— А где Иван? — вдруг спросил волк, уставившись на парня немигающим взглядом. Бешено пульсирующий зрачок его желтых глаз постепенно сужался до едва видимой точки.
"Медбрат" медленно и тщательно осмотрелся вокруг. Никого.... В зоне свободного доступа чужих не наблюдалось. Это если считать волка почти своим.
— Не знаю. Может, в лесу заблудился, — беспечно ответил парень, на всякий случай отодвигаясь подальше: кто знает что на уме у этого волка. Решит ещё заменить ужин из Ивана Антоном. Совместит, так сказать, приятное с полезным...
— Да не бойся, я добро умею ценить, и дружбу тоже. — Парень дипломатично промолчал, а волк, зловеще ухмыльнувшись, продолжил: — А ты, видать, не местный, непуганый еще... Ладно, иди, свидимся еще ... — милостиво произнес зверь, махнув здоровой лапой в ту сторону, куда, по его мнению, надобно идти парню.
Антон, выйдя из кустов, рванул так, что опомнился только на холме довольно-таки далеко от леса. Он в изнеможении упал в высокую траву, приподнял голову — никто за ним не гнался: ни говорящий волк, ни неизвестный Иван, ни коренные обитатели леса.
В голове не было ни одной мысли...
Информации к размышлению тоже...
Проснуться не удавалось...
Значит, реальность. Как ни крути... Тогда оставалось одно — спуститься к людям и узнать, как отсюда выбраться поближе к цивилизации.
С вершины холма открывалась живописная картина — внизу, в лощинке, сонно плескалась неширокая река, на прибрежном лугу паслись пятнистые коровы, пастушок в соломенной шляпе с обвисшими полями изредка лениво хлопал кнутом, не давая стаду разбредаться.
Между лесом и рекой поле, с набравшим силу колосом. Там вовсю резвился ветер, прогоняя от края до края нивы широкие пологие волны.
Такая пастораль, блин!
Ближе к лесу расположилось селенье — около сотни бревенчатых домиков с покатыми камышовыми крышами прятались в тени деревьев. К каждому двору прилепились небольшие огороженные участки. Парень присмотрелся: — "Огороды? А что ж ещё? Селяне... До сих пор телеги в ходу. Машину, что ли, купить не за что?"
За околицей села по дороге еле тащилась с верхом нагруженная мешками подвода, запряженная пегой лошадью.
Немного выше по течению реки высились белокаменные хоромы. Антон сначала решил — судя по необычной архитектуре — монастырь, но не увидел ни колокольни, ни крестов на золоченых куполах. Наткнувшись взглядом на деревянных идолов, внушительных даже отсюда, издали, подумал: — "Неужели в наше время еще где-то сохранились идолопоклонники? Что-то не слышал... Да и село немаленькое, а церкви нет. Похоже, в Бога единого здесь не веруют, хотя не факт... Да мне-то какая разница? Мне б домой скорее и морду набить тому, кто меня сюда завез".
Истуканы расположились по кругу. У подножия самого высокого что-то краснело. Посередине, на равном удалении от фигур, горел костер. Вокруг него по странной траектории вышагивал старец в белом развевающемся балахоне. Дедок лихо жонглировал двумя длинными факелами — искры сыпались во все стороны. Длинные волосы и бороду старика трепал ураганный ветер, взявшийся неизвестно откуда. А ведь тут на возвышенности был полный штиль: — "Непонятно! Ладно, подойду поближе, разберусь, что к чему. Главное, люди есть...".
С вершины холма вниз вела широкая, хорошо утоптанная тропа. Ничего ни оставалось, как идти по ней. Он поднялся и неторопливо зашагал вниз.
— Эй, — раздалось сзади, — погоди чуток.
Парень обернулся. Его догонял худощавый невысокий парнишка, одетый так же прикольно, как он сам, вот только на ногах у него (Антон завистливо вздохнул) были щегольские сапожки. Паренек приветливо улыбался и всем своим видом пытался показать, что рад Антону, как родному брату.
"Ролевик, что ли? Вот, блин, попал. Может быть, такая доброжелательность здесь в ходу, но все-таки... Ладно, поиграем" — теперь уже Антон ни на миг не сомневался, что дурацкий розыгрыш продолжается. Только вот говорящий волк никак не вписывался в картину окружающего мира, но оставим это на потом...
— Ты Иван? — сразу решил прояснить обстановку Антон, так как незнакомец шел со стороны леса и других дорог поблизости не наблюдалось.
— Тимофей, — охотно представился парнишка, — а ты Ивана ждешь?
— Да нет, — пожал плечами Антон, — просто он в лесу плутал, думаю, может, уже вышел, хотел спросить у него про говорящего волка, — с большим трудом удерживаясь, чтобы не расхохотаться во весь голос.
— А ты куда путь держишь? И откуда?— с ненавязчивостью инквизитора поинтересовался Тимофей, слова про волка пропустив мимо ушей.
— Да вот хочу мир посмотреть, занятие по душе поискать, — уже с удовольствием пояснил Антон. Похоже, в этих ролевых играх что-то есть. Привлекательное.
— Ну, не хочешь говорить, как хочешь,— покладисто согласился попутчик,— а я в селение славичей иду, тебе как, по пути?
Антону ничего не оставалось, как согласится. Ему сейчас все было по пути.
— Славичи довольно-таки дружелюбные люди, — щедро делился местными сплетнями новый знакомый, неторопливо топая рядом. — Княжит у них Мстислав — хитер, но справедлив, ухитряется со всеми соседями в мире быть, сам ни к кому разбойничать не ходит и к себе с набегами не пускает. Говорит, славичей боги хранят до тех пор, пока по законам, ими поставленными живут. А дружину держит... Да, держит. Человек тридцать воинов из особо близких соратников. У нас тут свои заморочки. Без защиты никак нельзя.
— Какие-то неприятности? — стараясь узнать побольше, спросил Антон.
— Да нечисти расплодилось видимо-невидимо, шалят иногда, приходится гонять, чтоб не очень людям докучали. — Квалифицировать нечисть Тимофей не стал, решил, видно, что и так сказал немало для первого раза и продолжил: — А так дружинники народ не притесняют, в основном на охоте да в корчме время проводят, Мстислав их в этом не ограничивает.
"Ну ещё бы, — захихикал про себя Антон. Уж больно уверенно Тимофей все это говорил. — А чем ещё заняться великовозрастным дитяткам? На роль нечисти небось не всякий согласится, а за воображаемым противником бегать неинтересно".
За разговором до селения дошли быстро, хотя дорога была неблизкой. Лесная тропка как-то враз перешла в хорошо накатанную грунтовку с глубокими колеями.
— Ты есть хочешь?
Антон сдержанно кивнул, хотя в животе предательски заурчало.
— Тут всего одна кормильня, — Тимофей свернул на широкую мощеную булыжником улицу. — И хозяин славный, я его давно знаю, и готовят неплохо.
Антон промолчал. Больше всего его сейчас волновали пятки, отбитые о неровности дороги — в непривычной обуви парень едва поспевал за своим спутником. Лапти все же не сапоги, и так на ногах едва держались, а сейчас того и гляди свалятся. К тому же он старался не слишком откровенно глазеть по сторонам, опасаясь показаться излишне любопытным. Дома стояли далеко друг от друга, и рассмотреть что-либо за высокими плетнями, кроме выглядывающих крыш и развешанных на кольях крынок, было затруднительно. Одно только здание было без изгороди, к нему-то и направился Тимофей. Антон уставился на поперечный брус между двумя невысокими столбами — к нему были привязаны несколько оседланных лошадей.
"Коновяз или коновязь? — мелькнуло в голове у парня, — а, какая разница, как это называют, главное, кони не разбредаются. — Лошадей он видел только по телевизору и не думал, что рядом с его городом кто-то их разводит. — Затейливо, с претензией, — он покосился на грубо намалеванную вывеску, на которой был изображен опирающийся на громадный меч бородатый мужик, плотоядно оскалившийся на зажатую в мощной руке свиную ляжку. — Многообещающе, интересно, что нам на самом деле предложат?".
Вопреки ожиданиям, общепитовское заведение было довольно-таки чистым, из кухни долетали заманчивые запахи, и парень подумал, что все, в конце концов, образуется, стараясь не уточнять для себя, что именно.
Навстречу им выскочил улыбающийся румяный толстяк-хозяин, по-дружески хлопнул Тимофея по спине и усадил обоих за стол недалеко от входной двери. Путники изрядно проголодались — Тимофей заказал жареное мясо и кувшин кваса. Антон решил не экспериментировать и попросил то же самое, только хлеба побольше, как ни крути, а последний раз он ел ещё вчера — заскочил после работы в "Макдональдс".
В ожидании трапезы он лениво рассматривал зал. Ничего сверхъестественного. Крепко сколоченные столы, лавки из ошкуренного дерева, кстати, довольно удобные (парень поерзал, проверяя, не загонит ли занозу в мягкое место, вроде нет), на стенах в металлических держателях — незажженные факелы, около них изрядно закопченные стены и потолок, подбитый потемневшим деревом. Незатейливое место отдыха и встреч для простого люда, не избалованного излишним комфортом.
Антон прислушался к беседе за соседним столом, где собрались местные "крестьяне".
Разговор крутился вокруг двух наболевших тем, мол, Перун посевы пожег на дальних полях, видать, неугодной была последняя жертва, что халтурят кудесники, с богами общаясь, да о том, что скоро парубков не на ком женить будет, девок-то почти не осталось, и от Сварога помощи славичам нет, сколько не просили ...
"Что-то не так, — слегка заволновался парень, — они так серьезно обо всем говорят, словно это их действительно волнует...".
Хозяин лично принес заказ и, ловко держа одной рукой тарелки с аппетитными ломтями жаркого, а другой два объемных кувшина, накрыл стол. Антон взглядом поискал вилки, потом вздохнул и вытер руки о штаны. Народ вокруг обходился без лишних предметов сервировки. Парень впился зубами в сочный кусок мяса. Вкуснятина какая....
Ощущение нереальности происходящего не оставляло Антона. В том, что не спит, он уже убедился — на предплечье остались внушительные синяки. Переборщил малость с проверкой, когда на холме осматривался. Болело до сих пор. Тщательно покопавшись в кладовых памяти, Антон обнаружил там только предыдущий вечер, горестно вздохнул: — "Ну, сестрица! Ну, удружила!"
И стал вспоминать, благо времени было навалом... Уж в этом-то он не сомневался.
<
* * *
*
Поздний вечер, пронзительная трель телефона (только-только глаза прикрыл под нудноватый сериал) и звенящий от напряжения голос в трубке:
— Антош, ты дома? Антон, ты мне срочно нужен, приезжай.
Антон мельком глянул на часы — двенадцатый час:
— Конечно, дома, где ж мне ещё быть. Люд, ты чего не спишь-то, а? — без особого интереса спросил он, — тебе с утра на работу. Давай завтра?
— Какое завтра, какое завтра? — зачастила, сбивая дыхание. — Приезжай! Я тут такое нашла, такое...
— Ладно, сейчас. — Антон тяжело вздохнул. — Жди.
Честно говоря, ехать никуда не хотелось, но сестра — она такая, привяжется, не отстанет. А может, и, правда, что случилось? Да нет, вряд ли... Людмилка, младшая сестренка Антона, была девицей своеобразной, про таких говорят — увлекающиеся. Причем увлекается она не молодыми людьми своего возраста, что было бы вполне естественно для её лет, а различной потусторонней ерундой. Благо возможностей сейчас полно, на лотках куда ни кинь взгляд — наткнешься то на "Пособие по гаданию", то на "Магию... Колдовство...Жизнь..." или какие-нибудь "Советы начинающей ведьме". Выбирай — не хочу.
Сначала она занималась астрологией, пугая всю родню своими мрачными прогнозами, затем занялась гаданием и приворотами. Счастье, что значительных успехов на этом поприще, слава богу, не достигла, а то кто знает, что она могла натворить.
И все равно Людмила уверена, что ее истинное призвание — магия, при этом деления по цветам нет — как получится. Видимо, поэтому она поступила учиться на истфак местного университета. А, впрочем, что ближе всего к магии, как не наша история, непонятно каким чудом еще живая после многократного переписывания. Но дело не в этом, раз сестра зовет, надо ехать, кто знает, что там стряслось.
Людмила распахнула дверь, и на Антона с порога обрушился шквал новостей, причем каждое слово торопилось обогнать предыдущее.
Слушай, я сегодня работала в запасниках и нашла одну очень странную вещь. Это каменное зеркало. Камень похож на обсидиан. Но, знаешь, я никогда не видела обсидиан такого цвета. В сопроводительной записке говорится (написана так неразборчиво, просто ужас какой-то), что найдена эта вещь в начале двадцатого века при раскопках поселения восточных славян, дату изготовления не удалось определить даже приблизительно.
— И ради этого хлама ты подняла меня с постели? — пожал плечами парень.
— А что? Ты не один был? — заинтересовалась сестра.
— Не твое дело... — щелкнул ее по носу брат, проходя в комнату. — Чего притихла, сообщение кончилось?
— Да нет, ты не знаешь, что было дальше! Я взяла его в руки, стала рассматривать. Меня привлекла игра бликов на поверхности, а потом я просто положила зеркало в карман халата и никому ничего не сказала.
— Сперла, значит, музейную вещь? — мстительно сказал Антон.
— И ничего не сперла, на время взяла, потом верну, — обиделась Людмила, — наверное... Лучше слушай дальше. Пришла вечером домой, опять стала любоваться им и заметила, что оно теплое, а самое главное, будто прилипло к моим рукам, — и нагревалось все сильней и сильней. Глянула на часы, поняла — уже глубокая ночь, прошло много времени, но как оно пролетело, я и не заметила.
— Люд, ты вечно что-нибудь выдумаешь! — сказал Антон с легким раздражением человека, которого выдернули из дома из-за пустяка.
— Братик, ты же моя палочка-выручалочка! Ну, кто, кроме тебя, мне поверит! Я боюсь, — жалобно сказала сестрица.
Он мог понять сестру — после гибели родителей он стал для нее и отцом, и матерью, и спасательной жилеткой. С тех пор, как они остались одни, чего Антон только не слышал: и о гадких мальчишках, норовящих обидеть девочку, и о подружках-предательницах, и о несправедливых школьных учителях. Потом, конечно, поток жалобных откровений почти сошел на нет — сестренка выросла, он ушел в армию, но все равно близость душевная осталась. И оба они знали, что готовы принять и выручить друг друга в любой ситуации, какой бы щекотливой она не была.
