— Сварог? Перун? Где они?
— Капитан оставался здесь, Перун был в поселении приматов. А вот и он, кстати... — Перун, настороженно озираясь, выбирался из леса с противоположной от них стороны. Он сжимал в руках суковатую дубину. Кащей глянул на Велеса:
— Чего ты без оружия?
— Да зачем его таскать все время, к тому же я недалеко ходил, травы хотел набрать...
— Травы? Здесь мало, что ли? Да и на кой она тебе нужна? — удивился механик.
— Наши подопечные зелень какую-то все время жуют. Вот я и подумал — что-то в этом есть, хотел прогнать разные растения через анализатор, пока тот ещё функционирует.
Подошедший Перун добавил:
— Я тоже видел, как одна мамаша малышу разжеванную массу в рот запихивала, когда у него понос случился.
— Аааа, тогда с вами все ясно, — Кащею все эти дела были мало занятны, а вот то беспокойство, что так настойчиво гнало его обратно, заслуживало гораздо большего внимания. — Пошли. Куда? — шикнул он на Велеса, ринувшегося к своему дому с грацией пещерного косолапа.
— А что? — неподдельно удивился тот.
— Давай сначала все проверим. Ждите здесь. — Кащей осторожно двинулся к жилищу капитана, ступая так, чтобы ни одна ветка не хрустнула под ногой.
— Я с тобой, — негромкий оклик Перуна прозвучал, как выстрел. Механик, отпрыгнув назад, выругался. Впрочем, пусть лучше этот будет рядом, чем шумный биолог.
Вдвоем они подкрались к двери, тихонько приоткрыли дверь и обомлели: Сварог полулежал на скамье, уронив голову на столешницу и бессильно свесив руки вниз. Его широко открытые глаза остановившимся взглядом смотрели на вход. Перед ним на столе ритмично пульсировал серебристый шар. Он сжимался до размеров кулака, спустя мгновение раздуваясь в отливающую багрянцем сферу. Всполохи света слепили глаза и одновременно не давали отвести глаза, притягивая взгляд, как хищная росянка приманивает беспечных мух.
С трудом преодолевая манящее свечение, Кащей, словно в полусне, выбрался из комнаты. Следом выполз Перун. Неудержимые слезы текли по его лицу, ручейками стекая по лицу и теряясь в буйных зарослях бороды. Всхлипывая, пилот утерся нательной рубахой и гнусаво произнес:
— Если б ты знал, что я сейчас видел...
— То же самое, что и я, — грубо перебил его Кащей, — но неужели от этого можно умереть?
— От чего, от жалости к себе? Подожди, ты что, считаешь, капитан умер? Он дышит, я видел.
— Когда ты успел? Я толком ничего не успел сообразить, сразу отключился...
— Капитан жив! Жив, понял! — Перун развернулся и, уже ничего не опасаясь, побежал за Велесом. Хорошо, что не кинулся очертя голову спасать Сварога. Биолог, почуяв неладное, уже спешил навстречу.
После короткого совещания в дом зашел только Велес, плотно завязав глаза первой попавшейся под руку тряпкой. Кащей предупредил его:
— Не возись там, хватай капитана и быстро обратно, здесь разбираться будем.
Тот только отмахнулся, дескать, сам знаю, не лезь.
Стоит ли рассказывать о том, как биолог тащил до порога большое неподатливое тело капитана, как перехватили тяжкую ношу диорийцы, как отнесли её в дом биолога, где ещё давным-давно была обустроена лечебница, на всякий случай. Пригодилась все-таки...
Как, не желая ничего обсуждать, сидели они, ожидая, пока Велес обследует капитана. Время, казалось, тянулось невыносимо медленно. Говорить ни о чем не хотелось. Кащей в десятый раз пересчитывал справа налево и обратно обломанные ветки на ближайшем к нему дереве. А что ещё оставалось? Мысли разбегались, как облака в ветреный день, не удавалось ухватиться ни за одну. Наконец, Велес вышел, тяжело опустился на скамью рядом с ними:
— Кома... ни на что не реагирует, перепробовал все, что только мог, теперь только ждать.
— Сколько?
Биолог в ответ пожал плечами:
— Мозг отключен полностью, он сейчас, как вон то дерево. Живой, но не совсем... Не исключаю, что он нас слышит и видит, вот только обратная связь с миром у него отсутствует. Ладно, пойду к нему, вдруг очнется.
— Что ж за дрянь такая у него на столе была? И откуда взялась? Надо бы убрать... — забеспокоился практичный Кащей, — пока на всех нас не подействовало.
— Слушай, не лез бы ты туда, кто знает, что это такое, — забеспокоился Перун.
— А я вот, — механик потянулся за своим лучеметом, который он бросил прямо посреди лагеря, когда кинулся помогать Велесу нести капитана, — раз, два и никаких проблем.
— Ты что, с ума сошел? Вдруг все вокруг разнесешь вместе с этой сферой, — Перун выхватил оружие из рук Кащея. — И где только капитан её нашел? Отчего не дождался нас? Понаблюдать надо.
— Ага, один такой понаблюдал вроде, лежит теперь... Ты что, хочешь, чтобы мы все свалились?
— Дурень, она ж на столе в доме осталась, кто б её трогал.
— Да? А это ты как объяснишь? — Кащей указал на каменистую площадку перед домиком Сварога. Там, невысоко от земли, разливалось неяркое серебристое сияние.
— Вторая появилась? — прошептал Перун, — и, правда, дрянь какая-то.
Кащей на цыпочках прокрался мимо "сияния", стараясь вообще не смотреть в его сторону, подобрался к закрытому окошку, ножом расковырял щель в ставне и одним глазом осторожно заглянул внутрь. На столе ничего не было. Он отпрянул назад и крикнул пилоту:
— Она одна, просто перемещается. Надо ловить.
— Как? — отозвался тот из-за спины Кащея. Он оглянулся. Перун стоял рядом:
— Что-то не по себе одному стало. Как ловить? И куда потом? Подожди, — пилот задумался, — я, кажется, знаю. Давай сделаем ловушку, зацепим ее и закопаем поглубже и подальше отсюда. Надо торопиться, темнеет уже.
Ловушка получилась на славу — квадратная коробка из непрозрачного органопластика на длиннющей рукояти. Издалека, как диорийцы уже убедились, "сияние" не причиняло никакого вреда. Не отважившись подойти близко, размер держака рассчитывали теоретически, исходя из одного соображения — лишь бы подлиннее. Тяжеловата только слегка оказалась, пришлось набрасывать западню на опасную штуку вдвоем. Особого труда это не составило, сфера значительно уменьшилась в объеме и была сейчас не больше еловой шишки. Захватили удачно — в сгустившемся полумраке даже слабого лучика не пробивалось наружу, но... Опять это вездесущее "но"... Диорийцы попытались сдвинуть ловушку с места и не смогли, сколько не дергали. Стояла на одном месте, как приклеенная.
— Не идет, — утирая пот со лба, спросил Кащей. — И что дальше будем делать?
— Засыпать камнями и делу конец.
— А вдруг вылезет? — засомневался механик.
— Так мы много набросаем, чтобы уж точно не выбралась, — Перун говорил о сфере, как о живой. А, может, она такой и была на самом деле, кто знает.
Полночи таскали диорийцы тяжелые неподъемные булыжники от пещер приматов, но зато насыпь получилась на славу — почти до плеча рослому Перуну.
Проснувшийся Велес весьма удивился каменному сооружению и язвительно поинтересовался, с его это вдруг у них появилась страсть к возведению монументов. Да ему-то что, он в доме сидел, пока другие надрывались, ничего не знает. Странно только, что ночью не вышел, шум стоял на весь лес. Кащей в двух словах разъяснил суть дела.
— Понятно... А что с Перуном? — забеспокоился биолог, глядя на недвижно лежащего на земле пилота. — Как-то он неестественно вывернулся.
— Спит без задних ног. Умаялся, бедняга, пока мы этот сверкающий шарик ловили, — объяснил Кащей, растирая гудящие от непосильной нагрузки мышцы, — ох, и гадость.
— Что вы выдумали? Сфера в доме оставалась!
— Ага, была, а потом выбралась и отправилась на охоту. За нами, между прочим, только мы ловчее оказались. Вон там она, внизу, — механик кивнул на гору камней.
— Ты точно это знаешь? А вдруг её там нет, как проверишь?
Кащей кинулся к наваленной ими за ночь груде и принялся стягивать верхний камень.
— Стой, да пошутил я, там она, там, успокойся.
— А ведь ты прав, — механик уселся у подножия кургана и задумался, — мы ни в чем не можем быть уверены, но мы сделали, что могли. Как капитан?
— Без изменений...
* * *
*
Сварог пришел в сознание через несколько дней, причем сразу, будто и не лежал столько времени в беспамятстве.
Велес возился в своей лаборатории: Перун принес очередные пробы крови мутировавших антропоидов, и сейчас биолог отслеживал изменения в биохимии подростков. Да, именно подростков — развивались эти приматы необычайно быстро не только "интеллектуально", но и физически. Что-то подстегивало их обмен веществ, но что собственно — определить пока не удавалось, да и не ясно было точно — внутренний это фактор или же внешнее влияние.
"Эх, сюда бы специалистов-генетиков, да где ж их взять?" — горько думал он, фиксируя результаты исследования.
— Теперь они и до меня добрались, — Велес испуганно обернулся на хриплый голос Сварога и кинулся к больному. Бредит — это хорошо, это уже какой-то сдвиг наметился. Биолог мельком глянул на мониторы приборов жизнеобеспечения — норма, норма, норма. Не может быть! Склонился над лежащим, глаза которого были открыты:
— Капитан, я уже и не надеялся...
Сварог резко, одним движением, поднялся:
— Что я здесь делаю? — возражения биолога и попытку поддержать его, опасно покачнувшегося назад, отмел протестующим взмахом руки: — Я не болен.
— Но столько дней без сознания...
— Почему? — Велес вкратце пересказал капитану, как его нашли. Тот внимательно выслушал: — Не думал, что переизбыток информации может привести к отключению некоторых функций мозга, хотя все может быть, но, тем не менее, я вполне здоров и чувствую себя отлично. Считай, что я просто отдыхал. Все.
— Капитан, а вы помните, что было с вами перед тем, как вы потеряли сознание? — Велесу не терпелось опять уложить капитана в лечебницу, чтобы провести полное обследование, и он искал любой предлог сделать это. А провалы в памяти — чем не повод?
— Помню ли я? — Сварог невесело усмехнулся, — да я не забуду этого теперь до конца моих дней.
— А что было?
— Теперь они и до меня добрались, — загадочно отозвался капитан и велел: — Собирай остальных, сразу всем расскажу, чтоб не повторять по двадцать раз.
Вечером, после ужина, прошедшего в напряженном молчании, никуда не расходились, терпеливо ждали невероятную историю, обещанную капитаном. Не было только Стрибога, но его решили не ждать, когда он решит наведаться в лагерь неизвестно.
— Все помнят то утро?
Диорийцы дружно покивали головой. Помнят, конечно. Обычное утро, всё, как всегда: Кащей, забросив за спину свой бесценный лучемет и прихватив сумку с едой, отправился в лес, Перун к своим подопечным, Велес в лабораторию, капитан остался в лагере.
— Оставшись один, я прошел в дом, не предвидя никаких неожиданностей. Однако там-то они меня и подстерегли.
— Кто? — выдохнул Кащей. Пожалуй, он единственный из всех воочию видел странных существ. Или думал, что видел. — Трехликая женщина?
— Нееет, вот тут ты ошибся. Следом за мной в дом вошла невысокая девушка, росточком едва мне по грудь. Милая славная такая девчушка с лучистыми голубыми глазами, с длинными белыми волосами до пояса, с чудесной фигуркой. Хрупкая, будто травинка, — Сварог задумался, припоминая девушку. — И сказала...
— Как сказала? — в один голос воскликнули диорийцы, — на лингве?
— Именно. На лингве, только голосок у нее был высокий, звенящий, так что она не говорила, а будто выпевала, изредка спотыкаясь на трудных для произношения словах.
— До сих пор ОНИ общались с нами только мысленно, — перебил капитана Велес.
— А теперь, как видишь, научились разговаривать. И они знают о нас все.
— И немудрено, — пробурчал Кащей, — в голове у меня они здорово покопались.
— Вы чужие, сказала мне эта девушка, ничего не знаете, не видите ничего вокруг, но пытаетесь вмешаться в законы этого мира, переделать его природу под себя. Но вы не по своей воле попали сюда, потому вам не мешали. Сейчас вы увлеклись, пытаясь неразумное сделать подобным себе. Решено вас остановить... Я против... Возможно, вы смените нас, поэтому должны знать... Она протянула мне раскрытую ладонь, на которой стояла прозрачная пирамидка. Я, ничего не понимая, смотрел на гостью: — "Зачем мне это?" Девушка грустно улыбнулась: — "Значит, нет..." и перевернула ладонь вниз. Я едва успел подхватить падающую безделицу. За ту минуту, что я разглядывал, что же такое очутилось у меня в руках, девушка шагнула назад. Я потянулся удержать ее, у меня было столько вопросов, но схватил лишь воздух. Девушка оглянулась: — "Мы бестелесны, не старайся...". "Кто ты?" — крикнул я. "Макошь... Мое имя — Макошь..." — и исчезла.
Сварог замолчал, точно заново переживал встречу с незнакомкой. Молчание длилось так долго, что Кащей не выдержал:
— А потом что было?
— Макошь... Если б вы только её видели. Макошь... — ответил Сварог, с явным удовольствием произнося имя девушки. — Значит, на этой планете есть разумные обитатели, но почему они прячутся от нас? Мы антагонистичны им? Но ведь они тоже мыслят, значит, всегда сможем найти общий язык. Почему нас "надо остановить"? Мы никому не угрожали и не угрожаем, хотя защитить за себя можем. Может, наша неудержимость в освоении этого мира отпугнула их? Наша жажда жизни? Знал бы кто, что мы потеряли неизмеримо больше, чем приобрели здесь... Вот так примерно размышлял я тогда, задумчиво глядя на мягкие переливы света, появившиеся в глубине врученного мне тетраэдра. Я думал о Диоре, о наших несбывшихся ожиданиях, о тех, кто уже никогда не увидит свет звезд, о девушке, появившейся так неожиданно, пока её образ не захватил меня настолько, что вытеснил из головы все мои мысли, и я почувствовал, как погружаюсь в другой мир. Мир странный, неизмеримо чужой и в то же время родной и близкий. Я почувствовал себя кем-то другим — горечь чужих потерь впиталась в мою душу, когда тихая ночь вдруг взорвалась отчаянным криком. Я увидел, как рушился мой мир и в инфернальном пламени сливаются воедино мой дух и моя бренная оболочка. Тогда я лишился последних крох надежды, потому что понял — возврата к прежнему не будет, что это теперь навсегда. Жизнь... — Светлые глаза капитана с расширенными, во всю радужку зрачками, зрачками стали почти черными. Голос его изменился, стал глуше. Слова, отчаянные, неотвратимые, размеренным речитативом падали в вязкую тишину комнаты. — Она прекрасна, пока наполнена смыслом, но какая польза от моего убогого существования? Теперь я был обречен на вечное скитание у ворот недостижимой для меня Прави... — Глухой голос капитана почти смолк, и Сварог прошептал: — Безликие тени полудня и ночи, дыхание мертвых над ухом убийц...
