Пороги

Андрей за дом до её улицы приблизился к Зое и, закутав в свою куртку (она блаженно сжалась под ней, горячей), обеспокоенно спросил:

— Ты как? Спина очень болит?

— Расшагалась, — ответила она разом на все его тревоги, и он кивнул, но не отошёл, так и двигался вместе с ней, сторожко поглядывая по сторонам.

Последних вызванных пеной беглецов довели до их подъезда, выждали, пока они зайдут в дом и уже быстро зашагали к последнему перекрёстку.

— Ты прав, — констатировала Зоя, когда они бегло осмотрели машины, нет ли в них пены. — Пена собирается только на возвышениях.

— Чтобы звать живых, — закончил Саша, тоже задумчиво глядя на неподвижные машины. — Что ж там за зараза такая начинала являться-то?

— Лучше не знать, — буркнул Мишаня и вздохнул: — Идём домой, что ль... До него ещё добираться...

Но они постояли ещё немного, наблюдая за постепенно останавливающимся потоком пены. И Зоя подумала, что неплохо бы утром, когда рассветёт, сбегать сюда и убедиться, что эта странная, наводящая ужас лава превратится в ту же странную сухую мятую бумагу, похожую на строительный материал для осиных гнёзд...

Масса не доползла до нижнего перекрёстка. Возможно, чуть позже её подтолкнут остатки лавы сверху, если они уже не начали ссыхаться. А когда они дошли до первой остановки — той самой, откуда надо подниматься к частной школе, именно Кирилл неожиданно оглянулся и поморщился:

— Надо было те дороги проверить! Чего ж мы?!

— Какие дороги? — устало спросил Саша и резко выпрямился. — Вот ведь, бл...!

— Надо вернуться, — покачал головой Мишаня. — Если их мертвяки схавают, на нашей совести ведь смерть их будет!

— Заодно проверим, как пена застывает, — бодро высунулась из-под куртки Андрея Зоя. — Ну что? Возвращаемся?

Она бы промолчала, если бы прекрасно не понимала, что все сомнения мужчин только из-за неё, из-за её спины. Им-то что... Андрей промолчал, но, кажется, больше ни один из них не свалился с машины, как она. И, если она правильно поняла, Саша сомневался возвращаться, чтобы поискать людей, загипнотизированных зовом пены, только из-за неё, из-за Зои. Что такое для мужчин пройденный ими путь? Какие-то несколько остановок в собственном микрорайоне!..

Её уверенность заставила их выдохнуть с облегчением, хотя Фёдор осмотрел её с некоторым сомнением, а потом развернулся и первым пошёл назад, к перекрёстку. Правда, чуть позже она задумалась, не ждали ли от неё просьбы дойти до дому... Не ждали ли от неё знака, что не обязательно идти по тем дорогам, чтобы отыскать живых... Не заставила ли она их идти к перекрёстку — в то время как они не хотели того... Но все эти мысли она повыкинула из головы. В конце концов, вернуться — это всего лишь пройти одну остановку доверху! И потом не думать о возможных жертвах мертвяков

И они прошли — по обочине дороги, а потом и за границами бордюров, пристально следя за тем, как застывает, уменьшается в объёме жёлтая лава, как сверху на ней начинает появляться что-то сероватое. Так что Андрей не удержался и потушенным ещё ранее факелом дотронулся до этой серой корки, чтобы убедиться: пена начинает те же выкрутасы, засыхая, что и та, которая ранее была всего лишь тонкими трубками...

— Так что это такое? — тихонько спросила Зоя. — Как ты думаешь, Андрей?

— А если это из космоса зараза какая? — вслух поразмыслил Саша. — Шваркнулась на Землю вместе... ну, скажем так, с метеорами и давай вляпываться в наш город.

— Не-е, — сказал сзади Мишаня, — я так думаю, это всё-таки американцы нас извести решили, химию какую-нибудь придумали. Типа — тут, у нас, фиг знает чё, а они тут не при чём.

С ним согласились остальные, разве что Кирилл засомневался, что американцы могут такую живую химию нахимичить, чтобы тебе и зомби, и пена...

— На нас экспериментируют, — убеждённо сказал Фёдор. — А что? Дома-то им не с руки опыты ставить. Своих, вон, жалеют, а мы что? Мясо одно, да ещё от себя далеко...

— Неужто весь мир в этой заразе? — вздохнул кто-то из охотников за спиной Зои. — Ну... Раз армии нет, значит, так и есть...

За разговором дошли до перекрёстка. И крепко пожалели, что внизу не перешли дорогу: хоть пена довольно "красноречиво" подыхала, шагать по ней как-то очень уж не хотелось. Пришлось обойти с другой стороны. Ту дорогу, по которой сюда пришли, проверять не стали. Пока шли — никого не видели. Так что, обойдя перекрёсток, проверили дорогу одну, другую. Вот на этой другой и нашли ещё пятерых. Вовремя. Только к ним подошли, послышался стукоток торопливых ног. Обернулись — и только один вопрос встал: стрелять или бить топорами по башкам? Тараканы в гости припожаловали!

Троих их, как выразился Саша, и ухайдокали. Из ружей.

Причём Зоя заметила, что громкий звук — стреляли-таки! — загипнотизированных потенциальных жертв пены в себя не привёл. Почему-то спасал лишь яркий свет в глаза.

"Призванных" пеной жертв привели в себя, успокоили. Пока отводили по домам, Зоя прятала под курткой Андрея то одну, то вторую женщину по очереди. Раздетые же... Ладно хоть — жили в домах вдоль дороги... Как примерно высчитал потом Саша, потратили на всю спасательную экспедицию минут сорок. Не считая того времени, что ранее дошли до перекрёстка.

Когда ещё раз обошли перекрёсток, чтобы удостовериться — несчастных беглецов больше нет, Кирилл предложил:

— Можа, ну его — всё на фиг? Давайте сократим путь до дома? Пойдём наискось?

— А мертвяки? — напомнил Мишаня.

— Топоры при нас, — пожал плечами Кирилл. — Охотнички наши стреляют метко — уж, думаю, патроны ещё остались? Так чего в обход-то?

— Спуститься одной улицей и пойти по дороге между домами? — уточнил Андрей.

— А ты откуда знаешь? — изумился Кирилл. — Не местный же вроде...

— Так ходили уже, — вздохнул Андрей. — Мы с Зоей ребят к вам привели из школы.

Мужчины посоветовались и выбрали самую удобную дорогу до нужной улицы: чтобы была широкая, чтобы огляд с неё был обзорный. В общем, чтобы дойти без неожиданностей. На улицу, по которой Зоя с Андреем и ребятами шли несколько дней назад, как вышли, так и побежали по ней — так не терпелось спрятаться в доме! Хоть отдохнуть от ночных страхов и постоянного напряга!

"Историческая улица! — насмешливо и чуть не со слезами думала Зоя. — Вон там, у подъезда, мертвяки стояли, которые к нам пошли. Вон там то дерево, возле которого Андрей нашу машину поставил — обещал, что никто не тронет. А добежим сейчас — будет дом, где мы впервые грабить начали — в подвальном магазинчике, но сначала Андрей оттуда мертвяков вывел, чтобы их кокнуть... Ну и жизнь... Неужели это навсегда?! Неужели это везде?! Господи, пусть только здесь! Пусть нам потом помогут!"

На Бога надейся — сам не плошай... Сама себе напомнила и напрочь перечеркнула мысли о помощи со стороны. Так легче, чем надеяться на других.

Когда свернули и побежали вниз перед последним домом до своего, Саша, задыхаясь, вдруг сказал:

— Свет в подъезде!

Они постепенно перешли на шаг, удивлённые и начинающие тревожиться: что случилось в доме за время их отсутствия, что в их, главном подъезде доме забыли спрятать свет с улицы?.. А Зою бросило в жар: а если?! Если её дети нашлись?!

Покачивающиеся у последнего подъезда две фигуры были уложены мгновенно и обезглавлены. Зоя нетерпеливо подпрыгивала, глядя, как мужчины "хозяйственно" укладывают законченные трупы на дорогу при приподъездной площадке, чтобы чуть позже снова заняться их переброской к оврагу. Пока главное — то, что происходит в подъезде! Главное, потому что время к утру, а значит, лучше решать некоторые вопросы в отступающей ночной тьме.

Саша поспешно отстучал сигнал в подъездную дверь и, ворвавшись внутрь, открыл было рот спросить, почему свет демаскирует живых. И вообще, какого чёрта здесь делает целая толпа, собравшаяся, кажется, со всего дома?! Но на вернувшихся набросилось такое количество народу, что в полувскриках, радостных и пополам с истерическими слезами, послышалось нечто невероятное, чему они просто не поверили.

Когда народ успокоился, а вернувшиеся уселись на стулья и скамьи вдоль подъездной стены первого этажа, им уже более внятно объяснили: час назад в квартире тёти Нины неожиданно заговорило радио! Пока тётя Нина бегала за сыном, Геннадием, Жанна успела принять и даже записать услышанную информацию, которая повторялась до тех пор, пока вдруг резко не уехала куда-то в тишь.

Информация была следующей: за границами города и впрямь стоит армия! Но войти в город она не может. Нечто невидимое её не пускает.

Передача шла где-то пять минут. Геннадий подтвердил, что тоже слышал её, потому что тётя Нина вовремя успела его вызвать с поста в подъезде.

Охотники переглянулись.

— Когда радио заговорило? — медленно спросил Саша.

— Где-то... — запнулся Геннадий. — Наверное, с час назад.

Охотники переглянулись: совпадение? Нет? Что радиопередача прорвалась в город, когда гигантская пена приказала долго жить? Но, если радиосигнал снова пропал... Зоя, стараясь, чтобы никто не заметил, сжала плечи руками: а она-то думала уйти с детьми в пригород... То есть, если бы она подошла к границе города с пригородом (а, кстати, интересно, где эта граница?), то ей пришлось бы возвращаться, потому как город закрыт?.. Андрей, сидевший рядом, обнял её... Ничего не сказал. Понял, о чём она думает?

Саша тоже посидел, упёршись взглядом в пол. Люди уже привыкли ждать от него каких-то решений, и он понимал, что они ждут его ответа на событие.

— Так, — подняв глаза, сказал он. — Мы сейчас все расходимся по квартирам. У кого дома радио есть, включайте — на всякий случай. Мож, кто-то ещё что-то услышит. Завтра проспимся — обдумаем лучше, как быть и что делать...

А когда он с женой Алиной и Андрей с Зоей начали подниматься по лестницам на свой этаж, Саша остановился на восьмом и негромко сказал:

— Вы вдвоём уходили за Зоиными детьми. Вернулись — сказали, что в центре мертвяков больше всего. Это что же получается... Центр держит город закрытым? А едва мы чуть подорвали перекрёсток, радио и дошло до нас? Что ж теперь делать-то? Войну, что ли, центру объявлять?.. — И ссутулился. — Выспаться надо. Завтра подумаем, как быть.

Глава восемнадцатая

Свечу зажигать не стали. Месяц хоть и ушёл дальше от окон, но света оставалось достаточно, чтобы разглядеть мебель в комнате.

Вроде и ночь была суматошной и жуткой. Вроде бы устали — свалиться бы и спать. И к утру дело идёт. Но что-то не давало даже просто перестать двигаться. Никакого желания лечь и уснуть. Андрей тоже, против всех ожиданий, разувшись, не вытянулся на постели, а сел, ссутулившись и сцепив кулаки на коленях.

Поглядывая на него, Зоя нервно ходила по комнате, изумляясь себе: "Должна же быть эйфория! Но почему я чувствую... — Она честно прислушалась к себе. — Почему я чувствую отчаяние? Я узнала этой ночью, что мои дети живые, — радоваться надо! Я узнала, что нас не оставили на произвол судьбы. И фиг с ним, что помочь пока не могут! Придумают ещё, как к нам прорваться! Радоваться надо, а мы... Как будто что-то страшное узнали... И Саша такой же... Но что? Что мешает радоваться?!"

Посмотрела на Андрея, когда в очередной раз проходила мимо кровати. Думала, что обозлится, — мельтешит же перед глазами. Нет, промолчал... Она помедлила и села рядом. Чуть ткнула его локтем в бок, обращая внимание на себя.

— Ты первый сообразил, зачем пена занимает высокие точки города. Может, сумеешь ответить и на вопрос, почему радио ожило только на пару минут? Почему оно так быстро заглохло снова?

— Меня больше интересует, все ли в городе слышали это сообщение, — хмуро сказал Андрей. — Точней, у всех ли заработало радио. Или только у нас? В нашем микрорайоне?

Она открыла рот переспросить, что он имеет в виду. Закрыла, нахмурившись.

Не очень прямая улица наверху, с кольцевыми перекрёстками. Один перекрёсток, заросший пеной, был уничтожен сразу, едва только они поняли, куда бегут люди. Второй — уничтожен еле-еле час с лишним назад. В смысле — уничтожена пена на нём.... Мысль, которую намёком подсказал Андрей, сбегала, не желая быть уловленной.

Но Андрей и не думал загадывать загадки. Он просто размышлял. Поэтому машинально обнял Зою и спросил:

— А на той улице есть ещё один перекрёсток?

Она насупилась, вспоминая. И покачала головой.

— Есть, но он уже за пять остановок от нас. До него тоже есть, но он такой, маленький, на три дороги. А тот — тоже с кольцом.

— А что дальше? — настаивал Андрей. — Дальше тоже дома, улицы, дороги? Зоя, я плохо знаю ваш город. Когда сестра сюда переехала после замужества, я бывал здесь пару раз — не больше. И приезжал ненадолго. Так что собой представляет холм, на краю которого вы живёте? Что он собой представляет в сторону от центра города?

— У нас многие микрорайоны называются посёлками, — медленно сказала Зоя. — Наш посёлок постепенно переходит в заводской, потому что... — Она заморгала глазами, пытаясь поймать главное. — Ох ты, Андрей... А ведь завод!..

— Что — завод?

— Третий перекрёсток переходит в дорогу до завода с его... скажем так, угодьями! — выпалила Зоя. — Там всякие склады, автомастерские и другое! А за заборами, которыми эти угодья отделены от городской черты, и начинается граница города! Только с этой стороны города можно увидеть чёткую границу, за которой начинается пригород! Потому что за заводскими заборами с той стороны начинается городское кладбище! Это единственное место с городской границей! Со всех остальных сторон город растёт неопределённо и частями — или даже островками!

— Третий перекрёсток... — прошептал Андрей. — Поэтому они снова блокировали связь! Вот бл... ! Что же делается в центре города, если они так легко дотягиваются до третьего перекрёстка и восстанавливают эту чёртову изоляцию?!

Она выждала, не скажет ли он ещё чего, но Андрей только сопел, раздувая ноздри.

— Получается, живи мы на другой стороне города, этого радиосообщения бы вообще не услышали? — пробормотала Зоя, ненужно, уставившись в чёрный прямоугольник окна. А потом хотела договорить: "Если бы мы дошли до третьего перекрёстка, возможно, армия прорвалась бы в город!" И снова закрыла рот.

Вот оно. То, из-за чего никто не чувствует эйфории. И Саша наверняка вспомнил о третьем перекрёстке, и Андрей предполагал... Но они все устали. Были бы машины для перемещения — уже легче было бы. Но бегать сутками и постоянно жить на пределе возможностей... Или Зоя не права? В конце концов, они мужчины, и для них эти сутки значат не так уж и много. Чисто физически хотя бы...

Она вспомнила, как Андрей останавливал её возле двери, когда она хотела бежать на зов мёртвого мужа, чтобы спасти из его лап своих детей... Она вспомнила, как удерживал Алину Саша и как ему страшно из-за непонимания, что происходит, и стыдно перед соседями из-за непотребного одеяния полуголой жены... Как они все вместе ловили бегущих к кольцевому перекрёстку людей, не понимая, почему они бегут — странные, словно бы пребывающие без сознания... И это было... мучительно. Особенно когда узнали, куда именно они бегут и зачем.