Пороги

Ссылка на обновление

Внимание: беременным и впечатлительным не читать!

Предуведомление: особенность героини — стрелять или бросать любой предмет точно в цель, — списана с характеристики реальной знакомой автора.

Первая глава написана в 2015 году. Старое название истории — "Западня". Затем текст был заброшен.

В 2019 году сделала из главы рассказ с открытым финалом и послала на конкурс рассказов под другим названием — "Пороги". Рассказ не прошёл. Основной мотив оценивавших: "Банально". Банальности люблю. Решила продолжить.

Первая глава

За ужином муж озверел уже только из-за того, что она не вовремя подала ему требуемое. Робко протянутую, вилку он мгновенно метнул в неё. Отшатнуться не успела — острые зубья ударили под ключицу. Муж выскочил из-за стола и, не обращая внимания на крики и плач перепуганных детей, схватил её за руку и потащил в спальню, где, пьяно рыча какую-то матерную бессмыслицу, ударил её. Очень сильно. Она снова не успела закрыться, да и на ногах не удержалась — упала на спину, врезавшись затылком о деревянную планку кровати.

Он бы забил её ногами, если б не свежий след от вилки. Из проколов в коже быстро выталкивалась кровь, которая затем пропитывала ткань на груди. Вид темнеющего и расползающегося по светлой блузке влажно-красного пятна (несмотря на мутящую сознание боль, она легко представила, как это происходит), кажется, отрезвил его и с трудом (так очевидно его трясло от желания запинать беззащитное тело!), но заставил выйти из спальни. Он быстро собрал плачущих детей и не то прорычал, не то крикнул, что отвезёт их к своей матери.

Грохнула входная дверь, словно ударила по вискам. Женщина погрузилась в темноту...

Странный, глухой звук хоть и раздавался редко-редко, но заставил Зою выйти из небытия. Пошевельнувшись, она невольно застонала, когда с первым же движением затылок отозвался тупой болью. С трудом подвинула руку — дотронуться до головы. Пальцы наткнулись на еле заметную, но болезненную шишку с чем-то твёрдым поверх. Когда полностью пришла в себя, поняла — корка засохшей крови.

Пространство перестало ехать перед глазами. А вместе с остановившимся движением успокоился желудок. Перестала пугать муть, которая, казалось, вот-вот перейдёт в тошноту. Теперь можно, подтянув ноги в джинсах, потихоньку оттолкнуться от кровати, прислонившись к которой, до сих пор лежала на полу. Но, попытавшись выпрямить шею, глухо застонала. Затекла... Пришлось осторожно лечь на пол, время от времени медленно двигая подбородком в стороны, разминаясь.

То ли в ушах звенело, то ли соседи ругались...

Лёжа, Зоя вспомнила главное. Дети. Он снова увёз их к своей матери. Когда? Это было несколько часов назад? Или это было вчера? Сколько она здесь лежит?

Напряглась. Села. Вроде всё нормально — и тысячи иголок больше не вонзаются в ладони... Встала. Снова подняла руку к груди, когда коротко царапнула боль: оторвалась прилипшая к ранке ткань блузки. Взгляд на окно. Невнятная апрельская пасмурь. Предвечерье? Или новый день?.. Сколько же она пролежала?

Где-то пронзительно засигналила скорая, перекрывая чьи-то суматошные крики, — и будто захлебнулась, резко замолкнув...

Снова поехало пространство перед глазами. Пришлось осторожно сесть на кровать. Напротив шкафа с зеркальной дверцей. Тёмно-русая женщина взглянула из него. Глаза больные — из-за тёмных мешков под ними. Прямой нос блестит — от пота, выступившего из-за слабости. Невыразительный рот почти белый — из-за той же слабости. Краше в гроб кладут — сказала бы мама...

Снова стук. Через большие промежутки времени — секунд через пять-шесть. Как будто стучат в далёкую дверь, чутко прислушиваясь к квартире после каждого удара... Пришедшая в себя полностью, Зоя сообразила: стук и впрямь доносится из прихожей. Первая — привычная и пугающая — мысль: снова явился вдрызг пьяный, не может вытащить ключи. Но... Почему не пинает с грохотом, не лупит по двери, чтобы жена открыла? Настолько пьян, что даже этого сделать не может?

Нерешительно пошла в прихожую, бездумно глянула в зеркало и бездумно же, машинально собрала растрёпанные, не слишком длинные волосы в "хвост", закрутила резинкой. После чего до боли прижалась к "глазку".

Муж уже стоял спиной к двери. Странно, что собрался уходить, не дождавшись, пока ему откроют. Кажется, и впрямь вдрызг: качался, время от времени неуверенно переступая на месте. Зоя сразу узнала его по лёгкой сиреневой, с бензиновым отливом куртке, которую недавно покупали вместе... И беззвучно вздохнула, словно боясь, что он может услышать — даже там, за дверью... Открыть? Или выждать? Чего выждать-то? Пока в себя придёт? И чего она таким образом добьётся? Всё равно... бить будет.

Муж начал поворачиваться к двери. Медленно. Так медленно, что Зое захотелось сразу же бежать назад, в комнаты, и схватить... топор. Схватить, почувствовать его весомую, надёжную тяжесть, переступить порог квартиры, всего один шаг — и убить. Убить — и сказать: самозащита. Соседи подтвердят... Искренне.

Даже пальцы вздрогнули от желания почувствовать вес топора... И слёзы выступили — со стыда. Муж ведь. Отец её детей...

Внезапно она застыла.

На лестничной площадке происходило что-то странное. Дверь квартиры напротив неспешно, о-очень медленно стала открываться. Поскольку муж стоял чуть в стороне и боком, Зоя замерла при виде соседа — Саши, невысокого, кряжистого мужика, лет под сорок, работавшего водителем-грузчиком на хлебозаводе. Сосед, осторожно открывая дверь одной рукой, второй — цепко держал в руках... Господи, топор! И пристально следил за движениями её мужа. Топор?.. Зачем? Что-то делал по дому? Но почему, раскрыв дверь полностью, он этот топор сейчас держит обеими руками?.. Дышал Саша ртом — явно, чтобы муж Зои его не услышал. Но ведь тот в таком состоянии, что вряд ли что-то услышит?.. Или здесь что-то другое? Но... за что?

Уже испуганная, она наблюдала, как сосед медленно, мелким шажком подкрадывается к её мужу, хотя всех шагов надо сделать не более пяти. И топор поднимался всё выше и выше... А её руки машинально открывали дверь, поскольку Зоя бездумно собиралась вылететь из квартиры с отчаянным воплем: "Саша! Не надо!"

Но от "глазка" тоже не отрывалась. Так и пятилась назад, в квартиру, вместе с открываемой дверью.

И в момент, когда сосед, таясь, начал отводить топор назад, над плечом, — для замаха, человек, которого Зоя считала своим мужем, повернулся наконец лицом к ней.

Топор резко опустился на голову той твари, которая уставилась в "глазок", — одновременно Зоя пронзительно закричала.

Это существо только со спины походило на мужа. Женщину затошнило при виде головы, словно облитой чёрной краской — в тусклом свете на лестничной площадке, при виде ужасающе безносого лица, с правой стороны которого, из кроваво-чёрного провала глазницы, свисал на белесоватых нитях мятый шарик (обмирая от ужаса: глаз?!) и под скулой содрана кожа, отчего существо злобно скалилось зубами, облитыми мутно-розовыми потёками. А левый глаз бешено таращился на дверь, внезапно то ли выпученный, то ли распухший — настолько, что выглядел гнилостно-серым.

Сосед метнулся к Зое, не забыв выдернуть из головы падающего существа топор, а его самого ногой пнув в спину — посылая тело в сторону, головой в стену ("Как он меня!" — хлестнула безумная мысль). Сильная, мозолисто жёсткая ладонь больно ударила по рту Зои, запоздало затыкая крик. Саша протолкнул женщину в её квартиру и захлопнул дверь — почти вслед за смачным стуком существа, рухнувшего на плитки лестничной площадки. А Зоя, задыхаясь и хватая ртом воздух, выпучив глаза, всё ещё видела, как... Как оно, проехавшись башкой по стене, по гулко загремевшей крышке распределительного щита, рухнуло на каменные плиты. Звук разбитого вдребезги черепа ударил по нервам... Стук закрытой двери, щелчок замка... Зоя даже не вырывалась, бессильно обвиснув на руке соседа, которой он невольно обнимал её. Только мычала и плакала в его ладонь. А перед глазами — снова... Муж поворачивается. Что в его глазах?! Что-то промелькнуло... Что?!

— Тихо, Зоя! — хрипло сказал Саша, резко дёрнувшись к двери её квартиры и приникая к "глазку". — Ещё, кажись, идут...

От его страшных, непонятных слов она остолбенела. Ещё?!

Что значит — ещё?!

А сосед прошептал прямо в ухо:

— Ну, хватит, Зоя, хватит... Услышат... Ну?

— Кто?.. Кто это?! — всё ещё в его ладонь зашептала она.

— А х... его знает...

Теперь сосед развернулся к двери. Чутко прислушиваясь к звукам в подъезде и то и дело приникая к "глазку", он шёпотом рассказывал ей ужасные вещи. Поддерживающую руку он убрал и опустил, нисколько не сомневаясь, что Зоя пришла в себя и сумеет стоять на ногах — без его поддержки.

Оказывается, с её вчерашнего домашнего происшествия прошла ночь. А утром Саша привычно вышел на работу и привычно же, благо по дороге, провожал детей в школу (у него трое: два мальчика постарше и младшая девочка). И уже у последнего подъезда наткнулся на толпу, которая ловила какого-то психа. Или не ловила, а развлекалась, глядя на него. Псих, вымазанный то ли кровью, то ли краской, бросался на всех, стараясь укусить. Народ взволнованно пугался, нервно смеялся и ругался... Саша так понял, что полицию и скорую уже вызвали. Сосед постоял бы ещё немного, глазея на глупое и позорное, по его мнению, происходящее, но от страха заплакала Катя — младшая, и он повёл было детей дальше: школа-то — в пяти минутах быстрым шагом от дома. Однако, когда уже ближе к школе ему навстречу, пошатываясь, но целеустремлённо двинулась компания таких же странных людей с нечеловеческими глазами, весьма похожими на глаза недавнего психа... Он развернул испуганных детей и загнал их домой. Почти звериным чутьём Саша понял, что в городе происходит что-то не то. Он не пошёл на работу сам, не пустил жену. Звонил на работу, а там трубки никто не берёт.

— ... Мы у лифта поздоровались с соседом с четвёртого этажа — ну, с этим, из органов, — шёпотом рассказывал Саша, не отрываясь от "глазка". — Он тоже был с теми, кто ловил того психа. Ругался, типа, псих всё-таки укусил его... Он доехал с нами до своего этажа, вышел. А через час я вышел посмотреть, как тут и что...

Саша спустился двумя этажами ниже, когда обнаружил: сосед с четвёртого, глухо рыча, поднимается по лестницам ему навстречу.

— Глаза как в бельмах, вылупил их на меня... Я-то на всякий случай уже топор с собой захватил, мало ли — раз дозвониться никуда. И ну давай отгонять его. А он не отстаёт... Бросаться начал... Я сначала просто тюкал его, плечо разрубил, в сердце попал — а он всё живой... Вроде как. Только когда голову ему расхерачил — упал, успокоился... Я из-за него чуть инфаркт не словил — мясо мясом, а лезет, зубы клацают!.. А сейчас вот твой явился. Дети-то твои где?

— У его матери, у свекрови, — машинально ответила Зоя.

— А, в другом районе — значит. Хреново. Ну, будем надеяться... — Сосед вздохнул, видимо вспоминая своих, уже спрятанных в квартире. И встрепенулся. — Во... Смотри — идут! Сейчас что вытворять будут... Не кричи только...

Он отодвинулся от полуоткрытого дверного проёма, уступая ей место, но шёпотом предупреждая, что, если понадобится, сам будет закрывать дверь постепенно. Или закроет сразу, если вдруг что.

Какое "если вдруг что"? О чём он говорит? Она ещё мельком подумала, смотреть ли вообще... Решила глянуть и тут же отойти... Но кошмарное зрелище оказалось настолько чудовищно завораживающим, что...

По лестнице поднимались двое. Впереди — невысокий плотный мужчина, явно лысеющий, в синем костюме и в лёгкой куртке. Едва перед его выпученными, мутно-серыми глазами оказался труп с раскроенным черепом, он прошёл по ступеням ещё шага два чуть быстрей обычного — и на площадке буквально свалился на руки и колени, быстро-быстро перебирая ими и внезапно по-собачьи вихляя задом, из-за которого ноги казались толстыми лапами жуткого кузнечика.

Вздрагивая с каждым судорожным вдохом и вцепившись в палец зубами, чтобы не кричать от потрясения, Зоя уже в "глазок" следила, как мужчина уселся на колени перед телом, бывшим когда-то её мужем, и двумя руками взялся за края расколотого черепа. Когда он смог их раздвинуть до конца, чтобы череп лопнул, как орех, женщина, шедшая следом: маленькая, плотная, в плащике до колена, слишком сильно завязанном на поясе, — просительно подвывая, нагнулась и запустила скрюченные пальцы в содержимое черепа. Словно странное животное, мужчина с коленей быстро сел полностью на пол и ногой ударил её в бедро — так, что она опрокинулась, чуть не вмяв собственную голову в бетонные плиты лестничной площадки. Смачный стук в момент соприкосновения головы и пола Зоя услышала во всяком случае отчётливо — так что холодок прошёл по спине, хоть уже интуитивно понимала, что на площадке не настоящие... не живые.

Саша тихо дотронулся до её плеча. И кивнул вниз, а потом в сторону. Зоя увидела топор в его напряжённой руке и сообразила: он хочет выйти, чтобы пристукнуть... тварей.

Внезапно оба вздрогнули от воплей и шипения: женщина накинулась на мужчину, который решил в одиночку сожрать лакомое для него содержимое разбитого черепа. Едок же оказался слишком самонадеянным и не подготовился к возможной атаке. Едва он склонился над разбитым черепом, опершись руками вокруг него и подняв плечи, словно паук, который закрывает добычу ото всех, женщина заверещала и прыгнула на него. Они покатились по лестничной площадке, сцепившись в когтисто-зубастых объятиях, рыча и визжа от злости и ярости. Время от времени, как только объект вожделения оказывался рядом, то один, то другая запускали жадные пальцы в расколотый череп и со свистом ссасывали с них беловато-серое вещество, мыча от жадности. Вскоре лица обоих, недавно лишь грязные от крови, оказались страшно исполосованными мутной комковатой жидкостью до неузнаваемости — и до внутренней дрожи наблюдателей...

Зоя вдруг воочию увидела: это не сосед Саша, это она провожает своих детей в школу — и вместе с ними натыкается на страшных нелюдей... Если бы за нею и детьми побежали, она не смогла бы защитить сына и дочь, потому что двоих быстро унести не получится. Не осилит чисто физически... А сами её дети быстро бегать пока не умеют. И если встретятся с такими тварями, то...

Теперь Зоя дотронулась до руки Саши и, когда он обернулся, ткнула в себя пальцем. Тот удивлённо поднял брови, а она осторожно попятилась, а затем шагнула в сторону и оказалась перед дверью туалета. Дверь эту открыла осторожно — и уже из-за занавески, скрывающей за унитазом стену со встроенными полками, где хранились кое-какие домашние инструменты мужа, плотницкие и слесарные, взяла топор.

Вспомнив, зачем она хотела его взять в первый раз, мрачно усмехнулась, а потом всё её тело передёрнула сильная судорога: неужели она способна сделать то, что задумала?

Да, способна. Ради детей.

Когда она вышла из туалета, Саша стоял, приникнув к "глазку", и не сразу услышал её, пока Зоя снова не тронула его за локоть. Сосед оглянулся и при виде топора кивнул, как будто знал, что она вернётся с ним.