Сын Солнца 2: Индустриализация

Сложнее всего оказалось с лошадьми. Как обращаться с ними солдаты Атока понятия не имели, потому большинство животных просто разбежалось по острову и теперь их предстояло вылавливать. Еще интересной новостью стало то, что в лагере конкистадоров было обнаружено несколько связанных индейцев, оказавшиеся захваченными в плен бывшими торговцами. Как оказалось, они учили конкистадоров языку кечуа, давали информацию об устройстве страны и ее богатствах, а сами в свою очередь изучали испанский. Все они, как оказалось, 'предали наших богов' и стали поклоняться 'богу белокожих чужаков'. После короткого суда все они были казнены за измену Сапа Инке.

В лагере были также захвачено большое количество испанского оружия и снаряжения — в том числе 'большие железные ножи', арбалеты, две больших громовых трубы (которые, по словам Атока, артиллеристы его армии охарактеризовали как 'редкостную дрянь' и предложили отправить в переплавку) и несколько 'ручных' (получивших от стрелков столь же нелестную оценку), кирасы, шлемы и т.д. Там же обнаружили несколько 'очень грязных людей' и индейцев неизвестных племен.

После захвата всех 'белокожих чужаков' заперли в несколько заранее построенных больших сараев, в отдельный сарай заперли и индейцев с неграми. Сами солдаты, участвовавшие в операции по захвату, также отправились в карантин. Поскольку же точных сроков карантина при различных возможных заболеваниях я не знал, решили взять с запасом — два месяца. За это время любая болезнь должна проявится...

А пока было время приготовиться к встрече следующих партий любителей чужого добра — отрядов Беналькасара и де Сото. Насколько знаю, прибыть они должны были в конце мая — после чего начнут морем переправлять людей в район Тангарары на 120 км к югу от Тамписа. Что ж, нужно подготовиться к встрече незваных гостей. Как и куда они приплывут было понятно — подготовить достойную встречу было несложно. Как известно, одна пушка на берегу стоит десятка в море. А пушек можно разместить далеко не одну — да и характеристики у них куда лучше испанских. Потопим прежде, чем те зайдут в зону окажутся на дистанции стрельбы из своих пукалок. Здесь вам не там, ружей и сабель против бронзовых топоров не будет. В игры с техническим превосходством можно играть и наоборот. А со временем оно будет еще нарастать. Так что держитесь, испанцы! Заканчивается ваше господство — хоть сами вы этого еще и не понимаете.

Ждать прихода новых конкистадоров пришлось почто полтора месяца. Сообщение о появление на горизонте 'большой лодки под парусами' пришло в конце мая. Как докладывали спустя всего несколько часов, вражеский корабль без всякой опаски, как в своих водах, двигался в сторону Тумбеса, явно не ожидая никакого противодействия. В ответ на стрельбу с берега испанцы успели сделать лишь один залп из 2 орудий, причем оба ядра ушли в пустоту. А вот солдатам Громотрубной армии с суши стрелять было куда удобнее. Расстрелянный сразу из двух десятков орудий вражеский корабль быстро пошел ко дну, а экипаж попытался спастись на шлюпках — но приплыл прямо в плен.

А вот со вторым кораблем вышла промашка. Похоже, когда спустя три дня они прибыли — кто-то из экипажа заметил затонувшую на мелководье посудину предшественников. В Результате почти день корабль маячил на горизонте, и лишь на следующее утро направился в порт. Не знаю, что подумал командир вражеского корабля, но он решил обойти остров с другой сторону — где, впрочем, тоже была засада. И, получив несколько прямых попаданий, вражеский корабль выбросился на мель. На берег материка любители быстрой наживы ступили уже в качестве пленных.

* * *

(Тауантинсуйу, окрестности Хатун Ирриру. Май 1532 года)

Новый мост выглядел внушительно. Это была уже не традиционная в Андах подвесная конструкция. Новый мост строился из огромных бревен твердых пород деревьев, которые с огромным трудом доставили из лесов на восточной окраине сюда, в центр Тауантинсуйу, а затем с не меньшим трудом изготавливали и устанавливали из них мостовые конструкции. С теми же затратами сил и ресурсов можно было бы построить десятки обычных подвесных мостов — но только такой мост выдержит вес чугунных балок и движущихся по ним железных повозок, что не могло не вызывать восхищения у спроектировавшего (ну, точнее, проектировал-то его не столько он, сколько сам Сапа Инка) и построившего его мастера. Его община многие десятилетия занималась тем, что строила общины там, где прикажут — но создавать такие конструкции прежде не доводилось никому.

'А ведь это только начало! — думал Хатун Чака, глядя на получившуюся конструкцию, — Даже на линии Ливитака-Пайтити их должно быть с десяток. А ведь, как говорил Сапа Инка, это только начало! Следом предстоит строить дорогу, соединяющую эту линию с Куско, а потом будет еще много дорог'.

И хоть все испытания еще не закончились, инженер уже был уверен, что все выйдет нормально. Как говорил Сапа Инка, рассчитывался мост с очень большим запасом прочности. Мало ли что... А вот сейчас проходили и первые 'обкатки моста'. По проложенной железной дороге (на данный момент было построено 8 км от Хатун Ирриру в сторону лесов Пайтити) запускали загруженные камнями вагоны, которые разгоняли дрезиной. При подъезде к мосту ее отцепляли и тормозили, а вагоны продолжали движение, разгону проезжая мост и еще сотню метров за ним. Никаких серьезных происшествий не было — только треснул один из рельс, но из-за малой скорости вагоны остались на рельсах. И начальник строительства уже говорил, что через месяц будут открывать движение на первых 10 километрах железной дороги, что позволит избавиться от одной дополнительной перегрузки на порогах и уменьшить число занятых на доставке руды людей. Хотя, конечно, до полной постройки дороги еще далеко... Но когда она будет достроена — сразу же освободятся от работы тысячи людей.

Правда, Сапа Инка вообще говорил, что такие вот деревянные мосты — это лишь временная мера. Через некоторое время на смену им придут металлические конструкции — хотя Хатун Чака было сложно представить, как можно изготовить такие большие металлические балки. Но это не его дело — пусть им занимаются те, кто работает с железом...

* * *

(Юкатан. Февраль — май 1532 годов)

Последняя часть отряда Кискиса прибыла в Тулум в начале 1532 года — и теперь под командованием Кискиса было почти 2200 человек. Учитывая вооруженность ружьями (на данный момент у Кискиса было в армии 750 стрелков), пушками (40 орудий) и стальным оружием (прежде всего, топорами), это была мощнейшая армия на Юкатане. Еще две тысячи солдат — вооруженных полутора сотнями ружей, двумя десятками откровенно примитивных пушек, некоторым количеством больших железных ножей и топорами — были у Гонсало Герреро, который был фактическим правителем Тулума.

За прошедшее время людям Кискиса и Гонсало Герреро смогли также и наладить некоторые необходимые производства. Были получены первые партии пороха собственного производства, несколько выросло качество производимых металлических изделий из стали и меди. Солдаты Кискиса из предыдущих партий уже научились свободно говорить на языке майя. Начали вести разведку прилегающих земель и готовиться к дальнейшим действиям.

Однако нападение застигло их неожиданно. В марте 1532 года *(82) новый отряд под командованием Франсиско Монтехо (только уже не того, что командовал конкистадорами прежде, а его имеющего такое же имя сына) с семью сотнями солдат высадился в Чакан Путуме. Прежний правитель Чакан Путума Моч Ковох умер два года назад — и теперь его наследники посчитали, что для них будет выгодно заключить союз с испанцами. После этого, имея договор с Чакан Путумом, армия Монтехо-младшего двинулась на Канпеч, где, с ходу захватив город, испанцы основали свою новую колонию, также получившую название Саламанка. После чего начали готовиться к завоеванию соседних государств.

Как быстро поняли Кискис и Укумари, прибытие испанцев быстро раскололо государства майя на несколько лагерей. Монтехо удалось договориться о союзе с правителями Ах Кануля, Кехпеча и Экаба. На стороне Гонсало Герреро и Кискиса оказались Ахкинчель, Чикинчель, Купуль, Уаймиль. Первым делом объединенная армия Кискиса и Герреро двинулась на прежде захваченный чаканпутумцами город Коба. Артиллерия и огнестрельное оружие позволили китонцам быстро разгромить в полевом сражении оставшуюся здесь часть армии Чакан Путума, после чего наместник города сдал его без боя. Помня штурм Тулума, тот и не надеялся удержать город, где даже не было крепостных стен.

После этого чектамальско-уаймильская армия двинулась через государство Купуль к городу Текох страны Ахчинкель, где должны были соединиться с армиями Купуля, Чикинчеля и Ахчинкеля. Одновременно армия Чектамаля под командованием Гонсало Герреро двинулась в новый поход на Экаб. Впрочем, не сидели на месте и конкистадоры. Основав колонию в районе Канпеча, они двинлись на восток через земли Ах Кануля, Титуль Шиу и Хокаба, также направляясь в сторону Текоха...

* * *

(Тауантинсуйу, окрестности Тамписа. Июль-август 1532 года)

Франсиско Писарро с его разоруженными солдатами были доставлено на тамбо на расстояние дневного перехода от Тамписа. Как докладывали мне, поначалу Писарро пытался изображать возмущение тем, что инки-де 'вероломно напали на мирное посольство' от короля Испании, посланного дабы установить торговые отношения с Великим Инкой, а затем еще и целых два месяца продержали взаперти. В дело влез также присутствовавший в экспедиции (и также уцелевший) священник, который попытался обвинить инков в язычестве и даже поклонению дьяволу и заявил, что Великий Инка должен принять христианство и обратить в него весь свой народ, ибо иначе непременно попадет в ад на вечные муки. Но Уалтопа быстро объяснил, что он не намерен изменять религии своих отцов, а если не нравится кому-то такое положение — его можно быстренько исправить. Казнив всех чужаков за нападение на подданных Сапа Инки — как прежде поступили с их проводниками-переводчиками, казненными за измену. В дополнение еще выдвинул к ним претензии за нанесенный ущерб.

После этого начался уже более конструктивный договор. Еще в пути заметив интерес индейцев к лошадям, Писарро немедленно предложил менять их на золото и оружейную сталь, однако Уалтопа внезапно огорошил конкистадоров. Он заявил, что золото слишком редко и ценно, и потому не может вывозиться за пределы Тауантинсуйу — мол, инки не продают 'металл Солнца'.

Поначалу Писарро не поверил в то, что у инков нет золота, но скоро произошло ожидаемое мной событие, которое стало 'подтверждением'. На тамбо повсюду было множество изделий, изготовленных из 'абиссинского золота'. Только испанцы-то этого не знали. Вот вскоре один из конкистадоров и не выдержал — спер небольшую статуэтку. Вора, правда, быстро обнаружили и немедленно казнили, но испанцы за это время успели проверить статуэтку — и понять, что это никакое не золото. Просто внешне похожий сплав.

Это событие сразу сказалось и на переговорах. Поняв, что золота ему тут не достать (во всяком случае, в значительных количествах), Писарро решил делать бизнес на другом. И первым же делом предложил закупать оружейную сталь, взамен поставляя в Тауантинсуйу лошадей. А уж если Великий Инка передаст им технологию ее производства... Тут Писарро обещал в буквальном счете золотые горы (в том числе — вот ирония этого мира — поставки в страну 'Металла Солнца' для нужд Сапа Инки). Но тут Уалтопа также ответил отказом, сообщив, что имеющиеся объемы производства не позволяют продавать сталь чужеземцам, а технология производства — секрет, который знают лишь создавшие этот сплав жрецы и металлурги. И они его никому не расскажут. Потому если Писарро хочет торговать — пусть ищет другие товары.

Переговоры шли почти полмесяца. Писарро несколько раз делал вид, что раз договориться не удалось — то он отправится к своему королю и никакой торговли не будет. Но на следующий день — поняв, что инки не собираются его упрашивать — сам же предлагал продолжить переговоры. Но тут и Уалтопа сделал вид, что лично общаться с Писарро много чести, а все дальнейшие переговоры были возложены на торговцев-чинна. В конечном счете, им все же удалось договориться. В начале августа 1532 года был подписан торговый договор. Согласно нему, испанцы поставляли в Тауантинсуйу лошадей, оплата за которых производилась поставками тканей из хлопка, меди, олова и латуни в слитках и различных издельях, керамической посуды и... коки.

* * *

(Тауантинсуйу, железная дорога 'Ливитака — Пайтити'. Август 1532 года)

Открытие движения по первым 10 километрам железной дороги от Хатун Ирриру в сторону Пайтити произошло на 17 день Месяца Поливки. По правде говоря, первый участок дороги был построен уже почти месяц назад, а техническое движение — подвоз рельс, шпал и щебня на тележках — началось и того раньше, но только недавно наконец-то была достроена линия связи, установлены семафоры, построены станционные пути, достроено вагонное депо 'Апуримак'. А также построена 'времянка' к пункту перегрузки на берегу реки. Теперь доставляемый по реке уголь должен был временно складироваться на пункте перегрузки, а затем погружаться в вагоны и отправляться в Хатун Ирриру.

И вот теперь наступило время сдачи первого участка. С этой целью в Хатун Ирриру прибыл и сам Титу Атаучи, наместник Куско и 'и.о. Сапа Инки'. Вообще-то, поначалу он предложил отложить открытие движение до момента возвращения Сапа Инки — и так последнее время ему приходилось слишком часто выполнять его функции в различных ритуалах, однако в ответ часки пришел ответ: 'Открывать движение по готовности участка к эксплуатации', что означало — открывать движение как можно быстрее.

И вот он в Хатун Ирриру на крупнейшей (хотя пока их всего две на всей дороге) станции 'Железная', где на пяти путях стояло два десятка дрезин с небольшими вагончиками. Грузоподъемность каждой такой сцепки составляла около тонны — таким образом, одна сцепка с бригадой из четырех человек заменяла две лодки и втрое большее число людей (в том числе, тащащих лодки вверх по течению бурлаков). Вскоре появившийся путевой обходчик доложил, что все в порядке, можно отправлять вагоны. Затем присутствовавший здесь верховный жрец толкнул длинную речь про 'избранника предков' — Великого Инку Уаскара, по воле которой сооружена железная дорога, которая позволит увеличить производство стали в десятки раз:

— Пройдет несколько десятилетий, — явно пересказывая слова Уаскара, закончил верховный жрец, — и железные дороги позволят за несколько дней доехать и довезти груз от Каранке до земель мапуче.

Надо сказать, Титу Атаучи не очень-то верил в активное вмешательство богов и предков в повседневную жизнь людей. Но, видимо, бывают и исключения. Его люди уже общались с испанцами — и те явно не имели ни малейшего понятия о железных дорогах. Как они рассказывали, в Европе грузы перевозили либо на запряженных лошадьми повозках, либо по рекам. Аналогично и с металлургией. Испанские кузнецы восхищались качеством изготовленной в Хатун Ирриру стали и говорили, что в их землях металл такого качества крайне редок и очень дорог. Хотя тут все же были и некоторые общие черты. Например, воздушные насосы, применяемые на заводе, оказались по принципу действия точно такими же, как нарисовали испанцы. Доменные печи тоже имели некоторое сходство — хотя строивший их инженер сразу указал на несколько существенных отличий от европейских конструкций. Да и, по правде говоря, как Уаскар могу знать что-то так, чтобы об этом не стало известно ему, второму человеку в государстве? Видимо, порой предки действительно вмешиваются в жизнь людей и дают советы.