Пороги

Ссылка на обновление

Внимание: беременным и впечатлительным не читать!

Предуведомление: особенность героини — стрелять или бросать любой предмет точно в цель, — списана с характеристики реальной знакомой автора.

Первая глава написана в 2015 году. Старое название истории — "Западня". Затем текст был заброшен.

В 2019 году сделала из главы рассказ с открытым финалом и послала на конкурс рассказов под другим названием — "Пороги". Рассказ не прошёл. Основной мотив оценивавших: "Банально". Банальности люблю. Решила продолжить.

Первая глава

За ужином муж озверел уже только из-за того, что она не вовремя подала ему требуемое. Робко протянутую, вилку он мгновенно метнул в неё. Отшатнуться не успела — острые зубья ударили под ключицу. Муж выскочил из-за стола и, не обращая внимания на крики и плач перепуганных детей, схватил её за руку и потащил в спальню, где, пьяно рыча какую-то матерную бессмыслицу, ударил её. Очень сильно. Она снова не успела закрыться, да и на ногах не удержалась — упала на спину, врезавшись затылком о деревянную планку кровати.

Он бы забил её ногами, если б не свежий след от вилки. Из проколов в коже быстро выталкивалась кровь, которая затем пропитывала ткань на груди. Вид темнеющего и расползающегося по светлой блузке влажно-красного пятна (несмотря на мутящую сознание боль, она легко представила, как это происходит), кажется, отрезвил его и с трудом (так очевидно его трясло от желания запинать беззащитное тело!), но заставил выйти из спальни. Он быстро собрал плачущих детей и не то прорычал, не то крикнул, что отвезёт их к своей матери.

Грохнула входная дверь, словно ударила по вискам. Женщина погрузилась в темноту...

Странный, глухой звук хоть и раздавался редко-редко, но заставил Зою выйти из небытия. Пошевельнувшись, она невольно застонала, когда с первым же движением затылок отозвался тупой болью. С трудом подвинула руку — дотронуться до головы. Пальцы наткнулись на еле заметную, но болезненную шишку с чем-то твёрдым поверх. Когда полностью пришла в себя, поняла — корка засохшей крови.

Пространство перестало ехать перед глазами. А вместе с остановившимся движением успокоился желудок. Перестала пугать муть, которая, казалось, вот-вот перейдёт в тошноту. Теперь можно, подтянув ноги в джинсах, потихоньку оттолкнуться от кровати, прислонившись к которой, до сих пор лежала на полу. Но, попытавшись выпрямить шею, глухо застонала. Затекла... Пришлось осторожно лечь на пол, время от времени медленно двигая подбородком в стороны, разминаясь.

То ли в ушах звенело, то ли соседи ругались...

Лёжа, Зоя вспомнила главное. Дети. Он снова увёз их к своей матери. Когда? Это было несколько часов назад? Или это было вчера? Сколько она здесь лежит?

Напряглась. Села. Вроде всё нормально — и тысячи иголок больше не вонзаются в ладони... Встала. Снова подняла руку к груди, когда коротко царапнула боль: оторвалась прилипшая к ранке ткань блузки. Взгляд на окно. Невнятная апрельская пасмурь. Предвечерье? Или новый день?.. Сколько же она пролежала?

Где-то пронзительно засигналила скорая, перекрывая чьи-то суматошные крики, — и будто захлебнулась, резко замолкнув...

Снова поехало пространство перед глазами. Пришлось осторожно сесть на кровать. Напротив шкафа с зеркальной дверцей. Тёмно-русая женщина взглянула из него. Глаза больные — из-за тёмных мешков под ними. Прямой нос блестит — от пота, выступившего из-за слабости. Невыразительный рот почти белый — из-за той же слабости. Краше в гроб кладут — сказала бы мама...

Снова стук. Через большие промежутки времени — секунд через пять-шесть. Как будто стучат в далёкую дверь, чутко прислушиваясь к квартире после каждого удара... Пришедшая в себя полностью, Зоя сообразила: стук и впрямь доносится из прихожей. Первая — привычная и пугающая — мысль: снова явился вдрызг пьяный, не может вытащить ключи. Но... Почему не пинает с грохотом, не лупит по двери, чтобы жена открыла? Настолько пьян, что даже этого сделать не может?

Нерешительно пошла в прихожую, бездумно глянула в зеркало и бездумно же, машинально собрала растрёпанные, не слишком длинные волосы в "хвост", закрутила резинкой. После чего до боли прижалась к "глазку".

Муж уже стоял спиной к двери. Странно, что собрался уходить, не дождавшись, пока ему откроют. Кажется, и впрямь вдрызг: качался, время от времени неуверенно переступая на месте. Зоя сразу узнала его по лёгкой сиреневой, с бензиновым отливом куртке, которую недавно покупали вместе... И беззвучно вздохнула, словно боясь, что он может услышать — даже там, за дверью... Открыть? Или выждать? Чего выждать-то? Пока в себя придёт? И чего она таким образом добьётся? Всё равно... бить будет.

Муж начал поворачиваться к двери. Медленно. Так медленно, что Зое захотелось сразу же бежать назад, в комнаты, и схватить... топор. Схватить, почувствовать его весомую, надёжную тяжесть, переступить порог квартиры, всего один шаг — и убить. Убить — и сказать: самозащита. Соседи подтвердят... Искренне.

Даже пальцы вздрогнули от желания почувствовать вес топора... И слёзы выступили — со стыда. Муж ведь. Отец её детей...

Внезапно она застыла.

На лестничной площадке происходило что-то странное. Дверь квартиры напротив неспешно, о-очень медленно стала открываться. Поскольку муж стоял чуть в стороне и боком, Зоя замерла при виде соседа — Саши, невысокого, кряжистого мужика, лет под сорок, работавшего водителем-грузчиком на хлебозаводе. Сосед, осторожно открывая дверь одной рукой, второй — цепко держал в руках... Господи, топор! И пристально следил за движениями её мужа. Топор?.. Зачем? Что-то делал по дому? Но почему, раскрыв дверь полностью, он этот топор сейчас держит обеими руками?.. Дышал Саша ртом — явно, чтобы муж Зои его не услышал. Но ведь тот в таком состоянии, что вряд ли что-то услышит?.. Или здесь что-то другое? Но... за что?

Уже испуганная, она наблюдала, как сосед медленно, мелким шажком подкрадывается к её мужу, хотя всех шагов надо сделать не более пяти. И топор поднимался всё выше и выше... А её руки машинально открывали дверь, поскольку Зоя бездумно собиралась вылететь из квартиры с отчаянным воплем: "Саша! Не надо!"

Но от "глазка" тоже не отрывалась. Так и пятилась назад, в квартиру, вместе с открываемой дверью.

И в момент, когда сосед, таясь, начал отводить топор назад, над плечом, — для замаха, человек, которого Зоя считала своим мужем, повернулся наконец лицом к ней.

Топор резко опустился на голову той твари, которая уставилась в "глазок", — одновременно Зоя пронзительно закричала.

Это существо только со спины походило на мужа. Женщину затошнило при виде головы, словно облитой чёрной краской — в тусклом свете на лестничной площадке, при виде ужасающе безносого лица, с правой стороны которого, из кроваво-чёрного провала глазницы, свисал на белесоватых нитях мятый шарик (обмирая от ужаса: глаз?!) и под скулой содрана кожа, отчего существо злобно скалилось зубами, облитыми мутно-розовыми потёками. А левый глаз бешено таращился на дверь, внезапно то ли выпученный, то ли распухший — настолько, что выглядел гнилостно-серым.

Сосед метнулся к Зое, не забыв выдернуть из головы падающего существа топор, а его самого ногой пнув в спину — посылая тело в сторону, головой в стену ("Как он меня!" — хлестнула безумная мысль). Сильная, мозолисто жёсткая ладонь больно ударила по рту Зои, запоздало затыкая крик. Саша протолкнул женщину в её квартиру и захлопнул дверь — почти вслед за смачным стуком существа, рухнувшего на плитки лестничной площадки. А Зоя, задыхаясь и хватая ртом воздух, выпучив глаза, всё ещё видела, как... Как оно, проехавшись башкой по стене, по гулко загремевшей крышке распределительного щита, рухнуло на каменные плиты. Звук разбитого вдребезги черепа ударил по нервам... Стук закрытой двери, щелчок замка... Зоя даже не вырывалась, бессильно обвиснув на руке соседа, которой он невольно обнимал её. Только мычала и плакала в его ладонь. А перед глазами — снова... Муж поворачивается. Что в его глазах?! Что-то промелькнуло... Что?!

— Тихо, Зоя! — хрипло сказал Саша, резко дёрнувшись к двери её квартиры и приникая к "глазку". — Ещё, кажись, идут...

От его страшных, непонятных слов она остолбенела. Ещё?!

Что значит — ещё?!

А сосед прошептал прямо в ухо:

— Ну, хватит, Зоя, хватит... Услышат... Ну?

— Кто?.. Кто это?! — всё ещё в его ладонь зашептала она.

— А х... его знает...

Теперь сосед развернулся к двери. Чутко прислушиваясь к звукам в подъезде и то и дело приникая к "глазку", он шёпотом рассказывал ей ужасные вещи. Поддерживающую руку он убрал и опустил, нисколько не сомневаясь, что Зоя пришла в себя и сумеет стоять на ногах — без его поддержки.

Оказывается, с её вчерашнего домашнего происшествия прошла ночь. А утром Саша привычно вышел на работу и привычно же, благо по дороге, провожал детей в школу (у него трое: два мальчика постарше и младшая девочка). И уже у последнего подъезда наткнулся на толпу, которая ловила какого-то психа. Или не ловила, а развлекалась, глядя на него. Псих, вымазанный то ли кровью, то ли краской, бросался на всех, стараясь укусить. Народ взволнованно пугался, нервно смеялся и ругался... Саша так понял, что полицию и скорую уже вызвали. Сосед постоял бы ещё немного, глазея на глупое и позорное, по его мнению, происходящее, но от страха заплакала Катя — младшая, и он повёл было детей дальше: школа-то — в пяти минутах быстрым шагом от дома. Однако, когда уже ближе к школе ему навстречу, пошатываясь, но целеустремлённо двинулась компания таких же странных людей с нечеловеческими глазами, весьма похожими на глаза недавнего психа... Он развернул испуганных детей и загнал их домой. Почти звериным чутьём Саша понял, что в городе происходит что-то не то. Он не пошёл на работу сам, не пустил жену. Звонил на работу, а там трубки никто не берёт.

— ... Мы у лифта поздоровались с соседом с четвёртого этажа — ну, с этим, из органов, — шёпотом рассказывал Саша, не отрываясь от "глазка". — Он тоже был с теми, кто ловил того психа. Ругался, типа, псих всё-таки укусил его... Он доехал с нами до своего этажа, вышел. А через час я вышел посмотреть, как тут и что...

Саша спустился двумя этажами ниже, когда обнаружил: сосед с четвёртого, глухо рыча, поднимается по лестницам ему навстречу.

— Глаза как в бельмах, вылупил их на меня... Я-то на всякий случай уже топор с собой захватил, мало ли — раз дозвониться никуда. И ну давай отгонять его. А он не отстаёт... Бросаться начал... Я сначала просто тюкал его, плечо разрубил, в сердце попал — а он всё живой... Вроде как. Только когда голову ему расхерачил — упал, успокоился... Я из-за него чуть инфаркт не словил — мясо мясом, а лезет, зубы клацают!.. А сейчас вот твой явился. Дети-то твои где?

— У его матери, у свекрови, — машинально ответила Зоя.

— А, в другом районе — значит. Хреново. Ну, будем надеяться... — Сосед вздохнул, видимо вспоминая своих, уже спрятанных в квартире. И встрепенулся. — Во... Смотри — идут! Сейчас что вытворять будут... Не кричи только...

Он отодвинулся от полуоткрытого дверного проёма, уступая ей место, но шёпотом предупреждая, что, если понадобится, сам будет закрывать дверь постепенно. Или закроет сразу, если вдруг что.

Какое "если вдруг что"? О чём он говорит? Она ещё мельком подумала, смотреть ли вообще... Решила глянуть и тут же отойти... Но кошмарное зрелище оказалось настолько чудовищно завораживающим, что...

По лестнице поднимались двое. Впереди — невысокий плотный мужчина, явно лысеющий, в синем костюме и в лёгкой куртке. Едва перед его выпученными, мутно-серыми глазами оказался труп с раскроенным черепом, он прошёл по ступеням ещё шага два чуть быстрей обычного — и на площадке буквально свалился на руки и колени, быстро-быстро перебирая ими и внезапно по-собачьи вихляя задом, из-за которого ноги казались толстыми лапами жуткого кузнечика.

Вздрагивая с каждым судорожным вдохом и вцепившись в палец зубами, чтобы не кричать от потрясения, Зоя уже в "глазок" следила, как мужчина уселся на колени перед телом, бывшим когда-то её мужем, и двумя руками взялся за края расколотого черепа. Когда он смог их раздвинуть до конца, чтобы череп лопнул, как орех, женщина, шедшая следом: маленькая, плотная, в плащике до колена, слишком сильно завязанном на поясе, — просительно подвывая, нагнулась и запустила скрюченные пальцы в содержимое черепа. Словно странное животное, мужчина с коленей быстро сел полностью на пол и ногой ударил её в бедро — так, что она опрокинулась, чуть не вмяв собственную голову в бетонные плиты лестничной площадки. Смачный стук в момент соприкосновения головы и пола Зоя услышала во всяком случае отчётливо — так что холодок прошёл по спине, хоть уже интуитивно понимала, что на площадке не настоящие... не живые.

Саша тихо дотронулся до её плеча. И кивнул вниз, а потом в сторону. Зоя увидела топор в его напряжённой руке и сообразила: он хочет выйти, чтобы пристукнуть... тварей.

Внезапно оба вздрогнули от воплей и шипения: женщина накинулась на мужчину, который решил в одиночку сожрать лакомое для него содержимое разбитого черепа. Едок же оказался слишком самонадеянным и не подготовился к возможной атаке. Едва он склонился над разбитым черепом, опершись руками вокруг него и подняв плечи, словно паук, который закрывает добычу ото всех, женщина заверещала и прыгнула на него. Они покатились по лестничной площадке, сцепившись в когтисто-зубастых объятиях, рыча и визжа от злости и ярости. Время от времени, как только объект вожделения оказывался рядом, то один, то другая запускали жадные пальцы в расколотый череп и со свистом ссасывали с них беловато-серое вещество, мыча от жадности. Вскоре лица обоих, недавно лишь грязные от крови, оказались страшно исполосованными мутной комковатой жидкостью до неузнаваемости — и до внутренней дрожи наблюдателей...

Зоя вдруг воочию увидела: это не сосед Саша, это она провожает своих детей в школу — и вместе с ними натыкается на страшных нелюдей... Если бы за нею и детьми побежали, она не смогла бы защитить сына и дочь, потому что двоих быстро унести не получится. Не осилит чисто физически... А сами её дети быстро бегать пока не умеют. И если встретятся с такими тварями, то...

Теперь Зоя дотронулась до руки Саши и, когда он обернулся, ткнула в себя пальцем. Тот удивлённо поднял брови, а она осторожно попятилась, а затем шагнула в сторону и оказалась перед дверью туалета. Дверь эту открыла осторожно — и уже из-за занавески, скрывающей за унитазом стену со встроенными полками, где хранились кое-какие домашние инструменты мужа, плотницкие и слесарные, взяла топор.

Вспомнив, зачем она хотела его взять в первый раз, мрачно усмехнулась, а потом всё её тело передёрнула сильная судорога: неужели она способна сделать то, что задумала?

Да, способна. Ради детей.

Когда она вышла из туалета, Саша стоял, приникнув к "глазку", и не сразу услышал её, пока Зоя снова не тронула его за локоть. Сосед оглянулся и при виде топора кивнул, как будто знал, что она вернётся с ним.

Дальнейшее Зоя плохо помнила. Они выскочили из квартиры и, кажется, почти одновременно ударили по головам странных тварей, с рычанием грызущихся над трупом.

... Когда женщина пришла в себя, Саша стоял над трупами, изучающе разглядывал их, потихоньку пятясь от двух розовато-серых луж. Те были пронизаны кроваво-чёрными в полумраке лестничной площадки (свет внезапно выключили) разводами, которые постепенно скапливались на плитах воедино, в странное, вызывающее тошнотворный ужас месиво.

— В подъезде оставлять нельзя, — вздохнул он. — Гнить начнут... Да и мало ли...

— Уходить из города надо, — тоненьким от пережитого голосом проговорила Зоя и прислонила к стене топор, поставив его железкой вниз — вовремя: он едва не выскользнул из ослабевших, дрожащих пальцев. Прислонила к подъездной стене. Домой нести вот это — со стекающей с лезвия мутной жидкостью... Её передёрнуло. — Неизвестно, будет ли помощь. А если всё так... по всему городу? Газ, воду, электричество отключат — как жить? Ладно — газ. Но воду? Сплошная антисанитария. Эпидемии какие-нибудь начнутся.

— До этого не дойдёт, — уверенно сказал сосед и строго кивнул жене, которая робко выглядывала из-за двери их квартиры, лупя ошеломлённые глаза на три трупа. Соседка сразу скрылась. — Помощь вот-вот должна подойти. МЧС пришлют, армию — власти быстро разберутся. Сейчас обойдём квартиры. Как узнаем, кто ещё на улицу не выходил, так мужиков запрягу вытаскивать трупы на улицу. На газоне сложим и сожжём. Иначе точно — зараза. Пойдёшь, что ль, со мной?

Она покачала головой.

— Нет, Саш. Если уже на улицах такое, лучше всё-таки уматывать из города. А если в окна первых этажей полезут? Всё равно не уберечься.

— Подумай сначала, — посоветовал сосед. — Вместе-то мы друг дружке поможем. А в одиночку пропадём ни за что... А подъезд... Свой-то мы точно убережём. Соберём мужиков и окна на первом и втором этажах досками забьём. Мебели у всех полно. Я, вон, свой старый шкаф щас демонтирую — считай, на одну квартиру окна есть чем закрыть. Да и знакомых из других подъездов предупредим — пусть то же самое сделают. А до того — надо бы в подвал сбегать, перетаскать оттуда кое-что. У многих там, в сарайках, припасов полно осталось: картошечки, заготовок там, компотов... Мож, ещё что-нибудь. Продержимся! Пока армия не подойдёт...

Зоя задумчиво прикинула: "Нет, они тут что хотят — пусть и делают. Но я уйду — к своим детям, хоть и не сразу. Надо сделать, как говорит практичный Саша. Неизвестно, что будет дальше, но подъезд надо обезопасить. Хотя бы для того, чтобы вернуться однажды в целёхонькую, неразграбленную квартиру". И последовала за Сашей искать помощников, чтобы убрать из подъезда мертвечину... Странно. О муже не вспоминалось, как будто его и не было в её жизни... Когда она сообразила, о чём думает, исключив мужа, поёжилась: может, это потому, что слишком уж страшное превращение произошло на её глазах — из человека, который жил рядом, дышал рядом, был главной частью семьи — в уродливое... существо?

По дороге Саша, помолчав, спросил:

— Зой, мож, зайдёшь к нам? Жена тебе валерьянки даст.

— Спасибо, — машинально сказала она. Потом вдумалась, что именно он предложил. Добавила твёрдо: — Не собираюсь в обмороки шарахаться.

Долго ходить не пришлось. Уже ниже её и соседа девятого этажа в двух квартирах обнаружились трое мужчин. Долго уговаривать их, чтобы встали на защиту подъезда, не пришлось. Так что Зоя быстро вернулась к себе, а мужчины во главе с Сашей принялись обходить все квартиры подъезда.

Снова вошла в спальню. Встала у зеркала. Хм... Взгляд уже не умирающий. Жёсткий. И лицо — не распустёхи-плаксы...

Ещё бы... Вон то, что мужчины завернули в плёнки и мешки и отнесли на улицу, чтобы выбросить на газон, было когда-то ей мужем. И теперь, когда Зоя думала о себе, она не видела в воображении той картинки, которая была раньше: муж, угрожающе возвышающийся над ней, и она рядом с ним, ссутуленная и несчастная. Теперь Зоя видела другое: она — и с обеих сторон от неё дети. Илюшка и Аниска. Да, это так. В их жизни теперь только одна опора — она сама.

Всё, хватит философствовать впустую. Пора действовать.

Сначала позвонила по мобильному свекрови. Глухо. Не отвечает.

Задёрнула окна плотными шторами, чтобы не видеть, что происходит на улице. Чтобы не струхнуть и не отказаться от своего плана. А ещё форточки закрыла — плотно-плотно, чтобы не слышать приглушённые расстоянием жуткие вопли...

Для начала взяла тряпки и таз с водой и, растворив марганцовку и остатки водки из бутылки мужа, вымыла подъездную площадку своего этажа. Если она вернётся сюда не одна, никакая зараза детей не должна коснуться. Слава Богу, вода в кране ещё текла.

Затем Зоя нашла два рюкзака. Один — для взрослого (муж ходил с ним по грибы), другой взяла у сына, третьеклассника Ильи. В первый рюкзак положила все документы, завёрнутые в полиэтиленовый мешочек. И фотографии детей.

На кухне отключила холодильник. Мяса в нём, слава Богу, нет: остатки ещё вчера сварила в плове, который съели за памятным ужином. Все скоропортящиеся продукты, вроде сыра и колбасы, Зоя сложила в рюкзак. Город она рассчитывала пройти — прячась и время от времени делая вынужденные остановки, — как максимум дня за два. И так добраться до свекрови. Этих продуктов (добавила к ним хлеба) должно хватить. Хлеб тоже не весь взяла. Остававшийся порезала и разложила на кухонные навесные шкафы — сушиться. Тлела надежда, что сюда, в квартиру, ни грабители не доберутся, ни эти... мертвяки... Опробовав газовую плиту, убедилась, что газ уже отключили. Выдохнула с облегчением: боялась — взорвётся, если что... Электричество ещё есть. Вода текла без напора, вялой струёй. Зоя набрала её в ванну, потом в два пластиковых ведра и во все пустые бутылки из-под минералки. С собой в дорогу взяла две литровые бутылки — с артезианской, купленной дня три назад.

Оглядела кухню придирчивым хозяйским взглядом. Всё. Больше ничего здесь ей не нужно. Снова позвонила свекрови. Молчит... Зато заныл затылок. Потрогала — вспухло конкретно. Нашла в аптечке мазь от ушибов и синяков.

Дожёвывая на скорую руку сляпанные бутерброды и запивая их остатками сока (всё равно пропадёт, скиснет, а с собой брать — смысл?), вернулась в спальню. Переоделась. На улице не так холодно, разве что по ночам небольшие заморозки бывают. Но ведь апрель — месяц капризный. Свободные джинсы, джемпер, джинсовая куртка, на тёплый носок — лёгкие ботинки с высоким верхом. И жёсткой подошвой.

Илья... Его рюкзачок.

Пришлось выйти на балкон, где в двух ящиках лежали не только домашние инструменты, но и гвозди. Вскоре рюкзак сына отяжелел от колющих предметов. Кроме того, вспомнив, как дрались мертвяки возле мозгов её бывшего (странно, что всё время так хотелось повторять) мужа, Зоя засунула в него маленький топорик. Постояла, чувствуя тяжесть рюкзачка, — и содрогнулась. Неужели придётся использовать?.. Добавила второй. А войдя на кухню, собрала все ножи. Прикинула даже, не взять ли вилки. Показалось неудобным — потому как для лучшей пробиваемости надо обломать бы крайние зубцы, а времени на работу не хватает.

Далее она превратила кошелёк-косметичку в аптечку, куда первым делом пошла марганцовка — для обеззараживания воды. Вода-то в городе ещё будет, но какая...

Для себя и детей ничего из одежды не взяла. Если что — у свекрови найдутся старые вещи. Дети часто оставляли одёжку там после каникул. А если этого "если что" не будет, они вернутся сюда, в эту квартиру, и будут здесь спокойно жить.

Долго сидела над раскрытым футляром от скрипки, вздыхая над нею. Потом сунула футляр в кладовую, на верхнюю полку. На некоторое время придётся забыть о своей работе в театральном оркестре.

Большой рюкзак, с продуктами, Зоя повесила на спину, детский, с "оружием", — на грудь. Оба на себе закрепила, чтобы не болтались, ремнями.

В очередной раз проверила мобильник. Свекровь не ответила.

Снова обошла квартиру, проверяя, всё ли из необходимого взяла, всё ли в доме необходимое сделала перед уходом. Закрыла общий кран воды, взяла ключи и оглянулась у входной двери на настенные часы. Третий час.

... С мужем Зоя познакомилась в тире ЦПКиО, куда пришла с друзьями поразвлечься. Он так поразился девчонке в очках, которая, пересмеиваясь и переговариваясь со своей компанией, легко и непринуждённо отстреливала фигурки, что подошёл почти сразу. Из парка они ушли вдвоём... Очки вскоре не понадобились: Зое сделали операцию на глаза. Правда, на её меткости операция не отразилась. Зоя продолжала стрелять так, будто для неё не существовало понятия прицельности. Правда и то, что о спортивной стрельбе пришлось забыть: "мешали" семья, дети, а скоро и проблемы с разлюбившим мужем...

В этой квартире они прожили почти одиннадцать лет...

Зоя вздохнула, вышла на лестничную площадку и закрыла дверь квартиры на оба замка. К лифту даже не подумала подойти. Сразу принялась спускаться по лестницам.

Примерно она представляла себе дорогу: надо постоянно идти дворами — больше шансов спрятаться в газонных кустах от этих страшилищ, а если что — заскакивать в подъезды. Если же придётся выходить на дорогу и на открытые места — по ситуации.

В общем, надеялась на общеизвестное: авось, да пронесёт. И не верила, что может погибнуть. И думала о чём угодно, только не о детях, к которым собралась идти. Слишком... страшно думать о них. Вот дойдёт — тогда посмотрим...

На площадке первого этажа Зою встретила деловито гудящая толпа мужчин, редко-редко в которой мелькали обеспокоенные женщины. Первой её, естественно, заметила быстроглазая тётя Нина — пенсионерка, живущая на том же первом этаже.

— Зоенька, ты что?! — всплеснула она руками.

Из толпы тут же подошёл Саша.

— Куда это ты, мать, собралась?! — тоже поразился он. — Рехнулась, что ли?

— Саша... Лучше ничего не говори, — решительно покачала головой Зоя. — Я иду к детям, и меня никто не остановит.

— Да кому!.. Каким детям ты будешь нужна, если...

— Саша, тётя Нина, я попробую. Я не могу... Жить не могу, не зная, что с ними!

Тёть Нинин сын, Геннадий, посмотрел на неё с высоты своего немаленького роста и кивнул.

— Зоя, мы тут, у двери, готовим дежурство на случай, когда электричество отключат, и дверь не будет закрываться. Давай так. Мы тебе откроем. Ты выйдешь за порог, посмотришь, что там, на улице, а мы пока подержим дверь. Договорились?

— Договорились.

Они решили — Зоя посмотрит, испугается и забежит обратно.

Она решила: "Уйду!"

Геннадий осторожно отворил дверь, сигнальный домофон которой уже отключили.

Она перешагнула порожек.

Сначала чуть не шарахнулась назад — от бросившегося в лицо густого крика и воплей, от огненного треска и воя словно умирающих машин. От всего того, что было только что приглушено подъездной дверью... Но устояла. Вдоха хватило, чтобы ещё и учуять беду. В прохладном апрельском дне, в его городских, уже устоявшихся без дождей пыльно-травяных ароматах, острыми струйками текла гарь — и не только горелого дерева или металла. Но и терпко сладкая с газона — от сгоревшего мяса. Это Зоя уловила сразу, едва очутилась на пороге подъезда ... Тревожно огляделась.

Потом-то поймёт, что на улице может быть и насторожённая тишина.

Но сейчас один только шаг вперёд — и, как будто этого шага и ждали, на неё обрушилась ещё более безумная звуковая какофония: на противоположной улице, на фоне воющих противоугонок, — пронзительно закричала женщина; в конце дома, на двенадцатом этаже, прогремел взрыв, а едва он закончил грохотать, из чёрных клубов дыма на асфальтовый приступок дома и на его газоны суховато-звонко посыпалось разбитое стекло. Только-только Зоя собралась вдохнуть, поняв, что осколочного эха больше не будет, как позади, тоже с верхних этажей, закричали в несколько голосов, и, заглушая этот тревожный крик, раздался сумасшедший визг — оглянувшись, Зоя увидела падающее тело — и резко отвернулась, жмурясь и затыкая уши. И так, с заткнутыми ушами, но уже открыв глаза, приготовилась поспешить к дороге перед домом. До следующего дома надо пройти пять подъездов своего дома и небольшую дорогу. Там кусты, которыми, прячась, можно пройти всю улицу. А там...

Зоя затаила дыхание, оглянулась.

— Счастливо!

— Удачи... — прошептали ей вослед.

И Зоя вышла на улицу.

Вторая глава

Опасливо поглядывая наверх, на окна, и уже вцепившись в края детского рюкзака, в рукоять припрятанного в его боковом кармане топора, Зоя пробежала мимо первых двух подъездов — с замирающим сердцем и больно бьющим в виски пульсом. Бросила ещё взгляд наверх — опустила глаза посмотреть, что впереди...

И, похолодев, чуть не споткнулась на полушаге. Вот дура-то — наверх пялилась... Навстречу, негромко гудя и время от времени вяло рявкая друг на друга, ковыляла толпа страшных существ с выпученными глазами. Откуда они появились так быстро, что Зоя их не заметила?! Вывалились из предпоследнего подъезда?

Да какой топор — против такой оравы?! Ноги оцепенели, отяжелели так, словно их надули густой жидкостью, которую вкачали насосом. Свои остекленевшие глаза, готовые лопнуть от напряжения, Зоя чувствовала, но ни моргнуть, ни повести ими в сторону не могла — только пялилась вперёд. Как не могла и сдвинуться с места. Понимание, что бежать поздно, нахлынуло следующей холодной волной. Остолбенела на месте...

Только автоматически считала: пятеро, семеро... Десять (не упасть бы! Не упасть!)... Краем глаза — есть даже дети... Пять метров до неё... Три... Сейчас ускорят шаг и бросятся на неё, повалят на землю, вцепятся в горло и разорвут его, высасывая кровь! Ударят головой об асфальт и сожрут разлетевшиеся по дороге ещё тёплые мозги!.. Ступор проклятый! Развернуться бы да побежать!! У своего подъезда соседи до сих пор сторожат — откроют на её крик! Успеют открыть! А не успеют, так помогут отбиться!

Шедший впереди всех крупный толстяк, с раскрытым ртом, с порванной щекой, вдруг шагнул в сторону — обойти Зою, застывшую, словно в трансе. И вся толпа послушно последовала его примеру: раздалась в стороны, обтекая, оставляя пространство и даже не задевая оцепеневшей от ужаса женщины. Последними прошли будто внезапно постаревшие дети — тяжело передвигая ногами, но мёртвыми глазами с одутловатых лиц резко стреляя по сторонам.

Она почувствовала только подобие короткого прохладного ветра, поднимаемого проходящими мимо существами — то ли мёртвыми, то ли суррогатно живыми. Ветра, в котором витали вонючие запахи застарелой крови, начинающей гнить кожи, устоявшегося аммиака на ткани — видимо, из-за органов пищеварительного тракта, уже не контролируемых сдохшими мозгами... Она нечаянно вдохнула этот ветер глубже — и её чуть не стошнило от проникшего в организм зловония...

Дорога впереди снова опустела.

Шаркающие шаги за спиной постепенно затихли.

... Отпускало медленно... Оставили живой! Эта мысль привела в чувство, будто плеснули в лицо ледяной воды. Обернулась: уходят по дороге мимо её дома, то и дело пошатываясь в сторону подъездов, но затем вновь присоединяясь к основной толпе.

Почему её оставили живой?! Лихорадочно вспоминая, что именно произошло, Зоя уверилась: при встрече с этими людоедами надо играть в детскую игру "Замри!". Кажется, они не замечают человека, если тот стоит неподвижно. Запомним. Хотя повторять опыт с вновь появившимися откуда-нибудь существами, дабы убедиться в нужном результате, не хотелось бы. От слова "совсем".

Отмерев, прерывисто хватая воздух, но боясь дышать громко, Зоя сдвинулась с места, старательно переставляя громоздкие, будто всё ещё надутые тяжкой жидкостью ноги и, посекундно оглядываясь, заторопилась к следующему дому. Больше навстречу — никого... Что ещё ничего не значит...

У последнего подъезда Зоя снова остановилась — и опять от неожиданности: переулок между её и соседним домами запружен машинами — причём таким образом, будто они все резко помчались друг другу навстречу и врезались почти одновременно в определённой точке. Вздыбившиеся, сломанные, вынужденно стоящие боком, с осыпанными стёклами окон, вылезшие на пешеходные дорожки, тоскливо воющие противоугонками... Обойти эту страшную свалку, внутри которой шевелятся те же жуткие существа, — невозможно. Даже полностью пришедшая в себя и решительно настроенная Зоя поняла это, машинально проверяя, нет ли в этой куче их, семейной "лады". Машины нет. Или погребена под другими, вздыбившимися легковушками.

Зато... Зато теперь появилась надежда, что необязательно прятаться по дворам. Ведь если люди пытались удрать на машинах от нагрянувшей беды, значит — дорога за домом ещё живая? Свободная от пробок? А значит, именно эту автосвалку между домами можно обойти, если выйти к самой дороге!

Она шарахнулась в сторону, когда внутри свалки раздался взрыв и кверху, в жирном от чёрного чада пламени, неестественно ярком в дневном свете, взлетели обломки машин. К редким тоскливым воплям противоугонок присоединился мощный воющий хор. Какофония резанула по сердцу, заставляя слабеть и подрагивать ноги.

Зажмурившись, Зоя в очередной раз потрясла головой, отрешаясь от нового катаклизма, и стремительно сбежала с дороги к самому дому. Она прижалась к стене под окнами первого этажа, нервно оглядываясь и замирая от страха: а вдруг увидели?!

Но никто в её сторону не шёл, не бежал... По газону, всё так же прижимаясь к стене, вцепившись в топор (когда только успела вынуть?! Не вспомнить), Зоя на подрагивающих ногах обошла дом и спустилась к когда-то оживлённой трассе, которая обычно виднелась из кухонного окна её квартиры.

Дорога полностью замерла. Просветы-то среди машин виднелись. Если осторожно править, можно и проехать — на хорошей, крепкой машине, носом которой не жалко время от времени, не выходя из неё, отодвигать мешающие корпуса...

Но дорога и опасно двигалась: открывались дверцы и снова хлопали; кто-то с заполошным визгом или криком о помощи бежал между машинами, а кто-то нестройной, разрозненной компанией неторопливо, но целеустремлённо преследовал бегущих; кто-то, лёжа на асфальте и мелко суча руками-ногами, хрипел и взбулькивал кровью из последних сил под псевдо-мертвецом, плотно усевшимся ему на грудь и впившимся в его запрокинутое горло, чёрное от крови...

Зоя судорожно вздохнула, быстро отвела взгляд и уставилась на дорогу, созерцая беспорядочные колонны троллейбусов, маршруток, легковушек — и нередко бродящие между ними согбенные фигуры. Машину водить не умела. А было бы здорово. Вон сколько брошенных, оставленных. Только сядь в любую и быстро окажешься рядом со своими родными... Взгляд зацепился за... Зоя торопливо отвела глаза от "лады", чья дверца со стороны водителя была настежь распахнута, а сиденье и ветровое окно сплошь залиты высыхающей сейчас коричневато-рыжей на солнце кровью. Отвернулась и насторожённо, то и дело оглядываясь по сторонам, побрела по газону, вдоль дорожного бордюра, за рядами стриженых кустов боярышника, понимая, что лучше не выходить на пешеходную дорожку, ведущую параллельно дороге.

Сейчас пройти мимо остановки, потом будет долгий поворот — и дорога устремится дальше, чуть наверх, к перекрёстку. Вот только как пройти переулок — слишком открытое место?.. Хотя, в сравнении с перекрёстком, который теперь выглядел убийственно широченным из-за своих масштабов, не замечаемых в обычное время... Убийственно — опорное слово в данной ситуации... Зоя постояла немного, уговаривая себя, пока, кажется, не уверилась, что надо только вовремя замереть на месте — и странные мертвецы, или мутанты, пройдут мимо...

Остановка уже оказалась за спиной, когда внезапно послышался нарастающий звук — рёв мотора на пределе, сопровождаемый грохотом. Какая-то тёмно-зелёная машина гнала на скорости сверху, от перекрёстка. Водитель с ума сошёл?! Он — что, не видит, что на дороге увернуться от машин невозможно?! И если проехать, то только на танке!!

Глядя, как обезумевшая машина таранит недавно застывший транспорт, Зоя суматошно начала оглядываться, куда бы спрятаться. А вдруг водитель этой психованной машины сам... превратился?! Оттого и гонит?!

Лязг металла, грохот сталкивающихся потревоженных вторжением машин...

Вляпался-таки! Застрял! Дребезжание и лязг ломающегося металла, звон стекла... А вдруг в машине и впрямь сидел... превращающийся?! Может, машина не ехала, а потеряла управление — вместе с потерей нормального водителя?!

Мгновенно обшарив глазами ближайшее пространство, Зоя спряталась за первой же машиной у бордюра и, на всякий случай стараясь не двигаться, принялась следить за происходящим совсем неподалёку — метрах в десяти-двенадцати. Так и решила передвигаться: прослушать-просмотреть впереди себя, а потом пробежать небольшое расстояние. И снова проверять следующий участок...

С прослушкой оказалось тяжело: сирены голосили повсюду, то и дело раздавались гудки машин, словно водители всё ещё надеялись выбраться из одной большой пробки, зажатые другими машинами авто рычали моторами, пытаясь вырваться из капкана. И кричали люди...

Внезапно мимо, за этой же машиной-укрытием, побежала женщина, в белом трикотажном костюме, на котором расплывались яркие, нереально красные, кровавые потёки. Она бежала, хрипло вскрикивая и то и дело оглядываясь. Зоя резко выпрямилась, собираясь перехватить её за капотом и спрятать рядом с собой, заставив сесть. И чуть не упала, шарахнувшись снова прятаться за машину: из промежутка между автобусом и маршруткой выскочила тварь, которая, замычав, чуть не прыгнула на женщину, повалив её на асфальт... Крика не было. Был тупой звук: головой упавшая ударилась о машину, стоявшую сбоку. Сидя на корточках, сильно прикусив губу, Зоя, ошеломлённая, слушала хрипы, судорожные, шлёпающие конвульсии тела, в которое вцепился мертвяк-людоед, а затем утробное бульканье, еле слышное из-за плотоядного чавканья.

Но следующий звук вновь заставил высунуться над своей хлипкой защитой. И прошептать:

— Псих...

Машина, протаранившая было заслон из мёртвых машин, с отчаянным рёвом мотора дёрнулась ещё пару раз, пытаясь вырваться из невольной ловушки. И только затем, когда мотор заглох напрочь, сидевший внутри попытался выйти из неё. Вскоре раздавшийся из неё ритмичный грохот подсказал, что водитель, может, и хочет выйти, но — либо другие машины слишком плотно зажали его авто, либо дверь от удара заклинило.

Мысленно пожав плечами, Зоя осторожно отпрянула от "своей" машины, за которой пряталась. Если человек жив и здоров, ей всё равно нет никакой радости от встречи с ним. Она бы ещё подумала присоединиться к человеку, физически сильному, владеющему своими нервами, очень выдержанному. Такой мог бы... пригодиться по дороге к детям. Но если это человек, слишком легкомысленный и поддающийся своим эмоциям, — ишь, разъездился... На такого рассчитывать нечего. И Зоя не может позволить себе помогать ему — она нужна своим детям!.. Так что пора потихоньку удалиться с места происшествия.

Ритмичные грохочущие удары продолжались. Зоя уже обходила машины совсем недалеко от застрявшего в машине человека, когда внезапно вокруг началось шевеление и совершенно определённые звуки: из мёртвых машин вылезали существа с белёсо-мёртвыми выпученными глазами. Сначала, ужаснувшись, что они вылезли на звук её шагов, Зоя шарахнулась к той же легковушке — своему недавнему укрытию. Но псевдо-мёртвые медленно ковыляли к другой машине — к подающей яростные сигналы жизни.

Пришлось остановиться. На ходу Зоя не могла бы проконтролировать всё, что происходило и впереди, и позади неё. Остановилась в довольно свободном пространстве между такси и грузовой легковушкой с надписью "Хлеб", откуда можно было и отследить мертвецов, и сбежать в одну из сторон, если что. Расстояние между нею и той самой машиной, с бунтующим внутри водителем, — ещё одна таксюша.

Из упорно грохочущей легковушки вдруг вспыхнул локальный стеклянный взрыв — сбоку. Едва стеклянная крошка, сухо звякая и шурша, осыпалась, из окна быстро вылетел и сам водитель — ногами вперёд — и с грохотом приземлился задом на капоте соседней машины, тут же съехав с неё на асфальт.

Зоя мгновенно возненавидела его за один только внешний вид. Высокий широкоплечий парень, в джинсах и франтоватой кожаной куртке, он, едва приземлившись на дорогу, бросился в открытое пространство между другими машинами. Навстречу Зое, пока ему невидимой. Но бежать поздно. Только что пустое, пространство между ним и Зоей быстро заполнялось покачивающимися, но активно целеустремлёнными фигурами, издающими угрюмое гудение и плотоядно причмокивающий звук. Сделав было пару быстрых шагов вперёд, парень попятился, наверное машинально потряхивая руками в чёрных перчатках-крагах — удаляя осколки стекла, но вовремя оглянулся.

Зоя тоже насторожённо оглянулась: у неё за спиной никого — из ковыляющих фигур, что берут числом, наваливаясь толпой, — как она уже поняла их "тактику". И нет одиночных фигур, которые опасны только потому, что могут неожиданно приблизиться, как было с женщиной в белом. Пора сматываться, пока внимание людоедов обращено на потенциальную жертву.

Ей нисколько не совестно, что оставляла его в этой голодной толпе. У неё дети — они оправдывают все её действия, все её попытки выжить! А этот... сам собрал вокруг себя этих уродов — пусть сам с ними и разбирается!

Рычание и тупой стук падающих мешков с картошкой заставили снова обернуться.

Толпа окружала парня медленно, но... Как он дрался! Он рычал, будто дикий зверь, попавший в ловушку, и стремительно крутился на одном месте, кулаками в перчатках и ногами сбивая подходящих к нему... и сам себе готовя могилу из тел, упавших ему под ноги или слишком рядом, а значит, мешающих двигаться. Тем более — бить именно в голову, на поражение, он не догадывался: скорее всего, пока не знал, как справляться с необычно живучими нападающими: людоеды хоть не сразу, но снова вставали на ноги и лезли к живому.

Ещё раз оглядевшись, Зоя снова прикипела взглядом к драке. Мужик. Сильный. Умеет драться. Водит машину. Здоровая сволочь. Ей сейчас откровенно такой и нужен. Если он, конечно, захочет помочь. Но даже если и не захочет, жаль оставлять такой великолепный человеческий экземпляр на растерзание и на превращение в нечто... чудовищное. Хоть Зоя и вычислила в нём одну из самых ненавистных ей человеческих личностей — явного эгоцентриста.

— Вот, блин... — машинально прошептала она, злясь на себя.

Вкруговую, с оглядкой перебегая от машины к машине и присматриваясь к происходящему впереди: на ногах ли он ещё? — Зоя оказалась на том конце прямой линии до парня, где пока было меньше всего людоедов. Присев на корточки возле последней машины, перед пятачком, внутри которого всё ещё дрался неизвестный, она быстро сняла с шеи тонкий, но широкий шерстяной палантин, взятый вместо шарфа. Она сложила его вчетверо и постлала на капот. А уж поверх, на мягкое — чтобы действовать бесшумно, разложила ножи, отвёртки, длинные гвозди, топорик и кухонный тесак. Парень не знает, куда ему бежать. Значит — надо подсказать. Ещё раз оглядевшись, Зоя встала. На каждый метательный снаряд — пара секунд примериться и определиться с весом и утяжеляющим наклоном. Кажется, в мире мужчин это свойство предметов называется балансировкой.

Всё. У Зои фора. Все людоеды стремятся к живой жертве. Самый близкий к ней — на расстоянии метров трёх. Прекрасно. Первым делом Зоя прикинула на вес топорик и метнула его в ближайшую цель. Повезло, что объект поблизости. И сутулится. Оружие ударило его точно по цели — в череп, снизу. Людоед взмахнул руками и с шумом грохнулся — мордой в асфальт! Топорик отлетел от него с туповатым, но отчётливо слышным металлическим звоном, на который парень откликнулся немедленно: вздрогнул, но отвлекаться не стал и снова послал ногу в ближайшего урода, а кулаком вмял в череп морду второго. Но теперь он видел Зою и дрался, пробиваясь именно к ней.

На стук упавшего тяжёлым мешком тела обернулись два людоеда, шедших сразу перед ним. Обернулись сначала к Зое, и она снова забыла дышать, как тогда, глядя на мужа в "глазок": что у них в мёртвых глазах?! Но расколотый череп вторично мёртвого сделал именно то, на что Зоя надеялась. Сначала первый из двоих, вдруг задёргав чёрными от крови ноздрями, одна из которых была чудовищно разорвана, просто-напросто упал на колени и так, четверолапым, побежал к лежащему телу с разбитой башкой. Наверное, боялся потерять будущую добычу, а вынюхивать её было легче, будучи на четвереньках. Второй — тоже поменял способ передвижения, хоть и с опозданием...

Не глядя, сконцентрировав всё внимание на нелепо двигающихся фигурах вокруг себя, Зоя нащупала на капоте тесак из кухонного набора. Пара шагов из-за машины, и с замирающим сердцем женщина обрушила острие тесака на голову следующего ближайшего мертвеца, оказавшегося прямо перед ней. Сердце стиснуло от собственного удара, внутри всё сжалось. А если он был ещё жив?! Если именно сейчас она убила того, кого ещё можно было спасти?!

Но сейчас не до размышлений. Зоя попятилась, когда к ней обернулись двое и уставились на неё белесовато-мёртвыми, но почему-то упорными глазами. Но снова задёргались грязные носы... Вскоре, дерясь вокруг разбитой башки третьего, двое на коленях жадно жрали мозговое вещество, а третий с жалобным утробным порыкиванием метался за их спинами... Зоя медленно шагнула к ним. Никакой реакции. Видимо, сильно пахучая для людоедов жратва затмила всё на свете. Всё-таки на всякий случай слегка обойдя их, Зоя быстро нагнулась за топориком и поспешно удалилась назад, к машине с "личным оружием".

Взгляд на общую картину.

Первые двое вот-вот закончат пожирать мозги "упокоенных" и обратят внимание либо на Зою, либо на парня. Тот же дрался на данный момент против семерых, а ещё двое, сбитые им и упорно ползающие по асфальту, хватали его за ноги в попытке вгрызться в них. Правда, на этот раз он не собирался биться со всеми в полную силу — только отшвыривал или сильно бил ботинком по башкам, хотя позади наседали так, что могли свалить с ног уже одним только напором толпы. И не просто наседали — окружали. Пора ему вылезать из этой жути...

Постаравшись оценить его ситуацию, Зоя вдруг отчётливо поняла — а возможно, и на интуитивном уровне озарило: он может отбиться от толпы! И может просто удрать! Но не собирается этого делать, чтобы не привести уродов к ней! То есть, пока Зоя ждёт удобного момента, чтобы выручить его, он защищает её!.. Чуть не исплевалась! Значит, не эгоцентрист? Вот дураки-то они оба... Зато теперь поняла, как действовать.

Расстегнула куртку и, приподняв джемпер, вкосую запихнула под пояс джинсов все ножи. Опасно для собственной жизни, но куда деваться... Топор — в другую руку. И последней дурой — чтобы видно было, что твёрдо вознамерилась его спасать, — потопала к парню. Добравшись до уродов, дожирающих содержимое черепа, Зоя ударом в затылок убила (можно ли назвать такое убийством?! Но сердце продолжало ёкать с каждым ударом, и хотелось закрыть глаза) сначала одного, потом второго, только-только начавшего подниматься с четверенек. Так и не поднялся: жратва слишком притягивала...

Отворачивалась, чуть глаза не зажмурила. Всё уговаривала себя: это уже не люди! Это нелюди! Но лезвие топора с треском вломилось в кость и мягко провалилось далее, выворачивая наружу мозги-приманку для других псевдо-мертвецов... "Не думай, не думай! Они уже сдохли!!" Переложила топор в левую руку, взялась за одного из свежих, уже настоящих мертвецов, вцепившись за шиворот, и потащила волоком тяжёлое тело по асфальту — к драке.

— Уходи, дура!

— Сам дурак! — огрызнулась Зоя и швырнула, как могла, тело ближе к ногам топтавшимся вокруг него зомби. Хотя какое — швырнула! Тяжеленный же! Бросила, разжав пальцы — просто уронив! После чего отбежала к "своей" машине.

Трое мертвецов немедленно переключились на драку вокруг мертвеца с вытекающими мозгами из расколотого черепа, а Зоя быстро замахала руками неизвестному.

— Беги сюда!

Его руки резко в стороны — отлетели двое. Наклонился вперёд, ногой назад — ещё один грохнулся, да ещё так сильно, что врезался в капот машины. Но дерётся неизвестный уже чувствительно замедленно, устал... Беги же!

— Беги... — процедила она сквозь зубы. — Чёрт бы тебя...

Побежал. С оглядкой, не слишком быстро. Хватавшиеся за ноги двое и упавшие трое ещё только поднимались, так что следом с трудом изображали бег лишь двое. Ему осталось до "Зоиной" машины шагов шесть, когда она резко скомандовала:

— Замри!

— С ума сошла?! — От неожиданности он перешёл на шаг.

— Замри, придурок!! — почти завизжала Зоя.

Он остановился в пяти шагах. Зоя тоже застыла, с трудом успокаивая слишком громкое дыхание...

Только бы не испугался и не закричал... Только бы не испугался!.. Уроды добрались до него — по дороге нагнувшись понюхать остатки пиршества, размазанные по асфальту. Они обошли парня, старавшегося дышать часто, но ртом — так тише, чтобы не привлекать внимания, и направились было к Зое — из-за её недавнего вопля, и внезапно, будто растеряли смысл своей пробежки, начали вяло расходиться в разные стороны. Едва они оказались спиной к "её" машине, Зоя швырнула топор в ближайшего людоеда, затем тесаком ударила по затылку тварь, что не спеша поворачивалась к ней. Пробивать черепа сзади было легче.

Оживившийся парень быстро подскочил к ней, нагнувшись по дороге подобрать топор. Целясь в следующего урода, Зоя бросила:

— Бей в голову!

... Потом она рычала не хуже него, вытаскивая жёстко застрявший в черепе топор. Не собиралась оставлять ни одного. Оружия и так — всего ничего... С последним и не справилась бы, если б незнакомец не помог. Руки тряслись от усталости... Подошёл, отодвинул её от трупа и выдернул тесак одним рывком. Взглянул сверху вниз.

— Не реви.

— Ле-егко... сказа-ать, — проворчала Зоя, шмыгая и заикаясь. Плакала, сама того до его слов не замечая. От облегчения.

— Меня зовут Андрей.

— З-зоя.

— Два рюкзака. Куда собралась?

— У меня дети... в другом районе.

— Хорошо экипировалась.

— А ты... чего — без оружия?

— Только что приехал. Зоя... Объединимся? Здесь, в двух остановках отсюда, мой племяш учится. Мне бы его забрать, а там — куда скажешь, туда и рванём.

— А его родители?

— На море уехали.

— Две остановки, — снова проворчала Зоя, с тоской глядя вперёд и мрачно прибавляя про себя: "Целая вечность". Встреча с детьми откладывалась, и сердце начинало болеть от переживаний за них. Оттого и буркнула: — В какой он у тебя школе? Здесь их несколько.

— В частной.

— В частной? В двух остановках отсюда? — поразилась Зоя. — Это где?

— Ну, там вроде рядом детская художественная школа. А эта школа в здании бывшего детского сада.

Она только головой покрутила. Про бывший детский сад знает, но чтобы там частная школа появилась... Впрочем, Андрей ответа и не ждал. Он уже оглядывался, сжимая в руке её топорик и явно не собираясь с ним расставаться.

— Так, нашёл, — пробормотал он и, крепко взяв Зою за руку, поспешил, протискиваясь между машинами.

Ещё порадовалась, что успела всё своё добро собрать и запихать на место. И позлиться, что он решил всё без неё: она ведь твёрдого ответа не дала, что хочет идти с ним. Ну и заодно злилась на себя, что подчинилась ему... И уговаривала себя: "Ничего страшного! Его племяш близко. Заберём пацана — и поедем к моим!"

Он тащил её, как танк тащил бы... ну, скажем, детский велосипед на привязи. Наверное, свались она — он бы не заметил, так и тянул бы дальше — волоком. Но, как выяснилось, идти оказалось недолго. Будучи высоким — Андрей издалека приметил инкассаторскую машину. Зое-то всё равно. Но, когда сели — слава Богу, на чистое сиденье! — и Андрей завёл мотор, охотно откликнувшийся, она резко опустила глаза: только бы он не заметил её сумасшедшей надежды, что теперь будет всё по-другому!.. Подбодрило одно то, что машина бронированная. И только сейчас ощутила, как болезненно, чуть не на последнем издыхании колотится сердце. Даже сейчас. В машине, гарантирующей какую-никакую, но защиту.

Скособочила рюкзак за спиной, чтобы сесть удобней, и обернулась к нему.

— А ты точно знаешь, где находится эта школа?

— Примерно представляю.

— Тогда я скажу, где сворачивать.

— Ты же говорила — не знаешь про школу!

— Про школу не знала, но про бывший садик рядом с художкой прекрасно знаю. Поедем дворами. Так быстрей. Я покажу, где сворачивать.

Зоя не стала спрашивать, сможет ли он проехать между застывшими машинами. Их "инкассаторша" взревела и ринулась вперёд, как тот же танк, разворачивая в стороны весь мешающий нам транспорт. Изредка они попадали в "мёртвые" пробки, и машина пёрла перед собой такую прорву других автомобилей, что становилось страшно, есть ли вообще возможность продраться сквозь это нагромождение мёртвого металлолома. Но Андрей, кажется, был опытным водителем. Иной раз он будто играл с машиной: то притормаживая и чуть отъезжая, то поворачивая чуть набок — расталкивая таким образом скученные машины, — и ехал дальше. Пару раз, чуть тормозя, он командовал:

— Закрой глаза!

В первый раз Зоя не послушалась — и зажмурилась в последний момент, когда он раздавил вылезшего откуда-то урода, вжав его в лепёшку в кабину троллейбуса. С такой силой, что слегка сдвинул троллейбус с места. Так что после второго приказа она уже послушно закрыла глаза... Но, едва понимала, что самое страшное закончилось, глаза открывала. И видела. Дорога мертва, хоть и шевелилась. Живые не кричали о помощи. Никто не бежал навстречу единственной машине с живым водителем, умоляя помочь... Дорога мертва безвозвратно.

Две остановки превратились в долгий путь. За это время Зоя успела исподтишка приглядеться к Андрею. Очень сильный, и даже теперь, когда он выглядит страшно усталым, веет от него абсолютной уверенностью. Но вот то, за что тихо злобилась на него, едва увидев, — теперь, когда он успокоился, стало ещё отчётливей бросаться в глаза. Аристократ. А Зоя почему-то — может, звериным чутьём, — подозревала, что такой может бросить её в трудной ситуации. Если на кону будет его жизнь. Или жизни его близких. Мало ли что — в первые секунды их встречи он старался увести от неё псевдо-мертвецов... это ведь прошлое в нём играло, а сейчас, когда каждый сам за себя...

Почему она так думала — сама не знала. Сейчас-то, успокоенный, он уже не казался слишком сильно поддающимся эмоциям, но Зоя всё же была настороже, потому спросила:

— А почему ты гнал так неосторожно? Ну, на той машине — на зелёной?

Он метнул на неё короткий взгляд, снова внимательно уставился на дорогу.

— Наверху дорога была более свободной. Я думал — и дальше, до школы, сумею проскочить... Почему ты спрашиваешь?

— Всё ещё думаю — оставаться с тобой или нет? — напрямую сказала Зоя. — А вдруг ты человек ненадёжный? Мои дети не должны оставаться без матери.

— А их отец?

— Мёртв.

Он не стал переспрашивать, почему Зоя ответила именно так, а не "умер" или "погиб", и она успокоилась. Понял, что произошло. Поэтому сказала:

— Налево, мимо магазина. А в каком классе учится твой племянник?

— В десятом. Будь младше, родители не оставили бы его одного.

— Ты уверен, что он ещё в школе? Может, решил сам дойти до дому? — О худшем варианте развития событий Зоя промолчала.

— Мы с Валеркой перезвонились ещё утром. Договорились, что он будет до упора ждать меня в школе. Он не дурак-романтик. Практичный пацан. Если сказал — будет ждать, значит — будет.

— Может, позвонишь ещё раз?

— Связи нет.

Как и у неё.

Утром перезванивались — сказал Андрей?.. Сейчас близко к трём. Пока она отмывала от крови и гнили подъезд — то есть лестничную площадку, пока готовила квартиру к своему отсутствию и готовилась к личному походу, время пролетело быстро.

Вот ещё проблема. Если не успеть до ночи выехать из этой части города, придётся ночевать здесь же. В кромешной тьме (а электричества уже нет) искать дорогу к детям и свекрови — стопроцентное самоубийство... Предложить Андрею вернуться в её дом? Вместе с племянником? А если завтра отсюда вообще не выбраться? А если он спасёт племянника, а потом откажется помогать ей, потому что самое главное для себя сделал? А остальное слишком опасно, и его, по сути, не касается?

И что будет тогда с её детьми?!

Кто-то внутри рационально возразил: а если наоборот? Если за это время власти сумеют взять ситуацию под контроль, на что очень надеется её сосед Саша?

Но Зоя внезапно чётко увидела: её дети сидят в квартире свекрови, ждут её с работы (свекровь ещё молодая, работает, а сегодня рабочий день), слышат постукивание в дверь и открывают сумасшедшему людоеду, который уже давно не похож на их привычную бабушку. Открывают!..

Холодным потом окатило так, что пришлось машинально стереть бегучие капли с лица. И заставила себя вглядеться в дорогу, лишь бы не думать.... Лишь бы не думать!..

— Поворот к дому направо. Проедешь дом до конца — сразу увидишь садик... Школу.

Глава третья

Он остановил машину у торца жилого дома, не доехав до частной школы, окружённой забором и приусадебным садом. Здесь было тихо и спокойно. Почти. С дороги за этим домом — всё те же тоскливые завывания противоугонок и сирен полицейских и скорых машин, раздражённое гудение застрявших машин, лишённых хозяев, и приглушённые расстоянием крики... У соседнего дома слева вяло двигались какие-то фигуры. Обретённый опыт подсказывал: судя по походке — псевдо-мертвецы. Справа девятиэтажный дом чадил чёрным дымом сразу из нескольких окон; чуть ниже, из окна первого этажа, сквозь клубы дыма, прорывались длинные языки неожиданно яркого оранжевого пламени. На дороге перед ним, как и везде, голосили легковые машины, впустую надрываясь сигнализацией. Где-то за этим домом отчаянно кричали, но крик был так далёк, что Зоя только сжала руками топор, напрягшись...

Зато на дорогах между домами никого. На площадке перед парадным входом в частную школу пусто. Если в здании оставались живые, то им явно не до проезжающих мимо пришкольной ограды машин...

Андрей посидел неподвижно, разглядывая двухэтажное здание бывшего садика, пустынный асфальтированный участок перед парадным входом. Нагнулся, всё ещё глядя в окно. Его пальцы тоже непроизвольно сомкнулись на топорище лежащего под ногами топора. Не глядя на Зою, он задумчиво сказал:

— Подведём итоги. Бить только в голову. Если не двигаться — не замечают.

— Мозги заново убитых для них как... наркотик, — закончила Зоя, стараясь унять нервное лясканье зубами. — Пока не сожрут — с места не сдвинутся. Тоже неплохо знать, если надо остановить.

— Поэтому ты им того бросила... Отвлекающий маневр, значит...

Он положил топор себе на колени и быстро обыскал кабину. Инкассаторская же. Наверное, надеялся найти огнестрельное оружие... Пусто. Возможно, попавшие в убийственную по всем параметрам пробку инкассаторы прихватили оружие с собой, когда поняли, что происходит нечто слишком невероятное, но реально опасное... Андрей опустил глаза на топор. Скосился на Зою.

— Что у тебя ещё есть?

Она отстегнула рюкзачок Ильи.

— Второй топор не дам.

— Я бы и сам не взял, — сказал он, с увлечением роясь в содержимом рюкзачка, переданного ему. — Гвозди зачем взяла? Отвёртки?

— Они всё ещё видят, — коротко ответила Зоя, ужасаясь собственным словам и чувствуя себя чудовищем.

Но Андрей понимающе кивнул.

Он опорожнил рюкзак почти наполовину, выбрав из него наиболее удобные для себя предметы. Она не возражала, хотя, после того как он вернул рюкзак, немедленно просмотрела, что именно он ей оставил. Он поднял брови, когда заметил, однако ничего не сказал. Но должна же Зоя знать, на что, кроме топора, может рассчитывать!

— Последнее. — Он снова вглядывался в видную отсюда металлическую ограду вокруг частной школы, машинально, но жадно доедая бутерброд, переданный ему Зоей, и запивая его артезианской водой из бутылки. Она ещё втихомолку удивилась его аппетиту: не брезгливый, как думалось ранее. Ест скудный бутерброд, приготовленный ею на скорую руку, и не привередничает. — Я иду впереди — ты рядом и чуть позади. Не разделяемся.

— Хорошо, — послушно ответила Зоя, тоже не глядя на него, а всё внимание уделяя дороге к бывшему садику.

Мысль, что можно спрятаться за широкой спиной сильного, уверенного в себе мужчины и одновременно защищать его, понравилась. Негатив, который она испытывала, когда она видела в нём самовлюблённого типа, постепенно пропадал.

Но у забора, прикрытого высокими, густыми даже без листвы кустами рябины и сирени, к которым машина будто подкралась и замерла в них тупым носом, словно прикрытая сверху толстыми сучьями липы, Зоя спросила:

— А как мы там, внутри, будем искать твоего племянника? Кричать? Всех мертвецов соберём.

— Школа частная, недавно открытая. В каждом классе не более десяти-двенадцати человек, — не оборачиваясь, сказал Андрей. — Но мы пойдём в конкретное место. У них тут цокольный зал есть с бассейном — для спортсменов. Валера сказал: если что — прятаться будет там.

— Глупо, — сказала Зоя. — Выбраться, наверное, оттуда будет очень трудно.

— Не совсем глупо. Там два выхода, кроме открытой лестницы с первого этажа: один напрямую на пришкольный участок, второй — куда-то в подсобные помещения. Плюс ко всему — окна в землю, но, если что — можно выйти через них.

— Откуда ты всё знаешь? — не выдержала она.

— Я знаю только про вход с первого этажа. Валера рассказал про остальное. Он у нас пацан основательный — любитель изучать планировку зданий. Архитектурой интересуется. Ну и поступать будет соответственно — на архитектурный.

Она ещё удивилась его уверенности: а если не будет такого — ну, возможности поступать? Из-за того, что сейчас на улицах творится... Или Андрей забыл, что мир изменился? Скорее — да. Думает по инерции.

Но прекословить не стала. Не стала нагнетать негатива. Нравится ему думать о мирной жизни и о будущем — здорово. Да и самой — хоть, что называется, погреться у чужого костра надежды... Сжимая свой топорик, она снова осмотрелась: странно, что на улицах настоящих живых мало — и, честно говоря, вообще никого не слышно, не видно: никто не кричит, не бегает, спасаясь от мертвецов... Хотя... время... Давно уже произошёл этот ужас. А кстати, как давно? С ночи ещё — с той, которой она не помнила?..

Мелко потрясла головой. Хватит! Хватит об этом!

— Значит, мы сейчас войдём в здание...

— Не забывай, что ты на шаг позади меня.

— Интересно, где у них там, в коридоре, стенд с предметами на случай пожара? — вслух поразмыслила Зоя.

Андрей снова покосился.

— Твоих топоров мало?

— Ещё от одного не отказалась бы.

— Кровожадная.

Если и пошутил, то насмешки она не услышала.

— Мне надо добраться до детей живой. И я это сделаю, — спокойно напомнила Зоя и тут же спросила его самого: — А ты?

— Что — я?

— Ты не хотел бы ещё одним топором обзавестись?

— Хотел бы, — признался он. — И... Я помогу тебе встретиться с детьми, как ты помогаешь мне — с Валерой... Выходим.

Хорошо прятаться у забора вокруг школы. Кустов много, хоть и без листвы пока. Но к самому школьному зданию, от калитки в заборе до входной двери, надо пройти метров двадцать по открытой местности — по асфальтовой дорожке, декорированной с обеих сторон лишь низкими клумбами. Прежде чем выйти из машины, Зоя снова прикрепила мелкое "домашнее оружие" резинкой к руке, чтобы держать топоры наготове и не отвлекаться. Несмотря на уговоры Андрея, рюкзаки она наотрез отказалась оставлять в кабине, хотя он закрыл её и показал: никто не сумеет зайти в машину без его ведома.

— Воспринимай меня, как параноика, — твёрдо сказала она. — Я зациклилась на том, что мир изменился в худшую сторону настолько, что лучше действовать по принципу: всё своё ношу с собой. — И добавила: — Не беспокойся. Рюкзак не слишком тяжёлый.

А секунды спустя стало стыдно: он, наверное, уже несколько часов как голодный, а Зоя ему ничего из личных припасов не предложила, кроме одного-единственного бутерброда. Ладно. Как только снова окажутся в машине, можно будет немедленно накормить и его, и его племянника...

Андрей же посмотрел на неё сверху вниз и вздохнул. Дождавшись, пока он обернётся снова в сторону здания частной школы, Зоя усмехнулась: знаем мы, чего мужчина вздыхает при взгляде на неё. В сущности, кого он видит? Маленькую хомячишку с припасами, но притом — вооружённую до зубов. Сплошная несуразица...

Осторожно подобрались к входной калитке на территорию школы — и бегом промчались по дорожке к дверям, возле которых на несколько секунд оказались — как на пустой сцене, открытой всем ветрам и глазам. Жуть...

Андрей быстро огляделся и так же быстро открыл входную дверь. Та оказалась незакрытой, хотя Зоя сразу разглядела, что у неё замок с язычком и что, прежде чем дверь открыть, в обычных условиях надо нажать на металлическую ручку. Кто-то недавно выходил из здания? Или входил? Но Андрей шагнул вперёд, через порог, и встал — рука с топором наготове. Зоя протиснулась за ним и немедленно закрыла дверь. Неизвестно, что уж он там увидел внутри, но стоять с открытой, ничем не защищённой спиной, когда на тебя, кажется, со всех сторон, хоть и издалека, сразу уставились многочисленные выпученные глаза-бельма... брр...

Сразу от двери начиналось очень открытое фойе с непринуждённо поставленным почти у входа массивным столом — наверное, для вахтёра или дежурных, потому что за ним, на стене, висел громадный плоский стенд с ключами. А в центре этого довольно просторного помещения сразу обращала на себя внимание невысокая широкая лестница, которая затем уводила в два противоположных друг другу коридора.

Но первым в глаза бросался именно массивный стол вахтёра. Он явно был сдвинут с места, потому что стоял как-то несуразно, криво по отношению к стене, одним углом столешницы упираясь в неё. Даже усыпанное ключами и какими-то другими мелкими предметами, пластиковое стекло на нём было сдвинуто так, что край чуть съехал со столешницы. И за ним, за столом, было единственное место у стены, которое не просматривалось от входа. Достаточно обойти его, чтобы с замиранием сердца увидеть: рядом с опрокинутым стулом, чья спинка сломана, лежал седоголовый человек в сером костюме. Зоя глянула и тут же отвернулась, быстро сглатывая слюну, лишь бы не выблевать содержимое желудка...

Пора бы привыкнуть и забывать немедля всё, что увидела, но не хочется видеть. А в безжалостной памяти жёстко отпечаталось: лоб седоголового раскроен так, что кости черепа уродливо разошлись и выглядели краями странного ореха, из которого вылезла, застывая, каша мозгов. Лицо скрыто под этой страшной кашей, однако самым ужасным стал мельком замеченный рот старика — обе челюсти так оскалены, словно вот-вот вывернутся наизнанку, переламывая черепушку пополам...

Там же, за столом, — кровавая дорожка, размазанная и плохо засыхавшая в тошнотворно коричневое пятно, от которого прерывистыми, кривыми линиями тянулись дальше по лестнице такие же коричневые полосы, уводя куда-то в левый коридор. Там же, за столом, неопределённо темнел небольшой косой проём от полуоткрытой двери — возможно, в комнатку вахтёра, в которой тот отдыхал. Шагнув ближе к столу, Зоя забыла дышать: из проёма торчали скрещенные ноги — чёрные ботинки, сильно оттянутые обшлаги явно форменных брюк. Охранник?

Андрей тихим вздохом обратил её внимание на себя. Убедившись, что она смотрит, он беззвучно обошёл стол и приблизился к полуоткрытой двери. За пару шагов от неё он, не оборачиваясь, вытянул к Зое руку с выпрямленной ладонью, будто что-то запрещая. Зоя судорожно сжала топор: кажется, он хочет, чтобы она оставалась на месте?

Ещё шаг, и Андрей присел на корточки. Судя по подбородку, он осмотрел лежащего, а потом привстал и так же, склонившись — и сам при этом наполовину уйдя в тень комнаты, явно оглядел мертвеца сверху. Быстрое движение — нагнулся... Зоя похолодела: а если мертвец... как вскочит?! А потом чуть не закричала: одна нога мертвеца, которая была безвольно закинута на другую, зашевелилась! Мертвяк собирается встать?! Андрей! Видит ли он, что мертвец зашевелился?!

Но Андрей спокойно разогнулся и с разочарованием на лице вернулся к ней.

— Что... — выдохнула она то ли шёпотом, то ли шелестом воздуха, вздрагивая от пережитого страха за него.

— Кобура пустая... — прошептал он.

Вот оно что... Андрей искал на мертвеце оружие.

Стенд с инструментами для тушения пожаров висел тут же, справа от стенда с ключами. Его дверца вкось отвисла, держась только на честном слове, и поблёскивала разбитым, но не выпавшим стеклом. Так что поживиться и таким оружием не удалось: стенд полностью разграбили. Даже огнетушитель с крюка рядом забрали. Зоя ещё машинально оглянулась на стол с убитым стариком. Лоб его раскроен. Не тем ли топором — с пожарного стенда?

Андрей, тоже оглянувшись, затем неожиданно коротко и крепко обнял Зою — и снова отпустил. "Что это было?! — изумилась Зоя. — Типа: "Не бойся, я с тобой"? Ладно — учтём, что ты со мной".

Сама ёрничала, а душа в пятки уходила, когда думала, что сейчас вот по этой крови недавно живого человека придётся подняться в коридор.

— Не отставай, — прошелестел Андрей и медленно пошёл к лестнице.

Слава Богу, не деревянная. Скрипа под своей ногой в этой выжидательной, притаённой тишине Зоя не вынесла бы. Идти старалась сбоку, чтобы не наступать на подсохшую кровь. Получалось плохо: полосы мотались из стороны в сторону. Как будто чьё-то мёртвое тело проскакало по этим ступеням лёгким шариком — или его протащили, дёргая из стороны в сторону...

Наверху лестницы Андрей подождал её, чтобы не слишком отставала.

Кажется, предстояло пройти тёмный коридор. Рекреаций с окнами, которые бы помогли впустить сюда вечернее солнце, здесь нет. Освещён он лишь вначале, со стороны вестибюля, и в конце — кажется, там-то и была рекреация. Потому как освещён коридор не электричеством. Свет шёл явно только из окон.

Покосившись на стену, Зоя сморщилась и отвернулась. Но перед глазами остался полусмазанный отпечаток ладони — человека, пытавшегося опереться на стену, но всё же упавшего... Как в самых страшных фильмах ужасов. "Ничего, — храбрилась Зоя. — Они ещё не знали, что к чему. Мы-то уже... Кто предупреждён — тот вооружён. Вот только бы это предупреждение вовремя, только бы вовремя..."

Так, мысленно забалтывая себя, чтобы не накручивать страхами депрессивное настроение, Зоя смотрела в конец длиннющего коридора. По обеим сторонам — кабинеты. В конце, там, где предполагаемое окно, — тупик... Если дойти до середины коридора, а им навстречу выскочат псевдо-мёртвые уроды, а ещё одновременно выскочат у них за спиной, от фойе, — то они обречены... А если ещё выйдут из кабинетов на шум шагов... Она поймала себя на том, что чуть было не вздохнула... Нет, на шум их шагов никто не выскочит. По "мраморному" коридорному полу уложена ковровая дорожка.

Андрей пошевельнулся. Первые слова шёпотом, поэтому — морозом по спине.

— В конце этого коридора... отсюда не виден поворот к лестнице — на цокольный этаж. Идём?

— Идём, — шёпотом на шёпот откликнулась Зоя, мысленно и с облегчением кивая: "Ага! Значит, это не тупик с окном, а лестница!"

Ух как он пошёл — мягко и почти бесшумно! Тень... Ботинки, видно, хорошие и высокие — вон, брючина чуть задралась, зацепившись за верхнюю часть обувки. Любопытно, где он работает, что так ходит... Не то что Зоя. Впрочем, её шаг мягкая ковровая дорожка тоже глушила. Мда... Школа-то частная. Небось, на интерьеры денег не жалели. "Моим в такой школе не учиться... Хотя в такое время, дай Бог, чтобы вообще бы нашлась возможность для учёбы".

Уже на самой середине коридора её робкое предчувствие кошмара — а не дай Бог, дверь откроется! — обрело реальность: прямо перед Андреем, который начал проходить следующую дверь, на зелёной ковровой дорожке вдруг засветился поначалу кривой прямоугольник, постепенно увеличивающийся. Кабинет явно выходил на светлую сторону улицы. А затем тот прямоугольник начал темнеть, криво сужаясь: кто-то собирался выйти в коридор.

Словно ничего не случилось, Андрей так же бесшумно сделал ещё один шаг, будто проходя мимо кабинета, а потом резко развернулся в сторону двери и ударил ногой в комнату — в просвет между линией дверного косяка и самой дверью. Показалось, прошло секунды две — прежде чем послышался грохот тела о мебель. Не оглядываясь на застывшую на месте Зою, Андрей осторожно закрыл дверь. То, что происходило в кабинете дальше, дверь приглушила. Зато отчётливо послышался щелчок замка, когда дверь плотно встала на место, в косяк. Андрей кивнул Зое: "Иди". И не шевельнулся, не убрал руки с дверной ручки, пока Зоя не пробежала мимо этой двери. Сдерживая дыхание, она через пять-шесть шагов остановилась и обернулась.

Андрей кивнул и, прошептав: "Стой...", обошёл её. И снова зашагал впереди.

Наверное, шею вывернуть легко, если идти, постоянно оглядываясь. Но Андрей ничего не объяснил. Закрылась ли точно дверь на замок? А если тот, кого он ударил, сумеет этот замок открыть? Дверная-то ручка именно на это рассчитана: нажми на неё — и выходи. Но Андрей не оборачивался. Уверен в том, что пристукнутый им не выйдет? Или рассчитывает на Зою, что предупредит, если что? Вопроса не задашь. Время. И говорить вслух здесь страшно. Надо идти дальше.

Прошла шага четыре, как Андрей обернулся.

— Ударил в лицо, — прошептал одними губами и снова пошёл вперёд.

Вот теперь Зоя успокоилась. Этот удар мог означать только одно: ботинком Андрей всё-таки проломил псевдо-мертвецу череп. Только почему он придерживал дверь?.. Но на лишние вопросы времени нет.

Напряжённой до сжатой пружины Зое ещё до следующей остановки Андрея почудился то ли какой-то нервный шорох, то ли шелест, который то возникал, то вновь пропадал, стихая. Поэтому инстинктивно и ждала, что Андрей вот-вот замрёт на месте. И он замер — напротив следующей двери.

И вот в этот самый патетический момент она чуть не ахнула вслух!

Только-только дошло, что пришли они спасать не одного ученика!

А всех выживших в этой школе!..

Зоя поймала на полувдохе едва не вырвавшийся вздох, грозивший ненужным шелестом в коридоре, в котором надо прислушиваться изо всех сил. Глядя на стоящего статуей Андрея, она чувствовала себя ужасающе: и дремучей эгоисткой, которая только о себе, то есть о своих детях, думает; и перепуганной клушей — это же всех живых детей придётся по домам отправлять! И сколько личного времени она потеряет при этом?!

Едва сдерживая слёзы, она пыталась заставить себя с сочувствием думать о выживших школьниках, которые застряли в этом здании и уже и не надеются на помощь. Заставляла себя забыть о своих детях... Ничего не получалось! Не получалось до слёз, которые уже душили, потому что даже выплакаться сейчас — ну никак! Убивала чётко оформленная мысль: придётся спасать чужих детей вместо своих...

Новое движение Андрея, стоявшего впереди, окатило ледяным холодком и заставило забыть о долгосрочной перспективе насчёт спасаемых школьников.

Зачем он собирается приблизиться к двери? Закрыта — и закрыта! Прошли бы мимо!.. Умом Зоя понимала: если он видит чуть прикрытую дверь, надо либо закрыть её до упора, либо проверить, что за ней. Но сейчас внутри бушевала такая буря из противоречивых мыслей, что она начинала мысленно проклинать своего спутника за его желание посмотреть, что в том помещении. А ещё — быстро, пока не повернулся, сбежать! Ведь она привела его к племяннику! Что ему от неё ещё надо?

Прислушиваясь до звона в ушах, она уловила непонятный взгляд Андрея.

Зовёт к себе? Нет?

Так и не сообразив, почему он смотрит и не двигается дальше, Зоя, чья мгновенная ненависть начинала стихать, словно нехотя выпуская её из когтистых лап, шагнула к нему. И тоже замерла. Теперь то, что слышал Андрей и отчего глянул на неё, услышала и она. Как будто люди, забывшие язык, кивают друг другу и спрашивают без слов: "М?" А другие отвечают: "Угм-м..." Потом она увидела. Дверь не закрыта до конца. То есть самого помещения не видно, но часть косяка с углублением для замка — наружу. Она вопросительно взглянула на Андрея. Он боится идти дальше, оставляя за спиной подозрительно открытую дверь? Да, это опасно. Но... что он хочешь делать дальше?

В нервном тике задёргалось веко, когда Андрей положил ладонь на дверь, чуть выше ручки, и нажал на неё.

Промежуток между медленно отъезжающей дверью и косяком становился всё больше, открывая страшную картину.

Кабинет явно рассчитан на малое количество учеников. Узкий, хоть и просторный. Видимо, большую комнату для детсадовской группы разделили на два помещения. Небольшие, на одного человека, учебные столы беспорядочно разбросаны по всему кабинету так, словно здесь бешено кружилась машина с пьяным водилой: где-то почти полностью сломанная мебель откинута вообще к стенам, где-то валялась на боку, так же, как и стулья. Одно из трёх окон разбито, а на полу сиротливо лежали горшки с вываленными из них землёй и цветами. Там, где должен стоять стол учителя, громоздилась стол-тумба с ящиками для книг и пособий. Наверное, только из-за своей увесистости она осталась на месте. Доски не было. Был какой-то светло-зелёный экран, что ли... Но не учебный внешний вид кабинета привлёк внимание Зои.

В центре помещения на коленях сидели пять мертвяков в школьной форме, больше похожей на обычные деловые костюмы (две девочки, естественно, в юбках), и, мыча, доедали два, видимо, свежих трупа. А в самом конце кабинета возвышался громадный шкаф, на котором сидели двое — светловолосый паренёк и рыжеватая девушка, оба лет шестнадцати-семнадцати, чуть согнувшись, потому как, разогнись они — упрутся головами в потолок. При виде Андрея и Зои они вскинулись, но вскоре снова опустили головы.

Приглядевшись к ним, Зоя сильно прикусила губу, чтобы не закричать или не заплакать от ужаса. Они сидели на разных концах шкафа. Но не потому, что, возможно, поссорились. Паренёк, чьи губы то и дело разъезжались в безысходном, с трудом удерживаемом плаче, цеплялся рукой за окровавленное плечо. Девушка затравленно посматривала на него и безмолвно обливалась слезами. Кажется, оба уже знали, чем заканчивается укус мертвяка. Не знали только, когда начнётся необратимый процесс превращения в мертвеца-людоеда.

Андрей бесшумно прикрыл дверь и взглянул на Зою.

Что делать? Этот вопрос легко угадывался в глазах мужчины. Зоя молчала. Ситуация... Если они пойдут к девочке, убивая на своём пути пятерых активных пожирателей, где гарантия, что хотя бы один из них, из спасателей, не получит заразу? Если хоть один из них будет оцарапан, то... Зоя отчаянно жалела, что на них с Андреем нет каких-нибудь скафандров, чью оболочку трудно порвать... Но это из области фантастики. Что делать именно сейчас?!

Кажется, Андрей что-то придумал. Она сообразила это по его заблестевшим глазам и только коротко помолилась, чтобы придуманное им не оказалось слишком убийственным. Поэтому, когда он начал смотреть поверх её головы куда-то в пространство, видимо разрабатывая план, она осторожно дёрнула его за рукав и вопросительно кивнула: что, мол, придумал-то?

Он не прошептал, а почти прошелестел:

— Надо, чтобы они повернулись к нам спиной.

Пара секунд — и она покивала уже утвердительно. Да, это может сработать на какие-то мгновения. Но как их заставить это сделать? Кинуть что-нибудь в самый дальний угол? Может, мертвяки подойдут туда — узнать, что там грохнуло? Но что бросать?

Кажется, Андрей решил: она поняла, каким образом можно заставить мертвецов отвернуться от них. Он покрепче взялся за топор и снова медленно открыл дверь в кабинет. Пока он открывал, Зою посетила малодушная мысль: "А может, не стоит пытаться ей помочь? Время... Да и получится ли?" И даже не устыдилась. Лишь дала себе мысленного пинка, суеверно напомнив: "А если мои дети окажутся в такой ситуации? Обратка-ответка мне за сегодняшнее не прилетит?" И стала смотреть, что именно придумал Андрей.

А пока... Ситуация в кабинете оставалась прежней, разве что мальчик на шкафу опустил голову и застыл... Сердце больно стукнуло: началось преображение в урода?

Девочка, с искривлённым от беззвучного плача лицом, снова вскинулась на движение двери. Мальчик покосился на неё и снова ссутулился — Зоя выдохнула: живой ещё...

Андрей встал в проёме, некоторое время приглядываясь к мертвецам, пожирающим других мертвецов (и снова сердце стукнуло: а если и эти двое вот-вот перестанут быть едой и тоже станут пожирателями?!), а потом широким жестом провёл по стене сбоку рукой, словно выполнял какие-то гипнотические пассы. Зоя не сразу поняла, что он рисует буквы. Но, догадавшись чуть нагнуться, "вчиталась": "Кричи!"

Зачем?! Зачем девочке кричать?!

И ледяным холодом по телу хлынул ответ: чтобы мертвецы отвернулись от двери!

Сначала на лице девочки отразилось горестное недоумение. Выразительно двигая губами, она беззвучно переспросила: "Кричать?!" Андрей кивком подтвердил. Пару минут она удивлённо и испуганно смотрела на них, и тогда мужчина показал ей топор. Наверное, Андрей понадеялся, что девочка поймёт: им нужны мертвяки, идущие к ней — спиной к двери.

Девочка посмотрела на оглянувшегося на неё паренька. Тот пожал плечами.

— Эй... — несмело сказала она, глядя на мертвяков.

Ни один не вздрогнул, не обернулся. Слишком заняты чавканьем и громким, вызывающим тошноту и омерзение высасыванием чужих мозгов. Девочка облизала губы и уже громче повторила:

— Эй! Вы!

Зоя замерла. Как замерли и мертвяки, не спеша повернувшие головы на голос. В тишине смачно шлёпнула на пол жидкость, собравшаяся поначалу в громадную каплю на подбородке одного из мертвяков. И этот звук как будто заставил мертвяков поверить в то, что их окликают. Поднялся один, другой...

Никто не повернулся посмотреть на открытую в помещение дверь, но Зоя напряглась. Из-за другого. А если к шкафу пойдут только вставшие двое? Если эти трое, сидящие на коленях, так и останутся на полу? Нет, сразиться с тремя — не такая уж трудная задача, когда рядом сильный мужчина. Но существовала вероятность, что встанут и те трупы, которые сейчас были главным блюдом для пятерых. Или не встанут? Опыта, что безмозглые — в прямом смысле этого слова — потом встают, у неё и Андрея пока нет.

Но обстановка не менялась: девочка, испуганная собственной смелостью, вновь сжалась, затаилась, а мертвяки, "глядя" на неё (или она пропала из их поля зрения, потому что замерла?), стояли и словно чего-то ждали.

Стук, раздавшийся в помещении, заставил вздрогнуть всех живых.

Мальчик, сидевший на другом конце от девочки, вновь ударил ногой — каблуком ботинка — по деревянной стене шкафа.

Встал третий мертвяк и неспешно, вразвалочку присоединился к тем двоим, что только что стояли, а теперь поплелись к шкафу. Девочка пришла в себя и тоже энергично застучала ногами в туфлях по боковой стенке шкафа. Кажется, храбрости ей добавило то обстоятельство, что она может поджать ноги, если мертвяки попытаются её схватить — и если сообразят при этом подпрыгивать.

Мальчик снова опустил голову и застыл в позе безнадёги.

А девочка, не забывая боязливо посматривать на него, лупила и лупила ногами по полированной поверхности шкафа. Всего несколько шагов — им...

Андрей с порога влетел в кабинет — и первый замах топором прошуршал над затылком ближайшего к двери людоеда. Девочка грохотала каблуками так неистово, что чавканье топора, влепившегося в мёртвую плоть, и последующий глухой стук от падения мертвеца на пол прошли не замеченными для остальных, медленно, но целеустремлённо бредущих к шкафам. Зоя, затаив дыхание и стараясь не думать о руках, которые от страха ходуном ходили, ударила следующего. Неудачно: не сумела перебить позвонки и не сумела даже ударить так, чтобы мертвяк упал хотя бы. Если бы не Андрей, добивший, пока тот оборачивался...

Осталось трое.

И мальчик на шкафу.

Глава четвёртая

Три мертвяка, не знавших об уничтожении себе подобных, приближались к шкафу такой ровной шеренгой, что убить одного незаметно для других двоих казалось просто невозможным. Но Андрей, следовавший, как и Зоя, за ними почти по пятам (и беззвучно в грохоте каблуков со шкафа), был явно настроен решительно.

Ещё три шага — и мертвяки вплотную подойдут к шкафу. Мельком брошенный Зоей взгляд в сторону окна объяснил, как ребята сумели забраться на довольно высокую мебель. Впритык к боковой стенке шкафа стоял учебный стол. В паре метров от него валялся такой же стол, но с расколотой столешницей. Наверное, пока пять мертвяков занимались добычей мозгов из недавних одноклассников, укушенный мальчик успел взгромоздить стол на стол, благо они одноместные и не очень тяжёлые. Он, вероятно, подсадил девочку на шкаф, залез сам, а затем ногой столкнул верхний учебный стол.

Но что делать с этими тремя... Двое, как на подбор, — плечистые и высокие. Спортсмены, что ли... И одна девушка... Девочка, видимо, инстинктивно перестала стучать по дверцам и даже слегка поджала ноги, будто опасаясь, что мертвяки тараканами полезут по боковым поверхностям шкафа.

Зоя чуть не подпрыгнула от неожиданности: Андрей потрогал её за плечо, обращая на себя внимание. Увидев, что она смотрит, ткнул пальцем в третьего в шеренге, за спиной которого стояла она. Чтобы убедиться, правильно ли она его поняла, Зоя приподняла топор и вопросительно кивнула. Он же кивнул утвердительно. А когда она приготовилась, Андрей внезапно ударил ногой в поясницу мертвяка, стоявшего в центре "шеренги". Удар оказался настолько мощным, что тот, вскинув руки, снарядом пробил стеклянную преграду и, падая, врезался в тёмное нутро шкафа, в котором виднелись книги и журналы. И — застрял: разбив стекло, он повис на нижней части рамы, на острие стеклянных остатков, будто насаженный на них.

Он ещё летел в стеклянную витрину шкафа, когда топор Андрея рухнул на голову второго мертвяка — девушки... Спохватившись, мгновенно испуганная, что запаздывает, Зоя тоже замахнулась на "своего". Звук — дрожь ли? — прорубленных костей черепа отдался в судорожно стиснутых ладонях. Как будто она впервые опустила своё кошмарное оружие на голову мертвяка...

Но за несколько секунд движения к шкафу Зоя уже привыкла автоматически следить за тем, что происходит наверху. Снова взгляд на шкаф, пока шарахалась от падающего на неё тела, — и вновь ужаснулась, закричала:

— Спрыгивай!

Девочка, видимо, тоже загляделась на то, как неизвестные уничтожали трёх мертвяков. И пропустила момент, когда мальчик с усилием повернул к ней голову. Даже в подступающих в кабинете апрельских сумерках стало видно: недавно тёмные, глаза его безжизненно обесцветились, а лицо посерело так, что превратилось в обвисшую книзу, одутловатую маску... Он медленно опустил здоровую руку, которой придерживал раненое плечо, и начал пока неуклюже, видимо не совсем уверенно управляясь с новым состоянием тела, разворачиваться к девочке.

— Прыгай! Быстро! — рявкнул Андрей, стороживший мертвяка, дрыгающего ногами из стеклянного проёма в шкафу.

— Здесь высоко! — плачуще отозвалась девочка, вжимаясь в угол между стенами и с ужасом глядя на ползущего к ней мертвяка.

Зоя в панике огляделась. Подтащить один из валявшихся рядом учебных столов? Стащить бы бедолагу со шкафа и прикончить уже на полу! Но ведь он ползёт!

Андрей раздумывать долго не стал: ещё одна оглядка на застрявшего в шкафу мертвяка (Зоя стремительно шагнула ближе к нему — с топором в руках наготове), с грохотом придвинул к себе ближайший стол. И в этот момент девочка решилась и с жутким визгом спрыгнула — едва рука новоявленного мертвяка потянулась к ней. Андрей только и успел тот же стол пнуть в сторону. А вот девочку поймать не успел — та мешком свалилась на пол и отчаянно закричала от боли. Но — живая, и Зоя подскочила к ней схватить за подмышки и отволочь, уже только подвывающую, подальше от шкафа, к стене с зелёной доской. Опустила здесь прямо на пол.

— Сиди здесь, — хрипло велела она и побежала к Андрею.

Тот оглянулся — и стало ясно, что Зоя правильно сделала, поспешив к нему: он крепко взялся за ремень лягающегося мертвяка и рывком выдернул тело из нечаянной ловушки. Пока мужчина добивал ободранного стеклом мертвяка, Зоя следила за погибшим мальчиком: он уставился в стену и коротко помыкивал. Что это он? Объект исчез, а почему — мертвяк не понимает? Они что — разумны? Да что такое... Что это за... инфекция, если от одного укуса люди безумствуют — мёртвыми?!

— Не плачь, — тяжело дыша, сказал Андрей.

Она с недоумением взглянула на него, потрогала пальцами щёку, которая почему-то оказалась мокрой. И не заметила...

— Иди к девчонке. Что-то у неё с ногой.

Зоя шмыгнула. Это он её отсылает, пока с последним мертвяком расправляется... Ладно, пусть будет... Она отвернулась от шкафа и побрела к девочке, которая всхлипывала и вздрагивала, обняв себя за плечи, словно страшно замёрзла... Но ещё на пути к ней Зоя кое-что приметила и покачала головой: она оставила девочку возле учительского стола — и где та только нашла почти метровый металлический прут? Что — без оружия страшновато? Умница — девчонка... Да и туфли снять успела...

— Это что? — равнодушно от эмоциональной усталости спросила Зоя, кивая на прут, сжатый напряжённым кулачком.

— Ука-азка... — пролепетала девочка.

— Меня Зоей зовут. Ты кто?

— Лена.

— Лена, что с ногой? Сильно болит?

— Сильно. Сначала, а сейчас вроде нет, — горестно вздохнула девочка и, вздрогнув от последнего глухого удара в кабинете, съёжилась: Андрей взобрался-таки на учебный стол и убил мертвяка на шкафу.

— Встать сумеешь? — спросила Зоя, а потом сообразила: чтобы девочке самой встать и опробовать ногу, надо бы помочь ей вообще подняться. — Цепляйся за меня и за стол. — И подставила плечо, а потом и вовсе подхватила снова за подмышки.

Стараясь опираться на здоровую, правую ногу, Лена сумела встать, а потом осторожно наступила на левую. Зашипела сквозь зубы...

— Что у вас? — подошёл Андрей.

Выяснилось, что Лена ушибла (или подвернула?) стопу, которая сбоку теперь и вспухала чуть ли не на глазах. Зое пришлось найти в рюкзаке косметичку. Слава Богу, гель от синяков взяла!.. Отдала Лене тюбик, велев слишком много не выдавливать, а потом обернулась к Андрею:

— Держи салфетки. Лицо всё... — не договорила, и так понял.

Для начала он принёс стулья, и все сели. Минуты две посидели, приходя в себя, а потом Андрей с тревогой спросил у Лены:

— Где остальные? Как... С чего тут всё началось?

— Когда тревогу по городу объявили, наших, самых младших — из девятого и десятого, посадили в школьный автобус и повезли по домам, — ответила девочка. — Я и ещё несколько человек из нашего класса ждали, пока он приедет за нами. У нас автобус как маршрутка, — объяснила она. — Все не помещаются. Как началось, всего не знаю. Кажется, пришёл учитель, который должен был по расписанию проводить последние уроки в девятом классе. Он был... покусан, но не знал... И с него всё началось... в школе. Кто-то увидел, что он набросился на Сан Петровича — это старик такой, вахтёр. Там охранник был — он растерялся, мне кажется, и... — она снова всхлипнула, а Зоя порывисто обняла её. — А наши не поверили, что так в самом деле... Побежали в кабинет — сюда, рассказывать, что видели, и наша русичка, Клавдия Степановна, тоже не поверила и пошла посмотреть. Наверное, в коридоре его встретила... А вернулась...

Лена оглянулась, и Андрей встал, чтобы посмотреть, куда она смотрит. Простенок между столом и окном. Зоя смотреть не стала... Они сидели в темнеющем к вечеру кабинете, собираясь с силами.

— Остальные где? — хмуро спросил Андрей.

— Валера сказал, что за ним должны приехать, что он договорился спрятаться в зале с бассейном, и с ним туда ещё до прихода Клавдии Степановны ушли двое или трое. А мы думали, что автобус вот-вот придёт, и остались здесь.

— Ещё раз попробуй встать. Как?

Идти она могла, только опираясь на боковую сторону стопы. То есть, прикинула Зоя, придётся ей постоянно помогать. А это чревато.

— Палку бы какую-нибудь для неё придумать! — вырвалось у неё. — Для опоры.

Недолго думая, Андрей поднял мягкий учительский стул и топором быстро обрубил с него все лишние части. Кривоватую палку протянул девочке. Зоя нашла её учебный рюкзак. Лена учебников брать не стала, но Зоя спросила у неё, что необходимое на всякий случай можно забрать из кабинета. Девочка ответила, что в том же шкафу — в другой его части, за дверью прячется личная аптечка Клавдии Степановны.

В напряжении бойни Зоя, вероятно — подсознательно, отстранилась от грязи в кабинете. Но теперь вернулось обоняние и зрение перестало быть "туннельным", сосредоточенным только на главном. Она осторожно шла к шкафу, стараясь не наступать на безобразные потёки крови и мочи, стараясь дышать неглубоко, поверхностно — иначе вывернет. И старалась не наступать на разбросанные руки и ноги трупов. Шесть учеников, не считая двух полусъеденных трупов, и невидимая из-за стола-тумбы учительница...

Чтобы не наступать на трупы, Зоя была вынуждена смотреть не только себе под ноги, но и на лица погибших. То ли смерть так притягательна, то ли она сама в себе таким образом поддерживала решимость: "Пусть даже закончим к ночи, я всё равно пойду в квартиру свекрови! Дети меня дождутся!"

Путь к шкафу снова оказался слишком долгим. На полдороге Зоя так вообще замерла с поднятой было ногой для нового шага... Заслышав за спиной шорох, обернулась. Андрей встал, обеспокоенно глядя на неё: что, мол, случилось? Она отрицательно помотала головой. И склонилась над мертвецом, которого Андрей ей помог прикончить. Глаза... Что-то у него было такое с глазами... Ладно, это потом. Сейчас всё равно не разглядишь — в вечерних сумерках-то. Но, продолжив шагать, Зоя невольно начала присматриваться к глазам мертвецов. Что хотела в них увидеть — сама не знала.

Добравшись до нужной дверцы, на полке с мягкой синей аптечкой она обнаружила ещё и пакет с пирожками. Видимо, учительница перед работой забежала в пекарню. Даже не думая, Зоя забрала и пакет, сунув в маленький рюкзак на груди. Потом её взгляд притянул мешочек со странными мелкими длинными предметами. Заглянула — свечи. Странно видеть их в школьном кабинете, но тоже взяла. Теперь всё пригодится.

Через пять минут они вышли из кабинета — Андрей предварительно выглянул в коридор убедиться, всё ли чисто. Чуть отдохнув, они шли бодрей. Даже Лена, опиравшаяся на импровизированную трость, с учебным рюкзачком на спине и с металлической указкой, которую намеревалась использовать как оружие, хромала достаточно активно. Босиком — туфли надеть не смогла из-за распухшей стопы.

Ещё через минуты насторожённого хода по тёмному коридору они спустились по лестнице в пять ступеней и оказались на тесной площадке перед запертой дверью.

— Здесь, — прошептала Лена.

Пока Андрей приглядывался к двери и осторожно дёргал её, Зоя внезапно испытала страшный приступ клаустрофобии. Казалось бы, откуда? За спинами — свободное пространство коридора. Но тесный закуток в темноте вызвал такой ужас, что она облилась потом и сама же испугалась собственного зачастившего дыхания. А тут ещё что-то холодное, но живое вдруг коснулось её руки. Она со всхлипом втянула воздух и...

— Зоя, мне страшно...

Крик застрял в горле. А холодные пальцы Лены, сориентировавшись, вползли в её ладонь и крепко сжались. Зоя будто вынырнула из ночного кошмара и тоже ожила... Нет — вцепилась в ладошку девочки, чтобы та не ощутила, как дрожат пальцы взрослой "тётеньки"... "Моим бы кто так помог..."

А тут ещё Андрей, сам того не подозревая, успокоил. Плотно чёрная фигура в призрачной темноте присела перед дверной ручкой, а потом послышался его тихий голос:

— Зоя, отвёртку...

Сначала эта фраза поразила её: он собирается возиться до умопомрачения с выдиранием замка из двери?! Она-то думала — выбьет её. Времени же мало! Но всё-таки сообразила. Андрей не хотел оставлять за собой открытое, а потому потенциально опасное пространство — в помещение с живыми. Поэтому, по его мысли, лучше немного повозиться, демонтируя замок, зато потом чувствовать себя в безопасности. Не стучать же в дверь, привлекая внимание не только прячущихся за нею, но и нежелательных визитёров со всего здания. Бог знает, сколько их тут ещё...

Пока ехали к школе, Зоя мысленно не раз перебирала содержимое обоих рюкзаков, так что требуемое нашла сразу: положила поверх рюкзачка топор, сунула руку вовнутрь и нашарила требуемое. Нехитрое это действие успокоило, и она уже спокойней приготовилась ждать. Да и согретая ладошка Лены, которая аж дёрнулась, когда девочка испугалась, почувствовав движение и решив, что Зоя хочет освободиться от неё, утешала.

В этой насторожённой тьме они расслышали, как отвёртка пару раз сорвалась, но этот звук был обычным, даже обыденным, не пугал...

Правда, возня Андрея с замком продолжалась недолго.

За простенькой деревянной (не всё успели сменить на побогаче и солидней?) дверью внезапно послышались трудно определимые звуки, а затем дверь резко вздрогнула от толчка, будто в неё кинули что-то грузное, но мягкое — или что-то ударилось в неё.

От неожиданности Андрей, сидевший на корточках, отшатнулся и чуть не упал назад. Зоя и Лена успели поддержать его за плечи и за спину. Опираясь на стену, Андрей быстро встал и тут же жёстко прошептал:

— Лена — назад!..

Девочка и женщина поменялись местами. Теперь двое взрослых, сжимая топоры, до боли прислушивались к тому, что происходит за дверью в помещение с бассейном.

Неужели подростки, спрятавшиеся там в ожидании помощи, погибли?..

Напряжённый до гулкого стука в ушах слух уловил всхлип. Один уцелел? Или он... укушенный?..

Андрей почти бесшумно вздохнул и поднял топор. Зоя отчаянно обозлилась, правильно поняв его движение: хочет-таки выбить дверь! А если там темно?! Если тело, ударившееся в дверь, уже разворачивается, чтобы тут же прыгнуть на первых попавшихся живых, так безрассудно идущих в неизвестность?! А они тут, на тесной и тёмной площадке, даже разобрать не сумеют, что происходит!

Топор застыл на полувзмахе.

Зоя тоже замерла.

По двери с той стороны что-то явственно прошелестело — и тяжёлым, но мягким грузом свалилось, заставив дверь дрогнуть.

И — скулёж. Сначала жалобный и неразборчивый, царапающий по сердцу, а потом ошарашенная Зоя уловила в этом тоненьком нытье отдельные слова:

— Я не пойду... Я не пойду...

Она чуть не подпрыгнула, когда за той же дверью, чуть не впритык к ней, раздался раздражённый мальчишеский голос, перемежаемый туповатым стуком, будто стучали ногой по мягкому мешку:

— Пойдёшь, сволочь! Ещё как пойдёшь, Толстый! Побежишь, бл...! Дочапаешь до столовки и притаранишь жрачку! Слышал?! Повтори!

— Кит, не зверей! — послышался другой голос. — У тебя оружие — ну и сходи сам, если жрать хочешь!

— Не лезь! — завопил первый. А потом, видимо, спохватился и продолжил тише: — Ты ваще обещал, что за тобой приедут! И чё?! Где оно?!

Перебивая истеричный вопль, чуть поодаль что-то увещевающее сказал девичий голос. Но неизвестный Кит никого слушать не собирался.

— Ты, падаль! Вставай давай и топай в столовку! Или я тебя здесь пристрелю!

Снизу двери снова заскулили...

А второй голос, уже озлясь, принялся крыть матом невидимого пока Кита, да так, что тот уже огрызаться начал и грозить, что пристрелит и его до кучи.

Зоя смутно догадывалась, что неизвестный Кит как раз и забрал оружие охранника. И теперь возомнил себя... Кем? Обезьяна с гранатой, блин... Оглянулась на коридор: Лена стояла спиной — следила. Зою это успокоило... Прерывая её размышления, Андрей опустил топор и... вежливо постучал в дверь.

— Валера, откройте нам. Это Андрей.

— Андрей пришёл! — обрадовался второй голос. — Ефрем, вставай! Открываем дверь!

В помещении послышалась возня, неразборчивое бормотание.

— Не открывай! — вдруг завизжал кто-то ещё.

"Кто-то ещё" — так испуганная слишком громким звуком Зоя решила. А потом внезапно её озарило: нет, это визжит тот самый, неведомый пока Кит.

— Чё ты орёшь? — изумлённо спросил Валера — его голос Зоя теперь легко узнавала: в нём слышались те же твёрдые нотки, к которым она привыкла, слушая Андрея.

— Толстый, сиди на месте! Понял?! — продолжал визжать Кит. — Там никто не выжил! А если пришли — значит, пришли заражённые! Сиди, Толстый! Иначе пристрелю-у! — уже завыл он.

А когда прекратил выть, Валера с каким-то отчётливым превосходством сказал:

— Вставай, Ефрем. А ты, Кит, если хочешь стрелять, — стреляй! Чё зря развопился? Стреляй-стреляй!

Снова невнятное из-за двери "бу-бу-бу", снова возня... Потом сильно грохнуло о вздрогнувшую дверь, кто-то жалобно охнул, и злобным голосом Валеры рыкнули: "Ах ты так!" Ещё несколько секунд возня, а потом откуда-то издалека раздался металлический звон упавшего с высоты тяжёлого предмета — и его же довольно отчётливый долгий скрежет, словно отлетевшего по каменному полу вдаль. Девичий голос возмущённо закричал:

— Охренели совсем?! А если бы он выстрелил?! По ногам!

— Это мой! — снова завизжал Кит под аккомпанемент твёрдых, торопливых шагов, затихающих в глубину помещения. — Это моё! Не трогай его, сука!

— Нужен он мне, псих!

Валера отобрал у Кита пистолет и отбросил в сторону, чтобы открыть дверь дяде? А почему он отобрал оружие у этого "психа", но не оставил себе?! Зоино недоумение росло... Кажется, Андрей тоже находился в оторопи из-за поступка племянника... Да и откуда у этого Кита пистолет, если, по словам Лены, они ушли в помещение с бассейном раньше, до убийства охранника?! Да что у них там происходит, в конце-то концов?!

— Зоя, возьми отвёртку, — негромко попросил Андрей, найдя в темноте её руки. — Лена, ты слушаешь коридор? Как там?

— Пока всё тихо, — вполголоса ответила девочка. Но голос её дрожал: наверное, она тоже боялась, что сюда могут прийти на слишком громкие вопли из зала с бассейном.

Негромко щёлкнул замок в двери. Она резко распахнулась — и Андрей встал чуть сбоку, поторапливая Зою с Леной войти первыми. Едва они очутились в громадном, по первым впечатлениям, зале, он вошёл — и тёмная фигура, тоже стоявшая сбоку, только изнутри, быстро закрыла за ним дверь.

— Ленка! Живая! — обрадовалась девушка, плохо видимая в полутьме: в зал проникал лишь остаточный, по-вечернему тёмный солнечный свет из подвальных окошек.

— Живая! — радостно отозвалась та.

И все сильно вздрогнули, когда вновь завизжал Кит:

— Она хромает! Её укусили! Её надо убить, пока не поздно!

— Дурак, что ли? — сердито отозвалась Лена. — Я упала!

— Ты врёшь! Ты всё врёшь! Не подходи!.. Не!..

У высокого парня, который стоял буквально в пяти-шести шагах от вошедших, голос сорвался на жуткий сип. Он пытался снова орать, но только с яростным хрипом, будто задыхаясь, втягивал воздух, и, целясь, тянул обе руки с пистолетом к Лене. Зоя мгновенно встала перед девочкой, закрывая её от парня и чувствуя, как на спине кожа обсыпалась колючими мурашками. Валера, только было радостно шагнувший к Андрею, поморщился и сердито сказал:

— Не обращайте на него внимания. У него мозги бомбит от сегодняшней жести.

Андрей взглянул на него внимательно и спросил:

— А ты как?

— Переживу. Не то что это чмо.

— Чё ты сказал?!

Пистолет трясся в руках Кита, подтверждая его истеричный хрип. Зоя ещё подумала, что Валера зря поддразнивает его. Андрей вдруг сказал:

— Есть здесь стул или табуретка? Принесите. Лена сядет на него. Мы покажем Киту её ногу, чтобы он убедился: нога не укушена, а ушиблена. Ну?

— Ща найду, — сказал Валера.

И пошёл куда-то — спокойно мимо Кита, который резко повернулся, переведя дуло пистолета уже на него, а потом спохватился и вновь направил оружие на Зою, за которой пряталась девочка. Зоя ещё подумала, что Валера как-то очень уж спокоен, как будто не боится, что истеричный парень может начать палить по всем подряд. Или Валера уверен, что у Кита кишка тонка — решиться убивать?

Пока ждали Валеру, вторая девушка по дуге обошла Кита, очень близко к сухому бассейну, и оказалась рядом с Зоей и Леной. Одета она была в то же форменное платье, что и Лена, а тёмные волосы были аккуратно заплетены в не очень длинную косу.

— Меня Лизой зовут. А вы кто? Жена Андрея? Нам про вас, — она взглянула на Андрея, — Валера все уши прожужжал.

— Мы познакомились несколько часов назад, — сказала Зоя и тоже представилась.

Лихорадочно трясущемуся и ляскающему зубами Киту издалека показали ногу Лены. Причём Лиза присела возле ног одноклассницы и вздохнула.

— Опять? Ты в прошлом полугодии ногу подворачивала. Откуда прыгала-то?

— Со шкафа, — сумрачно сказала Лена. — Меня Трифон спас, а сам...

И всхлипнула.

Кит не сразу, но опустил пистолет. Неуверенно подошёл.

Было неловко разговаривать у выхода в опасный коридор. И страшно. Валера повёл всех к скамейкам в противоположном конце зала. Здесь-то и перезнакомились.

Только сев на одну из скамей, стоявших друг напротив друга, Зоя увидела высокого пухлого Ефрема, который плёлся за всей компанией, стараясь быть незаметным, и который отличался тем, что постоянно вздыхал — есть к тому причина, нет ли. Неудивительно, что Кит его обзывал Толстым: Ефрем, словно снеговик, состоял из сплошных кругляшей — мало того, что сам пухлый, но его маленький нос и тёмные глазки буквально утопали в надутых щеках, сейчас печально обвисших. Почти сразу женщина выяснила, что Ефрем, Трифон — это всё клички ребят, сокращённые от фамилий... Кит оказался Никитой. Он, видимо, недавно пошёл в рост: самый высокий из ребят, он, судя по всему, ещё не привык к своему росту, а потому постоянно сутулился. Стильная причёска с выбритыми висками и хвостом, лицо патриция — большие глаза, брови вразлёт, чуть длинный нос с лёгкой горбинкой, чувственные губы — наверняка любимец девушек. Но при этом, как назвал его реалист Валера, полный псих. А может, повлияла обстановка с мертвяками...

Хотя чего — "может"... Валера-то, голубоглазый и русоволосый крепыш, больше, по ощущениям Зои, походил на немногословного охотника, оказавшегося в неприятной ситуации: он постоянно прислушивался и, если и вступал в беседу, то выдавал дельные предложения и замечания. И в руках, в отличие от остальных, "невооружённых", держал какие-то металлические пики, похожие на указку, взятую Леной, только потолще. Лиза, тоже достаточно высокая девочка, то и дело поправляла очки и внимательно прислушивалась к разговору, не вмешиваясь в него. Она села рядом с Леной и скептично поглядывала на Кита, словно поддразнивая его, как и Валера недавно. Выражение скептичности вообще, как выяснилось позже, было её любимым выражением.

— ... И мы решили, что заберём отсюда не только Валеру, но и остальных, — закончил рассказ о том, что творится на улице, Андрей.

"Врёшь ведь, — спокойно подумала Зоя. — Мы. Ты — решил... А я, как дура, последняя, повелась на твоё обещание помочь мне с детьми..."

— И что теперь? — спросила Лиза. — Вы нас развезёте по домам?

Андрей замолчал, удивлённо глядя на неё. Потом медленно сказал:

— Я, наверное, неправильно обрисовал ситуацию, поэтому вы меня не поняли. Да, неподалёку от школы стоит машина, на которой мы приехали. Но дорога уже тогда, час назад, была забита машинами. И если даже мы поедем, то вряд ли сумеем одолеть этот путь. Дорога превратилась, скажем так, в мусорную свалку... В общем, проехать по ней нельзя. Кто из вас живёт близко к школе?

Ребята молча переглянулись и уставились на Андрея.

— Можно поехать дворами, — размышляя, медленно проговорила Зоя. — Переулки я здесь все знаю. Те дороги, которые выводят к трассе, — тоже. Только мне кажется, если мы выедем ко времени, когда наступит ночь, нам хода в разные районы города не будет. Лучше попробовать доехать до моего дома (тем более — этот маршрут позволяет), переночевать в моей квартире, а утром — уже смотреть по обстоятельствам. Мой дом находится в двух остановках отсюда.

— А вы уверены, что у вас дома безопасно? — спросил толстый Ефрем, имени которого Зоя не знала: он так и не представился.

— Нет, не уверена, — ответила она. — Но, когда я выходила, наши соседи собирались устроить из подъезда крепость. Дорога перед домом у нас свободна от машин — я прошла по ней. Во всяком случае — была свободной. Так что доехать до моего подъезда можно. Правда, я не знаю, как будет ближе к дому. А ещё... Соседи сказали, что будут дежурить у подъездной двери. Должны пустить.

— Солнце вот-вот совсем спрячется, — заговорил Андрей. — Вам надо знать несколько правил — на тот случай, если мы встретимся с другими мертвяками. Первое правило, которое работает: если мертвяки прут на вас — замрите! Может, и странно, но в этом случае они вас просто-напросто не заметят. Я знаю, что это тяжело — стоять неподвижно, когда эти твари бродят вокруг тебя. Но, хотите выжить — учитесь владеть собой. Правило второе: убить мертвяка можно, только если бить в голову. Так что... — он взглянул на Кита, нервно сжимающего в руках пистолет, — если не умеете стрелять точно в цель, лучше воспользоваться колющим оружием.

— А тараканы едят мертвецов? — внезапно спросил Лиза. Лицо у неё было вежливое и исполненное любопытства, как будто она задавала вопрос учителю биологии.

— Что? — растерялся Андрей. А потом пожал плечами. — Честно скажу — не знаю.

Всё так же вежливо и без лишних эмоций Лиза сообщила:

— Мы с Китом видели, как тараканы ползали по лицу охранника.

Ефрем сорвался с места и побежал в сторону. Далеко не убежал. Звуки рвоты заставили надолго замолчать всех. Когда они прекратились, Лиза встала и безмятежно сказала, не глядя ни на кого и копаясь в махонькой дамской сумочке (Зоя ещё удивилась: почему не в учебном рюкзаке?):

— Я ему салфетки отнесу, а то придёт... вонять на всех будет.

— Не было там тараканов, — проворчал Кит. — Был один — и тот сдох.

— От мертвечины, что ли? — устало съязвил Валера.

Вот как объяснялось, откуда у Кита пистолет охранника! Неизвестно, когда и как в вахтёрскую пробрались Кит и Лиза, но безрассудная смелость подростков просто ошарашила Зою. Ничего себе — они тут воюют... Глядя, как Лиза присела перед всхлипывающим Ефремом, Зоя вспомнила про пакет учительницы и быстро разделила пирожки из него пополам и раздала в разом протянутые к ней руки. Андрей отказался. Про столовую Зоя промолчала: судя по воплям Кита, она находилась довольно далеко, и рисковать жизнью, чтобы добраться туда, сейчас вряд ли кому придёт в голову. А подкрепиться перед выходом на улицу надо. Мало ли что их там ждёт. Затем она пустила по рукам бутылку с минералкой — на этот раз отказалась Лиза, вынув из своей сумочки чуть ли не кукольную бутылочку с питьевой водой.

Вернулся Ефрем, жалобно взглянул на оставленный ему пирожок. Зоя хмыкнула и, завернув кусок в опустевший пакет, отдала ему. Горло ободрано после рвоты, желудок явно ещё не успокоился... Поест позже. Он с облегчением сунул пакетик в карман.

Андрей встал.

— Идём на улицу, до машины. В стороны не разбегаемся. И... Валера, объясни Киту, чтобы он не надеялся понапрасну.

— Чё? Чё ещё?! — сразу взъелся тот.

— В твоём пистолете патронов нет, — спокойно сказал Валера. — Я знаю, потому что слышал, как директриса запретила охраннику ходить с заряженным пистолетом.

— Ка-ак не-ет? — начал заикаться парень, ошеломлённо глядя на оружие в своих руках. — Ты-ы... Ты врёшь всё!

— Как хочешь, но такие вот железки, как у меня, возьми, — предупредил Валера. — Они вон там — где оставили всё для ремонта. Они длинные, ими удобно будет бить в глаз.

Зоя угрюмо подумала, что такие слова её уже не заставляют передёргивать от жути плечами. Даже если эти слова звучат из уст подростка. Хотя... Какие они подростки — выпускники же... Почему Андрей сказал, что его племянник учится в десятом? Или он не знает, что сейчас десятый — это не выпускной? Заморачиваясь этими мыслями ни о чём, чтобы не думать о том, что их ждёт, она шла следом за группой ребят к двери на школьный двор.

Глава пятая

Прежде чем выйти, в одном из шкафчиков для переодевания нашли махровое полотенце и обмотали им ушибленную ногу Лены. Обмотку потом сунули в носок, пожертвованный Валерой. Второй носок и уже полотенце из шкафчика самой Лены перекочевали в её рюкзак. На апрельской улице хоть и сухо, но ходьба по асфальту могла мгновенно превратить обмотку в рваньё. Так думала, хоть и не говорила вслух Зоя.

На стене спортивного зала оставили надпись для родителей, если те всё-таки приедут за детьми: "Никита, Лиза, Виталий и Лена из выпускного живы!" Хотя по тоскливому взгляду на стену Виталия Ефремова, или Ефрема, стало ясно, что хотя бы один человек уже не верит, что адресаты увидят эту надпись.

Они вышли из зала с бассейном и сразу забеспокоились, оказавшись в слишком ярких сегодня последних лучах солнца. Но на пришкольной территории было пустынно. Андрей, выглянув из-за угла, живо загнал всех за этот угол — в довольно плотную тень. Итак, им необходимо дойти до следующего угла здания, где на торце главный вход в школу. Добежать до калитки. И последний рывок — к машине, стоявшей за пределами пришкольного участка.

Лену под руки поддерживали Зоя и Лиза. Впереди шли, как машинально и предположила Зоя, Андрей с Валерой. Замыкали группу Ефрем с Китом. Зоя шагала торопливо, порой, сама того не замечая, почти таща за собой хромающую Лену, и думала: был бы выбор, она бы предпочла, чтобы вместо этих двоих позади шёл тот несчастный парнишка — Трифон. Она не знала, насколько он хороший человек. Но ведь он, даже будучи укушенным, первым делом подумал о Лене. И сообразил, как помочь ей. А эти... Один — псих, другой — явный трус. Не хотела бы Зоя в их компании попасть в серьёзную передрягу. Хотелось доставить их в безопасное место — и пусть о них заботятся другие.

Сердце заныло: "Дети мои... Дети... Илья, Аниска... Где вы? Что с вами... Сообразила ли свекровь запереться дома? Или, упрямая, пошла-таки на работу?"

Впереди остановились Андрей и Валера, дожидаясь остальных. Когда все были в сборе, Андрей вполголоса сказал:

— На всякий случай я добегу до машины и проверю, как там. За угол не высовывайтесь! Здесь безопасней!

Кто-то кивнул, кто-то промычал нечто утвердительное. И Андрей пропал за углом.

Лена устало прислонилась к стене, готовясь ждать. Лиза — притулилась рядом. Зоя огляделась. Андрей прав: кусты, хоть и безлиственные, но именно с этой стороны подступали к стенам школы очень близко. С дороги вокруг школы их не видно, тем более в этой тени. Это главный ход как на ладони, а их отсюда наверняка не видно даже от калитки... Валера, стоявший возле угла, следя за действиями своего дяди, то и дело насторожённо оглядывался на парней-одноклассников, но те, видимо, настолько устали от недавно пережитого, что смотрели только под ноги, причём выражение обиженной надутости не сходило с лиц обоих.

Апрельское солнце уже скрылось за домами. Что ещё совсем не зашло — легко угадать по освещённым верхам домов... Обычный весенний вечер. Если не прислушиваться и не приглядываться...

Что-то Андрея долго нет — подумалось. И тут же сердце сжалось: а если он вляпался в компанию мертвяков?.. Что, если они его тут ждут, а он... Валера отпрянул от угла, быстро оглянулся с улыбкой, и Зоя выдохнула, приготовилась увидеть Андрея. И точно. Он, живой и здоровый, вбежал к ним за угол и быстро проговорил:

— Машина на месте, пока вокруг неё чисто. Но не забывайте, что ситуация может измениться с минуты на минуту. Все готовы? Бежим за мной и не отстаём. Все всё поняли? Лена, иди сюда, ко мне.

Удивлённая Лена, помешкав, оттолкнулась от стены и подковыляла к Андрею. Неожиданно для всех он поднял её на руки и кивнул остальным:

— Бежим!

По дороге к машине Зоя привычно быстро осматривала окрестности. Мельком заметила: школьники пока ещё не думают проверять свой путь: им сказали бежать — они бегут, глядя только на машину. Она же успела отследить у ближайшего жилого дома кучку понурых фигур, медленно бродящих вокруг да около, будто выполняя танцевальные па, не позволяющие им уходить из одного места. Или будто что-то потеряли на асфальте, а потому и кружат на маленьком пятачке, забыв обо всём.

Но они далеко. Пока не страшно... Одиноких фигур пока нет...

Машина, всё так же носом в кусты, ждала их там же, под старой липой — с необхватным стволом и высокими сучьями: нижние-то, видно, ломали каждое лето, собирая липовый "цвет". Спальный район — много экономных старушек, прибирающих всё, что "плохо лежит". Или растёт.

Рядом с кабиной Андрей живо поставил Лену на асфальт. Сунул руку в карман за ключами. Ребята (договорились заранее) собрались бежать за машину, чтобы сесть назад.

Из-за ствола липы внезапно выскочили трое, лет под тридцать, одетые в толстые куртки и штаны — охотничьи или рыбацкие одёжки, цвета тёмно-жёлтого хаки. Все трое нагружены плотно набитыми рюкзаками.

— Ключи! — рыкнул ближайший к Андрею "рыбак", наставив на него пистолет.

— Ребята, вы... — встревоженно начал Андрей, поднимая руки в успокаивающем жесте, но за спиной первого встали ещё двое — и тоже с оружием в руках.

— Ключи!

Зоя медленно отступала, стараясь незаметно оттеснить ребят от бандитов. Хорошо ещё, школьники поняли её маневр: сами пятились от машины мелким шажком... Бандиты думают: в машине могут быть деньги? Или им понравился сам транспорт?

Андрей неловко, потому что одна рука занята топором и потому что больше следил за бандитами, зашарил-захлопал по куртке в поисках кармана. Связка ключей звякнула, когда он протянул её первому с оружием. Почти одновременно, когда меньше всего можно было этого ожидать, Первый ударил Андрея пистолетом в висок и на лету цапнул падающие ключи, а потом перебросил их подельникам. Андрей буквально мгновением позже среагировал на начало удара, но блокировать его всё же не успел и рухнул на землю — очень неуклюже из-за рюкзака за спиной. Рядом глухо грохнулся топор...

"Рыбаки", не обращая внимания на ахнувших ребят и Зою, бросившуюся к упавшему (Валера — следом), быстро уселись в машину. Первый принялся было обходить машину, но из кабины водителя высунулся второй:

— Девку возьми! Вон ту, в очках!

Поигрывая пистолетом, Первый обернулся и оценивающе оглядел Лизу, пока лишь с недоумением хлопавшую глазами на происходящее. Ужаснувшаяся Зоя вскочила на ноги и приготовилась драться — топор против огнестрельного оружия.

Лиза, так ничего и не понявшая, только вздёрнула брови, когда Первый зашагал к ней уверенным шагом. Разве что насупилась... Зоя, стоявшая на его пути, взведённая, на грани слёз, дрожащими руками подняла топор...

Внезапно к Лизе бросился Кит и, крепко обняв её — спиной к Первому, завизжал так, что, показалось, вся улица зазвенела:

— Это моя сестра! Не отдам её! Стреляй! Стреляй в меня! Не отдам!

Первый, не ожидавший такого пронзительного крика, оторопел. Кит даже не поворачивался к нему, а просто продолжал дико орать, срывая голос и хрипя:

— Убей меня! Меня! Не трогай её! Убей меня!

Сквозь этот жуткий, пронизывающий всё тело и душу вопль Зоя, дрожа смотревшая то на машину, то на Первого, даже не расслышала — только увидела, как что-то крикнул водитель. Но Первый сплюнул и поспешил присоединиться к своим... Вскоре машина пропала за поворотом дороги, в переулке.

Сообразив, что, притихшие, брат с сестрой и сами разберутся, что к чему, Зоя снова кинулась к Андрею. Тот не без помощи Валеры уже сидел — и морщился. В первые секунды Зое показалось, что остаточное эхо Китова визга ему бьёт по ушам. Потом сообразила, что он морщится от боли: разбитая кожа на виске быстро выталкивала кровь. Быстро открыла рюкзачок и вынула косметичку-аптечку. Постукивая зубами, как от леденящего мороза, вздрагивающими пальцами промокнула рассечение на виске Андрея антисептиком и осторожно залепила его бактерицидным пластырем. И только затем сказала, переглянувшись с Валерой:

— Поднимайся, но не быстро. Голова закружится.

— Не плачь, — ровно сказал Андрей и ухватился за протянутые к нему руки.

Когда он поднялся на ноги, Зоя, отпустив его руку, всё-таки всхлипнула, вытирая неведомо откуда взявшиеся слёзы... Оглянулась на Кита с Лизой.

Как же раньше она не сообразила, что они родные? Двойняшки или погодки? Оба высокого роста, у обоих длинноватые носы с еле намеченной горбинкой и упрямые рты. Впрочем, сейчас рты уже не упрямые. Кит трясся, с трудом подавляя рыдания, и теперь не он, а наконец испугавшаяся Лиза утешала его... Ефрем, беспомощно открыв рот, стоял неподалёку, а Лена держалась за его локоть, пытаясь не опираться на ушибленную ногу.

— С чего начнём наш безмашинный поход? — деловито спросил Андрей, машинально трогая висок и приминая края пластыря, норовившие отлипнуть. Кажется, рассечение постепенно начинало опухать.

— С игры, — сухо ответила пришедшая в себя Зоя. — Замрите!

Поскольку она напряжённо глядела в сторону ближайшего дома, все обернулись проследить её взгляд — и застыли без дополнительного приказа: в их сторону ковыляли мертвяки из той самой кучки, которая только что слонялась вокруг да около подъездной двери. Пара согбенных фигур оставалась на месте, продолжая бродить по кругу, а эти шли к небольшой группе живых — хоть и не слишком быстро, но весьма целеустремлённо. Зоя насчитала семерых. Но не боялась. Потому что в этот момент злилась на себя: скомандовать "замри!" сумела, но не догадалась скомандовать сбросить на землю всё тяжёлое, что имелось в их группе. Переживала в большей степени за Андрея: её собственный рюкзак он так и носил сам, забрав его ещё в школе. И сейчас, еле оклемавшийся после внезапного удара и падения, он с трудом стоял неподвижно. Именно в этом рюкзаке лежали самые тяжёлые металлические предметы, прихваченные Зоей в качестве оружия...

Она не видела, что творилось с ребятами за спиной, но замечала, как Андрей с усилием старается не шевелиться, раз даже вздрогнул... Не спину ли повредил, упав?..

Близко. Совсем близко. Видны гниловато-светлые, почти у всех одинаково выпяленные, словно вывалившиеся на мир глаза. У одного нет носа — осталась одна только чёрная рваная дыра. У другого ранее белая рубаха полурасстёгнута и обляпана коричневато-чёрными пятнами впереди... У следующего, которого можно разглядеть за шатающимися фигурами впереди идущих, лицо обмазано чем-то, что... Зоя скривилась, остро пожалев, что нельзя отвернуться, а лишь опустить глаза. Мозгожратель, блин...

Идущие впереди двое замедлили шаг, а потом и вовсе окаменели на месте... За ними постепенно вставали, кто где, другие пятеро... Минута, другая... Один из двоих зашатался, пытаясь повернуться. Другой повторил его шатание, разворачиваясь более уверенно. Снова потекли муторные минуты, пока живые, застывшие памятниками самим себе, наблюдали за уходом мертвяков... Не двигались, пока все семеро не присоединились к оставленным было двоим, пока они снова не начали свой странный танец, бродя в каком-то странном замкнутом кругу.

Словно куда-то в воздух Валера безразлично сказал:

— А вот если бы у Андрея в руках был пистолет, мы были бы с машиной.

— Ты же сказал, что патронов в нём нет, — недоверчиво прохрипел Кит.

— И сейчас скажу, что нет, — ответил Валера. — Только Андрей взрослый. И в его руках пистолет бы выглядел солидней, чем в твоём кармане. Хоть напугать, в общем...

— Ну и забирайте! — обозлённо рявкнул Кит, но агрессивно выразить обиду помешал голос: едва парень нажал на горло, как голос немедленно сдох в сипящий шёпот. Но оружие, предварительно оглянувшись на мертвяков, он Андрею всё же передал.

И тут Зоя что-то заподозрила. Лица что у племянника, что у дяди были как у тайных заговорщиков-интриганов. Друг на друга не смотрели, но это безразличие, если вглядеться, было одинаковым у обоих, как будто они изо всех сил старались сохранить секрет, известный только им. Что с этим оружием не так?.. Андрей сунул пистолет в карман своей кожаной куртки, где недавно лежали ключи от машины. Сунул спокойно. Так. Если Кит в оружии не разбирается, а Андрей разбирается, н обращается с ним как с безопасным предметом, значит, пистолет и впрямь без патронов. Но что таят эти двое? Явно что-то связанное с пистолетом же.

— И что дальше? — с тревогой спросил Валера, не спуская глаз с бродящих по маленькому пятачку мертвяков, будто тот подъезд магнитом притягивал их и удерживал.

— Выбора больше нет — идём к дому Зои, — хмуро сказал Андрей. — Разве что по дороге найдём ещё одну брошенную машину.

— А почему не в один из этих? — вызывающе спросил Кит. — Здесь же теперь наверняка много пустых квартир!

— Чтобы спрятаться в любом из этих домов, придётся сначала проверить и подъезд, и выбранную для ночевой квартиру. Проверить на наличие мертвяков. А в подъезде Зоиного дома люди уже готовы к отпору, да и дежурят. А там можно будет дождаться — вдруг связь появится, вот и позвоните родителям, чтобы знали, что вы живы... Зоя, откуда начинается наш путь?

— Надо пересечь этот газон и добраться до дороги, где стоят мертвяки. Если по этой дороге идти не сворачивая, если нам никто не помешает, дойдём за десять минут. А потом по другой улице надо спуститься мимо одного дома — и мы будем рядом с моим.

— Пойдёмте быстрей, — умоляюще попросил Ефрем. — Мне легче идти, чем стоять.

Ребята с ним согласились, несмотря на то что стояли на виду у бродячих мертвяков. Но Зоя уже рассчитала: едва их "школьная" группа окажется на дороге, которая шла слегка под уклон, высокие, пока безлиственные, но густые кусты, окружавшие приподъездные площадки, скроют живых от мёртвых глаз.

И они побежали. Андрей снова взял на руки Лену, которая сначала даже испугалась за него и принялась отнёкиваться: "Вы же упали!"

Андрей только отрицательно мотнул головой. А Зоя с трудом заглушила внезапно вспыхнувшую злобу на излишне деликатную девчонку. Какого фига?! Помогают тебе, так и принимай помощь с благодарностью! Это не у тебя неизвестно, что там с детьми! Не тебе обливаться холодным потом при страшной мысли: свекровь ушла-таки на работу, а Илюшка — взял и потащил Аниску на детскую площадку! А детская площадка перед домом свекрови богатая: не только разномастные качели и горки есть, но и две оборудованные площадки для тех, кому хочется поиграть в футбол или в волейбол... Бросить бы их всех здесь еле бегущих: и Андрея, и школьников, — да побежать бы изо всех сил на другой конец города... И глушила другую, укоризненную мысль: а может, наоборот? Это ты, состоявшаяся женщина, можешь подождать! А дети, которые бегут рядом и за тобой, каково им? Они не знают, что с их родными. Они не подготовлены к жизни — сиротами в этом мире... Если сиротами...

До поворота надо пробежать мимо семи довольно длинных жилых домов.

Она оглянулась: позади никого. Или мертвяки отстали, или и в самом деле не заметили, что вожделенная добыча быстренько смылась... Тем более — солнце всё ещё даёт о себе знать, но тень от дома становится всё плотней и угрюмей, а потому...

Когда пробегали четвёртый дом, Андрей, заметно запыхавшись, позвал, неожиданно завернув на приподъездную площадку:

— Зоя!

И, добежав до двух остановившихся взрослых — Лена в центре, ребята снова замерли, на всякий случай и без предупреждения играя в уже известную игру и с тревогой и опаской поглядывая вокруг. Как ни странно, но Андрей озвучил мысль, которая порой мелькала в размышлениях Зои, но которую она не думала выдавать вслух, потому что... плевать, что будет потом. Главное — довести всех до безопасного места.

— Зоя, мы сейчас приведём в твой дом несколько... — он со вздохом оглядел школьников, — голодных ртов. Понимаю, что там пока ещё есть чем их накормить, но...

— Что ты предлагаешь? — нетерпеливо перебила она.

Ребята тоже обеспокоенно уставились на него.

Он кивнул в сторону дома. Там, между двумя подъездами, пряталась лестница, спускающая под крышу полуподвального помещения со скромной вывеской "Продукты". Зоя скептически поджала губы: он думает, что в таких магазинчиках ещё что-то может остаться? Да местные наверняка уже успели обчистить их, потому что поняли, что катастрофа затяжная! Это понимала даже она, зацикленная на своих детях.

— Предполагаю, что ты хотела бы сказать, — после неловкой паузы сказал Андрей, правильно расценив её недоверчивый взгляд на вывеску. — Но проверить надо бы. Не хотелось бы, чтобы твои соседи отнеслись к ребятам... как к нахлебникам.

Кит что-то заворчал, но Лиза дёрнула его за рукав.

— Там, наверное, всё уже съели, — тоскливо сказал Ефрем, вздыхая и трогая карман с пирожковым пакетиком.

— Ребята, а если придётся в доме Зои задержаться? — убеждал Андрей. — Ну, что у неё в квартире может быть из еды? Подумайте сами! Она же не рассчитывала, что приведёт к себе целую команду. Съедим всё сейчас, а потом как выживать?

— Наши родичи... — заикнулся Кит, но Лиза снова дёрнула его и сердито сказала:

— Заткнись, Кит. Надо думать о том, что через полчаса будет, а не психовать и не надеяться... — Она судорожно вздохнула и отвернулась.

— Согласна, — тихо сказала Лена. — Только вы больше не берите меня на руки. Если не наступать на стопу, а идти — наступая на боковую сторону, тогда я могу даже бегать. Лиза права. У меня это не впервые. Нога опухнет, но боли почти не будет.

— Идём? — нетерпеливо спросил Валера, кивая на магазинчик.

— Идём, — уже более жёстко сказал Андрей. — Помните, что берём? Долгоиграющие продукты — консервы в первую очередь. То, что разогревать не надо. Сухие продукты и воду. Заходим все, чтобы не было неприятных случайностей. Я впереди. За мной — Зоя. Закрывают группу Валера и Кит. Вопросы есть?

— Вопросов нет, — вдруг зашептала Лена, — но там, на газоне, что-то лежит.

Все оглянулись, немедленно выставив металлические палки перед собой, а Зоя лишь крепче ухватила топор.

Нечто лежало и в самом деле на газоне — и мимо него пришлось бы идти к лестнице вниз. Так что Андрей, быстро осмотревшись и убедившись, что пока им всем ничто не грозит со стороны дороги, осторожно шагнул на газон. Зоя, тоже уверившись, что вокруг тихо, последовала за ним. Он остановился в двух шагах от этого нечто и присел на корточки. Затаив дыхание, Зоя всмотрелась в нечто, наполняясь недоумением.

После нескольких встреч с мертвяками она уже не боялась их жуткого, чаще ободранного вида. Больше противно было. Но представшее глазам заставило не страшиться, а... Она попыталась определиться с чувством, но не сумела.

Два трупа. Уже не мертвяки, разгуливавшие с видом победителей. Именно что два трупа. Оба лежали. Один раскинулся, разбросав руки-ноги в стороны. Другой... Она сглотнула, глупо проверяя себя: стошнит — не стошнит? Достаточно светло, чтобы разглядеть подробности... Думала о себе — крутышкой стала, насмотревшись на ужасы сегодняшнего дня, ан нет... Снова сглотнула.

Один лежал. Другой — тоже, но лицом в землю. Рядом — так, чтобы одна рука влезла в разорванный живот первого. Последнее, что ладонь трупа в... э-э... в чужом животе, разглядеть было затруднительно. Поскольку над животом и над этой безжалостной рукой возвышалась странная куча — примерно с голову, полупрозрачная, мутно-белая. Как будто какой-то дурак-изобретатель взял бутылку, приготовил белую муть, густую-густую, и полил ею живот и руку в нём, постепенно выдавливая струйку за струйкой, чтобы она постепенно засыхала. Причём струек много, и все они лились сверху. И ещё. Были эти струйки настолько лёгкими, что, заворожённая видом странной массы, Зоя разглядела, что они отзываются даже на небольшой ветерок, слегка и неохотно колыхаясь...

Андрей не выдержал и потянулся было к этой массе топором, который не выпускал из рук. Зоя перехватила его руку.

— Нет! А вдруг зараза какая?

Он скосился на ближайший куст и выдрал ветку. Зоя хотела было сказать, что тоже не стоит, держа ветку в руках, дотрагиваться ею до белёсой массы, а вдруг та... перебежит от ветки к руке?! Но Андрей и не собирался этого делать. Он примитивно бросил ветку поверх дрогнувшей кучи. Сначала ничего не происходило. А потом ветка медленно утонула в этой массе, будто... будто её сожрали посередине! Потому как кончики, не попавшие на массу, упали по обеим сторонам от тела.

Медленно, словно боясь, что масса прыгнет на него, Андрей поднялся и отступил от неё. Затем поднял взгляд на Зою.

— Такое... видела?

Она покачала головой, слишком ошеломлённая и испуганная, чтобы произнести хоть звук. Думала, он распорядится идти к ребятам и устроить-таки набег на магазин, но Андрей обошёл мертвецов и пригляделся к ним с другой стороны.

— Мозги на месте... Но запах странный — от этой штуки, что ли? Как будто... ацетон... — чуть не прошептал он. Видимо, чтобы ребята не слышали. И кивнул: — Возвращаемся. Кажется, пока это нам ничем не грозит. Если не приближаться.

Бросив последний взгляд на мертвецов, Зоя поспешила следом за ним.

Промелькнула странная мысль о том, что слова Лизы о тараканах на мертвецах они как-то выпустили из виду. А может, стоило расспросить девочку подробней — о том, что они с Китом видели? А если... Если там были не тараканы?

— Ну, что там? — нетерпеливо спросил Валера.

— Пока ничего особенного, — ответил Андрей, — а у нас есть дела поважней. Ну, что? Готовы к грабежу? Идём?

Отозвались отнюдь не те, кого он спросил.

— Эй... Эй... — зашипели откуда-то сверху.

Они подняли головы, кто-то из ребят даже хмыкнул. На крыше над подъездной дверью сидел человек в бейсболке, который яростно махал им рукой. Окно над крышей было открыто, и в него опасливо высовывались ещё две головы. Убедившись, что стоящие у подъезда его видят, человек тихо сказал:

— В магазин лучше не соваться! Там сплошные мертвяки!

— Сколько? — спросил Андрей, почему-то обозлившийся. — Сколько их там?

— Штук десять, если не больше...

— У вас топоры есть?

— Топоры? — удивился человек, а потом покивал: — Есть, конечно!

— Спускайтесь! — безапелляционно велел Андрей. — И топоры не забудьте! Если жратву не взять, как вы собираетесь выживать? Спускайтесь, иначе мы сами всё заберём!

Спустя пять минут и впрямь спустившиеся с крыши подъезда пятеро добровольцев с топорами оживлённо помогали Андрею разделываться с мертвяками.

Для начала он выяснил, что магазинчик похож на узкий коридор с двумя прилавками по обеим сторонам этого коридора. Что мертвяки бродят по этому коридору, едва-едва минуя друг друга. Задумка была примитивна и проста в исполнении: Андрей показался мертвякам — и они немедленно побрели к нему; он пятился из магазина, а на выходе "мёртвых покупателей" встречали те самые добровольцы, которые по одному и крушили их топорами.

Бойня продолжалась недолго. Тринадцать мертвяков были оттащены на газон и подожжены. Вместе с теми двумя, которые зарастали белёсой массой. Причём, когда их подожгли, именно эта масса резко начала чадить по-чёрному, а смрад от неё пошёл такой, что живые, ругаясь матом и кривясь, немедленно натянули на носы всё, что помогало не пропустить эту вонь.

Грабёж в магазинчике был полным. И пришлые, и местные дружно, без ругательств между собой набирали (нет, собирали!) продукты и предметы быта подчистую, используя пакеты — это в основном пришлые, а местноподъездные и подоспевшие из двух соседних подъездов — передавали содержимое полок по цепочке в руки своих. Сначала Зоя забеспокоилась было из-за появления новых лиц, но Андрей быстро организовал с их помощью ещё и наблюдение с приподъездной площадки, чтобы мертвяки не появились слишком внезапно. Кроме всего прочего, пока народ кидался на полки, Андрей быстро провёл ликбез по обращению с мертвяками, как упомянув про игру в "замри", так и успев предостеречь, что унять их навсегда можно, только попав в мозги. Слушали его, как пророка, вещающего божественное откровение.

Ребята совали в магазинные пакеты всё подряд, и с горестной усмешкой Зоя заметила, что они стараются набрать, кроме пакетных супов и каш (девочки, конечно), побольше всяких пакетов с вкусняшками. Сама же она, пока местные не спохватились, первым делом отыскала полку с банками горючего, спичками и свечами. Электричества нет — свечи пригодятся. И горючее — пригодится, когда придётся греть воду. Спиртовку из бутылок сделать нетрудно... За спиной Андрей негромко сказал:

— А я бы не сообразил... Кстати, я фонарики взял. Пригодятся сегодня ночью.

Ей захотелось плакать от благодарности. Он всё-таки думает пойти с ней на поиски детей! А потом страх стиснул сердце: а если он имел в виду другое?!

Но она всё-таки уняла не вовремя подкатившие к глазам горячие слёзы и только спросила, не оборачиваясь к нему:

— А как мы всё это дотащим?

— Ребята в подсобке нашли большие плотные пакеты из-под сыпучих продуктов, сложили один в другой несколько штук. Набранное складывают туда. Асфальт здесь довольно ровный — потащим всё по нему, а там посмотрим. В любом случае надеюсь, твои соседи будут нам рады.

Ещё через минуты, пристально осмотрев пустые полки, Андрей кивнул ребятам (мальчишкам — девочки сидели на улице, сторожа нахапанное) на выход. У входа их встретил тот самый мужчина в бейсболке и пожал Андрею, а потом и Зое руки.

— Темнеет, — сказал он, глядя на чернеющие тени. — Но света пока достаточно. Хотим устроить ещё налёт на пару ближайших магазинов. Не хотите принять участие?

— Торопимся, — ответил Андрей. — А почему сейчас, а не завтра?

— Сам же сказал, — усмехнулся мужчина, — насчёт "как выживать будем". А кто скажет точно, что завтра будет?.. Уж лучше сегодня запастись... Ох, и дураки мы, что раньше не подумали мертвяков по очереди по бошкам-то... С другой стороны, надеялись очень, что вот-вот это безобразие закончится... Ну, или его сверху закончат.

— На армию надейся, а сам не плошай, — пробормотал Андрей и кивнул. — Всё, пошли мы. И так уж опаздываем. Будьте осторожны. Не везде такой удобный коридор, как в этом магазине, может быть.

И пошёл было к ребятам, ожидавшим его на дороге, но вдруг остановился, обернувшись к бейсболочнику.

— Кореш, много ли видел за сегодня мертвяков?

— Ну-у... Достаточно.

— Не было такого, что по ним тараканы бегали?

Зоя ожидала, что бейсболочник хмыкнет или как-то по-другому отреагирует на странный и, вообще-то, глупый вопрос, но тот задумался, а потом сказал:

— По тараканам не скажу, но вот какие-то насекомые по глазам бегали — это видел.

Лиза сказала: "По лицу" — вспомнила Зоя.

Значит, Андрея это наблюдение тоже задело? Впрочем, как же не задеть? Человек только что умер, а на нём резко появляются какие-то насекомые, похожие на тараканов...

... Им здорово повезло! Они дотащили пакеты с награбленной добычей до торца дома — и обнаружили открытую машину. Андрей и Зоя подбежали к ней, осмотрели, нет ли в ней опасных пассажиров. Не было даже крови!

— А ключи? — охнула Зоя.

— Да ... на ключи, — пренебрежительно отозвался довольный Андрей, и через минуту машина с раскуроченной панелью подъехала к обрадованным ребятам.

Решили взять с собой даже большие пакеты, хоть они и были надорваны после волочения по асфальту. Сколько сумели — впихнули в багажник и на задние сиденья. Рядом с Андреем была усажена Лена, остальные быстрым шагом сопровождали машину, потому что Зоя сказала, что за следующим домом будет виден её дом.

По дороге Андрей сбил двух мертвяков — Зоя и ребята добили: после виденного на газоне как-то не хотелось оставлять мертвяков, способных на некое, пока неизвестное, но явно опасное действие... Потом пришлось остановиться и убирать с дороги перегородившие путь легковые машины. Ребята помогали активно: близость безопасного места подбадривала. Да и неголодные: успели прямо в магазине наесться и напиться всего, на что упал взгляд голодных глаз.

Перед тем как переехать на дорогу, ведущую напрямую к дому, Зоя предложила перебрать продукты и разделить на две части: те, что оставят в подъезде для всех (подношение соседям — усмехнулась она), и те, что заберут с собой, как законную добычу. Андрей посмотрел на неё неопределённо. Но ребята, несмотря на усталость, пока ещё не совсем поняли серьёзность происходящего, а потому были щедры и быстро поделили награбленное на две части. Зое даже пришлось вмешаться, чтобы они оставили и себе не самых вкусных, но необходимых продуктов на первые несколько дней.

По дороге перед своим домом Зоя с ребятами шла впереди машины, едва тащившейся за нею, и обдумывала то, что скажет соседям...

Ничего говорить не пришлось: едва машина остановилась перед её подъездом, дверь открылась сразу. Правда, к ней ещё надо бы подойти — через странный набор мебели, разбросанный, на первый взгляд, сумбурно, а на деле, как заметила Зоя, обдуманно — так, чтобы мертвяки, проходя их, создавали шум.

— Зоенька! — тихонько позвала тётя Нина из полуоткрытой двери. — Ты ли это?

— Я, тёть Нин, — кивнула она. — Тут со мной ребята из школы...

— Да вы проходите! — засуетилась тётя Нина — за её спиной маячил высоченный Геннадий, её сын.

— Тёть Нин, нам бы надо, чтобы кто-то помог перенести продукты в подъезд. То, что ребята понесут ко мне, — это для их проживания, а остальные пакеты — это для нас всех в подъезде.

Геннадий выступил из-за спины матери и вместе с Андреем, знакомясь на ходу, пошёл к машине. Тётя Нина же побежала назад, в подъезд, — выкликать мужиков для разгрузки. Идущим в подъезд ребятам Зоя велела не подниматься на её девятый этаж, а пройти в квартиру на четвёртом — там, где жил сосед "из органов", как про него говорил сосед Саша. Квартира свободна, так почему бы уставшим ребятам не занять её?..

Когда закончили переносить продукты, на улице стоял мрачный поздний вечер. Мрачный — потому что фонари не горели, а на небе висли грузные тучи.

Глава шестая

С заново уложенными рюкзаками спустившись к машине и посветив зажигалками, Андрей и Зоя обнаружили на заднем сиденье Валеру. Мальчишка сидел напряжённый и смотрел исподлобья. Садясь на место водителя, Андрей сказал:

— Ты остаёшься.

— Я поеду, — упрямо сказал Валера.

— Нет. Ты останешься отвечать за ту шаблу, которую мы сюда вынужденно привезли. Ты своих одноклассников знаешь — постараешься, чтобы не бузили, если что.

— Андрей, ты прекрасно понимаешь, что они меня слушаться не будут, — попробовал убедить его Валера.

— А ты постарайся, — уже холодно посоветовал ему дядя. — Не забывай, что они здесь из-за тебя.

— Так нечестно, — обиженно сказал мальчишка и, выйдя, хлопнул дверью.

Устроившись рядом с Андреем, Зоя проследила, как плохо видная в темноте фигура доплелась до подъезда. Мелькнул смутный свет, когда дверь открылась...

— Строго ты с ним, — заметила Зоя.

— Ничего, его родители тоже воспитывают строго. Потому не нытик, не мямля. Иногда вспыхнет, но... Сейчас подумает и поймёт, что я прав. Так что за своих гостей не бойся. Всё. Пора. Посвети мне.

Зоя снова чиркнула зажигалкой, и Андрей склонился к панели завести машину. Шорох раз, шорох два — что-то суховато крякнуло, уныло протарахтело и заглохло.

— Не понял, — насторожённо сказал Андрей. — Зоя, посвети ближе.

Стараясь не подпалить рукава куртки, она отдёрнула от запястья манжет и снова поднесла огонёк, держа его сбоку от рук Андрея. Тот опять попытался завести машину. Потом ещё раз... Наконец выматерился себе под нос и, откинувшись на спинку кресла, некоторое время сидел, глядя в ветровое стекло. Зоя зажигалку притушила и смотрела на него вопросительно. Потом обернулась к своему окну: по кустам с газона напротив прошелестел ветер. Она взглянула на дом напротив. Глухой свет проехался в паре уже привычно чёрных, будто выбитых, окон — и пропал. Там тоже прячутся.

— Зоя, посиди немного, я сейчас...

Она не ответила, только взглянула ему вслед.

Андрей вышел, подошёл к багажнику — судя по звукам, открыл его и после небольшой возни направился, кажется, к подъездной двери. Точно. Снова затеплилось смутное вертикальное пятно, быстро расширилось и снова исчезло. Зоя терпеливо ждала.

Машина сломалась напрячь? Пока ехали к дому, она видела, что бензина в ней достаточно... И в первый раз Андрей завёл легко... Значит... Она постаралась не думать о том, что решит Андрей. Первое впечатление, что он специально, что он только сделал вид — машина сломана, чтобы заставить её, Зою, переночевать в укреплённом убежище, а с утра поехать за её детьми. Чисто практически — он прав. Но... Она чуть не задохнулось от сильного чувства ужаса: он-то своего родного племянника нашёл, а она своих детей?! Он обещал!.. Пришлось подышать — мелко-мелко, успокаиваясь.

Вертикальная полоска неровно засветилась, потемнела ненадолго, появилась, шатаясь, — и пропала. Зажавшись, Зоя ждала. Андрей открыл дверь и велел:

— Выходи. — Не успела закричать, потому что снова чуть не задохнулась, как он добавил: — Придётся идти пешком.

И взял с сиденья оставленный там рюкзак.

— А... куда ты ходил?

— Отнёс канистры с бензином к дежурным и предупредил Геннадия, чтобы прямо сейчас слил бензин из машины. Завтра ещё неизвестно что будет — может, и на улицу не выйдешь. А бензин нужен. Выходи.

Он помог ей надеть рюкзак, потом надел свой.

— Дорогу знаешь? Сможешь в темноте провести?

Легко сказать — в темноте... А если в той темноте встретят те, с которыми лучше не встречаться? Но... сама вызвалась. И не просто вызвалась — рвалась изо всех сил.

— Смогу, — хмуро ответила она, уже сомневаясь, правильно ли делает, собравшись в ночной поход.

— Ну, так чего стоим? Идём.

... Он легко сошёлся с её соседями, быстро пробежался по этажам, просмотрев все балконы, закрытые на всякий случай от соседних балконов. Быстрей, чем Зоя, узнал, что в её доме из восьми подъездов забаррикадировались семь, а с восьмым — неизвестно что, потому как стучались к ним, но никто не ответил. Он успел забежать в квартиру умершего жильца "из органов" — до того, как ребята там плотно устроились, и даже обыскал её. Когда она в своей квартире, отдав запасные ключи Лене — на всякий случай, перебирала заново рюкзак, он вошёл, закрыл дверь на ключ и сел рядом. Но не разбираться с рюкзаком, который собирался нести. Нет, он вынул тот самый пистолет, отданный ему Китом, и принялся... заряжать его!

— Откуда?! — только и сумела спросить Зоя.

— Прости, сразу не сказал. Когда Валера сторожил возле угла школы, он должен был не пускать к этому углу никого из вас, чтобы не видели: я бегал не к машине, а в вестибюль школы. Валера знал, где хранились патроны.

— То есть мы... вооружены? — пожелала убедиться она.

— Стрельба только в крайнем случае, — покачал головой Андрей.

— А мне? Пистолет?

Она спросила уверенная, что получит оружие. А он даже не спросил, откуда он возьмёт оружие для неё.

— Умеешь?

— Умею.

Он оглянулся, словно боясь, что кто-то войдёт неожиданно, и расстегнул куртку. Она только глазами захлопала: вся амуниция пряталась под курткой, но часть её была видна, и эта часть... то есть бронежилет... то есть... как там называется эта штука вся в ремнях? Кажется, оружейная упряжь?.. Повторять налипшее на зубах: "Откуда?" не стала. Надо будет — сам расскажет. Смутно подумалось насчёт квартиры жильца "из органов". Слышала пару раз обрывки из его бесед, пока он и его гости (чаще — коллеги) курили у подъезда, насчёт не задокументированного кем-то оружия, прибранного затем к частным рукам. Беседу не прекращали, пока она подходила к подъезду, пока ей любезно открывали дверь, глядя на две полные сумки с продуктами. Но всё же... Андрею-то об этом откуда знать? Или... он сам из таких?

Кобура с пистолетом теперь пряталась и под её курткой.

Прежде чем она там оказалась, Зоя на глазах Андрея зарядила пистолет, чтобы он уверился, что с огнестрельным оружием она обращаться умеет.

... Она провела его дорогой перед домом — той самой, которой днём шла сама. Оказалось, глаза неплохо привыкают к темноте. Чёрные тучи вскоре стали серыми, асфальт начал чуть болезненно для глаз играть оттенками чёрного и серого. Уже легче, потому что на сплошном пятне дороги сразу видны все посторонние предметы.

Как Зоя и предупреждала, переулок между её домом и соседним оказался наглухо забит машинами. Снова пришлось повторить путь через газон. Когда шли по пешеходной дорожке, она кивнула ему на дорогу и шёпотом напомнила:

— Где-то здесь твоя машина.

— Не моя. Родители Валеры оставили для меня на автостоянке, — откликнулся Андрей и чуть слышно вздохнул.

"Всё равно жалко", — про себя добавила Зоя.

Переулок прошли с трудом. Нет, между врезавшимися друг в друга машинами были не только щели, но и проходы, которые можно было пройти, не опираясь на остовы. Но примитивно существовала опасность наткнуться на мертвяков, замаскированных в этой автосвалке, прячущихся в ней в ожидании свежей прямоходящей жратвы. Поэтому Андрей шёл впереди — и очень медленно, простукивая машины взятым у ребят металлическим прутом. Стукнул раз, прослушал пространство — прошагали до следующего узкого прохода. Снова стукнул и прослушал... Таким образом вышли на остановку и выдохнули — на первом этапе долгой дороги.

На самой остановке мертвяков не было, но из-за навеса, когда уже он почти остался за их спинами, вышатались два мертвяка. Андрей, вооружённый прутом и топором, оставил на попечение Зои свой рюкзак и пошёл к ним. В темноте было плохо видно, но, затаив дыхание, она выждала обратное появление мужчины из неясной тьмы. Он промолчал, надевая с её помощью рюкзак, но его она поняла без слов: оставлять путь назад опасным негоже. Хотя что уж тут говорить... Эта мертвечина ведь не сидит на месте — возвращаться придётся точно так же, настороже.

Следующая часть пути — чуть заметный поворот вокруг недавно выстроенного дома-высотки: с одной стороны — дорога через узкий газон с высаженными на нём в прошлом году кустами, с другой — довольно узкий газон, шириной где-то в три метра, обычно тщательно выкашиваемый. Газон этот заканчивался невысокой бетонной стеной. Когда начали обходить тупой угол этого поворота, не сговариваясь, остановились оба.

Через пешеходную дорожку полз мертвяк. Нет, сначала Зоя решила, что это, возможно, раненый человек — дорога-то собой представляла ту же свалку, разве что пореже той, что осталась в переулке. Но услышала характерное мыканье, чуть ли не похрюкивание. И приподняла топор.

— Подожди... — Ночной воздух прошелестел шёпотом Андрея. — Посмотрим, куда...

И они замерли, стараясь дышать бесшумно.

Андрей прав на все сто — думала Зоя. А если с мертвяками происходит что-то ещё, о чём надо знать живым? А если это знание пригодится вот-вот, когда она встретится с детьми? И, быстрым жестом натянув на нос тонкий, но плотный трикотажный шарф, она стала дышать в него, потому как, стоя на месте, быстро начала замерзать. Шарф этот, очень длинный, можно было обернуть вокруг шеи в несколько раз, а потому понравился Андрею. Сам он нашёл в квартире жильца "из органов" съёмный кожаный капюшон, который сейчас и красовался на нём.

Мертвяк переполз дорожку и пополз далее. Следя за его движением, Зоя машинально попробовала продолжить его направление — и взглядом наткнулась на другое тело, лежавшее в прошлогодней траве и мусоре, притулившись к бетонной стене, поддерживающей насыпь вокруг высотки. Такой голодный? Ну, этот — первый? Что готов сожрать другана по несчастью?.. Последний, кстати, выглядит так, словно его жрала целая компания "друганов". Абсолютно растерзанное тело — даже издалека посмотреть. Да и как его ползущий аж с дороги разглядел? Тащится-то напрямую к нему. Вопрос тот ещё...

Андрей мягко шагнул к Зое и взял её за руку. Топор повесил в ременную петлю собственного рюкзака. Только прочувствовав тепло его пальцев, Зоя сообразила, что продрогла, несмотря на шарф. И тут же мрачно подумала: "Побыстрей бы этот мертвечина дополз до своего. Может, зря стоим? Топчемся на месте, время теряем..."

Второй мертвяк лежал ногами к дороге. Так что ползущий тянул своё тело вдоль него, не обращая внимания на стоящих в трёх-четырёх шагах от него живых. Когда голова ползущего оказалась на уровне плеч лежащего, он с огромным усилием вскинул руку. Та упала на грудь лежащего, а потом сползла к животу. Окаменела... Зое это что-то напомнило. Сдвинув брови, она всполошённо начала вспоминать.

Рука подвижного мертвяка снова шевельнулась. Андрей нетерпеливо шагнул ближе, ссутулившись — всматриваясь. Зоя поневоле шагнула с ним — и вспомнила. Мертвяки на газоне. На животе одного — та самая мутная слизь горкой, в которой потом будто переварилась брошенная Андреем ветка.

А в следующий миг она почувствовала тошноту. Пальцы подвижного мертвяка медленно, но уверенно расчистили живот лежащего от остатков разорванной на нём одежды. Он даже не смотрел на то, что делает. А потом эти пальцы, словно действовавшие независимо от неподвижного хозяина, согнулись хищными когтями и впились в живот лежащего, проталкиваясь всё глубже. "Наверное, это очень сложно, — в полуобморочном состоянии размышляла Зоя. — Ведь второй уже застыл — на довольно прохладном воздухе весенней ночи. Да и пальцами порвать кожу... Или она уже порвана?.." Да, пальцы ползуна решительно впихивались в живот "дохляка" до тех пор, пока вся кисть не пропала внутри тела... В ушах Зои звенело, и от обморока спасали только тёплые пальцы Андрея, по движениям которых она понимала, что и ему не по себе: он то и дело, наверное сам того не замечая, судорожно сжимал её ладонь, возможно тоже черпая силу в её тепле...

Кисть первого будто обрубили. Так на животе "дохляка" выглядела рука недавно ползущего. Теперь картинка для не знающих виделась так: оба погибли от рук мертвяков.

— Успокойся... — прошелестел шёпот Андрея, и только сейчас Зоя поняла, что ляскает дрожащими зубами. — Стой...

Она мысленно закончила: "На месте..." И кивнула, хотя он не оборачивался к ней.

Он снова взял топор и медленно, сторожась, приблизился к мертвякам.

Почему он оставил её, не предложив пойти к ним вместе? Ответ однозначен: Андрей боится её реакции на то, что там может произойти. Она посомневалась, а потом сжала топорище и пошла следом. Андрей оглянулся, но ничего не сказал.

Они сели на корточки рядом с мертвяками, напрягая глаза и пытаясь разглядеть — уже предполагаемый результат этого странного и жуткого проникновения мёртвой кисти одной твари в мёртвый живот второго. Правда, мелко вздрагивающая от напряжения Зоя подумала, что результата придётся ждать слишком долго...

Но нет. Она заморгала, пытаясь определиться, видит ли она происходящее на самом деле, или ей только.... Чудится.

Вокруг запястья первого вытолкнулась серая струйка. Сначала Зоя, всё ещё не отошедшая от привычных понятий, решила, что всунутая в живот кисть выдавила из мёртвого живота, как минимум, сукровицу. Или любую другую телесную жидкость... Но уже вторая струйка, едва уловимо теплившаяся серым отсветом, отчётливо напомнила виденных возле подъезда соседнего дома мертвяков. Итак, эта штука получается таким образом? Один мертвяк ползёт к другому и выполняет чуть ли не ритуал?

Выталкивание из живота серых струек — одной за другой — завораживало. Зоя не успела заметить, как начала ждать появления всё новых и новых...

Из наваждения вывел Андрей. Когда живот с всунутой в него рукой скрылся под ненадёжно колышущейся кучей словно бы желатиновых струек, он встал, огляделся и, как совсем недавно, обломив ветку с куста, поджёг её и бросил на трупы.

— Бежим! — вполголоса велел он, хватая Зою за руку.

Она догадалась, что он боится не только того, что на огонь побредут мертвяки, но и страшного смрада, который они уже "распробовали на вкус" у того подъезда, когда сжигали не только мертвяков, вытащенных из подвального магазинчика, но и тех двоих, лежащих на газоне и почти погребённых под такой же странной массой.

По дороге им пришлось снова остановиться, чтобы уничтожить трёх мертвяков: один бежал навстречу, а другие двое, будто по-дружески болтавшие у сетчатого забора высотки, отцепились от него и поплелись к ним, раскачиваясь в стороны так, словно допились до невменяемого состояния — и вот-вот рухнут, потеряв равновесие.

Андрей, оглядевшись, тоже помчался навстречу бегуну, но в последний момент шарахнулся в сторону и резко устроил ему тривиальную подножку. А когда тот грохнулся, раскроил ему топором башку. Тот мгновенно опал на земле, будто уснул...

Пока суд да дело с бегуном, Зоя, наоборот, сделала вид, что хочет по газону обойти идущих к ним мертвяков. Едва ступила на прогибавшуюся под ногой почву, один медленно, но сразу повернул к ней. Другой не сразу сориентировался, что происходит. Пока Зоя, медленно отступая от первого, заманивала его, чтобы столкнуться с ним один на один, Андрей быстро шагнул ко второму. Упали мертвяки почти одновременно.

— Там, дальше, кажется, свободно, — прошептал Андрей, глядя вперёд. — Остановка там, да? Зоя, — таща за руку, сказал он, словно ведя чуть ли не светскую беседу. — Когда с детьми встретишься, что будешь делать?

— От свекрови уведу их в деревню, — ответно прошептала Зоя, торопливо перебирая ногами: он тащил так мощно, что она боялась свалиться. — У меня родители переехали в деревню, а эту квартиру нам с мужем оставили. — И тут же испугалась: — А как же ты?! Как же ты потом вернёшься к Валере?!

— Молча, как выражается мой племяш, — хмуро пошутил Андрей, вглядываясь в пешеходную дорожку. — Замяли, ага? Так куда дальше от перекрёстка?

— Быстрей получится, если через центр города пройдём. Мы однажды от свекрови возвращались, движение в городе встало — что-то с троллейбусной линией случилось. Три часа добирались через все пробки. У нас машина была... Сейчас, наверное, будет дольше... Но всё же, Андрей, что ты будешь делать...

— Давай подумаем об этом, когда найдём твоих детей, — предложил Андрей, пристально глядя вперёд. — Зоя, посмотри на остановочный навес. Мне кажется, или там кто-то есть? Причём не мертвяки...

Зое немедленно захотелось сунуть руку под куртку и удостовериться, что кобура с пистолетом на месте. Но пока только крепче сжала топор...

Предположение, что на остановке кто-то прячется живой, подтвердилось: Андрей не просто заметил движение — там ещё и свет временами мелькал. Они остановились неподалёку и принялись шёпотом совещаться: стоит ли подходить и лоб в лоб встречаться с неизвестными, когда можно обойти остановку за навесом по той же пешеходной дорожке?.. В свежем воздухе пахнуло сигаретным дымком.

— Нам нужна информация, — решил Андрей. — Не думаю, что там бандиты. Все бандиты наверняка попрятались, а эти...

И они пошли к навесу, специально шаркая по асфальту подошвами ботинок. Правда, Зоя подумала, что это шарканье опасно: их могут принять за мертвяков.

Опасения в какой-то мере сбылись: под навесом насторожились. Промельки света немедленно пропали.

— Здесь живые, — тихонько сказала Зоя, остановившись в двух шагах от стенки навеса. — Можно к вам?

Андрей, замерший рядом, щёлкнул зажигалкой.

— Заходите, — вполголоса пригласили их.

Она ещё улыбнулась: в открытый всем ветрам навес — "Заходите"?

Под навесом прятались, сидя на скамье, трое — две женщины и мужчина. При них — несколько больших пакетов, набитых явно продовольствием и вещами, и собачка на поводке, уставшая, как и они все. Узнав, куда собрались незнакомцы, мужчина сказал:

— В центр города лучше не соваться. Там такие толпы мертвяков, что протискиваться придётся. Недолго, как вы понимаете, протискиваться.

— Мы оттуда, — подхватила женщина с платком на голове. — С трудом прорвались. Теперь вот не знаем, что дальше делать, куда идти. Здесь, мы видели, в некоторых домах свет горит. Но там, где есть живые, подъезды заперты или забаррикадированы.

— А вы попробуйте войти в те подъезды, которые открыты, — посоветовал Андрей, — найдите любую квартиру и сами в ней запритесь. А ещё лучше — уходить бы из города надо. А что там, в центре, происходит? Чего они туда лезут?

Беженцы только головами покачали. Никто пока ничего не знает. И из-за чего началась эта страшная эпидемия. И только ли в их городе она бушует. И помогут ли городу со стороны — армия и правительство, например. И что ожидает всех в дальнейшем, и страшно-то в основном из-за неизвестности — связи-то нет, как не было...

Зоя вопросительно посмотрела на Андрея. Он правильно понял её взгляд.

— Вон тот дом видите? Там в семи подъездах дежурят жильцы. Не могу сказать, что они вас пустят. Но и оставлять вас здесь нельзя. Попробуйте постучать в пятый подъезд. Может, и откроют. Там пустые квартиры есть, куда можно вселиться на первое время.

— Вы оттуда? — с надеждой спросила женщина, державшая на коленях собаку. — А пройти можно? Этих там нет?

— Вы же понимаете, что мы на последний вопрос точно ответить не можем, — напомнил Андрей. — Сейчас там мертвяков нет. Но что будет через минуту?

Ещё немного посидев и пожаловавшись на усталость, трое поднялись со скамьи и поплелись по указанному адресу. Зоя ощутила, как больно стукнуло сердце: а если Геннадий, дежуривший у подъездной двери, не впустит их? Не выдержала и высказала вслух свои опасения.

— Я поспрашивал твоих соседей, — сказал Андрей. — Пока беженцев не было, кроме наших детишек. Но этих наверняка пустят.

— Почему?

— Первые. Пока ещё твои соседи думать не думали, что их будет много. А эти... ещё неизвестно — может, останутся только на ночь. Зоя, как идём дальше?

— Я хотела через перекрёсток в центр города, — задумчиво сказала она. — Но теперь придётся идти дорогой от перекрёстка налево. Дольше и в обход, но... Андрей... — Она прикусила губу: зачем она это говорит! Но остатки честности заставили-таки её высказать затаённую мысль: — Может, тебе вернуться к Валере? Я ведь и в самом деле не собираюсь возвращаться сюда!

— А если случится нечто, что тебе самой придётся вернуться? Представь ситуацию. И сумеешь ли в таком случае... Зоя, если я решу возвращаться, я сам тебе об этом скажу. Веди. Где мы должны свернуть и в какую сторону?

По дороге к перекрёстку они добили ещё троих мертвяков, которые вышли на звук их шагов. С этими звуками ничего не поделаешь: возле перекрёстка любой шорох буквально гремел. И даже машинная свалка не приглушала шелеста живых. Но этих мертвяков убить было легко: не из бегающих оказались...

А когда прошли перекрёсток, обнаружили, что та самая дорога слева запружена машинами только в самом начале — чуть дальше по ней стало легко идти: машины попадались в основном лишь оставленные на обочинах. Андрей на всякий случай проверил несколько — ни одна не завелась. Пока проверял, Зоя стояла рядом и цепко оглядывала видимое пространство и прислушивалась к ночному воздуху. Дома по обеим сторонам дороги мрачно чернели, и Зоя заметила, что ни в одном из них света нет. Хотя и время, конечно, позднее, так что если в этих домах и были живые, то наверняка уже спали, утомлённые страшными передрягами этого дня.

Молча прошли ещё несколько остановок, прежде чем Андрей застыл на полушаге.

— Зоя, видишь?

Подбородком указал в сторону. Сначала она ничего не видела, но подошла ближе и с его места присмотрелась. Одна машина на обочине едва уловимо мерцала подобием света. Андрей взглянул на неё и спросил:

— Посмотрим?

Она кивнула, но в первую очередь подумала о зажигалке. И оказалась права.

В подозрительной машине сидели двое: водитель, откинувшийся на спинку кресла, и пассажир рядом с ним. Именно этот пассажир и всунул ладонь в разодранный живот водителя. Хотя этой ладони уже не было видно...

— Жаль, фонарики не работают, — прошептал Андрей и щёлкнул своей зажигалкой, чтобы поднести её ближе к глазам пассажира.

Зоя думала, что он хочет посмотреть именно пассажира, потому что страшится поднести свет к глазам водителя, почти скрывшегося под белёсой массой. Но у Андрея было другое на уме. Присмотревшись к глазам пассажира, он тихонько предложил:

— Зоя, глянь ему в глаза. Что увидишь?

Они поменялись местами — и Зоя, склонившись к машине, приблизила свой огонёк к мертвому пассажиру. Чуть не рванула назад: глаза мертвяка шевельнулись!

— Он мёртв, — напомнил Андрей, оглядываясь.

Снова приблизив пламя зажигалки к лицу "пассажира", Зоя, затаив дыхание, наблюдала, как по мёртвым глазам движется что-то, что похоже на...

— Помнишь, Лиза сказала про тараканов? — сказал Андрей. — Я думал — она говорила про обычных насекомых. Но здесь нечто иное. И я не понимаю — эти насекомые из могильщиков? Или...

— Что бы ты про них не думал, я хочу спалить эту машину, — передёрнув плечами, ответила Зоя.

— Согласен.

Как ни жаль было бензина, но наполовину полную канистру они нашли, облили легковушку и подожгли её... Уходя от неё, Зоя подумала: те жильцы из ближайших домов сейчас, наверное, с ужасом смотрят на машину, пылающую высоким, ревущим огнём, и им страшно... Она бы точно испугалась...

Глава седьмая

Странно идти по улицам будто вмиг опустевшего... нет, даже вымершего города. По улицам, безнадёжно тёмным. Если не считать низких туч, полыхающих тёмно-оранжевым заревом... Несколько раз пытались хотя бы приблизиться к центральным районам, чтобы сократить путь. И тогда эти тёмно-оранжевые всполохи отчётливо показывали, что город местами нехило так горит — видимо, пылают те дома, в которых поутру не успели отключить газ и электричество. Но после приближения к центру снова приходилось спешно сворачивать: мало того что начиналось скопление беспорядочно брошенных машин, так ещё между ними бродили неуверенно стоящие на ногах фигуры.

Один раз Андрей не выдержал:

— Откуда ты так хорошо знаешь эти места?

— Когда мы только поженились, в выходные часто ходили пешком от нашего дома до дома его родителей. И обратно. Это было... Ну, как будто свидания продолжались. Это потом, когда дети появились, не до прогулок стало.

Замолчав, Зоя попыталась представить в воображении квартиру свекрови. Та жила одна в двухкомнатной: когда с мужем развелась, тот взял долю от квартиры деньгами и уехал на Север... Зоя очень хотела видеть, хотя бы мысленно, успокаивающую картинку: дети закрылись в небольшой комнате, а свекровь на цыпочках то и дело подходит к входной двери — посмотреть в "глазок", а может, выходит и на кухню, чьи окна "смотрят" на оживлённую когда-то (только вчера!) улицу с весьма энергичным движением, и вглядывается в ночную темень, а там, на улице, крики, мольбы о помощи, тоскливый рёв противоугонок или сирен... Впрочем, последние уже давно молчат... "Не выходи! — про себя заклинала её Зоя, механически передвигая ноги, наполненные тяжкой усталостью. — Не выходи из квартиры! Знаю, что любопытная — везде нос хочешь сунуть. Но ради детей, ради внуков, маленьких и беспомощных, не выходи!" А может, дети не просто закрылись в комнате, а уже спят, вскрикивая во сне от страха или плача...

А монотонный шаг и уже привычная оглядка по сторонам потихоньку переводили мысли на другое: как там ребята, которых Андрей и она спрятали в её доме? Не ругаются ли с соседями, не злят ли их своими претензиями? Всё-таки дети богатеньких — кто бы ещё учился в частной школе?... Привыкли, небось, ну, если не к роскоши, то к большему комфорту. А тут им — почти спартанская обстановка в квартире жильца "из органов"... Зоя оставила запасные ключи от своей квартиры Лене, а перед уходом показала, где что лежит — на всякий случай... Как там те трое с собачкой, которых они с Андреем отправили в её дом? Открыли ли им соседи подъездную дверь? Приютили ли?

И снова мыслями вернулась к соседям: лишь бы не рассердились, что она, Зоя, оставила им команду нахлебников... А потом усмехнулась даже. Вроде не собирается в свой дом возвращаться. Так почему же до сих пор её беспокоит мнение соседей? Это мама научила, частенько причитая: а что соседи подумают, если сделаешь что не так? Нет, пусть теперь о настроении соседей думает Андрей. Ему возвращаться в дом к племяннику. Хотя чего она сама нервничает? Там единственный — Никита, Кит который, — и может вызвать тревогу своим поведением. Но с ним-то Валера справится... Да и спят они сейчас все, усталые от пережитого.

Сумбурные мысли перебил Андрей. Когда он заговорил, она буквально услышала, что он сильно морщится. Не сразу поняла, в чём дело, но, глубоко вдохнув, тоже скривилась: дым в воздухе был примерно в той концентрации, как в тот год, когда вокруг страшно горели леса и когда квартиры долго приходилось отмывать от чёрной копоти...

На них обоих уже давно медицинские маски (надеты сразу две), предусмотрительно взятые Зоей. Но Зоя-то ещё и в шарф кутала нос, а кожаный капюшон Андрей не давал возможности использовать его в качестве ещё одного респиратора.

— По таким дорогам — на велосипеде хорошо. Где на нём, а где — вести.

— Да, неплохо бы, — откликнулась Зоя и вспомнила старинный велосипед мужа, на котором он гонял, как рассказывал, в школьные годы. "Велик" тот принадлежал ещё его отцу. А тому подарил его отец. Висел тот "велик" на балконе в квартире свекрови. Но, к сожалению, использовать его сейчас уже нельзя. Слишком старый — это одно. Другое дело, что он подростковый... Вести с собой, используя для перевозки поклажи? Тоже нереально: неизвестно ещё, что там с шинами за столько-то лет...

Только мысли, перепрыгивающие с одной темы на другую, и помогали идти, хотя время от времени Зоя мрачно думала о том, сколько она сегодня прошла и сколько ещё предстоит, да ещё с детьми, если она собралась бежать из города к родителям в деревню.

Андрей как будто подслушал её сомнения.

— Ты уверена, что стоит уходить в деревню? — вполголоса спросил он, благо место попалось чистое — видно далеко, и некоторое время они шли вровень друг с другом. — А если и там то же самое? Что-то я плохо представляю, как ты пойдёшь пригородными, а потом и просёлочными дорогами до деревни...

Насупившись, она не стала говорить, что последние несколько минут тоже пыталась представить себе эти дороги и что они начинали её страшить, несмотря на весь её запал решимости, а потом призналась:

— Если честно, я надеюсь, что за городом машины будут работать, и тогда...

— С машинами вообще странно, — хмуро задумался Андрей, щуря глаза на впереди стоящую машину. — Я понимаю — кто-то на городских станциях спохватился и успел отключить газ и электричество, где только можно было. Но... почему машины?

— А может, это мертвяки?

— Не понял.

— Мы же не знаем, отчего они поднимаются? А вдруг это какая-то неизвестная науке радиация? Ну, то есть... — Зоя почувствовала, что путается — голова тяжёлая от утомления, но упрямо продолжила: — То есть вдруг эта эпидемия радиационного типа? Если такое в природе есть... Поднимает на ноги мертвяков, а они начинают излучать какую-то энергию, и эта энергия... ну, это... не даёт машинам заводиться?

— Всё может быть.

Через несколько шагов Андрей задал странный, но логичный вопрос:

— Любишь читать?

— В смысле, что я такое про радиацию придумала?.. Ну и? Да, читаю фантастику. И что? — Вероятность, что он ещё может и высмеять, заставила её проснуться и настроиться на задиристое упрямство.

— Да нет, ничего. Просто версия интересная. Особенно по второму случаю.

Разговор заглох, едва начавшись: устали оба. Да и негромкая беседа могла привлечь к ним не самое мирное внимание.

Апрель... Светает рано. Едва линии домов стали вырисовываться чётче, Зоя невольно ускорила шаг. Тем более оставалось пройти одну улицу...

Теперь она отнюдь не чувствовала уверенности, думая о том, как с детьми пойдёт в деревню к родителям. И не потому, что Андрей усилил в ней сомнение. Чем ближе к дому свекрови, тем реальней начало выглядеть запланированное путешествие. С детьми. На пригородном автобусе от вокзала до райцентра — обычно где-то сорок минут. До деревни из райцентра рейсовые автобусы ходят редко. Топать пешком — полчаса... С детьми поход растянется... Зоя представила весь путь и содрогнулась: трое суток — не меньше! А хватит ли взятых с собой продуктов на эти трое суток? Если даже свекровь что-то сунет в дорогу... Да ведь Зое просто не унести того, что необходимо для задуманного похода! И, если не найдётся машины, сумеют ли её дети пройти такое расстояние?

"Ладно, посмотрю по обстоятельствам", — обречённо решила Зоя, издалека высматривая нужный дом и тут же нервно озираясь.

— Андрей...

— Что?

— Вон тот дом — наш.

— Хорошо. Идём быстрей, насколько получится. Скоро нас можно будет разглядеть издалека, а это чревато...

"А то я не знаю... А ещё надо войти в подъезд, — подумалось. — Было бы здорово, если бы он был закрыт, а за дверью дежурил бы кто-то из соседей свекрови..."

Крики и мольбы о помощи остались во вчерашнем дне — поняла Зоя, бегущая следом за Андреем, пересекая последнюю дорогу. Может, и раздадутся где-то пару раз. Но сейчас все, кому могут угрожать, либо прячутся по домам, либо насторожённо молчат в этом новом неласковом мире и просто боятся издать звук или даже шорох произвести...

Откуда только силы взялись, когда дом свекрови оказался так близко — только руку протяни... ой, только дорогу перебеги...

Перебегали не к самому дому, а чуть не доходя до него, — так Андрей предложил. Это чтобы торец был на виду. Хотя что уж тут — на виду. Пока там, между торцами двух домов, торчала целая скульптурная композиция из автомобилей: маршрутка со всей дури, то бишь со всей скорости, влетела в группу машин — и встала дыбом, опираясь на прогнутую крышу одной из легковушек... Зоя бежала к этой композиции и только молилась, чтобы внутри машин никого не осталось: ни живых — чтобы не помогать (до слёз: да, я гадина порядочная, но ведь дети!!), ни мёртвых, чтобы замедлить бег, остерегаясь попасть к ним на зуб...

Пришлось протискиваться между стеной дома и корпусом одной из машин. Зоя путано размышляла о лишнем: как образовалась эта свалка? Из-за того что на водителей накинулись мертвяки (она аж похолодела, представив, что почувствовали водители, когда под колёса их транспорта гуртом полезли психи ужасающего вида), или из-за того, что машины на скорости резко перестали слушаться своих хозяев?

Андрей, уже затаившись возле угла дома, оглянулся и махнул рукой. Еле протиснувшись там, где он только что молодецки перепрыгнул преграду, Зоя заторопилась к нему, напряжённо осматриваясь и прислушиваясь. Быстро спросила:

— Ну? Что?

— Отсюда ко второму подъезду — чисто. А вот с той стороны — не вижу. Идём.

В отличие от Зоиного, в этом доме приподъездные площадки узкие, а дорога перед ним — только одна машина проедет... Зоя снова взялась за заклинание: "Пусть подъездная дверь будет закрыта, Господи! Пусть будет закрыта!"

Но дверь второго от них подъезда раскрыта нараспашку, будто глотка голодного зверя... Андрей, бегущий впереди, на мгновения спрятался в тёмной пасти подъезда, а когда снова появился — кроме топора, держал в руках зажигалку с чуть не слетающим пламенем. Кивнул Зое и снова пропал во тьме. Она тоже немедленно вооружилась зажигалкой, прежде чем последовать за ним.

Зажигалка и в самом деле понадобилась. В предутреннем подъезде слишком сумрачно, а первая же лестница походила на странный стенд для распяленных коллекционных бабочек. Правда, вместо бабочек, на лестнице довольно вольготно развалились три трупа. Судя по расколотым черепам, эти уже не встанут. Но Зоя всё же с замиранием ставила ноги на ступени, стараясь не дотронуться до любого из трупов.

Дальше — легче.

Но перед последней лестницей к нужному этажу пришлось остановиться: почти во весь квадрат лестничной площадки "пышным цветом" слабо покачивался и подрагивал от сквозняка мутный, сотканный из множества червеобразных отростков желатин. Зоя аж рот открыла: ростом — ей до талии! И как теперь... пройти? Остановившись на верхней ступени, они переглянулись. Масса занимала почти всё пространство лестничной клетки. Зоя на секунды представила, что она влезает в это мутное переплетение — и её передёрнуло...

— И не поджечь, — с сожалением, словно считал её мысли, прошептал Андрей. — Подъезд крашеный — сгорит весь дом. Что делаем?

Одна-единственная лестница оказалась недосягаемой... Зоя чуть не разревелась от отчаяния: там — дети, которые её ждут, а она — тут, перед каким-то неведомым гадством, которое не то что пересечь — коснуться страшно!.. Но Андрей вдруг хмыкнул и похлопал себя по карману, в котором — она помнила — лежали у него зажигалки:

— Помнится, кроме газовых, была пара бензиновых?.. Ага, вот одна. Интересно, что будет, если не поджигать, а... плеснуть на эту дрянь?

Зоя была согласна на любые эксперименты, лишь бы они ускорили встречу с детьми. Так что поспешно зажгла свою зажигалку, чтобы в полутьме Андрей сумел разобрать найденную бензиновую. Для начала он отодрал колпачок, благо зажигалка была из дешёвых, раскрутил ещё пару деталей. Затем вытянул руку с зажигалкой как можно ближе к центру желатиновой массы, заметив при этом:

— Странно, но, кажется, второго мертвяка здесь нет.

Замер — и легонько встряхнул перевёрнутую зажигалку над белёсой мутью... Зоя, вцепившись в перила, напряжённо ждала результата, готовая в любой момент, если что, сигануть вниз, в два прыжка преодолев только что пройденную лестницу.

Смотрела на зажигалку в руках Андрея, не мигая...

Две-три капли выпали из прозрачного корпуса и мгновенно пронизали белёсую массу, просто-напросто утонув в ней. Зоя ожидала чего угодно: взрыва, который размечет массу по стенам — так, что придётся укрываться от её жидких брызг; суеверно ожидала даже разъярённого вопля... Но наступила тишина, а в ней червеобразный сугроб начал... Таять!.. Причём так стремительно, что Андрей и Зоя были вынуждены забраться на нижние перекладины подъездных перил, когда с площадки, снизу, из-под "сугроба", хлынула маслянистая жидкость. Зоя ещё подумала: "Как потом на улицу выйти?! Брезгливо если... Да и мало ли что там с этой жидкостью! А вдруг она тоже разъедает — или тоже заразная?!"

Но шагать по остаточным лужам пришлось. Иначе — никак. Правда, на пару минут задержались, разглядывая то, что осталось от трупа — в основном огрызки костей, которых абсолютно не узнать, поскольку они не имели привычного вида, да и разбросаны были, а может — раздавило их белёсой массой и потому непроизвольно отодвинуло с привычных мест в объеденном скелете.

Когда Андрей перескочил на нижние ступеньки лестницы выше, он подал руку Зое. Но, как и было сказано, наступить на жидкость ей всё равно пришлось — и женщина с замирающим от страха сердцем ждала, что подошвы её ботинок вот-вот отвалятся. Андрей не уходил, глядя на массу, словно тоже чего-то ожидая. Но та, закончив переход из одного состояния в другое, постепенно усыхала в нечто, похожее на шершавую "бумагу", из которой осы делают свои гнезда... Зоя украдкой посмотрела на ботинки Андрея и свои. Чуть приподняла ногу, чтобы посмотреть на подошву левого, которым наступила прямо в лужу. Живая, не растворилась, как боялась Зоя...

— Идём, — тихо сказал Андрей и добавил: — Я слушал подъезд... Как-то... пусто.

Она ничего не ответила, а побежала сразу в квартиру с детьми, слыша довольно мягкий шаг Андрея за собой. И окаменела перед нужной дверью. Перед открытым дверным проёмом. Затряслась так, что еле на ногах устояла. Вцепилась в стену рядом... И спрашивать не надо... Открытая квартира — это однозначно.

Сильные руки резко прижали её к кожаной куртке, к твёрдому телу.

— Успокойся. Возможно, они просто ушли. Давай посмотрим — может, тебе ещё и записку оставили.

Логичные слова привели в себя, хотя ноги при ходьбе всё ещё подрагивали.

Первым делом зашли на кухню. Где ещё могла оставить записку женщина, любительница покухарничать? Только на кухонном столе, потому что издалека видно...

Зоя шагнула в кухню... Перед глазами сначала всё поплыло, едва она увидела, но даже узнать не могла... Только поняла — и не умом, а на инстинктах, что ли, что платье на трупе знакомой расцветки...

Ноги подломились-таки. В ушах настойчиво зазвенело, а перед глазами чёрным взрывом вспыхнула темнота... Где-то далеко-далеко, в другом измерении, грохнул топор, выпавший из её рук...

... Первое, что увидела, придя в себя, — каменный пол лестничной площадки.

Смотрела на него тупо, каждую плитку разглядывая очень внимательно и зачем-то сравнивая с соседними. Потом поняла, что она снова прижимается спиной к кому-то тёплому и сильному, кто держит её за подмышки, сцепив пальцы у неё под грудью. Она ощущала это тепло так, будто оно потихоньку вливалось в её оцепеневшую душу и согревало безвольное, оледеневшее тело... И хотелось молчать, потому что она не знала, как сказать, что пришла в себя, что может стоять самостоятельно, без его поддержки, но сердцем понимая, что, разожми он руки — она рухнет...

Как уж он почувствовал, что она молчит, пришедшая в себя, неизвестно. Но прошептал:

— Нам придётся здесь перено... передневать. Не думаю, что это реально — пройти обратный путь в светлый день.

Она хотела ответить, что не видит смысла вообще куда-то уходить. Потом ярко вспомнила, что ему-то есть ради чего рисковать. И вообще... Она же корила себя за то, что он всё-таки пошёл с ней, что ему возвращаться в её дом в одиночку. Она ему должна. Значит, она пойдёт с ним назад, чтобы помочь ему встретиться с мальчиком — с родным человеком... Хоть ему повезёт.

— Отпусти меня, — сухо сказала она и чуть не закашлялась. Горло болело, словно она заболела ангиной.

Он отпустил только одну руку. Другой продолжал держать её, будто пытаясь увериться, что она может стоять без его поддержки. Она тоже решила убедиться. Постояла, прислушиваясь к себе. Но впечатления оставались не от возможности стоять без его руки. Оставались впечатления — в ней что-то выгорело до такой степени, что внутри образовалась пустота. Примитивно. Тысячи раз читала о таком состоянии, но никогда на себя не примеривала. Но выгорела.

— Сначала я зайду в комнату детей, — твёрдо сказала она. — Потом попробуем найти квартиру, чтобы отдохнуть.

— Хорошо, — в тон ей отозвался Андрей. — Иди. А я посмотрю, что есть на кухне.

Она содрогнулась, когда представила, как он будет переступать через труп свекрови, и внутренне лихорадочно залепетала: "Это он, он! Не я! Пусть идёт! Нам выживать надо — он правильно говорит!"

Он шевельнулся, как будто услышал её внутренний крик.

— Можем пойти по квартирам — и в тамошних кухнях найти, что надо.

— Нет, зайдём обратно. Только дверь закрой.

Он расслабил вторую руку, но не убрал — опасаясь, что она без его помощи сразу упадёт. Зоя помедлила и шагнула от него. Андрей убрал руку, и она обошла его, чтобы вернуться к квартире свекрови. Приближаясь к двери, Зоя спокойно подумала: "Странно, что я не виню мужа, что он увёз детей к ней. Почему? Потому что ему тоже... досталось?"

На развилке между комнатой, где обычно спали в гостях дети, и кухней они постояли немного. А потом Зоя решительно пошла в комнату, слушая шаги Андрея, снова вошедшего в кухню... Она же, не оглядываясь, прошла всю комнату, отмечая следы пребывания в ней своих детей: вот кукла Аниски валяется прямо на разобранной постели, вот Илюшкин планшет высовывается из-под кровати — уронил? В спешке или... в другой ситуации? Странно, пустынно... называть то, что произошло, ситуацией.

Она какими-то чужими руками подобрала куклу, потом планшет, хотя знала, что он не работает, как не работают мобильники... Но, не глядя, сунула всё в рюкзак. Постояла между двумя кроватями, с какой-то, не понятной для себя целью запоминая место и то, как оно выглядит. И обернулась.

Два мертвяка стояли по обеим сторонам от дверного косяка.

Она прошла мимо них так быстро, что они не успели схватить её. И сейчас один молча качнулся к ней, другой — наоборот, прислонился к стене, чтобы оттолкнуться от неё. Здоровые мужики — оценила она, безразлично глядя на них. А потом внутри, в той самой выжженной пустоте, которую ощущала, едва придя в себя, кто-то запалил костёр. Огромный. Со множеством топлива. И даже не понадобилось зажигалки...

Зажигалкой стало понимание: "Это они! Они убили её и детей!" Потом она подбросила во внутренний костёр ещё топлива, вспомнив глаза тех детей, которые шли мимо неё в первые минуты её выхода из дома. Только вместо тех незнакомых детей она увидела своих, которых не сумела спасти, потому что слишком боялась ярости мужа. Она увидела своих Илюшку и Аниску — с оплывшей, вытянутой вниз, посеревшей, потому что бескровной, кожей лица, с пустыми глазами мертвенно блёклого цвета.

И с криком бросилась на первого, шедшего чуть впереди. Она прочувствовала тяжесть надёжного во все века оружия и с размаху обрушила на голову высоченного мертвяка лезвие топора, с яростью и уверенно раскалывая череп. Ударила мощно, зная, что попадёт. Зная, что сумеет уничтожить. Пришлось отпрыгнуть, когда мертвяк свалился боком на кровать, где недавно сидели или лежали её дети. Это его движение так её обозлило, что она свирепо, не принимая во внимание, что мертвяк уже безвреден, ударила его ещё и ещё, переходя грань между реальностью и звериным желанием отомстить. И плевать, что подходил следующий... Хотя что уж говорить... Ослепла она на всё, кроме одного: вот она — причина, что её дети... Она не додумала — снова разъярённо закричала, сама не понимая, что именно кричит. Топор в её руках двигался словно бы живым существом, понимающим её, её мысли и её чувства. И ей порой казалось, что не она кричит от отчаяния, а топор рычит, принимая на себя её топливо — её ярость...

Но второй рухнул, не дойдя до кровати. Рухнул, всей своей тушей загородив проход между кроватями. Он ещё падал — казалось ей, заворожённой этим внезапным падением, а Андрей уже перескакивал через его тело, бросал взгляд на первого мертвяка...

Топор вдруг жёстко вырвался из её рук, а она всё никак не могла остановиться, понимая уже, что нельзя бы кричать. Но крик вместе с плачем рвался так неостановимо, что она отдалась им на волю, пока её не развернули, не прижали лицом всё к той же кожанке. Она выла в голос, ощущая, как мужская ладонь вжимает её голову в эту проклятую кожу, мешая выплакать всё горе, которое никак не хотело сгорать во внутреннем костре. И топливо продолжало поступать в этот костёр, вызывая новые приступы истеричного плача: "Это я виновата, что они все погибли! Я виновата, что не сумела остановить его, когда он уводил вас! Деточки мои! Почему я не встала, не побежала за ним, не подралась с ним, когда он уводил вас?! Почему?! Я во всём виновата!! Простите меня, деточки, миленькие!! Простите свою мать — дуру такую!"

... Снова провал в памяти и в сознании.

А когда очнулась, равнодушно приняла положение, что лежит рядом с чужим мужиком на одной кровати, беспощадно прижатая его рукой к его телу. Опустошённо обвела взглядом доступное глазам пространство. Заметила главное — закрытую дверь. И, чуть помешкав, а потом повозившись, повернулась к Андрею и уткнулась носом в его горячечный даже сквозь рубаху бок и закрыла глаза.

Сон... будто напал со всех сторон. Топоры, два недавних мертвяка, злорадный червеобразный желатин, который не просто рос, но постепенно подкрадывался оттуда, откуда не ждали... Порой она тоненько плакала в этом сумасшедшем сне, а на деле — вслух, и тогда крепко спящий рядом Андрей машинально снова сильно прижимал её к себе, будто и в самом деле думал, что ей холодно...

Они проснулись одновременно — в весенне-вечернюю темноту, полыхающую отблесками догорающих зданий.

Просыпаясь, Андрей, кажется, решил, что она снова порывается бежать куда-то с топором, поэтому, всё ещё спросонок, вновь припечатал её к своему боку, едва только Зоя шевельнулась. Пришлось буркнуть ему в рубашку:

— Андрей, отпусти...

Он расслабил руку и тут же приподнялся, опираясь на неё.

— Ты как? — встревоженно и сипло со сна спросил он, слегка нависая над ней, всего лишь отодвинувшейся.

— Нормально. Мы... возвращаемся?

— Вместе? — странно уточнил он.

— Ну да. А что?

— Я боялся, что ты не захочешь, — признался он. — А я дорогу не запомнил.

— Мы где?

— У соседей. В смысле — в соседней квартире.

Его уточнение она поняла сразу: живых в квартире нет. И продолжила некоторое время лежать, настраиваясь на главное в своей жизни: детей больше нет, но есть люди, которым она... нужна. Неизвестно, сколько продлится этот ужас, но, когда они вернутся, надо будет временами выходить из той крепости, которую её соседи устроили в подъезде, чтобы искать запасы еды — и не только. И она лучший кандидат на выход: у неё нет тех, ради кого надо бы беречь свою жизнь.

— Здесь вода есть? — спросила она, нисколько не сомневаясь, что Андрей уже обыскал квартиру в поисках самого необходимого.

— Да. И питьевая тоже. А ещё я нашёл сумку на колёсиках. Большая, — уважительно к своей находке сказал он. — Лицо я тебе отмыл. Руки тоже. Но можешь пойти в ванную. Там в пластиковых бутылях воды много. Правда, холодной.

— А ты?

— Я чуть позже... За воду не беспокойся. Бутылей я насчитал штук пять. На обоих хватит, — кивнул он, и Зоя встала.

Она закрылась в ванной комнате. Холода воды не прочувствовала, растирая тело найденной намыленной мочалкой. Адреналин продолжил бушевать, как только она открыла глаза. Может, она теперь немного с приветом — признавалась она себе. Может быть, она теперь псих с идефиксом. Но она поставила перед собой задачу и собиралась выполнить её — доставить Андрея в целости и сохранности к Валере. Хоть один юный человек будет счастлив на этом жутком свете. И, если придётся по дороге крушить и убивать, она это сделает.

Закутавшись в огромное, явно мужское полотенце, она вышла из ванной и, кивнув Андрею, сразу прошла в комнату, которую определила как спальню. Открыв одёжный шкаф, она нашла женское отделение и подобрала более или менее подходящие для себя вещи — взамен тех, что перепачкала в дохлой жидкости (как сама определила) порубленных мертвяков... И встала у зеркала, встроенного в дверь шкафа. Глядя себе в глаза, пренебрежительно ухмыльнулась и подняла ладонь — показала её зеркалу. Мозоли, сухие, с торчащими ошмётками кожи... Работа с топором. Работа.

— Ну что, скрипачка?.. Поменяли тебе инструмент? — прошептала она, чтобы не слышал Андрей, отмывавшийся в ванной комнате. — Тоже по руке пришёлся, как ни странно, да?.. Теперь ты не трепетная лань со скрипочкой, а бабища с топором, ага?

Ноздри носа вздрогнули, но Зоя, сморщившись, отвела взгляд от зеркала и заставила слёзы спрятаться. Не до них сейчас.

Она нашла ту самую матерчатую сумку на колёсиках и принялась набивать её продуктами, начав с полной бутыли воды. С чистой сейчас сложно. Значит, эта бутыль будет на вес золота. Значит, надо довезти её в целости и сохранности. В неотключенном холодильнике нашла лекарства и консервы и забрала всё на всякий случай. В благодарность за находку вынула вилку из розетки, вытерла воду с пола — хотя и понимала, что делает лишнюю работу. Но внутренняя ярость, свернувшаяся в ненадёжный клубок, требовала выхода. И физическая работа, пусть и лёгкая, небольшая по времени, была кстати.

Когда из ванной комнаты вышел Андрей, Зоя стояла у окна. Смотрела на тёмную улицу, по которой время от времени что-то двигалось. Гарь от пожарищ уже не так была ощутима... Но Зоя всё равно сменила медицинские маски, только покачав головой при виде чёрных пятен на той, что ближе ко рту и носу.

— Я нашёл ещё один топор и ломик, — сказал Андрей. — Выступаем в дорогу?

— Давай на дорогу присядем? — предложила Зоя. — Что-то я... суеверна стала.

Под суматошно пляшущий огонёк его зажигалки они присели на низкий диванчик в прихожей. Бок о бок. Так, что Зоя ощутила тепло Андрея и немного пожалела его. Она уже немного понимала его характер и знала, что ему сейчас выпадет сомнительная честь — тащить ту самую сумку на колёсиках, которую нашёл. То есть выпадет самая трудная часть дороги... Ведь сумку эту придётся перетаскивать через все преграды на дороге... Но он потащит. Потому что обязательный.

Андрей посидел немного, а потом поднял руку и обнял её. Стало ещё теплей, и Зоя угрюмо напомнила себе о своей первоочередной задаче — защитить его для Валеры. Как Андрей защищал её, помогая прийти к детям...

Они встали почти одновременно и вышли из квартиры, плотно закрыв дверь и даже услышав щелчок замка, когда в пазы вошёл его "язычок". Эту дверь легко открыть, всего лишь нажав на ручку со стороны подъезда. Но, закрыв дверь, они отдали дань уважения к месту, которое приняло их, успокоило и позволило стать хотя бы физически чистыми... Зоя спускалась следом за Андреем и сумрачно размышляла, что обзавестись ритуальными привычками легко. Вот уже и чистая, без мертвяков, квартира становится священным местом, а значит — и к ней надо проявить уважение... Глупо... Но внутри постепенно просыпалась странная музыка. Музыка прощения и прощания. Она, Зоя, сюда уже никогда не вернётся. Пропало ещё одно место, где её когда-то, может, не слишком, но всё-таки ждали. Пропало место, которое она в какой-то степени считала своим. Когда кто-то умирает, для живых остаётся мало — своих — мест на Земле...

Глупые и возвышенные мысли. Но они утешали и отвлекали. И Зоя продолжала думать о странном для себя. И всматриваться в опасный вечер, мягко переходящий в страшную ночь.

Глава восьмая

И придумывать сказки. Например... Два мертвяка в комнате детей — это однозначность. Но можно же представить, что дети живы, только они... далеко-далеко! Это вспомнилось, как умерла её бабушка. Зоя тогда училась в выпускном классе. И просто не поверила, что бабушки больше нет. И тогда же она придумала сказку, что бабушка уехала к своей старшей дочери — та жила у чёрта на куличках...

"И я не видела их тел. Я не верю, что они умерли. Не верю!"

Эти несколько слов стали молитвой, пока не закрепились в душе и в сердце чуть ли не клятвой: "Я поверю в их смерть, когда увижу".

... Обратная дорога началась спокойно. Сначала мертвяков даже не было видно. Потом Зоя заметила двоих. Причём были они из категории тех торопыг, которых она видела всего дважды и в том же числе — две штуки... Сумка на колёсиках в пустом воздухе отчётливо поскрипывала от тяжести: одна бутыль с питьевой водой — почти пять кило! Пришлось остановиться и выждать, пока торопыги отвернутся на какой-то другой подозрительный им звук и побегут в противоположную сторону. Глядя на их неуверенный бег, на то, как быстро они растворились в вечерней тьме, Зоя ещё подумала, не набрать ли камней на всякий случай. Если вдруг эти мертвяки пристанут, можно будет дезориентировать их, запулив камни куда-нибудь подальше. А то и в окно. Но только уже в разбитое: целое может быть подсказкой, что в квартире есть уцелевшие. А подставлять живых по нынешним временам — предавать их.

Андрей, как и она, присевший на корточки за сумку, тоже заметил.

— До этого вечера бегающих я не видел. Помнил, что ты о них говорила, но увидел только сейчас.

Она вспомнила женщину в белом костюме, раненую, бегущую мимо неё, спрятавшейся за машиной. Вспомнила, как из просвета между машинами выскочил мертвяк и бросился на неё. Женщину уже искусали — об этом буквально кричали расплывающиеся кровавые пятна на её одежде. Но Зоя, тогда ещё не привычная к новым реалиям, надеялась. А мертвяк... Все надежды разбил напрочь. Одним прыжком...

Знать бы ещё, действует ли на торопыг игра в "Замри".

Убедившись, что вокруг снова всё стихло, они встали и снова покатили сумку, время от времени поднимая её за ремни. Эта часть улицы была пустынной, и настоящих трупов вроде как мало попадалось... Поэтому Зоя не удивилась, когда Андрей заговорил:

— Странно, что та штука оказалась в доме...

— Какая? — не поняла поначалу Зоя, но сообразила: — Ты про ту серую массу?

— Про неё.

— А почему — странно?

— Мне казалось, она может быть только на земле — не на искусственном.

— Ты... знаешь, что это?

— Не то чтобы знал. Я думал, что догадался, что она значит, но эта куча, которая в доме, а не на улице, все мои догадки рассыпала в прах.

— Не поделишься? — сухо спросила Зоя. Ей не нравилось, что он мнётся, а то и увиливает от ответа напрямую. — Своими догадками?

— Да грош им цена — догадкам этим, — буркнул Андрей и рывком поднял сумку на колёсиках повыше, чтобы перенести её через капот автомобиля, стоявшего слишком близко к стене дома. Протиснуться человеку здесь можно, но сумка-то понизу и слишком объёмна для этого места, если продолжать катить её.

Зоя не успела убрать руку. Из-за внезапного рывка Андрея, без предупреждения, её ладонь внешней стороной на мгновения прижало к стене и так же резко провело по ней. Ладонь в перчатке. Но даже так, защищённая, Зоя ощутила, что кожу на ладони чуть не содрала. Пока получила только что-то вроде ожога.

— Предупреждать надо! — сквозь зубы процедила она, шагая рядом и присматриваясь к разорванной перчатке.

— Извини, забылся, — остановившись, насторожённо сказал Андрей. И спросил — не глядя, потому что всматривался куда-то вдаль: — Сильно поранил?

— Переживу, — пробормотала она. — Если только мертвяку руку не пожимать. Ты мне должен за перчатку. Рассказывай.

В гулкой и вкрадчивой тишине она услышала, как он усмехнулся. Дождавшись, когда она снова возьмётся за "свой" ремень сумки, он побрёл дальше.

— Я тоже любитель почитать что-то интересное. Всё, что произошло у нас здесь, — это слишком... скажем так, не вполне земное.

— Думаешь на пришельцев? — серьёзно спросила она.

— Думаю. Но необязательно о тех, что из космоса. Мы же не знаем, что собой представляла Земля до нашего появления на ней. А если эта эпидемия, эти кучи, которые будто сплошные... кишки... Что, если всё это вместе вернёт планету к тому облику, который был присущ ей ранее? Настолько ранее, что даже историки предполагать этого не могут? Но та куча в подъезде, то есть на материале, из которого не возьмёшь питательных веществ для роста, ломает все мои теоретические построения.

Но Зоя легко представила себе, как белёсая масса в подъезде растёт, правда, уже не в стороны. Нет, она ползёт по лестнице наверх, а потом влезает частью своей массы в квартиру, которую они оставили открытой. В квартиру свекрови. А там... Там три трупа. То самое питательное вещество. Масса съедает их, увеличивается в объёме, заполняя потом собой весь дом — по сути, продолжая расти.

Нет, теория Андрея, как ни странно, очень даже вписывается в эти картинки.

— Значит, надо эти кишки уничтожать. Так же, как мертвяков, — заключила она.

Некоторое время он молчал, не замечая, что тащит не только сумку, но и Зою, которая вцепилась в ремень поклажи, но не успевала помочь, а потому лишь перебирала ногами, стараясь идти хотя бы наравне с мужчиной.

— Ты практичная, — задумчиво сказал он.

— Тебя это удивляет? — холодно отозвалась она, с трудом изгоняя из памяти немедленно метнувшиеся перед внутренним взглядом картинки: комната детей — и по ней разбросаны разорванные в клочья детские вещи с застывшими, засыхающими на них тёмными пятнами. "Я не видела их тел! Они живы!"

— Нет. Это хорошо, что ты практичная. Мне нравится. — Не успела она вспыхнуть, как он тут же перевёл тему на другое: — Надо же... Всего две капли — и такое разрушительное действие...

— А если этих двух капель слишком много? — возразила Зоя. — Много ли бензина скоро останется, если его тратить не только на освещение, на подогрев, а теперь и на уничтожение этих... Как эту штуку, кстати, обозвать? Я про себя думаю — масса.

— У меня более фантастическое название, — усмехнулся Андрей. — Правда, и примитивное — биопена. По аналогии с биомассой... Зоя, ты говоришь, две капли бензина — это много. Но ведь и альтернативы нет. Разве что использовать... — Он замолчал, размышляя. — Да, неплохо бы поэкспериментировать со всякими химикатами.

— И лучше не бросаться каплями этих химикатов, а приспособить бутылочки для спреев, — подхватила Зоя. — Больший охват — и сэкономить можно. Ведь если судить по твоей зажигалке, это ты только думаешь, что плеснул две капли. На деле-то выходит гораздо больше.

— Замри... — шепнул Андрей, и Зоя послушалась, застыла.

Стоя на месте, но лихорадочно обшаривая глазами видимое впереди тёмное пространство, она вдруг с мысленным вздохом ощутила: это движение глазами отдаётся болезненно, как будто она заразилась пресловутым ОРЗ или гриппом. Сначала вздохнула, а потом перепугалась: стена, о которую она порвала перчатку, наверняка испятнана кровью или другой телесной жидкостью мертвяков! А если теперь заразилась и она, Зоя?!

Потом хмыкнула про себя. Болезненно. А то, что в последние сутки не удалось отдохнуть — не считается? Даже то, что в чужой квартире проспали весь белый день, не в счёт. Всё дело в этом, а не в заражении... Пока Андрей всматривался в то, что заставило его остановиться и остановить её, она вдруг подумала, что разговор, который произошёл только что, достаточно... пустой. Зачем Андрею понадобилось его вообще начинать?

Успокаивает её, чтобы она снова не сорвалась?

Чтобы добраться живым и невредимым к племяннику?

Он же сам признался, что не запомнил дороги назад...

Через минуту она ненавидела его так, что...

Андрей мягкой волной переместился к ней, не спуская глаз с того, что его беспокоило впереди. Его шёпот тёплым воздухом опахнул её ухо:

— В чём были твои дети, когда их увезли?

"Сбитая с ног" его странным вопросом, она, тем не менее, легко представила в воображении сначала Илюшку, потом — Аниску...

— Сын — в синей курточке и в ботинках, Аниска — в красном плащике и в сапожках, — с небольшим недоумением отшепталась она.

— В прихожей не было детских вещей, — уже вполголоса сказал Андрей, сощуривая глаза на нечто впереди. — И в той комнате, где лежали кукла с планшетом, верхней одежды не было. Мне кажется, их, детей, в квартире не было, когда...

Она не успела среагировать на его потрясающие слова: там, куда он смотрел, что-то словно старчески закряхтело, заскрежетало, продирая странным звуком по позвоночнику, а потом — будто подушка упала на асфальт, толстая и тяжёлая. И что-то снова словно выдохнуло, освободившись от лишнего груза.

— Бинокль бы, — с сожалением сказал Андрей и вздохнул: — Да с ночным видением...

— Почему ты мне это сказал?! — зашипела вновь закипающая Зоя. — Успокоить хочешь?! Придумал бы что-нибудь другое!

— Не кричи... Просто с тех пор, как мы вышли, я всё думаю: если бы они, дети твои, решили бежать домой, каким маршрутом бы направились?

Рука всё ещё цеплялась за ремень сумки, но пальцы как будто взбухли, накачанные воздухом по самое "не могу". Она не чувствовала кожи, но чувствовала, как кисть трясётся независимо от её желания. А Андрей нетерпеливо повторил:

— Они сумели бы найти обратный путь?

— Не знаю...

Она хотела закричать — крикнуть эти слова прямо ему в лицо, но так растерялась, что еле выдохнула свой заготовленный было вопль. И лишь позже поняла, что ответила шёпотом, потому что мужчина вложил в её сознание главное: возможно — дети живы, а значит, надо поберечься в этой ночи ради них...

— Ты посмотри... — пробормотал между тем Андрей, чуть склонившись, чтобы лучше видеть. — Эта штука, ну — биопена — внутри машины!

— И что? — агрессивно ответила она, шагнув вперёд, чтобы разглядеть.

И поняла, что произошло только что: в той машине тоже сидел водитель, и его-то и определил для выращиванния биопены другой мертвяк. Но росла биопена несколько неравномерно, а машина стояла на пешеходной дорожке, и переднее колесо, как раз со стороны водителя, нависало над проезжей частью, не слишком надёжно опираясь на бордюр. А когда биопена выросла, заполнив собой весь салон, машина съехала — или качнулась опереться? — на дорогу. Одним колесом.

Перекос из-за веса? Зоя, сообразив всё это, похолодела: пока в машине сидел водитель, та не двигалась. Откуда биопена берёт свою массу?! Она же только пожирает предложенное ей топливо! Причём изначально она очень мала... Или перекос случился из-за того, что теперь вес мертвеца переместился? Она вспомнила громаду биопены на лестничной площадке. Нет, здесь что-то иное... Кости-то в доме принадлежали одному человеку. Хоть и оставалось их мало, но...

— Идём? — напомнил Андрей, начиная движение и таща за собой сумку.

Изумлённая, Зоя сообразила, что думает уже иначе: теперь она не слепо ненавидит происходящее, а... беспокоится за детей. Она "увидела", как они пробираются между развалинами старого мира, прячутся от мертвяков и с любопытством смотрят на биопену.

И новый страх вползал в её сердце: только бы не дотронулись до этих студёнистых червей, которые образовывают пену! Но Андрей... Всё ещё сомневаясь, боясь поверить, она тихонько спросила:

— Ты думаешь, они живы?

— Я не думаю, — в тон ей отозвался он. — Логика. Включи логику, Зоя. В прихожей нет их тёплых вещей и обуви. Несколько вещичек в комнате ещё ничего не значат. Вероятно, собирались в спешке.

— Но свекровь... — в смятении вспомнила Зоя.

Помолчав, Андрей пожал плечами.

— Я не Шерлок Холмс, многого объяснить не могу. У меня есть только один факт: в квартире нет тёплых детских вещей и обуви. Может, её убили, после того как дети ушли?

"Ты сама решила, что не будешь верить в их смерть, пока не увидишь тела, — содрогаясь от внутреннего замешательства, напомнила себе Зоя. — Почему же сейчас так отчаянно хочешь, чтобы Андрей признал, что они..." Произносить, пусть даже мысленно, что её дети мертвы, она наотрез отказалась.

Они приблизились к накренившейся машине.

— Подержи, — шёпотом попросил Андрей.

Выждав её кивка, что она прихватила и его ремень сумки, быстро прошагал к машине, чтобы вбросить в кабину бензиновые капли из зажигалки. Отскочил, когда из неё не слишком быстро, но всё-таки напористо потекла жидкость.

Зоя, следившая за ним и за машиной в нескольких шагах дальше, помешкав, отогнула медицинские маски и часть шарфа, освобождая нос. Осторожно втянула воздух, благо чувствовала, что ветер мотается в её сторону. В порыве едкой гари (невдалеке явно сгорело что-то синтетическое) она учуяла что-то незнакомое. Хотя тут же призналась себе, что могла и выдумать этот особенный запах. Близко к запаху поганки — холодно-химический оттенок. И тут же возразила себе, что именно этот привкус тоже мог быть частью чего-то горелого, а не уничтожаемой биопены.

— Вчера её здесь не было, — берясь за ручку сумки, встревоженно заметил Андрей. И тут же объяснил свою тревогу: — Так быстро — и до таких размеров...

— Может, нам проверять некоторые машины? — насторожённо предложила Зоя, обрадованная, что тема её детей больше не обсуждается. И вздохнула: "Лучше не беспокоиться и зря не думать..."

— Зачем?

— Сумка не очень полная. А если по дороге будут встречаться такие... В общем, надо искать канистры с бензином.

— Я думал раньше сказать тебе об этом, но боялся — откажешься, — откровенно признался Андрей. — Из-за времени. Когда начнём?

— Да хоть сейчас. В сумке не так много места. Но, если по дороге придётся опрыскивать новые гнёзда этой пены, канистры тоже придётся выбрасывать.

"Растаявшая" машина, давшая подсказку с бензином, оказалась позади. Они провезли свою сумку ещё несколько шагов, пока не добрались до угла дома, где вчера разглядывали вздыбившуюся маршрутку, усевшуюся на легковушку... Зоя непроизвольно остановилась, с трудом унимая судорогу, пронзившую всё тело: вся автосвалка вспенена! Червеобразные провода вздымались, словно выливаясь из той самой маршрутки на все машины. Представив, сколько внутри неё было пассажиров, Зоя прикусила губу.

Андрей постоял-постоял немного, а потом просто-напросто швырнул зажигалку с остатками бензина прямо в середину этого жуткого сугроба, из которого беспорядочно торчали части других машин. "Дурак... — равнодушно от страха подумала Зоя. — Надо было сначала обойти, а потом уже... Сейчас как польёт!.. А мы как же?.." И даже напоминание самой себе, что весь переулок в этой пене из-за скопления машин, так и не заставило подумать о другом выходе...

Андрей жёстко повернул сумку на колёсиках назад. Зоя промолчала, подчинившись. Но, оказалось, он не просто решил выйти с другого конца дома на улицу.

— Видишь? — прошептал он, кивая вперёд. — Машина тёмная. Внутри никого.

Дошло! Он начал искать топливо!.. Зоя сразу встрепенулась и взбодрилась, сумка уже не чувствовалась неудобным грузом. Теперь в ней будет то, что необходимо!.. И даже не смутило, что в этой машине найденная канистра оказалась пуста. Зоя даже усмехнулась, когда глаза привычно начали обшаривать пространство в поиске новых, именно что тёмных машин. На следующую наткнулись ближе к концу дома, и в ней нашлась канистра, в которой плескалась жидкость. Даже по этому плеску было ясно, что канистра неполная. "Ничего, — сумрачно решила Зоя. — Лиха беда — начало!" Теперь она жалела лишь о том, что из квартиры свекрови не захватили парочку бутылок с моющими средствами, вылить которые и наполнить бензином — вот тебе и распрыскиватель на первый случай! Оружие из подручных средств... А так — из канистры плеща, придётся тратить топливо слишком щедро...

Кажется, Андрей думал о том же. Он сунул канистру в сумку, бережно поставив её на самом верху, и оглянулся на тёмные окна первого этажа.

— Как думаешь, будет время забежать в какую-нибудь квартиру?

— Опасно, — засомневалась она. — Хотя...

— Ладно. Впереди полно брошенных машин. Пока можем себе позволить, — пробормотал Андрей.

Он не договорил, что именно они могут себе позволить, но Зоя поняла и снова заторопилась, стараясь не отставать, чтобы не тянуть сумку назад. Когда проходили мимо последнего подъезда, ей показалось — в его открытых дверях что-то промелькнуло. Уже привычная тень в темноте. Человек? Прячущийся? Или мертвяк, который оживился, заслышав шаги живых?.. Изо всех сил вслушиваясь в ночную тьму, Зоя спешила наравне с Андреем, пока на торце дома, на дороге перед ним — здесь пустой, тот не остановился. И тогда Зоя оглянулась. На пройденной дороге пусто.

— Что? — одними губами спросил Андрей, встревожившись из-за её оглядки.

— Показалось — таракан...

Он от неожиданности вздрогнул и некоторое время озадаченно помалкивал, глядя то вперёд, то на дорогу перед домом.

— Понял, — сказал он. — Тот мертвяк, который с тараканами в глазах. И который высаживает биопену. Неплохо обозвала. Так и продолжим. Где ты его видела?

— В последнем подъезде.

— Прошли, но за нами не пошёл. Ладно, идём дальше.

— Мне кажется, бегающие — это и есть тараканы.

Они обогнули торец дома, прежде чем Андрей ответил:

— Найдём такого — глянем ему в глаза.

Оглядевшись и не увидев очевидной опасности, они побежали через дорогу к соседней улице, грохоча колёсиками сумки... И сразу в тень — как-то даже не договариваясь об этом, но обязательно спрятаться, чтобы не отдохнуть, а снова осмотреться, как пробежать следующий участок дороги. Густая тень от дома. Тучи разошлись, и в облачную прореху высунулась молодая луна.

Оба непроизвольно оглянулись сначала на дом, в который так торопились прошлой ночью. И застыли: на дорогу из его тени выскочила фигура, но дальше не побежала, а растерянно принялась оглядываться — явно в поисках.

— Нас ищет? — удивлённо спросила Зоя. Вопрос риторический: Андрей вряд ли мог конкретно ответить на него.

— Подождём, посмотрим? — шёпотом предложил он.

Она покивала, чтобы не говорить. И пристально уставилась на фигуру, которая безвольно опустила руки и замерла, будто сникнув. Вот она повернулась к дому, сделала к нему шаг. Снова застыла, будто не решаясь возвращаться.

Зоя внимательно оглядела здание. Ни в одном из окон ни проблеска движения. Дом полностью... мёртв? Или люди боятся показать, что в нём ещё остаются живые? Но эта неведомая пока фигурка выскочила точно за ними, за Зоей и Андреем. Наверное, приглядывалась, стараясь вычислить, кто они — мертвяки или живые. И потеряла, пока размышляла, стоит ли бежать следом...

Кажется, неизвестный человек догадался, что, стоя в свете луны, является слишком явной мишенью для мертвяков. Он торопливо зашагал в тень торца и там снова остановился. Зоя взглянула на Андрея и упёрлась в его вопрошающий взгляд.

— Берём с собой?

"А если он не один? — ворохнулся суматошный вопрос. — Если у него там кто-то ещё есть? Семья? Как мы сумеем все вместе... — Зоя поморщилась. — Вот так и становятся эгоистами... Нет, надо помочь, иначе..."

— Я позову? — спросила она и сообразила, что не только она сомневается, выходить ли к неизвестному. Андрей — тоже.

— Позови.

Он взялся обеими руками за ремни, показывая, что готов ждать её. Зоя облизала губы под маской и вышла из тени в центр дороги. Неловко прошептала, быстро оглядевшись перед тем:

— Эй!.. Выходи!

И глупо, по собственным впечатлениям, помахала рукой, подзывая к себе. Думала, что и зов, и жест глупые. Но фигура почти сразу выступила из тени и побежала к ней, вертя во все стороны головой. Зоя, не торопясь, вернулась к Андрею.

Фигура в притаённом свете оказалась женщиной лет под сорок, чуть полноватой, одетой по сезону в длинную куртку.

— Здрасьте... — взволнованно прошептала она. — Вы тут как... Вы зачем?..

— Здесь жила моя свекровь, — перебила Зоя её сумбурную речь. — За день до... — она замолчала, не зная, как назвать начало эпидемии — ведь и эпидемией-то не назовёшь. Мысленно сердито хмыкнула и договорила: — Здесь, в этом доме были мои дети. Мы пришли их забрать, но... — И она угрюмо склонила голову. — Теперь уходим.

— Возьмите меня с собой, — ожидаемо попросила женщина. — Мне страшно здесь оставаться. Весь подъезд — никого! Все двери в квартирах открыты, а в них... Ужас какой-то... А сверху ещё серая дрянь какая-то ползёт, и я страшно боюсь её. Вы возьмёте меня с собой? Я не буду вам в тягость. Если что понадобится — помогу.

— Где твои вещи? — заговорил Андрей.

— В подъезде оставила.

— Возвращаемся? — взглянул он на Зою.

Не сразу, но опять-таки дошло: он ни в коем случае не желает разделяться. Ладно, дорога до того подъезда, где живёт эта женщина, выглядит пустой. Может, и сейчас такой осталась... И тут Зоя догадалась спросить:

— На каком этаже живёшь?

— На первом, а что?

Андрей и Зоя переглянулись. Судьба.

В квартире Жанны они задержались на полчаса. Объяснив ей, что нужны всякие баночки от спреев, выяснили, что женщина весьма бережлива: едва она поняла, в чём дело с биопеной, бросилась в ванную комнату и вынесла целый пакет с пластиковыми бутылочками, чистыми, отмытыми сухими. Зоя такой хозяйственной супер-бережливости обычно не понимала, но сейчас оценила.

Закрывшись в той же ванной комнате (верхнее окошко закрыли полотенцами), они зажгли пару свеч — тоже из запасов Жанны, и быстро начинили бутылочки бензином, вооружившись действенным оружием хотя бы против одного врага. Жанна ещё спросила, а подействует ли это оружие против "обычных" мертвяков. Пришлось признаться, что бензин на "обычных" пока не испытан. Зато показали другое оружие — топоры. И спросили, есть ли что-то подобное в этом доме. Зоя заметила, как Жанну чуть не перекосило от этого вопроса. Но ответила, тяжко вздохнув:

— Найдётся. — И пошла на кухню.

Квартира однокомнатная. Зоя не стала спрашивать, есть ли у Жанны семья. Возможно, женщина разведена...

Потом она показала, откуда сползает в подъезде "серая дрянь", и ей на наглядном примере продемонстрировали действие бензина на биопену.

Дальше зашагали как-то даже более уверенно: теперь наблюдение вели сразу трое. Правда, поначалу Жанна страшно зажималась и так вздрагивала от любого внезапного стука, что Зоя тоже содрогалась от неожиданности, а потом боялась, как бы она в обморок не грохнулась. А ещё теперь обе женщины взялись за сумку на колёсиках, чтобы у Андрея были свободны руки для ситуации "в случае чего". По дороге нашли ещё три машины и, обыскав их — насторожённо оглядываясь, обогатились ещё несколькими канистрами с бензином. И как жаль было потом проходить мимо других машин, внутри которых хранилось такое сокровище...

Тем более... Чем дальше шли, тем чаще попадались машины, погребённые биопеной. В свете то появляющейся, то пропадающей за тучами луны пена сопливо блестела, и женщины учились экономно расходовать бензин, а заодно изучали, сколько его и на какую массу пены хватит. В общем, в процессе экспериментов выяснили, что даже мельчайших брызг хватало, чтобы уничтожить пену, пожирающую человеческие останки... Вцепившись в очередной раз в ремень сумки, Зоя задумчиво сказала — чуть не под нос себе:

— Интересно, а кто-нибудь, кроме нас, об этом уже знает?

Андрей расслышал. Обернулся, чтобы тихо ответить:

— Второй день этой напасти — может, и не знают.

Воодушевившись, что путь в основном свободен и пока ничем не пугал, они чуть не спалились — по выражению Андрея. Тот, шедший впереди, внезапно кинулся назад — схватить сумку и бросить женщинам:

— Быстро в тень!.. Замрите!

Они и замерли, благо что Жанну тоже успели предупредить об этой детской игре-спасении. Замерли между перевёрнутым автобусом и двумя крепко поцеловавшимися легковушками... Мимо прошли (не проковыляли, раскачиваясь в стороны, как привыкла Зоя) несколько мертвяков. Шли они так целеустремлённо, что Зое, затаившейся рядом с Андреем, стало даже любопытно: куда они могут так идти? Но шли они недолго, так что невольно показали всё. Пройдя мимо живых, которые почти не дышали, они окружили машину, которая до сих пор не подавала признаков жизни. Впрочем, и вытащили они из салона тоже мертвяка. Тот вяло шевелился, пока они его "разглядывали" — по впечатлениям Зои. А потом один деловито (живые видели чуть не в подробностях: луна опять разогнала тучи и осветила умирающий город) где-то содрал с мертвеца одежду, где-то просто распялил её в стороны, обнажив ему живот.

— Что он хочет сделать? — прошелестела испуганная Жанна.

— Жанна, — прошептала Зоя, — обернись ко мне и не смотри.

Женщина не стала настаивать, что должна увидеть продолжение, покорно повернулась к Зое. Только на ухо спросила:

— Потом расскажешь?

Зоя покивала, следя, как таракан (теперь в этом не оставалось сомнений) продырявил живот мертвяка и вместе с ним улёгся на асфальт. Другие двое постояли над ними, будто в чём-то убеждаясь, а потом уже медленней пошли куда-то вдаль по той же дороге. Теперь Зоя знала, что они не просто идут, но приглядываются в поисках нужных им... Как это назвать — она не знала. Похоже на историю тех ос, что оставляли в живых насекомых яйца, из которых потом появлялись маленькие осы-кукушата — пожиратели.

— Стойте здесь, — неожиданно велел Андрей и, ничего не объясняя, бросился вперёд.

Первым делом Зоя суматошно взглянула, далеко ли ушли те двое тараканов.

На дороге их не видать...

И Зоя только и успела заметить, что Андрей прихватил с собой бутылочку с бензином. И лишь, когда он приблизился к лежащим мертвякам, она сообразила, что задумал Андрей, и сама ворохнулась испуганно: взял ли он с собой и топор? А вдруг эксперимент выдаст не тот результат, на который он рассчитывает?!

— Куда? Куда он?! — потрясённо спрашивала Жанна, вцепившись в руку Зои так, словно страшилась, что и та убежит, оставив её сторожить здоровенную сумку.

— Сейчас вернётся, — уверенно ответила Зоя, приглядываясь к происходящему впереди. А там происходило так быстро и чётко, что она поняла: Андрей просчитал всё.

Вот он брызнул из бутылочки с бензином — и отшатнулся, когда одна из фигур принялась подниматься с асфальта. Но фигура только и успела привстать, опираясь на руки, как на её голову рухнул топор. Андрей постоял над мертвяками, присматриваясь, а затем плеснул бензина на второго, который лежал на земле, даже не дрогнув. Плеснул так — заметила Зоя, чтобы попасть на живот.

Зоя выдохнула: она боялась, что таракан будет более энергичным. Но, судя по тому, что она видела, в процессе выращивания пены таракан становился менее подвижным. Пока Андрей рассматривал обоих — видимо, чтобы убедиться, что мертвяки больше не встанут, Зоя быстро рассказала Жанне, что такое тараканы и какое участие они принимают в создании той самой "дряни", которая напугала женщину в её подъезде. И ещё рассказала, что Андрей сейчас провёл опыт, результат которого подсказал, что тараканы, к сожалению, на бензин не реагируют так, как создаваемая ими пена.

"Я скоро превращусь в психа, — хмуро подумала она, когда Андрей вернулся и они с Жанной снова потянули сумку за собой. — Всё происходит настолько неожиданно, что я постоянно, как минимум, вздрагиваю... Впрочем... Давно пора настроиться на то, что в городе военное положение. Тогда неожиданности пугать не будут. Нет, будут, но не настолько..." Она взглянула на Андрея, насторожённо идущего впереди, и вздохнула. Её бутылочка с бензином — в правом кармане куртки. Топор — на поясном ремне, на бедре. Дети... Знают ли они о пене? Знают ли, что в первую очередь им надо опасаться тараканов?.. Она поняла, что ей снова сложно дышать — из-за подступивших слёз. Проморгалась. Напомнила себе: "Ты не видела тел. Они — живы. И пусть кто-то только попробует меня переубедить!.."

Глава девятая

Выстрелы в насторожённом предрассветном воздухе захлопали так суматошно, словно два-три психованных мужика выскочили спозаранку выбивать ковры — на спор, кто быстрей сумеет справиться с ними... Едва только с мгновенным эхом загрохотали первые выстрелы, Андрей застыл на месте, явно прислушиваясь, а потом резко огляделся и рванул назад. Сумка, от которой женщины еле успели отдёрнуть руки, пулей взлетела на его плечо.

— Быстро за мной!

Почему он указывает не на ближайший дом с открытым подъездом, а на темнеющую в предрассветье кучу мёртвых машин на обочине напротив? Им же ещё по пути к этой куче дорогу перебегать! А она, хоть и близка к перекрёстку, не слишком плотно забита машинами! Их же сразу увидят во время перебежки!.. Но поздно что-то спрашивать, когда Андрей уже мчится, лавируя между брошенными машинами — с трудом, потому как груз на плече неудобный и громоздкий: они ведь сумку не удосужились хорошенько и надёжно перевязать. А всё затем, чтобы бутылки с бензином на всякий случай оставались на самом верху, чтобы их хватать было удобно...

Растерявшись, Жанна оглянулась на Зою и неуверенно пошла было следом за бегущим Андреем, но снова остановилась, обернувшись. Побоялась выходить на открытое место?.. Андрей уже пропадал за машинами, и Зоя рассердилась на себя: хорош топтаться на месте! Он выше — ему виднее обстановка вокруг и то, из-за чего надо бежать на ту сторону немедленно и именно сейчас, а не позже, как договаривались!

Цапнув за руку переминающуюся на месте Жанну, она решительно потянула её за собой: "Бежим!" Нервно оглядываясь на ближайшие автомобили, рванули так резво, что Андрея с его поклажей, вставшего в самой плотной куче машин на обочине, чуть не упустили из виду. Только когда он специально выпрямился да махнул рукой, отследили, где именно он находится.

Протиснувшись к нему между машинами, запоздало испугались: а если в этих машинах мертвяки сидят?! Отражение своего страха Зоя заметила на лице Жанны и тут же освободила от поясной ременной петли свой топор, а та сжала в руках один из "дротиков", прихваченных ребятами ранее из частной школы. Топор, который Жанна взяла с собой из дома, оказался слишком... миниатюрным, а потому бесполезным и даже опасным для ближней схватки с мертвяками. Вот и вооружили её "дротиками", объяснив, как ими пользоваться.

Но Андрей был спокоен, и после оглядки Зоя поняла, что машины здесь безлюдные. А потом они аж присели от вновь зачастившей стрельбы в районе перекрёстка. Андрей остался стоять — правда, слегка пригнувшись. Так что Зоя встала рядом с ним (Жанна как присела на корточки, словно пули могли прилететь издалека, так и не собиралась вставать) и тоже начала всматриваться в перекрёсток.

Для начала Зоя уяснила, что Андрей прав. Что бы там, на месте перестрелки, ни случилось, с этой стороны дороги к дому идти быстрей, но это и так было понятно. Прав он в другом — что потребовал бежать сейчас, несмотря на то что они оказались на довольно открытом пространстве: всё внимание бегущих (бегущих!!) к перекрёстку мертвяков (Господи, сколько же этих тараканов оказалось поблизости!!) было направлено на место стрельбы. Во всяком случае, осматриваясь, Зоя не заметила, чтобы к ним, прячущимся, бежала или ковыляла хотя бы одна фигура. Впрочем, достаточно темно же ещё — утро слишком раннее, и на небе-то вон какая пасмурь...

— Ты видишь?.. — прошептала она, нисколько не сомневаясь, что Андрей поймёт недосказанное: "Что там происходит?"

— Несколько человек. Двое или трое — отсюда не видно. Отстреливаются, — сказал он вполголоса и тут же огляделся, наверное, испугавшись, что говорит слишком громко.

— Тараканов много?

— Много. Им, живым, не выстоять, — с сожалением покачал головой Андрей.

А потом стрельба будто продырявилась, стала реже. Одновременно оттуда же кто-то закричал захлёбывающимся криком — каким-то влажным, будто человеку беспощадно лили воду в открытый рот... Жанна сползла на асфальт, чуть не бросила рядом "дротик" — в последний момент опомнилась, положила. И заткнула уши. Судя по тому, как женщина мелко затряслась, она заплакала. А потом, словно спохватившись, отняла ладони от ушей и, суматошно и дёргано осмотревшись, снова схватила брошенный было "дротик" и прижала его к себе, продолжая вздрагивать от плача.

Зоя крепилась, тем более — крик оборвался. Но призрачное эхо продолжало биться в напряжённые уши, в которые и так давила пульсирующая кровь, а воображение безжалостно подкидывало картинки, от которых хотелось выть от бессилия...

Вытерев слёзы, она снова прислушалась — и ей захотелось сесть рядом с Жанной и закрыть уши. Невидимое адское действо близилось к концу: отстреливался только один. Второй умер молча, но проклятое воображение держало перед глазами Зои кровавое пиршество — несколько тараканов, жадно обсевших свежий труп. Или подрагивающее умирающее тело...

До перекрёстка — всего один дом в шесть подъездов. Эта мысль возникла мельком и тут же пропала... Смысл в ней...

Выстрелы стихли. Зоя представила себе, как неизвестный успел пару раз впустую пощёлкать спусковым крючком... И вздрогнула.

Короткий злобный крик с перекрёстка будто взорвал только что установившуюся предутреннюю тишину.

Минута, другая... Ни звука больше...

Глотая слёзы, Зоя обнялась с придушенно всхлипывающей Жанной.

В городе уже погибли тысячи человек — насколько все они понимали. Но смерть этих троих протрясла их до последнего нерва. Только что погибшие им наверняка неизвестны. Они даже не видели их, кто там, но... Когда женщины перестали плакать, а только сидели, вздыхая от слышаного и пережитого, Андрей шевельнулся. До сих пор он так и стоял, время от времени чуть пригибаясь и чутко прислушиваясь, но сейчас резко бросил невероятное:

— Сидите здесь и не высовывайтесь!

Они даже рты открыть не успели: сдёрнув бутылку с бензином и пригнувшись, он побежал по направлению к перекрёстку, пропав уже за третьей машиной впереди.

Зоя посидела немного, ошеломлённая, но его повелительное "сидите!" относилось явно не к этой позе. Цепляясь за корпус машины, возле которой сидела, она встала и помогла подняться Жанне. Отдышавшись и оттерев последние слёзы, та спросила:

— Он всегда такой?.. Как ты с ним только живёшь...

Зоя поразилась. "Живёшь"?! Затем дошло.

— Он мне не муж. Встретились вчера... — коротко ответила она, успокаивая дыхание.

— А как вы встретились?

— Жанна, потом, ладно? Услышат...

Сообразив ситуацию, Жанна даже ладонью рот прикрыла, понимая, что забылась. И боязливо огляделась. А Зоя, стараясь не показать новой знакомой собственного страха, умирала внутренне, прислушиваясь к злосчастному перекрёстку и по-бабьи злобно думая о том, что сейчас делает Андрей. Вот надо было ему именно сейчас!.. Выждал бы ещё хотя бы с полчаса! Всё равно пришлось бы сидеть, дожидаясь, пока полчища тараканов разбегутся "по своим делам"!.. Нет, попёрся туда спустя пару минут, после того как там живых не осталось! Чего добивается?! Чтобы его самого сожрали?!

Она помотала головой, отряхиваясь от дурных мыслей, как говорила когда-то мама. Надо переключиться на другое... Хотя бы на недавнее прошлое. Например, что возвращались они домой гораздо быстрей, чем шли на другой конец города (другой конец — звучит слишком роскошно для ходоков). Знали положение с обратной дорогой. Знали, что мертвяки стремятся к центру города, а здесь, на его периферийных улицах, остались единицы из обычных, ковыляющих, да тараканы, которые охотятся на них. Знали игру в "Замри" и на ходу учились выживать... Ну, и Жанна, конечно. Побаивались — будет обузой. Однако, как понимала Зоя, женщина перегорела страхом в первые сутки напасти. Нет, страх остался, но среди живых Жанна чувствовала себя уверенней. А потому их маленькая команда для вылазки обрела не только ещё одного грузчика-возчика, но и ещё одну пару отслеживающих, очень внимательных глаз.

Зоя уже подозревала, что Жанна — болтушка та ещё, но в силу обстоятельств вынуждена сдерживаться. Но такая оптимистка, жадно воспринимающая информацию об изменениях в мире, нужна в их маленьком подъездном сообществе. Зоя, мысленно перебирая жильцов-соседей, даже уверилась в том, что Жанна будет хорошей подругой тёте Нине. Та частенько жаловалась, что дома поболтать не с кем, а теперь ещё и лишилась вечерних прогулок с соседками, а ровесниц в подъезде у неё нет. Жанна, помладше, конечно, но, судя по тому, как с трудом удерживается от желания поболтать, придётся тёте Нине, что называется, ко двору.

... Шорох сбоку — острым когтем по позвоночнику. Когда мурашки прекратили вытворять гусиную кожу на спине, Зоя покосилась на Жанну: та дисциплинированно застыла в "замри", тоже глядя в сторону шороха... Наверное, что-то с одной из машин. Мертвяки-то идут так, что в этих насторожённых утренних сумерках их шаг сразу расслышишь. Правда... Зоя снова вспомнила таракана, прятавшегося за машинами, чтобы внезапно обрушиться на бегущую мимо него женщину в белом...

Так и стояли, оцепенев: легче — не надо думать, когда можно будет начать двигаться. Вынужденное молчание, вынужденное бездействие и тщетные попытки расслышать, что происходит за пределами тесного пятачка, окружённого машинами, вернули Зою к мыслям, которые она до сих пор успешно гнала от себя.

Дети. Её дети... Она легко могла представить, как их бабушка, её свекровь, открыла дверь квартиры на чей-то крик о помощи из подъезда. На чей-то беспорядочный стук в эту дверь. А в квартиру врываются мертвяки... Нет. Вот тут Зоя пришла в недоумение. Те два мертвяка из комнаты детей не были тараканами. Если ворваться — это не про них. Или всё же именно "обычные" мертвяки, но не врывались, а вошли в квартиру, не обращая внимания на слабое сопротивление закричавшей на них полненькой невысокой женщины. Те два мертвяка из спальни детей были когда-то довольно крупными мужчинами. Тупо свалили женщину на пол — и... Зоя отчаянно зажмурилась. Не хочу! Не надо!.. А дети увидели страшное и спрятались. И мертвяки-убийцы даже не посмотрели в их сторону — в сторону живых, но затаившихся от ужаса. И побрели в комнаты — осмотреться... Зоя воочию увидела: Илья следит, как мертвяки уходят в другое помещение, потом хватает за руку Аниску и выскакивает из квартиры в подъезд...

Глядя перед собой и ничего не видя, Зоя вдруг вспыхнула горячечным жаром: а если... если дети уже дома?! Пока её нет... Если они, мелкие и порой очень шустрые, уже добежали до подъезда и достучались до дежурящих там соседей? И сейчас спят в квартире тёти Нины: у той на летние каникулы из другого города частенько приезжали внуки, а потому она может спокойно приветить и чужих детей!

С трудом очнувшись от радостных видений, Зоя "через не могу" приказала себе: "Забудь! Нет их дома! Прекрати себя накручивать!" Она, конечно, понимала, что боится не того жуткого разочарования, которое испытает, какое-то время спустя перешагнув порог своего подъезда. Что такое разочарование по нынешним временам... Она боялась отчаяться и перестать верить. Поэтому с усилием заставила себя сосредоточиться на той стороне, куда ушёл Андрей. Тоже... Гадай теперь, вернётся ли...

После этой мысли Зоя ожила. Вот оно — то, за что зацепиться, чтобы не думать о плохом, что может случиться с детьми. Надо думать о настоящем времени. О том, как, например, добраться до дома без Андрея. Нехорошо, разумеется. Но положение таково, что она просто вынуждена продумывать такие варианты возвращения. Без него.

И тут же пробрало таким ледяным холодом, что напрочь зареклась думать о таком.

Ещё не хватало... Накличет ещё на него... А у него Валера...

И, как будто в ответ на её сомнения и страхи, оттуда, куда скрылся Андрей, послышались мягкие шаги. Точно — не мертвяк или таракан. Те ходят так, как будто недавно ходить научились. И до сих пор себе в этом не доверяют.

— Это я, — издалека сказали вполголоса.

Жанна сипло вздохнула. Тоже слышала и напугалась, пока Андрей не заговорил.

Он появился, протискиваясь между машинами. Куртка — подозрительно выпячена на карманах. Что-то нашёл в машинах, пока мимо них шёл?

Он добрался до их пятачка, уже машинально огляделся и сразу сам взялся за сумку на колёсиках. Жанна открыла было рот — и закрыла. Кажется, она хотела спросить, куда он бегал и что там видел. Но Андрей сказал только:

— Светает. Надо бы поторопиться.

"Кто бы говорил..." — хмуро подумала Зоя, шагая следом за ним и время от времени оглядываясь на Жанну. Та не отставала.

Теперь оставалось перейти ещё одну дорогу и спуститься к дому.

Зоя шла чуть ли не шаг в шаг за Андреем, стараясь приглушить волнение от надуманной встречи со своими детьми. "Ну а почему? — уговаривала она себя. — Почему бы такому не быть? А вдруг они, пока я ехала в частную школу, уже бежали сюда? Ведь по времени-то получается! Там, ближе к центру, всё началось гораздо раньше... Вот и разминулись... Тем более — они не знали, как идти сюда..." С каждым шагом надежда медленно, но верно умирала: через центр дети не сумели бы проскочить — было же сказано, что мертвяки рванули именно в центр. Со всего города. Значит, этот путь домой детям заказан. Значит... "Думай о тех детях, которых мы с Андреем привели из школы", — строго велела себе Зоя, еле удерживаясь, чтобы не разреветься в голос.

От перекрёстка выбрали самое заторное место, где автомобили сбились в такую кучу, что под ними страшно было идти. Но солнце вот-вот и впрямь покажется, и тогда трое путников окажутся на виду у всех заинтересованных в их жизнях...

Когда оказались возле торца её дома, Андрей осмотрелся и скомандовал шёпотом:

— Видите вон тот грузовик? Я бегу к нему, вы — за мной.

Спросить — зачем к грузовику — Зоя не успела. Андрей помчался вперёд так шустро, что она только и сумела, что кинуться следом, впрочем, иной раз оборачиваясь взглянуть на запыхавшуюся Жанну. Они заметили, что Андрей бежит не просто к грузовику, а к его раскрытому настежь фургону. Добравшись до него, он быстро заглянул вовнутрь и оглянулся на женщин. Поняв, что они вскоре добегут, Андрей закинул в фургон сумку, а потом помог подняться в фургон Зое и Жанне — и встать между какими-то (сразу не разглядели) высокими, до крыши кузова, рядами. И залез сам, после чего тщательно закрыл дверцы. Стало темно. И тут Зоя почуяла, почему Андрей устремился к этой машине. Носом почуяла. Восхитительно пахло хлебом. Есть сразу захотелось — и так, что она не удивилась, услышав судорожное оханье и сглатывание от Жанны. Неизвестно, как она, но Андрей-то с Зоей почти ночь голодали.

Щёлкнули зажигалки, осветили внутреннее помещение. Оглядев ряды с полками, сообразили, что водитель развозил хлеб и успел половину оставить в магазинах. Но оставалось ещё столько, что им, троим, не перетаскать.

— Добираемся до подъезда, — предложил Андрей. — Я вас там оставляю, беру мужчин и таскаем столько, сколько сумеем, пока ещё темнота позволяет.

— Где ты видел темноту, — проворчала Зоя, стараясь критично отнестись к его затее. — Уже светло так, что нас издалека будет видно. Но... — Она облизала губы. — Ты прав. Надо бы всё перетаскать. И не потому, что утащат и без нас. Если оставить хлеб здесь, заплесневеет. А перетащим — засушить на сухари можно будет. Давай так: ты ведёшь в подъезд Жанну и зовёшь наших мужиков, а я пока собираю хлеб ближе к дверям.

Андрей тщательно осмотрел двери и кивнул.

— Изнутри здесь закрыться, если что, можно. Не боишься остаться в одиночестве?

— Нет. Я теперь и жить здесь могу! — заявила Зоя. — Жратва есть — что ещё для счастья надо? Ладно, бегите. У вас ещё сумка с водой. Тащить тяжеловато... А я закроюсь. Стучите, если что...

Судя по тому, как Андрей, оставив Жанну в доме, быстро вернулся с подмогой, мертвяки и в самом деле в основном ушли в центр города, а тараканы пока ещё не заметили активного движения вокруг одного из домов в этом микрорайоне. Так что после стука Зоя двери открыла своим, из подъезда, среди которых увидела и Валеру. Его поставили рядом с ней — укладывать хлеб в принесённые мешки, причём Зоя заметила, что мужики так просто не ждали, пока им приготовят поклажу, а быстро обыскивали рядом стоящие машины. Андрей сказал, что передвигаться решили только компанией, так что Зоя с Валерой после их ухода закрылись и снова принялись наполнять оставленные им мешки, радуясь, что есть чем заняться.

— Как вы без нас это время — спокойно прожили? — с беспокойством спросила она. Про своих детей спрашивать не стала: если бы Илюшка с Аниской дошли — ей бы в первую очередь об этом сообщили. Так что теперь она переключилась на тревогу: сумели ли соседи принять школьников?

— Нормально, — отозвался Валера, шмыгая носом и втягивая хлебные ароматы. — У Лены нога заживает, опухоли почти не осталось. Тётя Нина ей нашла хорошие мази из своих. Лиза ночью плакала. Она переживала из-за тех мужиков, которые её напугали. А так... Днём она ничего. Ефрем тоже плакал — из-за родителей. (Зоя покосилась на его запавшие глаза, но промолчала.) Ваши соседи ходили в последний подъезд. Мы с Китом тоже пошли. Там только в двух квартирах живые остались. Они ещё думают, перебираться ли в наш (Зоя невольно улыбнулась) подъезд. Мертвяков оттуда мы вынесли и сожгли, но за торцом другого дома, чтобы мертвяки, которые ходят, не подумали, что они из нашего дома. Хотя чего бояться? Сейчас везде всё горит...

Разговор прервался с появлением мужчин. Они быстро собрали приготовленные мешки, а потом Андрей сказал, что в последнюю ходку они собираются прийти за хлебными стеллажами, потому что они деревянные, а готовить теперь придётся на обычном огне. Газа-то нет.

— Если ты хочешь сказать, что мы здесь не нужны, — ответила Зоя, — то я думаю так: пока вы ходите с хлебом, мы сумеем эти стеллажи переломать. Так что несите опять-таки мешки. Они пригодятся складывать туда деревянные части.

Андрей согласился, что идея хороша. И мужчины ушли.

А Зоя и Валера принялись ломать — ногами, в основном — деревянные стеллажи. Когда доламывали, Зоя только-только сообразила, что они делают не так. Дотронувшись до руки Валеры, она тихо сказала:

— Замри...

Оба застыли, прислушиваясь к тому, что происходит за стенами, и быстро переглянулись, передёрнув плечами от жути: кто-то медленно, словно с садистским удовольствием, царапал стенки фургона и монотонно подвывал. Сначала с одной стороны. Потом долгое царапанье началось и с другой стороны — причём там к стенке прилипли сразу два мертвяка.

— Сообщить бы нашим, но как? — отчаянно прошептала Зоя Валере, который схватился за её руку.

— Ничего, — постукивая зубами, — откликнулся тот, — они же всё равно посмотрят сначала. И их же больше...

"Вот когда пожалеешь, что мобильники не в ходу..." — горестно подумала Зоя, прислушиваясь к царапанью, бьющему по нервам.

От удара по стенке машины они оба чуть не подскочили на месте. Секундой позже машина вздрогнула ещё раз, а потом за дверью послышался тихий мужской голос:

— Надо бы всех сжечь. Может, запихнём в машину, но в ту, которая подальше?

— Почему? — спросили чуть сбоку. — Почему подальше?

— Мы ещё не все машины обыскали. А вдруг загорятся все? А нам теперь много чего надо найти для выживания...

— Согласен, — сказал третий — Зоя узнала голос Андрея. — Зоя, Валера, пока не открывайте. Мы сейчас одно дельце быстро сделаем и вернёмся.

В полутьме Зоя и Валера переглянулись. Ломать дальше? Или не стоит?

Хотя работы всё равно много. И они занялись тем, что начали складывать уже переломанное в кучу ближе к выходу. Но теперь старались работать так, чтобы не привлекать к себе внимания, и Зоя с горечью подумала, что им ещё привыкать к такому положению дел, когда приходится действовать с постоянной оглядкой.

Вернулись мужчины. Собрали только то, что вместилось в мешки, и велели идти вместе с ними: солнце уже краем вставало на горизонте. И светло было, несмотря на то что с противоположного края горизонта надвигались тучи... Зоя с сожалением оглянулась на хлебный грузовик. Андрей правильно понял её взгляд и сказал:

— Ничего. Ночью доберёмся — остальное тоже наше будет.

Затащили весь груз в подъезд. Оказывается, здесь уже придумали, когда готовить пищу и каким образом: ночью, чтобы дыма от дров не видно было, и на крыше их двенадцатого этажа, чтобы уж точно не светиться.

Зоя выяснила, что с ближними соседними домами — там, где выжившие есть, жильцы успели тоже переговорить и предупредить про игру в "Замри!". Ещё предупредили, что мертвяков сжигать надо в обязательном порядке... Зоя покивала на все эти новости и поплелась на свой девятый этаж. Пора отдохнуть и выспаться. Почти сутки сумасшедшей жизни на грани со смертью... Оглянулась. Андрей неопределённо смотрел ей вслед. Валера уже ушёл к своим ребятам — в квартиру жильца "из органов"... Жанна, как она и предполагала, остановилась у гостеприимной тёти Нины.

Помешкав, Зоя устало предложила Андрею:

— Можешь отдохнуть в моей квартире.

— Спасибо. — И он поспешил за нею.

Причём с такой готовностью, что она удивилась: он ожидал, что она скажет ему?..

Войдя в прихожую, он тщательно закрыл дверь на замок, да ещё придирчиво оглядел её на предмет надёжности — как поняла хозяйка квартиры. А когда обернулся, явно хотел что-то сказать. Она предположила, что он желал бы, чтобы рядом был племянник. Но пока промолчал.

Дома она дала ему влажные салфетки, объяснила:

— Воду теперь надо бы поберечь.

— Понимаю.

Когда они привели себя в порядок, солнце уже вовсю сияло, но тучи были настроены настолько серьёзно, что Зоя тоже начала серьёзно подумывать, не сбегать ли на крышу дома, чтобы поставить там все имеющиеся пустые ёмкости...

Андрей вошёл в кухню, неся с собой куртку. Она ещё удивилась: почему он её не повесил в прихожей на вешалке?

Но Андрей сел на стул рядом со столом и положил куртку на колени.

— Вот, — сказал он и начал выкладывать на стол пистолет за пистолетом.

— Откуда? — поразилась она и тут же догадалась: — Ты дошёл до тех? Ну, кто стрелял? А... тараканы? Не наткнулся на них?

— Нет. Они сделали своё дело и ушли. Давай-ка я сначала расскажу, а потом поедим.

Оказалось, Андрей проследил за тем, что происходит на перекрёстке после убийства стрелков. Как выяснилось, стрелки застряли в машине посреди автомобильного потока, а выбраться вовремя не успели. Попали в крепчайшую, непроходимую пробку. Когда же начали выбираться, их услышали тараканы... Убитых тараканы почти не ели. Что-то с ними сделали. А что именно — Андрей, естественно, сначала не видел. А потом разошлись. И, когда Андрей осторожно пробрался к месту стрельбы, он обнаружил...

Андрей взглянул на пистолеты, потом на Зою и покачал головой. Потом зачем-то тронул висок, хотя пластырь на припухшей коже держался хорошо.

— Машину нашу я сразу узнал.

— Какую нашу? — не поняла Зоя — и ахнула: — Это были?..

— Ну да, те самые. У них там, в салоне, ещё две женщины были. Наверное, по дороге нашли. Их тараканы тоже... оприходовали.

— Как это?

— Из двоих мужиков — тараканов. Видел я, как по глазам лезли... И оставили их с будущими... — Он поморщился. — В общем, эти, когда они встанут, будут... — Снова скривился. — Будут создавать биопену.

Зоя молча посмотрела на него. Тяжело проговорила:

— Не верю, чтобы ты не сделал хоть что-то.

— Сделал. Будущих тараканов рассовал по пустым машинам и отрубил им головы. То же с остальными трупами. Машины закрыл. Не думаю, что другие тараканы сумеют открыть их. Да и догадаться, что эти пятеро в машинах, — вряд ли догадаются. Так что эти пятеро, скорей всего сгниют запертыми, безо всякого вреда живым.

Они поели суховатые бутерброды из хлеба с домашними овощными закрутками, запивая их минеральной водой: о готовке думать пока не хотелось. Много не говорили. Только под конец "застолья" Зоя спросила:

— Ты скажешь Лизе? Валера говорит, она плакала из-за них. Ну, чтобы кошмаров не было. Скажешь?

— Скажу.

В обеих комнатах шторы были задёрнуты. Андрею Зоя постелила в своей спальне, а сама ушла в детскую... Слушая грохот по стёклам начавшегося дождя, она старалась уснуть, но боялась закрыть глаза: мертвяки лезли без приглашения, и лица всех, изуродованные и мёртвые, будто специально демонстрировали ей своё уродство... Она вертелась и так и этак, потом села на краю Илюшкиной кровати и заплакала.

Дверь открылась, в темноте нарисовалась высокая фигура, и сердце её от ужаса чуть не разорвало: в первые секунды ей почудилось, что Андрей стал мертвяком!..

Но он тихо вошёл в комнату. Молча, ничего не говоря, за руку поднял с кровати и повёл за собой. Они легли в бывшую супружескую постель, укрылись. Близости обоим не нужно было. Не до неё пока им, усталым и измученным после невероятного похода в город. Обоим необходимо лишь одно — хороший сон. И мужчина был готов обеспечить женщине этот сон, защищая её покой. И, когда Зоя закрыла глаза, мертвяки уже не рвались к ней. Она видела деревенский дом родителей, старенькое крыльцо и сад...

Глава десятая

К моменту, когда она поняла, что просыпается, сон стал ярче. Она изо всех сил радостно бежала по солнечной улице — вместе с детьми. Хохочущие Илюшка и Аниска давно обогнали её, а у подъезда стоял смеющийся Андрей — руки в стороны, ожидая, когда он сумеет поднять детишек, а потом обнять Зою... Но в беге Зоя оглянулась... За нею не спеша по небу плыла чёрная туча, а вместо грома с неё бубнил чей-то злобный голос. Потом она расслышала слова — и узнала бубнящего. Муж, который умер в первый же день... Он матерился и обещал, что ушёл ненадолго. И вот-вот вернётся, чтобы установить свои порядки в их доме. Зоя испугалась, припустила ещё быстрей... А дома, к которому она так радостно бежала, не было. Не было Андрея и детей. Странная пустыня, поблёскивающая тусклым пластиком, простиралась далеко-далеко...

... Схватившись за одеяло, чтобы инстинктивно укрыться им, Зоя резко села на кровати. Задыхаясь от сновидческого бега, она некоторое время приходила в себя, успокаивая дыхание... Оглянулась на кровать. Андрея нет. Видимо встал раньше и ушёл. Она сглотнула. В ушах всё ещё стоял злобный крик умершего мужа, правда теперь уже очень странный. Он произносил слова, которые никогда бы не произнёс живым, а потом — снова знакомое: "Зоя, прости меня! Зоя! Прости! Прости, падла, иначе детей заберу!" И во сне она послушно останавливалась, несмотря на пугающую матерщину, оглядывалась и нерешительно, но с каждым шагом всё твёрже шла назад... Куда?..

... Ближе к обеду, когда Зоя пришла в себя и решила навестить ребят, к которым ушёл Андрей, всех позвали на собрание подъезда.

Зоин подъезд, благодаря решительному соседу Саше, оказался одним из самых защищённых. Или лучше сказать — убережённых? Из тридцати пяти квартир печально пустовали двенадцать. Это из них вчерашним утром жильцы вышли на работу, кое-кто отвёл детей в сад, а несколько школьников пораньше побежали в школу.

С Сашиной женой, Алиной, Зоя встретилась, когда вышла из квартиры. Алина, крепкая, невысокая крашеная блондинка, тоже собралась спуститься: выяснилось, что Саша как раз и затеял то самое собрание, о котором Зоя не знала. Пока постояли, Алина вполголоса рассказала обо всём, о чём Зоя не знала из-за вчерашней вечерней суматохи.

В других подъездах хуже, чем у них: едва-едва наберётся по десять квартир с живыми хозяевами.

— А как узнали? — с тревогой спросила Зоя.

— Мой-то с мужиками, прежде чем ограждение перед подъездом ставить, после твоего ухода сбегали по соседним подъездам. Помнишь же, что у нас домофоны одна фирма ставила. Ключи от подъездов есть. Мы, конечно, в доме не всех знаем — новичков много, но у наших мужиков знакомые есть в каждом подъезде. Они и предупредили тамошних, кто не знал о беде такой, и всем велели подъездные двери закрывать и дежурить у них. А перед тем велели в подвал сбегать — у кого сарайки есть. Оттуда всю картошку выгребли и всякого другого добра взяли, строительного в основном. Топоры те же. Ломы. В седьмом подъезде сварщик живёт — да ты его на лицо знаешь: лысоватый такой, волосы все белые. Одно время он шабашил со своим сварочным аппаратом, а сейчас на пенсии, но всё равно ходит, если позовут, какие-нибудь работы по мелочи варить. Мой-то Сашка — голова. Он ему и сказал: "Тимоха (Тимофеев он), ты, говорит, пока электричество не отключили, привари к подъездным дверям, где можно, засовы — ну, такие, попроще. Три скобы, говорит, нужно. Одну на дверь, две — на косяк с обеих сторон". Двери-то у нас на улицу открываются. Тимоха-то и успел сделать почти у всех, потом ещё хотел в соседний дом сбегать — у него там дружок живёт. Но, когда в последний подъезд пошли, оттуда как повалит толпа этих мертвяков! Ладно хоть Сашка мой... — женщина глубоко вздохнула, и Зоя услышала настоящую гордость за мужа: — Он ведь его, Тимоху, везде водил под такой охраной, что отбились быстро.

— Твой Саша умный, — подтвердила Зоя, улыбаясь.

Вспомнив, что их ждут на первом этаже, женщины принялись спускаться по лестнице, и Алина как бы мимоходом заметила:

— Наши говорят — твой новый из военных. Так, что ли?

— Алина, я ведь впервые увидела его вчера, — бесстрастно напомнила Зоя, стараясь не показать смущения при словах "твой новый". — Где ж он мой? Да и откуда знать мне, из военных ли...

— Ну, ладно тогда... Ты за него держись, Зоенька. По нынешним временам такой мужик — на вес золота...

Зоя перебила её, не желая продолжать чисто бабский разговор:

— Алина, мы вчера с тобой не поговорили. Когда утром Саша с детьми вернулся, вы родным своим успели дозвониться?

У Алины родственники по всему городу — две сестры и брат, все семейные. У Саши во втором подъезде — младший брат, недавно женившийся. Родители обоих — из деревни. Но не переехали, как Зоины, а издавна там жили.

— Всех обзвонили, пока связь была, — потускневшим голосом отозвалась соседка. — Сёстры все живы-здоровы, а вот брательник как раз в центре живёт. А туда звонки сразу не доходили — как только всё началось. Саша им всем велел запереться, но ведь... Когда рядом, за своих спокойней... Я, вон, на тебя смотрю и думаю: как ты такое терпишь? Мои б пропали — не пережила бы...

Не замеченная Алиной бестактность будто надавила на плечи Зои.

Знала, что оправдываться нельзя, что всё и так понятно, но прошептала:

— Я искала...

— Господи, какая ж я!.. — всхлипнула Алина, пожимая ей руку, и далее спускались уже молча и думая — каждая о своём.

На ходу Зоя открыла дверь квартиры школьников. Крикнула, не заходя:

— Есть кто?

— Они уже внизу, наверное, — вздохнула соседка.

И точно. Ребята сидели на нижних ступенях лестницы, негромко переговариваясь друг с другом. Зоя заметила, что рядом с Леной сидят детишки Алины. Соседка глянула на них, все ли на месте, и стеночкой прошла мимо, напрямую направляясь к мужу. Зоя не стала обходить ребят, устроилась на той же лестнице — ступенькой выше Ефрема, который уже привычно её слуху вздохнул. На неё оглянулись, но, видимо, согласились с её присутствием в своих рядах.

Она почему-то ожидала, что Валера поднимется к ней и сядет рядом, но мальчишка оглянулся на неё и отвернулся. И она осмотрелась. На основной площадке первого этажа бегали дети помладше, а трое подростков — своих, из подъезда, — наверное, пока не решались подойти к новичкам, чтобы познакомиться. Приглядевшись, Зоя увидела, что соседки успели переодеть Лену и Лизу: обе теперь щеголяли в джинсах и джемперах попроще, нашли им даже обувь поудобней, чем туфли, которые были хоть и не на высоком, но всё же на каблуке. И, кажется, обе девочки чувствовали себя в этой одежде достаточно комфортно. Мальчишки всё в тех же брюках и ботинках, но школьных пиджаков на них нет — тоже джемпера...

На площадке первого этажа было немного темновато из-за дождя. Здесь подъездные окна довольно высоко расположены, зато сама площадка широкая. Но узнать-разглядеть всех можно даже в громко грохочущий ливень... Рассматривая собравшихся, Зоя наткнулась взглядом на мужчину, явно ей незнакомого. Но он приветливо улыбнулся ей, как знакомой, — и она машинально кивнула ему, а потом удивилась: кто это? И, лишь когда машинально скользнула взглядом по его рукам, обнаружила в них маленькую собачонку, сообразила: этот мужчина — один из троих, сидевших на остановке. Один из тех, кого она послала в свой подъезд. И стало так тепло на душе, что дежурные их впустили, приютили...

Женщины сгрудились отдельной кучкой, и Зоя улыбнулась при виде Жанны, которая жадно, чуть не с открытым ртом слушала тётю Нину. Освоилась уже.

Андрей стоял рядом с переговаривающимися мужчинами, но в их беседу не вступал, только внимательно слушал их. Обернулся раз к лестнице, увидел Зою — кивнул.

Наконец Саша недовольно сказал:

— Тянуть не будем.

И перечислил всё то, что уже слышала Зоя от Алины, — насчёт принятых мер безопасности. Андрей продолжал помалкивать, пока Саша не сказал следующее:

— Мертвяков на улицах стало меньше. Говорят, в центр города зачем-то идут. Так что вздохнём теперь поспокойней и будем пропитание добывать, пока правительство не разберётся, что происходит.

Андрей быстро вклинился в паузу:

— Не согласен.

— С чем? — удивился Саша, и народ затих, хотя до этой реплики чуть слышно гомонил, обсуждая каждую информацию.

— Вздохнуть спокойней не удастся, — ответил Андрей. — Ещё позавчера у соседнего дома мы с ребятами обнаружили очень странную вещь. На газоне лежали два мертвяка. Из живота одного из них росло нечто, похожее на пену. Мы сожгли их вместе с теми мертвяками, которых выманили из магазина. А потом — вы знаете — мы с Зоей пошли в дом её свекрови. Когда поднимались на этаж, одна площадка была полностью в этой пене. Примерно в метр высотой. Мы попробовали брызнуть в неё бензином. Пена... скажем так, опала и потекла. А под нею обнаружились кости мертвяка.

— Ну... — сказал заметно опешивший Саша. — Будем опасаться такой пены. И что?

— Дело в том, что пена появилась не сама по себе, — терпеливо объяснил Андрей. — Её каким-то образом создают мертвяки, на которых замечены насекомые, похожие на тараканов. И есть ещё одно с этими тараканами. Именно эти мертвяки теперь не бродят, как обычные мертвяки, а бегают.

— Бегают?! — ужаснулся кто-то из женщин.

— Но и это ещё не всё. — Андрей помолчал, а потом сказал: — То, что сейчас я выскажу, это всего лишь предположение, пока без подтверждения. Я думаю, что мертвяки не просто так пошли в центр города. Мне кажется, бегающие... тараканы — мы их так назвали... эти бегающие мертвяки будут использовать этих мертвяков под ту самую пену. А потом, когда пена вырастет до нужных им размеров, она разойдётся из центра по всей площади города... Ещё раз — это только предположение, но нам нужно быть готовыми ко всему. Нам нужен бензин. Дорога с застрявшими машинами за домом — пока ещё бесперебойный источник бензина. Поэтому надо бы весь бензин собрать из машин — насколько сумеем. Пока это единственное средство против пены.

Зоя боялась, что после этой реплики Саша обидится, решив, что Андрей хочет занять его место главного среди мужчин. Но Андрей высказался и отступил как-то так, чтобы оказаться среди остальных в толпе. И как-то он умудрился пропасть интересно, что информация прозвучала, а он сам ушёл в тень. И Саша, нахмурившись, покачал головой:

— Надо бы по группам распределиться и устроить вылазки. Кто-то охраняет, кто-то собирает. Значит... Берём всё, что попадается под руку. Продукты. Аптечки. Бензин и всё, что самим покажется необходимым. И не забыть соседей предупредить, которые из других домов, чтобы знали... А то еды-то наберут, а вот насчёт бензина не догадаются.

Сообразив, что разговоры пошли организационные, что далее она ничего нового не услышит, Зоя осторожно встала. Кто-то из ребят заметил её движение — и вскоре за нею потянулись цепочкой школьники. По дороге на четвёртый этаж она ещё подумала, не познакомить ли их с ровесниками соседей, чтобы общаться было с кем. Но это потом...

В квартире она сразу заглянула на кухню. Быстро, почти машинально освободила большой обеденный стол (любила такие — круглые) от разбросанных по его столешнице разорванных обёрток и использованных одноразовых стаканчиков. Всё выбросила в мусорное ведро. Нашла в раковине сухую губку — собрала крошки в то же ведро и села.

Ребята заходили, заглядывали в комнаты — Зоя услышала: "А где Зоя?" — и шли на кухню после чьего-то возгласа: "Ребята, она на кухне!" И вскоре вся компания сидела за столом. Табуретов и стульев хватило. Зоя улыбнулась: на коленях Лизы пристроился соседский бело-рыжий кот, который мерно мурлыкал, привнося нотку умиротворения.

— Если мертвяки ушли в центр города, значит, по краям город свободен? — заметно агрессивно спросил Кит, положивший на стол руки. — Мы с Лизой живём в коттеджном посёлке. И Валера тоже. А вдруг там сейчас спокойно? Мы могли бы добраться до дома!

"Вдвоём?" — в его же манере агрессивно хотела съязвить Зоя, но при взгляде на осунувшееся лицо Кита заткнулась. Валера не прав: не одна только Лиза да Ефрем плакали... Поэтому она спокойно спросила:

— Если ехать на машине, за какое время вы обычно добирались до школы?

— Без пробок — минут двадцать. С пробками — минут сорок, сорок пять.

— Ты пробовал прикинуть, сколько времени займёт та же дорога, но пешком? Ведь вы уже знаете, что машины сейчас бесполезны. Ходите вы в школу в нашем микрорайоне — значит, живёте в Восточном посёлке. А до ворот этого посёлка надо пройти не только жилые кварталы, но и два моста. Открытых всем ветрам и взглядам.

— Но ведь мертвяки ушли в центр! — буркнул Кит. — Значит, на окраинах безопасно!

— Есть небольшая разница между "ушли" и "уходят", — заметила Зоя. — Валера, разве ты не сказал ребятам, что случилось, пока мы с тобой ломали полки в машине?

— Нет, не сказал, — хмуро ответил Валера. — Не хотел девчонок пугать.

— А что было? — насторожилась Лиза.

Валера нехотя и коротко рассказал про мертвяков, которые пришли на шум, раздававшийся из "хлебной" машины, про мужчин, которые пришли в очередной раз за "дровами" и которым пришлось для начала "упокоить" мертвяков... Лиза смотрела на мальчишку в упор, пока он рассказывал, а потом сквозь зубы сказала:

— Ну, Валерка!.. Не фиг в следующий раз молчать! Этот дурак (кивок на понурившегося Кита) хотел вылезти из подъездного окна и идти домой!

Ефрем вздохнул, глядя на насупленного Кита. Лена только хмыкнула. А вот Валера, как ни странно, просто рот открыл, ошеломлённо глядя на повинную голову одноклассника. Потом уточнил:

— Кит, ты в самом деле?..

— Да ну... — уже мрачно сказал тот. И поднял поугрюмевшие глаза на Зою. — И что дальше? Что мы тут будем делать? Сидеть в этой квартире — и всё?

— Я предполагаю, что кто-то из вас тоже войдёт в те группы, про которые говорил Александр Михеич (слышал бы Саша, как она его аттестует!) и которые сейчас начали формировать. Причём, насколько понимаю, Андрей и я будем в этих же группах. Спрашиваю сразу: у кого есть самоотвод? — улыбнулась она. — Кто из вас не может или не хочет выходить на улицу? Кого не берём?

— Ефрем остаётся, — сказала Лиза. — У него освобождение от физры, потому что он сердечник. Ефрем, что молчишь?

— Я это... — растерялся мальчик, и его толстые щёки печально обвисли.

— А у тебя лекарства с собой есть? — забеспокоилась Зоя, сразу принимаясь за воспоминания, кто из жильцов в подъезде может поделиться своей аптечкой в случае чего. Но после мелькнувшего в мыслях слова "аптечка" выдохнула с облегчением: лекарства для Ефрема найдутся!

— У меня всегда с собой, в сумке, — вздохнул тот.

— Лене тоже нельзя, — добавила Лиза. — У неё нога.

— А у тебя глаза, — чуть ли не враждебно сказал Кит и вызывающе оглядел сидящих за столом. — Лизку нельзя брать на улицу!

Зоя думала — Лиза будет возражать хотя бы в отместку брату, но девочка промолчала, только нервно поправила очки. Пока Зоя смотрела на ребят, вдруг подумалось: "Отдаст ли Андрей оружие тех бандитов соседям?" А вслух сказала:

— Ну, вообще-то, всё зависит и от вашего желания помочь. Если вы все откажетесь выходить из дома, вас поймут.

— Я иду! — строптиво предупредил Валера.

— Я тоже, — буркнул Кит.

— А мы чем будем заниматься? — поинтересовалась Лена, поглаживая кота, развалившегося на коленях Лизы. — Не знаю, как остальные, но я не хочу сидеть просто так. — И тише добавила: — Слишком много о плохом думаю.

— Согласна, — поддержала её Лиза.

— Я спущусь вниз и узнаю, где и в чём вы можете помочь, — пообещала Зоя. — Например, мы ведь нашли целую машину хлеба. Но сами знаете, что слишком долго он не простоит. Так что его надо нарезать на куски и засушить. Наверняка потребуются руки, чтобы его весь нарезать. А ещё, думаю, ваши руки понадобятся сортировать найденные вещи. Посидите здесь немного — я быстро сбегаю узнать.

В спину ей Ефрем вздохнул:

— Я тоже с девочками буду хлеб резать.

Потом она ещё расслышала голос Кита, который негромко сказал что-то насмешливое, и следом раздался вопль негодующей Лизы:

— Кит, заткнись!

"Надеюсь, до моего прихода друг друга они не поубивают", — решила Зоя и вышла из квартиры. Спуститься успела до почтовых ящиков на втором этаже. Здесь, у окон, заклеенных газетными полосами на тот случай, чтобы с улицы не видно было движения, стоял Андрей. Улица и дорога перед домом хорошо просматривались. Зоя встала рядом.

— Валера и Кит хотят в группу. С нами.

— Это хорошо, — не оборачиваясь, ответил он.

— Андрей, а как мы будем выходить из дома? Привлечём внимание к подъезду — соберутся мертвяки.

— Саша придумал другое. Ты видела, как они огородили ход от подъездной двери к подвалу? Заставили мебелью так, что можно спускаться туда не замеченными с улицы. А у этого подвала есть неплохие такие подвальные окна. Сейчас они закрыты щитами — оставлено только отверстие для тока воздуха. Щиты сделаны недавно — и крепятся на щеколдах. Удобно снимать и снова навешивать. Я уже ходил смотреть: в эти окна я могу пролезть. А перед ними газонные кусты. Мы уже посовещались — можно добавить ещё какой-нибудь мебельной рухляди и для маскировки окон, чтобы никто не видел нас, пока влезаем или вылезаем. Мертвяки ведь не соображают, что к чему.

— Ты чем-то встревожен, — заметила Зоя.

— Я всегда встревожен, если чего-то не понимаю, — суховато ответил Андрей. — Сейчас я не понимаю смысла ухода мертвяков в центр города. А ещё мне очень не нравится активность тараканов. Такое впечатление, что их становится больше обычных мертвяков. И... в чём смысл пены? Пару раз, пока мы шли, я видел эту пену вокруг деревьев. И, знаешь, что интересно? Помнишь, мы вчера ветку бросили? И пена её сожрала? Так вот... Пена вокруг деревьев не липнет к деревьям. Она вокруг них как некий сосуд. Я такое видел трижды. Не понимаю.

— Андрей, что ты будешь делать с тем оружием? Бандитским?

— Уже сделал. Отдал Саше, когда остальные ушли. Вместе с патронами. Выяснилось, что в доме есть два охотника. У них неплохой арсенал. Но всё равно этого мало. Заскочить бы в полицейский участок. Где ближайший находится?

— Это надо с другой стороны дома смотреть. Напротив нашего есть дом-застройка, слева за ним — здание полиции. Но ты уверен, что там живых не осталось? А... Если там есть оружие, может, тебе его и не отдадут?

— Ни в чём не уверен, но, пока не проверишь, не узнаешь. А необходимость в оружии очень и очень большая.

Зоя резко шатнулась к окну.

— Там кто-то есть!

— Наверное, жильцы других домов, — пожал плечами Андрей. — Несколько раз видел. А отсюда ещё одна неуверенность: может, полицейский участок уже и разграбили. Если сами полицейские оружие уже не унесли.

— Мы с тобой в одной группе?

— Да. Валера очень хочет с нами?

— Очень. И Кит. Ефрем... Ой, Виталий, не может — у него проблемы с сердцем.

— Лучше — Ефрем, — пробормотал Андрей, неотрывно следя — теперь уже знала Зоя — за живыми, которые быстро обшаривали машины. — Привыкли уже к имечку. И короче. Так... Чёрт... Да они...

— Что случилось?! — испугалась Зоя.

— Не смотри. Чёрт... — Он сам жёстко заставил её отвернуться от окна. Сам продолжил наблюдение, но... Его плечи поникли. — Это не наши. Про игрушку "Замри!" не знают. Надо бы...

— Что случилось? — по лестнице быстро поднимался Саша с женой.

— Три мертвяка напали на живых, — хмуро сказал Андрей, не оглядываясь: Алина ахнула и быстро побежала по лестнице наверх — видимо, домой.

Саша остался и подошёл к окну.

— Всё меньше и меньше...

Глядя на свой почтовый ящик, не смея оборачиваться, Зоя тяжело сказала:

— Надо бы написать объявления про "Замри". Мертвяки вроде читать не могут. И расклеить везде. Из пятерых детей, что мы привели, трое остаются в доме. Если к ним добавить ребят из подъезда, они могут написать много объявлений. Саша, женщин хватает, для того чтобы хлеб резать?

— Хватает. Напротив квартиры тёти Нины Михаил жил — одинокий, помнишь? Не пришёл. Мы туда весь хлеб к нему, в квартиру, перенесли. Там трёхкомнатная, и столов аж четыре штуки. Вот сейчас и стоят там, режут хлеб. Да... С объявлениями ты придумала хорошо. Сейчас, пока поднимусь, загляну в квартиры, где у нас детишки есть, — пошлю к вашим. Пусть напишут грамотно.

— Пусть с собой альбомы захватят, — предложила Зоя. — И карандаши, а ещё лучше — фломастеры. В общем, всё, что есть для яркого письма. Саша, мы когда выходим?

— Через час, думаю.

— Наверное, несколько объявлений ребята успеют написать.

— Вот и захватим с собой. У твоих куртки есть? Пусть наденут! Дождь переменный — то нет его, то есть, — посоветовал Саша и пошёл к следующей лестнице.

Андрей и Зоя вернулись к ребятам и выложили идею с объявлениями.

Фломастеры нашлись у Лизы и Лены — любили порисовать на досуге. Под бумагу пошёл рулон обоев, найденный в квартире. Правда, сразу сообразили, что объявления придётся вешать только под какой-никакой крышей, чтобы не промокли в дождь. Потом появились, несколько пока стесняясь, три девочки со своими альбомами и двое мальчиков с листами ватманами. Тут же перезнакомились.

Валера насторожённо воспринял рисование и написание ярких букв.

— Вы нас не возьмёте с собой? — негромко спросил он у Андрея.

— Валера, на пальцах, — с наигранным терпением сказал тот. — Кто-то должен искать вещи — кто-то должен охранять этот поиск. Идёте, конечно!

Но перед выходом долго искали короткую фразу для объявлений. Сошлись на следующей: "Мертвяки не видят живых, если замереть! Не двигаться!"

Перед выходом в подвал шесть групп получили эти листы, и тут пришлось посовещаться, куда именно их развешивать, чтобы их видели. Решили, что лучшее место — на столбах вдоль дороги и под навесами остановок. Ещё придумали писать такое именно на столбах — проблема только в том, что идущий дождь смоет написанное. Но пришли к выводу: надо написать в сухой день — или поискать такую краску, которая выдержит и прояснение на несколько минут. Столбы же бетонные...

Оглядев группу Андрея, Саша вполголоса спросил:

— Хватит ли вас?

— Хватит на первый раз, — отозвался Андрей.

Он всё поглядывал на другие группы: в основном решили выходить по шесть-семь человек — двое обыскивают машины, остальные сторожат. В магазины домов поблизости смысла нет заходить: наверняка ещё вчера всё разграбили, поэтому сейчас на дорогу перекинулись... Он услышал шаги мальчишек:

— Клей взяли?

— Взяли, — подтвердил Кит. — Витёк с третьего этажа сказал — у кого-то в пустой квартире есть баллончики с краской — типа, на кладбище идти покупали. Ну, оградки красить. Если что — потом можно будет прямо на машинах писать. А потом придумаем ещё что-нибудь. Мы как — идём?

— Идём, — вместо Андрея отозвался Саша, стоявший неподалёку.

И несколько групп охотников и сторожевиков (как их уже обозвали) осторожно, крадучись, вышли из подъезда. Зоя, пригибаясь, как и все, сразу свернула с подъездного крыльца к подвалу. И тут только увидела, о чём ей говорили: мужчины под руководством Саши и в самом деле создали настоящую маскировку, оградив от излишне любопытных глаз маленький поворот из подъезда к подвалу: несколько старых (даже старинных шкафов) стояли торчком с распахнутыми дверцами. Живые, конечно, сразу поймут, что это всего лишь завеса. Но мертвяки... Она осторожно спускались по крутым ступеням, ориентируясь на подрагивающий свет зажигалок, включающихся внизу, и с тревогой размышляла: разумны ли тараканы? Насчёт обычных мертвяков, которые не видят живых, если те прекращают двигаться, они уже знали, что те движимы лишь одной идеей — сожрать. Но тараканы остаются силой неведомой.

Их группа была предпоследней. Когда осталось повернуть в очередной раз, чтобы войти в сам подвал, за спиной, наверху, едва заметно скрежетнуло. Она обернулась: вход был закрыт решетчатой дверью. Закрывший её быстро ушёл в подъезд. Зою вдруг пробрал страх: если будут из подвала удирать, выхода не будет! С другой стороны, понятно, что не закрыть тоже нельзя. Мало ли...

Когда дошли до того единственного подвального окна, которое собирались открыть, Зоя неожиданно заметила странное среди групп охотников и сторожевиков: они как-то странно мялись у этого выхода наружу... Андрей было замедлил шаг.

— Что такое? — вполголоса спросил он у Саши.

Тот поморщился, а потом развёл руками.

— Дурость всё это... — с раздражением ответил он. — Боятся, но... не за себя. Боятся за чужую смерть отвечать.

Он высказал это несколько туманно, но Зоя, например, поняла. Обернулась к мальчишкам. Те потаращили глаза на Сашу, а потом одновременно перевели взгляды на Андрея. Поняли? Или не понимают, почему народ дальше не идёт?

— Давайте так, — после небольшого раздумья предложил Андрей. — Сегодня мы разбиваться на группы и уходить далеко друг от друга не будем. Возьмём один участок дороги и проработаем его. Одна машина — одна группа. Кто-то начинает проверять вокруг машины и саму машину — следом идут другие и опустошают её. И тогда никому... — Он тоже довольно-таки раздражённо пожал плечами. — Давай я первым вылезу. На всякий случай. Кто с оружием — за мной.

Его пропустили к подвальному окошку с заметным облегчением. Мальчишки же явно ничего не поняли. Валера придвинулся к Зое и прошептал — так, чтобы слышал Кит, специально обошедший Зою, чтобы тоже встать к ней ближе:

— Это они о чём?

— Они боятся. Если кто-то из группы погибнет, их обвинят в их смерти.

— Я бы тоже такого боялся, — пробормотал, как ни странно, Кит.

Валера, кажется, тоже удивился его словам. Но промолчал. Андрей вылез наружу и через минуту склонился к подвалу:

— Следующий. Руку!

Вставали на трубы, замотанные в изоляцию, потом на небольшой цоколь. А там уже хватались за руку Андрея, протянутую в подвал с улицы, выезжали буквально на животе и сразу вставали рядом с окошком, ощетинившись во все стороны и огнестрельным, и холодным оружием.

Когда все оказались на газоне, сразу взглянули наверх: балкон второго этажа пока защищал от дождя. Группы постепенно соскальзывали (здесь немного покатый газон) к пешеходной дорожке. Андрей остановил мальчишек и жёстко сказал:

— Не забыли? Не геройствовать и не баловать!

— Угу, — сказал Кит, щуря глаза на дорогу с машинами, и вздрогнул, когда Андрей спокойно добавил, мельком глянув на Зою, которая пыталась сдержать улыбку:

— Если случится что, сниму штаны и выпорю — по тому месту, откуда ноги растут. Любого выпорю, ясно? Я теперь ответственный за вас. Ещё раз: меня поняли?

— Поняли, — вразнобой ответили мальчишки, улыбаясь.

— Тогда идём грабить машины и клеить объявления.

И, чуть оскальзываясь на промокшей прошлогодней траве, они побежали догонять остальные группы.

Глава одиннадцатая

Что бы ни делала Зоя: проверяла ли на пару с Андреем очередную машину, а потом патрулировала вокруг неё, бегала ли с мальчишками и двумя женщинами из других групп под охраной мужчин к остановке расклеивать предупреждения, — взгляд её неумолимо притягивали к себе дорога к перекрёстку и пешеходная дорожка туда же. Движение ветра, перемены в дожде — малейшее изменение на обеих дорогах заставляло напрягать глаза и видеть обманку — идущих или бегущих там детей.

— Зоя...

Андрей позвал негромко, но она всё равно вздрогнула.

Они только что проверили сразу три машины — две врезались в бок третьей. По одной не проверишь, есть ли внутри или поблизости мертвяки. И сейчас Андрей, Зоя, мальчишки и ещё двое мужчин стояли вкруговую и отслеживали любое движение.

— Что? — неохотно отозвалась она. Ей не понравилось, что Андрей заметил её слишком пристальное внимание к дальним участкам дороги.

— Что-то увидела?

— Нет. Просто смотрю. — И сочла нужным добавить то, что он поймёт по-своему: — Перекрёсток же там. Мало ли...

Он кивнул и больше не спрашивал, но время от времени она чувствовала на себе его взгляд, а разок даже уловила момент, когда он поймал её на разглядывании дороги — и сам взглянул туда же.

Дождь моросил, иногда пропадая, а потом начинаясь с порыва ветра. И тогда казалось, что именно ветер где-то находит капли дождя, чтобы швырнуть их колючей волной на землю. Многие из группы впервые за сутки вышли на улицу и ахали, когда по мёртвым машинам резко и коротко барабанил дождь, а потом снова наступала тишина, в которой тяжёлые капли тяжело и громко шлёпали с машин в лужи на асфальте.

Обыск трёх машин подходил к концу, и сторожевики медленно, озираясь, побрели к следующим машинам, в то время как несколько человек с грузом под охраной поспешили к подвальному окну, возле которого и за которым ждала их оставленная охрана.

Андрей — впереди. За ним — Зоя, двое мужчин из дома, которых она знала только в лицо (группы сколочены из всех, кто в доме мог принять участие в вылазке), ещё двое мужчин (Саша в том числе) и мальчишки охраняли охотников в конце цепочки.

Сторожевики быстро обследовали сразу две машины, стоявшие ближе к обочине. Андрей только было обернулся, только начал поднимать руку, чтобы дать привычную отмашку для добытчиков-охотников, как застыл на месте. Голова вполоборота к плечу, за которым Зоя. Поэтому она услышала его негромкое:

— Тараканы!

Как и все предупреждённая, как действовать в таких случаях, Зоя медленно повернула голову к своим и предупредила по цепочке: "Тараканы!" И будто эхо услышала, передаваемое назад всё слабей и слабей, пару раз перебитое внезапным порывом ветра и хлестнувшими по пустым машинам каплями дождя.

Какие-то секунды, но, забывшись, Зоя резко взглянула вперёд, услышав:

— Проверю их на "замри"...

И Андрей зашагал вперёд.

Ошеломлённая Зоя осталась на месте, для начал выглядывая тех тараканов, которых заметил он. Не сразу дошло, что Андрей имел в виду... Но, когда Зоя обнаружила движение напротив соседнего дома (они-то возились с машинами уже напротив последнего подъезда собственного дома), она ужаснулась. Он хочет пропустить тараканов мимо себя, проверяя, среагируют ли они на живого человека, застывшего без движения! Псих!.. И чуть не подпрыгнула от шёпота за спиной:

— Что он делает?

— Проверяет "замри"! — косноязычно выдохнула Зоя главное — и услышала, как Саша обернулся — прошелестело, как снова по цепочке пошло: "Он проверяет, сработает ли "замри" на тараканах!"

За спиной снова шелест — Саша снова смотрит туда же, куда и она.

Андрей шёл пока по ровному "переулку" между машинами — кажется, к повороту перед заступившей ему дорогу машиной. И остановился: спиной к машине — лицом к этому самому "переулку", но не к цепочке людей, замерших, глядя на него. Слава Богу, Дождь не слишком сильный — видно Андрея было хорошо.

Зоя, с трудом удерживая слишком частящее дыхание, искоса взглянула на Валеру и Кита, закаменевших неподалёку — всего лишь через серую "ауди". Снова взгляд на Андрея: "обещанные" им мертвяки пока не появились. Она снова взглянула на мальчишек — просчитала их безопасность: вокруг "ауди" имелось неплохое такое пространство. Захоти взрослый человек обогнуть её — легко это сделает, разве что возле капота ему придётся протискиваться, да и то, привстань на цыпочки — мальчишки в досягаемости.

Мягко, стараясь двигаться побыстрей и в то же время нервно сторожась появления мертвяков, Зоя развернулась так, чтобы тоже встать, примерно как Андрей: боком к той дорожке, что устроили охотники и сторожевики, обыскивая машины. Но встала так, чтобы правая рука оказалась с противоположной стороны от Андрея — и потенциально бегущих сюда или где-то там тараканов. И поспешно сунула руку под куртку. Когда пальцы облегли согревшийся на теле пистолет, отданный ей Андреем, она медленно выдохнула. Взгляда с Андрея не спускала, пока не выпрямила руку с оружием, пока не опустила её. Но в локте рука осталась чуть согнутой.

Взгляд на мальчишек: Валера встал более свободно, плечи опустились. Теперь он сумеет стоять так, без движения, долго, не уставая. А вот Кит... Даже со своего места Зоя видела, как заносчивый мальчишка порой вздрагивает, и боялась за него — не столько из-за его нечаянно возможного движения, сколько из-за того, что он время от времени дышал ртом: в холодный дождь он выдыхал пар...

Снова взгляд на Андрея. Тот вроде и ничего такого не показал, но Зое почудилось, что он замер ещё более напряжённо... Она сама чуть не вздрогнула, когда мимо него внезапно проскочила невысокая фигура. Мертвяка в ней можно было попервости узнать только из-за движения: разболтанные махи руками, какие-то странные конвульсии, из-за которых казалось, что фигуру вот-вот поведёт куда-то в сторону — и она грохнется оземь со всей дури и всем телом... Мертвяк, видимо, выскочил из довольно тесного места, а потому "обрадовался" возможности пробежаться. Не обращая никакого внимания на Андрея, до которого мертвяку надо было добежать пять-шесть шагов, таракан чуть ли не свистнул мимо него. За ним — ещё один, и тоже даже головы не повернул к живому...

Исподлобья наблюдая за происходящим, Зоя ждала, пока мертвяк добежит до неё... А что потом?! Они не договорились, как действовать, если проверка "замри" с тараканами закончится... положительно! Ещё несколько секунд — и таракан будет пробегать мимо неё. А ведь дальше — довольно свободная дорожка продолжается!

Андрей — она видела — медленно, чтобы не выдать себя, начал разворачиваться...

Неожиданно тараканы умерили бег. Первый, бежавший к Зое, сначала перешёл на быстрый шаг, а потом побрёл... деловито и оглядываясь... Когда он проходил мимо Зои, она испугалась только одного — что моргнёт и что он заметит это краткое, такое необходимое для неё движение... Но он прошёл мимо, и она невольно загляделась на его руку — точней, на пальцы, помня, что именно он, будучи тараканом, "творит" из других мертвяков биопену.

Скрюченные пальцы не удивили: заледеневший пароксизм смерти ли, новая ли привычка преображённого мертвеца? Поразили когти. Рвать плоть тех, кто тараканом предназначен для подсадки биопены, ему было легко: скрюченные пальцы предполагали скрюченные когти. Но у этого таракана оказались не когти. Нечто вроде гвоздей наросло поверх ногтей. Будто свинтившиеся пластинки — или... полая трубочка из-под пасты в авторучке. Появилась даже странная мысль: наверное, эти гвозди имеют двойную функцию: они рвут плоть обычных мертвяков, а потом из их кончиков то ли выплёскивается какая-то зараза, то ли выползает нечто, что начинает питаться мёртвой плотью и расти на ней далее...

Второй таракан почти догнал первого. Девушка. Или молодая женщина. Она шла ещё медленней, да ещё высоко подняв голову, будто прислушивалась. Но голова её была повёрнута в сторону, где оцепенела Зоя и остальные добытчики. Стараясь удержать свой неподвижный взгляд, Зоя всё же успела отметить (сердце забилось: ещё одно подтверждение!), что мертвенно-серые глаза таракана не пусты. Лицо девушки было вымыто дождём, располосованная, наполовину рваная щека не привлекала внимания, так что глаза... Абсолютно каменные, но внешний уголок левого глаза к внутреннему стремительно пересекло насекомое — в унылом дождливом свете коричневатого цвета и словно лакированное.

Таракан прошагал дальше. Осторожно поворачиваясь следом, Зоя успела заметить, что Андрей достал оружие. А Саша, мимо которого тараканы прошли, поднимает топор...

Появилась слишком несвоевременная мысль: почему перед выходом группа не отработала, как вести себя в ситуациях, подобной этой?

Но теперь Зоя поняла, почему ни Саша, ни Андрей не захотели сразу обрушиваться на тараканов с оружием. А может, она только придумала это "поняла". Но про себя решила: справедливо, чтобы все охотники и сторожевики прошли испытание на близкое расстояние с мертвяками — даже с такими опасными, как быстро бегающие тараканы.

Но ведь эта ситуация слишком неоднозначная. Слишком много "а вдруг"...

Вся многочисленная группа, не считая тех, кто ушёл к подвальному окну и сейчас оттуда наблюдал за происходящим, трепетно застыла, как будто тараканы принимали парад, пока спокойно проходили мимо живых.

Тишина взорвалась в двух местах!

Пронзительно закричала женщина где-то вдали — там, где уже почти прошёл первый таракан. Нервы не выдержали?..

Одновременно краем глаза Зоя уловила двойное движение: Кит резко оглянулся куда-то на противоположную сторону дороги — и к мальчишкам (на машинальную оглядку — или?!) прыгнул ещё один таракан! Третий! Откуда он взялся?!

Валера накинулся на него с топором, а Кит двумя металлическими палками ударил его, но не проткнул, хоть и удержал на месте.

Андрей помчался к ним.

Но Зоя успела раньше.

Два выстрела — как в старом парковом тире! Двумя руками держа пистолет.

Выстрел первый — упал второй таракан, перемахнувший машину на помощь к первому, которого держал на расстоянии палок перед собой обомлевший от ужаса Кит и которого пытался зарубить Валера. Последнее было сложно: таракан трепыхался так, словно "дротики" Никиты помогали ему устоять на месте, вместо того чтобы удерживать подальше от живых.

Второй выстрел — грохнулся первый, дёргавшийся так, что Валера никак не мог попасть по голове... Грохнулся — и Кита повело за падающим телом, потому что "дротики" воткнулись в разорванную одежду мертвяка и застряли. Зоя кинулась к мальчишкам, потому что увидела глаза Валеры: кажется, он решил, что Кит попал под пули. Мельком отметила, что мужчины из группы топорами добивают первого из тараканов, которых сначала обнаружил Андрей.

Выстрел третий заставил её подпрыгнуть на месте. Андрей оказался прямо за спиной. А впереди упал таракан, девушка, и Зоя простила Андрею внезапный резкий звук... Видимо, от испуга к этому подстреленному таракану подбежали мужчины и тоже начали кромсать в клочья неподвижное тело.

Андрей быстро огляделся.

Обежав "ауди", Зоя остановилась перед мальчишками, которые пятились от двух уже точно упокоенных трупов. Впрочем, пятился один Валера. Кит, судя по всему, в прострации, не замечал, что упёрся в бок "скорой", и пытался перебирать ногами, выпялившись на убитых тараканов и издавая странные звуки, словно судорожно икал, не в силах вдохнуть воздух.

Уже испуганная, Зоя бросилась в первую очередь к нему.

— Что с тобой?! — "Вот я дура-то! Умею же вопросы задавать!"

— Меня...

Кит согнулся в три погибели — и его стошнило на корпус машины.

Валера лихорадочно озирался, прижимая к себе грязный топор, с которого дождём постепенно смывало белёсо-гнилые потёки. Зоя шагнула к нему (Киту она ничем помочь не могла) и с трудом заставила не прижимать к себе грязь, которая тоже могла оказаться заразной. Подошёл Андрей, продолжая оглядываться.

— Идите к остальным, — велел он и даже начал подгонять их к той дорожке, по которой двигались охотники и сторожевики.

— Держи, — сунула Зоя пачку салфеток Киту, который остервенело отплёвывался и никак не мог отплеваться.

Вся группа сгрудилась в самом широком месте той самой дорожки, где лежали первые тараканы, замеченные Андреем.

Саша стоял перед ними, качал головой.

— Нет, в следующий раз надо бы продумать лучше любую вылазку, — наконец сипло сказал он. — И о чём мы думали...

— Всех ситуаций не предупредить, — хмуро возразил Андрей. — Ты видел, что там, за "ауди"? Пока мы с этими — мальчишки оказались под угрозой, что к ним бежали ещё двое тараканов. По мне, так группа должна быть поменьше, чтобы не разбегаться.

— Слишком много времени уходит, — с сомнением ответил Саша, уже в испуге глядя на "ауди". — А мы хотели побыстрей...

— Что-то мне подсказывает, что они вообще не зря сюда пришли, — проворчал Андрей, снова и снова озираясь и цепко останавливая взгляд то на одной, то на другой машине. — Что искали таких мертвяков, в которых потом пена будет расти... Сколько вы успели увидеть мертвецов? Ну, в смысле, настоящих трупов? Пока я шёл, видел — сидели в машине штуки три.

— Думаешь, они на этих охотились? — встревожился Саша. — И что делать с такими?

— Головы отрубать, — отозвался Андрей. — Вроде они к таким не подходят. Знать бы ещё, как они узнают о таких. Может, связь какая-то у них есть. Или... — Он оглянулся на Зою. — Или они излучают нечто, что чуют тараканы. Женщина, которая закричала... С ней всё в порядке? Её не укусили?

— Укусили, — с каким-то удовлетворением ответил Саша. — Да только куртка на ней была зимняя — подклад-то снять не успела для тёплой погоды. Не прокусил, в общем. Синяк-то будет, а вот до крови не дошло. Увели её к окошку, велели домой идти. Так. Что делаем дальше? Продолжаем — или прерываемся?

Андрей взглянул на противоположную сторону дороги. Копошившиеся там у автомобилей до момента, как появились тараканы, фигурки людей явно из дома через дорогу до сих пор стояли, замерев. Глядя на них, Зоя вспомнила, что видела пару раз, как под противоположный остановочный навес заглянули несколько человек "с той стороны". Прочитали. Предупреждены. Теперь бы только хватило выдержки выстоять неподвижно при появлении тараканов и иных мертвяков. Только сейчас до неё дошло, откуда появились другие двое тараканов: когда закричала женщина из их группы, они искали добычу в виде мертвяков или трупов для "посадки" биопены. И, как только раздался крик живого человека, немедленно бросились к группе.

Мужчины и женщины выжидательно смотрели на Сашу и на Андрея.

— Ты главный — тебе решать, — наконец сказал Андрей.

— Если бы решало только это, — проворчал Саша. — А то ведь и выстрелы, и крик... Сейчас сюда, может, целая армия мертвяков несётся.

— Оружие у нас есть, — напомнил Андрей. — Да и перебить побольше этих... тоже неплохо бы. Правда, пострадает поиск продуктов и всего остального.

Саша повернулся к противоположной обочине, прищурился на людей, медленно начавших снова перемещаться среди машин.

— В любом случае... — Он вздохнул. — Ладно. Сделаем так. Мы хотели пройти до соседнего дома, а потом вернуться. К дому не пойдём. Поиск завершим, но проверим переулок между нашим домом и соседним. Там такая свалка, что... Но придётся быть осторожными.

Он будто сам себя убеждал. И Зоя видела, что соседи, набранные в группы, встревоженно смотрят на него, неуверенные, что он прав. Вероятно, многие их них очень бы хотели вернуться домой, тем более — эту кучу машин в переулке уже видели. Она наводила нехилый такой страх уже самим своим видом.

Андрей будто подслушал её мысли и предложил:

— Мы можем посмотреть эту кучу, но не полностью. С краю. А уж потом вернёмся, если соседи из того дома раньше не успеют её подчистить. Но пока у нас достаточно возможностей обчистить не только машины, но и другие дома. Вы ведь свой-то ещё не проверили на заброшенные квартиры, так?

— Так, — с облегчением согласился Саша. И обернулся к группе. — В переулке посмотрим крайние машины — и домой.

Группа оживилась и немедленно зашагала к переулку.

Зоя выждала, когда рядом с ней окажутся Андрей и мальчишки. И уже вместе с ними медленней, оглядываясь по сторонам, зашагала за взрослыми, страхуя их позади.

— Кит, ты как? Не тошнит больше?

— Нет, — насморочным голосом отозвался тот.

— Может, мы тебя домой отведём?

— Откуда у вас оружие? — вместо ответа агрессивно поинтересовался мальчишка.

Андрей оглянулся — он шёл чуть впереди.

— Помните тех бандюг, что у нас машину угнали? Утром мы с Зоей возвращались домой и отобрали у них те пистолеты, которыми они нам угрожали.

Мальчишки немедленно забыли обо всём и прилипли к Андрею.

— Вы с ними дрались? — взволнованно спросил Валера.

— Нет. Их до нас тараканы оприходовали. А потом я обыскал их и забрал оружие.

— А говорили — отобрали, — разочарованно сказал Кит.

— Если учесть, что они в это время превращались в тараканов и в мертвяков, которые должны были зарасти биопеной, то, можно сказать, что всё-таки отобрал, — насмешливо заметил Андрей.

— Расскажешь потом подробней? — спросил Валера.

— Расскажу. — Андрей оглянулся на Зою. — У нас тут ещё одна загадка. Зоя, кем ты работала? Ты сделала всего два выстрела, но точно в голову. Настоящий снайпер, но без пристрелки. Это... как у тебя выходит?

— Никак, — рассеянно сказала она, присматриваясь к приближающейся машинной свалке. — Я всегда стреляла точно в цель. Ещё маленькой была — все призы в парке культуры и отдыха выигрывала. Мне только надо немного подержать в руках оружие и понять, как им пользоваться, — всё. Могу стрелять. Слушайте, заканчиваем болтать. Кит, ещё раз: тебя отвести домой?

— Не, я уже успокоился.

Валера покосился на него, но промолчал.

Саша сдержал слово: осмотрели только те машины, которые мокли с их стороны дома. В саму автосвалку не полезли. И даже успели перекликнуться с жильцами соседнего дома, заботливо напомнив им про "Замри!". Обыском охватили всего семь машин, зато проверили их быстро — в предвкушении возвращения. Кто-то робко намекнул, что неплохо бы вернуться домой как обычно — через подъездную дверь.

— Ни за что! — возмутился Саша. — Если мы пойдём к окну — никого не приведём к себе. А возле подъезда обычные мертвяки начнут толпиться — это как?

— А между прочим неплохо, — усмешливо сказал Андрей. — Можно будет осторожно выйти потом и всех... ликвидировать. И тогда в микрорайоне нашего дома меньше будет опасности... Может, так и сделать?

— Если бы да кабы, — буркнул Саша. И объяснил: — Я больше боюсь не обычных мертвяков, а тараканов. Мы знаем, что будут делать мертвяки перед подъездной дверью. Но кто может сказать, что будут делать тараканы? Ты можешь ответить на этот вопрос?

— К сожалению, — развёл руками Андрей. — В этом я с тобой согласен. Ответа нет. Идём к подвалу?

— Идём.

Шли обратно, как привыкли: добытчики-охотники с грузом в центре группы, по краям их охраняли сторожевики. А когда добытчиков спустили в подвал, Саша обернулся к дороге, которая потихоньку скрывалась в густом ливне. Даже с балкона в этом месте начало лить так, что пришлось прижаться к стене.

— Эх, мужики... — вздохнул Саша и посмотрел на Зою. — И ты, Зоя... Мы тут посчитали с народом, сколько у нас запасов в доме. Ну, считая и те, которые ещё не учтены — в пустых квартирах-то... Если скромно — то с полгода протянем на них. Ну и если пошуруем по магазинам большим. Но ведь... Замах-то получается вообще на будущую жизнь. Не проживём. Вон Зоя говорит, что надо из города уходить. И ведь права. Воды мало: наши бабы, вон, сегодня побежали на крышу вёдра ставить, как дождь начался. Но ведь дождь-то не каждый день бывает. Где найти место, чтобы огорожено было и растить можно было бы хоть ту же картошку? Но ведь площадь-то большая должна быть — и для житья, и для огорода...

Валера и Кит вдруг переглянулись.

— У нас, — сказал Валера, глядя на Сашу. — Можно уйти в наш посёлок. Там он весь огорожен и сады есть.

Саша попытался изобразить снисходительную улыбку, но был слишком озабочен, чтобы она получилась.

— Ты, Валера, думаешь только о наших жильцах. А если в ваш посёлок ломанётся весь город? Все ведь там не уместятся, а если не пускать прибывающих — что, стрелять в них? Нет, пацан. Не дело это... Надо думать... э... глобально. И вот — не получается у меня. Не знаю, что делать, чтобы город выручить. Слышь, Андрей, а ты что думаешь?

— Сегодня третий день, как всё случилось, — медленно, раздумывая над каждым словом, сказал Андрей. — Мы ещё не всё знаем, Саша. Вроде сегодня даже какое-то послабление получается, если не считать тараканов. Смотри, как мы легко обирали машины перед домом. Но ведь есть непонятки в виде биопены. Непонятки, потому что мы не знаем, к чему она может привести. Если просто будет разливаться по всему городу — это одно. Но если за ней что-то иное? Поэтому, мне кажется, не надо торопиться с выводами и решениями. Надо присмотреться в течение, как минимум, недели к происходящему, а потом уже думать, что делать дальше.

— И только бегать за продовольствием? — громко уточнил Саша, всматриваясь в серую стену дождя, который припустил сильней.

— Нет, не только. — Андрей помолчал, скептически глядя на воду. — У нас есть время, чтобы обложить дом машинными корпусами — на тот случай, если сбудется моё беспокойство из-за биопены. Сварить металлические корпусы мы не сумеем уже, но хотя бы поплотней их уложить сможем. Если я прав, такая защита не очень хороша от биопены, потому что мы не знаем её силы. Мы видели что? Бросили ветку в пену — она растворилась в ней. Знаем, что может обжечь. А что она может сделать, если хлынет на дом? Вдруг разъест кирпич? И тогда у нас не будет убежища.

— Пугаешь? — недоверчиво спросил Саша.

— Я сам боюсь, — серьёзно сказал Андрей, и мужчины замолчали.

А Зоя вспомнила сон. Призраки любимых детей и опостылевшего мужа она мысленно отодвинула в сторону. И вот она — та часть её сна под утро, когда перед глазами спящей раскинулась пустыня из тускло поблёскивающих пластиковых червей...

Неужели Андрей прав?

И пустыня — это то будущее, которое их ждёт?

До этого мгновения Зоя думала, что эта часть сна отражает её страх при воспоминании о биопене, заполнившей лестничную площадку. Но теперь стало страшно: а если Андрей и в самом деле прав? И Зоя видела будущее... Земли?

"Пафосно-то как! — с испугом подумала она, старательно промаргиваясь, чтобы остановить слёзы при мысли о той пропасти, которая внезапно разверзлась перед ней. — Надо же — о судьбах Земли задумалась! Ты лучше вспомни, что у тебя где-то дети сиротами при живой матери бегают! Подумай о том, как их разыскать и как их уберечь от этих кошмаров наяву!"

— Зоя, — напомнил Андрей, — тебе спускаться первой.

Она хотела мрачно отшутиться: мол, наоборот бы ей, снайперу, остаться возле подвального окна, но мужчинам-защитникам прекословить не стала. Ей помогли сесть ногами в подвал. Она начала съезжать вовнутрь — оттуда её подхватили и помогли встать на ноги. Ожидаемо следующими появились Кит и Валера. Андрей влез последним. После его появления Саша и мужчины, дожидавшиеся их, снова укрепили щит на окне так, чтобы никто бы не мог влезть. О силе мертвяков уже знали, что она обычная, человеческая. Так что пробить этот щит, пусть даже сделанный из обычных деревянных досок, мертвяки вряд ли сумеют.

Быстро пробрались в подъезд, в котором тут же закрыли дверь.

И только в подъезде Зоя догадалась спросить, а как же другие жильцы — из других подъездов? Как они добираются до своих квартир, если не остаются в их подъезде? Так выяснилось, что мужчины уже решили этот вопрос ещё вчера: нашли во всех подъездах квартиры, в которых есть сообщающиеся балконы и пробили между ними отверстия-ходы, чтобы бегать из подъезда в подъезд не замеченными с улицы. Так что вся большая группа возвращалась в один подъезд, из которого потом рассеивалась по своим.

В квартире ребят она проследила, чтобы Валера и Кит не только сняли свои промокшие куртки, но и распялили их над ванной на тех же палках, чтобы просохли к утру. Командуя ими в ванной комнате, она уже вполголоса напомнила им, чтобы рассказали девочкам и Ефрему, откуда у Андрея появилось новое оружие.

После того как она проследила, чтобы девочки напоили мальчишек горячим чаем, чтобы мальчишки развесили куртки так, как надо, она попрощалась с ними и поспешила к себе, снимая на ходу куртку. Дверь была открыта. В том смысле, что она нажала на дверную ручку и сразу открыла её. Удивилась: кто-то из соседей зашёл? И, только вошла в прихожую, печально усмехнулась: не привыкла ещё бояться собственной квартиры. А если бы зашёл мертвяк?..

Повесила куртку в ванной комнате на растянутом для белья шнуре и заглянула в комнаты. В своей, в детской, было пусто. В бывшей спальне нашла Андрея. Тот лежал на кровати и бессовестно дрых. Не выспался? Не стала мешать, поспешила на кухню, посмотреть, что есть из консервов, чтобы поесть сразу. Хмыкнула: перед тем как уснуть, Андрей открыл пару банок. Одну опустошил сам. Другую оставил ей. Зоя встала на табурет и достала со шкафа подсохший хлеб. Не забыть бы сказать Андрею, где она его прячет. И села за стол, ужиная или обедая — сама не поняла. И размышляя о том, что ждёт их завтра... Хотя, как выяснилось позже, надо было думать о более близком будущем.

Глава двенадцатая

Перед тем как выйти, Зоя снова заглянула в спальню. Андрей, видимо, расслабился во сне: спал на спине, заложив руки за голову. Шорох двери не разбудил его, так что Зоя на цыпочках удалилась из квартиры и пошла навестить ребят. Она о них постоянно беспокоилась: всё-таки ею приведённые, в чужом месте, с неизвестностью во всём.

Спускалась по лестнице, решая вопрос: ну а она? Почему она не хочет переехать со своего девятого на этаж, скажем, второй? Там однокомнатная — Алина сказала — теперь пустует. Так что же ей, Зое, мешает запереть свою квартиру до лучших времён и с самыми необходимыми вещами устроиться в этой однокомнатной? Суеверие и страх — хмуро думала она. Вот что мешает. Суеверие — вселиться в квартиру, хозяйка которой — пенсионерка, ветеран труда и словоохотливая подружка тёти Нины с первого этажа — не вернулась, выйдя в магазин, что находится в двух шагах — в соседнем доме. Так и не принесла свой обычный набор продуктов: хлеб, кефир и яблоки. А страх... Зоя боялась: а вдруг её дети вернутся, когда её нет, и откроют дверь в квартиру — в нежилую пустоту? Ведь пока она ходит по квартире и хоть что-то делает по хозяйству, квартира живёт вместе с ней, дышит одним воздухом и старается ответить своей хозяйке хоть каким-то уютом. А если уйти хотя бы на пару-тройку дней, как она ранее рассчитывала... Нет!..

Спускаться — не подниматься. Тем не менее, на переходе с шестого на пятый этаж Зоя подошла к подъездному окну. Не отдохнуть, а просто выглянуть на улицу... Дождь закончился, судя по светло-серым островкам на пешеходной дорожке. По дороге-то не поймёшь, хоть и протянулась она далеко в обе стороны, но ведь забита машинами... Пока ещё ни на чём не сосредоточенный, взгляд вдруг прикипел к улице через дорогу. Точней, к дому напротив, чуть слева, тоже двенадцатиэтажному. Отличался он от Зоиного дома тем, что весь первый его этаж занимали многочисленные магазины и аптека с оптикой. Зоин-то дом полностью жилой, разве что несколько лет тому назад на торце пару квартир первого этажа переоборудовали для небольшой типографии.

И сейчас Зоя обеспокоенно всматривалась в то, что происходило через дорогу, на крыльце довольно крупного продовольственного магазина.

Крыльцо не совсем обычное, потому что являлось небольшим стеклянным павильоном — лавочкой "Цветы", и войти в сам магазин можно было через этот павильон. Вот на входе в "Цветы" и происходило какое-то очень активное движение. Зоя так увлеклась попытками разглядеть, что не заметила, как ткнулась лбом в оконное стекло.

— Что там?

Одновременно с внезапным вопросом за спиной Зоя так же внезапно сообразила, что именно видит, и чуть не врезалась в стоящего за ней Андрея, начиная бешеный бег по ступеням к площадке с почтовыми ящиками. Андрей загрохотал ботинками, следуя за ней.

Забыв думать о том, что она может слететь с лестниц, Зоя мчалась, преодолевая каждую в два-три прыжка. Очутившись перед заклеенным газетами окном на площадке с почтовыми ящиками, она вцепилась в задвижку и быстро затрясла её, чтобы открыть раму. А перед глазами — ужас, который вот-вот начнётся.

— Что происходит, Зоя?!

На грохот их шагов начали выходит жильцы.

Их подъезд — почти середина дома. Поэтому из подъезда есть запасной выход на другую сторону. Этим выходом обычно не пользуются, но над ним есть плита вместо крыши для крыльца... Рама, проскрипев засохшей грязью, вбитой в пазы ветром и дождём, открылась-таки. И Зоя немедленно влезла коленями на подоконник, а потом перекинула ноги наружу.

— Зоя...

Андрей позвал её уже раздражённо.

Но времени оставалось шиш да маленько!

Ноги коснулись плиты, заросшей мхом и покрытой нанесённым мелким мусором. Зоя быстро присела — пистолет в руках. Сощурилась на происходящее у магазина. Краем глаза заметила, что рядом съехал Андрей — и тоже с оружием в руках. Присел рядом.

— Говори! — велел он, суматошно осматриваясь.

— Большой магазин напротив. Стеклянный вход — видишь? — сквозь зубы сказала она. — Это типа тамбура. Там живые. Их выгнали из магазина мертвяки.

Андрей понял и зашипел, втянув воздух сквозь зубы: а на выходе живых ждали другие мертвяки — уже уличные. Пока их было всего где-то семь или восемь — перемещаясь дружной толпой, они не давали нормально сосчитать себя.

— Что ты хочешь делать?

— Уличных отстрелить.

— Начинай.

— Зоя, не смей стрелять! — зарычал из окна нервно высунувшийся к ним Саша. — Нас заметят! Ты что — с ума сошла?!

— Не заметят! — огрызнулась Зоя. — Уйди, Саша! Пока мы неподвижны, нас не разглядят! Закрой окно и уйди!

И выстрелила.

Первый упал так, как она и предполагала: под ноги своим же, мертвякам. Там к входной двери в стеклянный павильон вела лестничка из четырёх ступеней, так что пара мертвяков упавшим трупом была сбита с ног, а падая — успешно сбила ещё троих. Правда, эти поднялись быстро.

Но, покосившись — предупреждая, выстрелил Андрей. Ему не повезло: насколько поняла Зоя, он стрелял так, чтобы грохнулся первый из толпы, тянувший руку к ручке стеклянной двери и топавший к ней так, словно собирался войти в магазин по делам. Он не успел подняться на последние две ступени — выстрелом в плечо его развернуло, и мертвяк спиной шлёпнулся на бредущих следом, уронив только одного.

Тоже неплохо — решила Зоя.

Наверху, над ними, закрыли окно.

— В сером плаще мой, — быстро проговорила она и выстрелила.

Обозначенный мертвяк упал так, что перегородил лестничку.

— Тётка в спортивных штанах... — определился Андрей.

Выстрел — обрюзгшая тётка рухнула на мертвяка, лежавшего поперёк лестнички, временно заблокировав путь другим мертвякам, которые ещё вставали.

Теперь стало чётко видно, что осталось пять мертвяков, которые неуклюже, но непреклонно шли вперёд, словно не замечая, что прут по телам недавних себе подобных. Правда, ходить по мёртвым телам им тоже тяжеловато: ноги соскальзывали... На стрелков ни одни не взглянул, так что Андрей после паузы первым проговорил:

— В чёрной шапке!..

— Женщина в синем!..

Два выстрела грохнули с секундной задержкой.

Сейчас стрелять удобней: мертвяки подальше от стеклянной двери, которую ненароком и разбить можно было нечаянным выстрелом.

Дальше с целями определиться не успели: стеклянная дверь распахнулась — и небольшая толпа людей побежала из стеклянного павильона. Впереди — три человека с палками, явно металлическими, и с топорами, которыми они и повалили последних трёх мертвяков, а потом дождались, охраняя, пока остальные выскочат из "Цветов", и побежали снова впереди. Зоя заметила: один из троих мельком взглянул на её дом, словно пытаясь вычислить стрелков, а потом снова побежал к середине своего дома — к арке во двор, куда направлялись все. Здание-то длинное.

— Тараканы! — встревоженно привстал Андрей.

Мурашки по телу — Зоя повела плечами, поёжившись: как они бежали — эти два тараканища! Появились с другого конца дома и по пешеходной дорожке неслись пулей!

Толпа улепётывавших жильцов из соседнего дома затормозила, закричала в панике: людям осталось пробежать аптеку и оптику — и вот бы оно, спасение! Но сумеют ли трое с топорами противостоять этим бешеным тараканам?! Зоя только сейчас разглядела, что арочный вход во двор дома, видимо, на скорую руку забаррикадирован чем-то вроде металлического решётчатого забора, благо вход этот достаточно узкий; и что там, за забором, отчётливо видны те, кто, вцепившись в решётки забора, явно дежурит в ожидании своих.

Трое, которые с палками и топорами, всё-таки, хоть и неуверенно, вышли из застывшей, но всё равно двигающейся толпы вперёд — оружие наготове. Один снова быстро оглянулся на Зоин дом и вновь уставился на бегущих к ним тараканов. А те бежали так, словно точно знали, что им противостоять не будут. Двое-то против небольшой, но толпы!.. Самоуверенные такие — или настолько сильные?

— Мой первый! — холодно сказала Зоя.

Выстрелила. Очень надеялась, что бегущий впереди таракан упадёт под ноги второму, но то ли второй оказался слишком шустрым, то ли все тараканы такие, но он подпрыгнул так, будто ожидал, что первый упадёт.

Андрей снял второго, едва тот приземлился после своего прыжка.

Толпа живых ломанулась к арке со слезливо радостными воплями, которые и подсказали дежурным, что опасность миновала и что можно отодвигать решётку забора.

Съёжившись на плите-крыше, Зоя сдвинула брови, хмуро раздумывая: или ей начинает чудиться, или она в самом деле видела, как второй таракан ещё до выстрела Андрея собирался не просто остановиться, но уже поворачивал голову к ним — к стрелкам... На звук их выстрелов?

Последние живые влились в тёмную под вечер арку дома. Решётчатый забор был поставлен на место: чем уж там его закрепляли, чтобы держался?.. Улица опустела.

Ненадолго. Что-то загремело там, где только что прятались люди, попав в ловушку, — в стеклянном павильоне. Андрей и Зоя приникли к краю плиты, вглядываясь. А потом переглянулись: по одному вылезали из павильона мертвяки — опасно покачиваясь, начали спускаться — и один рухнул, чуть только попытался перешагнуть мертвяка, лежавшего поперёк ступеней маленькой лестнички... Зоя с надеждой качнулась к нему: может, разбил башку? Вон, как треснулся с маху! Нет?.. Увы... Встал и побрёл куда-то.

— Так и будут бродить здесь, — вполголоса и с досадой заметил Андрей.

— Возьми мужиков, топоры в руки — и вперёд, — мрачно усмехнулась Зоя. — Глянь, они всё равно пока будут шататься возле этого магазина. Успеешь. И патроны сэкономим.

— И посмотрим, что осталось из продуктов... — пробормотал Андрей, быстро поднимаясь и тут же подхватывая привставшую Зою, чтобы подсадить её на карниз и на низ оконной рамы, — окно им открыли сразу.

И уже из подъезда Зою приняли. А поневоле подслушивавший их из-за не до конца закрытой рамы Саша, будучи хозяйственным и сообразительным, немедленно распорядился, кто из собравшихся на выстрелы мужчин пойдёт на вылазку. Зоя мимоходом подумала, пойдёт ли он сам. И, услышав его дальнейшие распоряжения, улыбнулась: её сосед — всё-таки оптимист! Саша не просто решился пойти через дорогу, но велел принести мешки для грабежа — ну, раз тамошние жильцы удрали, как полагал он, кое-что в магазине же должно остаться!.. Глядя на Андрея, Зоя перезарядила доставшийся ей пистолет и начала вместе со всеми ждать выхода в подвал.

Саша пошёл наверх — предупредить жену, наверное, но та, мельком заметила Зоя, встретила его лестницей выше. Даже не прислушиваясь, Зоя услышала:

— Тебе что — больше всех надо?! — накинулась на мужа Алина. — Пусть идут другие! Чё во все дыры сам лезешь?! После обеда не все выходили на улицу!.. Зойке хорошо! У неё никого нет, вот и лезет куда ни попадя! А у тебя семья! Ты о детях подумал?!

— Закрой рот, дура! — тихо рявкнул Саша. — Я как раз о детях и думаю! Что ты им жрать через неделю дашь? Мы ж не просто так идём погулять — в магазин!

— И что — в магазин? Много ли ты там найдёшь чего? Мы уже и так понабрали по соседним домам! Да и в своём квартиры начали обходить — вон сколько добра зря лежит!

— Алинка, ты думаешь — Это быстро закончится? — вдруг совсем тихо спросил Саша. — Скажи — ты сама-то в это веришь?.. Вот и молчи дальше... Что бы мы там в том магазине ни нашли, всё сгодится, если хоть какое-то пропитание будет... Не зря же соседи из того дома туда бегали. Магазин большой. Может, что и осталось.

Алина что-то ещё прошептала, а потом внезапно взвыла — тоненько и тоскливо... Зоя поспешно побежала на первый этаж, к дежурным, лишь бы не слышать её вой.

До дежурных не добежала, свернув на маленькую лестницу, ведущую к дверям запасного выхода. Дежурные не заметили её: они сидели на принесённых стульях и что-то вполголоса обсуждали, время от времени вставая посмотреть, что происходит на улице.

Здесь, на узкой площадке, напомнившей Зое ту площадку — в частной школе, перед входной дверью в спортивный зал с бассейном, она отдышалась, потому что взвыть захотелось и ей. Быстро села на последнюю, нижнюю ступеньку, надеясь, что здесь, в темноте площадки, её не разглядят. Хмыкнула, с трудом управляя плаксиво разъезжающимися губами: на свой этаж не добежишь от души пореветь — надо пройти мимо Алины, так хоть здесь спрятаться.

Глаза не только намокли, отяжелели слезами, но и вспыхнули жаром, как будто она резко заболела...

А потом, когда появилась возможность думать, она с ненавистью увидела соседку перед внутренним взглядом и выплюнула ей в воображаемое самоуверенное лицо: "Тебе-то хорошо, клуша, блин! Твои дети при тебе — и ты можешь как угодно сходить с ума насчёт выживания, можешь как угодно смотреть на меня свысока — на меня, которая детей не уберегла... Гадина... Тебя б в мою ситуацию... Посмотрела бы на тебя, что б ты тогда делала... Шипишь, сволочь, бьёшь по больному, а если тебе такое прилетит — будешь опять-таки на меня орать?!" Зоя уже понимала, что в мыслях она начинает не просто звереть, а истерить, причём не вполне логично: Алина беспокоилась о своих детях, о своей семье — и это-то было понятно. Но Зоя ничего с собой сделать не могла, преувеличивая положение и начиная возводить вокруг себя стены из обиды, которые удобно обрушить одним движением руки — и... всё-таки выплакаться.

— Зоя! — вдруг услышала она зов откуда-то сверху. — Кто-нибудь видел Зою?

В ответ раздались невнятные голоса, и только кто-то один отозвался бодро и сказал, что Зоя где-то тут была только что... Она посидела ещё немного, поняла, что выплакаться досыта не дадут. И резко ударила кулаком по стене, к которой прислонилась. С размаху. Боль оказалась ожидаемо сильной. Но именно она перебила боль внутреннюю, душевную...

Она встала со ступенек, отряхнула джинсы от мелкого мусора и песка. И вышла из своего укрытия: "Наверное, уже собрались в магазин?"

— Здесь я.

Спросить, зачем её ищет Андрей, не успела.

— Давай к ребятам! — взволнованно велел он, хватая её за руку. — Я сам не могу!

Чего он не может — не сказал, но поволок её за собой так мощно, что напомнил, как тащил её в то утро, когда они впервые познакомились. Как бульдозер. Сильно и без сомнений в своих действиях.

Пару раз Зоя чуть не упала на лестницах, не успевая перебирать ногами, но всё же сумела приноровиться к этому бескомпромиссному волочению, так и не догадавшись, зачем туда он её ведёт, пока её не доставили "по адресу".

Квартира, занятая школьниками, оказалась открытой нараспашку. У порога Андрей остановился и выпустил руку Зои из своих "клещей", тут же обернувшись к ней с надеждой.

— Зоя, мы пошли в магазин, а ты тут... Пожалуйста... — неловко сказал он.

Она мгновенно вспыхнула: так он обманул её?!

Но странный звук из квартиры — и она сухо кивнула ему и вошла. Прошла мимо кухни, заметив, что там стоят все три парня, в замешательстве подняв головы на неё. Причём у Кита кривятся губы, точно он вот-вот заплачет. Горестно усмехнувшись: небось, магнитные бури действуют на всех, что всем реветь хочется из-за малейшей обидки, — Зоя прошагала до комнаты, занятой девочками. И замерла, не дойдя до двери к ним... А потом решительно распахнула её — и вот где ждал-то её слезливый водопад! На кровати сидели обе девчонки и, обнявшись, ревели навзрыд!

Зоя, обозлившись, шагнула к обеим и только хотела рявкнуть на них, как застыла на месте, хлопая глазами: зачем они это сделали?!

Лена, с мокрым лицом, обернулась на звук — лицо искажено таким горем, что рявкать уже точно не хотелось. Лиза уткнулась в её плечо и сотрясалась от плача, явно не слыша ничего... Зоя хмуро огляделась и нашла стул. Поднесла к кровати, села.

— Давно ревёте? — сумрачно спросила она.

— Как только... я Лизку постригла... — заикаясь, призналась Лена.

Зоя внимательно оглядела страшные из-за неровности волос стрижки обеих девчонок и всё-таки не выдержала, спросила:

— Зачем надо было стричься? Да ещё так коротко?

— Нам одна женщина тут сказала, что теперь воды нет на наши косы-ы! — с новым рёвом Лена крепко обняла Лизу.

"Не Алина ли? — подумала Зоя. — С неё станется... Или я теперь на Алину всех собак буду вешать? А если напрасно?"

— Надо было мне сказать, — старясь говорить спокойно, чтобы не рассмеяться неостановимым истеричным смехом (и смех, и грех!), сказала Зоя. — Вместо того чтобы себя уродовать, получили бы профессиональные стрижки. На пятом этаже живёт старенькая дама — она несколько лет назад работала в парикмахерской.

— Мы не знали-и!..

— Девочки, вы можете не знать чего угодно, — вздохнула Зоя. — Но у вас есть я, чтобы спросить обо всём. Если чего не знаю, так честно и скажу. Но в любом случае помогу. Ишь, обкорнали как. Ладно, пойду позову вам парикмахершу...

— Зоя-я... — Лиза с трудом повернула голову к ней, похлопала покрасневшими глазами. — Мы ведь не из-за... волос. Зоя, это правда? Ну, теперь мы никогда, да?.. Никогда не вернёмся домой? Ведь волосы... Если она сказала... а ведь вода и в самом деле... для питья, а как же...

Вот чем для них стали откромсанные косички... Полной невозможностью вернуться домой. Полным осознанием, что изменился мир, изменилась жизнь. В ней не будет уютного — своего! — дома. В ней не будет привычных удобств. Не будет родителей, которые могут утешить, а будут чужие тётки, которые напрямую могут обрушить всякую надежду, что всё придёт в норму, что можно будет вернуться... Она смотрела на девчонок и не видела их... Перед глазами — Илюшка с Аниской. Мальчик, который держит за руку девочку. Двое, потерявшиеся в сошедшем с ума мире...

Зоя сглотнула тугой ком в горле. И сказала сипло, но сквозь зубы проталкивая слова, потому что заранее ненавидела любую тётку, которая могла сказать потерявшимся девчонкам такие слова:

— Лиза... Лена... Никто чётко и твёрдо не может сказать, что нас ожидает завтра. Может, мы проснёмся, а за окнами — ездят машины. Может, проснёмся, оттого что звенят наши мобильники, а наши родные с тревогой спрашивают, где мы, чтобы приехать за нами. Верьте, девчонки, не в то, что нечем вымыть ваши волосы, а в то, что они однажды отрастут, и не надо будет думать, мыть ли их тогда, когда захочется. Вымоем. И не слушайте никого. Дураков, как и дур, на свете много. Просто живите, девчонки.

Когда она замолчала, обе смотрели на неё, икая и вздыхая.

— А в вашем доме и правда есть... парикмахер? — спросила Лиза, шмыгая носом.

— Есть. Приготовьте ножницы и расчёски. Я не знаю, остались ли у неё свои инструменты, так что ваши, — она улыбнулась, — инструменты ей могут пригодиться. И ещё. Найдите полотенца и что-нибудь, чтобы резаные волосы не падали на кожу.

— Мы найдём, — пообещала вздыхающая Лена, трогая свои рыжеватые волосы.

— Тогда я пошла, — встала Зоя. — Устроим вам парикмахерскую.

Выходя из квартиры, она тяжело думала: "Вот оно — начинается. Сначала начинают злиться из-за волос — воды им не хватает! А потом? Будут выкидывать — потому что лишние рты? Видят же, что девчонки беспомощны... А может, именно это и задевает? Надо бы предупредить ребятишек, что теперь эта квартира — их собственность. Пусть никого посторонних не пускают, хоть и лезут к ним..."

На пятый этаж она поднялась быстро, хотя ноги начинали гудеть из-за постоянных перемещений по этажам. Постучала в квартиру тёти Вали и, когда та открыла, обрисовала ситуацию. На сердобольность этой старой, но энергичной женщины, обожавшей каждый месяц менять цвет своих волос, она могла положиться. А та ещё и проворчала:

— Ну вот... Хоть руки чем занять. В какой, говоришь, они квартире?

— Этажом ниже.

— Ой, как здорово! — обрадовалась та. — И ходить далеко не надо!

Они вместе спустились к квартире ребят, Зоя ввела тётю Валю в помещение, перезнакомила всех, а затем ушла. ЧП предотвращено. Пора позаботиться о другом.

Она спустилась на второй этаж. И в первые секунды оторопела: у окна стояла Алина. Соседка обернулась. По её виду не сказать, чтобы она была рада Зое. Но Зое было наплевать на любое отношение, а потом она сказала:

— Подвинься.

— Зачем? Зачем тебе туда?

— Подстрахую отсюда.

Алина оживилась и помогла не только открыть окно, но и влезть на подоконник. А потом, свесившись к Зое, присевшей на корточки, встревоженно спросила:

— Может, и мне к тебе?

— Ты лучше сверху смотри, — отозвалась Зоя, обшаривая глазами место. — Так будет очень хорошо — сразу с двух ракурсов. Ты не видела — они уже вошли?

— Нет, пока только дорогу переходили.

Проследив примерный ход охотников и сторожевиков (нравилось ей это название группы!) от подвального окна слева от плиты-крыши, она даже в подступающих сумерках углядела группу своих, пробирающуюся между машинами. Вечерняя темнота наступила такая, что тени от машин начинали сливаться и соединять уличные предметы между собой. Но, переведя взгляд на магазин, Зоя внимательно осмотрела все подступы к нему. Никого. Кажется. Пробежавшись глазами пару раз в стороны от стеклянного павильона, она снова отыскала группу своих... Следя за ними и время от времени отвлекаясь, чтобы понаблюдать, нет ли движения к ним, Зоя вдруг задумалась: "Интересно, а почему жильцы этого дома пошли в магазин привычным ходом? Из дома — по обычным дорогам? Почему не вылезли из окон второго этажа и не спустились, скажем, на верёвках? Да и вообще... Могли бы пробить дыру из любой квартиры второго этажа прямо в магазин. Почему пошли-то? — И сделала вывод, грустный и саркастичный: — Не привыкли ещё, что грабить надо идти необязательно через двери... Да и грабёж ли это..."

— Зоя... Зоя... — зашептала Алина в приоткрытую оконную створку. — Посмотри справа от "Цветов". Мне показалось... Или я не то вижу?

Зоя немедленно перевела дуло пистолета направо. И вздохнула. Нечто громадное и невероятно пластичное подёргалось на перилах торцового магазинчика обуви, а потом облегло эти перила, обвиснув.

— Это простыня. Или ещё какое бельё, — негромко проговорила она — и услышала выдох соседки.

Группа вернулась быстро. Магазин и в самом деле за прошедшие три дня ограблен был основательно. Правда, группа заглянула в подсобные помещения и нашла-таки к радости мужиков, а потом и женщин пару мешков пшеничной крупы и мешок муки. Благо что пошли одни мужчины, ценный приз притащили невредимым.

А ещё... Как и Алина, так и все, кто в это время находился в подъезде, Зоя вышла встречать добытчиков и стала свидетелем странного поведения одного из мужчин — из соседнего подъезда. Он то смеялся, то плакал, то ругался матом.

Отловив Андрея, Зоя спросила, что случилось.

— Да в подсобке на него мертвяк вышел и вцепился в руку. Но ты же видишь, в чём он — мало того что куртку напялил, так он ещё и под неё пару джемперов надел и рукавицы кожаные. В общем, несколько слоёв спасли его. Отбиваться он сначала не мог — растерялся. Да и мертвяк его просто-напросто на пол уложил. Думаю, синяки будут, но заразить его вряд ли заразил.

— Слава Богу! — вырвалось у неё.

— Ему повезло, как и той женщине в прошлый раз... Кроме всего прочего, — добавил Андрей, — мы сбегали к той решётке — ну, которая ход в арку закрыла, — и передали тамошним, как надо себя вести с мертвяками. Про "замри", в общем. Ещё сказали, чтобы бензином поливали серые заросли.

— Я видела, что вы туда бегали, но не сообразила — зачем.

— То есть — видела? На той крыше сидела?

— Ну да, на всякий случай.

— А девчонки? Что там с ними?

— Успокоились, — не вдаваясь в подробности, сказала Зоя.

— Зоя! — позвал Саша, стоявший рядом с тремя мужчинами, и она подошла — Андрей шёл следом, не отставая. — Зой, ты вот скажи нам. Ты только стрелять умеешь в цель? Или что ещё умеешь?

— Скажи, что именно ты хочешь, — предложила она.

— Мы тут с мужиками покумекали. Нам бы надо с соседями связь установить. Но не понизу, а поверху. Если связаться с ними понадобится. Мало ли?

— И что?

— Сумеешь бросить камень с верёвкой к ним на крышу? Понимаешь, кричать нам сейчас нельзя. А передать тросом письмишко — неплохо бы. А там, глядишь, и все присоединятся. Будем друг с другом связь держать и все новости знать.

Зоя хотела было спросить, а почему нельзя не на крышу, а на какой-нибудь балкон закинуть груз с верёвкой, а то и в окно, но догадалась сама. Саша имеет в виду соседний дом — тот, что теперь через автосвалку, первый дом по дороге к перекрёстку. А у этого здания торец без окон и балконов. Сплошная стена.

— Когда? — деловито спросила она.

— Ну, не ночью же, — понимающе кивнул Саша. — В общем, я подойду.

Он больше не переспрашивал, сумеет ли она кинуть камень. По первоначальному ответу, возможно, понял. Так что она тоже кивнула ему, прощаясь, и начала подниматься на четвёртый этаж. Андрей молча шёл позади. Не оглядываясь, она вошла в квартиру ребят. Тётя Валя сидела с девчонками и вовсю болтала с ними при свете единственной свечи — окна, как и во всех жилых квартирах, были сплошь занавешены.

— Ой, пора на боковую, что ли? — удивилась тётя Валя, поднимаясь с кровати, на которой сидела.

— Да вы можете сидеть столько, сколько вам хозяйки позволят, — насмешливо сказала Зоя, с удовольствием созерцая модняцкие причёски девочек: короткие стрижки теперь не лохматились клоками, а выглядели так, словно Лизу с Леной постригли в модном салоне. Не узнать. — Я так заглянула — посмотреть, как тут у вас. Но, если честно, то хорошо бы соблюдать какое-то расписание. Так легче жить...

— Зоенька, — озабоченно попросила тётя Валя, и её морщинистые щёки чуть покраснели, — я вот подумала тут... И девочки вроде не возражают. Мож, мальчишки-то тут останутся, а их я к себе заберу?

Кит умоляюще уставился на Зою, как будто от неё что-то зависело. Но ведь тётя Валя чётко сказала, что Лиза и Лена не возражают. Она хмыкнула и спросила сама:

— Тёть Валь, а если наоборот? Не хотите ночку здесь поспать? А уж потом...

Старушка явно по-новому осмотрелась и даже плечами пожала:

— Ну, ежели мне сюда кресло поставят, могу и остаться.

Кресло нашлось, да не простое — а кресло-кровать. Обрадованные девчонки (оказалось, словоохотливая тётя Валя им о своей работе и клиентках начала рассказывать) сбегали на этаж к Зое и взяли для своей гостьи постельное бельё. Мальчишки облегчённо выдохнули. Как поняла Зоя, им бы не хотелось "расставаться" со своими. С ними как-то... спокойней. Особенно этой ночью...

... Именно этой ночью, в глубокие два часа, Валера, всегда спавший очень чутко, проснулся, оттого что услышал неуверенные шаги. Он встал с кровати и осторожно подошёл к двери, остерегаясь, как бы не разбудить Ефрема и Кита. Приоткрыл дверь — в прихожей они оставили на всякий случай горящую свечу. И увидел: невысокая — значит, Ленка — девочка как-то суматошно шарила по входной двери квартиры так, словно забыла, как она открывается. Но Валеру поразило не это. Зачем ей вообще выходить из квартиры? Он знал, что весь подъезд спит — кроме дежурных у подъездной двери. Так что мальчишка тихонько вышел в прихожую, чтобы подойти к Лене, тронуть её за плечо и прошептать:

— Лен, ты чё?

Но девочка не среагировала на его руку, шаря руками по двери, как будто перепутала её с какой-то другой, замки на которой знала отлично. И тогда Валера аккуратно отодвинул Лену от двери и взглянул ей в лицо.

А через пять минут в подъезде подняли тревогу.

Глава тринадцатая

Когда выходили из квартиры ребят, их провожал Валера. Он не преминул понасмешничать над сонным видом Андрея, а потом шутливо объяснил Зое, что его дядя — неповторимый соня, который может спать где угодно, как угодно — лишь бы дали на сон не менее пяти минут. Андрей хмыкнул на это поддразнивание, но только счастливо и сонно улыбнулся, видимо предвкушая ночной сон, и Валера с Зоей засмеялись.

В кромешной тьме они поднялись до девятого этажа. Идти было довольно легко, несмотря на отсутствие света: тонкий месяц красовался на безоблачном небе, и линии ступеней виднелись отчётливо.

Андрей только и успел снять ботинки — и рухнул на кровать. Покачав головой, Зоя постояла рядом, поприглядывалась к нему ("Неужели и впрямь уже заснул?!") и ушла на кухню. Здесь света тоже не включила, хотя зажигалка лежала в кармане, а на обеденном столе стояли заранее припасённые два подсвечника. Посмотрела на стол. Странные ломаные линии — где-то здесь расположились две банки с минтаем и пакет с хлебом. И чайник с остывшей, но кипячёной водой. Нет, без Андрея как-то неудобно ужинать, да и не слишком хочется, если честно...

Встала у окна. Где-то там, во мраке, в котором тонул и таился город, мальчик и девочка прятались от мертвяков, стремясь дойти до родного дома, к маме. В последнее Зоя верила истово... Содрогнувшись, представила, каково бедным детям, и помолилась, чтобы на их пути попались хорошие люди, которые бы их защитили. И пошла в их комнату. Как и Андрей, освободилась только от ботинок и, прихватив с детского столика плюшевого медведя и обняв его, легла на неразобранную постель...

Муж выходил из непроглядной тьмы, потряхивая покорно повисшими в его руках Илюшкой и Аниской. Зоя узнала его по глазу, который всё ещё болтался на белёсой ниточке, по жуткой чёрной дыре вместо носа... Остановился. Приподнял детей повыше, словно испуганных щенков, и прохрипел, присвистывая из-за оголённых (кожа под скулой содрана!) зубов:

— Хочешь заполучить своих выродков? Приди за ними!

Она медленно вставала с кровати, отчаянно стараясь разглядеть лица детей. Но муж держал их так, что в темноте они висели безликими мешками.

— Отдай... — беззвучно прошептала она. — Это мои дети...

Она уже шагнула к ним, пытаясь двигаться неуверенно, чтобы он не понял: она собирается кинуться на него и отобрать детей. Но муж ухмыльнулся — и резко убрал руки назад. А когда она, растерянная, застыла на месте, вновь прохрипел:

— Просто так ты их не получишь. Иди... за мной!

И повернулся спиной, явно собираясь идти к прихожей. Зоя рванулась за ним, но он шёл как-то ускользающе, или мешали тени, которых вдруг оказалось слишком много... Но привычный звук клацнувшего замка она расслышала и бросилась к входной двери, лихорадочно отпирая замок и надеясь, что он ещё не ушёл.

Он не ушёл. Он стоял за дверью, и она слышала его доносящийся хриплый, с присвистом голос, когда он издевался, что дети ей не нужны. А замок почему-то не поддавался, но всё-таки даже в этой темноте она сумела вспомнить, как открывать дверь, и быстро отперла её, выскочила на лестничную площадку. Месяц почти ушёл в сторону от подъездного окна, но площадка была видна, а муж почему-то превратился в полупрозрачную тень... Но в его руках были дети! Он спускался по лестнице — и Зоя бросилась следом за ним.

... — Зоя?

Удивлённый возглас Андрея сверху она проигнорировала. Это подождёт. Главное — догнать мужа с детьми. И она помчалась, не обращая внимания на открывающиеся двери квартир, слыша — не слыша оклики... Пока её не поймали через три лестницы — на площадке с окном.

— Стой! Зоя, стой! Куда ты бежишь?! — в ухо встревоженно проговорил Андрей

— Он унесёт их! Он унесёт их! Я не успею догнать его! Дети мои!..

— Дети? — начал Андрей, но потом будто спохватился, всё сильней прижимая её к себе, будто понял, как с ней надо разговаривать: — Зоя, внизу дежурные! Они не выпустят его! Слышишь меня, Зоя! Спускаемся спокойно! Ты же в этой темноте упадёшь — ноги переломаешь! Держись за перила!

Он ничего не понимал, это случайно встреченный Андрей! Но единственное сказал правильно: дежурные не выпустят мужа — он в таком виде, что они не просто испугаются, они его... И слава Богу... Они спустились ещё двумя лестницами ниже, прежде чем Зоя проснулась полностью. Она всё ещё спешила, но постепенно замедляла шаг, ошеломлённая логичными мыслями: как муж мог попасть в её квартиру? Он же... сожжён? На газоне до сих пор чернеет пятно от "погребального" костра, на котором сожгли и его, и тех двух мертвяков, что успели полакомиться его мозгами... Что... Как?..

Она остановилась, обернулась к Андрею.

— Андрей...

— Да, Зоя?

— Ничего не понимаю. Я увидела, что пришёл мой муж. Умерший.

Андрей встал на одну ступеньку с ней, держа её — на этот раз за руку.

— Что он хотел?

— Он сказал: если я пойду с ним, он отдаст наших детей. Но ведь он... умер!

Он не ответил, прислушался, а потом осторожно сказал:

— Возможно, это был только сон. Кошмар, но... Зоя, по-моему, нам надо спуститься. Там что-то происходит. Оружие с собой?

Она кивнула — и они снова побежали по лестницам. Зоя бежала, чувствуя тошноту и пустоту: неужели и в самом деле это был всего лишь сон? Вообще-то, да. После таких событий и должно присниться нечто подобное. Но почему она видела всё так ярко?..

На площадке четвёртого этажа пришлось задержаться. Они уже сбегали к ней, когда заметили движущийся там свет и тени, на первый взгляд показалось — многих людей. Испугавшись, Зоя буквально пролетела последнюю лестницу и крикнула:

— Что случилось?!

— Зоя, Андрей! — Голос Валеры был странным. Мальчишка словно отчаялся, а услышав прибежавших, обрадовался. — С Ленкой что-то не то! Она бежит из квартиры, а сама не отвечает ничего!

Приглядевшись, они обнаружили, что Валера обхватил Лену за талию, пытаясь удержать её, а за ним, в прихожей, стоят ошарашенные ребята. Зоя немедленно подошла ближе к Лене — чиркнув зажигалкой, увидела её опустевшие глаза и чисто интуитивно позвала-спросила:

— Лена, кого ты видишь?

— Мама с папой только что спустились по лестнице! — плачуще отозвалась девочка. — Они позвали меня с собой, а Валерка не пускает!

Она проговорила это так обиженно, как жалуется потерявшийся ребёнок. Так, что Валера выпустил её из рук и заглянул в лицо.

— А только что она не смотрела, — объяснил он своё движение. — С закрытыми глазами стояла и хотела открыть дверь.

— Лена... — снова позвала Зоя, но девочка засмотрелась на огонёк зажигалки, и внезапно её глаза словно облились пониманием.

Лена оглянулась, потом резко посмотрела на себя (она была всего лишь в длинной футболке, пожертвованной кем-то из соседей, видимо, в качестве ночнушки) и ахнула. Ни слова не говоря, быстро убежала в квартиру, оттолкнув по дороге всех, кто мешал.

— Кажется, больше она никуда не пойдёт ... — медленно сказала Зоя, постепенно осознавая, что происходит.

Ребята потянулись назад, по комнатам, неуверенно и даже со страхом оглядываясь на взрослых. Валера неловко кивнул Андрею и с сомнением спросил:

— Ну, всё? Дверь закрываю?

— Закрывай, — согласилась Зоя.

Когда дверь закрылась и щёлкнул замок, Андрей, стоявший у стыка двух лестниц, встревоженно сказал:

— Внизу тоже что-то происходит.

— Боюсь, то же самое, — ответила Зоя, снова начиная бег вниз — Кому-то приснились сны с их родными, которые позвали за собой.

— Думаешь, эти сны... — начал Андрей и замолк, наверное не желая разговаривать во время бега: свет двух зажигалок — это хорошо, но, будучи в руках бегущих, он на каждом их шагу здорово менял видимое. Так и оступиться можно, когда ступени чуть ли не пляшут под ногами...

На самой последней площадке дежурные и все те, кого разбудил шум в подъезде, ругались и пытались остановить пятерых, среди которых оказалась и Алина в одной прозрачной сорочке. Саша матерился сквозь зубы, хватая её за талию и оттаскивая от входной двери. Вспомнив, как среагировала Лена на свет зажигалки, Зоя немедленно сунула свою под нос женщины. Поможет? Нет?.. Алина замерла, суматошно следя за дёргающимся огоньком, а потом обвела заполошным взглядом вокруг себя, глянула на свою сорочку — и повернулась в руках мужа так, чтобы ткнуться лицом ему в грудь и громко расплакаться.

— Огонь! — закричала Зоя. — Они должны посмотреть на огонь!

Оставленные на столе дежурных зажигалки быстро похватали, и ещё четверо не сразу, но успокоились, увидели, где они находятся, и ахнули. Их всех быстро проводили по квартирам... Зоя в смятении вдруг рванула к подъездной двери.

— Зоя, ты босиком! — обеспокоенно напомнил Андрей.

— Да фиг с ним! — огрызнулась она. — Надо посмотреть, куда они все бегут!

— Все... — У Андрея даже голос осип, когда до него дошла нехитрая истина.

Дежурные же мужчины, услышав её, немедленно забрали лежавшие рядом со столом ружья и топоры, побросали в карманы зажигалки. Женщину с пятого этажа, которая спустилась посмотреть, что случилось, отправили за остальными мужчинами. Пока она стучалась по квартирам, дежурные вместе с Зоей и Андреем поднялись к окну у почтовых ящиков. Дыхание перехватило у всех. Не очень много, но редкие фигуры людей целеустремлённо двигались по дороге к перекрёстку.

— Они идут к перекрёстку, — кусала губы Зоя. — Что это значит?

— Что бы там ни происходило... — мрачно начал Андрей и вдруг стукнул по подоконнику кулаком. — Это, случаем, не связано с пеной?

Саша аж осунулся, услышав его.

Через десять минут группа живых, вооружённая не только огнестрелом и холодным оружием, но и пластиковыми бутылками с бензином, осторожно проникла на улицу и огляделась. Кто-то, забывшись, присвистнул. Если за домом, на дороге, живые, каким-то образом, вызванные пока неизвестно кем, перемещались по одному, то здесь бежали группами. Причём в этих группах были их родные или знакомые, которые, несмотря на страх перед опасной улицей и перед мертвяками пытались уговорить бегущих вернуться.

По дороге, мимо их подъезда, бежали сразу трое: двое пытались остановить одного.

— Ловим его — и огонь! — отчаянно крикнул Саша.

И вдруг обернулся к следующим подъездам своего дома — и мат-перемат сорвался с его губ такой, что аж морозом по спине. И Саша помчался к соседним подъездам. За ним, в замешательстве потоптавшись немного, рванули ещё трое.

Вспомнив, что там живёт его брат, Зоя поняла. По суетливому огню видно было, что в паре подъездов тоже были открыты двери и что возле них толпились разбуженные жильцы. Вот открылся ещё один подъезд. Господи, кого спасать первым?!

— Ловим! — возбуждённо повторил за Сашей Андрей и бросился наперерез беглецу, который торопился по дороге, не обращая внимания на следующих за ним людей, умоляющих его опомниться.

Геннадий, насколько сумела разглядеть Зоя, присоединился к Андрею. Они поймали беглеца за руки. Пока тот вырывался, а окружившие их люди испуганно кричали, чтобы его отпустили, Зоя подскочила и сунула под нос беглецу зажигалку. Едва беглец пришёл в себя, его вместе с "сопровождающими" запихнули в подъезд, а сами — бросились ко всем, кого только успевали разглядеть.

Ночь превратилась в лихорадочный кошмар.

То и дело вспыхивали робкие огоньки, то и дело перекликались люди, которые плюнули на собственную безопасность и пытались спасти знакомых или родных. Зоя бегала следом за Андреем и Геннадием, заставляла смотреть пойманных ими беглецов на огонь, вытаскивая их из сна. Им повезло: пока отводили жильцов из других домов в свой подъезд, из благодарности к ним примкнули ещё несколько человек, которых хотели защитить живых так, как им показали.

Беглецов становилось всё меньше, и пришлось бежать за остальными, которые убежали ранее. Вскоре Зоя увидела Сашу и его группу — она тоже увеличилась на несколько человек. Пока отыскивали новых беглецов, Андрей крикнул:

— Саша! Может, бежать сразу к перекрёстку? Судя по всему, они именно туда намылились!

Зою в жар бросило, как она представила: к кольцевому перекрёстку со всех четырёх дорог стремятся люди, а там... Что — там, она пока представить не могла. Но явно же, что ничего хорошего. И остановить всех беглецов вряд ли они сумеют. А сколько их добежало ещё раньше до места — и... и что там с ними случилось?!

Саша отозвался не сразу:

— Бегите сверху! Мы пойдём по дороге за домом!

Зоин микрорайон находится на покатой поверхности небольшого холма. Поэтому она сразу поняла Сашу, что такое — сверху. И закричала:

— Андрей, надо пройти вон к тому дому, за ним ещё пара домов — и будет перекрёсток! Это напрямик!

Уставшие от жутких сюрпризов ночи, они всё же собрались с силами и побежали мимо жилых домов к перекрёстку. Вопрос, а надо ли спасать чужих, незнакомых им людей, не ставился. Живых в городе осталось мало — это уже поняли. Так что любой живой автоматом становился своим... По дороге их окликали жильцы других домов, высунувшиеся из окон и встревоженные странной ночью, полной криков, спрашивали, что ещё происходит.

На скорую руку сляпали объяснение новому кошмару и предупреждали, как действовать, если люди вдруг срываются с места и пытаются выйти на улицу. Зоя с небольшим облегчением видела, как к их группе присоединяются люди из других домов...

Вывернув из-за последнего дома к кольцевому перекрёстку, Зоя почувствовала, как больно заколотило сердце: далеко впереди невнятные фигурки людей стремились к колышущемуся серому холму, выросшему за сутки на скучившихся здесь машинах. Их было мало, этих фигурок, но Зоя чуть не заплакала от ужаса: а сколько их бежало сюда же раньше? Сколько их уже вошло (она увидела это воочию) в эту пену — и что там с ними происходит?!

Добежав, хватали тех, кто мчался к пене по другим дорогам, а те, кто захватил бутылки с бензином, принялись немедленно опрыскивать биопену. И тут началось...

Зоя-то думала, что хуже быть не может...

Пена послушно оседала и снизу выливалась всё той же бледной жидкостью, тускло поблёскивающей на свету. А среди машин... лежали, стояли, еле двигались, а то и бессильно шевелились люди, которые истошно кричали от боли. Некоторые уже не кричали... Когда к ним бросились было, чтобы вывести из остатков биопены, выяснилось, что они погибают, разъедаемые, словно концентрированной кислотой, быстро ползущими по коже язвами. И все, кто вступил в пену — тогдашнюю, ещё высокую, хотя бы на секунды, умирал буквально за те же считаные секунды.

Через полчаса всё было кончено.

Пена оползла полностью, обнажив машины, между которыми лежали только трупы. Точней — скелеты... Живые стояли рядом с бегущими по дороге потоками жидкости, а то и сидя на машинах лишь бы не попасть в неё, — и с безнадёгой смотрели на место смерти.

И начинало светать.

К счастью. Поскольку с рассветом появились тараканы, которых в темноте трудно отличить от живых. Они самоуверенно побежали к живым, а люди, вспомнив о своей беспомощности, о том, что не сумели выручить живых, яростно накидывались на них с оружием, рубя, кромсая их — хоть как-то компенсируя недавнее бессилие...

Когда совсем рассвело, сплочённая группа людей, измученных и уставших, вернулась в свой микрорайон. Проводили всех, кто вышел поодиночке или слишком немногочисленной группой, и только после этого вернулись в свой дом. Но, прежде чем войти в свой подъезд, обошли все подъезды и так выяснили, что потеряли восемь человек.

Вошли к себе, тщательно закрыли засовы на подъездной двери, и тут Саша сел на верхнюю ступень лестницы и обхватил руками голову. Глубоко вздохнул.

— Это ж сколько живых... по всему-то городу...

Рядом с ним свалился усталый донельзя Геннадий, при виде которого с облегчением выдохнули выглядывавшие из квартиры тётя Нина и Жанна.

Остальные, не сговариваясь, устроились либо на самой лестнице, либо на нижней лестничной площадке, на вынесенных стульях и на сколоченных на скорую руку скамьях вдоль стены. Саша окинул хмурым взглядом соседей.

— И чего ждать в следующий раз?

Молчание в ответ. Гадать никому не хотелось.

А Зоя упорно молчала о том, что предполагала, потому что доказать не могла.

В своём странном сне она видела мужа. А он умер. Лица детей она так и не рассмотрела.

Лена пыталась выйти к своим родителям... А что, если... если её родители погибли?

Сёстры и брат Алины живут в центре городе. Кого из них видела соседка в страшном сне?..

И поспрашивать бы тех четверых, у подъездной двери рвавшихся на улицу, кого с трудом сумели разбудить от кошмара, кто из родных вызвал их к гигантской биопене...

— Надо бы придумать на подъездных окнах тёмные занавески, — глухо сказал Саша. — Свечи, что ли, на подоконники поставить... Прячемся, так хоть с комфортом. А то пока донизу добежишь...

И высказав это странное, не сразу понимаемое соображение, он встал и тяжело начал подниматься на девятый этаж. Андрей и Зоя переглянулись и, выждав немного, последовали за Сашей так, чтобы он мог остановиться, если бы захотел, и поговорил с ними. Но Саша не захотел. Он открыл дверь в свою квартиру, не оборачиваясь на идущих следом. Так что Зоя первой вошла к себе, за ней — Андрей.

Она села на диванчик в прихожей, запалив рядом, на трельяже, свечи в подсвечнике, заранее поставленном здесь. Зажигалку сразу сунула в карман куртки, чтобы потом не искать. И посмотрела на свои ноги.

— В клочья, — констатировала она, приглядевшись к носкам на них. И заплакала.

Андрей сел рядом, но утешать не стал, чего она страшилась. Просто сидел рядом.

Отплакавшись, Зоя вытерла лицо и, чуть заикаясь, сказала:

— Есть кое-что и хорошее в этой ночи. Теперь я точно знаю, что мои дети живы.

И рассказала Андрею о своём открытии.

— Ты уверена? — только и переспросил он.

— Уверена. Лиц Илюшки и Аниски я не видела. Зато мертвяка — во всех подробностях. Андрей... — прошептала она, и слёзы снова подступили к глазам. — Скажи честно, как ты думаешь, мы... выживем?

— Честно... — повторил он и покачал головой. — Не знаю, Зоя. Но то, что стараться выживать будем, это я точно знаю. Тут ведь ещё подумать надо... Например, о том, как уберечься от пены. Сначала я думал — опрыскать всю землю вокруг домов бензином. Но бензин испаряется. Да и много его надо, а откуда столько взять? Во всех машинах, что встали на дороге, столько не наберётся. Заправка, кстати, где здесь — ближайшая? По сути, бензин теперь никому не нужен, разве что в качестве аналога керосина.

— И мы ещё не пробовали инсектициды всякие, — вспомнила Зоя. — А ведь, помнится, говорили об этом.

— Да, бытовая химия пока ещё не изучена с этой точки зрения, — устало усмехнулся Андрей. — Ну, так что? Вспомнила, где у вас тут заправка?

— С другой стороны перекрёстка, — сказала Зоя. — Там есть автомойка, а чуть дальше — заправка. И ещё одна, поменьше, — чуть дальше дома, который за нашим домом. Ну, из-за которого пострелять пришлось.

— Надо бы прогуляться туда с мужиками, — пробормотал Андрей и, вздохнув, попросил: — Пошли спать, а?

Зоя вдруг ярко вспомнила, как недавно посмеивался над ним племянник, как ничто тогда не обещало страшного... Предполагалась всего лишь ещё одна ночь в запертом на все замки доме... Она с трудом поднялась и кивнула:

— Пойдём.

Но у двери в детскую он внезапно перехватил её за руку и повёл "к себе".

— Во избежание, — серьёзно и загадочно объяснил он.

Она беспрекословно последовала за ним, сидя на кровати — сняла разорванные носки, и он собственноручно обтёр влажными салфетками её ступни, а потом ловко перевязал их, хотя кожа на них не была окровавленной, а лишь слегка стёртой... Лёжа под одним одеялом с ним, слыша его ровное дыхание, Зоя некоторое время размышляла, не привяжется ли она к нему, что чревато для совместного будущего, а потом, скривившись, решила: хорош думать канцелярским языком о будущем! Судя по нынешним событиям, надо плыть по течению. И... Она вспомнила своё смутное представление об Андрее, когда впервые увидела его. Да, мужчина рядом по нынешним временам — не просто нужен. Неизвестность прожить легче, если знать, что рядом тот, кто умеет защищать. А ей и её детям это необходимо... И заснула, ненужно размышляя над одним странным вопросом: если все остальные жертвы биопены просыпались от взгляда на живой огонь, почему она, Зоя, проснулась? Почему начала думать над неувязками в происходящем?

И, уплывая в глубинную тьму, ответила сама себе: муж был сожжён, а потому "пенный" морок оказался слабоватым...

Утром пошли выяснять, какие могли быть потери, кроме тех восьмерых по дому.

Зоя расспрашивала соседей-"беглецов" напрямую, чувствуя за спиной внимательного к ответам Андрея:

— Кого видели в том сне, когда позвали?

Нехотя, но ей всё же отвечали и называли в основном родственников. И она с каждым ответом убеждалась в том, что её дети живы.

А с Леной она просто поговорила о её родителях, словно утешая беседой о них, но безжалостно выуживая сведения о них. Пока не услышала, что родители девочки, отвезя её в частную школу, собирались ехать на работу в банковский офис, который находится в центре города... Всё сходилось. Только Лене Зоя, естественно, не стала говорить, что она теперь... сирота.

Ближе к обеду Саша созвал собрание тех, кто обычно выходил на улицу или сторожил возле подъездных дверей. Судя по "повестке дня", Андрей успел поделиться с ним своей идеей насчёт автозаправок. А сам Саша успел глубоко проникнуться не столько жуткой ночью, сколько той самой пеной... Среди соседей, которые заправлялись возле перекрёстка, были Зоя и Геннадий. А вот около дома с магазинами заправлялся только один сосед — дядя Веня. Он мог показать, как и что на той заправке.

Порешили следующее: идти сначала к этой заправке. Потому как по дороге к ней можно снова заняться потрошением машин на дороге в поисках продуктов и любых предметов, которые сгодятся для жизни в замкнутом пространстве. Предположили, сколько надо взять с собой сосудов для бензина, и махнули рукой: унесём, сколько сможем! А к заправке, которая находится с другой стороны перекрёстка, можно сходить в следующий раз. И, может, даже сговорившись с соседями.

— Зоя, может, тебе не стоит идти с нами? — нерешительно спросил Андрей.

— Стоит, — уверенно сказала она.

— Это потому, что ты теперь знаешь про детей?

— Именно, — отрезала она.

— Но у тебя ноги...

— Надену ботинки, — улыбнулась она и вздохнула: — Не беспокойся, Андрей. Я нормально себя чувствую. Честно.

— Ну, смотри... — неопределённо высказался он, и они снова побежали в её квартиру, чтобы она нашла старые разношенные ботинки, которые позволят ей спокойно ходить по земле.

Глава четырнадцатая

Выходить решили ближе к половине девятого вечера. Уже почти стемнеет, и не придётся опасаться, что их заметят издалека. Но учитывали и наличие месяца на безоблачном небе. Предполагали, что время суток мертвяков и тем более тараканов абсолютно не интересует: то есть спать они не умеют. А потому решили, что добытчиков не будет. Будут только охотники, которые потом и принесут бензин, если его найдут на заправке. А памятуя о двух группах мертвяков возле стеклянного павильона "Цветы" и логично полагая, что такие группы могут быть у каждого магазина, вооружились до зубов.

Поскольку времени до вечера было достаточно, Зоя успела побегать по своей квартире, подыскивая Андрею носки — свои порвать успел, почти не разуваясь сутками. Заставила его поменять рубашку, найдя два пакета с новыми — февральский подарок мужу. Размер оказался чуть меньше, но ничего — Андрей за последние дни тоже набегался, похудел. Затем показала, где в ванной комнате хранится комплект бритв и прочие принадлежности для умывания. Ещё и поворчала:

— А то ходишь — скоро можно дедом Морозом выпускать.

Он только ухмыльнулся, и спустя минуты умывался над раковиной, а она поливала ему из кухонного ковша. Он сумел даже пошутить, перехватив её взгляд и многозначительно кивнув на ванну, полную воды (она приготовила воду на всякий случай уже в первый день, перед уходом): типа — свалю ведь в водичку-то!

— Но-но, не балуй! — выскочила она в коридор и уже оттуда сказала: — Ключ у тебя есть. Я запру квартиру, чтобы тебе никто не помешал, а сама сбегаю к ребятам, посмотрю, как у них с продуктами.

Он промычал что-то непонятное, но в ответе она расслышала согласие и немедленно ушла. Спускаясь на четвёртый этаж, Зоя вздохнула: ноги чувствительно гудят, хотя Андрей и заставил спать до упора. Не отдохнула. Не значит ли это, что её решимость всё-таки спать и проводить свободное от вылазок время в своей квартире на девятом этаже заколебалась? Может, занять-таки ту квартиру на втором этаже? Хотя... пару раз пробегая мимо, она заметила, что в ней кто-то есть. Пока не обращала внимания, но, судя по коврику, которого раньше перед дверью этой квартиры не было, там уже кто-то живёт. Кто-то из жильцов сверху временно переехал? Решив пока не заморачиваться мыслями о переезде, она наконец оказалась рядом с квартирой "жильца из органов".

Привычно поднялась руку — позвонить. И грустно улыбнулась, опустив. Стукнула в дверь. Почти сразу услышала шаги за дверью, чему удивилась. Не тому, что сразу откликнулись, а тому — что слышны шаги. Пригляделась и нахмурилась. Дверь, кажется, полуоткрыта? Что у них опять случилось?

Не успела подёргать за дверную ручку, чтобы убедиться — они и в самом деле не закрывают дверь (на ночь, что ли, только?), как дверь распахнулась.

Какой-то странно испуганный Валера со свечой появился в полутьме. Этот испуг резко перешёл в облегчение, и мальчишка улыбнулся ей, а потом обернулся и крикнул:

— Это Зоя!

Ничего не понимающая Зоя увидела, как из комнаты девочек появилась сначала Лиза, словно проверяя, правду ли сказал Валера, а потом и Лена. Кит выглянул и снова пропал в комнате мальчишек. Там же, наверное, сидел и Ефрем.

Не заходя в квартиру, Зоя сухо спросила:

— Почему вы сидите с открытой дверью?

Помявшись, Валера снова оглянулся к девочкам, будто за помощью, и Лиза поспешила ответить каким-то очень девочковым голоском, словно извиняясь:

— Ну, квартира же не наша, мы же не можем запираться как в своём доме.

"Что ещё они придумали?!" — поразилась Зоя.

— Атас, девчонки!.. — резко прошептал Валера и, когда девочки, шёпотом ахнув, скрылись в комнате, отпрянул назад, попросив: — Зоя, зайди, а? Только быстрей, ладно?

Но Зоя услышала за спиной шаги: кто-то поднимался по лестнице. Странная походка: шли, приклацывая явно толстым каблуком, — получался твёрдый шаг со своеобразным эхом... Если Валера услышал этот знакомый ему шаг, то... Что именно — то, Зоя не успела сообразить. Но закрыла дверь перед его же носом, оставшись на лестничной площадке и обернувшись к лестнице. Главное уловила. И решила допытаться, кого это так боятся ребята — и почему.

Постепенно, ближе к лестничной площадке появлялась женская фигура. Наконец последнюю ступень преодолела сухощавая женщина в длинном трикотажном жакете, одно время очень модном среди пожилых горожанок, и в чёрной же трикотажной юбке. Зоя была права: каблуки её ботинок были очень толстыми. Лет под пятьдесят, хотя лицо, надменно сморщенное, казалось просто усохшим. Волосы прятались под аккуратно надетым платком... Женщина Зое незнакома, возможно — из другого подъезда? Своих соседей по дому она не очень хорошо знает. Ровесниц, с кем выгуливали малышей, знала всех. А вот постарше — разве что тех, кто часто встречался.

Ни слова не говоря, женщина прошла к квартире ребят и так внезапно протянула руку к двери, что Зоя отшатнулась. Полное впечатление — останься на месте, незнакомка ударила бы её. А та схватилась за дверную ручку и резко дёрнула её к себе, словно собираясь выдрать её.

— Постучать не пробовали? — Зоя сама слышала собственную агрессию, но удержаться от негодования не могла.

— Почему они заперлись? — Незнакомка говорила противным, каким-то сдавленным голосом, да ещё назидательно.

— Потому что это их квартира!

— Это не их квартира! Они не имеют права запираться в ней!

Женщина говорила громко и продолжая давить на горло. Но Зоя уже поняла, с кем имеет дело, — с той самой дамочкой, которая вчера до ужаса запугала девочек. Только одного не могла понять: дамочка эта всерьёз считает, что права в своих поползновениях на чьё-то личное пространство? Или... Опаньки... Взгляд Зои упал на руки дамочки. Сумка! Пустая! Это что же?.. Надо допросить девчонок и мальчишек, не взяла ли вчера эта странная особа что-нибудь с кухни!

— Так! — насколько могла жёстко, сказала Зоя. — Это, вообще-то, моя квартира! И я вселила туда моих ребят! Ещё вопросы есть?

Женщина уставилась на неё слегка выкаченными глазами и пожевала губами.

— Врёшь! Вчера они мне не сказали про тебя.

— Про Вас! — выделила Зоя. — Или Ты хочешь, чтобы и Тебе тыкали?

— Не с-смей! — зашипела дамочка и... загрохотала кулаком в дверь. — Откройте! Откройте немедленно! Вы не имеете права закрываться в чужой квартире!

"Говорить с психами не умею", — вздохнула Зоя, не решаясь продолжить спор. Но что делать в этой ситуации? Надеяться, что на этот грохот прибегут другие жильцы и помогут справиться с полоумной незнакомкой? А ребята тем временем перенервничают? И эта сумка... Дамочка-то явно пришла реквизировать что-то из чужой квартиры!

Пока же Зоя только и сумела втиснуться между женщиной и дверью и удержать её на расстоянии вытянутых рук — и согнутого перед собой колена, поскольку держать незнакомку приходилось за те же руки. Та ругалась матом, плевалась и рвалась к двери... Свалился платок с пышной укладки, что заставило Зою вообще рассвирепеть: эту идиотка зашугала девчонок, заставила их обрезать косы, а сама!!

— Надин!

Мужской вскрик с нижней лестницы заставил женщину замереть и быстро затрясти крепко схваченными Зоей руками. Вырваться ей не удалось. Зоя догадалась, что женщину ищет кто-то из её родных — реакция дамочки это отлично показала. Впрочем, за мужчиной, бежавшим впереди всех по лестнице, поднимались и недоумевающие жильцы дома. Ну и до кучи — спускались тоже.

— Что вы делаете с моей сестрой? — грозно сказал мужчина, задыхаясь и врываясь на лестничную площадку. И тут же застыл на месте. — О, это вы? Что случилось?

— Это и мне бы хотелось знать, — ледяным тоном ответила Зоя, выпустив руки дамочки из захвата и узнав в нём беженца с собачкой. Теперь вспомнила и эту дамочку с платком. — Почему ваша сестра ходит по чужим квартирам? Вам ведь выделили пустую?

— Ну, наверное, хочет познакомиться с соседями, — растерянно предположил мужчина, прижимая к себе Надин, которая жеманно "промокала" глаза подобранным с пола платком. — Она всегда была общительной.

— Ага, а чтобы общаться, она колотит во все квартиры? Вы же не просто так прибежали сюда, а на грохот!

Зоя понимала, что, наверное, она не совсем справедлива к Надин: а если женщина впечатлительная? Если у неё... ну... Мозги поехали? Как только в городе началось?.. Но соседи глядели на неё, на Зою — и несколько осуждающе: все видели, что она держала женщину за руки, не отпуская. И вдруг Зоя усмехнулась: а если и они о ней, о Зое, думают так же — типа, крыша поехала? Причин-то к тому достаточно.

— Ладно, пусть так, — сказала она растерянному мужчине, который был слишком очевидно растерян. — На первом этаже есть тётя Нина, которая с удовольствием познакомит вашу общительную Надин со всеми, кто сумеет с нею общаться. Но попросите вашу Надин — может, она хоть вас послушает! — чтобы она больше никогда не стучалась в эту дверь! Здесь живут мои дети! Да, они беженцы, как и вы. Но я их привела, и я в ответе за них. Поэтому они — мои. Пусть она к ним не лезет!

— Но она никогда бы... — начал ошарашенный мужчина, но Надин вывернулась из-под его руки и вновь заверещала:

— Они не смеют там закрываться! Это не их квартира! Эта квартира пустая! — и снова с кулаками бросилась на дверь — Зоя еле перехватила за руки.

— Вон чё... — пробормотал дядя Веня, подошедший ближе — послушать странный разговор. Дядя Веня когда-то работал водителем "скорой", может, поэтому сориентировался быстрей: — Дайте успокоительного ей — и пусть поспит маленько.

— А пока... — пропыхтела Зоя. — Неплохо бы помочь мне! Чёрт! Да что вы все встали! Держите её хоть кто-нибудь!

Но далее произошло то, что совсем никто не ожидал.

— Зоя, я помогу! — слетел с лестницы Андрей, который, кажется, даже и не знал ещё, в чём дело, и только ухватил женщину за подмышки, стараясь оттащить её от двери, как дверь квартиры снова распахнулась — и выскочил Валера.

— Андрей! Андрей!

Женщина как-то притихла, и её брат быстро принял её от Андрея "в свои объятия", собираясь увести. А Валера обнял дядю и торопливо заговорил:

— Это она вчера приходила — девчонок напугала! Скажи ей, чтобы она больше не приходила! Скажи, Андрей!

Кажется, Надин напугала не только девочек. В сущности, понятно: приходит незнакомая скандальная тётка, орёт, ругается, распоряжается, как у себя дома, а ребята с таким не сталкивались, не знают, как себя с ней вести... Андрей оглянулся на Надин, которая, как ни странно, смотрела на всех с любопытством, близким к жёлчному удовольствию (вон, сколько из-за меня суматохи!). Оглянулся, сопнул носом с раздувшимися от гнева ноздрями и сквозь зубы процедил:

— Ещё раз увижу тебя возле моего племянника — по стенке размажу. Усвоила?

Надин не просто усвоила — она коротко взвизгнула и опрометью, мимо вновь впавшего в ступор брата ринулась по лестнице, едва не сбивая со своего пути всех встречных-поперечных... Успокоенная Зоя глянула разок на вконец огорошенного брата Надин, который медленно разворачивался и начинал сутулиться — видимо, боясь обвинений от жильцов чужого дома... А ведь надо бы ещё зайти к ним, чтобы узнать, что именно внаглую стащила дамочка из квартиры ребят.

Переговариваясь о необычном происшествии, соседи начали расходиться. Дядя Веня шёл в окружении жильцов со своего этажа и важно толковал о слабых головой. А Зоя вдруг подумала: "Хорошо, что Алина не выбежала. Она бы потребовала, чтобы беженцев убрали из подъезда... Или я начинаю опять всех собак на Алину вешать? Не права же оказалась, думая на неё, что это она напугала ребят, так чего сейчас?.. Наверное, неприязнь осталась после её разговора с Сашей..."

— Зоя...

На пустой лестничной площадке остались спокойный Андрей с сердитым Валерой (повёл себя, как ребятёнок!), а из-за приоткрытой двери выглядывали Лена с Лизой. Остальные, кажется, от греха подальше старались не появляться.

И они вошли, закрыли за собой дверь. И на кухне Зоя, выждав, когда все рассядутся вокруг круглого стола, повелительно сказала:

— Что она у вас вчера забрала?

Как ни удивительно, но откликнулся Ефрем, пока остальные виновато переглядывались и опускали глаза, не решаясь сказать. Значительно похудевший за эти дни мальчишка привычно для всех вздохнул и жалобно, с чувством сказал:

— Она наши кукурузные палочки взяла! И наши чипсы!

Кит как-то дико взглянул на него и неудержимо захихикал. Именно захихикал, а не засмеялся. Следом засмеялись девочки, а потом уже хохотали все. Даже Андрей, который и половины пока не понимал из того, что произошло и происходит. Когда все устали смеяться, он и предложил:

— А теперь поделитесь со мной, что у вас было.

— А что было? — после недолгого молчания (никто не желал объяснять или рассказывать) откликнулся Валера. — Эта тётя пришла к нам, а у нас дверь была открыта — пацаны с этажей бегали с рисовальными принадлежностями, мы и не закрывали. Ну, эта и припёрлась. И сразу начала орать. Сначала на девчонок, потом — на нас. Пошла на кухню, а там Ефрем как раз сидел, и она у него отобрала все пакеты, которые увидела, а потом вышла снова к девчонкам и снова наорала на них, велела, чтобы мы не закрывали дверь днём, а только ночью, потому что это не наша квартира, а чужая! А потом девчонки волосы постригли и реветь стали.

— Она им сказала, что не будет воды — волосы мыть, — объяснила Зоя Андрею, а потом покачала головой: — А сама такую роскошную укладку себе делает... На грязные волосы такой не сделаешь...

Девочки переглянулись — и губы обеих тут же плаксиво скривились.

— Цыц! — скомандовала Зоя. — Вы видели, какие вам причесоны сделала тётя Валя? И чего теперь кукситесь? Ухаживайте за ними, растите дальше. Можно подумать, вы себя навечно облысили. Кстати, а где тётя Валя?

— Она решила переехать к нам, — сказала Лена и тут же заспешила: — Она у нас спросила, и мы согласились! Ведь она всё равно целый день у нас сидеть не будет. Хотя сегодня... я бы не отказалась, чтобы она была здесь.

— Согласна, — улыбнулась Зоя. — Это вы её, тётю Валю, ещё не очень хорошо знаете. Если она про кого-то думает — свой, то ох, как защищает!

— Вот тут у вас что... — задумчиво сказали в дверях кухни.

Они вздрогнули, но Саша покивал и сказал:

— Мне сейчас рассказали про инциндент (он так и сказал — с лишней буквой "н"), но не сказали, с чего такой ор был. А тут вон оно как было... Так, вы разобрались? Мне Зоя нужна. Зоя, помнишь, про крышу говорили?

Зоя встать не успела — Андрей поднялся первым. Кажется, он тоже был настроен по тёти Валиному принципу — за своих стой горой.

Уходя, Саша обернулся к провожавшим его мальчишкам и пожал плечами:

— Дверь закрывать безо всяких "чужая квартира". А кто будет орать против, про то говорите нашим мужикам. Наши ребятишки к вам со всей душой, и вы их не гоните. Так что соседи вами довольны.

Зоя вспомнила, как вчера Лена сидела на лестнице с Сашиными детьми. А потом все дети с подъезда бегали сюда, в опустевшую было квартиру, но быстро занятую интересными для всех юными беженцами, которые не отказывались ходить даже на вооружённые вылазки. В своём помутнённом сознании (если она, конечно, не хитрила) Надин, видимо, ещё не понимала, что сейчас человек будет цениться не по тому, что выжил, а по тому, что помогает выживать другим.

В составе компании из семи человек они поднялись на двенадцатый этаж. Здесь всех уже ждал Геннадий, тёти Нинин сын. Ждал он, поднявшись по металлической лесенке к потолку, где пытался раскурочить замок на квадратном люке — топором.

— Ты что делаешь? — изумился Саша.

— Ни один ключ не подходит, — неловко объяснил Геннадий: он очень неудобно, скрючившись, сидел на предпоследней ступени. — Подождите минутку, сейчас собью. И лучше отойдите — я поддержать замок не смогу, свалится...

Последний удар топором оказался удачным: замок и впрямь свалился. Геннадий буквально выбил люк наружу и первым полез наверх, на крышу. Вскоре вся группа стояла на крыше дома. На улице было пока ещё светло. Чуть покатая крыша с громадными трубами, казалось, продувается всеми ветрами...

— А мы ещё хотели здесь устроить кухню, — насмешливо вспомнила Зоя.

— Да не! — отмахнулся Саша. — Как страсти закончились, так сразу сообразили, что ночью дым никто с улицы не заметит. Так, Зоя. Вот у нас верёвка с грузом, идём на ту сторону дома — нас там уже ждут. Уж не знаю, сгодится ли нам такая связь, но с чего-то начать надо.

— Не совсем понимаю, — заметил Андрей. — Если почта будет двигаться по тросу в обе стороны, нам ведь будет нужен дежурный и здесь. Или вы уже что-то придумали?

— Свою верёвку мы удлиним и спустим до первого этажа, — сказал Саша. — Всего тросов у нас будет пять — по числу домов, которые напротив нашего. С тремя мы уже договорились. Мы ж не собираемся каждый день с ними переписываться. Просто если вдруг что-то важное узнают — пусть сообщат. А то, вишь, что сегодня ночью было...

— Саша, а кто приснился Алине?

— Сестра, постарше которая. Погодки они. А... что?

Зоя посмотрела на мужчин, которые обговаривали, с какого места она должна будет метнуть груз с верёвкой. Решилась.

— Саша... возможно, я не права... Но... Мне кажется, нас позвали... мертвяки.

Первое, за что зацепился Саша в её высказывании, относилось к ней самой.

— Так ты тоже?! — поразился он. — Тоже пошла?!

— Да. Андрей остановил. Мужа видела. Он позвал. Я потом поспрашивала... И думаю, что нас всех позвали мертвяки. Но я быстро пришла в себя, потому что...

— Потому как сожгли, — тяжело сказала Саша. — Может, и права ты, Зоя. Но сестра Алинкина... Не может быть... Сестра?..

— Может, — безжалостно продолжила она. — Только вот что скажу, Саш... Будь внимательным. Они один раз позвали — у них получилось. Позовут ещё, я думаю. И, боюсь, что будут звать ещё сильней. Ведь перекрёсток — это не единственное место, где появилась пена. Где-то она стала ещё огромней...

— И... — У Саши перехватило дыхание. — И что ты...

— В этом вся сложность. — Зоя осторожно прошла к последней трубе перед краем крыши и присела, благо пока было сухо. И благо труба эта почти прятала их от остальных. Проводила потеплевшим взглядом (хоть что-то привычное осталось!) вспорхнувшего с соседней трубы голубя и сказала: — Саша, надо всем передать, что потом будет зов сильней. Но как сказать? Как объяснить? Я одна придумать не могу!

— Но ведь и ты ничем не докажешь, что только мертвяки зовут! — встревоженно склонился к ней Саша. — И как же я Алинке... — Он передёрнул плечами и уже прошептал: — Не поверят ведь... Не поверят...

— Пока есть только один вариант, — вздохнула Зоя. — Тебе верят, Саша. Скажи, что покумекал сам и понял: в других местах есть пена покруче, а значит, звать будут сильней. Пусть к этом приготовятся... В этом предупреждении ведь ничего такого нет, чтобы люди не поверили, Саш! Всё логично! И ничего особенного им делать не надо. Только следить за теми, кого успели спасти от пены.

Андрей (она видела) несколько раз пытался подойти к ним, но явно отказывался от этой затеи, видя, что идёт серьёзный разговор. Подходил к трубе, но, постояв, выжидая, позовёт ли Зоя, снова уходил...

— Идея хорошая, — вздохнул Саша и снова покачал головой. — Ох, с Алинкой теперь как же, а... Как же мне сказать... — Он помолчал, а потом сказал: — Вот с этого и начнём... переписку. С другими домами. Предупредим. Про мертвяков во сне говорить не будем, а мысль дельная про пену прозвучит.

— Нас ищут, — сказала Зоя, и Саша подал ей руку, поднимая.

— Я сейчас кого-нибудь пошлю за бумагой, — сказал он.

— Не надо, у меня с собой в кармане одно объявление осталось из тех, что ребята писали. Допишем на другой стороне — у Андрея, знаю, с собой ручка есть.

На крыше другого дома виднелись несколько человек, один из которых махал рукой. Для Зои свои мужчины на примерное расстояние раскрутили моток синтетической верёвки — она так поняла, из запасов для бельевых сушилок. Пока она примеривалась к обломку кирпича с дырами в нём, мужчины обговорили текст первого сообщения и записали его. Бумагу сунули в одну из дыр.

— И как теперь бросать? — вслух поразмыслила Зоя, а потом помахала рукой соседям на крыше, чтобы на неё обратили внимание.

Впрочем, за ней следили с тех пор, как она взяла в руки кирпич. Она положила его у ног и раскинула руки вверх и в сторону, а потом теми же руками, но указательными пальцами ткнула в трубы на их крыше. Показала пальцами — две штуки! Поймут?

Оглянулись. Поняли. Снова уставились на неё. Теперь она ткнула пальцем в левую трубу. Поняли. Отошли. Не доходя двух метров до края крыши, она встала, присмотрелась ещё раз и размахнулась. Обломок грохнулся там, где она и хотела, рядом с той, левой трубой. Люди на соседней крыше бросились к нему и быстро вынули листок бумаги. Смутно засветилось пятно — окружив читающего, люди прятали его от того, что внизу за ними могло наблюдать.

Разошлись и помахали руками: приняли. Потом снова замахали руками — и уже с их стороны приготовились вытягивать верёвку, пока не будет длины для обратного броска... Через десять минут связь с первым домом была готова. И Зоя очень надеялась: когда соседи будут устанавливать связь со своими соседями, первым делом они тоже передадут весть про возможное следующее бегство родных и соседей... Может, и они думали об этом, но лучше, если все узнают об этом, как о деле, которое точно состоится. Пусть заранее приготовятся...

До вечера, когда группа охотников собиралась выйти за бензином, случилось ещё кое-что. Саша самолично перешёл балконы, добираясь до своего младшего брата с его небольшим пока семейством, и категорично велел им переезжать в пятый подъезд. Более того, он притащил брата с женой и ребёнком чуть не за шкиряк в свой подъезд, пробираясь вместе с ними под окнами и прячась под мебелью, потому как молодая семья собралась к переходу как к настоящему переезду.

Испуганные соседи даже попеняли ему, почему он не сказал им — помогли бы.

А вот младший брат оказался тем ещё строптивцем. В подъезде, при всех, собравшихся на новый шум ссоры, он заявил:

— Будем жить столько, сколько нам нужно. А потом уйдём!

— Ты! — психанул Саша. — Ты не знаешь, что может произойти через минуту! С тобой или с твоей женой! Не прекословь мне! Отсидишься здесь столько, сколько надо, чтобы понять: можно не переживать друг за друга!

Через минуту братья чуть не подрались — с трудом растащили, и ошалевшая от поведения мужа и неловкости перед соседями Алина увела молодую семью на шестой этаж, где пустовала одна из квартир невернувшихся. Правда, чуть позже Григорий, младший брат Саши, спустился, одетый и полностью готовый к военному походу. Покосился на старшего, но промолчал.

А перед выходом Андрей поднял руку и спокойно сказал:

— Я хочу напугать тех, кто думает, что сейчас легче будет, потому что мертвяков вроде как меньше стало. Напугать, чтобы были осмотрительней. Вы прошлой ночью все видели, сколько людей бежало к перекрёстку.

— Много... — вздохнул кто-то, но все вздрогнули, когда Андрей жёстко сказал:

— Мало.

— Эт-то как? — выговорил Саша, глядя на него во все глаза.

— А вот так. Посмотрите — в каждой семье есть погибшие. Но бежали к перекрёстку маленькими группками...

— Ничего себе — маленькими, — испуганно пробормотал кто-то.

— У нас опасность заключается в том, что во время похода к заправке может раздаться новый зов. И что тогда? Что будем делать? Перехватывать живых на бегу?

— Есть предложение — говори! — велел Саша.

— Надо придумать нечто вроде громадных факелов, которые можно будет поджигать в момент тревоги. Люди приходили в себя, глядя на огонь.

— Бензина на всё про всё не хватит! — снова встревоженно сказали из толпы.

— А я и не предлагаю тратить бензин. Нужно собрать тряпки, бумагу, рубленую на дрова мебель и поместить это топливо туда, где оно не попадёт под дождь. И при тревоге первым делом зажигать огонь. Вот вам и факел.

— И что? Прямо сейчас бросить всё — и начать искать топливо?

— Мы уходим на заправку, — твёрдо сказал Андрей. — У меня с собой пара факелов, уже готовых, есть. Вот пока нас нет, остальные — те, кого не берём по определённым причинам, и пусть ищут топливо и складывают его в одном месте. А то от безделья мало ли что им в головы взбредёт.

Он в этот момент никуда не смотрел, но Зоя мельком заметила, что Дмитрий, брат Надин (она всё-таки поговорила с ним — и узнала, что женщину и в самом деле так зовут), смущённо опустил глаза. Саша тоже оценил новую идею и кивнул.

— Тёть Нина, пусть Геннадий пройдёт по этажам, чтобы народ присмотрелся, что на выброс есть. В квартиры чужие пусть пока не заходят, — сообразил заранее предупредить он грабёж в пустых домах.

— Как проснётся, так и скажем ему, — сказала тётя Нина. Геннадий обычно себя хорошо чувствовал себя на ночных сменах, а потому спал примерно как Андрей: тогда, когда выдавалась свободная минутка.

Группа тишком-молчком выдвинулась на подъездное крыльцо, а потом уже в подвал. Спокойно прошли уже привычный путь к подвальному окну и начали по одному выходить на улицу, оставив двоих дежурных при окне.

Глава пятнадцатая

Выбравшись из подвального окна, Зоя не сразу, но заметила, что в группе ещё две женщины — обе (она знала их в лицо и по именам) из соседних подъездов. Причём, что удивило, у них не оказалось с собой оружия, но в небольших рюкзаках, повешенных впереди, явно что-то было. По смутным очертаниям предметов, выпирающих из матерчатой поверхности, она, слегка ошарашенная, вообще решила, что у них там гранаты. Правда, какие-то разнокалиберные. Не утерпев, спросила шёпотом:

— Андрей, что у них в рюкзаках?

— Банки и бутылки с химикатами — в магазине прихватили. Решили экспериментировать на ходу, если пену встретим. Будем сыпать и прыскать химию, пока не найдём ещё что-то против неё, кроме бензина.

— А мне? Я тоже хочу такие.

— А тебе — шиш, — пробормотал Саша, проходя мимо. — Руки у тебя должны быть свободными, снайперша. То бишь с оружием.

Андрей только насмешливо хмыкнул ему в спину. И прошептал Зое на ухо:

— Вот так и появляются клички.

Пока группой пробирались под балконами к концу дома, Зоя обнаружила ещё одну интересную вещь, личную: Андрей уже привычно для неё шёл рядом, но оставалось странное впечатление, что он идёт, слегка нависая над нею. Как будто крыша, под которой хорошо спрятаться от дождя. Нет, правда — странно. Идёт-то сбоку, в шаге от неё. Почему же появилось впечатление крыши?

Вообще, Зоя заметила, что в группе царит нервное возбуждение. Несмотря на видимое спокойствие, все: и мужчины, и женщины — чувствительно вздрагивали даже на обычном движении, чего не было, например, вчера. Подрагивали даже на ходу. Это касалось не только пути вдоль дома, поскольку именно эта дорога была более или менее безопасной: с левой стороны — кирпичная стена дома успокаивала хотя бы тем, что с этой стороны не надо ждать подвоха. Уже счастье. А вот когда добрались до переулка между своим и соседним домом, вот тут уж тяжеловато стало. Здесь получался небольшой перекрёсток, кривоватый, но достаточно открытый многим глазам. И время сейчас — темно только-только становится. Так что перебегать дорогу к соседнему дому — обнаружить себя сразу. Но, пожав плечами, Андрей крепко взял Зою за руку и прошептал:

— Раз, два, три... Бежим!

"Как маленький!" — только и успела оценить она его реплику.

Пока он тащил её за собой, она огляделась. Вдалеке заметила пару фигур, которые слегка покачивались. Не тараканы. Могут и проглядеть перебегающих. А если увидят — снова потеряют из вида, когда живые сыграют в "Замри!". Как сейчас выяснилось, самое страшное — это уже не мертвяки. Так что... Они присели возле угла дома и замахали остальным. Через минуту вся группа перебралась к ним... Побежали под балконами этого дома. Первый этаж здесь высокий, зато в цокольном — магазинчики и мастерские. А завершается дом пристроем с пивной — кафе, куда частенько захаживал Зоин муж... "Не фиг о нём! — хмуро решила Зоя, осматривая окрестности. — Он теперь только воспоминание... Не самое лучшее..."

— Там что? — прошептал Андрей, когда они присели за Сашей.

— Пивнушка, — тихо отозвался тот вместо Зои и вдруг замер, а потом обернулся, чтобы с ухмылкой спросить: — Мужики, как насчёт посетить питейное заведение?

После мгновенной тишины сливающиеся в темноте фигуры тихонько, но радостно загомонили; кто-то, не сдержавшись, гоготнул, а женщины зафыркали ("Эти мужики — одно на уме!"). Но Саша всё так же вполголоса напомнил:

— Поржали и хватит. Магазин, парикмахерская, комиссионка и обувная мастерская — мы их все проверили легко: всё заперто. А пивнушка? Возвращаться будем по темноте. А ежели кто с тамошней лестницы кинется на нас? Серьёзно уже говорю, мужики...

Совещались, прячась за двумя газонными деревьями, чьи стволы утопали в метровой поросли какого-то кустарника, достаточно плотного из-за частых прутьев, чтобы укрыть вечером от постороннего глаза... Итак, плохо, что крутая лестница спускает не просто к двери кафе, но к небольшому крыльцу — где-то по пять метров пространства в разные стороны от входной двери. А если дверь в кафе открыта, чего не видно от начала лестницы? А если на тёмном крыльце — точней, в сплошной тени, — прячутся мертвяки? И это только первые вопросы, возникающие при виде входа в помещение. При виде лестницы, чьи последние ступени теряются во тьме, размываются этой тьмой... В одном Саша прав. Оставлять за спиной "тёмные пятна" нельзя.

— Что делаем? — спросил Саша, глядя на примолкшую группу. — Задача-то простая: надо закрыть дверь.

Молчали долго, пока один из мужчин не совсем уверенно предложил сделать чучело-пугало и, держа его на расстоянии от себя, медленно спуститься по лестнице. Когда отзвучала запинающаяся речь, Зоя, оценив в воображении будущие действия, сказала:

— Сяду сбоку от лестницы. Если кто-то или что-то — стреляю.

— Я с другой стороны, — добавил Андрей.

Длинные ломы были у двоих. На один повесили самую длинную куртку, которая только нашлась у охотников. Ещё один вызвался сопровождать мужчину, придумавшего чучело. С топором в руках, естественно. В первую очередь Андрей и Зоя быстро переместились так, чтобы сесть по обе стороны от лестницы. Потом человек с чучелом медленно, отчаянно тая дыхание от желания быть невидимым и неслышимым, шёл к первым ступеням, а группа быстро разделилась надвое: кто-то шеренгой встал подстраховывать чучельника и его "телохранителя", другие обернулись к улице.

На мотавшуюся куртку никто не среагировал. Впрочем, куртка не столько моталась, столько тряслась — тряслись от напряжения руки мужчины: лом длинный, а приходилось держать его почти за кончик. С другой стороны, хорошо, что пугало тряслось: движение более живое выходило... Зоя расслышала, что чучельника зовут Кириллом. Так называл его напарник, с топором шагавший за ним след в след. Когда они неимоверно медленно спустились, пыхнул и погас огонёк зажигалки.

— Дверь здесь закрыта, — в полный голос снизу сказал Кирилл.

— Что-нибудь в окна видать? — тут же спросил Саша.

Секунды помчались, пока Кирилл и его "телохранитель" всматривались в окна.

— Вроде никого, — с сомнением сказал чучельник.

— Поднимайтесь, — велел Саша. — Только побыстрей!

— А выпивон с закусоном? — осмелев, засмеялся "телохранитель". — Награду-то нам за такое дело!

— Мужики опять о своём, — проворчала привычное одна из женщин.

— А то бы вы отказались, — подначили её из группы.

— Я бы не отказалась, — сказала Зоя. — Но только чтобы солод был настоящий.

— Любишь такое? — бегло спросил Саша, который стоял на верхней ступени лестницы и уже приглядывался к дальнейшей дороге.

— Нет, просто на полстакана такого пива можно будет размешать муки — и на второй-третий день взойдут и будут у нас хорошие дрожжи. Бабушка научила, — улыбнулась она. — Хлеб-то скоро закончится, муку мы достали. Вот на хороших самодельных дрожжах хлеб бы и печь потом.

— Так мы ж вроде брали дрожжи — или нет? В магазине напротив-то?

— Надо бы спросить у тех, кто сортировал, я не знаю.

Быстро закруглились и пошагали дальше. Следующий переулок был хорош. Здесь опасения вызывала только дорога, которая в этом месте была слишком близка к пешеходной дорожке. Оставалось пройти ещё полдома — и вот она, заправка. Добежали без каких-либо эксцессов. Снова засели, изучая обстановку.

— Что нас там может ждать? — задумчиво спросил Андрей. — Скорей всего, заправка уже разграблена. Сначала люди уезжали, думая, что сумеют вырваться из города. А потому ринулись на все заправки, которые знали. Жаль, мы с Зоей ехали тогда по дороге и не посмотрели...

— Думаешь, разграблена? — обеспокоился Саша, усиленно пытаясь разглядеть здание заправки, привставая и тянясь всем телом, чтобы быть выше.

— Кто может точно сказать? — пожал плечами Андрей. — Сначала-то даже не подумал о том. Просто, пока шли, примерно прикинул, что там может быть. А где она?

— Смотри — дорога. Через неё — чуть с уклоном вниз через газон, — перечислила Зоя.

Андрей тоже встал на пару мгновений и сел.

— Крышу видел. Площадка при ней вся в машинах, — озадаченно сказал он. — Саша, это дело явно затянется. Пока определимся, что там, пока повоюем, если там мертвяки будут, времени уйдёт многовато. Что делаем?

— Так мы и шли с тем расчётом, что придётся задержаться, — спокойно сказал Саша. — Значит, у нас несколько задач. Перейти дорогу. Перейти газон. Обследовать площадку при заправке. Если что — заберём канистры из машин. Дай Бог, чтобы на заправке пены не было, — уже вздохнул он. — Ну что? Готовы?

Заслышав утвердительное мычание группы, он оглянулся на Андрея и Зою. Они кивнули и встали за ним. Сразу за ними очутились два охотника с ружьями. Зоя ещё подумала, что неплохо бы, вернувшись домой, попросить обоих, чтобы они познакомили её со своим оружием. На всякий случай.

Дорогу переходили уже опробованным способом: шагали почти бесшумно, но впереди идущий Саша очень-очень тихо постукивал по машинам пальцами в перчатках. Стукнет — группа, затаив дыхание, выжидает, не откликнется ли кто... Зоя опять-таки крепко пожалела, что не работают фонарики — столько набрали в том магазинчике, и — увы... Поэтому, неизвестно, как остальные, но свои зажигалки она прикрепила к манжетам куртки широкими резинками.

Пробежав дорогу, присели у бордюра, приглядываясь и вслушиваясь. Слава Богу, кустов здесь нет. Заправка темнела ломаными линиями небольшого здания и беспорядочно стоящих на её территории машин.

— Чуть слева — две машины прижимаются к забору, — за её спиной сказал кто-то. — Может, к ним?

Группа подтянулась, присмотрелась и шёпотом согласилась, что в машинах уже вряд ли кто остался, а эти две стоят плотно, так что добежать до них можно легко — и с заправки их не разглядят. И только один человек засомневался. Зое показалось — это был Кирилл. Он сказал, что со стороны дороги группа будет видна. Ему возразили, что те две машины создают хорошую тень, так что перебежавшая группа с дороги будет выглядеть частью этой тени.

То ли им везло, то ли что ещё, но добежали до забора с машинами быстро — и нигде опасности не рассмотрели. Прижавшись к забору, нервно поулыбались друг другу и принялись за следующий этап перемещения на заправку.

Пристальное наблюдение показало, что служебная дверь сбоку от большого, отсвечивающего окна открыта. Здание светло-серое при дневном освещении — вспомнили. И дверь такого же цвета. Но сейчас дверной проём выглядел даже в тени под крышей чёрным прямоугольником. Или там никого. Или — бродят мертвяки.

— Добраться до двери и просто закрыть её, — предложил кто-то. — Как в пивнушке закрыли. Нам внутри-то ничего не надо. Главное — бензин.

Предложение одобрили... Забор обежали, потому что слишком высок для перелезания, а поскольку заправка здесь появилась недавно, наверняка забор сделан на совесть — не выломать часть. Снова оглянувшись на тёмное пространство молчаливого города, снова вслушавшись в тишину, в которой только шелестел ветер да поскрипывали деревья, а временами раздавался короткий металлический скрежет с дороги, добрались до раскрытых ворот. Благо в воротах ни одной машины, тут же сдвинули воедино обе створы и поставили при них часовых, которые немедленно замерли, играя в такую жизненно важную, а главное — уже практически опробованную игру.

На довольно просторной территории заправки было столько машин, что Зоя покачала головой: и как между ними пробираться?

— Не отходи от меня, — не оборачиваясь к ней, напомнил Андрей.

Решили идти, как шли по дороге. Саша снова впереди постукивал по машинам.

Здесь идти было тяжелей, чем по дороге. Машины стояли плотно, как и там, но, если на дороге можно было-таки обойти пару-другую застрявших в вечной пробке машин, то здесь они чуть не лезли друг на друга. Так что вскоре Саша, недолго думая, сел на капот машины и тут же перекинул ноги на другую сторону.

— Замри! — зашипела Зоя — и вся группа замерла, а она мгновенно швырнула вперёд миниатюрный топорик Жанны, с которым уже "поиграла" дома заранее и который ей очень понравился.

Сомнительная фигура, медленно покачивавшаяся по направлению к Саше, неровно виляя между машинами, резко мотнула башкой назад. Взметнулись безвольные руки — и фигура рухнула где-то за машинами...

Когда остальные перебрались к Саше, тот прошептал:

— Зоя?

— Здесь я... — шёпотом же отозвалась она, вместе с Андреем уже сбегавшая "забрать у мертвяка" топорик.

Саша схватил её за плечи и притянул её к себе так близко, что она услышала не только его запалённое частящее дыхание, но и, показалось, бешеный перестук сердца.

— Ты... Зойка... Блин... Я ж слышал, как он свистнул мимо меня... Я ж ветер почуял, блин, Зойка, когда он мимо меня... Мимо носа, блин...

— Ты что же — думал, что я мимо мертвяка ляпать буду? В молоко? — чуть не высокомерно спросила Зоя. — Или испугался (она точно знала — испугался), что я тебя пристукну? Что косорукая такая?

— Ну уж теперь буду знать, — глубоко вздохнул сосед и отпустил её, только сразу руку нашёл и крепко пожал, а потом поднял голову и велел: — Слышь, Андрюха, береги нашу снайпершу. Понял?

— Понял, — серьёзно ответил тот.

Быстрый поиск по территории показал, что больше мертвяков нет. Побаиваясь, что они появятся, среагировав на движение внутри заправки, на скорую руку проверили одну колонку. Ко всеобщему огромному разочарованию, заправочный пистолет категорически отказался выдавить хоть каплю. После нескольких попыток заставить его заработать поняли, что резервуар пуст. Но предаваться отчаянию, что зря сюда пришли, времени нет. Бензина нет на самой АЗС. А что в тех машинах, которые здесь застряли?

Набрали восемь полных канистр, набрали несколько сумок с продуктами и вещами, которые могут сгодиться в этой жизни, порадовались добыче и только начали думать, стоит ли всё-таки проверить здание заправки внутри — в конце концов, там ведь магазин тоже есть, хоть и махонький, а уж потом только думать об обратном пути, как услышали словно бы шелест издалека:

— Мужики... помогите...

Охотники задрали головы. С крыши заправки, слабо махая рукой, свешивался человек. Явно живой, судя по умению говорить.

После минут переговоров выяснилось, что человек сидит (уже лежит!) на крыше трон суток, удрав от мертвяков, которых поначалу здесь, на заправке, было довольно много. Потом они постепенно ушли, но он спуститься побаивался. А сейчас... Сейчас проблема. Он ослабел до такой степени, что не мог спрыгнуть на ту машину, с которой сумел заскочить на здание заправки.

Первое, что услышала Зоя за спиной от своих, был счастливый, хоть и из привычных опасений приглушённый вопль, вопрошающий неизвестного:

— Так внутри никого?

Найдёныш подтвердил.

Пока его спасали: влезали на машины, стягивали, будто поклажу, обессиленное тело, — остальные спокойно шуровали в магазинчике заправки. А Зоя вместе с теми, кто вооружён огнестрельным, сторожила их всех. И страшно жалела этого бедолагу, особенно вспоминая недавний затяжной, по-весеннему холодный дождь.

Возвращались так же не спеша. Тем более теперь был груз — и обычный, и живой. Снятый с крыши заправочного здания парень, лет двадцати, назвался Максимом. Он был и в самом деле жестоко простужен и безмолвно плакал от счастья, что его взяли с собой. Зоя понимала так, что не плакал бы, не будь настолько обессилен: он не только идти — руки поднять не мог. С крыши-то легко махать, просто болтая конечностью в воздухе.

По дороге прошли без потерь. И очень жалели, что нет времени порыскать по машинам. Хотя Кирилл всё-таки не утерпел и под бдительной охраной своего напарника-"телохранителя" сунулся-таки в парочку машин, после чего разочарованно сообщил, что их уже потрошили.

Добравшись до кафе-пивнушки, выслали пару разведчиков узнать, чиста ли дорога до переулка к своему дому. Выжидая, сидели некоторое время тесной компанией. Отдыхая, узнали две вещи. Максим, оказывается, не их первых видит: заходили на заправку дня два назад трое отлично вооружённых мужчин, одетых в комбинезоны хаки. Он их тоже просил о помощи, так посмеялись над ним, позубоскалили, что примёрз к крыше — не отодрать, да и ушли...

А перед тем как встать, Саша вдруг оглянулся на всех и пожал плечами:

— Мы-то боялись — там пена может быть. А ведь — заправка...

Даже с его недоговорённостью Сашу поняли: пена не будет расти рядом с бензином.

Вернулась разведка, сообщила, что можно двигаться дальше. Мужчины поднялись, повздыхали шутливо, что пивка так и не попробовали, и заторопились к переулку. Максима попеременно тащили на себе то один, то другой. Не разрешили принять участие в переноске только вооружённым охотникам.

Переулок проскочили спокойно, хотя под конец пути шугались всего на свете так, что Саша велел снова засесть под первым же балконом и отдышаться. Если бы не этот отдых, не услышали бы, что в подъезде, в котором так и оставались всего две семьи живых, что-то происходит. Насторожились, когда над головами — явно на третьем этаже — что-то грохнуло, а потом раздался едва слышный женский вскрик.

Удивлённый Саша послушал ещё немного и тихо спросил:

— Мне кажется — или там в самом деле ругаются? Хотя чего... Но вот грохот...

— Если там мертвяки... — прошептал кто-то замирающим голосом.

— Но мы же там тоже приварили засов, — продолжал удивляться Саша.

— Мало ли, — пробурчал кто-то. — Решили выйти за чем-нибудь — и мертвяков впустили. Легко... Я бы посмотрел, — добавил невидимый в темноте мужчина. — Саш, ты как думаешь? Мож, сходить туда?

— Через балконы, — железобетонным тоном сказал Саша. — Быстро к окну.

— А чего не через подъездную дверь? — не успокаивался невидимый.

— Там могут ждать, — напомнил Андрей. — А если жильцы про балконы ничего не сказали, значит — появимся неожиданно.

Почему-то — заметила Зоя — все сразу решили, что не мертвяки напали на последних жильцов последнего подъезда. И про себя выругалась: просили же их, русским языком объясняли, что не фиг жить отдельно от других! Нет, не послушались — сами, видите ли, лучше знают!

Они бегом домчались до подвального окна, стукнули дежурным, объяснили ситуацию с Максимом. Переход осуществлялся на скорости: происходящее в тех квартирах явно не будет ждать. Проникли в свой подъезд, кинулись на второй этаж, оставив Максимовых помощников объяснять остальным, что случилось. На втором этаже открыли нужную квартиру и помчались по другим пустым квартирам, перелезая через узкие дыры, прорубленные в балконных загородках. Уже привычно — Саша впереди, за ним вооружённые огнестрелом. Остальных присоединившихся Зоя решила считать просто любопытствующими. Хотя топоры были при всех.

А ещё Зоя пыталась понять, что больше всего её тревожило в этой ситуации.

Когда перебирались в предпоследний подъезд, она уже сообразила. Наверное, ожесточилась, а может — обозлилась на те семьи, которые там оставались. Но больше, чем их жизни или смерти, её волновало, как бы в этих потенциально опасных квартирах не появились тараканы и мертвяки — почва для биопены. Потому как уже всем стало понятно, что пена может постепенно переползать из квартиры в квартиру. И что произойдёт, если эта дрянь однажды бесконтрольно переползёт в квартиру, в которой есть живые? Последнее было неизвестно, но страшно. Если мертвяки служат появлению пены, то чему, появлению чего могут служить живые? Не зря же пена взывала к живым голосами мертвых? А если бы, пожрав живых, она превратилась в нечто ещё более жуткое, чем масса, сжигающая живых язвами?

Они выскочили в последний подъезд на том же втором этаже. Живые жили на третьем и пятом. Быстро огляделись — даже на первый этаж посмотрели. Закрыто. Кем бы ни были гости с третьего этажа, они зашли, впущенные кем-то из жильцов... Затем поднялись на третий этаж. Нужная квартира открыта — настежь. Мужской гогот, слабый женский плач и мольбы... Тёмная прихожая — с границей мотающегося тусклого света в ближайшей комнате — никем не охраняется...

Андрей пошёл вперёд. За ним мужчины с ружьями. Зою не пустил Саша, скомандовал сторожить вход в квартиру с остальными тремя добровольцами, которые сами вызвались проверить происшествие.

Но отойти к выходу Зоя не успела — бросилась, как и остальные, к комнате на звук выстрелов. Грохот в маленьком пространстве стоял такой, что подойти не решились. Морщась, закрывали уши. Впрочем, выстрелов было всего пять. И стреляли быстро. Из пистолета — и из ружей.

Потом из комнаты выглянул Андрей.

— У кого топоры? — сипло спросил он. — Закрепить бы результат...

Обгоняя Зою, к нему поспешили те же трое.

— Зоя, ты бы тоже вошла — всё так же сипло сказал Андрей и вздохнул. — Тут... женская рука нужна. Помоги, Зоя...

Сначала понадобилась рука мужская — стащить с расхристанной на полу, почти раздавленной девушки мёртвого бугая с голым задом. Та уже даже и не всхлипывала — слёзы словно бежали сами и неостановимо. Когда Зоя бросилась к ней, помогая выбраться из-под тяжёлого тела, пришлось отнюдь не помогать, а выволакивать безвольное и скользкое от крови тело из-под мертвеца, словно мешок, потому что девушка была... в просторечии это назвали бы "в прострации". Кирилл, шедший с группой в качестве "любопытствующего", подбежал к Зое и помог ей положить девушку на диван, тут же прикрыв её тело покрывалом с него.

В кухне обнаружили два трупа — мужчины лет сорока и старика. Во второй комнате лежала мёртвая женщина. Её убили, возможно, даже... пожалев.

— Перебираться балконами не будем, — раздражённо (он тоже злился на этих жильцов — поняла Зоя) от жалости сказал Саша. — Легче отнести её в наш подъезд улицей. Только сначала проверить, нет за дверью подъезда ещё кого из непрошеных гостей.

— Как они их пустили?! — изумлялся Кирилл.

— Потом спросим, — буркнул Саша. — Всё? Найдите ключи от квартиры. Потом придём — найдём для неё вещи, а пока...

А пока Зоя собрала для девушки примерный комплект того, что она бы надела: вещи нашла в третьей комнате, которая явно принадлежала несчастной, комод.

Пока суд да дело, двоих послали на пятый этаж, чтобы рассказали упрямцам про третий и предупредили, что не сумеют, как и сегодня, если что — прийти на помощь вовремя. И напомнить снова — чтобы собрали вещи и перебрались в один из более или менее заселённых подъездов.

— Что с трупами будем делать? — спросил "телохранитель" Кирилла, мужчина лет пятидесяти — разглядела наконец его Зоя, коротко стриженный и довольно носатый.

— Найдём добровольцев и позже снесём к мосту. Там сожжём.

— А почему не там, где в прошлый раз сжигали?

— Соседей подставлять? Нет уж. Лучше у моста. Там овражный край хорош. Доберёмся, сложим и сожжём. Там маленькая, но пустошь. Никто ничего не заподозрит. Заодно с той стороны машины проверим. — Саша вздохнул, помолчал и добавил: — Придём домой — надо бы соседей предупредить, что всякая скотина тут ходит с оружием.

А вышли после разведки из подъезда и нашли ещё труп — уже парнишки лет четырнадцати или пятнадцати. Кажется, именно он открыл дверь подъезда бандитам. И что они ему наврали?.. Зоя отвернулась, когда кто-то из мужчин подошёл к нему с топором. Что бы ни случилось, пусть даже убили парнишку тоже ударом по голове, приходилось заканчивать работу, чтобы беднягу не нашёл таракан. А вдруг и тела с головой тараканам хватает, чтобы вырастить на нём пену?

Чуть ли не бегом пробрались под балконами и оказались перед своим подъездом. Здесь их уже встретили предупреждённые дежурные и немедленно открыли. Соседка с шестого этажа, пенсионерка, бывшая медсестра, бабуля Тома, как звали её и старый и малый, была тут же, заканчивала врачевать Максима. При виде несчастной девушки она ахнула и тут же переместилась к ней.

— Пятеро, — сказал Саша с ненавистью и покачал головой. — Вместо того чтобы отстреливать мертвяков... Пятеро.

— Ружья у них хорошие, — отозвался один из охотников, оглядывая незнакомое Зое оружие. — И боевой запас неплохой с собой был. Может, они и отстреливали, а потом решили... — Он огляделся и прервался. Кажется, его смутило, что рядом женщины. Тут же высказался о другом, что его, кажется, очень тревожило: — У них что тут — база где-то неподалёку?

Андрей тоже разглядывал попавшее к ним в руки оружие, удивлённо присвистывая. Зоя присела рядом, следя за его руками и одновременно изучая, как он с ним обращается. Пригодится. Но посидеть с Андреем и внятно разглядеть необходимое не получилось. На звук быстрых и лёгких шагов с лестницы она подняла глаза и вскочила на ноги, растерянная. Андрей обернулся и тоже быстро встал.

— А ну назад! — резко скомандовал он — и все оглянулись на спускавшихся к ним ребят. — Валера, уведи всех! Быстро!

— Но мы же только посмотре-еть! — изумился Кит.

Но Андрей так угрожающе пошёл на "детишек", что они поневоле развернулись и с недовольным бурчанием отправились к себе...

Зоя представила, что увидели бы девочки и как бы откликнулись ночью, во сне, и передёрнула плечами. Девчонки ещё увидят. Потому что это война.

Но, пока есть возможность, взрослые будут отстаивать их право не знать об ужасах военной жизни.

Глава шестнадцатая

"Будни... — думала Зоя. — Теперь у нас такие будни. А если о праздниках говорить... и думать страшно..." Это она стояла на первом же этаже и ждала всю группу, к которой присоединились ещё несколько человек, потому что предстояло вытаскивать в последнем подъезде трупы и уносить их к мосту над городской речушкой. Сначала она думала — её не возьмут. Ночь. Устали. Она женщина. Но военная жизнь начала сказываться и далее: её, как снайпера, воспринимали как полноправного члена группы. Тех двух женщин, с химикатами, как раз отпустили. С другой стороны, Зоя даже выиграла, получив в своё распоряжение слегка отощавший рюкзак одной из них. Саша не желал, чтобы снайперша была отягощена грузом, пусть и необходимым в их положении.

Потом она и ещё несколько человек ждали на лестничной площадке последнего подъезда, пока трупы завернут в покрывала или во что-то ещё и завяжут для удобства поноски. Вот тут её Андрей и спросил:

— Пока я ехал сюда, заметил, что от перекрёстка дорога чуть пологая. Но овраг?

Она объяснила, что овраг прячет в самом низу городскую речку, а потом рассеянно добавила, втихаря радуясь, что не ей готовить трупы к сожжению:

— У нас вообще весь город на холмах.

— И кольцевой перекрёсток — на вершине одного из них, — то ли спросил, то ли уточнил Андрей. Поскольку сразу после реплики он сразу обернулся к входной двери в квартиру, то Зоя отвечать не стала.

Пока, выйдя из подъезда (переходить по подвальному окну не стали — темно же), ждали остальных, одновременно присматриваясь к обстановке, Андрей как-то весь ушёл в себя, хотя и обследовал вместе с Зоей дорогу перед домом. Но, когда мужчины вышли из подъезда с печальным грузом, он не отказался подменить одного из них через какое-то время. Для "грузчиков" дорога оказалось очень сложной: приходилось тащить неудобный по форме груз, а через дорогу переходили — тащили трупы уже вдвоём, перенося их через корпусы машин там, где машины стояли плотно или проходы между ними были слишком узкими.

Добравшись до места, где был наиболее крутой склон оврага, трупы скатили вниз — не до самой речушки, конечно: она-то пряталась в темноте и прибрежных кустах ещё дальше, а на первую ложбину, ниже которой ещё одна дорога микрорайона, ближайшего к речке. Возле моста домов не было.

Саша ещё посмотрел на сам мост, до которого надо добираться по крутой насыпи, и вздохнул. Зоя подумала, что поняла его: вот они — машины, близко. А обойти, прошарить машины — вроде как не за тем пришли. И время... После случившегося в последнем подъезде страшновато оставлять своих без своего пригляда, хоть и сидели в подъездах наготове мужчины с оружием, "подаренным" бандитами.

— Или сходить до них?

Видимо, Саша сам не заметил, как, сомневаясь, высказал вслух своё желание. Поскольку он в это время смотрел на мост и дорогу, Зоя переспрашивать, что он имеет в виду, не стала. И так ясно.

Внизу — там, куда скатили, а потом сложили в кучу трупы, заметались огни: погребальный костёр принялся за предложенную ему пищу. Саша покосился на пламя и вновь уставился на мост. Андрей, ходивший вниз укладывать трупы, поднялся первым. В ночной тишине из глубины оврага, от невидимой в темноте речушки, звенел, отщёлкивая свои трели, соловей. К его страстному пению (у Зои сердце сжалось от тревоги: пусть, пусть мертвяки пренебрегут звонкоголосой птицей, пусть не найдут его!) прибавился треск огня... Чем-то этот треск напоминал о будущих весенних грозах. Тем ли, что с каждым треском взвивались, тут же рассыпаясь, искры... Или потому что соловей...

— Или не стоит?.. — вполголоса продолжал свои раздумья Саша, не глядя ни на кого, но явно напрашиваясь, чтобы хоть кто-то уговорил его на нужный результат этих дум. Он так пристально изучал дорогу, что Зоя мысленно решила: он уже всё для себя сообразил и сейчас скомандует идти туда.

— Мне кажется, стоит, — внезапно сказал Андрей, проследив его взгляд на мост, на неровные очертания застывших машин. — Причём не просто добежать и проверить парочку-тройку машин, а дойти до перекрёстка.

Зоя тоже, как и Саша, уставилась на него в недоумении: и чего он так прицепился к этим перекрёсткам?

Мужчины, поднявшись к Саше, столпились вокруг него. Саша, наверное, выждал именно этого момента, и чтобы спросить, и чтобы ответ услышали все.

— А зачем — до перекрёстка?

Помолчав, будто собираясь с мыслями, Андрей сказал:

— Навязчивая идея, что пена в основном собирается на перекрёстках, но только на тех, что стоят на вершине холмов. Но без доказательств, поскольку других перекрёстков на холмах не знаю и не могу гарантировать, что прав.

— Это на холмах, потому как звать удобней? — медленно уточнил Саша. — Ну, чтоб народу побольше созвать?

— Ближайшие два перекрёстка, — неуверенно сказал Кирилл, — в двух остановках отсюда, если что... В нашем же микрорайоне.

— Это в сторону частной школы, — специально объяснила Зоя Андрею. — Когда мы туда за Валерой ехали, буквально одного дома не доехали до нижнего перекрёстка. А если бы от школы вышли бы не просто на улицу, а чуть выше, у нас за спиной оставался бы верхний перекрёсток.

— То есть, — раздумывал Андрей, — если от моста подняться до перекрёстка, который мы обработали бензином, а потом по верхней улице дойти двумя остановками до верхнего перекрёстка, то легко спуститься от него к нижнему, чтобы проверить мою теорию?

— Легко, — без насмешки, бесстрастно согласился Саша.

И все замолчали.

Понятно, что легко. Если просто идти и идти по ночным дорогам, как в мирное время, ничего не опасаясь.

Но нынешняя ночная тьма такова, что многим из вышедших невольных могильщиков хочется побыстрей вернуться за надежные стены дома... Саша, кажется, крепко обдумал возникшую проблему и рассудил:

— Так. Чем меньше группа, тем безопасней передвигаться. Кто добровольно хочет пойти на мост, а потом обойти перекрёстки? Остальные пойдут до дому, но обязательно под охраной тех, кто с ружьями. И ещё. Будете проходить мимо соседей, стукните им насчёт бандюганов.

Его первая фраза успокоила сомневающихся и побаивающихся, как бы не посчитали трусами. Когда к Саше примкнули шустрый чучельник Кирилл со своим "телохранителем", Мишаней (по-дворовому, хотя на это имя, мягкое и округлое, Мишаня не походил — был тощим, даже костлявым), Саша сразу сказал, что группа путников готова — имея в виду и Зою с Андреем. Тогда остальные сразу загомонили, что можно прямо сейчас подняться по насыпи, обшарить на скорости ту самую пару-тройку машин, чтобы уж сразу унести найденное добро в дом. Суть гомона посчитали справедливой и практичной и начали осторожно подниматься к мосту.

— Будьте внимательны, — напомнил Саша.

— Да чего... — легкомысленно сказал Кирилл. — Все ж отсюда в пену ушли — ну, в ту, которую мы бензином... Мы ж видели там и мертвяков, которые туда...

— А если кто-то не добежал и им на зуб попал? — сощурился на него Саша.

Кирилл притих и вздохнул. Насколько успела узнать его Зоя, был он какой-то... по настроению и по характеру неустойчивый. То сторожится всего, то прёт напролом там, где не надо бы. В общем, шустрый, но слегка суматошный... Добрались до первой машины, вздыбившейся передними колёсами на бордюр. Андрей и Зоя обошли её со стороны пешеходной дорожки моста, другие трое охотников — со стороны других машин. Тихо. Ни в машине, ни вокруг — никого. Встали в четырёх точках машины, а остальным Саша тихонько скомандовал обыск.

— Откуда у бандитов оружие? — тихо спросил Андрей, оглядывая окрестности. — Оружие не полицейское.

— Если они здешние, есть два места, — отозвалась Зоя. — Клуб охотников. Он располагается в старинном купеческом доме — это по ту сторону перекрёстка. И в отделе "Охота и рыбалка" — в торговом центре, который находится двумя остановками дальше частной школы.

— Откуда ты знаешь про клуб и торговый центр?

— Помнишь, я рассказывала про прогулки с мужем через весь город пешком? Он мне тогда и показал клуб — здание ветхое, чуть ли не середины девятнадцатого века, а расположено чуть ниже основной улицы, по которой мы гуляли. А в торговом центре отдел я запомнила, когда муж покупал там всякие рыболовные принадлежности, чтобы на выходных ездить к моим родителям в деревню и рыбачить с отцом.

— Ездил? — внезапно спросил Андрей о постороннем.

— Ездил.

Он больше не спрашивал, да и к лучшему: пока мужчины обыскивали машину, передавая по цепочке найденное в багажнике и в салоне, надо бы не только осматриваться, но и прислушиваться... Зоя и занялась делом, хотя воспоминания вдруг нахлынули волной, пробирающей так, что из холода в жар — и наоборот бросало... Ведь совсем недавно это было — те самые ранние летние утра, когда рассвет только-только намечается, а они семьёй идут по росным лугам — оба с рюкзаками, у мужа на руках спящая Аниска, а Зоя держит за руку спотыкающегося на ходу сонного Илюшку, а в другой руке у неё котелок для будущей ухи, которую будет варить на костре. И догонять деревенских мужиков, среди которых и её отец, так не хочется. И муж тогда понимал её без слов, не пытаясь нагнать компанию рыбаков из соседей и родственников... А потом, когда солнце уже поднялось, когда вместительный котелок был опустошён и вымыт с помощью прибрежного песка, а рыба, оставленная для дома, сонно подрагивала, плотной низкой подвешенная на куканах, а дети спали на захваченных фуфайках, подбитых ватой, Зоя смеялась и ахала от страха, когда мужчины бродили по воде, выискивая в обрывистом береге, под водой же, раков... Когда, в какое время было утрачено то ощущение обоюдного понимания без слов? Когда можно было взглядывать друг на друга — и вдруг улыбаться, потому что неожиданно понимали, что хотели сказать друг другу, но не успели?.. И сияющая солнцем вода, и её всплеск — "рыба играет", и маслянисто-золотистое волнение на ней, когда мужчины тянут бредень в мелком месте рядом с берегом... "Золото на голубом..." — вспомнилось ей откуда-то...

— ... Следующая! — шёпотом скомандовал Саша, пробираясь мимо Андрея и Зои.

От следующей машины шарахнулись, едва только попытались открыть дверь со стороны водителя. Машина вздрогнула, когда внутри кто-то резко переместился — точней, свалился с пассажирского сиденья на сиденье водителя. С оханьем и приглушённой руганью мужчины отпрянули от машины, а потом чуть ли не впялились в боковое окно, по стеклу которого лихорадочно зашарили слишком худые, а потому зрительно слишком длинные пальцы. Впрочем, Зоя сначала, как и все, страшно перепуганная, из-за спин мужчин всё-таки разглядела, почему мертвяк в машине слишком громко скрежетал ногтями по стеклу...

Протиснувшись между мужчинами, которые успокоились и теперь недовольно обговаривали, как ликвидировать мертвяка, Зоя некоторое время следила за агрессивно хаотичным движением пальцев по стеклу, слыша приглушённое помыкивание мертвяка — и наконец уверилась:

— Это таракан.

Мужчины замолкли и снова придвинулись к двери машины, изо всех сил всматриваясь в чёрное, чуть отбликивающее их самих окно, с прижимающимися к стеклу и мгновенно пропадающими в темноте смутными пальцами.

— Ни хрена ж не видать... — прошептал Саша, явно уставший напрягать глаза. — Как же ты разглядела таракана, если — говорила же — у них одна отличка, что насекомое по бельмам бегает?

— Не только это, — сумрачно ответила Зоя. — Теперь есть ещё одна, как ты сказал, отличка. Слышишь, как стекло у него под пальцами визжит? У него на пальцах каким-то образом появляется то ли коготь, то ли фиг знает что... Он им и скрежещет.

Мужчины снова потратили ещё несколько минут, стараясь — обязательно каждый! — высмотреть те самые когти. Уверились, что "данная мутация и впрямь имеет место быть", и опять взялись планировать, каким образом убить тварь, беснующуюся в машине. Уговаривались, лишь время от времени оглядываясь на стекло и морщась, когда таракан когтями слишком сильно проводил по стеклу.

Зоя не вслушивалась в обсуждение. Топорик Жанны был при ней, но сама она предпочитала быть в огнестрельном резерве. Впрочем, то же предпочитали и мужчины. Её как-то незаметно оттеснили от машины подальше, оставив на попечение Андрею.

Как уж они там договорились, неизвестно, но вскоре Андрей и Зоя услышали стук машинной двери и с секундной задержкой влажное чавканье топором. Ещё секунда — и мягкое падение обозначило полную смерть таракана... Благо ночь, его оттащили к пешеходной дорожке, металлическим перилам моста, и тут подожгли, справедливо полагая, что дым от мертвяка издалека трудно разглядеть, а огня обычно мало бывало.

— Ещё одну машину — и пойдёте домой, — велел Саша.

Следующая машина, "лада", оказалась без сюрпризов, а внутри нашли рюкзаки и сумки, набитые консервами и хлебом. Хлеб — пять буханок и три батона — пришлось выбросить: заплесневел. Зато в багажнике нашлись не только две канистры с бензином, но и канистра с керосином.

— Дачники, — определил Саша, разглядывая кожаную сумку, толстую из-за помидорных кустиков и с небольшими пакетиками семян в боковом кармашке. И вздохнул. — Взять? Выбросить? Не, оставим. Вдруг пригодится? Дома у всех горшки с цветами есть. Если что — выращивать будем. Хм... Да хоть на крыше. Мелочь, а сердцу радость... Всё, мы идём к перекрёстку, а вы — домой. Не забудьте к соседям забежать. Связь связью, а пока есть возможность...

— Поняли-поняли, — откликнулись из группы уходящих.

И тут вдруг Кирилла вроде как прозрение осенило.

— Вы уходить — уходите, но, пока нас видно, поглядывайте назад, ага? — попросил он. — Мало ли тут по дороге...

Ему ухмыльнулись на это и пообещали оборачиваться на экспериментаторов (а как же иначе обозвать людей, идущих узнавать неведомое?) каждые десять метров. Добытчикам помогли цепочкой спуститься с насыпи, поддерживая за руки, а потом с минуту следили за уходящими, которые и в самом деле добросовестно оглядывались на них каждые несколько шагов. Когда те снова поднялись к дороге после поворота с моста, группа охотников из семи человек (с Сашей решились идти ещё двое с оружием) направилась к перекрёстку.

Шли, беседуя вполголоса и привычно простукивая дорогу: Саша впереди — остальные наизготовку за ним. Группа добытчиков, отправленных домой, уже переходила дорогу, когда Саша, только что прошедший простуканную машину, чуть не подпрыгнул, оборачиваясь... Мужчины замерли, наставив на машину оружие и обшаривая глазами то, что вызвало тревогу. Зоя внезапно поняла, что в момент тревоги Андрей, молчаливо следовавший за нею, резко встал так близко, что она теперь упиралась спиной в его куртку. Секунда, другая... Слабый стук из пройденной Сашей машины повторился.

Саша осторожно подошёл к подозрительной машине, на расстоянии склонился к ней — близко к боковому стеклу рядом с водителем. Под дулами оружия спутников. А стекло неожиданно начало спускаться — вместе с торопливым, но невнятным шёпотом, перемежаемым то ли поскуливанием, то ли постаныванием. Убрав оружие, народ бросился к машине, поскольку этот жалобный звук не был похож на привычное помыкивание мертвяков.

Зоя первой уловила в неразборчивом звуке женские интонации и протиснулась к машине сразу, как только Саша выпрямился и начал искать её среди других. Уверившись, что она рядом, освободил ей место возле двери и зашипел кому-то:

— Эти ещё не ушли! Машите руками! Машите им, чтобы вернулись!

Дверь тем временем открылась. Некоторые, не ожидая такого, отшатнулись: изнутри мощно пахнуло мочой и смрадом неопознанных жутких запахов.

Заслонённые телами мужчин, вспыхнули две зажигалки, осветив бледное исхудалое лицо молодой женщины, сидевшей на месте водителя, а потом... На заднем сидении подрагивающее пламя высветило троих детишек, примерно одного возраста — лет им по восемь-девять, если не старше — ошалело решила Зоя, мысленно чуть не рухнувшая — так вздрогнули ноги.

Детей быстро вынули из машины — те спали, непонятно — от усталости ли, от недоедания ли. Два мальчика и девочка. Молодая женщина, тощая до такой степени, что плащ на ней болтался, как на вешалке, безостановочно плакала и пыталась обнимать своих спасителей. Пока пятеро добытчиков из только было ушедшей группы бежали назад, уже не напрямик — не спускаясь в овраг, а огибая тот самый довольно большой поворот дороги к мосту, охотники успели выслушать историю бедняги, которую та поведала, заикаясь от слёз и не веря в своё счастье.

Зоя тоже не поверила ушам, как и остальные. Дети — не её!

Ольге поручили следить за детьми в дороге такие же беженцы, как она. Она всего лишь проголосовала в день ужаса, чтобы её взяли с собой за город. Две объединившиеся семьи согласились взять её — с условием, что в дороге она поможет с детьми. В первый день катастрофы они все были наивны. Едва только отъехали от перекрёстка одной остановки, как родители остановили машину, попав в пробку, и бросились назад, в первый попавшийся продуктовый, вспомнив, что хотели закупиться ещё чем-то. То есть думали использовать время в пробке во благо. И — пропали.

Девушка осталась с тремя чужими детьми. Сумела завесить окна машины всем тряпьём, что нашла в сумках, когда поняла, что на белом свете творится мертвенный мрак. Но дети маленькие! Первые дни наедине с ними она вспоминала как кошмарный сон. Наконец они поняли, что родители не вернутся, и вцепились в неожиданную няньку мёртвой хваткой, страшась отпускать её из машины даже по нужде. Вместе с ними она пережила ужасы, когда мимо машины бродили и бегали мертвяки, когда вокруг машины раздавались жуткие вопли умирающих...

Ольга решила, что им всем придётся умереть. В сумках нашлись продукты, но большинство из них не было предназначено для употребления в том виде, в котором они были. Под конец и дети, и она всухую ели макароны и крупу, запивая их остатками минералки. Хоть чем-то отяжелить желудки.

Потом настал час "икс", когда позвала пена. Про пену Ольга знать не знала, но, проснувшись среди ночи от странного движения в машине, оцепенела от ужаса: дети сумели открыть двери машины и выскочили на дорогу.

Пробежали половину моста... Сумасшедшая ночь погони закончилась тем, что девушка смогла догнать одного — и буквально забросила его в первую попавшуюся пустую машину, где он не сумел открыть дверь, которой она всего лишь хлопнула. Бросилась за следующими, умудрилась поймать сразу двоих за руки. Кричала на них, плакала, тащила назад, умирала в душе, оттого что вот-вот её сейчас услышат, увидят — и конец им всем. А двое тянули её вперёд, выворачивая руки ей и себе, злились, рычали, подвывали. Из их несвязных воплей она поняла, что они увидели сон, в котором их звали к себе родители.

Она так отчаялась, что в какой-то момент решила: всё, отпускаю! Иначе смерть не только им, но и ей, и мальчику, который стучит в окна чужой машины где-то позади. Хотя что уж тут говорить: она не верила, что сумеет добежать до той машины, где оставила первого беглеца... И только, плача и даже рыдая в голос, хотела разжать руки, как дети перестали рваться вперёд. Остановились, окаменев, а потом медленно, опустив плечи, обернулись к ней. Они молчали, и Ольга решила, что они проснулись наконец-то и поняли, что видели всего лишь желанный сон. Всё ещё умирая от страха, что они ей не подчинятся, она осторожно потянула их за собой. Дети послушно поплелись следом, даже подгонять не пришлось. Нисколько не удивившись, словно совершенно обессиленные, сели, по её приказу, в ту же чужую машину.

Она себе-то поразилась, что нашла нужную, в которой сидел первый мальчик, тоже странно успокоенный и больше не пытавшийся рваться куда-то по мосту. Потом она поняла, что в этой машине, наверное, кто-то очень долго сидел, почти не выходя из неё: вонь была страшная. А потом то ли вышел, то ли случилось что ещё, если учесть, что дверь была открыта... Но дети равнодушно отнеслись к вони, и Ольга тоже решила перетерпеть, потому что — куда ещё?

И вот девушка сидела в машине, уложив пойманных беглецов на заднем сиденье, и пыталась понять, что делать дальше. Машина с продуктами, какими-никакими, осталась где-то позади. Ольга прекрасно понимала, что вернуться и найти её в темноте среди остальных после бешеного бега просто невозможно.

И внезапно услышала тихие шаги нескольких человек. Услышала постукивание по корпусу машины. Сначала испугалась, потом вникла в шумок, издаваемый людьми, услышала женский голос. И, когда группа людей начала удаляться, не выдержала, стукнула в окно сама. Сознавала, что могут быть недобрые люди, но усталость вкупе с отчаянием заставили обратить-таки на себя внимание...

... Девушку вели, а детей медленно несли к повороту, чтобы добытчикам навстречу бежать меньше. Когда Ольга выдохлась и снова начала плакать от радости, успокаивать её не стали, а сразу объяснили, что тут собрались жильцы ближайшего дома, куда её с детьми и отведут. Согласия спрашивать не стали: девушка сейчас принимала всё, что ей ни скажут, — главное для Ольги, что рядом были живые.

Когда добытчики взяли на руки детей, а один предложил руку Ольге, когда увеличившаяся группа заторопилась соединиться с теми, кто остался сторожить груз, Кирилл покачал головой и сказал:

— А я-то думал...

Зоя усмехнулась: вспомнил своё легкомысленное предположение, что на мосту совершенно пусто?

— Идём дальше, — как-то тускло сказал Саша, а потом резко обернулся: — Зоя, помнишь? Когда твой вернулся?

— Помню, — глухо сказала она.

— Помнишь, как тебе рассказывал — своих до школы провожал?

— Помню.

Больше он ничего не сказал, так же резко отвернулся и пошёл по пешеходной дорожке дальше, продолжая выстукивать пустые машины... А Зоя вдруг спокойно подумала, что это происшествие с чужими детьми как подсказка ей: её собственные дети не просто живы. Они под чьей-то защитой. Они под чьей-то заботой.

... До кольцевого перекрёстка больше никаких происшествий не было. Притихшие охотники насторожённо шли за ним, ощетинившись оружием и жёстко реагируя на каждый шорох или скрежет машины... Ближе к перекрёстку Зоя обратила внимание, что они идут, шурша странными листьями под ногами.

— Саша, подожди...

Она присела на корточки, присматриваясь к чему-то очень знакомому. Другие — кто нагнулся, кто тоже присел. Мишаня хотел дотронуться до этих странных сухих листьев, обесцвеченных и непонятной формы, но Андрей, кажется сообразивший, что это, успел перехватить его руку.

— Не трогай! Это пена!

— Что? — удивились все.

Пришлось ещё раз рассказать о той пене, которую Андрей и Зоя в путешествии за её детьми увидели подсохшей, после того как попробовали плеснуть на неё бензином на одном из этажей дома. Зоя пожала плечами:

— В обычную пену бросали сучья и видели, что с ними бывает. Видели, как в той же пене умирают живые. Но что будет, если коснуться сухой — не знаем. Так что лучше не трогать её, пока не поэкспериментируем с ней на досуге.

— Согласен, — покивал Саша и зашагал, стараясь не наступать на разлетающиеся от их движения сухие ошметья.

Пришлось наступать. Иначе не подойти к перекрёстку. Так и шли, время от времени поднимая ноги и глядя на подошвы обуви.

Тут было тихо. Сгоревшие остовы машин и съеденные биопеной кости всё ещё виднелись, но никакой "жизнедеятельности" чужеродной жизни не наблюдалось. Зоя немного поёжилась: достаточно пустое пространство, проглядываемое издалека, начинало её пугать, несмотря на личное оружие...

Тем не менее, Андрей вдруг предложил:

— Может, потратим немного бензину — плеснём для надёжности?

— Куда? — воззвал к его рационализму практичный Саша. — Посмотри — мы даже не знаем, куда плескать, где здесь... ну, этот — центр был. Клумбу, что ли, опрыскать? Смысл? Земля ж здесь...

Андрей нехотя согласился и посмотрел вдаль той дороги, по которой им предстояло пройти дальше. Уже привычно дорога эта была забита машинами. По обеим сторонам жилые дома... Зоя поторопила своих:

— Давайте не будем задерживаться. У нас впереди две остановки и ещё спуститься вниз придётся. Как пойдём: по дороге — или по обочине?

— Обочина — сплошные кусты, — покачал головой Саша. — Легче шагать между машинами, чем выслеживать прячущихся в кустах мертвяков.

Но, рассмотрев будущий путь, договорились идти ближе к обочине. Здесь машины не успели полностью заполонить дорогу, так что возле бордюров ещё оставалось небольшое пространство, чтобы отслеживать любое постороннее движение что с дороги, что с пешеходной дорожки... Обе остановки прошли без приключений. Лишь раз Зоя тронула Андрея за рукав и кивнула на один из домов справа:

— За ним — частная школа.

Она не столько увидела его понимающую улыбку, сколько услышала небольшое пофыркивание...

Осталось сделать ещё один поворот — небольшой, его скрывали густые кустарники, давно здесь не стриженные. Но, походя к нему, охотники уже замедлили шаг: даже сквозь эти кустарники виднелось что-то необычное. Точней, не виднелось, а смутно светилось... Просвечивало. А когда начали обходить этот участок, не дойдя, замерли: на этом перекрёстке биопена высилась уже не просто над машинами. И тускло сияла уже не мутными желатиновыми струйками, а прозрачными и толстыми... шлангами?! Которые ко всему прочему уже не шевелились от любого ветерка, а лежали добротными брёвнами. Какими-то самодовольными — решила испуганная Зоя. А потом напугалась ещё больше: а если бензин не подействует?!

И кто-то зачарованно повторил её мысли:

— А если бензин?.. Если он... это?.. Ну... Не возьмёт?!

Глава семнадцатая

Пеной эту массу уже было сложно назвать...

Вот, значит, как... Пока кормили мёртвой плотью, получались тонкие трубки, а как сожрали живых, раздуло до гигантских труб... Что они такое?! И чем могут стать далее?!

Они медленно, до боли сжимая в руках оружие, подходили к ней, стараясь рассмотреть, во что же она превращается. А мутно-прозрачные трубы лениво (на первый взгляд) не двигались, а сдвигались им навстречу, словно бы поневоле, потому что их выталкивало из центра всей этой... кучи. Зоя ещё подумала, что можно было бы их сравнить с громадными змеями, но... уже не сравнить. Эти трубы в объёме уже переросли представление, например, о питонах. Да и внутренности их не давали возможности задуматься о земных пресмыкающихся.

То, что внутри этих мягких, даже пластичных, несмотря на громадность, труб медленно и тяжело перекатывалось (слишком энергичное слово для увиденного, но другого Зоя подобрать не могла), в ночной темноте сияло гнойной, светло-жёлтой мутью с отдельными, темноватыми вкраплениями (непереваренные кости?! — замирало в груди). Но ещё страшней было впечатление, что оболочка этих труб слишком тонка: дотронься — оборвётся, и что дальше?..

Группа приближалась к пене, с каждым шагом всё выше задирая головы на эту кошмарную гору... Куча громадных труб гипнотизировала бы, если бы не одно "но". Чем ближе к ней подходишь, тем чаще натыкаешься на машины, которые здесь уже не стояли в вечной пробке, а почти беспрерывно двигались в стороны от пены. Будто эта трубовидная масса постепенно выдавливала машины с места, которое она облюбовала. И жуткая какофония из скрежета, треска и металлического стона сдавливаемых и выдавливаемых с места машин вползала в уши отчаянным воем безнадёги.

Споткнувшись в очередной раз о машину, которой не ожидал на своём пути, Саша, выругавшись, остановился и оглянулся.

— Что делаем?! — закричал он, перекрикивая длинный скрежет машины слева, которую беспощадно протирало о грузовик, пока ещё стоявший на месте.

— Брызгать нельзя! — завопил в ответ Кирилл. — Нас утопит в этой!..

— На машины! — перекрикивая металлический грохот (сбоку медленно начинали переворачиваться сразу две легковушки) закричал Андрей. — Тогда не достанет! Идите назад, а я подберусь ближе!

— Я с тобой! — подскочил к нему один из двух присоединившихся мужчин. По двустволке "иж" в его руке Зоя узнала в нём одного из охотников, которые, как оказалось, жили в соседнем подъезде её дома.

— А если пальнуть?! — закричала Зоя и от досады скривилась: рухнула машина, которую до сих пор постепенно переворачивали гигантские трубы, оттесняя их, и этот грохот заглушил её последнее слово. — Андрей, если стрелять издалека?!

— Дело! — завопил Саша. — Отступили! На машины! Быстро! Федька, давай!

Федька, высоченный и широкоплечий, а на деле таким только выглядевший в толстой куртке, отвечать не стал, только мотнул головой... Они все быстро забрались на машины, до которых выдавливание из центра в следующую минуту вроде ещё не доходило, а потому стояли во временном покое. Фёдор прицелился, а потом быстро огляделся и закричал, махнув рукой на свою цель:

— Часть между "ладами"!

И все с тревогой уставились на выпуклый "пенный" бок, жёстко напиравший между двумя машинами, которые уже начинали медленно отодвигаться друг от друга.

Оглушительный выстрел из охотничьего ружья на пару мгновений перебил все иные звуки машинного ада. Зоя, старательно впяливаясь в мутно-жёлтый бок трубы, сумела уловить, как её поверхность слегка сморщилась, словно после укола иглой, как наружу словно выплеснулась та самая жидкость, что тяжело колыхалась в этих, казалось бы, тонких и уязвимых границах. Выплеснулась и размазалась, явно залепив "рану".

— Что?! — закричал Фёдор: вырвавшийся с дула плотный дымок (прохладно же!) помешал ему разглядеть, что произошло после выстрела.

— Нет! — в ответ завопил Кирилл, отчаянно мотая головой.

— Я побежал с бензином! — откликнулся Андрей, и Зоя ахнула, когда он одновременно со своим последним словом перепрыгнул с машины, на которой до сих пор стоял на ту, что находилась ближе к пене, а эта вторая внезапно начала разворачиваться.

Закричали и мужчины, будто Андрей не видел, что происходит под его ногами. Но он — или не слыша, или не обращая внимания на предостерегающие вопли, — уже перепрыгнул на следующую, которая ещё быстрей первой начала "разворачиваться" под ним... Зоя тоже перескочила на соседнюю машину, замирая от страха, потому что под её ногами эта соседняя отнюдь не давала уверенности в опоре, ощутимо подрагивая и раскачиваясь. Взгляд под ноги — взгляд на Андрея: тот, расставив шире ноги на капоте новой машины, кажется, раскрутил колпачок спреевой бутылки с бензином и размахнулся ею. "Правильно! — с мысленным вскриком оценила Зоя. — Каплями здесь не обойдёшься!"

Бутылка, разбрызгивая жидкость (глаза заболели от напряга, но Зоя решила, что увидела!), улетела далеко не в середину, но всё же в самую массу пены.

Через секунду машинный корпус, на котором Зоя стояла, буквально вышибло из-под её ног.

С хриплым криком, которого она от себя не ожидала и который мгновенно потонул в оглушительном грохоте, она упала на дорогу.

В следующую секунду ей показалось, что ближайшие машины ожили и превратились в бешеных людоедов. Они набросились на неё так стремительно, что она не успела сообразить, что надо сделать, но инстинктивно метнулась им навстречу — и кинулась на багажник той, что едва не задавила её. Ударилась о стекло всем телом, а машина жёстко врезалась в ту, на которой Зоя только что, перед падением, стояла. Не удержавшись, она шлёпнулась назад бедром, едва успев отдёрнуть руку, которой пыталась остановить падение, вцепившись хоть во что-то, и которую едва не сдавило двумя поцеловавшимися машинными корпусами. Через секунду ту же руку обожгло — разбилось стекло. И почти одновременно машина, на которой она пыталась удержаться, невероятно легко и быстро вздыбилась — на неё налетело сразу несколько других машин.

Где остальные?!

Ничего не соображая, зная лишь, что машинами кто-то кидается из центра пены, Зоя на одних инстинктах бросилась назад, к одной из четырёх дорог перекрёстка. Бросилась бежать по лихорадочно переворачивающимся машинам. Потому как на дорогу страшно спрыгнуть: та то и дело скрывалась под мечущимися машинами. Но и наверху было не сладко. Ноги, не чуя опоры, соскальзывали с машинных корпусов, предательски подпрыгивающих, потому что в них продолжали врезаться другие машины, в то время как они сами по инерции толчков били следующие, стоящие на их пути.

Не замечая, что вскрикивает от страха и неожиданности, Зоя перепрыгивала с машины на машину, словно убегая от кого-то, но не понимая, от кого. Мысль была одна — оказаться подальше от этого невообразимого бедлама. Впрочем, по сути, мыслей не было. Были всё те же инстинкты, которые вели её от одной машины к другой — в надежде, что хоть одна из них окажется надёжной опорой для ног.

Но, когда сердце вспыхнуло надеждой: впереди наконец появились неподвижно, казалось бы, незыблемо стоящие машины, — она оглянулась и оцепенела. Из центра перекрёстка ударила новая волна.

Заворожённая летящими на неё, кувыркающимися машинами, оглохшая, Зоя не сумела закричать, когда её сзади схватили за капюшон куртки и немилосердно сдёрнули с очередного багажника. Она чуть не задохнулась, когда ноги оторвались от неизвестно какой по счёту машины, а её саму, не давая даже перебирать ногами, поволокли куда-то — на такой скорости, что она только и успела сипло перехватывать по глотку воздуха, чтобы уж совсем не сдохнуть от его нехватки.

А потом она упала (или её специально швырнули?) — и всё те же инстинкты, несмотря на сильный удар спиной об асфальт, заставили её стрелять из мокрого от пота, выскальзывающего из напряжённых пальцев пистолета. Но привычная меткость не оставила её: два таракана один за другим рухнули рядом, и, видимо, на звук выстрелов откуда-то издалека закричали:

— Зоя!!

Опять-таки по инерции она хотела было немедленно вскочить с дороги... Молодецкие движения пришлось оставить: спина наотрез отказалась отклеиваться от асфальта, ударив на первое же движение такой болью, что Зоя со всхлипом вытянулась на дороге, на маленьком пятачке среди сдвигающихся машин. Ещё один рывок из центра — и её просто задавит любая из ближайших... Эти ещё, тараканы... Она с ненавистью смотрела на них, валявшихся рядом. И вроде хорошо, что появились, — стреляла, а потому её услышали и найдут. Но ведь за ними и другие могут добежать... И вздрогнула, когда совсем рядом снова яростно крикнули:

— Зоя!

Она чуть не заплакала от злости: снизу кричать — не услышат в этом грохоте, стрелять — патронов жалко! И — как последняя надежда, раздался совсем рядом вопль:

— Где-то здесь стреляла!

Скрип слева — она повернула голову. И снова попыталась, хотя бы упираясь ногами в асфальт, отползти от угрожающе заскрежетавшей на неё машины. Смысл? Упёрлась головой в колесо другой машины. Куда дальше?

И окаменела. Кто-то бежал к ней. Опять тараканы?! Она приготовилась стрелять, одновременно испуганно приглядывая за той машиной, которая толчками продолжала двигаться к ней. Направив пистолет на звук шагов, отдававшихся ей в спину, она внезапно расслышала, что появился ещё один звук, чуть сверху. Кто-то на ходу стучал по машинам "из-за такта": "Та-дам! Та-дам! Та-дам!" Так обычно Саша проверял, нет ли между машинами мертвяков! И Зоя принялась истово молиться: "Саша, не пробеги! Бога ради, Саша! Я здесь! Не пробеги мимо меня!"

— Зойка, бл...! — выскочил он из-за машины и тут же присел перед ней с испугом: — Ты что? Что?! Тебя укусили? Эти, да?!

— Никто не кусал! — рявкнула она. — Я упала!

— А эти?! Эти как тут?!

— Как-как! Бежали на меня, вот и пришлось стрелять!

Он посмотрел на неё дикими от участия и переживания глазами, и, видимо, только сейчас, когда после её ответа начал успокаиваться, до него дошло:

— Позвоночник?! Что у тебя с позвоночником, Зойка?! Встать не можешь, да?! Андре-ей! — заорал он, оглянувшись в сторону, откуда прибежал. — Фе-едька!! Чё молчишь, Зойка?! Где у тебя болит?! Позвоночник сломала?!

— Дышать могу, — злобно и счастливо ответила она, — значит, позвоночник в порядке. Упала на спину, сильно ушиблась! Помоги встать на ноги!

После её сумбурного ответа (однажды зимой Зоя упала на скользкой ледяной дорожке, треснуло ребро — и теперь она дилетантски всегда проверяла себя именно на рёбра. А что? И позвоночник так проверить можно! Наверное...) он засуетился, сначала помог сесть с опорой на то же колесо. Потом, убедившись, что с её позвоночником и впрямь, кажется, ничего страшного не произошло, хотел было взяться за её подмышки. И в этот момент загрохотали ближайшие машины, по которым кто-то бежал, и на пятачок, постепенно и неумолимо сужавшийся, спрыгнули остальные мужчины из группы. Андрей, метнув взгляд на двух тараканов, быстро повторил вопрос про позвоночник и, не делая больше никаких лишних движений, просто-напросто схватил её на руки и стремительно проскочил между подпрыгивающими, сближаясь, машинами.

И вся группа бросилась куда-то — пока Зоя понимала одно: от центра перекрёстка. Особенно убедилась в этом, когда дорога пошла под уклон. Хотел ли Андрей убедиться в своей теории насчёт пены на высоких местах города, нет ли, но бежали мужчины именно что к следующему перекрёстку — на той улице, где стоял Зоин дом. А может, потому сюда бежали, что дорога здесь без больших кустов по обеим сторонам, и, если что мертвяков или тараканов увидеть легко.

— Твоя бутылка... — сипло начала Зоя и закашлялась. Спина начинала "оттаивать", да и в руках Андрея было тепло.

Он, не глядя на неё, ухмыльнулся.

— Бутылка — это ладно, — сквозь зубы процедил он. — Я ж туда факел докинул, горящий уже, блин... Эта дура начала расширяться, что ли, чтобы не касаться бензина из бутылки, но огня она точно не ожидала! Лопнула так, что, блин, аж зафонтанировала!

Когда он перестал резко бросаться в стороны, уворачиваясь от машин, преграждавших им путь, она сообразила, что дорога стала свободней, а значит, они были ближе к нужной улице. Помалкивая, Зоя видела, что двое мужчин (Саша среди них) бегут впереди, контролируя путь, а остальные прикрывают сзади. И бесилась из-за собственной неловкости: не сумела удержаться на машинном корпусе! Могла бы сейчас не замедлять им бег, а мчаться рядом! Потом перестала злиться на себя, сообразив: не вернёшь же!

Впереди что-то закричал Саша. Ветер снёс его крик, но Андрей начал утишать свой шаг, останавливаться, хотя разок оглянулся на перекрёсток.

— Поставь меня на ноги! — скомандовала Зоя. — Я уже всё... Могу!..

— Сбрендила?

— Да меня просто ушибло! Я — всё, пришла в себя!

— Добежим до Саши — поставлю! — проворчал он.

Она молча согласилась с ним. Если ему так спокойней...

Добежав, Андрей сначала пригляделся, что происходит, и только потом неохотно отпустил Зою. Встав рядом с ним, она всмотрелась и нахмурилась. Группа людей стояла на дороге перед Сашей. Человек семь или восемь. Не мертвяки. Живые мужчины и женщины, даже двое детишек. Как будто с пожара бежали — все одеты так, словно только что с постелей... Сначала Зоя пришла в недоумение: что они здесь делают? И почему они такие... застылые?

Саша пытался выяснить то же самое, кричал на них, требовал вернуться домой, угрожал мертвяками, объяснял, что масса, которая медленно стекает по дороге сверху, с перекрёстка, может достичь живых — и Бог ведает, что с ними сделает... А они смотрели на него пустыми глазами, не двигаясь ни вперёд, ни куда бы то ни было ещё... И, прежде чем до них до всех дошло, что это за люди, именно Мишаня вдруг сказал:

— Да они ж на прокорм этой пене бежали! А как эта дрянь лопнула, так и остановились! Как наши! Свету им надо!

Андрей, ни слова не говоря, повернул со спины на живот тощий рюкзак и вынул ещё один факел. Покачал головой:

— Учтите, нам придётся их домой проводить, потому как сейчас на этот свет столько уродов набежит, что...

— Поджигай! — нетерпеливо велел Саша, с тревогой глядя на мощный поток, в темноте медленно ползущий сверху, снова сдвигая машины — уже в разные стороны, к обочинам. Жёлтое свечение у пены было странное: оно не давало отсвета, как огонь. Будто прорванные внутренности пены светили куда-то внутрь себя. А потому в темноте зрелище жёлтого потока мучило человеческое зрение несоответствием видимого.

Примитивно намотанная на палку (явно часть мебели) и пропитанная бензином тряпка, подожжённая зажигалкой, вспыхнула немедленно. И Андрей шагнул к людям, неумолимо таща за собой Зою. Она и не отказывалась. Знала, что увидеть женщину среди незнакомых мужчин для этих несчастных будет огромным облегчением. И от всего сердца жалела их: каково им сейчас будет очнуться от сна, в который их погрузили? И увидеть, что они не в стенах собственных жилищ, а на улице?

Ярко горящий факел, сунутый перед глазами заколдованных жутким зовом людей, произвёл уже известное действие. Люди приходили в себя и ужасались непонятному месту, неизвестным вооружённым людям — и себе, в не подобающей для ночной улицы одежде. Дети заплакали, прижимаясь к родителям. Начались ор, слёзы, вопли, паника, фигуры метались то в одну сторону, то в другую — не остановить, не утихомирить и замолчать заставить — никак...

Саша плюнул на всё, выбрал мужчину посолидней и, поймав его и держа затем за грудки, только ему начал на повышенных тонах объяснять ситуацию. Постепенно в его пересыпанную матом речь вслушались все. Когда наступила тишина, когда Андрей предусмотрительно погасил факел, Саша как раз дошёл до места в своей речи, что сейчас они проводят всех до своих домов. Люди снова будто только что взглянули на себя и ахнули. И, как поняла Зоя, только сейчас прочувствовали холод апрельской ночи...

Она укутала своей курткой детишек (взрослые потерпят!), положив её на их плечи, и сказала взрослым:

— Идём! Побыстрей! А то эта штука сейчас до нас дойдёт!

Пенный поток хоть и замедлил свой ход, но оставалось впечатление, что основная масса сверху его подталкивает течь далее. И сила потока была всё ещё довольно мощной: машины продолжали отодвигаться от центра дороги... Невольные беглецы содрогнулись, Саша ещё раз повторил, где они находятся, чтобы сориентировались, и те, осмотревшись, начали быстро объяснять, кто из какого дома.

Секундами позже увеличившаяся группа заспешила сначала в один переулок, затем вернулась на дорогу — и вновь побежала в следующий переулок. По дороге беглецам объяснили всё, что уже знали о мертвяках, о тараканах и о том, почему надо уничтожать пену, и настойчиво попросили передавать эти сведения всем, кого они ни встретят...

Когда беглецов осталось трое, женщина и двое мужчин, столкнулись с мертвяками. Те вышли из кустов дома справа так неторопливо, словно прогуливались, и уверенно направились к живым. Стрелять не стали. Топоры, несмотря на огнестрельное оружие, в дорогу взяли все. Пока беглецы ёжились от холода и трепета рядом с Зоей (ей велели охранять их — из-за её спины), мужчины деловито уничтожили пятерых мертвяков. А когда снова соединились с Зой и беглецами, Кирилл оглянулся на жёлтую массу, ещё замедленней ползущую к ним, и мрачно вздохнул:

— Эх, поджечь нельзя! Хорошо — только в границах дороги ползёт!

"Поджечь нельзя" — это Зоя поняла. Подожги они пену — огонь перекинется на машины, а следовательно, не миновать пожара в домах, соседних с дорогой.

Андрей за дом до её улицы приблизился к Зое и, закутав в свою куртку (она блаженно сжалась под ней, горячей), обеспокоенно спросил:

— Ты как? Спина очень болит?

— Расшагалась, — ответила она разом на все его тревоги, и он кивнул, но не отошёл, так и двигался вместе с ней, сторожко поглядывая по сторонам.

Последних вызванных пеной беглецов довели до их подъезда, выждали, пока они зайдут в дом и уже быстро зашагали к последнему перекрёстку.

— Ты прав, — констатировала Зоя, когда они бегло осмотрели машины, нет ли в них пены. — Пена собирается только на возвышениях.

— Чтобы звать живых, — закончил Саша, тоже задумчиво глядя на неподвижные машины. — Что ж там за зараза такая начинала являться-то?

— Лучше не знать, — буркнул Мишаня и вздохнул: — Идём домой, что ль... До него ещё добираться...

Но они постояли ещё немного, наблюдая за постепенно останавливающимся потоком пены. И Зоя подумала, что неплохо бы утром, когда рассветёт, сбегать сюда и убедиться, что эта странная, наводящая ужас лава превратится в ту же странную сухую мятую бумагу, похожую на строительный материал для осиных гнёзд...

Масса не доползла до нижнего перекрёстка. Возможно, чуть позже её подтолкнут остатки лавы сверху, если они уже не начали ссыхаться. А когда они дошли до первой остановки — той самой, откуда надо подниматься к частной школе, именно Кирилл неожиданно оглянулся и поморщился:

— Надо было те дороги проверить! Чего ж мы?!

— Какие дороги? — устало спросил Саша и резко выпрямился. — Вот ведь, бл...!

— Надо вернуться, — покачал головой Мишаня. — Если их мертвяки схавают, на нашей совести ведь смерть их будет!

— Заодно проверим, как пена застывает, — бодро высунулась из-под куртки Андрея Зоя. — Ну что? Возвращаемся?

Она бы промолчала, если бы прекрасно не понимала, что все сомнения мужчин только из-за неё, из-за её спины. Им-то что... Андрей промолчал, но, кажется, больше ни один из них не свалился с машины, как она. И, если она правильно поняла, Саша сомневался возвращаться, чтобы поискать людей, загипнотизированных зовом пены, только из-за неё, из-за Зои. Что такое для мужчин пройденный ими путь? Какие-то несколько остановок в собственном микрорайоне!..

Её уверенность заставила их выдохнуть с облегчением, хотя Фёдор осмотрел её с некоторым сомнением, а потом развернулся и первым пошёл назад, к перекрёстку. Правда, чуть позже она задумалась, не ждали ли от неё просьбы дойти до дому... Не ждали ли от неё знака, что не обязательно идти по тем дорогам, чтобы отыскать живых... Не заставила ли она их идти к перекрёстку — в то время как они не хотели того... Но все эти мысли она повыкинула из головы. В конце концов, вернуться — это всего лишь пройти одну остановку доверху! И потом не думать о возможных жертвах мертвяков

И они прошли — по обочине дороги, а потом и за границами бордюров, пристально следя за тем, как застывает, уменьшается в объёме жёлтая лава, как сверху на ней начинает появляться что-то сероватое. Так что Андрей не удержался и потушенным ещё ранее факелом дотронулся до этой серой корки, чтобы убедиться: пена начинает те же выкрутасы, засыхая, что и та, которая ранее была всего лишь тонкими трубками...

— Так что это такое? — тихонько спросила Зоя. — Как ты думаешь, Андрей?

— А если это из космоса зараза какая? — вслух поразмыслил Саша. — Шваркнулась на Землю вместе... ну, скажем так, с метеорами и давай вляпываться в наш город.

— Не-е, — сказал сзади Мишаня, — я так думаю, это всё-таки американцы нас извести решили, химию какую-нибудь придумали. Типа — тут, у нас, фиг знает чё, а они тут не при чём.

С ним согласились остальные, разве что Кирилл засомневался, что американцы могут такую живую химию нахимичить, чтобы тебе и зомби, и пена...

— На нас экспериментируют, — убеждённо сказал Фёдор. — А что? Дома-то им не с руки опыты ставить. Своих, вон, жалеют, а мы что? Мясо одно, да ещё от себя далеко...

— Неужто весь мир в этой заразе? — вздохнул кто-то из охотников за спиной Зои. — Ну... Раз армии нет, значит, так и есть...

За разговором дошли до перекрёстка. И крепко пожалели, что внизу не перешли дорогу: хоть пена довольно "красноречиво" подыхала, шагать по ней как-то очень уж не хотелось. Пришлось обойти с другой стороны. Ту дорогу, по которой сюда пришли, проверять не стали. Пока шли — никого не видели. Так что, обойдя перекрёсток, проверили дорогу одну, другую. Вот на этой другой и нашли ещё пятерых. Вовремя. Только к ним подошли, послышался стукоток торопливых ног. Обернулись — и только один вопрос встал: стрелять или бить топорами по башкам? Тараканы в гости припожаловали!

Троих их, как выразился Саша, и ухайдокали. Из ружей.

Причём Зоя заметила, что громкий звук — стреляли-таки! — загипнотизированных потенциальных жертв пены в себя не привёл. Почему-то спасал лишь яркий свет в глаза.

"Призванных" пеной жертв привели в себя, успокоили. Пока отводили по домам, Зоя прятала под курткой Андрея то одну, то вторую женщину по очереди. Раздетые же... Ладно хоть — жили в домах вдоль дороги... Как примерно высчитал потом Саша, потратили на всю спасательную экспедицию минут сорок. Не считая того времени, что ранее дошли до перекрёстка.

Когда ещё раз обошли перекрёсток, чтобы удостовериться — несчастных беглецов больше нет, Кирилл предложил:

— Можа, ну его — всё на фиг? Давайте сократим путь до дома? Пойдём наискось?

— А мертвяки? — напомнил Мишаня.

— Топоры при нас, — пожал плечами Кирилл. — Охотнички наши стреляют метко — уж, думаю, патроны ещё остались? Так чего в обход-то?

— Спуститься одной улицей и пойти по дороге между домами? — уточнил Андрей.

— А ты откуда знаешь? — изумился Кирилл. — Не местный же вроде...

— Так ходили уже, — вздохнул Андрей. — Мы с Зоей ребят к вам привели из школы.

Мужчины посоветовались и выбрали самую удобную дорогу до нужной улицы: чтобы была широкая, чтобы огляд с неё был обзорный. В общем, чтобы дойти без неожиданностей. На улицу, по которой Зоя с Андреем и ребятами шли несколько дней назад, как вышли, так и побежали по ней — так не терпелось спрятаться в доме! Хоть отдохнуть от ночных страхов и постоянного напряга!

"Историческая улица! — насмешливо и чуть не со слезами думала Зоя. — Вон там, у подъезда, мертвяки стояли, которые к нам пошли. Вон там то дерево, возле которого Андрей нашу машину поставил — обещал, что никто не тронет. А добежим сейчас — будет дом, где мы впервые грабить начали — в подвальном магазинчике, но сначала Андрей оттуда мертвяков вывел, чтобы их кокнуть... Ну и жизнь... Неужели это навсегда?! Неужели это везде?! Господи, пусть только здесь! Пусть нам потом помогут!"

На Бога надейся — сам не плошай... Сама себе напомнила и напрочь перечеркнула мысли о помощи со стороны. Так легче, чем надеяться на других.

Когда свернули и побежали вниз перед последним домом до своего, Саша, задыхаясь, вдруг сказал:

— Свет в подъезде!

Они постепенно перешли на шаг, удивлённые и начинающие тревожиться: что случилось в доме за время их отсутствия, что в их, главном подъезде доме забыли спрятать свет с улицы?.. А Зою бросило в жар: а если?! Если её дети нашлись?!

Покачивающиеся у последнего подъезда две фигуры были уложены мгновенно и обезглавлены. Зоя нетерпеливо подпрыгивала, глядя, как мужчины "хозяйственно" укладывают законченные трупы на дорогу при приподъездной площадке, чтобы чуть позже снова заняться их переброской к оврагу. Пока главное — то, что происходит в подъезде! Главное, потому что время к утру, а значит, лучше решать некоторые вопросы в отступающей ночной тьме.

Саша поспешно отстучал сигнал в подъездную дверь и, ворвавшись внутрь, открыл было рот спросить, почему свет демаскирует живых. И вообще, какого чёрта здесь делает целая толпа, собравшаяся, кажется, со всего дома?! Но на вернувшихся набросилось такое количество народу, что в полувскриках, радостных и пополам с истерическими слезами, послышалось нечто невероятное, чему они просто не поверили.

Когда народ успокоился, а вернувшиеся уселись на стулья и скамьи вдоль подъездной стены первого этажа, им уже более внятно объяснили: час назад в квартире тёти Нины неожиданно заговорило радио! Пока тётя Нина бегала за сыном, Геннадием, Жанна успела принять и даже записать услышанную информацию, которая повторялась до тех пор, пока вдруг резко не уехала куда-то в тишь.

Информация была следующей: за границами города и впрямь стоит армия! Но войти в город она не может. Нечто невидимое её не пускает.

Передача шла где-то пять минут. Геннадий подтвердил, что тоже слышал её, потому что тётя Нина вовремя успела его вызвать с поста в подъезде.

Охотники переглянулись.

— Когда радио заговорило? — медленно спросил Саша.

— Где-то... — запнулся Геннадий. — Наверное, с час назад.

Охотники переглянулись: совпадение? Нет? Что радиопередача прорвалась в город, когда гигантская пена приказала долго жить? Но, если радиосигнал снова пропал... Зоя, стараясь, чтобы никто не заметил, сжала плечи руками: а она-то думала уйти с детьми в пригород... То есть, если бы она подошла к границе города с пригородом (а, кстати, интересно, где эта граница?), то ей пришлось бы возвращаться, потому как город закрыт?.. Андрей, сидевший рядом, обнял её... Ничего не сказал. Понял, о чём она думает?

Саша тоже посидел, упёршись взглядом в пол. Люди уже привыкли ждать от него каких-то решений, и он понимал, что они ждут его ответа на событие.

— Так, — подняв глаза, сказал он. — Мы сейчас все расходимся по квартирам. У кого дома радио есть, включайте — на всякий случай. Мож, кто-то ещё что-то услышит. Завтра проспимся — обдумаем лучше, как быть и что делать...

А когда он с женой Алиной и Андрей с Зоей начали подниматься по лестницам на свой этаж, Саша остановился на восьмом и негромко сказал:

— Вы вдвоём уходили за Зоиными детьми. Вернулись — сказали, что в центре мертвяков больше всего. Это что же получается... Центр держит город закрытым? А едва мы чуть подорвали перекрёсток, радио и дошло до нас? Что ж теперь делать-то? Войну, что ли, центру объявлять?.. — И ссутулился. — Выспаться надо. Завтра подумаем, как быть.

Глава восемнадцатая

Свечу зажигать не стали. Месяц хоть и ушёл дальше от окон, но света оставалось достаточно, чтобы разглядеть мебель в комнате.

Вроде и ночь была суматошной и жуткой. Вроде бы устали — свалиться бы и спать. И к утру дело идёт. Но что-то не давало даже просто перестать двигаться. Никакого желания лечь и уснуть. Андрей тоже, против всех ожиданий, разувшись, не вытянулся на постели, а сел, ссутулившись и сцепив кулаки на коленях.

Поглядывая на него, Зоя нервно ходила по комнате, изумляясь себе: "Должна же быть эйфория! Но почему я чувствую... — Она честно прислушалась к себе. — Почему я чувствую отчаяние? Я узнала этой ночью, что мои дети живые, — радоваться надо! Я узнала, что нас не оставили на произвол судьбы. И фиг с ним, что помочь пока не могут! Придумают ещё, как к нам прорваться! Радоваться надо, а мы... Как будто что-то страшное узнали... И Саша такой же... Но что? Что мешает радоваться?!"

Посмотрела на Андрея, когда в очередной раз проходила мимо кровати. Думала, что обозлится, — мельтешит же перед глазами. Нет, промолчал... Она помедлила и села рядом. Чуть ткнула его локтем в бок, обращая внимание на себя.

— Ты первый сообразил, зачем пена занимает высокие точки города. Может, сумеешь ответить и на вопрос, почему радио ожило только на пару минут? Почему оно так быстро заглохло снова?

— Меня больше интересует, все ли в городе слышали это сообщение, — хмуро сказал Андрей. — Точней, у всех ли заработало радио. Или только у нас? В нашем микрорайоне?

Она открыла рот переспросить, что он имеет в виду. Закрыла, нахмурившись.

Не очень прямая улица наверху, с кольцевыми перекрёстками. Один перекрёсток, заросший пеной, был уничтожен сразу, едва только они поняли, куда бегут люди. Второй — уничтожен еле-еле час с лишним назад. В смысле — уничтожена пена на нём.... Мысль, которую намёком подсказал Андрей, сбегала, не желая быть уловленной.

Но Андрей и не думал загадывать загадки. Он просто размышлял. Поэтому машинально обнял Зою и спросил:

— А на той улице есть ещё один перекрёсток?

Она насупилась, вспоминая. И покачала головой.

— Есть, но он уже за пять остановок от нас. До него тоже есть, но он такой, маленький, на три дороги. А тот — тоже с кольцом.

— А что дальше? — настаивал Андрей. — Дальше тоже дома, улицы, дороги? Зоя, я плохо знаю ваш город. Когда сестра сюда переехала после замужества, я бывал здесь пару раз — не больше. И приезжал ненадолго. Так что собой представляет холм, на краю которого вы живёте? Что он собой представляет в сторону от центра города?

— У нас многие микрорайоны называются посёлками, — медленно сказала Зоя. — Наш посёлок постепенно переходит в заводской, потому что... — Она заморгала глазами, пытаясь поймать главное. — Ох ты, Андрей... А ведь завод!..

— Что — завод?

— Третий перекрёсток переходит в дорогу до завода с его... скажем так, угодьями! — выпалила Зоя. — Там всякие склады, автомастерские и другое! А за заборами, которыми эти угодья отделены от городской черты, и начинается граница города! Только с этой стороны города можно увидеть чёткую границу, за которой начинается пригород! Потому что за заводскими заборами с той стороны начинается городское кладбище! Это единственное место с городской границей! Со всех остальных сторон город растёт неопределённо и частями — или даже островками!

— Третий перекрёсток... — прошептал Андрей. — Поэтому они снова блокировали связь! Вот бл... ! Что же делается в центре города, если они так легко дотягиваются до третьего перекрёстка и восстанавливают эту чёртову изоляцию?!

Она выждала, не скажет ли он ещё чего, но Андрей только сопел, раздувая ноздри.

— Получается, живи мы на другой стороне города, этого радиосообщения бы вообще не услышали? — пробормотала Зоя, ненужно, уставившись в чёрный прямоугольник окна. А потом хотела договорить: "Если бы мы дошли до третьего перекрёстка, возможно, армия прорвалась бы в город!" И снова закрыла рот.

Вот оно. То, из-за чего никто не чувствует эйфории. И Саша наверняка вспомнил о третьем перекрёстке, и Андрей предполагал... Но они все устали. Были бы машины для перемещения — уже легче было бы. Но бегать сутками и постоянно жить на пределе возможностей... Или Зоя не права? В конце концов, они мужчины, и для них эти сутки значат не так уж и много. Чисто физически хотя бы...

Она вспомнила, как Андрей останавливал её возле двери, когда она хотела бежать на зов мёртвого мужа, чтобы спасти из его лап своих детей... Она вспомнила, как удерживал Алину Саша и как ему страшно из-за непонимания, что происходит, и стыдно перед соседями из-за непотребного одеяния полуголой жены... Как они все вместе ловили бегущих к кольцевому перекрёстку людей, не понимая, почему они бегут — странные, словно бы пребывающие без сознания... И это было... мучительно. Особенно когда узнали, куда именно они бегут и зачем.

Ночь вымотала всех не столько физически, сколько душевно. Оттого и тяжело.

Зоя облизала пересохшие от горячего дыхания губы, размышляя: "Сумеют ли Саша и остальные заснуть, думая о том, что третий перекрёсток продолжает созывать свои жертвы? Там, ближе к заводу, сплошные жилые дома, да ещё со многими застройками!.. Господи, сумею ли заснуть я? Андрей? Что делать?!"

— Вопрос ещё в том, что в первую очередь уничтожить, — будто продолжил он собственные мысли. — То, что в центре города изолирует нас? Или тот, ближайший к заводу перекрёсток? А вообще... Пора собирать собственную армию. Из соседних домов. Потому как есть дела, которые можно выполнить в несколько групп. Саша, например, может повести мужчин к третьему перекрёстку — его люди слушают. Я бы взялся в первую очередь за центр. Как думаешь, Саша адекватно отнесётся к моему предложению организовать группы?

— А если только перекрёсток? — с надеждой спросила Зоя. — Если хватит того, чтобы уничтожить тамошнюю пену, — и военные войдут в город?

— Нет уверенности, что с освобождением перекрёстка изоляция пропадёт. Поэтому мы сейчас поспим, а с утра я говорю с Сашей. Лучше действовать сразу в двух направлениях. Думаю, в соседних домах найдутся люди, которые не захотят отсиживаться, когда узнают о реальном положении с изоляцией города.

Они снова легли, как давняя супружеская пара, так что головой Зоя очутилась на плече Андрея, что никого из них не смутило. Зоя пыталась спать, пыталась расслабиться, расслабить ушибленную спину, которая тихонько, но ощутимо ныла, но перед глазами ярко и настойчиво рисовался третий перекрёсток — в окружении высотных домов. Светлела на нём невероятно громадная змеища пены, вольготно разлёгшаяся среди раздавленных машин. И покорно брели к ней смутные фигурки живых людей, которых подгоняли тараканы...

... И только открыв глаза в тусклое утро, Зоя поняла, что сумела-таки заснуть. Андрея рядом не было, и Зоя быстро привела себя в порядок и побежала из квартиры на его поиски... Он поднимался навстречу с шестого этажа. Завидя его, замедлила шаг.

— Идём к ребятам, — без предисловий сказал он. — Тёть Нина и Жанна решили варить суп на весь подъезд. Наши взяли кастрюлю и попросили налить и на нашу долю.

Она аж сглотнула: горячее! И, дай Бог, сытное! Надоели консервы и подсохший хлеб, хоть и радоваться надо, что есть и такие продукты.

Поздоровавшись с ребятами, они сели за стол на кухне. Пока ели, рассказали, что именно произошло ночью. Правда, учитывая присутствие Лены, уточнять, что своих жертв пена звала с помощью мертвяков, не стали. Не сговариваясь.

Зато ребята тоже промолчали, пока не доели. Зоя ещё в начале завтрака почуяла что-то неладное, но спросила только в конце:

— Лиза, что ещё случилось?

Девочки переглянулись, жалостливо сморщились, захлюпали носами. Мальчики потупились.

Андрей, глядя на стол, сказал:

— Вчерашняя девушка, из последнего подъезда, умерла. Сердце не выдержало — по словам той женщины, которая с ней сидела. И в сознание так и не пришла. Её ближе к утру отнесли в тот же овраг... — Он поднял голову. — Максим — тот, которого на заправке нашли, потихоньку в себя приходит. Простыл он всё-таки здорово. Но баба Тома обещала, что выздоровеет. А та девушка, которую на дороге с чужими детьми нашли, спит в квартире тёти Вали. Дети тоже спят. Решили не будить, пусть сами проснутся, всё-таки несколько дней в машине... Девчонки, нам пора идти. Посуду сами помоете?

— Сами, — снова шмыгнула носом Лиза. — Нам уже показали — как, чтобы воду экономить. А ещё... — она прервала сама себя, переглянулась с Леной, собираясь то ли смеяться, то ли плакать: — Мы теперь в туалет будем на улицу ходить. Под охраной. Нам пообещали, что охрана будет из женщин. А у мальчиков — из мужчин.

— Тоже неплохо, — вздохнула Зоя. — А та... тётя приходила ещё? Или как?

— Не приходила, — заявил Ефрем. — Но, даже если придёт, я всё спрятал! И у нас есть тётя Валя, она сказала, что нас в обиду не даст.

Посмеялись, и Андрей с Зоей вышли.

— Живём странно, — сказал он, задумчиво оглянувшись на дверь в квартиру ребят. — Смерть вперемешку с... — Он замялся, не зная, какое слово подобрать.

— С жизнью, — добавила Зоя, и он возражать не стал.

На подъездной площадке первого этажа их уже ждали. Здесь собрались все те, кто был на ночной вылазке, и ещё несколько мужчин, среди которых Зоя не узнала троих.

Хмурый Саша познакомил всех друг с другом. Оказывается, трое незнакомцев пришли из соседнего дома. Один из них, лет под сорок пять, невысокий и какой-то будто скрученный от напряжения, Владимир, судя по всему, главный среди своих, потёр заросшую щетиной щёку и сказал:

— Мы так поняли, что вы лучше всех разбираетесь в том, что происходит. Может, объясните и нам? Мы ж пришли не просто так. У нас радио вдруг заиграло. Кое-что услышали, но не вполне поняли.

Прежде чем ответить, Саша оглянулся на Андрея. Тот словно что-то сообразил в его немом вопросе и покачал головой. Вроде как: "Нет, я говорить не буду. Ты говори". Саша пожал плечами.

— Всё, что мы знаем, это очень мало. — И быстро пересказал всё, что лично с ними уже происходило, и предполагаемые причины всех событий. И так же хмуро добавил: — Пора бы к нам кого-то присоединять. Мы (как-то так получилось) слишком много на себя берём, мало где успеваем, а из-за этого гибнут люди. Есть ли в вашем доме кто-то, кто может к нам присоединиться? Есть ли у вас в доме оружие, с которым можно будет добежать до третьего перекрёстка возле завода?

Полчаса бурных выяснений и уточнений привели к интересным выводам. В этом соседнем доме, который был от Зоиного через захламленный машинами переулок, нашлись люди не только с оружием (двое полицейских), но и человек, разбирающийся в радиоделе! Причём не с пустыми руками: в его квартире хранилась целая коллекция различных телефонов и раций!

Ещё через десять минут была сформирована группа, которая должна пробиться к перекрёстку. И не просто пробиться и уничтожить пену, а в момент, когда пена будет умирать, Радист (уже успели обозвать жильца-радиолюбителя), которого будут беречь как зеницу ока, должен быстро передать за границу города главную информацию о том, что в нём происходит. Мужчины считали, что есть возможность: армия, получив из первых рук информацию, сумеет сориентироваться, как пробиться в город и защитить его.

— А кто идёт в центр города? — поинтересовался Андрей и поправился, уточнив: — Кроме нас с Зоей? Об этом уже думали?

Владимир скептически оглядел Зою, но не успел что-то сказать, как Саша, сам того не подозревая, перебил его:

— Так, Снайпершу в обязательном порядке будут сопровождать охотники. Ещё Кирилл с Мишаней с вами напрашивались. Возьмёте, что ль?

— Возьмём, — откликнулся Андрей. — Группа уже спетая. Знаем друг друга, так что я рад, что они с нами...

— Хватит ли? — уже с тревогой спросил Саша. — Может, ещё кого к вам?

— Лучше бы патронов добавить, — вздохнула Зоя. — Маловато осталось.

— Патронов именно для этого пистолета больше нет, — покачал головой Андрей. — Тебе придётся взять другое оружие — из тех, что отобрали у бандитов. Точней — уже не пистолет, а револьвер.

— Тогда покажи его прямо сейчас, чтобы я знала, как им пользоваться, — вполголоса попросила Зоя. И спохватилась: — А боезапас как? Достаточный? Всё-таки в центр пойдём.

— Чего — чего, а этого тебе хватит, — пробурчал Андрей.

Бежать пришлось на третий этаж, где в квартире одного из жильцов и прятали трофейный "оружейный склад". Жилец выдал оружие и патроны к нему, а заодно показал, как обойтись без кобуры, но спрятать оба оружия ближе к руке.

Когда они спустились, их уже ждали оба охотника и Кирилл с Мишаней.

— Пойти бы к вечеру, чтобы темней было, — вздохнул Мишаня. — Но ничего, отобьёмся, ежели что. Нам ещё вон что дали! — И повернулся боком, показывая тощий рюкзак на спине. — Продукты, чтобы в дороге не голодали.

— А то мы по дороге не найдём, — недовольно заметил Кирилл. — Вон, сколько сейчас магазинов необчищенных...

Оба немного смешно смотрелись рядом: тощий Мишаня, в куртке не по росту, — и юркий и энергичный, несмотря на плотное телосложение, Кирилл. Один из охотников (Зоя так и не узнала, как зовут второго: надеялась, потом подскажут, самой спрашивать как-то неудобно было), Фёдор, всё поглядывал на них свысока и снисходительно.

Выходить собрались через подвальное окно. Из-за страха перед антисанитарией приходилось свои дела справлять на улице, так что лишним выходом из подъезда немного побаивались привлечь внимание к дому тараканов и вообще мертвяков.

Уходя, Зоя оглянулась кивнуть Саше и заметила странный взгляд того самого Владимира из соседнего дома, типа — пошутили так? Какую-то Снайпершу придумали?..

Дежурные привычно проводили группу через подвал и помогли выйти из окна. Затем окно было закрыто, и группа быстро переместилась поначалу к концу дома, к переулку. Машинной свалки теперь не боялись: больше в машинах мертвяки не сидели, а бродили вокруг да около.

Пока сидели возле угла дома, быстро посовещались.

— Главная задача — разведка, — напомнил Андрей. — В бой вступаем, только если по-другому не получается. Так что — никакой лишней стрельбы. Все всё поняли?

— Все, — отозвался Фёдор. — Веди, командир.

Быстро перебрались через свалку и снова спрятались оглядеться — под первым же балконом соседнего дома. Зоя, присматриваясь к окрестностям, подумала, что сейчас, зная, что и вторая группа выходит на "операцию", она чувствует себя гораздо уверенней. Без того страшного впечатления вины, которое ощущала перед сном. "А то и впрямь — хоть разорвись, — думала она. — И туда надо бы, и неизвестно, что будет, если центр опять нас заблокирует... Интересно, а жильцы других домов не присоединятся? По связи Саша уже всем разослал весточку насчёт боевых отрядов, насколько я поняла..."

Миновали и соседний дом. Новая дорога — из небольшого переулка. Только бросились перебегать — со двора высотного дома, элитного, а потому огороженного забором из кирпичных столбов и металлических оград, выскочил из ворот таракан, да не один. Зою охотники тут же запихнули за свои широкие спины (нервно умилилась она) и замерли. Тараканы завертели головами, а потом, словно забыв, зачем выбежали со двора, медленно начали бродить перед входом во двор. Один из двоих подошёл слишком близко к Кириллу. Отвернулся на какой-то, видимо, подозрительный для него звук — и Кирилл с хеканьем ударил топором по голове мертвяка.

Второй немедленно помчался на Кирилла — тот застыл, но удержаться от ухмылки не сумел: пока второй бежал к нему, Фёдор с ледяным спокойствием ударил по нему, нанося удар вслед. Раскроенный затылок, да и сила удара — таракан рухнул.

Мужчины быстро обезглавили обоих.

— Смотри-ка... — предусмотрительно оглядевшись, Андрей присел на корточки перед одной из голов. — Бегает вроде... Или...

Остальные тут же пристроились ближе к этой голове.

— Куда смотреть? — деловито спросил Мишаня.

— Левый глаз. Видите — мелочь копошится? Вот потому тараканом и назвали, что внутри глаза бегает... нечто. Хм... По-моему, он становится вялым.

— Похоже, — присматриваясь, пробормотала Зоя.

А странное насекомое, пробежавшее глаз мертвяка от одного края до другого, и в самом деле становилось всё замедленней в движениях, а вскоре и вовсе упало на землю, на асфальт. От неожиданности живые отшатнулись, не ожидая такого.

— И... всё? — с недоумением спросила Зоя. — Сдох?

— Сдох — не сдох, но удостовериться надо, — поучительно сказал Кирилл и выдавил парочку капель бензина на насекомое, лежавшее, задрав лапки кверху.

А Мишаня закончил "удостоверение" поджогом опасной твари. Только когда таракан скукожился в нечто неопределимое, а затем был развеян ветерком, группа с облегчением встала на ноги, и Фёдор спросил:

— А со вторым как? Будем и его до упора кончать?

Посмотрели вторую башку. Таракан валялся под ободранной в чёрную кровь скулой, нашли быстро. Мишаня сказал, что думать, убить его или так валяться оставить, можно бесконечно, так что лучше сразу прибить жуткое насекомое, руководившее мёртвым телом. И повторили устоявшийся ритуал...

Снова огляделись — и побежали к перекрёстку. От последнего здания перед ним внимательно оглядели сожжённое пространство, прикинули, как можно перебраться, используя в качестве маскировки те же машины.

Когда приблизились к первым машинам, обугленным и потому страшным, Андрей, присев и рассматривая дорогу к центру города, спросил:

— От перекрёстка дорога спускается, а потом поднимается. Это значит — впереди ещё один перекрёсток?

— Да, там тоже холм, но перекрёсток будет только один и не кольцевой, — подтвердила Зоя. — Думаешь, там тоже пена разрослась?

— А чего думать? — перебил Мишаня. — Дойдём — увидим. Всё равно не обойти.

Длинная дорога по мосту между двумя остановками оказалась ещё и опасной: мало того что машины налезли на высокие бордюры, мешая идти по пешеходной дорожке, так ещё и между некоторыми заблудились мертвяки. В том смысле, что выдраться из машинных ловушек не могли. Они не бродили, а кружились в закрытом пространстве, порой всего в несколько шагов, но охотники сразу сказали, что оставлять их не будут. Мало ли... Это "мало ли" Зоя слышала уже не впервые и не стала торопить мужчин, которые быстро и сноровисто помогали ожившим трупам обрести вечное упокоение. Сама не пыталась влезать в эти казни милосердия, а сторожила мужчин и заодно отслеживала новых мертвяков.

Мост, который в обычное время можно было перейти деловым шагом за двадцать минут, прошли лишь за сорок.

То ли холм этот оказался слишком мал для пены, то ли что ещё, но на самой его вершине никаких змеиных витков не нашлось. Разве что в одной машине удалось обнаружить пену в первоначальном её состоянии — состоящую из множества тонких трубок. Пристально приглядевшись к ней, обнаружили любопытную вещь: понизу пены шли трубочки более жёсткие и даже какие-то задеревеневшие, если так можно выразиться. Зое, во всяком случае, эти трубки, как ни странно, напомнили грибницу. Или жёсткие корни вешенки. Такие же слегка скрученные и даже, показалось, морщинистые.

И тут Андрей решил поэкспериментировать.

— Отойдите все, — велел он. — Мне тут одна идея пришла в голову — проверить хочу.

— Андрюха, а ты на всякий случай нам эту идею обговори, — предложил Фёдор. — На тот случай, если вдруг с идеей что-то не то произойдёт. Ну, чтоб мы готовы были.

— Согласен, — закивал Мишаня. — Выкладывай давай идейку.

— Да ничего особенного, — ответил Андрей. — Пена везде растёт на месте скопления машин, а ведь это — повсеместный бензин. Видите, конкретно у этой пены внизу более жёсткие очертания? Мне кажется, за счёт этого пена умудряется игнорировать бензин на земле, но сверху она уязвима — и даже очень.

— И? — поторопил его Мишаня.

— Я хочу опрыскать бензином нижнюю часть пены и посмотреть, что будет.

Все согласились, что это необходимый для выживания опыт, и отодвинулись подальше от пены, "вываливавшейся" из двери водителя. Отодвинулись, но так, чтобы последствия опыта были видны всем. Андрей тоже встал чуть подальше и, пригнувшись, брызнул из бутылки чуть не по колёсам — стараясь попасть в трубки, темноватые и жёсткие. И тут же отшатнулся подальше.

Нижняя часть пены и впрямь зашипела, но сама пена не пролилась.

Охотники переглянулись, а Андрей покачал головой и брызнул бензином уже сверху. Пена мгновенно перешла в иную форму!.. Ожидаемое "пролитие" встретили со вздохом облегчения... Неизвестно, как сторожевики и охотники, но Зоя аж выдохнула: после эксперимента Андрея с нижней частью пены она перепугалась, что эта пена — нового качества, а потому — неубиваемая.

И они побежали дальше, к следующей остановке.

Эта перебежка оказалась не такой длинной. Успели за это время даже парочку машин обшарить и захватить с собой пару канистр с бензином. На этот раз Зоя велела отдать ей хотя бы одну, чтобы мужчины не слишком загружались. Мало ли что — Снайперша, мужские руки с оружием тоже нужны... Увы, помочь не удалось.

— Да ну тебя, — снисходительно сказал Кирилл. — А то мы не донесём — при таком-то раскладе, что пены везде полно.

— Куда тебе — десятилитровую! — даже возмутился Фёдор. — Нам — ладно. Мы с собой только бутылки брали. Так что и без тебя справимся.

А когда решили больше не искать топлива и вышли на пешеходную дорожку, более или менее свободную, Андрей спросил:

— Сколько до центрального перекрёстка осталось? Ну, примерно хотя бы?

— Смотря что ты имеешь в виду под центральным, — вздохнула Зоя. — В городе несколько высоких холмов. Наш ещё не такой высокий. Мы сейчас начали подниматься — заметил? Это мы идём к старому центру города. Это остановок пятнадцать, если не больше. А есть ещё такие районы, в которых свои холмы — и свои перекрёстки.

— В общем, нам надо ориентироваться на скопление мертвяков, — добавил слышавший их разговор Алексей (вот теперь Зоя знала, как зовут второго охотника: Фёдор упомянул в разговоре). — Чем больше их будет, тем ближе тот самый центр.

— И это необязательно перекрёсток, — подсказал Андрей. — Нам нужна возвышенность, с которой весь город просматривается.

— Смеёшься, что ли? — подозрительно спросил Фёдор. — Ты думаешь — у нас тут городишко мелкий, что ли? Нет у нас таких холмов. Давно уж город разросся во все стороны. Алексей прав — на количество мертвяков надо идти.

— Тогда... — задумался Андрей. — Зоя, помнишь тот дом, куда мы ходили? На той улице достаточно оживлённо было. Может, сразу в ту сторону и направиться?

— А мы туда и идём, — откликнулась она.

Первые несколько остановок после моста прошли, как выяснилось, достаточно быстро. А вот ближе к старому центру города пришлось уже прятаться изо всех сил. Здесь оказалось столько мертвяков, что приходилось замирать на каждом втором-третьем шагу.

Зое было легче: она в один момент натянула на нос длинный ворот свитера. А вот мужчины не догадались взять с собой шарфы или маски. Так что, улучив ещё одно мгновение, Зоя быстро вынула из своего рюкзака пачку медицинских масок и передала их мужчинам, предупредив надеть сразу две. А ещё предупредив о том, чтобы дышали поверхностно: таким образом, вонь будет почти не чувствоваться. Но не дай Бог вдохнуть побольше и глубже — смрад мгновенно ударит по обонянию... Дальше шли, не просто дыша более или менее чистым воздухом, но и пряча лица от мертвяков. Правда, говорить теперь на ходу было трудней: если раньше можно быстро переговорить шёпотом, то теперь даже негромкий говор сквозь маски плохо был слышен.

... Приглядевшись, Зоя почувствовала, как болезненно забилось сердце: судя по столпотворению мертвяков, группа и в самом деле должна идти к старому автовокзалу, который когда-то был центром растущего города.

Глава девятнадцатая

Она привычно измеряла путь по городу остановками. И, если права в своих предположениях, до старого автовокзала надо добираться ещё шесть остановок. Но мертвяков вокруг уже столько, что порой приходилось протискиваться между ними. Точней — замирать и ждать, когда мимо тебя, чуть не наступая на ноги, проплетётся очередное гниющее тело.

— Ты слишком быстро идёшь... — прошептал Андрей, будто ненароком вставший близко к ней. — Не спеши. Наши отстают...

Он встал так близко, что слегка касался её головы подбородком. Остановились у маленькой лестнички к небольшой парикмахерской — отдохнуть. И не физически, а морально, потому что это невыносимо — двигаться в толпе мертвецов, ожидая каждое мгновение внезапного нападения... Здесь, у стены дома, всё-таки мертвяки не слишком разгуливали. Они, Андрей и Зоя, — у стены. Охотники, в масках на носах и в капюшонах, насторожённо осматривались, стоя напротив через эту лесенку. Здесь лучше всего: мертвецы как-то не очень старались подойти к дому. Ближе к пешеходной дорожке при дороге застыли Кирилл со своим "телохранителем" Мишаней. Им не повезло больше всех: не успели приблизиться к стене, и сейчас мертвяки бродили вокруг да около них, то и дело задевая то одного, то другого из живых. Мужчины пока терпели, хотя глаза у них были чуть не как у полуобморочных...

В отличие от Зои, Андрей, придвинувшись к ней, прижал её чуть не к самой стене. Зоя нетерпеливо дёрнулась.

— Пусти, — жарко прошептала она. — Здесь их не так уж много. Можно идти дальше.

— У мужиков ситуация неудобная. Если они зашевелятся... Слишком на виду.

— Ничего. Пойдут. Будут на каждом шагу замирать!.. — огрызнулась Зоя. — Пусти!

— Подожди пару минут... — начал Андрей и еле успел схватить её за руку, выше локтя. — Что с тобой? Какого ... ты дёргаешься?

— Надо идти дальше!

Но Андрей держал жёсткой хваткой, не давая двигаться дальше, а потом, воспользовавшись тем, что она ненадолго расслабилась, раздумывая, как выдраться от него, отпустил её руку, но той же железной дланью так прижал её к себе, перехватив, как ребёнка, за живот, что Зоя с трудом могла вдохнуть... Снова на секунды застыла, просчитывая, каким образом можно-таки вывернуться из его руки... Не стреляя из пистолета, сжатого мёртвой хваткой в руке...

А изнутри поднималось что-то тяжёлое и тёмное...

Он не понимает! Ему-то хорошо — не за кого беспокоиться и страшиться! Валера в защищённом месте, а больше никого Андрею искать не надо!.. Не то что ей... Где-то прячутся её дети. И только смерть пены, основательно угнездившейся в старом центре города, может спасти Илюшку и Аниску.

Она попробовала выдрать хотя бы локоть из его хватки, чтобы ударить его под дых и заставить действовать — идти дальше. Даже не идти — бежать! Плевать на мертвяков. Они же еле шагают. А тараканов вокруг — раз, два, и обчёлся. Перестрелять легко!.. Да что ж он не отпускает её, да и сам торчит на месте?! За промедление так близко к цели Зоя уже ненавидела Андрея, не дававшего и шагу ступить. Сволочь... Для него эта вылазка — отпускное путешествие. Приключение — нервишки пощекотать. Это для неё поход в старый центр города — дело жизни и смерти!..

Она осторожно склонила голову, насколько сумела, — и примерилась: получится укусить руку этого гада, который только притворяется, что помогает всем им?.. Привычная кожаная куртка на Андрее заставила раздражённо поморщиться: если Зоя и попытается укусить, то в зубах окажется лишь край этой куртки.

А хотелось... хотелось рвануть зубами именно что его кожу! В одно движение порвать его сухую, тёплую, волосатую, как у всех мужчин, руку. Впиться зубами так, чтобы сразу прокусить вены!.. Чтобы, пока удерживаешь место укуса — прорванное свежее мясо! — между клыками потекла бы тёплая сладкая кровь... Зоя судорожно вдохнула, прочувствовав эту солоновато-сладковатую густую жидкость в собственном рту, мягко тлеющую на языке; прочувствовав, как кровь этого никчемного мужчины увлажнила её сухие, обветренные губы, а потом мягко, щекоча её нервную от напряжения кожу по краям рта, густо потекла вниз, на подбородок. Она даже ощутила это медленное поначалу, постепенно ускоряющееся движение драгоценной тёплой крови между конвульсивно сжатыми зубами наружу, и захотелось со всхлипом и хлюпаньем втянуть назад эти сладкие ручейки; хотелось с наслаждением, не отпуская пульсирующего, пойманного её зубами тёплого мяса, втягивать кровь, захлёбываясь от удовольствия...

Перед глазами куртка смазывалась, превращаясь в тёмное месиво...

— ... Что с ним?

Вопрос шёпотом и над головой резко поломал логику происходящего с Зоей.

Благодаря этому вопросу, она сумела отвести взгляд от шершавой кожаной куртки Андрея. Андрей держал Зою, стоя чуть боком, лицом к охотникам — напротив, через лесенку. Так что первым делом она взглянула именно на них. С кем из них случилось нечто? Но с обоих охотников взгляд пришлось перевести на других Кирилла и на Мишаню. Потому как именно на них, насторожившись, смотрели и Андрей, и охотники.

Тёмная тяжесть, огрузившая живот на время странных видений и ощущений, резко и больно подпрыгнула.

Мишаня... Округлившиеся от ужаса глаза он скашивал то на испуганного же Кирилла, стоявшего поблизости, то на охотников, то на Андрея с Зоей. А по его двойной медицинской маске голубого цвета расплывалось тёмное красное пятно... Зоя затаила дыхание, полностью вернувшись из своих жутких видений к не менее жуткой реальности: у Мишани кровь шла носом! И, судя по тому, как быстро темнела нижняя половина маски, кровотечение было обильным!

В первые секунды Зоя ужаснулась: это она своими странными и дикими желаниями вызвала у него кровотечение! Успела обругать себя всеми непотребными словами, какие только пришли в голову, за суеверие, пока не перебила саму себя мысленно: что бы ни вызвало кровотечение у Мишани, сейчас надо думать не о его причине, а о том, как спасать "телохранителя" Кирилла.

Рука Андрея на её животе сначала ослабела, а потом и вовсе пропала. Над головой Зоя услышала даже не шёпот, а обречённый шелест: "Ч-чёрт..."

И, будто эхом, руганулись охотники.

Увидела — поняла.

Напряжённо стоявшие на месте, Кирилл и Мишаня вскоре вообще оцепенели: прохаживавшийся вокруг них (все они ходили так, словно вынужденно, сами того не желая, мотали ногами круг за кругом по гигантскому циферблату), один из пятерых мертвяков замер напротив Мишани.

Одетый когда-то в строгий деловой костюм, сейчас мертвяк выглядел настоящим огородным пугалом, для которого не пожалели расстёгнутого тёмно-синего пиджака с разорванным рукавом и пуговицами, половины которых нет, а две висят на остатках ниток; не пожалели и рубахи, бурой по плечам и груди от засохшей крови; и мятых брюк неопределённого цвета, потому что, видимо будучи когда-то влажными, эти брюки впитали в себя не только разнообразную телесную жидкость своего хозяина, но и пыль и грязь городских улиц. Со всклокоченными до слипшихся колтунов короткими волосами, с безвольно отвалившейся челюстью, словно изумлённый до крайней степени (стоял боком — и Зоя видела его во всех подробностях), он сутулился перед оторопевшим Мишаней — и, судя по движению головы, смотрел, как накопившаяся под маской кровь, уже не задерживаясь на излишне пропитавшейся "ткани", просачивается далее и стекает пока ещё прерывистой струйкой с подбородка живого...

Мишаня стоял, тоже чуть склонившись, так что подбородком упирался в поднятый край воротника своей куртки. Куртка у него из жёсткой искусственной ткани, а потому эта ткань не успевала намокнуть, и кровавая струйка выпукло сползала дальше, на грудь. Мертвяк заворожённо следил за этой струйкой, время от времен с трудом вскидывая голову, когда на грудь Мишани падали отдельные капли крови, дополняя и расширяя струйку, а потом мертвяк снова медленно вёл головой, не отрываясь — следя за течением почти чёрной (Мишаня стоял спиной к солнцу, то пропадающему в пасмурных апрельских облаках, то вновь выплывающему) крови.

Зоя машинально сжала пистолет: к загипнотизированному кровью мертвяку в деловом костюме присоединилась мёртвая женщина в длинном плаще. Наткнувшись на неё, остановился в вечном движении по циферблату следующий мертвяк... Они пока только останавливались и смотрели на то, что привлекло внимание первого... Пока — ключевое слово.

— Стреляю, — вполголоса сказала Зоя.

— Нет, — решительно пресёк Андрей. — Их слишком много. Я иду к ним.

Она хотела сердито сказать: "Свихнулся, да?" Но он уже шагнул от стены, обходя, и так же решительно зашагал к мертвякам. Три шага — остановился. Следующие несколько шагов... От лестнички в парикмахерскую до Кирилла и Мишани — дорожка в десяток шагов. Пока Андрея мертвяки не замечали, потому что кучно окружали двоих живых, уже закрывая их от других членов группы... Зоя представила, каково сейчас Мишане и Кириллу, — и сердце сжалось... Медленно, почти не осознавая того, она поднимала пистолет, одновременно засовывая руку под куртку, где прятался револьвер.

Андрей скрылся за спинами вяло бредущих мертвяков.

Через секунды она поняла, что он решил сделать.

Рухнул с раскроенной головой мертвяк — из тех, что шагали ближе к дому. Остальные безучастно замедлили свой шаг и начали оборачиваться к упавшему. Обоняние мёртвых всё ещё работало. Запах лакомства — мозгов — немедленно заставил мертвяков зашевелиться энергичней. Вот что вспомнил Андрей! Их первую встречу!.. Господи, только бы мертвяки не заметили, кто именно преподносит им изысканное угощение!

Грохнулся второй.

Охотники уставились на Зою. Глаза блестят. У них ведь тоже топоры. Но, если пойдут и они... Зоя качнула головой, глядя на них. Нельзя! А у самой руки ходуном ходили — и от страха, и от желания помочь Андрею... Где Кирилл и Мишаня?! Оба совсем пропали за безучастно двигающимися мертвыми телами. Как и Андрей... Пойти самой туда?.. Но тогда вся их экспедиция насмарку! Блин, что случилось с Мишаней?! Неужели у него давление подпрыгнуло от страха и напряжения во время передвижения внутри толпы мертвяков — и потому пошла носом кровь?! Или у него само по себе давление всегда высокое?

Наконец Зоя почувствовала себя полностью освобождённой от внезапного наваждения, когда ей страшно хотелось убить Андрея. Возможно, подействовала экстремальная ситуация. Так или иначе, но в итоге она всё-таки сообразила, как помочь Андрею. Подавив страх за троих живых, чуть не утонувших в гнилом море бродячих трупов, она снова скосилась на охотников. Те, наверное, растерялись вконец, не зная, что предпринять в опасном положении. Зато сообразила Зоя.

Чувствуя себя слетевшим с катушек, чокнутым роботом, она начала перемещение к охотникам. Шаг — застыла. Другой — тоже. Лестничка всего в несколько ступеней, но эти ступени достаточно широкие, чтобы за время перемещения на другую сторону живого человека успели бы заметить мертвяки. Охотники с тревогой следили за её переходом к ним: заметят её — несдобровать остальным. Но скоро она спряталась за их широкими спинами, благо мужчины стояли рядом.

— Что ты хочешь делать? — спросил Фёдор, не оборачиваясь к ней.

— Есть одна идея, — тихо ответила она и приподнялась на цыпочки, чтобы разглядеть живых. Судя по отсутствию суеты и целеустремлённого движения мертвяков, они, трое, и впрямь всё ещё живы.

Зоя посмотрела под ноги. Асфальтированная дорожка от лестнички, ведущая к довольно широкой пешеходной дорожке, идущей параллельно автостраде, старательно обложена кирпичными обломками. Бордюр такой. Она набрала обломков поувесистей и сложила их на площадке крыльца.

— Стойте спокойно, — велела она охотникам. И подкинула на ладони кирпич, жалея сразу о двух вещах: у её огнестрельного оружия нет глушителя; и кирпичный обломок — это большая проблема для меткого броска, поскольку у него слишком неудобная форма.

Тем не менее цель она выбрала.

Вокруг первых двух мертвяков, упавших под топором Андрея, уже рычали и дрались несколько из тех "гурманов", кто первым унюхал запашок подгнивших мозгов. Остальные мертвяки пока ещё не спеша подтягивались к ним, видимо не понимая, почему им подобные вдруг из двуногих превратились в четвероногих.

Одного из идущих к пирующим Зоя и выбрала. За широкими спинами охотников она спряталась-то именно потому, что боялась: мертвяки увидят взмах рукой...

Несмотря на тщательный прицел, кирпичный обломок, как Зоя и предполагала, попал не в висок мертвяка, а ему в ухо.

На дорожке между крыльцом парикмахерской и пешеходной дорожкой оказалось не очень много мертвяков. Так что Зоя зло ухмыльнулась, когда подбитый кирпичом мертвяк резко, словно тряпичная кукла, взмахнув руками, рухнул под ноги сотоварищам по несчастью. С движением у них и в самом деле наблюдались проблемы. Особенно — с равновесием. Торопливо летя к трогательному воссоединению с землёй, мертвяк упал плашмя, причём руки, всплеснувшие от неожиданности, опоздали (башка, что ли, перевесила?) и шлёпнули по асфальту, разбив ладони. Но главное — треснул череп. Очень легко. Вероятно, этот мертвяк был одним из первых. Хотя точно Зоя не знала, влияет ли время их псевдосмерти на состояние их костей. Но этот упал, и черепушка пропустила сквозь трещины наверняка дурно пахнувшую массу, бывшую когда-то мозгами.

Последнего Зоя, конечно, не видела. Она отметила лишь, что к упавшему бросились сразу трое из тех, кто бродил поблизости. И поискала следующую цель. И волновал её сейчас лишь один сугубо практический вопрос: если мертвяку разбить башку, но не уронить его, нападут ли на него, учуяв "аромат" его мозгов, все эти дохлые гурманы? И, если она сначала думала сбивать с ног всех мертвяков подряд, то с первым упавшим дошло: кирпичный обломок не всегда летит туда, куда его направляют; значит, выбирать надо тощих, кого даже слегка смещённый удар может сбить с ног.

Четвёртый мертвяк напрочь отказался разбивать свой черепок об асфальт. Кирпичный обломок врезался ему в нижнюю челюсть: не хотел, гад, стоять на месте, всё кружил и топтался на небольшом пятачке. Но для Зои цель была соблазнительной: очень уж головастым оказался.

Удар камнем в челюсть заставил мертвяка развернуться и повалиться в сторону — увы, всего лишь на опору — на двоих мертвяков, сосредоточенно и вяло проходивших мимо него. Повалились под ноги остальным. И получилась куча мала, неожиданная, но приветствуемая Зоей. Ведь с ними, тремя, правда голов не разбивая, попадали ещё несколько мертвяков. И в получившейся суматохе открылся прекрасный вид на Андрея и Кирилла с Мишаней.

Андрей быстро сориентировался в новых обстоятельствах и потянул своих двоих, явно ошарашенных и перепуганных, к дому, где их ждали охотники и Зоя. При виде Мишани Зоя приподняла бровь: Андрей отдал ему свой кожаный капюшон, с которым постоянно выходил на улицы. И каким-то образом — возможно, там были "молнии" или потайные застёжки — Андрей полностью закрыл этот капюшон полностью: Мишаня шёл как в космическом шлеме — изнутри, из темноты его головного укрытия, изредка поблёскивали глаза.

Шли они к охотникам осторожно, обходя упавших и жрущих, а иной раз застывая на месте, если со стороны шаркали по асфальту к ним навстречу те мертвяки, которые ещё не видели устроенной живыми катастрофы местного масштаба.

До места встречи осталась половина дорожки к парикмахерской.

Первый таракан, бывший когда-то парнем лет тридцати, обритым налысо (сейчас голова его в лоскутах кожи — обнажающих чёрные струпья на костях черепа), в спортивных куртке и штанах, а также в кроссовках, явно пробегал мимо по каким-то своим тараканьим делам. При виде ползающих, чавкающих, огрызающихся на слишком ретивых и нахальных соседей-едоков таракан не только замедлил поспешный шаг, но и остановился. И тут выяснилось, что, в отличие от обычных мертвяков, тараканы ещё и общаются между собой. Или понимают что-то в происходящем. Остановился таракан в трёх шагах от замершего со своими подопечными Андрея. Вглядывался в лежащих и ползающих на асфальте недолго: Зоя, насторожившись, считала — до пятнадцати секунд. Затем (рука Андрея с пистолетом дрогнула и резко поднялась на уровень пояса) таракан нагнулся и поднял с асфальта один из трёх кирпичных обломков. В его серой ладони обломок выглядел разноцветным из-за гнилых потёков из "ран" мертвяков.

Подержал метательный снаряд в ладони, внимательно рассматривая его, и огляделся. Шаг в сторону — ближе к Андрею, ладно ещё получилось — спиной к нему. Поднял ещё один кирпичный обломок. Снова огляделся, но уже не в поисках следующего кирпича, так как его голова больше не склонялась, а повернулась влево, а потом вправо. Зоя, следившая за ним — затаив дыхание, невольно подумала, что механизм глазного движения (или как он там по-другому называется?) у мертвяков не работает. Или он сбоит только у этого конкретного таракана?

Дальше произошло, в общем-то, обыденное за последние дни явление, но оно напугало не только Зою, но и охотников, в несколько приёмов приготовившихся стрелять из ружей. Таракан оцепенел на месте, а через убийственно стремительные секунды к нему с двух сторон помчались сразу трое. Они встали ровнёхонько так, чтобы полностью отрезать путь к охотникам Андрею с его ведомыми!.. Ненароком, естественно, но это понимание не утешало. Отнюдь.

Первый таракан молчал, но, нахмурившись от старания разглядеть, Зоя уверилась: он передал информацию тем троим, что с найденными кусками кирпича дело точно тёмное. Трое, как ей показалось, обнюхали протянутые им на ладони кирпичи и дружно обернулись на тот третий, что лежал неподалёку от мертвячьего пиршества.

Последнее, что они "обследовали", была ленивая возня свалившихся на дорожке мертвяков, которым подняться было то ли влом, то ли в самом деле трудно... И всё это время Андрей терпеливо выжидал, когда тараканы очистят ему от собственного присутствия дорогу. А Зоя горячо надеялась, что он сообразил снять с Мишани медицинскую маску, тяжёлую от крови: а если тот начнёт чихать, надышавшись в жарком нутре плотно закрытого капюшона?

Вопреки ожиданиям, тараканы не разбрелись подальше. Первый так и остался торчать на месте, в то время как другие отошли от него в три стороны, проигнорировав четвёртую — стену дома.

— Зоя, сумеешь его камнем? — прошептал Алексей.

— Может, и сумею, — отшепталась она. — Вот только не уверена, что другие тараканы сразу к нему не сбегутся.

— Чё так?

— Видел, как они общались друг с другом? Они не разговаривали, а как-то по-другому контачили. Если я этого пристукну, а вдруг его другие... услышат? Не только, что его пристукнули, но и о том, откуда ему прилетело? Время терпит (сама себе удивилась!). Подождём, что будет, а потом... Может, потом и оружие в ход пустим.

— Ладно, — согласился Алексей и чуть повернул голову к дому: — Видела — окна, как у нас, заколочены? А в этой парикмахерской помещение просматривается. Если что — рванём туда. Окна побить — нехитрое дело.

Спрятанная за широкими спинами охотников, а потому более вольная в своих движениях, Зоя оглянулась. Всё правильно. Если двери здесь глухие, металлические, то окно, сбоку от дверей и над их головами, будет неплохим подспорьем для вынужденного отступления. Оно находилось справа от лестнички, так что с плиты крыльца к нему дотянуться можно легко.

Заколочены... Алексей имел в виду, что во многих домах со стороны квартир к окнам подвинута мебель. То есть даже здесь, в сплошном муравейнике мертвяков, близко к ещё одному (возможно, главному) рассаднику пены, прячутся живые люди... Нет, пока пробирались улицами сюда, обменялись впечатлением, что в окнах, начиная этажа с третьего-четвёртого, вроде как мелькают смутные фигуры. Но никто из прячущихся так и не решился остановить, позвать путников — чтобы хоть узнать "погоду по городу".

Глядя и не видя, Зоя смотрела в узкую щель между плечами охотников. Пока тараканы пытаются разобраться с её кирпичными обломками, она старалась понять, что недавно произошло с ней самой. С какого момента и почему её вдруг захлестнула чёрная ненависть к Андрею? Да такая, что ей неожиданно захотелось уподобиться голодному мертвяку-людоеду?.. Ледяные мурашки обдали спину и обморозили сердце: а если пена снова действует на её сознание или подсознание — впрочем, какая разница? Если пена пробралась в затаённые уголки её психики, как тогда, когда Зоя увидела во сне мёртвого мужа, который детьми заманивал её к перекрёстку? Значит ли её видение во сне и ненависть к Андрею, что она, Зоя, уязвима, пока город в плену мертвяков и пены?

Она больно прикусила губу. И что теперь делать? Она уже поняла, что Андрей... дорог ей. Глупое, выспренное слово — "дорог". Она уже поняла, что и ему она — по крайней мере, нравится. Но если во сне она его однажды... убьёт? Сказать ему? Предупредить, что она опасна?.. Снова мурашки по телу: чужому, постороннему, она бы легко сказала о том. Но ему... Он может отойти в сторону, заняв пустую квартиру в доме, отвыкнуть от неё, стать одним из соседей по дому. И то временно...

Сглотнув напряжённый ком в горле, Зоя заставила себя бесстрастно взглянуть на ситуацию в целом: когда жуткая напасть в городе закончится, она, Зоя, в любом случае останется одна. Андрей заберёт своего племянника, по-соседски попрощается со случайной женщиной в своей жизни и исчезнет. Кому нужна вдова — с двумя детьми, да ещё с вероятным расстройством психики...

Она-то хотела разбередить рану потенциального одиночества, но мысленно произнесённое "с двумя детьми" заставило её непроизвольно улыбнуться. Одиночества не будет. Ну и ну... Ну и фантазёрка...

Сумела же она за пару-тройку минут придумать себе жизнь, которой нет, и поплакать над нею, когда из неё уйдёт Андрей...

Кстати, что там у него?

Привстав на цыпочки, Зоя осторожно взглянула над плечами охотников.

Андрею и его подопечным не позавидуешь: первый таракан всё ещё стоял спиной к ним, но вот те жратели, что лакомились мозгами из расколотых черепушек, уже ползали у них под ногами. Зоя с сочувствием заметила, как вздрогнул Кирилл, когда один из мертвяков захотел опереться на его колено, чтобы подняться с земли. А слабые пальцы соскальзывали с ноги мужчины...

Зоя расслышала, как Фёдор выматерился сквозь зубы, видимо тоже наблюдая за попытками мертвяка использовать живого, чтобы встать на ноги.

И все трое чуть не подпрыгнули, когда над головами что-то тихонько треснуло, а потом сверху вполголоса сказали:

— Мужики, сколько вас тут живых?

Глава двадцатая

Крик рванул из напряжённого горла — и сдох жалким кратким сипом.

Как от неожиданности не вздрогнули охотники — она даже в ту убийственную минуту поразилась. Поскольку сама вздрогнула так, будто её... дёрнуло из-за водителя, слишком резко погнавшего с места троллейбус или маршрутку. И опять... Широкие спины мужчин, за которыми она пряталась, — это всё-таки счастье. Как и тот угол, в котором она очутилась, благодаря лестнице и стене дома. Во всяком случае, на её резкое движение вдалеке бродившие мертвяки не среагировали, а вблизи их оказалось мало: как лестница, так и стена дома не позволяли им брести вкруговую по часовой стрелке.

Снова суматошно замерев от страха, как бы не подставить охотников, она уже медленно обернулась. То самое окно, в которое предполагалось удирать с крыльца парикмахерской, было открыто. Правда, только одна рама распахнута настежь. Окно было пластиковым, и Зоя, утихомиривая бешено и болезненно бьющееся сердце, решила: вторая створа, как это стекольщики делают сплошь да рядом, наверняка лишь притворяется обычной рамой, а на деле... Из открытого окна на Зою смотрели двое мужчин — невнятные фигуры в темноте помещения, так как с этой стороны дом отбрасывал тень.

Быстро отвернувшись и справившись с дрожащей челюстью, Зоя тихо спросила у закаменевших от неожиданности охотников:

— Ответить?

После секундного молчания откликнулся Фёдор:

— Скажи.

— У нас ещё трое впереди, — вполголоса передала Зоя, на этот раз повернувшись к окну не полностью, а боком. — Мертвяки отрезали их от нас.

— Ваши — это которые в масках?

— Да.

— У них оружие есть? — Замешательство Зои: а вдруг она говорит с бандитами? — не прошло незамеченным. Из окна дополнительно объяснили: — Если мы им дорогу сюда расчистим, сумеют добежать?

— Да.

— Странно они там стоят, что мертвяки их не трогают, — ворчливо и куда-то в помещение, а не на улицу проговорили над головой. — Ладно, это потом. Гражданочка, поднимай руки. Мы сначала тебя сюда втащим, а потом и остальных.

— Нет!.. — строптиво ответила Зоя. — Сначала наши добегут, а потом поднимете.

Секундами позже над головой пробормотали:

— Логично. С чего начнём?

В последнем вопросе неизвестного, невидимого мужчины Зое почудилась ухмылка. Её бросило в жар: может ли быть хорошим человек, который во времена страшных бедствий ухмыляется над людьми, оказавшимися чуть не в смертельной ловушке? А если он и в самом деле бандит?

— Тараканы, — тихо напомнил Фёдор.

Секундой позже за открытым окном, в помещении, послышался короткий говор и движение людей. И Зоя выдохнула: вот почему неизвестный ухмылялся! Есть ещё вариант, когда ухмыляются в глаза беде! Когда тех, кто противостоит нечисти, много! Они там, в помещении, расходятся и встают так, чтобы по сигналу палить изо всех подходящих окон — только чтобы уберечь неожиданно появившихся живых!

Вот теперь она обратила внимание на упомянутых тараканов. Первый всё так же стоял спиной к Андрею, а двое вернулись и цепенели перед ним, первым, явно сообщая о результатах своей разведки.

— Как только первый снова их пошлёт куда-нибудь, стреляете по посланным. Я беру первого.

Кажется, охотники поняли её. Элементарно: первого, упорно стоящего перед живыми, вряд ли Фёдор или Алексей из охотничьих ружей осмелятся отстрелить. Слишком уязвимы за ним Андрей и мужики. Докричаться до них, чтобы Андрей сам повалил первого, чревато движением всей толпы мертвяков. А их вокруг — несметные полчища. А вот стрелять по расходящимся в стороны...

Повернув голову, глядя вдоль дома, Зоя отчётливо сказала:

— Как только мы начнём, сумеете поддержать?

— Начинайте, — согласились из окна.

"Посовещавшись", два таракана чуть развернулись от первого, словно снова пытаясь разглядеть нарушителей в занятом пространстве. Но с места не то что не ушли — даже не отошли. Зоя шёпотом выругалась "блином" и огляделась. Здесь, у стены, хороших кусков кирпича нет. Зато есть мелочь, что тоже неплохо. Она быстро собрала горсточку, разделила надвое.

Пистолет сунула в манжету куртки. Манжета на резинках, оружие держит крепко. Так что обе руки свободны.

— Приготовились, — велела Зоя, определившись с местами для будущей суматохи.

Быстро швырнула горсть кирпичных камешков в одну сторону. Ещё не начали падать — следующая кучка свистнула в противоположную сторону.

Мертвяки, на которых внезапно сверху посыпалось ощутимое нечто, в придурковатом изумлении позадирали головы, а потом согбенно ссутулились, будто пытаясь разглядеть то, что с сухим перестуком попадало на асфальт.

При первом же постороннем звуке, пока ещё туповато мягком — когда мелкие кирпичные обломки били мертвяков по головам и плечам, тараканы завертели головами. Но едва раздалась неровная россыпь по пешеходным дорожкам, двое шустро прыснули в стороны от первого, словно науськанные псы.

— Давай...

Кто именно из охотников прошептал сигнал к бою — Зоя не расслышала. Сморщившись от двух оглушительных выстрелов, ударивших по ушам (смотреть не стала, достали ли тех двух тараканов, нет ли: главное — они успели удалиться от первого), Зоя выцелила бритого таракана, который продолжал стоять на месте, и нажала на спусковой крючок... Мгновением позже над головой из окна загрохотало разнокалиберное оружие, и начали падать мертвяки по обеим сторонам от Андрея с ребятами.

Уже не скрываясь, Зоя быстро встала впереди охотников, чтобы Андрей, за плечо тащивший спотыкавшегося Мишаню и одновременно обстреливавший мертвяков, невольно преграждавших им путь, видел её и знал: несмотря на шквальную стрельбу, здесь, у дома, безопасно!..

Первым втащили в окно именно Мишаню. За ним последовала Зоя. Остальных втаскивали под беспрерывную пальбу: мертвяки, сориентировавшись наконец, откуда идёт грохот, заметили и живых, после чего бесконечной толпой двинулись к стенам дома. Охотников подняли одновременно, крикнув из второго окна, чтобы кто-то из них переместился к нему.

Рамы с треском захлопнулись.

Пока суд да дело, Зоя, освобождённая от стрельбы, времени не теряла: подбежала к Мишане и принялась освобождать его голову от капюшона Андрея.

Едва закрытые окна приглушили голодное мычание и шарканье, доносившиеся с улицы, Зоя стащила капюшон с Мишани.

Внезапно в полутёмной комнате (закрыв рамы — задёрнули занавески) громко защёлкали оружием, будто вооружённые люди снова заметили опасность. Зацикленная на том, чтобы полностью освободить голову Мишани, Зоя как-то не сообразила сразу, что происходит. Только когда сам Мишаня вдруг попятился от неё, глядя над её головой, она с удивлением обернулась. И тут Мишаня сделал неожиданную вещь: он рванул её за руку и спрятал за себя, чтобы сразу сжать кулаки — один аж побелел, сжимая топор.

Вовремя. Рванувших к ней Андрея и Кирилла как-то очень легко поймали и сбили с ног, прижимая к полу. Охотники же просто растерялись перед направленным на них огнестрельным оружием и не двигались с места.

Ничего не понимала — думала лишь об одном: всё-таки они напоролись на обыкновенных бандитов! Тем не менее, Зоя сухо спросила, не опуская пистолета, который выглядел довольно глупо перед уставившимся на них с Мишаней целым арсеналом:

— Зачем же вы нас спасали?!

— Этот, рядом с тобой... Он укушен? — хрипло спросил кто-то из группы напротив.

Ох, как пожалела Зоя, что материться по-мужски не умеет!

— У него давление! Кровь носом пошла!

— Точно?

— А то не видите, — уже спокойней проворчала она, вынув пачку салфеток и принимаясь чистить лицо Мишане, обалдевшему от внезапных поворотов судьбы за столь краткое время. — Отпустите ребят, — оглянувшись, хмуро добавила она, кивая на Андрея и Кирилла. — Они за меня испугались.

И дальше отмывала лицо притихшему "телохранителю", поглядывая, как мужчин поднимают (Кирилл огрызался и пытался подняться сам) и даже извиняются перед ними, прося не злиться: "Сами понимаете — жизнь такая..." И отпускают охотников, которым заломили-таки руки назад, удерживая на месте.

Через несколько минут выяснилось, что группа, засевшая в помещении, в основном состоит из полицейских и примкнувших к ним добровольцев из гражданских.

Группу Андрея отвели в другое помещение, где окна выходили на двор дома. Встав у окна, Зоя осторожно отогнула край занавески. Мертвяков во дворе тоже немало, но всё же не так густо, как возле дороги. Возможно, здесь им мешали бродить по кругу качели и горки на детской площадке, а также машины. На улице-то газоны широкие — есть, где разгуляться... На ярко раскрашенной горке, на самом верху, сидел чёрный кот и неодобрительно следил за странно ведущими себя людьми.

— С какой целью вы сюда явились? — строго спросил коротко стриженный мужчина, невысокого роста и сухощавый, а может — похудевший. О своём звании промолчал. Но представился Игорем Степановичем. Стоял он, солидно заложив руки за спину, перед диваном, на который и предложили сесть группе.

Зоя тихонько дошла до этого дивана, и мужчины потеснились, давая ей возможность сесть рядом с Андреем. Оружия у них больше никто и не думал забирать, и Зоя посчитала это хорошим знаком. Хотя то, что предводитель от полицейских смотрел на них сверху вниз, немного раздражало.

— Так сразу и не ответишь, — миролюбиво отозвался Андрей, и группа согласно закивала. — Если говорить о цели, то нам надо дойти до старого автовокзала и уничтожить... э-э... я не знаю, как вы её называете — мы привыкли называть её биопеной. Вот её нам и надо уничтожить.

— Вы знаете, что это такое?! — взволнованно шагнул к Андрею Игорь Степанович.

И тут же замер, подозрительно приглядываясь к Андрею и Зое. Кажется, Андрей первым сообразил, что значит этот мгновенно похолодевший и враждебный взгляд, так как торопливо сказал:

— У меня здесь родные живут. Приехал к ним в отпуск. И... попал. Зоя ищет своих детей — они были у бабушки, но в той квартире мы их не нашли. Ребята — соседи Зои по дому. Я единственный не местный, но никакого отношения к происходящему не имею.

— Так они нас за кого принимают?! — оскорблённо начал было подниматься с дивана Фёдор, и так сидевший очень напряжённо.

— Всё, всё! — махнул на него рукой Игорь Степанович. Оглядевшись, он взял стул и поднёс его к дивану, чтобы сесть напротив Андрея. — А с чего вы решили, что ликвидация этой вашей биопены поможет городу?

— Она глушит радиосигналы, — объяснил Андрей, и в помещении воцарилась тишина, в которой лишь время от времени слышно было тяжёлое дыхание людей. — Этой ночью мы уничтожили её на двух перекрёстках. Увидели, как по улице бегут живые, и отследили, куда бегут. Потом увидели, что пена делает с людьми... — Его передёрнуло при воспоминании. — Вы же тут тоже видели, да?

— Видели... — прошептал кто-то вроде спокойно, но почти у всех лица словно морозом заиндевели.

— Ну вот... В общем, сначала одну грохнули. Потом вспомнили, что рядом ещё один перекрёсток есть, сбегали туда, а там эта штука уже такой величины, что... Ничего, и эту укокошили. А когда вернулись домой, услышали, что в некоторых квартирах радио включилось, заговорило — примерно в тот момент, когда мы вторую грохнули. Передача была из-за города. Армейская.

Вот тут не выдержали все: мигом приблизились к дивану — кто устроился на стульях, успев прихватить по дороге, кто просто встал рядом, а то и на корточках присели. Андрей молчал, дожидаясь тишины. Но заговорить первым не сумел.

— Так. С этого места подробней, — велел Игорь Степанович. — С передачи армейской.

Допрос не допрос, беседа ли с пристрастием, но Игорь Степанович вопросы задавать умел. Одновременно по его нетерпеливому, что, вообще-то, понятно, любопытству Зоя и её спутники сразу поняли: прошедшая ночь с зовом мёртвых из пены здесь, в старом центре города, тоже была ошеломляющей. Когда живые, будто забыв об основных инстинктах самосохранения, хлынули (чего никто не ожидал) из крепко запертых домов, когда мертвяки их не трогали, но те же живые начинали кричать от боли, едва шагнув в пену, побегать пришлось всем, кто до сих пор надеялся, что напуганные люди достаточно разумны, чтобы не высовывать нос на опасные улицы.

Насчёт закрытых границ города группа Игоря Степановича не знала, а потому отсылала гражданское население небольшими партиями и под вооружённой охраной ближе к окраинам — в надежде, что там мертвяков меньше. Расчёт на последнее был потому, что на центральных улицах мертвяки стояли чуть ли не плечом к плечу: ни кружиться на месте, ни топтаться не могли, образуя узкие коридоры только для живых, откликнувшихся на зов. Эта информация заставила группу переглядываться в растерянности: и что теперь с теми, кто ушёл? Эвакуировать-то из городского центра начали дня два назад!

Полицейские знали, что живых зовут мёртвые. На своём опыте убедились.

Ещё знали, что есть бегающие мертвяки, которые выращивают пену. Но про странных насекомых, бегающих по их глазам, не знали. Так что тараканов местные обозвали бегунами.

Про улицу с тремя перекрёстками выслушали очень внимательно и заставили повторить про радиопередачу военных и про ушедших к последнему перекрёстку улицы Сашу и мужчин, среди которых был Радиолюбитель.

Когда вопросы иссякли, посидели, размышляя над услышанным и объединяя факты и предположения... Игорь Степанович поднял голову и, наконец, задал главный вопрос:

— И как вы собирались с этой вашей пеной справиться? Что-то не вижу у вас такого мощного оружия, чтобы её уничтожить?

— А вы что пробовали? — с интересом спросил Фёдор.

— Ну, боекомплект у нас тут был неплохой, но ведь эта зараза... — Игорь Степанович крепко выругался. — Не поддаётся, в общем. — И тут же впился взглядом в Андрея. — А ведь вы сказали — в двух местах уничтожили. Итак?

— Бензин, — незамедлительно ответил Андрей. — Мы впервые встретились с пеной, когда она была совсем... только что наращенной. Первое, что пришло в голову, — брызнуть на неё бензином. Его мы собирали, потому что нет газа, нет электричества, а необходимо было варить пищу, да и для освещения. Так что когда мы с Зоей собрались в дорогу, взяли с собой и бензин. И уже второй случай с пеной подтвердил, что можно уничтожить её бензином. Всего несколько капель.

— Всего... — задумчиво проговорил Игорь Степанович и поторопил: — Дальше! Мне кажется, вы чего-то недоговариваете.

— Да нет. Просто не дошёл, — усмехнулся Андрей. — Дальше выяснили, что бензином надо брызгать сверху. Потому как основание пены достаточно крепкое, чтобы не бояться топлива, пролитого на дороге.

Народ в помещении оживился и начал с интересом обсуждать новую информацию.

Но сидевший рядом с Игорем Степановичем, внешне незаметный мужчина в камуфляжке не сразу поднял голову и спросил:

— Та пена — на втором перекрёстке... Какого она была размера?

— Высотой с двухэтажный дом.

— На два подъезда, — добавила Зоя, насторожившись. Что-то ей не понравилось в этом вопросе. Может, потому что всё дело в городском центре? На отшибе-то пена выросла так, что ах, а тут...

— Зоя, вы местная, — уже откровенно мрачный, обратился к ней Игорь Степанович. — Вы помните место возле перекрёстка у старого автовокзала?

— Помню, — медленно сказала она. — Справа — корпус завода, вторая площадка. Слева — такой островок с жилыми домами старой постройки и общежитиями. Его ещё обычно транспорт объезжает, выходя с вокзалов. Дальше — сам автовокзал. За ним — высотки и следующий микрорайон. А что?

— Корпус второй площадки полностью скрылся под пеной. Она с самого начала своего появления росла чуть криво. И сразу наползла на заводское здание.

Зоя про себя ахнула, чувствуя, что бледнеет. Мужчины из группы с ужасом переглянулись. Только Андрей ничего не понял, вопросительно кивая Зое.

— Семь этажей, — специально для него объяснила она.

В помещении замолчали даже те, кто ещё пытался толковать о корпусе.

Андрей тоже помолчал немного, а потом спросил:

— Крыша тоже в пене?

— В какой форме была ваша пена на последнем перекрёстке? — не отвечая на его вопрос, осведомился Игорь Степанович.

— Трубы, — кратко ответил Андрей.

— Вот и у нас то же самое. Но эти трубы проломили крышу корпуса, когда мы смотрели на здание в последний раз, что было часа два назад.

— То есть на крыше труб нет? — добивался ответа Андрей.

— Боюсь, что нет, — отозвался тот и тут же поправился. — Но пена продолжает расти. Возможно, сейчас уже появились.

— А какие есть здания рядом с этим корпусом?

— Я вас понял. Но единственное здание, которое рядом имеется — это тоже заводской корпус, правда, уже другого завода. Увы. Он пятиэтажный. Мало того — ещё и находится через дорогу от второй площадки. Через дорогу довольно широкого переулка.

— Вообще, есть впечатление, что эта пена ползёт не просто на корпус, а переваливается через него — во внутренний двор завода, — добавил тот самый незаметный мужчина в камуфляжке. — Фиг знает, что ей там понадобилось...

— Забросить на седьмой этаж бутылку с бензином трудновато, — гнул своё Андрей. — Но с пятиэтажного здания...

— Почти то же самое, — раздражённо откликнулся Игорь Степанович. — Расстояние через дорогу — раз. Высота в недостающие два этажа — два.

— Лук или арбалет, — пробормотал Фёдор и со вздохом спросил: — Среди ваших есть лучники или арбалетчики?

Зоя сидела оглушённая. Она уже размечталась, как после уничтожения пены в старом центре в город войдёт армия, быстро избавит город от мертвяков.

И тогда можно будет спокойно искать Илюшку с Аниской.

И... облом. Высота.

Что-то коснулось её слуха — странная фраза Игоря Степановича. Она сразу не поняла, пришлось вслушаться. Предводитель полицейских вспомнил ещё одну проблему с закидыванием бутылок.

— ... ко всему прочему, надо бы учитывать ветер и эти... как их... воздушные потоки. Одно дело — кидать предмет. Другое — учитывать все факторы для броска.

Он прав: бутылки ведь тоже очень, мягко говоря, неправильной формы. Но она представила, как бутылки — не пластиковые, не металлические, а стеклянные, падают на крышу — ведь им сказали, что крыша не вся занята трубами разросшейся пены... Чёрт, к чему это она? Ну, насчёт крыши?

— Зоя? — обратился к ней Фёдор.

Она сначала удивилась, потом вспомнила, что Фёдор был на крыше их дома, когда она кидала верёвку с камнем — для связи с соседним домом. Через дорогу переулка. Но, ёлки-палки!.. Расстояние там, дома, и здесь, у старого вокзала, — это две впечатляющие разницы! Она раздражённо помотала головой.

— Не сумею.

— А если попробовать? — предложил Андрей, немедленно ухватив суть странных переговоров Зои и Фёдора. — Ты в мертвяков попадала!

— У меня другой вариант, — снова помотала головой Зоя. — Здесь собрались сильные мужчины. Почему бы не налить бензин в стеклянные бутылки? И обстрелять корпус второй площадки сразу в несколько десятков бутылок?

— Не понял, — насторожённо сказал Игорь Степанович.

— Вы сами сказали, что крыша пока ещё... ну, не занята пеной полностью. Но пена наверху. То есть она уже уязвима. Если обкидать крышу корпуса стеклянными бутылками с бензином, они разобьются...

— И тогда пена — точней, её верхняя часть, — получит тот заряд уничтожения, который нам нужен, — медленно, словно прицениваясь к каждому слову, договорил незаметный мужчина в камуфляжке.

— Да, именно это я и хотела сказать, — подтвердила Зоя.

И снова в комнате повисло напряжённое молчание. Наверное, мужчины пытались мысленно увидеть действие, в результате которого город будет свободен.

— Идея... — медленно сказал Игорь Степанович. — Интересная. И проста в выполнении, но...

— Добавлю, — перебил его Андрей. — Несколько бутылок должны быть с огнём — на всякий случай. На последнем перекрёстке мы добавили к бензину горящий факел. И Фёдор прав: лучше в этом метании бутылок и факелов задействовать Зою. Она умеет... У неё хороший бросок, поскольку она интуитивно использует как раз-таки ветер и все остальные, как вы говорите, факторы для точного броска.

— Только вот... — смущённо сказал Алексей. — Как мы туда доберёмся? Ну, если, как вы говорите, мертвяки там стоят плотно?

— Дворами, — сразу сказал мужчина в камуфляжке. — Идти придётся в обход. Игорь Степанович, — обратился он к полицейскому офицеру. — Мы сейчас пособираем бензин во дворе дома, благо здесь машин больше, чем достаточно. Кого-то надо послать искать стеклянные бутылки, после чего начиним их топливом. Остальные пусть займутся оружием. Женщина, — обратился он к Зое, — вы действительно так хорошо бросаете в цель?

— Не только бросает, — неожиданно сказали из угла комнаты. — Видели бы вы, как она сняла бегуна! Чистенько! Не пристрелив при этом своих друзей, которые стояли за ним! Чистая работа, товарищ полковник!

Зоя только хмыкнула, а потом задумалась: если этот незаметный — полковник, то кто тогда Игорь Степанович в качестве начальства?

Пока размышляла о ненужном, но успокаивающем, в помещении началось энергичное движение: быстро выкликались фамилии и тут же давались чёткие указания, кто куда идёт и зачем. Выходящие из комнаты тут же выкрикивали другие фамилии, и вне помещения раздавались уже множественные шаги невидимых и тоже оживлённых людей. Такое впечатление, что даже попытка совладать со страшным "явлением" пены дала крепкую надежду всем.

— Есть хочу, — вздохнул Кирилл, до сих пор сидевший тишком-молчком, и повернул к себе тощий рюкзачишко. — А мечтали по магазинам пошарить, — пробормотал он, роясь в его недрах и потихоньку вытаскивая из него консервы, банки с остывшими кашами, начинёнными тушёнкой, и завёрнутый в пакеты хлеб.

— Проголодались? — кивнул Игорь Степанович. — Кузьма! — позвал он кого-то. — Чай горячий остался там? Принесите нашим гостям!

— Ишь, движуха какая, — проворчал Фёдор. И улыбнулся. — Зой, а ведь легче стало, да? Вон сколько народу забегало. Может, сработает идейка наша?

— Я надеюсь, — ответила Зоя, страстно желая, чтобы в час, когда придёт пора кидать бутылки с бензином, не было бы ветра.

Андрей, пересевший ближе к полковнику и вполголоса говоривший с ним, оглянулся на неё и улыбнулся.

Глава двадцать первая

Чувствовать себя частью маленькой, но настоящей армии — это здорово. Несмотря на внутренние сомнения, уверенность пробивала себе дорогу. Тем более, ни Андрей, ни соседи, пошедшие с ними в этот поход, вообще сидеть сложа руки в ожидании военной экспедиции к заводскому корпусу не собирались.

Как только принесли первые пустые стеклянные бутылки и канистры с бензином, "путешественники" присоединились к тем, кто начал переливание топлива по ёмкостям. И тут обнаружилось, что найденная посуда делилась на два ящика: в один ставили бутылки с бензином, а во второй, учитывая замечание Андрея о факелах, а потом его же подсказку — смесь для "коктейля Молотова".

Оценив масштаб происходящего, Зоя внутренне усмехнулась: насколько же они, все шестеро, были легкомысленны, выходя в поход против того монстра, который оккупировал заводской корпус! А ведь очищенные от пены перекрёстки должны были насторожить будущих путников: если в стороне от старого центра города выросло такое чудовище, то что же их могло ждать у автовокзала?!

А не подумали. Решили действовать так, как подсказывала инерция мышления: закидали бензином те трубы на последнем перекрёстке — значит, и здесь будет то же самое. Легко и просто.

Вскоре Зоя не выдержала и сбежала в подъезд — парой этажей выше, где можно было приоткрыть окно и подышать не бензиновыми парами, а чистым воздухом. Сюда почти не доносило смрад снизу, лишь изредка вихрящийся ветер взмётывал верхнему этажу словно бы клочья острой вони, напоминая о толпе мертвяков внизу.

Подъездные окна выводили на улицу, не во двор, как в той квартире. Здесь, на улице, газоны и дорога скрывались под унылыми фигурами мертвяков. Странно, с замирающим внутри ужасом смотрелась эта дорога. Газоны — ладно: будто собрались люди... например, для участия в демонстрации и ждут своих руководителей, чтобы потом построиться в более стройные ряды и потянуться не менее стройной колонной туда, куда поведут. Но дорога... Застывший общественный транспорт — отсюда не видно, ну и вдруг и после отключения электричества в троллейбусах остались пассажиры? Сидят ли они на местах? Или бродят по салонам, толкая друг друга и возмущённо мыча на препятствия? И автобусы с маршрутками... Успели ли их водители остановить свои машины и открыть двери, почуяв опасность как для себя, так и для пассажиров? Зоя прекрасно знала, что внутри транспорта никого нет, но оставалось полное впечатление, что машины полны мёртвых пассажиров, окаменевших до поры до времени на своих местах...

Но жутковатые мысли об общественном транспорте и его, возможно, запертых пассажирах вскоре уступили бездумному созерцанию дороги, и это созерцание постепенно наполняло душу не столько тревогой, сколько каким-то неназываемым, животным страхом. Пришлось отвернуться и с минуту упорно буравить взглядом стену, чтобы вернулось нормальное восприятие этой жизни — той, что пряталась теперь за стенами других жилых домов. За стенами, куда мертвякам прорваться трудно (но в самых тёмных глубинах души опять-таки кто-то едва слышно прошептал: "Трудно, но ведь возможно?").

Робкие попытки думать об ином закончились топтанием вокруг да около всё той же навязчивой мысли о том, что им, путникам, надо было-таки предусмотреть, что пена, перешедшая в новую форму сплетённых между собой труб, у старого автовокзала может быть более... громадной. Ведь ещё в первую ночь беженец Дмитрий, с сестрой Надин и женой сидевший на остановке возле перекрёстка, сказал, что все мертвяки двинулись к центру. А Зоя тогда была слишком зациклена на дороге к своим детям и не задумалась о его опасном для всех жителей города высказывании...

Впрочем... Может ли мать быть "слишком" зацикленной на своих детях в такое время?..

Она вздохнула и снова посмотрела в окно, стараясь отогнать от себя видение воображаемых мутно-жёлтых труб, скажем, величиной с тот же троллейбус. Но смотрела на улицу и не видела, будто кто-то взял за шкирку и носом тыкал в недавнюю мысль, не давая уйти от неё: могли ли здешние трубы пены, да ещё такого размера, разрушить крышу заводского корпуса?.. Наверняка. Смотря чем наполнены...

Она попыталась думать о том, что будет, когда город откроется. А что будет? Найдутся дети — и она немедленно увезёт их в деревню, к бабушке с дедушкой. Дышать этим смрадом — не для маленьких. Да и... мёртвые же. Мало ли потом, в процессе уборки города, какая зараза появится. А ещё неплохо бы забрать в деревню, к её родным, ребят из частной школы. Посёлок, в котором они живут, находится в черте города, так что ещё неизвестно, что с ним самим. "Глупости какие, — немного испуганно подумала Зоя. — За ними же всё равно родители приедут. Лучше я о своих позабочусь, пока власти разбираются, что делать с городом и как его... отдезинфицировать". А сердце вдруг сжалось: а если их не выпустят? Её с детьми? Скажут: "Вы тут контактировали с мертвецами, так что есть вероятность, что и вы заражены какой-нибудь дрянью!" И что тогда делать?!

Метания сумбурных мыслей прервали шаги по лестнице. Из-за поворота показался Андрей. При виде Зои усмехнулся.

— Я уж думал — ты на последний этаж поднялась. — Он вздохнул, убирая со лба отросшие, ранее светло-русые с рыжиной — сейчас потемневшие от грязи, давно не мытые волосы. — Наши тоже вышли продышаться, а я решил тебя поискать.

— Пора идти?

— Нет. Здешние побежали проверять и осваивать нашу игрушку в "Замри".

— Не поверили, когда ты рассказал?

— Неа. Не поверили. До такой степени, — усмехнулся Андрей, — что наши Кирилл и Мишаня чуть не в драку полезли, доказывая. А уж как на улицу рвались, чтобы доказать... Фёдор с Алексеем еле успели перехватить на пороге. Ты как? Надышалась?

— Хочется ещё постоять, — призналась Зоя, со вздохом закрывая окно. — Я как-то устала немного... От этих улиц, от вида мертвяков. А здесь тихо и безлюдно.

— Не считая одного приставучего типа, да?

— На фоне того, что делается на улицах, я бы только мечтала, чтобы ко мне приставали, — пробормотал она.

— Только на фоне?

Он шагнул к ней и обнял.

Отстраняться не стала. Ткнулась носом в его куртку-кожанку — здесь, в подъезде, тёплую и пахнувшую странным уютом (а она боялась — мертвечиной, после стояния-то в толпе мертвяков. Своя-то куртка осталась в квартире с бензином — воняла, пропитанная дохлятиной), потёрлась щекой об неё. Помедлив, ответила, не поднимая головы, чтобы не смотреть в глаза:

— Не хочу об этом думать. Сейчас.

По едва уловимому движению его тела поняла, что он кивнул. Но не поняла, понял ли он её. Андрей будто услышал её сомнением.

— Подумаем, когда фона не будет.

Пошутил? Голос вроде серьёзный. Зоя поморщилась, благо голова склонённая и Андрей не видел её лица. "Как люди умеют думать обо всём сразу в такой ситуации? Мне бы так... Завидно... А если он только сейчас так говорит, а увидит детей и смоется с горизонта? Ну и что. У меня уже будут Илюшка и Аниска... А он... пусть уходит, не жалко. — Зоя спохватилась: — Ещё не поговорили всерьёз, а ты уже шкуру неубитого медведя делишь... — И всё-таки закончила первоначальную мысль: — Он уйдёт, а мои маленькие со мной останутся. Переживу (крепко сжала плаксиво разъезжающиеся губы)... Ох и бабские у меня мысли... А какие ещё могут быть у бабы?"

Однако недвусмысленные намёки Андрея растревожили её так, что она неловко завозилась в его руках, бормоча:

— Пойдём, посмотрим, как они с нашей игрушкой экспериментируют?

— Пойдём, — неохотно согласился он, расслабляя руки.

— Только не из той квартиры, где бензин, — уточнила она.

Андрей передёрнул плечами и едва заметно хмыкнул:

— Да, найдём другую. Тут пустых достаточно.

Уже внизу, в подъезде же, они наткнулись на Игоря Степановича, который шёл к выходу. Узнав, куда они направились, он сразу предупредил:

— Квартиры пустые мы отмечали крестом. Но учтите: в тех, которые на втором-третьем этажах, к окнам подходить так, чтобы вас с улицы не видно было.

— Почему со второго-третьего? — удивилась Зоя. Нет, предупреждение понятно: мертвяки обычно тут же скучивались возле того места, где заметили живых. Но с третьего-то этажа почему нельзя поглазеть на улицу?

— В сущности, с любого этажа лучше прятаться от улицы. Бегуны (или, как вы их называете, тараканы), дай им только причину, легко бегают по любым вертикальным поверхностям.

Мороз по коже. Андрей и Зоя ошарашенно переглянулись.

— Разве у вас там такого не видели? — удивился Игорь Степанович.

— Пока не сталкивались, — напряжённо произнесла Зоя, с испугом глядя на такого же встревоженного Андрея: мобильных телефонов нет — предупредить бы всех своих! А если тараканы полезут в их дом?!

Он понял её с полувзгляда. И попытался успокоить, хоть и самому — видно было — стало не по себе. Он-то думал — Валера остался в безопасности!

— Нет, у наших окна все закрыты.

— А то, которое над запасным выходом? — напомнила она, хотя побаивалась, как бы Андрей не разозлился, чего это она нагнетает. — С которого по магазину напротив стреляли? Если они на него заберутся...

— Если там никого не будет, — спокойно сказал Игорь Степанович, — то не полезут. Просто так по стенам они не бегают. Хм... Значит, есть и то, чего вы не знаете.

— У каждого свой опыт, — проворчал Андрей, увлекая Зою вниз.

А она внезапно вспомнила тот эпизод, когда стреляла по тараканам, несущимся навстречу толпе жильцов из соседнего дома, которые, в свою очередь убегали к арке. Первого таракана убила она. Второй — за секунды до выстрела Андрея — повернул голову на резкий звук. Ей ещё тогда показалось, что таракан пытается выискать того, кто убивал мертвяков. Значит, уже тогда они, живые, все были в опасности. Потому как, если вспомнить ещё кое-что, чему свидетелями они были только-только пару часов назад, тараканы между собой ещё и как-то сообщаются. Именно тараканы. То есть, если бы второй таракан сумел сбежать из-под выстрела Андрея, он бы привёл кучу других тараканов к их дому... Снова мурашки по телу...

Выяснилось, что поделённые на небольшие взводы (или отделения? — не поняла Зоя), полицейские и добровольцы не просто проверяли игрушку "Замри". Таким образом, тестируя бойцов, их командиры выявляли тех, кто сумеет пройти среди мертвяков до нужной остановки — до заводского корпуса.

Игорь Степанович самолично провёл их в одну из квартир на втором этаже, где, стоя у окон, удобно наблюдать за двором, видимым со всех точек. Они встали у окна, забранного сразу двумя противомоскитными сетками. Одна была вставлена привычно — в пазы рамы с внешней стороны. Вторая просто прислонена к окну. Игорь Степанович объяснил им, что сквозь сетки ни мертвяки, ни тараканы живых не замечают, оттого и ставят их везде, где есть точки наблюдения.

Глядя в окно на двор дома, продолжали вести беседу. И Зоя наконец узнала, чем в основном занимается команда, собранная под началом Игоря Степановича: полицейские переквалифицировались в спасатели, выводя живых из самых опасных мест массового скопления мертвяков.

По некоторым репликам, брошенным Игорем Степановичем, Зоя сообразила, что порой тут идёт самая настоящая война: чтобы перевести найденных живых в защищённое место, его бойцы создавали "смертельные" коридоры, прокладывая место для них в толпе мертвяков при помощи огнестрельного оружия. То есть, по сути, шли потом по ненадёжному слою из трупов. Причём эти коридоры были вынужденно кратковременными: "прорубалось", простреливалось начало — конец коридора быстро смыкался под давлением мертвяков со стороны, привлечённых неожиданным движением и выстрелами. И надо было успеть пройти его, пока не навалились мертвяки. По зыбкой поверхности из мертвяков, идя по которым нужно думать лишь об одном: не упасть бы, когда под ногой мягкое и ненадёжное.

Неудивительно, что игра "Замри" для бойцов Игоря Степановича оказалась чуть ли не откровением. Да, дорога с "Замри" становилась более долговременной, зато без потерь.

Поэтому сейчас командиры групп тестировали во дворе всех подряд, выбирая тех, кто отличается стойкостью и кто не спасует, когда окажется, скажем, отрезанным от своих, в самой гуще среди вонючих и непредсказуемо опасных мертвяков. Именно они пойдут в новый поход — в уже известный пункт назначения.

Выглянув в окно, Зоя первым делом отыскала детскую площадку и ту самую горку, на которой недавно сидел чёрный кот. Чёрный зверь, к её облегчению, всё ещё занимал то же место. То ли солнышком наслаждался, то ли побаивался странных созданий, похожих на людей, но воняющих дохлятиной. А ещё он время от времени резко поворачивал голову, будто отмечая слишком внезапное движение. Приноровившись к его наблюдению, Зоя отследила несколько живых. Кажется, реакции мертвяков всё-таки более замедленные — в сравнении с кошачьими.

Но за кота стало страшно.

— Игорь Степанович, а вы не знаете... — Она смущённо замолчала: за живых надо тревожиться, а она — о кошаках! Но совладала со смущением и договорила: — Мертвяки только на людей охотятся?

— Здесь — только на людей. — Игорь Степанович склонился близко к раме. — Это вы за Ночку беспокоитесь? Дело в том, что здесь мертвяки, как видите, стоят настолько плотно, что им сложно наклониться. Мы здесь, в этом доме, уже двое суток и давно за кошкой наблюдаем. Она то и дело курсирует у них под ногами от горки к здешнему подвалу. Реакции на неё не наблюдали. Вниз-то они не смотрят. Так что точно ответить на ваш вопрос не могу.

Они ещё немного постояли у окна втроём, пока Игорь Степанович не сказал одобрительно:

— Смотрите-ка. И впрямь ваше "Замри" действует! Теперь только одно беспокоит: лишь бы не смалодушничали во время прохождения до объекта. Там-то мертвяки уже чуть не стеной стоят. Пробиваться местами придётся. Хоть и в обход пойдём.

— Вы тоже идёте? — поразилась Зоя.

— Проконтролировать-то надо, — ухмыльнулся тот, наверное по привычке вновь заложив руки за спину.

Понаблюдав ещё немного, он ушёл.

Андрей выждал, когда за ним закроется входная дверь в квартиру, а затем как-то озадаченно помолчал, прежде чем неуверенно сказать:

— Зоя, я ни в коем случае не хочу... Ну, понимаешь... Туда, к заводскому корпусу, идут довольно сильные мужчины. Я знаю и не сомневаюсь, что ты добросишь на крышу бутылку... Да чёрт возьми!.. Я ведь сам первым поддержал Фёдора, когда он вспомнил о твоём умении кидать камни или стрелять! Но сейчас я... — он немного покусал губы, раздражённо взглядывая на Зою, пребывавшую в недоумении. И выпалил: — Может, тебе остаться здесь? Стоит ли идти туда, где будет много народу, умеющих кидать предметы в цель? В конце концов, там цель довольно большая — и не попасть в неё трудно. Зоя, останься здесь. Пока мы бежали к окну, я... как-то проникся... Тебе лучше...

— Да знаю я всё, — перебила Зоя. — Только вот незадача. Если я здесь останусь, я сама сдохну от страха, пока вы не придёте. Если не раньше. Лучше уж я с вами пойду, чем психовать, что там у вас. Андрей. Я понимаю, что я одна из многих. Но сейчас я в таком состоянии, что отпускать вас одних... я потом в лучшем случае в психушку попаду!

Он снова отвернулся к окну. Смотрел во двор с минуту, прежде чем выговорил:

— Только от меня ни на шаг. Поняла?

— Поняла, о великий вождь бледнолицых из нашего дома, — усмехнулась она.

— Я не шучу.

— Я тоже.

— Честно говоря, я бы хотел оставить здесь Мишаню. С Кириллом.

— Согласна. Подойдём к Игорю Степановичу?

— Подойдём. Я-то думал, ты будешь возражать.

— Нет. Не буду. Он зря не сказал про своё давление. А вдруг бы Игорь Степанович и его люди оказались... более принципиальными? Не жить бы тогда нам всем, насколько я поняла. — Она поёжилась.

— О, смотри...

— Куда?

— Слева, возле угла детской площадки.

Она не сразу разглядела стоявшего, прижавшись к столбам детского турника, мужчину в тёмном прикиде — одного из бойцов Игоря Степановича.

— И что смотреть?

— А ты проследи за ним. Вот черти, а? — восхищённо сказал Андрей.

Зоя уже с любопытством приникла к окну. Боец был, как и остальные, одет в незаметный комплект обычного горожанина: тёмно-синие джинсы, неопределённо-тёмная куртка, которая, кажется, ему была слегка великовата, поскольку полнила — на вкус Зои. Как и другие, он надвинул на голову капюшон, а к нему добавил тёмную маску на пол-лица. И перчатки — это было обязательным, видимо, для всех.

Сначала он спокойно стоял возле толстых столбиков турника. Топтавшиеся перед ним мертвяки постоянно, хоть и очень медленно перемещались из стороны в сторону.

Зоя затаила дыхание: мертвяк, только что отошедший от бойца, внезапно вздрогнул, будто чихнул, и повалился, чуть не сбив с ног стоявших рядом, потому как повалился не на подогнутых ногах, а головой вперёд... Минута, другая... Хождение мертвяков возобновилось... Рухнул второй.

— Как он это делает?! — невольно шёпотом спросила Зоя, словно боясь, что мертвяки её услышат.

— Помнишь, Валера взял из спортзала металлические прутья? Здесь они тоже используют что-то вроде дротиков. Меняемся местами — с моего места увидишь, что он делает. Вот. Смотри — следи за его руками.

Если честно, Зоя разглядела лишь, что плечи бойца дрогнули, но почти мгновенно упал следующий мертвяк. Нетерпеливо покачала головой.

— Не понимаю — потому и не вижу. Что он делает?

— У него в опущенных руках дротик. Когда уходит от него подходящий мертвяк, он бьёт его чуть сбоку под челюсть. Вот, вот! Видишь?

Теперь Зоя рассмотрела, что дёрнулись не только плечи бойца, но и руки. Причём сразу после его движения она уже намётанным на нужный эпизод взглядом заметила, что неподалёку от него свалился ещё один мертвяк, — и таким образом определила ещё одного живого, который тоже осторожно, но эффективно работал дротиком.

— Сколько их во дворе? — прошептала она, ужасаясь, что они там, в сплошной толпе, которая в любой момент может обрушиться на своих... палачей, и тут же пытаясь возразить самой себе, что недавно и они, их группа, тоже прокладывала себе дорогу среди громадного количества мертвяков, так чего бояться за профессионалов? Господи, какие профессиональны, если вся эта... бодяга длится еле-еле несколько несчастных дней?..

— Человек двадцать.

Она чисто из спортивного интереса, как убеждала себя, попыталась определить местоположение всех — кроме найденных двоих, но лишь убедилась, что быть в гуще опасности самой гораздо легче, чем наблюдать за другими там же.

Время от времени она возвращалась взглядом к детской горке и убеждалась, что кошка Ночка видит живых, тоже наблюдая за их действиями, но не трогаясь с места.

И вдруг самое высокое место на горке оказалось пустым. Сначала Зоя не поверила глазам, а потом испугалась до учащённого дыхания. Сама себя уговаривала, что кошка привычна к странным жутким созданиям. А сама лихорадочно обшаривала глазами двор, стараясь проникнуть в едва уловимые зазоры между мертвяками, а их-то, зазоров, и найти трудно... Мурашки нервно вздыбили кожу, когда представила, как бедная кошка насторожённо пробегает под ногами мертвяков, держа курс на дом, на подвальные окна...

— Вот молодец, — вполголоса проговорил Андрей.

— Что? Кто? — уточнила Зоя, радуясь, что он отвлёк её от пессимистичных мыслей о судьбе несчастной кошки.

— Они начинают возвращаться. Один прихватил кошку.

— Который? — возмущённо спросила она, потому что не успела отловить этот момент, а ей он казался важным. — И как?

— Просто — сунул под куртку. Надеюсь, она бузить там не будет — когтями-то.

— Рискованный... — неопределённо сказала Зоя, не зная, то ли радоваться, то ли нервничать, что неведомый ей боец ради кошки рисковал жизнью не только своей...

Андрей не ответил на её не то оценку, не то завуалированное порицание. А когда она попробовала ответить за него, пожала плечами: когда вокруг столько мёртвых, любые живые должны жить... Зато теперь можно не стоять у окна в чужой квартире, а поспешить к подъездной двери — встречать тех, кто уничтожал мертвяков, одновременно проверяя игрушку "Замри" и спасая всех живых подряд.

Спасителю кошки не очень повезло. Вынутая из куртки хвостатая пушистая дама крепко возмущалась, выражая своей протест тем, что её пришлось не вынимать, а отдирать от джемпера, в который она вцепилась изо всех сил. Вместе с кожей вцепилась, естественно. Повезло лишь в том, что экспериментаторов вышли встречать и те, кто только что пообедал. Ночке предложили открытую рыбную консерву и оставили кошку в уголке подъезда, где она, рыча и сверкая на всех зелёными глазищами, принялась поедать вкусное подношение.

Игорь Степанович лично пересчитал бойцов и кивнул, с явным облегчением убедившись, что вернулись все. А те возбуждённо рассказывали о своих впечатлениях от игрушки и способах воевать с мертвяками. Способы эти оказались весьма интересными для остающихся, которые намеревались продолжить очищение города от мертвяков хотя бы в таких мелких масштабах.

— Рюкзаки свои не берите, — сказал Игорь Степанович группе Андрея. — Распихайте вещи по карманам. Рюкзаки могут зацепиться в толпе. Напоминаю, что там двигаться придётся, протискиваясь между мертвяками.

— А бутылки? — встревожилась Зоя

— Некоторые будут передвигаться парами — на них и будет груз, — не совсем определённо ответил Игорь Степанович. И Зоя решила не уточнять, а уже в действии посмотреть, как это будет выглядеть.

Мишаня и Кирилл и в самом деле были оставлены с бойцами, которых не взяли в поход. Не взяли же всех полицейских и добровольцев только по одной причине: Игорь Степанович побоялся, что столь большая группа даже с игрушкой "Замри" привлечёт к себе слишком много ненужного внимания.

Наконец быстро и без лишних слов попрощались, услышав пожелание удачи.

— Дворами пойдём? — спросила Зоя, которую Андрей держал за руку.

— Дворами, — кивнули ей. — Есть у нас тут два местных — они и поведут.

— А там сейчас уже кто-то есть? — не унималась она, понимая, что её припозднившиеся вопросы могут раздражать, но ничего сделать с собой не могла. — В смысле — на объектах?

— Если бы у нас вертолёты были... — мечтательно сказали ей. — Или хотя бы машины... Но нет. Чтобы там кого-то оставлять — цель должна быть. Например, связь. Чтобы бегать оттуда сюда и обратно с информацией. Но ведь не побегаешь. Так что мы там в последний раз были сутки назад, когда последнюю партию живых выводили.

Она ещё мельком подумала, как же должна пена увеличиться, пока её не видели, за эти сутки... Но решила не заморачиваться этими мыслями. Сейчас пора сосредоточиться только на будущей дороге, обещавшей быть отнюдь не скучной.

Вышли из подъезда. Зоя-то думала, что сразу начнут играть в "Замри". Но выстрелы из оружия, к которым присоединили действие своих охотничьих ружей и Фёдор с Алексеем, пробили тот самый коридор, о котором она уже слышала. Помня, что за углом начнётся настоящая дорога, Зоя, ведомая рукой Андрея, пробежала этот коридор и обернулась. Пустое узкое пространство, по которому можно бежать только вдвоём, будто потоком воды наполнялось с самого его конца. В то время как края мертвяков, обалдевших в первые секунды прострела, только-только начинали сдвигаться. Но они, группа в двадцать пять человек, вместе с группой Андрея, уже выскочили дальше, в переулок, где и приготовились играть в "Замри". Причём Игорь Степанович, оказывается, успел придумать для игрушки собственную тактику: быстрая пробежка там, где это возможно — в зависимости от свободного пространства, а потом замерли, чтобы мертвяки потеряли их из виду. Повторили. И так далее.

Группу Андрея, поредевшую на два человека, поставили в середине команды.

Андрей отшептался лишь раз, что такая тактика хороша лишь с обычными мертвяками. Поэтому — не дай Бог, встретить тараканов. Зоя шёпотом ответила, что тараканов обычно бывает мало, так что справятся. Он согласился. И по приказу оба помчались дальше, сопровождаемые охотниками, которые тоже предпочитали держаться своих.

Глава двадцать вторая

После перестройки корпус второй площадки отдал первый этаж, длинный — в пол-улицы, под аренду магазинов. Место удобное: автовокзал через дорогу, а чуть дальше и железнодорожный вокзал имеется. Порой в здешних магазинах можно было по акции много чего интересного найти. Зоя ездила сюда в пару магазинчиков с детскими товарами — приискать одежду для своих. Так что видела этот корпус не раз и не с одной стороны. В её воображении здание представлялось громадной (семь этажей всё-таки!), перевёрнутой квадратной коробкой. Сплошные стены. Единственная арка с воротами для выезда машин из внутреннего двора.

Административный же корпус приборного завода тоже видела не раз. Ей нравились ограды вокруг него — под старину: с кирпичными столбами, украшенными бетонными чашами в виде цветов, с решетчатым забором словно из пик с завитушками кверху.

Ещё нравился сквер перед этим корпусом. Он был больше похож на парк — с богатыми клумбами, с аккуратно стриженными кустами, с уютными скамейками, чёрные спинки которых изысканно изгибались в узоре под старину. Зоя, улыбаясь, смотрела на редких людей, отдыхавших в обед или после работы в этом сквере, а иногда даже мечтала о том, как было бы здорово погулять там однажды...

Сейчас-то апрель. И это просто отлично. Произойди летом эта страшная катастрофа с городом, маленький парк административного корпуса превратился бы в смертельную ловушку для живых. Ведь пришлось бы остерегаться и кустов, и деревьев, в зелени которых бродили бы и прятались мертвяки. А так, пока безлиственно, страхолюды виднелись издалека.

Солнечный день воспринимался странно. Пригревало и спину, и бок — даже сквозь куртку. Хотелось подставить горячим лучам лицо... А по телу — гусиная кожа: мороз медленно охватывал изнутри. И слишком хорошо понималось, что страх идёт больше от воображения. Но это понимание не помогало успокоиться.

Добирались четыре остановки, держась ближе к берегу ещё одной из многих городских речек. Здесь мелкая "набережная" давно не только заасфальтирована, но и кое-где украшена плитками. Так что основная проблема оставалась одна — спуститься от дома, занятого полицией, к речке и подняться к заводским корпусам. Здесь-то, у набережной, мертвяков меньше.

Повезло только с одним: хозяйственный двор административного корпуса напоминал футуристический асфальтово-бетонный, с огромными, вызывающими невольное уважение металлическими дверями, городок-лабиринт, довольно узкой полосой спускавшийся к облагороженным берегам речки. Кое-кто из бойцов Игоря Степановича знал эту местность и все её переулки-закоулки. Так что двоих поставили во главе боевой группы и велели вести по известным им дорогам. Дороги эти были отнюдь не пустынными. Хотя после верхних, центральных улиц и было такое впечатление: ведь поначалу мертвяки попадались настолько редко, что Игорь Степанович не возражал, когда бойцы отбегали в стороны от группы ликвидировать мертвяков, которые, словно измождённые нищие, брели к ним, пошатываясь и с протянутыми "в мольбе" руками.

Гаражный городок административного корпуса изобиловал этими нищими. Но солнечный день и их сравнительно с улицей малое количество позволяли быстро двигаться вперёд. Гаражи тянулись узкими двухэтажками от начала городка внизу до первых газонов на территории корпуса.

Из этого городка с трудом нашли вход на территорию самого корпуса: ворота заперты напрочь, а калитка так вписалась в ограду, что не сразу и заметишь.

Перебегали газон напрямую, а не сбоку, как вела аккуратная дорожка. Затем осталось пересечь асфальтовое покрытие вокруг корпуса. Вход не был солидным и огромным — обычная бетонная лестница с простенькими же металлическими перилами по бокам вела к открытым настежь дверям.

Зоя взглянула на Андрея и мгновенно натолкнулась на его же взгляд. Андрей кивнул. Имел ли он в виду то же, что и она? Что эта часть административного корпуса живо напоминает крыльцо частной школы? Только там лестница поменьше — вполовину этой, — да здесь двери открыты напоказ.

Бойцов с ружьями вперёд не пустили. В вестибюль первыми вбежали те, кто вооружён пистолетами или револьверами: удобней стрелять, если на тебя внезапно сваливается мертвяк — на близком-то расстоянии.

Три-четыре выстрела, суховатое постукивание которых вылетело из открытого дверного проёма, подсказали, что внутри мертвяков не так уж и много. Во всяком случае — на первом этаже... Вскоре на пороге показался один из вошедших.

— Чисто.

Последний входящий не просто закрыл за собой входную дверь, но сунул в дверную ручку ножку стула, найденного по его просьбе.

Здешние лестницы, как и два лифта, были отделены от коридоров с кабинетами стенами и дверями в них. Так что Игорь Степанович велел очищать территории для передвижения, строго заблокировав эти двери в коридоры. Чтобы не было неожиданностей.

Шли только по лестницам. В лифты нет смысла заходить.

Глядя на съеденные трупы, как и на свежих, упокоенных бойцами, Зоя подумала: Прежде чем город снова станет привычным, прежде чем вернёт... полное функционирование, пройдёт много времени. Кому будет нужен музыкальный театр в такие дни? На что жить придётся, если зарплаты не будет? Может, хоть пособие по потере кормильца дадут? Приземлённая я... И снова шкуру неубитого медведя делю... Но ведь театр и впрямь не будет работать — и очень долго!.. Да, я решила правильно: увезу детей в деревню, к дедушке и бабушке — они им порадуются. Да и сама там останусь. Возьму с собой скрипку, буду репетировать, а то пальцы... Видел бы наш главдир мои пальцы — на месте бы убил... Странно, что я не включаю в своё будущее Андрея... Хотя чего странного? С ним пока тоже ничего определённого. А... хотелось бы этого определённого? — Она покосилась на него. И несмело улыбнулась. — Проверен в бою — наверное, хотелось бы..."

— Тихо... — прошелестело сверху, когда добирались к третьему этажу.

Андрей, шедший на ступень впереди, немедленно шагнул назад, чтобы оказаться с ней на одном месте. На Зою не смотрел, тянул голову, чтобы увидеть или расслышать. Но пока ничего, кроме осторожных шагов нескольких человек по лестнице выше, не удалось различить. Зоя опустила голову, чтобы он не заметил её неуместной сейчас улыбки: "И не только в бою... Защитник... — Но губы тут же смяли улыбку. — Но у меня дети..."

И подпрыгнула от резкого, смачного звука сверху. Пусть этот звук и был привычным в последнее время для уха: чей-то топор врезался в мясо с костями.

Странно. Не впервые этот звук раздаётся, едва они вошли в административное здание приборного завода. Но почему наверху всё ещё молчат, не зовут подниматься дальше? И снова тишина... Нервно сжимая пистолет, Зоя напрягала слух, но, кроме шелеста одежды и однажды отчётливых пары шагов, ничего не услышала.

От верха их лестницы вдруг шёпотом позвали:

— Андрей!..

Андрей был категоричен! Он сжал руку Зои и повёл её за собой вперёд. Охотники, естественно, последовали за ними. Игорь Степанович при виде всех четверых только поморщился, но ничего не сказал.

На довольно тесной лестничной площадке — знакомая картина: два трупа в лёжку — теперь уже законченных. Рука одного — привычно пряталась под первоначальной формой биопены, в животе второго... Игорь Степанович кивнул поднявшимся и спросил:

— Сколько надо бензина для них?

— Каплю, — решительно отозвался Андрей.

— Уверен?

— Отойдите от них, — скомандовал Андрей. — А то потечёт сейчас.

Он вынул небольшую бутылочку-спрей, огляделся, примеряясь, куда примерно потечёт пена, попятился и встал на ступени следующей лестницы. Когда все последовали его примеру, быстро нажал на рычажок.

Пена, вспухшая на полметра над мертвяком, мгновенно осела и скукожилась в жидкость, которая тут же хлынула к лестнице вниз.

— Тут ещё один есть, — сказали сверху, — а лестницей выше — сразу двое.

Сначала Зоя не поняла: они же тараканы и обыкновенный мертвяк, везде вдвоём! Заинтересовавшись, поспешила за Андреем, почти не ведомая им из-за этой торопливости посмотреть, что там... Охотники почему-то замешкались, но она не волновалась: догонят.

Не соврали: на четвёртом этаже действительно валялись два таракана со своими жертвами. Зоя пришла в недоумение. Почему с ними не расправились, как с остальными? Показать хотели? Так уже видели...

Но Игорь Степанович, кажется, знал причину, почему тараканов пока ещё не добили. Он снова обернулся к Андрею и попросил:

— Где надо смотреть на этих... ну, насекомых?

— Глаза. Они бегают по глазам.

Свободная рука одного из тараканов шевельнулась. Стоявший рядом боец среагировал немедленно: чавкнул топор, и башка таракана, как по заказу, откатилась к ногам Игоря Степановича. Тот шагнул назад от неё на приличное расстояние, но всё же присел перед ней, вглядываясь. Андрей с сомнением посмотрел на Зою, но она потрясла рукой, вытаскивая ладошку из его длани: "Отпускаю! Иди!", и он успокоился и подошёл к Игорю Степановичу. Остальные, исключая охотников, которые уже не только видели, но и принимали участие в уничтожении "таракашек", тоже пытались рассмотреть неожиданный элемент странных мертвяков.

— Всё, вижу, — наконец сказал Игорь Степанович. — Что вы с ним делаете?

— Сжигаем, — сказал Андрей и подкрепил слова действием, капнув бензином на насекомое и тут же поджигая его, благо пол бетонный.

— А внизу? — вопросительно поднял бровь Игорь Степанович. — Почему внизу оставили?

— Ничего не оставили, — недовольно сказал Фёдор. — Сожгли мы его.

Они принялись подниматься дальше — осталось преодолеть последние две лестницы и выйти на крышу. Окна здесь были громадные, но смотреть в них было неинтересно и бесцельно: выходили на двор корпуса.

Зоя шла, снова крепко схваченная Андреем за руку, и размышляла. Точней вспоминала. Когда-то Андрей впервые высказался о своих опасениях по биопене: он решил, что собранная в центре города пена постепенно растёт, чтобы затем залить собой улицы города и пожрать всех её жителей — от мертвяков до живых. Но сейчас опять загадка. Что собирается делать пена, которая постепенно превратилась в трубы? И будет ли ещё одна форма у неё?

Теперь поднимались так: впереди трое бойцов, которые проверяли последний лифт и лестницы, за ними Игорь Степанович и Андрей с Зоей, остальные закрывали двери в коридор и держали под контролем пройденную территорию.

— Сюда!.. — приглушённый зов одного из троих заставил рвануть со всех ног на пятый этаж.

Зоя чуть не задохнулась от ужаса. Такого она ещё не видела: пена громоздилась над двумя трупами, но это ещё ничего. Видели и похлеще... Но то, что таракан выдрался из-под этой пены и явно пытался вырвать руку из невидимого под пеной мертвяка!.. А по последним лестницам, ведущим на крышу, вниз мчались сразу четверо тараканов! То ли ему на помощь, то ли спасая пену, которая от рывков таракана постепенно падала на пол...

Прогремели выстрелы. На последнем этаже церемониться и пускать в дело топоры не стали. А когда четверо, оборванные и вонючие, как последние бомжи, упали в ту же пену, пристрелили и таракана, который пытался сбежать.

Едва весь отряд переместился наверх, охотники достали свои бутылки, и пена утекла вниз. На крыше обнаружили несколько трупов — не оживлённых, видимо их предназначали для "выращивания" пены.

— Что-то они здесь слишком активно... — пробормотал Игорь Степанович.

— А где трубы? — пока ещё только удивлённо спросила Зоя.

Пока все рассматривали мертвецов, вслух размышляя, стоит ли им на всякий случай головы рубить, а потом принялись за работу, она отошла к краю крыши, благо здесь очень удобно было стоять даже на большом ветру: вдоль крыши нашлись перила, если так можно выразиться. Заграждения из таких тонких решёток, которые иногда используют для низких газонных заборов. Вцепившись в такой забор, ей чуть выше талии, Зоя с недоумением смотрела на соседнее здание — на заводской корпус второй площадки.

Вокруг него, в основном — возле перекрёстка, толпилось невероятное число людей. Силой движения некоторых прямо-таки вдавливало в витрины магазинов первого этажа. И никаких следов пены в виде труб. Но и никакой тревоги. Или последующего преображения пены, если оно и было, мертвяки и не должны бояться?

— Ничего не понимаю, — проговорил такой же ошарашенный Игорь Степанович, держась за те же перила и даже слегка перегнувшись через них в попытке увидеть того монстра, которого обрисовал группе Андрея недавно.

— Может, пена ушла за ту часть здания? — озадаченно спросил Андрей.

За спинами удивлённо переговаривались, тоже строя загадки, бойцы команды.

— Она не может уйти, — покачал головой протиснувшийся к нему сбоку Алексей.

— Почему?

— С другого боку там автопарк второй площадки, — ответил Фёдор. — Одно время я там работал, пока не сократили. — Чтобы переползти стену заводского автопарка пена должна быть... — Он развёл руками.

— Она такая и есть, — раздражённо откликнулся Игорь Степанович. — Получается, мы зря сюда шли? Надо было пройти ещё немного, чтобы добраться до автопарка? Чёрт... Знать бы заранее... Что теперь — спускаться и начинать поход по новой?

Он успел договорить, когда на солнце над стенами второй площадки что-то сверкнуло. Люди замерли, усиленно вглядываясь в нечто, что резко, давя на глаза сверкнуло снова. Двое полицейских сообразили залезть на громадные кирпичные трубы и, с трудом сопротивляясь ветру, встали на них. Простояли, наверное, не больше пяти-шести секунд, после чего спрыгнули и подбежали к Игорю Степановичу.

— Оно там, внутри! Во внутреннем дворике корпуса!

И словно подтверждением тому — снова блеснули на солнце плавные линии гигантских труб. Полностью их разглядеть не удалось — только края.

— Да что оно там делает? — пробормотал Игорь Степанович. — Пляшет, что ли?

— Теперь пену коктейлем Молотова не достать, — проговорила будто про себя Зоя.

— С чего бы это?

— Если она заняла всем своим телом внутренний двор, бутылки не разобьются. Оболочка у пены очень мягкая. — И она растерянно посмотрела на Андрея. — Нет, правда... Что нам делать?!

— Ну, хотя бы бутылки с бензином покидать? — даже не ответил, а спросил себя Андрей, тоже оторопелый.

И посмотрел вниз, всё больше проникаясь той же растерянностью: ветер наверху был точно не такой слабый, как они чувствовали его внизу. А Зоя пытались прикинуть, получится ли... хотя бы добросить! Пока чисто теоретически примеривались, броски бутылок казались идеальным. Но теперь... Ветер снесёт, как минимум! Против такого ветра бутылка как драная бумажка! Нужен утяжелитель. Но какой?! И стоит ли бросать бутылку с бензином открытой?.. Вопросов оказалось столько, что Зоя чувствовала себя совершенно разбитой.

Безнадёга начала вползать не только в её сердце и душу...

А гигантские трубы продолжали неизвестно что вытворять — там, за заводскими зданиями, где мелькали лишь линии труб. Единственное, что пока отметила Зоя из изменений, трубы эти стали уже не желтоватого цвета, а какими-то пятнистыми.

А вдруг там какой-нибудь осьминог?! Громадный-прегромадный? Пена выросла в него и теперь бушует, потому что во внутреннем дворе для него слишком мало места! Но... Если мало, зачем пена туда вползла?!

Теперь, приглядевшись и зная о монстре внутри корпуса, Зоя сумела увидеть, что внешняя часть (для неё выглядела боковой) той стены корпуса, что внизу пестрела магазинами, наполовину, если не больше разбита и выщерблена — если так можно говорить о проломах в здании.

— Сумеешь докинуть? — сжимая кулаки, спросил Андрей. Кажется, он чувствовал себя беспомощным в этой ситуации, но хоть что-то сделать хотелось.

— Бутылка с таким весом не долетит, — покачала головой Зоя. — И смысл? Мне кажется, если запустить бутылку с бензином, он теперь пене ничем не будет грозить. А бутылка с коктейлем... Нет, вес не позволит бутылкам долететь.

— Связка? — предложил Фёдор.

А один из бойцов добавил:

— А в этой связке одна бутылка будет заткнута тряпкой. Перед тем как бросить связку, тряпку поджечь.

— Необязательно, — медленно сказала Зоя, пытаясь уложить в мыслях примерный сценарий того, как должны будут работать связки. — Моих сил и умения не хватит, чтобы бутылку забросить на здание напротив, да ещё двумя этажами выше, но...

— Лучники, арбалетчики... — с тоской проворчал Фёдор, всматриваясь в такое близкое и такое далёкое здание.

— Мужчины сильней, — договорила Зоя. — Давайте хотя бы попробуем? Игорь Степанович! Кто из ваших мужчин может сильно бросить бутылку в качестве спортивного метательного снаряда? Есть такие? Правда, неплохо бы хотя бы нижнюю часть бутылки утяжелить. Вот только чем?

Минут пять потратили на то, чтобы найти материал для утяжелителя. Нашли. На пятом этаже был найден кулер с водой. В воде намочили отодранные от одежды мертвяков тряпки и укутали бутылки, завязав затем обмотку. Теперь будущие снаряды обрели большую устойчивость против ветра. Нашёлся среди полицейских и бывший спортсмен, назвался Константином. Правда, не метатель, к сожалению. Но достаточно тренированный, поскольку старался держать себя в форме.

Константин быстро отошёл назад — среди расступившихся людей — и разгоняясь, помчался к краю крыши, на последних шагах бросив бутылку наверх и вперёд. Расчёт не оправдался. Бутылка врезалась в стену седьмого этажа.

— Ветер? — то ли себя, то ли ещё кого спросила Зоя, нетерпеливо кривясь и вместе со всеми наблюдая, как осколки бутылки вместе с бензином упали в толпу мертвяков.

— Вижу! — заорал кто-то из бойцов Игоря Степановича. — Второе окно от броска! Внизу! На пятом этаже! Видите? Там кто-то ходит? Мертвяк?!

— И что? — устало спросил Игорь Степанович.

— Так он ходит в помещении — ближе к тем окнам, что выходят во двор! — продолжал орать боец, в азарте не замечая, что не все сразу сумели вникнуть в его идею, которая явно ещё только оформлялась, а потому плохо поддавалась словесному объяснению.

Как ни странно, но первым идею понял Алексей.

— Чёрт! — завопил он, тут же вскидывая своё ружьё к плечу и целясь. На него посмотрели, как на полоумного, разве что тот боец немедленно присоединился к нему, что-то воодушевлённо приговаривая. — Да нашим оружием! Если только он к окну встанет!

— Да говорите вы толком! — рассердился Игорь Степанович, страстно желавший понять, что происходит.

— Если он встанет у окна, надо его самого поджечь, а потом сбросить во двор! Горящего! — продолжал орать боец, чуть не трясясь от прихлынувшего адреналина. Он даже вцепился плечо Алексея и тряс его, а тот, настолько проникшийся идеей, даже не ругался из-за этой бешеной тряски, мешавшей ему держать мертвяка на прицеле.

— Всё упирается в это "если он встанет", — язвительно проворчал Игорь Степанович, тем не менее тоже прикипая к наблюдению, как и остальные бойцы.

— Но ведь попробовать можно?! — продолжал бушевать на адреналине боец. — Ведь всего-то надо прострелить окно, вбросить бутылку и поджечь помещение, а горящего сбросить во двор! У ребят ружья солидные! Откат такой будет, что его просто-напросто сбросит! Чем рискуем?!

— Сумасшествие... — прошептала Зоя, с лихорадочной тревогой примериваясь к новой задачке. — А если он пойдёт на звук разбитого стекла? — уже громче спросила она.

И мысленно изо всех сил умоляя всех подряд, чтобы её разубедили, потому что уж больно отличная идея вырисовывалась. Ведь в этом случае она и сама легко добросит в помещение бутылки со смесью! Окна-то вон какие громадные! В пол! С крыши административного корпуса закинуть бутылку в такое разбитое — абсолютно реально! Пока только одно вызывало беспокойство — то самое высказанное соображение, что мертвяк, который сейчас и впрямь застыл у окна, выводящего во двор, тоже громадного и в пол! Ведь надо будет разбить не только уличное окно — но и то тоже!

— А правда, что теряем? — поспешно спросил Андрей и взглянул на Игоря Степановича. — Что? Что делаем? Попробуем прострелить окно? Потом — другое?

— Пробуйте! — выпалил тот, даже не оборачиваясь посмотреть, как остальные тут же защёлкали оружием.

Первые выстрелы — самые лёгкие. Окно разбито было вдребезги.

И крики торжества пришлось глушить, чуть не стискивая рты руками: мертвяк продолжа не спеша бродить вдоль ряда окон, выходящих во внутренний двор.

Вычислив, как быстро он дойдёт до следующего окна, устроили пальбу по намеченному окну, а потом на всякий случай — и по следующему. Зоя ещё подумала: а если стеклянные осколки, упавшие во двор, тоже причинят какой-нибудь вред биопене? То есть той её нынешней форме, которая, пока непонятно мелькала лишь, когда странно пятнистые трубы продолжали взвиваться над седьмым этажом. А ещё Зоя, несмотря на эйфорию, поглядывала на небольшую дверь, через которую они вошли на крышу. Мало ли... А вдруг придётся спасаться от осьминога со всех ног?! Например, в том случае, если он не помрёт, как желают живые, а взбесится и начнёт крушить вокруг себя всё, что под конечности попадёт? А конечности у него — о-ой... Если судить по их мельканию над седьмым этажом. Зоя даже помолилась: "Господи Иисусе Христе, хоть бы та тварь, что прячется в заводском дворе, вырвавшись, не разрушила наш административный корпус, если начнёт бушевать, только раненая! Господи, спаси и помоги!"

Всё. Разбиты оба окна на той стороне здания. Зоя взяла бутылку с бензином, примерилась к ней, нервно облизала губы и швырнула её.

Люди за её спиной притихли. Метательный снаряд влетел в окно и разбился. Поскольку наблюдали, стоя на крыше, за происходящим на пятом этаже, то есть чуть-чуть, но внизу, то заметили, что бутылка разбилась так, что бензин растёкся линией вперёд, чуть дальше перед мертвяком, продолжающим шагать медленно и без остановок. Словно жидкость собиралась преградить ему путь. Зоя выдохнула и оглянулась.

— Теперь со смесью! — скомандовала она. — Две штуки!

Под предельное молчание за спиной она прицелилась.

Мертвяк продолжал подходить к первому разбитому окну, выходящему во двор.

Выстрелы, судя по всему, его не смутили.

За спиной Зоя услышала чей-то горячий шёпот:

— Ну?! Ну?!

И забросила бутылку так, чтобы она разбилась перед ногами мертвяка. И следом же метнула вторую.

Мертвяк бесстрастно шагнул во огненную вспышку и мгновенно облился пламенем. Вторая бутылка взорвалась за ним.

— Стреляйте! — отчаянно закричала Зоя, быстро принимая третью бутылку — и швыряя её с расчётом, чтобы взрыв подтолкнул мертвяка к окнам. — Иначе он просто свалится! Стреляйте же!

Охотники, уже присевшие у решетчатых перил, почти одновременно грохнули из ружей — в унисон вместе с загремевшим оружием бойцов Игоря Степановича.

Увидели не сразу, потому что полыхало мощно! Но увидели, что плотный сгусток огня резко пропал из поля зрения. И замерли, с надеждой глядя на горящий цех.

Зоя чуть не со слезами крикнула:

— Спортсмен! Где ты?! Быстро забросил пару бутылок через окна! Сумеешь?!

— Не знаю! — заорал тот, но подхватил пару бутылок.

Закинуть не успел.

Люди внезапно отшатнулись от перил, от края крыши, и попятились, когда трубная, мутно-пятнистая конечность биопены будто выбросилась из внутреннего двора кверху, а потом рухнула на здание, но не умирая, а в конвульсиях!

Забывшая обо всём, Зоя продолжала пятиться, глядя, как полыхающая огнём конечность пробивает с крыши здание, постепенно, с каждым чудовищным ударом разрушая этаж за этажом, а к ней присоединяется другая, третья. Она бы так и пятилась заворожённая этим ужасающим разрушением, но её схватили железные руки, а голос Андрея рявкнул ей в ухо:

— Быстро! — И уже секундой позже закричал, обращаясь ко всем: — Быстро в здание! Быстро! Быстро!

Первая взбесившаяся конечность даже через переулок сумела ударить по административному зданию приборного завода — и лишь содрогание под ногами живых послужило сигналом немедленно мчаться с крыши к лестнице, благо та находилась с другого конца здания.

Глава двадцать третья

Они думали: самое страшное на свете — это мертвяки, бредущие по дорогам. Оказалось — есть вещи пострашней. От мертвяков можно убежать, можно пристрелить их, а можно замереть столбом перед ними — и тогда они "ослепнут". Но когда рушится здание, а ты находишься на его крыше...

Зоя не помнила, когда и как очутилась перед Андреем, но вскоре только и могла перебирать ногами, чтобы не споткнуться: Андрей пихал её в спину, поторапливая. И, кроме него, уже без слов от неё требовали спешить грохот бегущих по крыше людей, грохот ударов по зданию беснующейся "пенной" конечности (судя по сдвоенным ударам, к ней присоединилась вторая?), беспорядочный стеклянный звон бьющихся окон и треск умирающего здания...

Они пробежали тот коридор, что вёл от лестницы к крыше, и принялись лихорадочно спускаться. Здесь, в противоположной стороне от переулка, чудовищные удары громадных конечностей (если это, конечно, были конечности) пока вызывали только падение побелки с потолка и резкие взрывы-струйки строительной пыли отовсюду: из стен, из-под ног... Будто безумец пытался разложить здание на составляющие, лупя по нему кулаком.

Андрей постоянно был за спиной. Пару раз на лестнице Зоя ахала, когда нога пролетала мимо ступени, и тогда он хватал её за ворот куртки, помогая оставаться на ногах. "Сбежать бы подальше отсюда! — суматошно думала она, добегая до вестибюля. — Ведь, в сущности, легко: выскочили из корпуса — и бегом между гаражами!.. Но ведь хочется узнать, что же там, на улице такое..."

Чувствовала, знала, что в дымном от пыли вестибюле не остановятся. Животными инстинктами чуяла, что группа Игоря Степановича просто неостановимой толпой выльется из корпуса, а там уж по ситуации: или придётся-таки следить за происходящим, или Игорь Степанович пожалеет людей и велит им бежать в гаражный городок, а там — подальше от автовокзала, подальше от опасности. "Да что это со мной? — поразилась она, когда мысли снова свернули именно на побег подальше от корпуса. — С чего я такая... упадочная? Вроде и не сильно устала..."

Случилось и не то, и не другое.

Догнавший Андрея и Зою Игорь Степанович вдруг оглянулся, замер на мгновения — и резко рявкнул:

— Дверь закрыть! Быстро! — А секунду помешкав, добавил маловразумительное — на первый взгляд: — Зов! Держите их!

Осторожно оглядевшись, Зоя оцепенела: человек шесть, будто солдаты почётного караула, двигались в сторону выхода — неестественно выпрямившись, высоко задрав подбородки, будто прислушиваясь к чему-то, что слышно только им.

С чернейшим матом на устах к входной двери кинулась чуть ли не половина группы. Здание содрогалось, грохот от ударов болезненно бил по ушам, а у порога началась свалка: несколько сильных мужчин пытались прорваться на улицу, не обращая внимание на недавних сотоварищей, которые, от безнадёги справиться с ними, просто валили их на пол и таким образом пытались удержать их на месте.

Не сразу, но оцепенение спало. Одновременно с растерянностью Андрея. Они переглянулись и бросились вперёд с вынутыми зажигалками, выщёлкивая пламя.

— Они должны смотреть на огонь!

— Покажите им огонь!

Следом с зажигалками же бросились охотники.

Поначалу обозлённые: "Ещё вы тут лезете!", полицейские всё-таки вникли в суть воплей "посторонних", а скорая демонстрация, как действует вид огня на человека, загипнотизированного всё ещё активной пеной, взбодрила бойцов: зажигалки с пламенем сунули под нос каждому из позванных — и те пришли в себя.

Зоя лезть в беспорядочно двигавшуюся толпу не стала: отдала свою зажигалку первому, кто протянул к ней руку, — в карманах-то не единственная... Отойдя на безопасное расстояние от мужчин, которые всё ещё не выпускали своих, не веря, что они и в самом деле пришли в себя, она внезапно напряглась: на очищенном от рвущихся к выходу небольшом возвышении краем глаза она выхватила фигуру сутулого человека, который крепко держал за руки мальчика и девочку. Дети стояли, опустив головы, лицом к двери, какие-то безвольные. Оглянулся мужчина. Шарик мёртвого глаза теперь был смятым, но всё ещё болтался на ниточке; кожа на лице облезла, обнажая череп; и глупо, и страшно чернела дыра вместо носа... Мужчина грубо дёрнул детей за руки, и они поплелись за ним...

Перед глазами плеснуло ярким огнём. Зоя, ошеломлённая, взглянула на него. Затем подняла глаза на того, кто встал перед ней, держа перед глазами зажигалку. Снова посмотрела на живой огонь. Переводить взгляд на входную дверь не стала. Наваждение закончилось.

— Пришла в себя? — жёстко спросил Андрей.

— Да. Что дальше?

— Выходим на улицу. Прячемся. Смотрим, что дальше.

Очухавшихся мужчин сочувственно похлопали по спинам и плечам и снабдили зажигалками. Спустя минуту вся группа высыпала наконец на улицу. Счастье, что прикорпусный сквер огорожен решётками, часть которых сейчас была смята. Сумели найти местечко за углом здания и проверить, что произошло на улице за время вынужденно прерванного наблюдения.

Дорога под ногами уже не содрогалась. В каком-то смысле даже обеспокоенные этим обстоятельством, бойцы пристально рассматривали странный городской пейзаж, представший их глазам, и Зоя несколько туманно подумала: "Как хорошо, что пара бутылок со мной..."

То, что творилось на улице, сначала плохо поддавалось... анализу. Во-первых, отсюда, от переулка, не видно, что происходит перед корпусом второй площадки. Во-вторых, переулок между двумя корпусами, до сих пор плотно забитый мертвяками, выглядел так: на дороге лежали раздавленные тела, хоть кое-где и бродили, но уже не по кругу, а как-то потерянно мертвяки; кроме них разлетелись в стороны тела тех мертвяков, которым не повезло оказаться под конвульсивными ударами трубной конечности. Некоторые из них пытались встать, некоторые ползли к лежащим рядом и устраивались над их головами, видимо расколотыми после падения....

Одна из труб биопены пробила здание корпуса второй площадки до второго этажа и сейчас лежала на дороге, вывалившись из внутреннего двора. И не просто лежала, но продолжала... "жить"? Те самые тёмные пятна, которые Зоя до сих пор считала в очередной раз изменённой формой "биопены", как, например, отвердевшую нижнюю часть пены, то подплывали ближе к оболочке, и тогда её поверхность вздувалась, то снова отходили, и тогда край выравнивался...

Может, интуиция сработала, может — ещё что, но Зоя бережней прижимала к себе бутылку со смесью, чем вспоминала об огнестрельном оружии. Да ещё время от времени оглядывалась на бойцов, припоминая, кто из них несёт коробки с бутылками.

Труба-конечность лежала на проломе здания так, что разглядеть, что делается во внутреннем дворе второй площадки, невозможно. Изредка взвивались языки пламени, и к вони гниющих тел выворачивающе примешивался смрад сожжённой плоти.

И большое (какое-то дикое — по мнению Зои) любопытство вызывала уже сама расслабленно лежавшая на дороге конечность. Кажется, она потеряла связь с тем, что заставляло её конвульсивно биться во все стороны. У Зои вообще оставалось странное впечатление, что эта конечность не просто оторвалась, но и сдохла.

Но то, что оставалось внутри неё, оказалось слишком живым. Быстро (боясь пропустить событие) осмотревшись в поисках Андрея и убедившись, что он рядом, Зоя снова уставилась на дорогу, восстанавливая в памяти "побочный" эпизод: один из бойцов щёлкнул отданной ему зажигалкой, а перед тем смотрел пару секунд на трепыхавшееся пламя. Снова зов, которого она больше не слышит? И только по этому краткому эпизоду можно сообразить, что биопена продолжает звать живых... Неужели, сожрав послушно прибежавших к ней живых, она сумеет сбросить с себя огонь? И... неужели сейчас кто-то из живых пробивается через плотные толпы мертвяков, спеша неосознанно принести себя в жертву чудовищу?..

Зоя вздрогнула. Тёмное пятно в мутно-жёлтой массе резко придвинулось к оболочке и упёрлось в него — чем-то неожиданно твёрдым, вроде как наподобие дубинки. Только дубинки размером с капот машины! И опять тишина и покой. Будто оболочку попробовали на вкус — не удалось прокусить, и нечто внутри конечности снова притаилось, собираясь с силами... Для чего?..

Часть конечности, опавшей на проломе здания, внезапно резко осела, будто именно в этом её месте отхлынула та самая жидкость мутно-жёлтого цвета, на месте оседания осталась лишь бледно-серая оболочка, сморщенная от натяжения. И... что дальше?

Словно ответом на тревожный вопрос — над внутренним двором заводского корпуса проснулся вулкан. Изнутри загрохотало, и в воздух полетели кирпичи, обломки, осколки, переломанные деревянные и бетонные куски, гулко сталкивались со всем этим уже мусором металлические изуродованные фрагменты то ли станков, то ли самого здания. Заворожённо следя за вулканирующим действом, группа живых ахнула, когда весь этот вулканический фонтан внезапно исчез в поднявшемся чёрном облаке дыма. Клубами взвившийся, дым буквально выстрелил в небо — наверняка сработали по полной бутылки с бензином и зажигательной смесью. Такое впечатление, что двор корпуса превратился в квадратную чашу, куда, вместо благовоний для приятного аромата, сунули нечто, больше похожее для топлива к маскирующей завесе. И часть этой завесы постепенно вываливалась из чаши, так же постепенно, но неуклонно расползаясь во все стороны. В том числе и к переулку, естественно. Судя по густоте, от этого чёрного дыма вряд ли спасёт обычная медицинская маска. И задохнуться в нём — раз плюнуть.

Наверное, Игорь Степанович так и подумал, потому что встревоженно обернулся к своим — видимо, что-то скомандовать.

Однако новое оханье группы заставило его обратить внимание на корпус — точней, уже на дорогу в переулке, где вновь, толпясь, появлялись мертвяки и пока ещё спокойно валялась та самая конечность...

Уже не спокойно.

Внутри, в густой мутно-жёлтой среде, то самое затаившееся было нечто снова попробовало "вылупиться" из конечности, натужно натягивая оболочку. Нечто тыкалось в основном сверху, а не по бокам, и Зоя начала подозревать, что нижняя часть конечности не пробиваема, потому как затвердела, начиная со второй стадии своего развития.

Тыканье завораживало, несмотря на угрозу приближавшегося дыма, наверняка ядовитого, если вспомнить парочку сожжённых "кустов" биопены; завораживало, несмотря на ощутимую опасность, витающую в воздухе.

Зоя вдруг поймала себя на глупейшем сочувствии существу, которое пыталось вырваться из мутной массы внутри "трубы". Впрочем, от сочувствия её быстро отвлекло действие бойцов Игоря Степановича, которым тот уже что-то скомандовал: перед каждым из них, присевших на корточки, стояли бутылки со смесью, переданные по цепочке. Последовало напоминание, что оружия в виде топлива больше нет, что ребята не должны тратить его попусту.

Андрей мельком глянул на Зою и снова уставился на конечность. Она успела кивнуть, чтобы он увидел, и тоже вперилась в дорогу, ожидая, чем всё закончится. Та, вторая конечность, что билась в административный корпус, уже сдохла. В прямом смысле. Зоя во всех деталях рассмотреть не могла, но вторая не проявляла ни малейшего признака жизни, ко всему прочему постепенно опадая, будто наполненный водой резиновый пузырь с резаной дырой на боку. А опадая, конечность повисала на непонятной формы предметах, которые прятала в себе до поры до времени. Причём прятала в приличном таком количестве: сморщиваясь, оболочка слегка натягивалась на этих нечто, как на порушенных столбах забора.

Чёрный дым стремился к небу, правда совершенно очевидно из-за своей тяжести, всё же опускаясь на землю. Игорь Степанович вглядывался в него и явно терялся: велеть ли бежать, или же дождаться момента, когда тупиковая ситуация разрешится — и будет ясно, что именно делать дальше...

Началось именно тогда, когда ждали — то есть внезапно же.

Тупой конец нечто всё же пробил оболочку биопены.

И замер, а оболочка, словно обволакивая его, постепенно спускалась, являя глазам... Всё то же нечто. Обляпанное, будто соплями, материнской массой, это нечто походило на ствол дерева размером в две легковушки, хорошенько обтёсанное до... Зоя озадаченно заморгала глазами: на что похоже-то? Для неё — на толкушку, которой картофельное пюре делать! Толстое, чуть кривоватое основание и ручка — такая же толстая, разве что чуть-чуть тоньше в сравнении... И... что? Что дальше произойдёт?

А "толкушка" медленно, с трудом и покачиваясь, встала на своё толстое основание. Зоя услышала рядом шёпот — кажется, кого-то из охотников:

— Что за х...вина?..

То, что сначала показалось — "толкушка" встала вертикально, именно покачиваясь, оказалось несколько иным. Она продолжала — и не качаться, а раскачиваться, словно детская игрушка — или странный маятник... Дружный "ох!" вырвался у всех, когда "толкушка" резко выпустила часть "ручки" — и она оказалась настоящей конечностью, похожей на конечность... наверное, саранчи: видны были даже мелкие... лапки или когти на конце? Мелкие, конечно — опять-таки в сравнении.

"Толкушка" покачалась ещё немного, будто помахивая конечностью или разнеженно охлаждая её, суша ли... Неожиданно конечность распалась на две части, а потом стремительно повернулась какой-то горизонтальной вилкой, упала на ближайшую толпу мертвяков... Дыхание перехватило у всех, кто-то попытался выругаться, но не сумел договорить от ошеломления: "вилка" о двух зубцах щёлкнула — и перерубленные ею мертвяки упали, "вилка" конечности же (сама "толкушка", теперь больше похожая на циркуль или на раскладной нож со множеством лезвий, замерла на месте) быстро подхватила разрубленные тела — и они быстрыми толчками начали исчезать в месте соединения зубцов. Она их... жрёт?!

— Группа, внимание, — тихо сказал Игорь Степанович. — Быстро в шеренгу на расстоянии вытянутой руки друг от друга — и забрасываем эту тварь бутылками. Пошли!

И полицейские с примкнувшими к ним добровольцами бросились к неизвестной и непредсказуемой, но точно опасной твари, к которой за её спиной подкрадывался чёрный дым, валивший от заводского корпуса.

Кажется, именно эта ситуация, что она в этой время была занята пожиранием мертвяков, и помогла живым подбежать на близкое расстояние к твари. И в то же время это близкое расстояние чуть не стало смертельным для добежавших ближе к ней всех. Даже Зоя думала, что жрущая тварь уязвима. Но неизвестное существо неожиданно выбросило ещё одну конечность — с противоположной стороны, да ещё резко раскрыв её "вилкой". И тут же, буквально секундой позже — вбросило в сторону живых третью!

Зоя — одна бутылка в кармане, другая в левой руке, револьвер — в правой, бежала, не видя ничего, кроме твари-людоеда. Может, потому с движением твари, которая продолжала раскладываться, будто... будто жуткий паук, почти одновременно вскинула руку с оружием. Конечность она не пробила, но выстрелом её откинуло в сторону. Бежавшие на неё, бойцы немедленно шарахнулись подальше. И уже с безопасного расстояния принялись закидывать тварь бутылками со смесью — в первую очередь. Бутылки взрывались у основания "паучихи", обливая её огнём...

Тварь корячилась, бешено разрезая воздух кошмарными конечностями, "убивая" мертвяков десятками, но с прилипшим к ней огнём сделать ничего не могла. Зоя всё испуганно ждала, что она рванёт куда-нибудь подальше от живых, сжигающих её, а то и на них самих, но тварь корчилась в пламени — и ничего не могла противопоставить вооружённым людям...

— Бежим! — завопил кто-то за спиной, и вся группа, к изумлению Зои рванула опять к административному корпусу приборного завода.

И, только когда она поспешила за остальными, опять-таки влекомая сильной рукой Андрея, сумела оглянуться и тут же припустила со всех ног: горящая тварь взрывалась так, как будто внутри неё тоже был заряд взрывчатки — во множестве!.. И мелкие брызги какого-то скрипучего и слишком остро-белого огня шарахались во все стороны, поджигая мертвяков, которые оказались слишком неосторожны...

Едва тварь догорела, начались стремительные события, мелкие, но значимые.

Сначала они расслышали крик:

— Помогите! Помоги-ите!

Двое живых, мужчины и женщина, оказались в окружении мертвяков — видимо, эти живые пришли на зов биопены, но их сожрать не успели, и, очнувшись, они увидели вокруг себя самый жуткий из всех кошмаров.

Бойцы бросились на помощь и без рявканья Игоря Степановича. Тут же был использован метод прострелянного коридора. К сожалению, кричать бедолагам, чтобы они замерли, не получилось: они сами кричали от ужаса — так что не слышали любого другого крика со стороны. Пока бежали к ним, погибла женщина. Мужчине повезло: он так оторопел, глядя, как мертвяки втащили её в толпу, где и растерзали, что он пропал из поля зрения мертвяков. И бойцы без промедления вытащили его из самой гущи.

Чёрный дым расползался по улице, и воевать с мертвяками становилось опасно, потому как они скрывались в невольной завесе.

Пятясь от толпы мертвяков к ограде вокруг административного корпуса, они все окаменели на месте, услышав совершенно невероятный звук на улице.

Звук мотора, который всё никак не мог завестись!

— Не может быть! — обалдело сказал Фёдор, хлопая глазами.

— Помогите! — донёсся ещё один плачущий вопль — оттуда же, откуда раздавался звук мотора.

Спасённого мужчину оставили стоять в окружении охотников, а остальные из группы бросились на зов о помощи. Зоя переглянулась с Андреем.

— Машины заводятся?! — спросила она недоверчиво.

— Домой поедем! — радовался Алексей. — Не своими ножками! Быстро домчимся!

— Как же, — проворчал пессимистически Фёдор. — В первой же пробке застрянем!

— И чё? — не унимался Алексей. — Другую возьмём! На перекладных доедем! Ой, бл... Вот это я понимаю — доехать на перекладных, бл...! Прости, Зоя!.. На радостях-то всё говорю!

— Думаете, Игорь Степанович, нас отпустит? — засомневалась Зоя в другом. — Вы посмотрите-ка. Мертвяки-то на месте уже не кружат, а начинают расходиться.

— Ох, ёлы-палы... — вмиг посерьёзнел Адексей и тут же твёрдо сказал: — У Игоря этого Степановича войско на мертвяков и без нас хорошее, а вот наших предупредить надо, что теперь эти людоеды гулять начали!

— Согласен, — сказал Андрей, тревожно всматриваясь в расходящуюся толпу мертвяков. — Единственное, что не изменилось — игрушка наша "Замри!". Видите — наши возвращаются? Каждые два-три шага — и замирают.

— Это они боезапас экономят, — заметил Алексей, приглядываясь. — Слышь, Андрей, у тебя язык хорошо подвешен — попроси Игоря Степановича, чтоб нас отпустил!

— Да он и сам нас отпустит, — вздохнула Зоя. — Привык командовать, а мы кто тут? Думаю, как только скажем — сразу отпустит.

Слова Зои оправдались.

— Думаю, ваши там связались с армейскими, — проговорил Игорь Степанович. — И очень надеюсь, что армия теперь предупреждена, что нужно изолировать город, чтобы мертвяки не ушли дальше нашего города. Поезжайте, будьте осторожны в дороге, чтобы вас... ну сами понимает, мертвяки не обступили. А этих граждан (он кивнул на женщину из машины и перепуганного мужчину) мы сами проводим по домам. А пока отведём к себе, пусть очухаются.

... Подходящую машину-фургончик с полным запасом бензина нашли быстро. Ехать решили вкруговую, помня о заторах на центральных трассах. Но сначала заехали к тому дому, где оставили Кирилла и Мишаню, чтобы забрать их с собой.

Охотники сидели на задних сиденьях, вполголоса обсуждая невиданную-неслыханную до сих пор охоту. Зоя сидела рядом с Андреем. Злая. На себя. Игорь Степанович сказал же, что партии беженцев были отправлены на окраины города, чтобы вывести их из опасных районов города. Почему?! Почему она не спросила, были ли среди беженцев двое детишек?! Мальчик постарше и девочка! Почему?!

— Почему ты... — Андрей затруднился с определением и пожал плечами. — Мне кажется, ты очень... недовольна чем-то.

Зоя чуть не наорала на него, но выступившие слёзы не позволили сказать ни слова. Когда она совладала с собой, сухо сказала:

— Как ты думаешь, когда можно будет заняться... — она сглотнула. — Поиском детей.

Оказалось, Андрей думал примерно то же что и она.

— В первую очередь надо дождаться, когда найдутся те высланные партии беженцев, и посмотреть среди них твоих детишек. А ещё неплохо бы везде расклеить объявления о том, что ты ищешь детей. Как только начнут действовать все муниципальные заведения, думаю, они тоже займутся не только пересчётом населения, но и поиском пропавших. А мы... Думаю, как только количество мертвяков уменьшится, сразу выедем в город и в первую очередь проверим ту же квартиру — твоей свекрови. А вдруг они вернулись, когда поняли, что к твоему дому пока не пробиться?

— Это надолго... — задумчиво сказала Зоя.

Андрей не стал переспрашивать, о чём она.

— Не думаю, что надолго, — уверенно сказал он. — Ведь теперь уничтожать мертвяков будут не только полицейские, но и армия. Зачистка, по-моему, будет быстрой. Так что — не завтра, так послезавтра мы с тобой выйдем в центр города искать твоих детей.

— А помнишь, ты думал, что биопена вырастет и разольётся по всему городу?

— Помню. Мне казалось, что она именно для этого и растёт. Но никак не ожидал, что внутри неё зреет такая... тварь, — признался он.

— Я стрелял, — чуть громче сказал Фёдор. — В неё стрелял. Охотничье ружьё её не берёт. Разве что бьёт сильно. Но Зоя — молодец. Как она выстрелила тогда, когда на парней лапища та полетела! Отвела, как говорится, беду от ребят.

— Опаньки... — тихо поразился Андрей. — Народ, а вы... кто-нибудь из вас мобильный взял? Я-то не сообразил — в квартире оставил.

Полюбовавшись на открытые рты охотников, Зоя вздохнула:

— Хм... знать бы наизусть нужные номера, можно было бы прозвониться по любому мобильнику, который по дороге бы нашли. Слушайте... А ведь правда! Если машины начали ехать, значит — мобильные должны работать!

И вдруг прикусила губу: а если... Почему она не посмотрела в квартире свекрови, взял ли Илюшка мобильный телефон с собой?!

Нет, если даже и взял, дозвониться не сумеет... Она прочувствовала, как от отчаяния и безнадёги опустились её плечи. Потому что там, на тумбочке возле кровати, валялся зарядник. Если Илюшкин мобильный с собой, он не сумеет дозвониться из-за банального — из-за разряженного телефона... Она снова собралась с мыслями, собралась с эмоциями и не стала портить праздник, в котором ликовали охотники. Только Андрей оставался серьёзным.

— Не бери в голову, — велел он, не оборачиваясь. — Разыщем.

Жёсткие нотки в его голосе заставили плаксиво расплывающиеся губы хотя бы успокоиться. А он добавил:

— Сосредоточься лучше на дороге. Кажется, мы подъезжаем к пробке.

Пробка была. И очень опасная, потому как вокруг бродили мертвяки. Где могли — мертвяков уничтожали, стараясь обойтись без пальбы.

Пока нашли новую машину — там, за пределами пробки, устали. Так что, завалившись в эту машину (предварительно проверив, можно ли в ней сидеть — то есть, нет ли крови), первым делом обследовали свои рюкзаки, что там из съестного. Зоя сказала, что от нервов — после созерцания той твари и боя с ней — есть не может. Ей посочувствовали, но сами от раннего ужина отказываться не стали.

И застыли, когда в соседней машине внезапно раздался знакомый звук — звонок мобильного телефона. Вроде, радоваться бы надо, что подтвердилось предположение, что теперь в норме все привычные предметы, но и мужчины, и Зоя притихли, глядя на эту машину и слушая тоскливый зов, на который никто никогда не откликнется... А потом Андрей, не спрашивая и не предупреждая, быстро вывел машину из ряда и погнал вперёд.

Обновление

Глава двадцать четвёртая

Ближе к перекрёстку, пена которого впервые, как показалось всем, вызвала людей из их дома, они поняли: им сказочно повезло, что Игорь Степанович (звания его так и не узнали) вовремя отпустил их домой. Нет, они, конечно, предполагали, что на запруженных вставшими намертво машинами, передвигаться придётся чуть не постоянно пешком, но даже представить не могли, как быстро активизируются мертвяки, начав своё непонятное странствие из центра города. Будто их, плотно толпившихся ранее возле автовокзала, кто-то отпустил — чуть ли не на волю.

Если раньше обходной дорогой более или менее можно было пройти, настороже шагая по обочине или по пешеходным дорожкам, то сейчас все шестеро напряжённо смотрели во все стороны, готовые либо замереть в любое мгновение, либо обрушить топор на полугнилую голову мертвяка, подошедшего слишком близко. Огнестрельное предпочитали не использовать. Правда, разок от неожиданности (мертвяк выскочил из машины) выстрелил Кирилл, получивший от Алексея его второе ружьё. И на грохот немедленно задвигались мертвяки, как показалось, со всей округи.

Зоя почему-то надеялась, что тараканов не осталось. Отнюдь: эти бегали, мгновенно примечая движение, отличное от муторной шагистики мертвяков. Единственно, когда укокошили одного — того самого, что подставился под выстрел Фёдора, Андрей немедленно обследовал глаза таракана. Пустые. Насекомых, бегавших по глазам тараканов, не нашли. Что ж... Один — это ещё не все, чтобы доказать, что тараканов, растивших пену, не осталось вовсе... Потом получилось упокоить ещё двух. Та же картина. Тараканы превратились в обычных мертвяков, отличавшихся разве что способностью к бегу?.. Вопрос тот ещё.

Пока шли, время от времени заглядывали в машины. Всё-таки город будет не сразу освобождён от этой нежити — полагали. А жить-то надо.

А ещё проверяли, нет ли где пены. В одном месте нашли. Опять-таки в машине. Привычно глазу — два трупа, рука одного в животе другого. И — лишь сухие, сморщенные, шершавые листы биопены, которые, едва Андрей открыл дверь машины, мгновенно принялись разлетаться по дороге, играючи несомые ветром.

Переглянулись. И договорились: на перекрёстке, где сожгли первую гигантскую пену, обязательно обшарить по небольшому участку всех четырёх дорог, чтобы найти ещё пару "осиных гнёзд" и убедиться, что пена больше не появится.

Оставалось дойти до этого перекрёстка, потом мимо остановки — рывок вниз и после небольшого поворота рядом с оградой нового дома выглянет дом родной... Чем больше и дальше шли, тем отчётливей Зоя убеждалась: снова именно Андрей ведёт группу. Именно он всех объединяет. Причём частенько останавливал всех одним только махом руки, взглядом оценивал местность и ситуацию, после чего снова махал своим, и группа шла дальше. Больше всего Зою поражало, что мужчины нисколько не возражают против командования чужака.

В отличие от солидных охотников достаточно шебутные, Кирилл и Мишаня не стали заморачиваться долгими реверансами, а выждав подходящий момент, как-то умудрились встать с обеих сторон от Зои, не забывая при этом сторожко оглядываться.

— Зоя, Зой... — негромко позвал Мишаня. — Ты, это... Твой-то кто? Ну, работает... э-э... работал кем? Вроде и не командует, а командир же, а? Кто он у тебя?

На сердце от этого "у тебя" потеплело. Она ещё усмехнулась: "А если не у меня? Всё пока туманно и неизвестно..."

— Не знаю.

— Это как это не знаешь?

Удивление Кирилла было искренним.

— Я его встретила в первый день... Сами знаете — какой первый... Ну, с тех пор он не говорил — я и не спрашивала. Не до того было.

— Ну так сейчас спроси, — наивно высказался Мишаня. — Чё те — трудно, что ль?

А Кирилл убеждённо в своей правоте добавил:

— Интересно же!

Ответить про "нахальные рожи" не успела.

Андрей оглянулся в очередной раз. Поднял брови на Зою с её сопровождением, с которым она увлечённо (кажется, так выглядело со стороны) шепталась. Какое-то ледяное недоумение проступило на его лице. Но промолчал и вернулся к взятой на себя и принятой всеми обязанности ведущего и главного наблюдателя. "Аристократ, блин..." — вспомнилось первое впечатление о нём во время первой встречи.

— Ишь... — с насмешливым уважением прокомментировал его взгляд Мишаня. — Зыркнул как... Это он из-за тебя — на нас-то...

— Да ну вас... — сердито прошипела Зоя, безуспешно пытаясь спрятать улыбку.

— Мы сзади пойдём, — тоже улыбаясь, предупредил Кирилл. — Ты не забудь — спросить-то у него. И нам потом скажешь, ага? А мы — мы никому! Мишаня, точно, да?

— Точно-точно. Молчок!

"У-у... Хуже баб на скамейках у дома!" — невольно хмыкнула Зоя. Оглядевшись, поняла, что вокруг, кажется, некоторое время будет тихо и безопасно. И догнала Андрея. Когда пошла, отставая от него на шаг, он в очередной раз осмотрелся, так что сразу заметил её. Приутишив собственный шаг, позволил ей идти рядом.

— Андрей, а ты кто? По работе?

Прежде чем ответить на неожиданный вопрос, Андрей немного помедлил, обводя окрестности насторожённым взглядом.

— Работаю в сфере туризма.

"Удобный ответ! — рассердилась Зоя. — Сфера туризма — это ведь чего там только нет! И турфирмы — агентом, что ли? И гидом — чего-то не представляю его гидом. И много ещё чего. Как бы его раскрутить на точный ответ? — И спохватилась: — А сама-то!"

И сказала:

— Я работала в оркестре музыкального театра. Скрипка — основной состав. Сидела в самом неудобном месте, потому что передо мной сидел скрипач Володя. Он очень толстый и вообще большой. Дирижёра не разглядишь порой.

— А почему не просила дирижёра пересадить тебя или этого Володю? — с внезапным любопытством спросил Андрей.

— Размещение в оркестре зависит не от просьб или желаний, — усмехнулась Зоя.

И замолчала, глядя вперёд. И, наконец, услышала:

— Я работаю в сфере экстремального туризма. Водил группы по лесам, в которых приходилось пробираться через завалы бурелома. Или проходить тропами в местах, известных камнепадами. Бывали места и посложней.

— Сложней нашего города? — задумчиво спросила Зоя.

Он молчал некоторое время, а потом пожал плечами.

— Летит на тебя таракан — или падает каменный обломок... Кто скажет — что опасней? А почему ты заговорила об этом?

— Андрей... — Ей стало страшно спрашивать о том, что таилось тревогой глубоко внутри. — Андрей, как ты думаешь, мы... выживем? Мы сумеем дожить так, как доживают обычные люди? Нас не... — Она задохнулась, не желая произносить убийственные слова. — Ведь могут посчитать наш город...

Её недоговорённость он понял с полуслова.

— Сколько в вашем городе заводов? Я насчитал по твоим словам и словам соседей что-то около трёх?

— Больше, — покачала головой Зоя, стараясь быстро мысленно "пройтись" по городу и вспомнить хотя бы названия остановок. — В начале войны к нам в город перевезли несколько, как это называется, стратегически нужных для отпора фашистам заводов. Наверное, их где-то около двенадцати?.. Нет, точно не скажу. После перестройки некоторые из них начали простаивать. А потом... скажем так — возродились. По-моему, все — возродились. А как связаны заводы с этим... с этой катастрофой?

— Я собирался уйти из туризма и поступить на один из ваших заводов, где работает мой брат, — объяснил Андрей. — Завод этот полувоенного образца. Я закончил военно-инженерный институт в Питере, и моя специальность как раз бы нужна была на вашем заводе. Причём вот тебе интересная информация — брат рассказал: когда начали возрождать этот завод, выяснилось, что в некоторых цехах не осталось специалистов — в перестройку были сокращены, а потом, поскольку учеников не было, не осталось и тех, кто умел работать на них. Вызвали даже одну пенсионерку — для обучения новичков. Вот тебе и причина, по которой твой город останется целым и невредимым. Говоря сухим, канцелярским языком, продукция ваших заводов востребована по всей стране. Если уничтожить людей, работавших здесь, некому будет восполнять её. А значит, остановятся и другие производства по всей стране. Я... успокоил тебя?

— Успокоил.

"Немного, — мысленно добавила она. — Если что власти и сделают, мы ведь... осознать не сумеем? Так что... Дети мои...Хоть бы до того мгновения увидеться..." Горячие слёзы припекли глаза, но в следующий миг пришлось резко забыть о постороннем... Она ещё успела с горечью заметить насчёт этого "постороннего"...

Тревогу подняли охотники. Андрей-то с Зоей это место прошли, когда там было спокойно, а вот Фёдор быстро передал по цепочке, что ситуация быстро изменилась. Замирая на каждом шагу, Андрей с Зоей вернулись к своим.

— Что там? — присел Андрей рядом с Фёдором — в промежутке между машинами. Остальные пригнулись за машиной, причём, шёпотом посовещавшись, Кирилл сел на корточки, глядя в противоположную сторону. Мишаня пообещал сменить его через пять минут. Зоя поддержала, сказав: если выяснение происходящего затянется, она тоже поучаствует в смене сторожей.

— Да таракан тут... — с каким-то раздражением и даже злостью ответил Фёдор.

— Где? Покажи.

Следуя указаниям Фёдора, дополняемым Алексеем, и Зоя разглядела странную толпу мертвяков в небольшом тупичке среди машин. Привычная картина людоедов, поймавших живого: мертвяки крутились на одном месте: кто ползал по асфальту (еле заметно между ногами остальных), кто двигался ближе к внезапно найденному блюду.

— Не понимаю, — признался Андрей, не спуская взгляда с мертвяков. — Что с тараканом? И что там делает целая толпа?

— Он побежал к нам, — объяснил Фёдор, уже пристроивший ружьё, чтобы стрелять, если придётся. — А потом вдруг зашатался и шлёпнулся. А эти сразу пошли к нему — похавать, естественно. Ну и... Хавают вот. Его. Таракана то есть.

— А точно таракан был?

— Точно, — кивнул Алексей. — Как Фёдор сказал — я сразу туда глянул. Бежал, бежал, а потом — грохнулся вдруг и лежит.

Солнце постепенно погружалось в ближайший лесопарк, так что светило в спины. А впереди происходящее освещало весьма чётко: всё больше мертвяков вставали на колени, лезли друг на друга и пытались примкнуть к пиршеству на себе подобном.

Ошеломлённые странным зрелищем, живые наблюдали и не понимали.

— Ну, хотя бы запомним, — пробормотал Андрей и приподнялся. — Идём. Хотелось бы к вечеру добраться до своих.

Но, пока шли, стали свидетелем ещё одного тараканьего "смертоубийства". Причём на этот раз видели все, как таракан мчался именно к ним — и внезапно рухнул, как подкошенный. Зоя только успела схватить взглядом, что в мгновение, когда он подпрыгнул перед падением, вокруг него воздух словно расплавился, словно откуда-то снизу на секунды взошло пламя. Это было хорошо заметно, потому что свет уже стал тяжелей по-вечернему, а тени отчётливей.

К упавшему немедленно побрели "обрадованные" мертвяки.

— Может, на тараканов так повлияла смерть того клешнявого жутика? — пытались размышлять охотники. — Ведь если биопена эта воздействовала на телефоны, на машины, то и тут какая-то связь должна быть?

Все вопросы уходили в пустоту, и Зое лишь понравилось, как охотники определили порождение биопены — той самой "толкушки", которая оказалась ножичком со множеством лезвий. Всё правильно. Клешни. А значит — тварь клешнявая... Про своё наблюдение расплавленного воздуха вокруг таракана она говорить не стала. Решила так: если видела только она, а остальные — нет, возможно, ей только показалось.

До перекрёстка, который хотели проверить по его краям, осталось совсем немного — пройти дом, на который первой страшной ночью загляделась Зоя и за жильцов которого она переживала, когда вместе с Андреем подожгла машину с тараканом, растящим пену в теле "обычного" мертвяка. Но сейчас задумалась, когда про себя произнесла слово "обычный". А ведь, помнится, перед знакомством с Жанной они с Андреем видели, как тараканы бегали по сторонам. И были там обычные мертвяки. Но чем-то тараканам эти обычные не понравились, и нашли они других. Так чем же "обычные" отличались от обычных, которыми не интересовались тараканы? Запах у них был какой-то другой?

"Зачем думать об этом? — хмуро спросила она себя. — Может, лучше подумать о другом? Но о чём? Всё равно не узнать, почему тараканы падают, будто их подстрелили!"

— Замри!

Удивлённая Зоя застыла на месте. Где это Андрей увидел мертвяков? Впереди — пустая обочина дороги, да и пешеходная дорожка безлюдна... Присмотревшись, Зоя поняла, что Андрей и наблюдавшие за ним мужчины уставились на тот самый дом, который так запомнился ей из-за той ночи. Что там? Она осторожно подошла к ближайшему из мужчин — к Мишане. Ранее знавшая его лишь как знакомое лицо во дворе, теперь она знала о нём больше. И главное — он был достаточно болтлив. Поэтому она ожидала, что он выскажет то, что заметили другие.

— Заторчали, — прошептал он, разок глянув на неё.

И всё. Ни одного слова больше, как будто на этот раз он не хотел дублировать наблюдение, как будто она и сама видит. Попробовав перевести его слово, она внимательней присмотрелась к дому. Вот как... "Заторчали" — это не грубое слово, означающее обкурившихся наркоманов. Это просторечие. И значит оно... Мертвяки встали у этого дома — и будто закаменели, "заторчали". Причём не все. Мимо шли другие мертвяки, как будто им дела нет до тех, кто стоял возле этого дома.

— А вот на спор... — вдруг послышался голос Алексея. — Если докричимся до здешних жильцов, они скажут, что это ихние!

Слегка растерявшись, Зоя не сразу сообразила, о чём он.

Дошло. Стоят возле дома его бывшие жильцы. А те мертвяки, кто не в этом доме жил, идут дальше. Куда?! К "своим" домам?!

— Получается, — вполголоса рассудил Андрей, — они все по своим домам пойдут? И рваться из города не будут?

— Кроме тех, кто не здесь живёт, — отозвался в тон ему Фёдор. — Ну, и ежели через какое-то время сами не сдохнут. До конца, — добавил он, оглянувшись на Зою, словно извиняясь за "сдохнут".

После таких событий домой захотелось со страшной силой. Так что, не сговариваясь, вся группа прекратила копаться в машинах и поспешила дальше, насколько давали ей бредущие мертвяки.

Как и хотели ранее, в темпе просмотрели все четыре дороги — там, где они сливались в перекрёсток. Нашли ещё парочку машин с "бумажной" пеной и решили считать, что пена больше не появится.

Наткнулись ещё на одного таракана, женского пола, который, "распахнув объятия", бросился к ним, едва только увидел. Даже играть в "Замри" не пришлось: на бегу он резко споткнулся — и свалился так, что Зоя охнула: всем телом, да ещё врезавшись башкой в бампер ближайшей машины. На радость заметившим его ретивый бег мертвякам. Теперь Зоя, предупреждённая, снова увидела вокруг таракана расплавленные потоки воздуха, которые переливались буквально пару мгновений и исчезли. Искоса глянув на спутников, снова поняла, что они-то этого странного явления не заметили. И тоже решила не заморачиваться. Мало ли... Может, от усталости, у неё глаза не так видят.

Добравшись до остановки, посидели на скамье, отдыхая от ярких впечатлений, а потом с новыми силами ринулись по пешеходной дорожке вниз, сокращая угол, образованный дорогой. Сокращать путь домой через сам микрорайон не решились: слишком неоднозначная ситуация в городе с бредущими мертвяками. Да и домой хотелось по главной причине: устали оглядываться. Чисто душевно устали.

— Мы не договорились, как будем возвращаться, — вспомнил Андрей, спеша мимо новостройки с оградой. — Через подъездную дверь — или как.

— Точно, — встревожился Кирилл. — А если вокруг и нашего дома... — Он вдруг побледнел, и так исхудалый за эти несколько дней от переживаний. — Чёрт... если наши соседи... — И скривился то ли от жалости, то ли от отчаяния.

— Придётся пережить, — хмуро отозвался Алексей.

Больше всего мертвяков столпились перед последним подъездом.

А вообще, как посчитал Фёдор, повезло им, вернувшимся, что мертвяки, наверное, по остаточным воспоминаниям — или фиг знает почему, толпились возле подъездных дверей. Приглядевшись к ситуации, группа вернулась за дом. Посидели в кустах, следя за постепенно редеющим движением возвращавшихся из центра мертвяков, и постучались в подвальное окно — то есть в маленький щит, закрывавший его.

Дежурные, которые, к радости всех шестерых, продолжали нести дежурство в подвале, выслушали ответ на свой вопрос, узнали — и впустили. И даже провели, освещая путь, до двери из подвала к подъездной. Мертвяки, как и хотел того Саша, не сумели пройти несколько странную баррикаду из мебели, так что группа быстро проникла в подъезд, предварительно постучав в дверь.

А когда вошли, захлопали глазами. Столько незнакомых людей, вокруг озабоченно носились соседи! Спустя минуты уставшие от хлопот тётя Нина и Жанна быстренько завели путешественников в кухню и накормили горячим. Впрочем, кормила их Жанна, она-то и рассказала, что в подъездную дверь, приметив ту самую мебель, постучала одна из партий беженцев под охраной людей Игоря Степановича.

Услышав новость, Зоя выронила ложку — и ринулась из квартиры тёти Нины. Андрей — следом, сразу сообразив причину этого порыва. Но, на пороге столкнувшись с тётей Ниной же, Зоя быстро выяснила, что среди беженцев её детей нет.

— Иди поешь, — тяжело сказала она Андрею. — На меня внимания не обращай. Кусок в горло сейчас не полезет. Я лучше полежу немного, а потом спущусь, поем.

— Там у них картофельное пюре с тушёнкой, — неуверенно сказал Андрей. — Я поем и сразу поднимусь к тебе с твоей порцией.

— Конечно, — кивнула Зоя и медленно вышла из тёть Нининой квартиры.

Извиняясь и боком проталкиваясь, она дошла до лестницы. Оглянулась. По бестолковому и суматошному говору на площадке поняла, что беженцев приняли после их возвращения с той дороги, что огибала завод на городской границе и вела на кладбище. Уставшие, утомлённые, они столкнулись с группой Саши, ходившей на последний перекрёсток ближе к этому заводу. Так что это он привёл беженцев и их охрану в дом, благо пустующих квартир много.

Послушав этот обеспокоенно гудящий улей, Зоя медленно поплелась наверх, устало думая о самом приятном на свете — о кровати, куда можно свалиться и перестать думать и переживать хотя некоторое время.

Перехватили её на полпути. На четвёртом этаже.

— Зоя вернулась! — радостно закричала Лена, стоявшая на пороге квартиры жильца "из органов". И обернулась в открытую квартиру: — Валерка! Андрей вернулся!

— Где-е?!

— Он на первом этаже, — объяснила Зоя, поневоле улыбнувшаяся чуть ли не вылетевшему из помещения мальчишке. — Его тётя Нина и Жанна кормят.

— Зайди к нам! — попросила Лиза. — Мы так... скучали, и страшно было.

— А чего страшного? — удивилась Зоя, со вздохом заходя в квартиру ребят. — Что? Снова та тётенька приходила? — поддразнила она, глядя на Ефрема, привычно сидевшего за столом на кухне и читавшего книгу. Тот только фыркнул, и Зоя спросила: — Что читаем?

— Мы нашли полку с детективами, — сказал Кит. — Всё равно делать нечего, вот — читаем. Правда, детективы какие-то странные — все про каких-то бандитов больше. Зоя, а как вы сходили? Что там у вас было? Представляешь — у нас радио совсем заговорило!

— Что?! — поразилась Зоя. От усталости она забыла узнать о самом главном.

— А что слышала, — сказал Саша, заглянувший в комнату. Заглянул и прошёл к столу, уселся. — Я шёл вниз, — объяснил он. — Слышу — ребята орут про тебя, вот и забежал.

— Рассказывай, — нетерпеливо попросила она. — Что там у вас?

— Сначала ты, — велел он, а выслушав вместе с затаившими дыхание ребятами, сказал: — Много чего, как у вас, не было. Мы пошли не сразу к третьему-то перекрёстку, а поначалу решили посмотреть, что со вторым. Посмотрели — молчит. В смысле, мертвяки одни бродят — и больше ничего. Пошли к третьему — там покидали бутылок поверху, дождались, пока пена та в лужу растечётся. Ну и наш Радиолюбитель тут же свою аппаратуру настроил, я и поговорил с теми — ну, с военным начальством, объяснил им наше положение, рассказал, что уже нашли управу на мертвяков и на пену ту. Там обещали анализировать и настроиться на их частоту, чтобы передавать новости, если что. Только собрались уходить, а ту нас от одного дома окликают. Вот чёрт — смотрим, а народу живого — полно. Подошли к ним, побалакали и велели идти за нами, а при виде мертвяков — в "Замри" играть. Ну и довели их до дому. Я решил: пусть в нашем доме переживут, пока армия достучится к нам. Припасы у нас, наверное, как ни у кого, хороши. Переживём. А с полчаса назад наш Радиолюбитель кричит, что даже из дома передачи можно ловить. Но военные пока пробиться не могут. Теперь-то понятно, почему связь восстановилась — изничтожили вы ту тварь. — Он поёжился и усмехнулся, признаваясь: — Я, вот, раньше и думать не думал, что могу так уставать. Но на сердце... радость, Зоя. Чистая радость, что ни говори.

— Эх, Саша, как же я тебя понимаю, — чуть не со слезами проговорила она.

— Э, народ, — из балконной двери, выходящей на двор, высунулась Лиза. — Кажется, в доме напротив, тоже что-то случилось. Кричат. С балкона. Что-то непонятное.

— Следующая партия беженцев? — пробормотал Саша, выходя следом за остальными, рванувшими посмотреть, что случилось.

Зоя вышла на балкон — и оцепенела.

От соседнего дома уже не кричали, а скандировали в несколько звенящих детских глоток:

— Ма-ма! Ма-ма!

Она затряслась от слёз, вытирая их кулаками. Потому что слёзы мешали узнавать едва заметные в хоре голосов знакомые голоса

На балконе напротив стояли человек десять детей и вопили на весь двор:

— Ма-ма Зо-я! Ма-ма Зо-я!

И в самой середине этой небольшой, скученной из-за недостатка места шеренги прыгали самые маленькие двое — мальчик и девочка.

— Ма-ма! Ма-ма!

— Илья! Аниска!! — плача, откликнулась она.

— Мама! Мама-а дома-а!!

... На остановке автовокзала...

Пустынно и глухо в предвечернем сумраке. Вонючий смрад сгоревшего чудовища уже рассеивался. Как сгорели останки биопены, пытавшейся разродиться во внутреннем дворе второй площадки завода.

Тихо. Разве что в сквере вокруг наполовину разрушенного административного корпуса приборного завода робко начали подавать голоса птицы.

Электричества пока ещё нет. Потому трудно было бы заметить, как возле остановки пригородного автовокзала расплавился воздух. И не пропал. К нему приблизились ещё несколько неопределённых фигур, в свете бы больше похожих именно что на расплавленный воздух. Одна фигура приблизилась к цоколю магазина, вместившегося в первый этаж заводского корпуса, нагнулась и подняла с асфальта голову мертвяка. Внутри черепа была пустота. Мозг подчистую выеден.

Фигура обернулась к другим неизвестным и плохо видимым. Показала череп.

Несколько дней назад, в дождливый день апреля, на Землю упала звезда, как называют романтики метеоры. Этот метеор был настолько мал, что его, закашлявшись, вдохнул человек. И семя будущего чудовища свило в нём гнездо, питаясь мозгом и кровью, а также устанавливая в гнезде и его окрестностях свои порядки.

... Стражи не сразу узнали, что происходит на подведомственной им Земле. Но вернулись вовремя, чтобы инопланетная тварь не успела захватить планету, хоть чудовище и успело натворить немало бед в одном, отдельно взятом городе.

Череп, в котором гнездилась тварь, невидимки забрали с собой.

Оглянувшись на город, они констатировали, что люди сообразительны, хоть и стараются идти не к развитию, а больше к топтанию на одном месте. Впрочем, эта часть дела их не касалась. Так что спустя секунды невидимые стражи пропали с Земли, чтобы посетить её в следующий раз. Если будет в них нужда.

Примечание автора.

Поскольку текст получился не обещанным хоррором, а больше приключением, то и решила завершить эту историю, опираясь на теорию, которая имеет место быть в головах и в статьях многих уважаемых учёных. Теория эта о том, что Земля находится под пристальным наблюдением "сверху", то бишь наблюдателей из иных миров. Правда, есть ещё одна теория — о том, что Земля является заповедником, а потому её стараются не посещать, чтобы не внести на неё слишком интересные для будущего учения. В общем, чтобы Земля развивалась только своим ходом. Обе теории интересны, так что, я думаю, нашли своё отражение в объяснении происхождения мертвяков и явления апокалипсиса.