове — бог рогов не дает... Во-первых, сначала всем было просто не до того. Изображали из себя рафинированных исследователей заповедного края. В итоге — сезон осенней линьки, когда всё это грандиозное скопление водоплавающей птицы можно было буквально ловить руками и бить палками — мы пропустили. Может быть, так вышло к лучшему. Исключительно, в смысле поддержания чистоты кармы. Во-вторых, когда про "птичий базар" вспомнили и таки спохватились, стараниями Кротова — подвалило дармовой оленины. Дыру в обеспечении животным белком благополучно закрыли. А в-третьих, неожиданно выяснилось, что массовая заготовка пернатой дичи — не самое простое занятие. Просто с ружьями — не серьезно и громадный расход дефицитных боеприпасов. Мастерить специально под задачу "утиную пушку" (этакий фальконет или дробовик-переросток, калибром до пятидесяти миллиметров и заряжаемый сотнями граммов дроби) — "команды не было". В буквальном смысле. Соколов запретил. Типа, не до того. Хотя, о пушках "для оборонительных целей" — разговоры регулярно заходят. И самое главное — пробные опыты показали резкий дисбаланс полезного выхлопа по отношению к затраченным усилиям. Река это не озеро. Течение у Ангары быстрое. Подстреленную птицу моментально уносит водяным потоком и затягивает под лед у обреза полыньи. С концами. Хоть ты сети растягивай, хоть с сачком по ледяной кромке бегай. В новом варианте повторился неудачный осенний эксперимент с глушением рыбы взрывчаткой. Такое место. Если в США начала-середины XIX века массовой утиной охотой иногда кормились целые города (один выстрел из упомянутой выше пушки поражал несколько сотен уток), то нам, в сложившихся условиях — изобилие пернатой дичи явно не грозит. Пера на подушки, для госпиталя, с грехом пополам раздобыли и ладно. Причем, не могу сказать, что сильно этим фактом огорчена. Дикие утки, настоящие инкубаторы для разнообразных желудочных паразитов. Чуть не пропеклось или не проварилось — и ага... Выходит, от хищнической заготовки дикой фауны — решили отказаться и сразу шагнуть к её одомашниванию. Благо, что корневой жом после получения крахмального молока ни на что полезное не годен, а вот в качестве утиного корма — самое то. Мелко измельченный и богатый ценной органикой. Утки, в отличие от любящих зерно и червячков кур — способны питаться сущим сеном. В дикой природе корневища камыша уткам принципиально недоступны. Другая весовая категория. У нас в России (а до того в Союзе), этим практически даровым (при наличии техники) месивом домашнюю птицу — кормить даже не пытались. Хотя с камышами активно боролись и для удаления корней даже специальные машины выпускаются. Не знаю по какой причине за долгие годы так и не сложили два и два. Посмотрим, посмотрим... Забавно. На ровном месте — мы воспроизводим основные эпизоды рождения цивилизации. Домашняя утка (назовем предмет своим именем — слегка обленившаяся дикая кряква) была приручена на самой заре неолита. Раньше курицы. Но признавать этот факт — официальная наука упорно отказывается. Отмазка у ученых мужей незамысловатая, но мощная. Если волко-собаку от волка, хотя и с трудом (по строению лобных пазух черепа) отличить удается, то домашнюю утку от дикой — вообще никак... Если не подрезать домашним уткам маховые перья (как практиковали ещё в "додинастическом" Египте) или не затягивать птичник сеткой — они до сих пор (!), вместе со своими дикими собратьми, регулярно на юг улетают... Понятно, что современный бизнес профинансировал выведение "скороспелых" пород с удобными для "промышленного выращивания" характеристиками, но главным методом профилактики осенннего "отлета на юг", по прежнему — остается своевременный забой утиного молодняка на мясо. А так, как была данная пернатая скотина дикой и пугливой, так она ей и осталась. Собственно, на этом свойстве её и подловили. Утка любит покой. Тихую воду, обильную кормежку и наличие хороших укрытий. Простейшие ветрозащитные стенки и шалашики из камышовых матов — обещают произвести в жизни утиного населения верховьев Ангары революционные изменения. Если, конечно, пойдет гладко. Лисы с совами — тоже не дремлют... Надо понимать, на первом этапе, нам достаточно приучить уток не бояться людей. А там — видно будет. Между нами, до сих пор, при всех успехах промышленной химии, лучшим удобрением для большинства сельскохозяйственных культур продолжает оставаться "природное гуано" или скажем прямо, птичье говно. Как по минеральному составу, так и по "сбалансированности" содержания компонентов... А лучшим наполнителем для теплой зимней одежды, опять-таки, при всех успехах химии и не взирая на усилия рекламных агентств — остается природный утиный пух. Естественно, не с птицы, а отмытый от жира в бензине или другом эффективном растворителе. Стратегическое сырье, мать его... Без всякого преувеличения! Качественная одежда для полярного климата только на утином пуху. И цены растут... Ещё совсем недавно, в 2006 году (четыреста лет тому вперед, хе...), "биржевая стоимость" утиного пуха преодолела психологический барьер 20 долларов за килограмм. Это сочли недоразумением. Накануне отъезда в последнюю командировку просматривала свежие котировки "The Wall Street Journal" и отметила новый рекорд цены утиного пуха — 42 доллара за килограмм. Для сравнения, за обедненный уран 235 — на мировых биржах просят всего 40 долларов за килограмм... Многофункциональная зверушка. Бог с ними, с утиным пухом и утиным пометом... Это лирика и к делу не относится. А вот упоминание ветрозащитных балаганов из стеблей камыша, зацепило в голове другую мысль. Странно, что сразу не спохватилась выяснить. Восприняла сумму странности окружающей реальности, как должное. — А куда снег подевался? Его же, везде — "по грудь", а в распадках — "выше головы"? — Конкретно тут — сдуло. — ??? — Камыш много где растет. И гораздо ближе. И гораздо больше. Но там — всё в снегу. А здесь, вдоль речной долинки — вечно сквозит. Очень уж прямая и крутая. Опять же — направление... В результате, больше чем сейчас, снега не наметает. А на самой речке — и того меньше. Всё уносит с поземкой или банально испаряется. Снег ведь тоже парит, хотя и твердый. В среднем, за обычную зиму испаряется не менее трети выпавшего снега. Чем чаще дует ветер, тем тоньше слой снегового покрова. — А сейчас — тихо... — Тут периодами задувает. Хоть часы проверяй. Ночью завьюжит капитально. Палатки мы ещё поставить успеем, а вот сбор сырья — только в светлое время суток и только в относительное затишье. И все передвижения — только в пределах огороженных маркировочным шнуром. Во избежание... В принципе, могла и сама догадаться. Тем более — перед глазами голая ледяная гладь Байкала, где снег тоже особенно не задерживается. Если выбрали местечко в такой дали — так не зря. — На заготовку сырья взглянуть можно? — мужичок поддернул рукав, посмотрел на часы. — Через пяток минут ребята подъедут. Они уже едут, в принципе... После обеденного перерыва... Вторая смена. Сейчас все будут на месте. — ??? — Провели хронометраж. Вдоль берега, до механического подъемника — отсюда 20 минут и на подъемнике до расположения — ещё 10 минут. Обратно, по тросовой переправе, из расположения не дольше 25 минут. Это если в очередь. Когда пересменка и трасса свободна — так и меньше пятнадцати. Как для вас сегодня получилось, — чего я натерпелась за эти пятнадцать минут, врагу не пожелаешь. — Выгодно ездить за десять километров на обед самим, а не тащить его сюда? — Ага! Возни меньше, лишние люди не отвлекаются, канатные переправы не забиваются. — Никуда не ходить ногами, ничего не носить руками? — Ахинеев умеет рожать лозунги. — Примерно... Какой ни есть, а прогресс. Канатов у нас много... А людей — наоборот. — И попутно — гарантированное "трехразовое горячее питание", независимо от погоды? — Будем поглядеть, — не принял иронического тона мужичок. Столовая у нас работает круглые сутки. Ездить на завтрак, обед и ужин (кому когда и что приходится) — выгодно... Проверено! Логика железная, да... Хорошо, что меня предупредили насчет поднятого капюшона и горнолыжных очков. Хорошо, что кто-то вообще догадался запастись этими самыми горнолыжными очками на всю экспедицию. Причем, с запасом. Когда в лицо дует свежий морозный воздух (со скоростью 10-15 метров в секунду), а обе руки заняты управлением тросовой каталкой и удержанием равновесия, сплошь залепленная снегом физиономия — это ужас-ужас. Кто не верит, пусть сам проверит. Очки — спасение... С другой стороны — определенная сермяжная правда в этих рассуждениях есть. Приятно думать, что закончив дела я всего через полчаса опять буду в расположении, а не поплетусь на своих двоих по заснеженным горным тропам, за черт знает сколько километров (если их тут по прямой больше десяти, то кривыми зигзагами, да вверх-вниз по ущельям — страшно подумать сколько). Не поспорить... Благостное впечатление, от услышанного и увиденного — портит только одна мыслишка. Точнее, две... Логистику — планировали военные. И не абы какие, а морские пехотинцы. Видна хватка. Дорвались... до любимой работы... Людей этого типа — меньше всего на свете заботят чьи-то "бытовые удобства". Всем рулит свирепая целесообразность. Следовательно, кроме заботы о людях — есть второе дно. Которое главнее этой самой "заботы". Портить себе настроение и думать — лень. Проще спросить. — Только не говорите, что трудно было обеспечить работников "на удаленке" обычным сухим пайком и горячим чаем, — про чай я зря сказанула. Кончился у нас чай и не чай они тут пьют... — Понимаете... — заговорщически ухмыльнулся собеседник, — Это сам Смирнов придумал. — ??? — молчи, сойдешь за умную. — Если мы не видим вокруг врагов — это не значит, что врагов вокруг нет. Они есть. И следят! Чем больше мы тут мельтешим — тем больше оставляем следов и выдаем о себе информации. Не надо облегчать врагам жизнь. Некоторые вещи — чужим людям знать вредно. Например, сколько нас и на что мы способны? Быстрая езда по канатам на известном удалении от земли, днем и ночью, туда и сюда для врагов полезна. Пусть враги пытаются подсчитать, сколько тут народу вообще... и сколько на них навалится... в случае нападения на удаленный пост или на производственную бригаду. И как быстро... — И только? — Нет, конечно. Даже через залепленные снегом очки — сверху нам видно больше, чем стоя на земле. Опять же — "видеорегистраторы". Не у всех, к сожалению... Мониторить местность сидя в подвесе канатной переправы гораздо быстрее и удобнее, чем патрулируя территорию ножками. Собак у нас нет. Навыков скрадывания — у большинства тоже нет. А так — хоть какое-то постоянное наблюдение. — А если сюда незаметно подкрадутся? А если — не люди, а какие-нибудь дикие звери? — Диких зверей мы уже давно распугали... — Я про людей спросила. — Не всех людей подряд здесь надо пугать... — ??? — Кроме потенциальных врагов — вокруг живут наши потенциальные друзья. И — тоже за нами следят. Мы для них — тайна, непонятная сила, возможно угроза. Словами тут ничего не объяснить. — Тогда, получается, это демонстрация на публику? — пнула носком сапога конус жома. — Отчасти, — уклонился от прямого ответа мой собеседник, — Понятно, что прокормить всю водоплавающую ораву вдоль полыньи несколькими тоннами жома в день — невозможно. Но, такой цели и не стоит. Надо показать, что мы здесь не просто так, а строим относительно нормальную (по меркам аборигенов) хозяйственную жизнь. Птичек приваживаем. Подкармливаем... Приучаем их не бояться себя. — Смысл? — Сильнее всего люди боятся неизвестного. Когда количество чужих странностей выше известного предела — "контакт" превращается в неразрешимую проблему. А первый вопрос, при встрече разных культур — что чужаки едят? Сами же писали и нам лекции читали про отношение к "говноедам"... — Уверяю вас, с точки зрения "местных", корни камыша — такое же говно, как и грибы. — А кто спорит? — ??? — А мы их и не едим! — кривая ухмылка на обветренном лице, — Мы, крахмал добываем. Но хохмочку с трубой и насосом, который через три горы качает в расположение "крахмальное молоко" — автохтонам не понять. У них нужные слова в лексиконе отсутствуют. А жом и связки камыша — на виду. — Обманываете наивных тунгусов, как маленьких детей. Они же всё равно потом узнают. — Это будет потом и вообще не важно. Главное, что бы утки ни о чем не догадались... — Как начнете их стрелять пачками — тоже в два счета поумнеют. — Не начнем... — ??? — Вот что ребята придумали! — ну, палка и палка... с проволочной петлей на конце... — Если утка подпустила к себе на дистанцию нескольких шагов — ей хана. Причем тихо. — Не подпустит... В смысле (учитывая утиную жадность и запасы подкормки), не сразу. — Сразу и не надо... А вообще, способов добычи диких уток без ружья известны сотни. — Ну, да... За снотворным, что бы подмешать его в приманку, ко мне уже приходили... — Снотворное — это экстремизм. Десяток уснут на виду, а сотня забьется по кустам и там достанется лисам. Уже пробовали... — вот даже как? — О, кажется — народ прибыл! Сомневаться не приходится. Условную тишину дикой природы — порвало в клочья. Почти забытый звук работающей на полных оборотах бензиновой газонокосилки — ни с чем спутать невозможно. Вз-з-з-з!!! Дрык-трах-тах-тах-тах... Вз-з-з-з!!! Бедные аборигены. Даже нам противно, а им каково?

Зимняя заготовка камыша.

Пока спускались к обрезу воды (держась за предусмотрительно натянутый вдоль вешек трос, с болтающимися на нем красными тряпочками), несколько раз оскальзывалась на чуть присыпанных снегом наледях. Ничего, бывало и хуже... Кто хоть раз ходил по петербургским тротуарам и лестницам в холодное время года — меня поймет... А кто не ходил — объяснять бесполезно. Равно, как и кайф от скольжения "кувырком-с-переворотом" по заледенелому лестничному спуску к еле затянутому прозрачным ледком каналу. Ладно, когда этим развлекаются дети. Но, когда старые пердуны и бабушки-одуванчики! Когда (после остановки над самым гранитным обрезом) приходит понимание, что очередной раз свезло и на самом краешке движение прекратилось, оргазм и внутреннее ликование во всем (случайно уцелевшем) организме — просто зашкаливают. Ещё поживем! М-м-мда... Фрейд бы много мог по этому поводу сказать. Впрочем, местный накал сюрреализма, привычный по Северной столице далеко затмевает и превосходит... "На поляне траву зайцы в полночь косили..." Хорошо, камыш... Или тростник... Один черт, стоя без всякой страховки, на речном льду — в полную силу махать злобно визжащим триммером... Один косит — двое носят. Сноровисто вяжут в снопы палки стеблей и грузят в черное округлое корыто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся не то маленькой лодкочкой из штампованного листа стали, не то каким-то элементом сантехнического обеспечения. Много такого странного барахла через "дыру" к нам попало. Тянули-то всё, что туда пролезло. И кое-что удалось приспособить к делу. Ещё один, сидя на самом краю склона (по излому хорошо видно, где кончается суша и начинается замерзшая вода) — разворачивает из упаковки цилиндрические брикетики с торчащими из них хвостиками. Рядом лежит здоровенная аккумуляторныя дрель с длинным сверлом. И тут у них взрывчатка! — Дальше спускаться не надо, тут тоже хорошо видно... — твердой рукой ухватил меня за шкирку мужичок, пресекая попытку укатиться дальше, к самому обрезу льда... — Не будем им мешать. — Хорошо! — на языке вертелось совсем другое, но раз падения не случилось, помолчу. — Вы пока тут посидите, а я — схожу наверх, трос им подам... — и захрустел обратно. Смотреть особенно нечего. На меня — никто внимания не обращает. Все поглядывают на часы... Видимо, процедура подчиняется строгому хронометражу и участники стараются выдерживать темп. — Держи конец! — в сторону заготовителей камыша закувыркалась в воздухе свернутая кольцом бухта тонкого троса. — Три минуты! — черное корыто загружено вязанками и увязано сверху, — Вира помалу! Трос натянулся, груженая емкость скользнула по истоптанному снегу к берегу, слегка подпрыгнула на краю склона и — бодро устремилась вверх, навстречу тарахтению механической лебедки. Новая партия груза формируется прямо на глазах. Насобачились... Шелест металла по льду... Удар. На границе земли и замерзшей воды то же самое черное корыто. Уже пустое. Сейчас его загрузят по-новой. — Вира помалу! — не интересно... Всё равно, как наблюдать за погрузкой-разгрузкой. — Посторонним покинуть участок! — подрывник перестал возиться со своими брикетами. Как я не люблю эти взрывы! С радостью бы подчинилась приказу, но не знаю как. Зато оператор газонокосилки дисциплинированно устремился в мою сторону, придерживая замолкший агрегат... — Инспектируете? — Положено... — Тогда — смотрите. Ща — ка-а-ак грохнет... Смотреть, пока, особо не на что. Двое носильщиков растянули перпендикулярно берегу длинную веревку. Держат её на весу, чуть выше освобожденной от стеблей камыша поверхности водоема. Третий участник "по линии" сверлит в ледяном панцире дыры и сует туда заряды. Отмеривает несколько шагов вдоль ориентира... Опять сверлит и пихает в образовавшуюся глубокую лунку очередной сверток. Так, пошел обратно, на ходу разматывая с катушки какой-то шнурок и оборачивая им хвостики запалов торчащих из лунок зарядов. Вторая линия... Кажется, в этот раз провозился дольше. На дальнем конце оконтуренного ледяного языка — тоже что-то сверлил и укладывал. А в центре льдины — только сверлил. Пока он этим занимался — подали трос. На сей раз без прицепленного черного корыта. С пучком похожих на гарпуны крючьев на концах треххвостой плети. Это дело засунули в пустые лунки. Далеко никто никуда не пошел, разве что поднялись метров на пятнадцать по склону. В сторону опустевшей наледи, после щелчка зажигалки, мелькнул по шнурку шипящий клубочек огня. Как мне припоминается, эта штука называется "стопином". Предшественник "бикфордова шнура". Пропитанное селитрой и вымазанное в пороховой мякоти волокно, в давние времена изобретенное для одновременного зажигания сотен и тысяч свечей, подвешенных к потолку бального зала люстр. Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Громко, конечно. Но, по сравнению со взрывами для земляных работ (которые изрядно задолбали в последние месяцы) и взрывами ради сбивания с кедрача спелых шишек (которые, к счастью, прекратились до следующего осеннего сезона) — почти терпимо. Наверное, вода и лед заглушают звук... Ледяное поле дрогнуло, пошло волной (видно!) и расселось двумя длинными трещинами. Воздух словно сгустился и заискрился от взметнувшихся высоко вверх фонтанов ледяной пыли. Красиво. А что дальше? Честно говоря, технологию промышленной добычи корней камыша из замерзших водоемов, я представляла себе несколько иначе. Более изощренной, что ли... Судя по всему — зря. Во всем у нас рулит извращенный минимализм. Судя по всему — сапер Кротов и тут отмочил фокус, в своем фирменном стиле. Кому что, а этому экстремисту — лишь бы что-то новенькое взорвать. И ведь работает! — Вира помалу! — сверху затарахтела лебедка. Трос натянулся струной. Самая дальняя секция ледяного языка, отделенная от основного массива с хрустом встала на дыбы, потянув за собой бороду корней, замерла в неустойчивом равновесии, с хлюпом и треском перевернулась и заскользила к берегу. Над вдруг обнажившимся кривым квадратом полыньи потянулась по ветру призрачная струя пара. — Работаем! — многометровая берендеева борода толстых оголенных корней, тянущихся за льдиной истоптанному по снегу, смотрится довольно дико. Льдина уткнулась в берег и остановилась. Вз-з-з-з!!! Дрык-трах-тах-тах-тах... Вз-з-з-з!!! А триммером-то оказывается, можно косить камыш не только сверху, но и снизу. Главное — суметь перевернуть льдину, в которую намертво вмерзли его стебли. Оригинально. Что интересно, корни довольно чистые... Похоже, взрывы ещё и как-то разрыхлили дно, облегчив их выдирание. Хотя, насколько я помню, глубоко корни камыша никогда не залегают. Основная их масса — сосредоточена в верхнем слое, толщиной 25 сантиметров от поверхности грунта. На югах — многолетний корневой слой достигает мощности метра и более, но здесь — севера... Занятно... По издавна не одобряемой к изучению наукой причине (которая называется человеческой глупостью и ничем не лечится), очистка "культурных водоемов" от водной растительности у нас считается занятием не просто низким, грязным, противным и трудоемким, а смертельно опасным! Неоднократно видела, с какой помпой производится удаление корней камыша из разного рода городских прудов на территории парков и скверов. Прямо таки косплей суровых будней героев из фильма ужасов...

Потомственные горожане, забывшие о самом понятии "палки-копалки", представляют чистку пруда от корней камыша только так — вручную.

Суровые мужики, с ног до головы закованные в брутальные гидрокостюмы, сопя и потея от усердия — голыми руками (хорошо, если в перчатках) выдирают проклятый сорняк из воды. Обходится такое "экстрим-шоу" владельцам водоемов в совершенно негуманную копеечку. Подозреваю, что сходная апокалиптическая картина встала перед глазами питерского знакомого Ахинеева, которому он попытался проповедовать съедобность корней камыша. Как там звали придурка с высшим медицинским образованием? Николай Берг, что ли? Полагаю, что ничего тяжелее вилки и рюмки — тот в холеных ручонках не держал. Инфернальное отвращение жителей обеих российских столиц к физическому труду — тема для развернутого научного исследования. Боятся, ненавидят и не умеют. Отчего, ни бельмеса в нем не понимают, заслуженно "попадая на бабки". На самом деле — пресловутая "трудоемкость" преувеличена в разы, а опасность — более воображаемая. Понятно, попутно порезаться битым стеклом вполне возможно. Но акул и осьминогов в нашем климате не водится. Не Африка и даже не Южная Америка. Ядовитых змей или кожных паразитов — тоже. Максимум прицепится пиявка... Короче, совершаемое действо (бултыхание по колено или по пояс в грязной воде), в основной своей части — заведомый цирк и игра на публику... Тем не менее, как "бизнес-идея", мысль чистки городских водоемов от камыша руками — без балды гениальна. Просто для сравнения. Знаете, почем в Питере заново отциклевать паркет? Один квадратный метр 2-3 доллара. Это цена за несколько раз "проехаться" по несчастному "квадрату" пола специальной электрической машиной. А теперь, держитесь за стул. Механическая (то есть земснарядом) очистка заросшего камышом мелкого городского пруда — минимум 4-5 долларов за квадратный метр. А та же самая операция, но в ручном исполнении — от 10-15 долларов за квадратный метр и выше. Дай нашим борцам с водными растениями волю — они бы этот камыш не руками, а пинцетами выщипывали. Ради пущей трудоемкости и нагнетания страстей... В водолазных костюмах... Под вой сирен и свет прожекторов... Узаконенное мошенничество, однако — не вызывающее у зрителей и заказчиков вообще никаких вопросов. Придраться не к чему! Тяжким и крайне непрестижным, но честным трудом — люди денежки зарабатывают! Это я к чему? За всё в этой жизни надо платить. За брезгливость и нежелание марать блудливые лапки грязной работой — "лох платит трижды"... История, как ей и полагается — никого и ничему не учит... Повторись Блокада снова, население столиц на призывы "запастись корнями камыша" — отреагировало бы так же, как их дедушки и прадедушки. Демонстративно не ударило бы палец о палец. Увы нам всем... Современные питерцы ничем не отличаются от вымерших в Блокаду ленинградцев. Такие же как они, "ан-масс", ленивые и манерные идиоты до истерики боящиеся всего "неприличного". Образы шабашников в резиновых костюмах, руками собирающие корни камыша со дна наших прудов, это их ночной кошмар. И жупел для запугивания детей. Хоть убивайте, мои "односельчане" подобное делать не станут! Понятно, что сиволапое быдло, проживающее за пределами МКАД — описанные извращения высокой культуры (Ахинеев бы непременно ввернул "кулютуры" и был бы прав) оценить не способно. Оно пресловутый камыш (а так же осот, пырей и прочую лебеду) в своих огородах дергает собственноручно. Отчего цены знает. Когда встает вопрос очистки от высших водных растений берегов рек и озер — без лишней помпы, по умеренным тарифам, нанимает эффективную профессиональную технику... В ряде мест — завели свои небольшие земснаряды, подчищающие проблемные водоемы постоянно. Чтоб не переплачивать.

Для механической очистки водоемов от корней водных растений — обычно применяют специальные земснаряды.

По цене — не дороже грузовой "Газели". По габаритам — немножко больше. Управление — на уровне обыкновенного сухопутного экскаватора. Иногда — просто, как у экскаватора, если рабочим органом является ковш для вычерпывания грунта. Вся-то и разница, что он не колесный, а плавающий... Для истребления камыша и особенно корневой системы камыша — обычно используется не удаление верхнего слоя донного грунта (как рекомендуют в наставлениях по борьбе с зарастанием рек и озер), а остроумное приспособление, под названием "гидро-фреза". Режущая головка, с лезвиями из твердых сплавов, совмещенная с мощным насосом для откачки "фекальных вод". Ну, очень-очень грязной воды. Первоначально штуковину применяли для разработки подводных залежей песка или углубления дна. Очень удобно... Фреза измельчает породу, поток воды от насоса выносит её на поверхность, а дальше — делай с вязкой жижей что хочешь. Грузи на баржу, фильтруй полезные компоненты, перемещай в другое место (например — отсыпай добытым песком пляжи). Потом — обнаружилось одно дополнительное свойство. У камыша, при всей его стойкости к прополке, вредителям и "химии" — имеется слабое место. Его корневая система исключительно сытная еда. Если зловредные корни не драть, а измельчать на месте и сбрасывать обратно в водоем — там мигом возрастает поголовье растительноядной живности, для которой нарубленная фрезой корневая сечка — желанная добыча. Пищи хватает всем. Мелким рачкам, червям, личинкам, рыбьей молоди, диким уткам и вездесущим микроорганизмам... Все они набросываются на внезапно оказавшийся доступным корм, начиная его жадно пожирать. А когда халява заканчивается — с горя, переключаются на менее лакомую добычу — относительно крупные фрагменты корневой системы. В обычных условиях — те быстро выгнали бы молодую поросль и за сезон — восстановили исходную густоту зарослей. После работы фрезы и дикого размножения поедателей корней, нового шанса у камыша уже нет. В наших экзотических условиях — всё идет не так, как принято у "кулютурных" людей (вот же словечко прицепилось). Во-первых, есть крахмальное содержимое корневой массы мы собираемся сами. Птичкам, рыбкам и микробам — великодушно согласны презентовать отходы с объедками. Не более. Во-вторых, начисто истреблять заросли съедобных дикоросов — в наши планы не входит совершенно. Это значит, что методы добычи должны быть щадящими. Наносить ущерб собственному ресурсу недальновидно. В-третьих, избытка денег, техники или людей — нет от слова совсем. Любая механизация труда для нас вопрос жизни и смерти. Причем — чем примитивнее, тем лучше. Что, вообще-то — противоречит здравому смыслу. Обыватель искренне уверен, что прогресс — всегда означает усложнение. Приучили, болезного. Это не я такая умная... Это другие люди меня накрутили. А теперь показывают класс. Придерживаю рукой периодически выпадающую челюсть и делаю вид, что нечто вроде, в принципе, от них и ожидала. Поскольку одно дело теоретически обосновать нормы полноценного использования "кормящего ландшафта" и совсем другое — воочию наблюдать, как эти нормы превращаются в железо и грубую работу. Идея драть корни камыша из верхнего слоя донного грунта вместе со стеблями, крепко вмерзшими в толщу льда — это оригинально! Ни в одном письменном источнике — метод не описывается... Тем не менее — этого мало. Корневая система у камыша невероятно разветвленная. За однолетние побеги, все постепенно сросшиеся в сплошной толстый "мат", многолетние корни — сроду не вытянуть. А глядя на местное малолюдство, сроду не поверю, что кто-то из присутствующих собирается окунуть в ледяную воду хотя бы палец. Инженеры!

Простейшим приспособлением для быстрого и качественного удаления корней камыша со дна водоема являются якоря-кошки и "донные грабли".

Следующие по очереди льдины были так же бесжалостно вытащены из воды и подвергнуты процедуре "бритья" в сосредоточенном молчании. Если бы не противный звук газонокосилки-триммера... Интересно, что по этому поводу думают аборигены? Да и плевать, что они думают. Главное — последняя льдина извлечена, очищена и уложена среди себе подобных, в некое подобие "ледяной дороги" вдоль по склону. Проклятая косилка, наконец-то, словно поперхнулась, щелкнула и заглохла. Тишина, благодать! Вдоль кромки льда, к дальнему краю полыньи, парящей на морозе, один из работничков потащил канат. Смысл? Швырнул что-то блестящее в воду, спокойно вернулся на берег, поправил ногой тянущийся вверх по склону трос... — Вира помалу! — затарахтела лебедка на верхотуре. Ушедший под воду трос, брызнув во все стороны водяными каплями, натянулся. Ещё сильнее натянулся. Стал похож на струну и тоненько загудел под порывом ветра. Мотор лебедки взревел фальцетом. Где-то далеко в глубине воды дернулась огромная неподатливая масса. Даже волны пошли. Похоже, мы наконец-то разбудили водяного или другое местное чудовище. Для полноты картины не достает только высунувшихся из воды стебельков глаз. Или, обвивающих трос мощных щупалец с присосками, как когда-то умели снимать в западной кинофантастике. — Пошло! Держи обороты! — наверное, примерно так же, китобои волокут со дна океана подстреленного из гарпунной пушки кашалота. Какие-то странные звуки раздаются. Всплески, пузыри... — Готово! — из проруби выполз и неохотно потащился вверх по склону чудовищный ком до отвращения черной (на белоснежном снегу, успевшем запорошить "ледяную дорогу") осклизлой массы. — Вот это — уже настоящая добыча, — мужичок заметил мою реакцию, — Корневой мат... Сейчас мы продерем в нем разрывы якорем-кошкой по обе стороны полыньи. А потом — почистим середину донными граблями... Сразу — не получается. Даже пятитонная лебедка сплошной корневой мат не берет. Можно было догадаться, кстати... Корни камыша, сплетаясь в верхнем слое подводного грунта, на наших широтах образуют сплошную подушку толщиной 25-30 сантиметров. Не всякий бульдозер такую нагрузку осилит. Даже могучая лебедка позволила только вырвать из этого живого ковра кусок... Так, черная медуза уползла к месту переработки. Якорь-кошка, с привязанным к нему тросом — прилетели обратно. Вообще-то — нарушение техники безопасности. Надо было сперва крикнуть. Обошлось. Новый поход к краю полыньи. Стальная кошка, на прощанье блеснув зубьями — опять ушла под воду... Наверху, перекрывая посвистывание ветра, зашумело и забулькало. Видимо, пустили на полную мощность распылитель-промывалку. Странно. При дикой мощности потока до нас никакая грязь по склону не дотекает... Или она просачивается в снег по дороге, или — замерзает на полпути, или — я чего-то опять не понимаю... — Вира помалу! — интересно, какой получается выхлоп? Надо бы провести хронометраж. — Кошка, за один проход, цепляет до центнера... — точно угадал мои мысли невидимый собеседник, — Со всей этой лужи, я думаю, возьмем несколько тонн. Как раз, до темноты и управимся. А перерабатывать будем уже ночью. Замерзшие корни легче резать-перетирать. Главное, успеть вымыть. — А что бы делали, если бы не нашли поблизости подходящего родника? — подсознание продолжает выискивать какую-нибудь подлянку, — Тут ведь сущая прорва воды, для промывки, требуется! — Поставили бы мотопомпу... Зимой — подледная вода самая чистая. Почти стерильная. — Так она же холодная! — Для хорошего дела — можно её и подогреть. А вообще-то, после мотопомпы и шланга — совсем холодной вода не бывает. И на глубине она теплая. Плюс три градуса, как минимум... Физика! — А горючее? — Несколько канистр спирто-ацетоновой смеси, для хорошего дела — всегда найдется... — ??? — Портативная моторная техника потребляет мало. Несколько десятков литров в сутки. Легко заменяя труд многих сотен людей. Можно грубо прикинуть... Мощность моторной лебедки — шесть лошадиных сил. Ну, или где-то четыре киловатта. Один человек способен долго развивать механическую мощность 40 ватт. Вывод? Что бы тянуть вот этот трос, с такой же силой и скоростью, требуется рота солдат. А мы обходимся втроем. Что бы таскать в нужном количестве воду ведрами, нам нужна ещё одна рота солдат. И корнерезку тоже кто-то должен крутить. И пульпу, по шлангу, в расположение качать... Вот так. В нескольких словах, обнажилась пропасть между инженерным и обывательским мышлением. Зачем лезть в воду самому и драть корни камыша руками, если имеются кошка и лебедка? А ведь подавляющее большинство современных горожан о существовании подобных инструментов — вообще не подозревают! Иначе, "цирк-шапито" ручной очистки от камыша городских водоемов — пресекли бы сразу. А если вспомнить Блокаду? Мысль, что можно в любую погоду (мать, мать, мать!) спокойно тралить дно любого водоема (да хоть заросшего городского канала) этаким вот неспешным манером, прямо с берега, имея только трос, якорь-кошку и механическую лебедку — в головы "блокадников" так и не пришла. Как и идея, что прокормить таким манером огромную толпу народа вполне реально очень малыми силами. Эта лютая крамола — как стала тайной в первую военную зиму, так и не озвучивается публично по сей день. И что особенно противно, так это понимать, что всё нужное в Ленинграде 1941 года — имелось. Уж чего-чего, а якорей-кошек, тросов и лебедок, в портовом городе вообще и собственно на флоте — всегда, хоть жопой жри. А сварить подходящие донные грабли — работы на час... И — где оно? Из прудов и каналов можно было вытягивать корни камыша даже небольшими ручными лебедками, бросая в воду якорь-кошку просто руками. А лебедок, у многочисленных "коммунальных" и "технических" служб — тоже было в достатке. Одна кабельная служба или трамвайное депо чего стоят. Увы! Никаких сведений о попытках добывать корни камыша из доступных ленинградцам водоемов с помощью опять таки доступной им простейшей техники — история Блокады не сохранила. Рыбу в прудах и каналах — ловить пытались, а закинуть туда же якорь-кошку и одной потяжкой, без шума и пыли добыть недельную пайку крахмалистых корней, достаточную для пропитания для всей семьи — не сподобился никто. "Кулютурные" люди, м-м-да. — А если бы не нашлось лебедки с мотопомпой? Или неоткуда взять для них топлива? — и что я к мужику прицепилась? Скорее всего, гримасы подсознания. Идея моя, а исполнение нет. Бесит. — Уже кто-то проболтался? — ??? — Первый пробный "вертикальный ветряк", на 3 киловатта средней мощности, запустили вчера. Пока, пристроили к нему "динамку" (для заряда аккумуляторов) и блок-самописец (для контроля снимаемой нагрузки). Второй, поменьше — воду качает. Там вообще просто. Вот бак, вот насос и часы. Утром и вечером контролируем уровень. Сливаем воду и опять. Если по расчету, там киловатта полтора. — Первый раз слышу... — Не может быть! А кто нам про ветряки Древнего Египта, в периодике, статьи пишет? — ??? — Вот, нате, убедитесь, — из внутреннего кармана обильно утепленного волчьим мехом летнего фирменного лапсердака, появляется знакомого формата брошюра. "Еда и Режимъ. Второй выпуск. Декабрь 1628 года". На обложке картинка — "вертикальный ветряк" на фоне Сфинкса и пирамиды Хеопса. Ленка в своем репертуаре. На пустом месте, организовала выпуск научно-популярного журнала. Удушу... — !!! — Не ругайтесь, — по-своему понял мою матерную мимику собеседник, — Парни оценили. У вас хороший стиль... Просто и понятно. Опять же — всё с картинками. Руки чешутся воспроизвести... — Я сама ещё не читала! — ну и положение, — Даже не знала, что это уже отпечатали! — Дарю... В расположении их целую стопку выложили. Я себе взял пару. Наслаждайтесь. — Спасибо... — внутри бушует вулкан страстей, но выплескивать их бессмысленно, — И? — Да просто всё. При рычагах чашечных лопастей по три метра, усилие, на окружности стандартной катушки с тросом, надетой прямо на ось — до восьми тонн. Понятно, что и рама там нужна усиленная, и трещетка, с тормозами. Из взрослых материалов. Не черное дерево со слоновой костью... — Слоновая кость, до изобретения эпоксидной смолы, самый лучший природный композит! — Знаю. Один бивень мамонта, по бартеру — нам туземцы уже подогнали. Жалко раритет на фигню тратить. Сталь как-то привычнее. Вы интересно пишете. Механическая тяга от ветряка, даже в простейшем варианте — принципиально изменяет тип цивилизации, — я спокойна, совершенно спокойна. — Большой мощности, от "вертикального ветряка" — в любом случае не взять... — "Большая мощность" — понятие относительное, — криво усмехнулся мужик, — Расклады по моторной лебедке я вам дал. Даже для нас, избалованных прогрессом лентяев — контраст наглядный. Каждый киловатт даровой мощности, за счет энергии ветра — это бесплатный труд 25 здоровых бугаев... — Ну, если посмотреть на это дело из Древнего Египта — согласна. Натуральное чудо. — О чем и речь! Физика великая наука. Жаль, что понимание этого факта, дает только личный физический труд собственными руками. До древнегреческих философов, например, так и не дошло. — До древних египтян — тоже... — ??? — кажется, я наконец-то выбрала верный тон. — Как показывает история, чудеса в исполнении извергов — людей вдохновляют мало. И наоборот... Возьмем телевизор. Нехилое чудо техники... Но, сделали его мало кому понятные инженеры электронщики, как побочный результат, никому кроме них не нужной возни с приборами осциллографами. Скукотища! То ли дело, когда внутри цветного экрана, под музыку, трясет силиконовыми сиськами поп-звезда, вещает бородатый служитель культа или колдун Чумак заряжает воду! Подавляющему большинству населения, только вот такие чудеса и кажутся "настоящими". Они — сразу понятны! Отчего впечатляют гораздо сильнее, сразу всех зрителей... и до глубины души... — в глазах у мужичка что-то сверкнуло. — Кстати, о попах... Завтра — выходной. Можно, мы вас пригласим, вот на эту тему, — он пнул ногой проезжающую мимо очередную кучу мокрых корневищ, — нам сообщение сделать? Вечерком? Небольшую лекцию, с вопросами?

Глава 76.

Суррогат магазинного качества.

— Ту-ту-у-у!!! Ту-ту-у-у!!! Утро добрым не бывает! Истина, которую мало кому дано ощутить в всем неприглядном полновкусии. Мне вот — выпало. И вообще, воскресенье — день тяжелый. Если верить нашим попам — это мнение основателя самой массовой религии в истории человечества. Полностью присоединяюсь! Короче, с самого ранья — у меня заверещал селектор. Кажется, ещё и шести часов утра нет? Мать, мать, мать! После многочасовых гулянок (на морозе) и последующей головокружительной поездки "с ветерком" по канатной дороге (сначала — вдоль скалистых отрогов правого берега Ангары, а потом, по темноте, на подъемнике) — в сон я провалилась мгновенно и даже на ужин не ходила. Хотя, расход для заблудившихся во времени — у нас держат всегда. Что-то пожевала, чисто по инерции, из "аварийного пайка"... на горшок и спать... А тут — сигналят подъем. Теоретически, можно бы и послать. Не аврал какой (по случаю аврала у нас сирену включают), и не срочный личный вызов (тогда бы пищала рация). Но, чувство долга — выше житейских удобств. Высунула руку из-под одеяла и нажала проклятую клавишу. — Галина?! Уже проснулись? — мелкое коварство, в фирменном стиле Льва Абрамовича, — Вас не затруднит минут через двадцать заглянуть на кухню? Мы тут первый настоящий хлеб испекли... — Сейчас буду! Хлеб, это серьезно. Своей убогой женской логикой я предполагала, что торжественное внесение (можно, на золотом подносе — его без балды уже сделали, даже в руках держала, тяжеленный) первой буханки свежеиспеченного крахмального суррогата будет обставлено с должной торжественностью. На военном корабле, например, первым дневную выпечку подносят "на пробу" капитану. И только потом, после его ритуального одобрения — печивом потчуют всю остальную команду. Соколов — флотские традиции не соблюдает. Как мне сказали — харчил экспериментальные образцы вместе со всеми и без церемоний. После множества прискорбных инцидентов — мнением военщины в этом вопросе никто не интересуется. Но зато у наших доблестных работничков ножа и топора (в смысле инженерно-технических спецов) — шило в жопе. Скорее всего, они уже к ночи намыли-насушили достаточно "продукта" и решили всем сделать сюрприз. Не в силу врожденного благонравия, а с целью загладить свой вечерний косяк...