— Мардж отравилась, — услышал Гарри голос дяди Вернона и затаил дыхание, до входной двери ему оставалось всего два шага, — съела какое-то экзотическое местное блюдо…
— Пап! — внезапно крикнул Дадли, — пап, Гарри тоже что-то получил!
— И кто, интересно, будет писать этому ненормальному? — презрительно фыркнул дядя Вернон, затем Гарри услышал шорох открываемого конверта, а потом дядя Вернон громко икнул.
— П-п-петунья! — заикаясь, выдохнул он
Повисла короткая пауза, заполненная шелестом пергамента.
— Вернон! О боже, Вернон! — услышал Гарри голос тети. Затем послышался звонкий стук, как будто кто-то стукнул деревянным молотком по наполненной овсянкой кастрюле, и капризный голос Дадли:
— Я! Дайте мне! Я хочу прочитать письмо!
Ответом было рычание дяди Вернона, шлепок, хныканье Дадли, треск и удар дерева об пол: в поле зрения Гарри попал один из обломков сломанной пополам палки Дадли. Видимо, тот использовал ее, чтобы привлечь к себе внимание отца, треснув того по голове. «Ничего», — подумал Гарри, — «Завтра или даже сегодня они купят ему сразу две взамен сломанной».
— Вернон, — произнесла тетя Петунья дрожащим голосом, — Вернон, посмотри на адрес, как они могли узнать, где он спит? Ты не думаешь, что они следят за домом?
— Следят… даже шпионят… а может быть, даже ходят за нами по пятам, — пробормотал дядя Вернон, который, кажется, был на грани помешательства.
— Что нам делать, Вернон? Может быть, следует им ответить? Написать, что мы не хотим…
На всякий случай Гарри сделал еще два шага по направлению к двери и осторожно взялся за ручку.
— Нет, — наконец ответил тяжело расхаживающий там, в кухне, дядя Вернон, — нет, мы просто проигнорируем это письмо. Если они не получат ответ… Да, это лучший выход из положения… Мы просто ничего не будем предпринимать…
— Но…
— Мне не нужны в доме такие типы, как они, ты поняла, Петунья?! Когда мы взяли его, разве мы не поклялись, что искореним всю эту опасную чепуху?!
Гарри тихо открыл дверь, так же тихо прикрыл ее за собой и что есть духу припустил по направлению к дому миссис Кейн: догнать его на улицах и в закоулках городка не смог бы никто из Дурслей, а устраивать скандал прямо в доме миссис Кейн они не решатся.
* * *
Он ворвался в калитку дома на улице Глициний, тяжело дыша. Миссис Кейн — сейчас она была, скорее, Самантой, ее вторая половинка, по имени Шарлин, хоть и слилась с первой в результате одной секретной авантюры, не привыкла выставлять себя напоказ.
— Здравствуйте, мистер Поттер. Какие у Вас красные уши! — «Мистер Поттер» и упоминание ушей были частями пароля, показывающего, что все в порядке и они могут говорить, — видимо, за Вами опять гнался Ваш кузен?
— Нет, миссис Кейн, — замотал головой Гарри, — тут это… В общем… Мне пришло письмо! — выпалил он.
— Странно, — миссис Кейн выглядела изрядно удивленной, — я полагала, что письмо придет Вам прямо в День Рождения, до которого, если я ничего не напутала, осталась ровно неделя. Что ж — приберитесь, пожалуйста, в кухне и накройте стол в гостиной на пятерых. Сегодня слишком прохладно, чтобы пить чай на веранде. А мне надо сделать пару звонков.
Июльское утро было теплым, но Гарри не спорил. Миссис Кейн тяжело поднялась и двинулась в комнаты. Гарри последовал за ней. Ему было грустно: после недавних событий миссис Кейн сильно сдала, и Гарри с грустью подумал, что скоро она встретится с его папой и мамой там, где они сейчас были. Он старался не показывать эту грусть, тем более что сама миссис Кейн после слияния двух своих половинок утратила съедавшую ее изнутри тоску.
Гарри быстро перемыл посуду — самой миссис Кейн это было уже вряд ли под силу, расставил на столе чашки и блюдца, включил чайник и взялся за приготовление кофе: одна из подруг миссис Кейн, мисс Стрит, будучи по рождению американкой, так и не привыкла к традиционному английскому чаю.
Примерно через полчаса, когда все уже было готово (и Гарри успел даже протереть книжные полки от пыли), он услышал хлопанье автомобильных дверей.
Первой в дом вошла мисс Делла Стрит, бодрая американистого вида старушенция в великолепном кожаном «Стетсоне». За ней рука об руку, тяжело ступая, вошли бывший начальник полиции Литтл-Уингинга Дерек МакФергюссон и миссис Бересфорд, также изрядно прослужившая в полиции. Они расселись вокруг стола, оставив Гарри свободный стул в самом темном углу. Гарри разлил по чашкам чай и кофе и, получив одобрительный кивок миссис Кейн, сел.
— Что заставило их так торопиться? — с недоумением спросила всех Делла, когда Гарри рассказал об увиденном и услышанном, — эффект от приглашения был бы значительно больше, если бы Супергерл-В-Красных-Плавках-Поверх-Трико-И-Занимательными-Штучками явилась бы к нашему Супермену, когда он тосковал бы в свой, так сказать, День Рождения, который Дурсли бы ему, разумеется, испортили.
— Я ошибаюсь, — задумчиво сказала миссис Бересфорд, — или адрес, написанный на конверте, заканчивался словами «Чулан под лестницей?»
— Нет, мадам! — ответил Гарри, — всё так и было.
— Не так официально, малыш, — улыбнулась миссис Бересфорд, — на самом деле, поскольку мы были вместе в одном бою, ты можешь называть меня «Таппенс», несмотря на разницу в возрасте. Но я вот о чем: тут они прокололись. Этот адрес — доказательство того, что волшебники знают, в каких условиях живет Гарри. И, видимо, они предвидели реакцию этого борова.
— Ты хочешь сказать, что эти засранцы провоцируют Дурслей на то, чтобы те устроили Гарри неделю ада? И только потом спасут и покажут свои занимательные штучки? — подняла бровь мисс Стрит, — что же, такое как раз в духе этого старого козла.
— Крепись, боец! — усмехнулся МакФергюссон и взлохматил волосы Гарри, — я думаю, известный тебе плюгавый старикашка постарается подстраховать тебя, да и сами чертовы волшебники не дадут случиться ничему по-настоящему дурному.
Гарри понял, что под «плюгавым старикашкой» шотландец имел в виду бывшего начальника Шарлин, майора Бутройда. Майора Гарри не то, чтобы любил, но уважал, хотя и относился к нему с изрядным недоверием.
— Ну что ж, — заметила миссис Кейн, — слава Богу, что мы примерно знаем, что нам следует делать. Миссис-пока-еще-Бересфорд, — обратилась она к Таппенс, — ты не возражаешь, если я на время похищу твоего жениха, да и Делле тоже стоит насладиться хорошей погодой? Мы будем на веранде.
Миссис Бересфорд с неохотой выпустила руку Дерека. Сначала Гарри было немного странно, что эти двое стариков ведут себя, как влюбленная парочка старшеклассников, но потом он привык и больше не удивлялся этому.
Когда две пожилых леди и один столь же пожилой джентльмен покинули комнату, Гарри подлил миссис Бересфорд еще чаю. Ему было понятно, что сейчас миссис Бересфорд — называть ее по имени было бы слишком неестественно, — скажет ему что-то важное. Но Таппенс молчала.
— Миссис Бересфорд? — наконец, окликнул ее Гарри спустя пять минут, — что случилось?
Таппенс молчала.
— Что-то совсем плохое? — спросил Гарри еще пару минут спустя.
— Да, — пожилая леди оторвала, наконец, глаза от чашки, из которой не сделала ни глотка за все это время, — возьми. Прочитай это внимательно.
Она достала из своей безразмерной сумки, в которой раньше носила револьвер, тоненькую книжечку и протянула Гарри.
В книжке было всего два десятка страниц, но написана она была таким витиеватым слогом, что Гарри понадобилось почти полчаса, чтобы понять смысл того, что в ней написано.
— Я… Я сейчас на седьмой странице? — спросил он миссис Бересфорд, сдерживая внезапно накатившие слезы. Таппенс молчала. Гарри вспомнил, как он прятал задуманные им числа от психологов с жужжащим «полиграфом», и создал внутри своей головы Маленького-Несчастного-Гарри, предоставив ему возможность рыдать где-то там, в глубине головы.
— На шестой, — хриплым голосом сказала миссис Бересфорд, — седьмая описывает ту неделю, которую тебе приготовили.
Гарри кивнул.
— Откуда это у Вас? — спросил он уже спокойным голосом. Трюк, которому он научился у Саманты-и-Шарлин, работал прекрасно.
— Это перевод с арабского. Методичка по подготовке… тех, с кем полиции Ее Величества, к сожалению, все чаще приходится иметь дело.
— Я знаю, — сказал Гарри, — дядя вечерами смотрит новости, и я… тоже смотрю, если меня не запирают в чулане. А если запирают, то все равно слышу. Но неужели Дамблдор тоже читал эту методичку? Из того, что я слышал, он не очень разбирается в нашей жизни.
— Эта методика — не методичка, а методика, которую она описывает — очень старая. На самом деле, ей около тысячи лет. А может быть и больше. Здесь она просто описана понятным языком.
— Ясно, — сказал Гарри; если этот язык миссис Бересфорд назвала понятным, то каков же должен быть непонятный? — то есть он скорее всего нашел ее в старых книгах. Тогда… Скажите, миссис Бересфорд, а остальные это знают? Миссис Кейн, мисс Стрит… Дерек… Майор?
— Разумеется знают, — вздохнула пожилая леди, — причем давно. Я догадалась об этом еще осенью, а потом долго проверяла, не ошибка ли это. Знаешь… Мне просто не хотелось верить. А потом я нашла в участке эту методичку и поделилась с остальными. Еще весной. Но… мы долго не решались рассказать тебе об этом. Ты сам понимаешь, почему.
Гарри кивнул. Он на самом деле понимал.
— А майор… — продолжила Таппенс, — майор выступал за то, чтобы вообще уберечь тебя от этого знания. Но мы — все мы — решили, что тогда станем слишком похожи на мистера директора. А это, знаешь ли, не то, чего бы нам хотелось.
Гарри кивнул. Он был благодарен. Он справится.
— Мы откладывали это разговор до последнего, — миссис Бересфорд, наконец, подняла на Гарри глаза, — но теперь тянуть уже нельзя. Конечно, между твоим Днем Рождения и началом учебы целый месяц, и на этот месяц Директор почти наверняка отправит тебя обратно, чтобы ты лучше почувствовал разницу между чудесным волшебным миром и ужасным домом твоих родственников. Но мы можем и ошибиться. Поэтому я рассказала тебе об этом сейчас.
— Спасибо, миссис Бересфорд. Это… Не то чтобы это здорово, совсем нет. Но спасибо.
— Ты просто обязан выжить, Гарри, — прошептала старая — да, уже старая, а не пожилая — леди, — мы сделали все, что могли. Ты обязан выжить и победить.
— Я постараюсь… И… Я справлюсь. Я правда-правда справлюсь! Ведь вы, вы все так хорошо меня научили! И… вы же победили… И тех, и этих! Значит, я тоже смогу!
* * *
Миссис Кейн предложила Гарри просто посидеть у нее дома и успокоиться. Но Гарри не согласился. Когда гости ушли, он как следует убрался в доме, сбегал в магазин и привел в порядок сад.
Во-первых, если он уже не вернется в Литтл-Уингинг, лучше, если он оставит миссис Кейн как можно меньше работы.
Во-вторых, так он не вызовет подозрений у волшебников, которые могли наблюдать за ним, хотя емкостные датчики, расставленные майором Бутройдом вокруг дома и на близлежащих улицах, не фиксировали никаких невидимок, а мисс Фигг, которую все единогласно считали шпионом Дамблдора, недавно сломала ногу, а потом еще и пострадала от столкновения с новеньким спортивным велосипедом Дадли. Велосипед, к слову, полностью пришел в негодность.
В-третьих, так ему было легче успокоить рыдавшего на задворках его сознания Маленького Несчастного Гарри, которому (теперь он это не чувствовал, а точно знал) скоро придется стать еще более несчастным.
Удивительно, но, когда он пришел домой, его встретили улыбки дяди и тети. Правда, улыбки были несколько искусственными. Но, по крайней мере, это были не обычные крики.
— Э-э-э… Гарри, — встретил его дядя Вернон, — насчет этого чулана. Твоя тетя и я тут подумали… Ты слишком вырос, чтобы и дальше жить здесь… Мы подумали, будет лучше, если ты переберешься во вторую спальню Дадли.
Дядя щеголял пластырем на лбу, а Дадли сидел за столом с видимым напряжением.
— Зачем? — спросил Гарри.
— Не задавай вопросов! — рявкнул дядя Вернон, — собирай свое барахло и тащи его наверх, немедленно!
— Я не хочу, чтобы он там спал!.. Мне нужна эта комната!.. Пусть он убирается оттуда!.. — пробурчал Дадли, но, невиданное дело, дядя и тетя проигнорировали его неудовольствие.
Гарри лежал на нормальной кровати, которая была, разумеется, хуже, чем кровать в больнице, но все же это была нормальная кровать. Сломанные игрушки Дадли, погнутое весом севшего на него кузена духовое ружье — все это он вынес на помойку в тот же вечер. И кузен не сказал ни слова, лишь сверлил его ненавидящим взглядом. Гарри оставил в комнате только книги — они были совсем как новенькие, видимо, кузен ни разу не касался их. Собственные книжки Гарри ухитрился спрятать под мешковатой одеждой и вынести из чулана, так, что теперь они были надежно спрятаны между книг Дадли на самом виду.
На другое утро за завтраком все сидели какие-то очень притихшие. А Дадли вообще пребывал в состоянии шока: видимо, весь день вчера он скандалил по поводу спальни, но не получил желаемого. Дядя Вернон и тетя Петунья обменивались мрачными взглядами.
Когда за дверью послышались шаги почтальона, дядя Вернон, все утро пытавшийся быть очень внимательным и вежливым по отношению к Гарри, снова отправил Дадли за почтой. Из кухни было слышно, как тот идет к двери, стуча одной из двух своих новых палок по стенам и вообще по всему, что попадалось ему на пути. А затем донесся его крик:
— Тут еще одно! «Мистеру Г. Поттеру, дом четыре по улице Тисовая, самая маленькая спальня».
Тетя Петунья охнула.
Вампир и Великан
— Может быть, вы дадите почитать его мне? В конце концов, это мое письмо! — воскликнул Гарри. Не то чтобы он надеялся, что письмо ему отдадут, но прояви он полную незаинтересованность, это было бы подозрительно.
— Нет!!! — крикнул дядя Вернон, — нечего тебе читать письма от… от ненормальных, да!
— Но я же и сам… — начал Гарри, дядя побагровел:
— Иди в свой чулан… я хотел сказать, в свою спальню, — прохрипел он, обращаясь к Гарри, — и ты, Дадли… уйди отсюда, просто уйди!
