Сын Солнца 2: Индустриализация

А вот численность Громотрубной армии к этому моменту составляла двадцати тысяч человек без учета вспомогательных частей. В это количество входили 5 тысяч стрелков с барабанными винтовками и картечными ружьями, 2400 человек артиллерийских расчетов 300 'громовых труб' и вооруженные боевыми топорами пехотинцы. Силища, для которой полтысячи испанцев с 4 тысячами носильщиков (к тому же, невооруженных) — вообще ничто. Главное — не дать им разбежаться и вернуться домой! А для этого надо устроить им хороший 'мешок', выбраться откуда испанцам не получится. Была бы нормальная связь — это можно было бы сделать без всяких излишних фокусов. Разведка бы быстро доложила, куда движутся испанцы — и на пути их следования можно было бы и устроить засаду. Случись это все в Андах — и направления движение вражеской армии были б очевидны, куда еще идти, если не вдоль дорог?

Но в уну Гуйякиль все было сложнее. Это не горы, где путей раз-два и нету. И хоть нормальных дорог все равно не было, но вариантов все же было побольше. Служба же часки хоть и существовала, но лишь вдоль одной дороги, ведущей к столице провинции. А чего ждать от Альварадо — было непонятно. Хитрости ему было не занимать — вполне может выбрать одну из второстепенных тропок. Ведь именно на главной дороге вероятнее всего ждать засады. Потому оборону там было решено занять второстепенным силам — тысяче стрелков с полусотней пушек и 4 тысячами пехотинцев с боевыми топорами. В крайнем случае, они смогут если и не полностью уничтожить (хотя вполне возможен и такой вариант), то хотя бы нанести врагу заметный урон и заставить отступить. Хотя последнего бы и не хотелось.

Основные же силы подготовят засаду у одной из второстепенных дорог. А вывести туда испанцев должен был 'обманный отряд' 'булавоносцев'. Впрочем, это тоже не было стопроцентной гарантией уничтожения противника. Потому небольшие разведотряды должны были контролировать все дороги и даже тропки, по которым может двигаться противник — и при обнаружении немедленно доложить. Для этого каждому из них даже дали по захваченному у экспедиции Писарро мерину. Если такое случится — придется спешно перебрасывать войска с одного направления на другое, что не даст как следует подготовить засаду и заманить врагов в ловушку.

Эх, хоть бы в этот раз побольше испанских лошадей... А то в прошлый раз, при Писарро, часть из них была убита пулями и картечью, часть разбежалась по острову Пуна и их так и не смогли поймать — в ходе этих попыток несколько лошадей утопло в болотах или были укушены ядовитыми змеями и вскоре сдохли. Лишь чуть больше двух десятков лошадей попали в руки солдат Громотрубной армии — и все они сейчас находились в ее разведке. Жаль только, что и в этот раз вряд ли получится много лошадей захватить...

С лошадями вообще проблем первое время полно было... Захвачено их было очень немного — вот только никто не представлял, как же на них ездить! Все видели, как это делали белокожие чужаки, но самим попытаться было страшновато. Вдруг лягнет или скинет! Пока ловили — успели убедиться в том, насколько сильные это животные...

Что тут было делать? Пришлось снова воспользоваться авторитетом Сапа Инки! 'Сын Солнца' ведь, как считалось, должен был все знать и все уметь? К счастью, в детстве доводилось покататься на дедовой лошади в деревне. Без седла, правда. Но ведь кто может ездить без седла — сумеет и в седле? Так что вскоре страх перед лошадьми у всех пропал — и разведчики Громотрубной армии принялись учиться верховой езде...

Еще одной проблемой было то, что еще из книжки Хемминга я знал про то, как плохо переносили условия высокогорья испанские лошади. Значительная их часть погибала не от рук индейцев, а из-за разреженного воздуха и резких перепадов температуры! Потому пока все лошади были исключительно в окрестностях Тамписа, на прибрежной равнине. А, впрочем, в горах особой потребности в них и не было. По тем же лестницам в горах карабкаться лошади будут медленнее пешехода, а для того, чтобы перевести их через подвесные мосты, испанцам приходилось завязывать глаза лошадям — иначе они ни в какую не хотели идти на мост! А строить для лошадей специальные дороги без резких перепадов высот и с капитальными мостами — лучше уж сразу железную дорогу строить! Толку больше будет.

Но вот наконец-то подходит к концу наше ожидание! Разведчики сообщают, что испанцы вместе с нашим отрядом, который по пути несколько пополнился такими же 'партизанами', остановился всего в дне пути от нашей засады! Уже закончены последние приготовления — мины-фугасы и мины направленного действия с электровзрывателями на дороге давно заложены, выведена на позиции и тщательно замаскирована артиллерия, отряды стрелков готовы занять свои места по команде, пехотинцы с топорами готовы добивать разгромленного противника...

Взрыв десятка фугасов стал сигналом к общему нападению. Всего минута на то, чтобы наши люди успели убежать в лес — и, еще не успел ветер развеять облако пыли и дыма над поляной, загромыхали картечными залпами сразу полсотни пушек. Одновременно послышалось несколько выстрелов дальше по дороге — там другая, гораздо более малочисленная, засада добивала высланную вперед вражескую разведку. Некоторое время на поляне творился сущий хаос, но вскоре артиллеристы стали снижать темп стрельбы — перегревались пушки, ветер уже не успевал уносить клубы дыма и целиться становилось невозможно. Однако и того, что было, должно было хватить для того, чтобы большинство врагов было убито или ранено.

Лишь когда дым начал потихоньку развеиваться, к делу присоединились стрелки из винтовок, но целей для них особо не было. Послышались лишь отдельные выстрелы, а затем выдвинулись вперед, на зачистку, стрелки с картечными ружьями и солдаты с боевыми топорами. Через полчаса все было закончено. Тяжело раненные враги добиты, остальные — захвачены в плен и отправлены в заготовленный на окраине одной из ближайших деревень сарай для военнопленных, но таковых оказалось очень немного.

Глядя на произошедшее, генералы Громотрубной армии были буквально ошарашены. Отряд испанцев был уничтожен столь быстро и эффективно, что даже в плен брать было практически некого. Из более сотни лошадей уцелело меньше десятка, многих пришлось просто добить — они буквально взбесились от многочисленных ранений! Победа казалась просто грандиозным успехом! Хотя я прекрасно понимал, что во многом это было обычным везением. Мы заранее знали, куда пойдет противник, у нас было время на подготовку засады, а, кроме того, испанцы просто не ожидали ничего подобного. Они были уверены, что никакого огнестрельного оружия у инков нет — и действовали исходя из этого. А уж про фугасы и мины направленного действия не могли и догадываться.

Но, к сожалению, не обошлось и без своих потерь. Почти три десятка солдат из заманившего испанцев в ловушку отряда погибли или получили различные ранения. Троих солдат затоптала прежде, чем ее добили двумя выстрелами из винтовок, взбесившаяся лошадь. Погибла и почти половина индейцев-носильщиков — из дошедших до этих мест трех тысяч осталось лишь чуть более полутора. Далеко не все послушались приказа командира нашего отряда и сразу же бросилась бежать по дороге в обратном направлении. Кто-то в растерянности остался на месте, кто-то бросился в разные стороны — и попал под залпы картечи!

Однако, несмотря на ни что, это было победа. По меркам армий Тауантинсуйу — неслыханная победа! Несколько десятков своих погибших и почти полторы тысячи чужаков-индейцев выглядели на этом фоне вполне себе нормальной ценой. Потери врагов оказались больше, чем в 10 раз, выше своих собственных! Хотя тут, конечно, сыграл и численный перевес. Хоть воспользоваться на этой полянке сразу всеми силами Громотрубной армии не было возможности, но и нескольких десятков пушек в сочетании с фугасами и стрелками оказалось вполне достаточно.

Но это пока — когда испанцев было всего полтысячи. Пришло бы их тысяча, две, пять — и нам бы пришлось куда сложнее. В одной засаде такую силу не разгромить. А потому — отставить головокружения от успехов и вперед за разбор произошедшего!

Глава 5.

Ожесточенная схватка на Вилькаконге показала, что Чалкучима как

заложник был бесполезен. ... Узнав о сражении, Писарро велел надеть

на него цепи и сделал своему пленнику страшное объявление: 'Теперь

ты увидел, как с Божьей помощью мы всегда одерживали победы над

индейцами. И так будет всегда. Можешь не сомневаться: они не скроются

от нас и не вернутся в Кито, откуда бы они ни пришли. И ты можешь также

быть совершенно уверен в том, что ты сам никогда больше не увидишь Куско.

Потому что, когда я приду туда, где меня ожидает капитан де Сото с моими

людьми, я прикажу сжечь тебя заживо'. Чалкучима внимательно выслушал

эту горячую речь и затем коротко ответил, что он не несет ответственности

за нападение индейцев. Писарро, уверенный в соучастии Чалкучимы, ушел,

не закончив разговор. Судьба великого полководца инков была решена, когда

два отряда испанцев соединились, так как и Альмагро, и Сото были убеждены

в том, что за сопротивлением индейской армии стоял Чалкучима. В четверг

вечером 13 ноября его вывели на площадь Хакихауаны, чтобы сжечь живьем.

Монах Вальверде попытался уговорить его пойти по пути Атауальпы и принять

перед смертью крещение. Но воин отверг его предложение. Он заявил, что не

желает становиться христианином и считает христианские законы непонятными.

И вот Чалкучима опять оказался на костре, 'который поспешили зажечь вожди

и самые близкие его друзья'. *(86)

(Где-то в Мексике. Апрель 1534 года)

Тихую и весьма унылую жизнь небольшой тотонакской деревушки прервало появление двух десятков вооруженных индейских воинов с несколькими ружьями и саблями. Появившись в деревне, они первым делом взяли штурмом охраняемую четырьмя испанскими солдатами асиенду их энкомендеро и повесили его на ближайшем дереве. После чего по приказу их командира воины собрали всех жителей деревни неподалеку от его бывшего дома, где он обратился к ним с речью.

— Я — Куаутемок, — сообщил собравшимся командир отряда, — Тлатоани Теночтитлана и правитель тех земель, которые захватчики называют новой Испанией. Девять лет назад они объявили о моей казни, но это ложь. Тогда верные люди помогли мне бежать, а вместо меня испанцы повесили кого-то другого. Все эти годы я готовил восстание против захватчиков — и, наконец, этот час настал! Пора всем нам подняться на борьбу и уничтожить ненавистных захватчиков!

Последние слова вызвали вопли радости среди собравшихся. Казалось бы, чему радоваться? Ведь для тотонаков ацтеки были такими же захватчиками, какими теперь стали испанцы. Однако с тех пор прошло уже 15 лет, выросло целое поколение тех, кто в правление ацтеков были еще детьми, а многие из тех, кто был постарше и успел вдоволь повидать ацтекские порядки, уже умерли. И теперь все чаще и чаще времена ацтеков вспоминались как 'светлое прошлое' — когда и трава была зеленее, и солнце ярче...

К тому же, были ведь и вполне объективные факторы! Кого не спроси — каждый вспомнит, что и деревня их тогда была куда больше — почти тысяча человек вместо нынешних двух сотни! И налоги вроде бы немного поменьше были. И не было этих жутких болезней, что порой уносят жизни многих людей! А сейчас куда ни глянь — кругом одна разруха... Заброшенные поля, разваливающиеся дома... Да еще и этот всеми ненавистный помещик! Были же свободными людьми — а теперь чуть ли не рабы!

— Конечно, возвратиться к прежнему невозможно, — продолжил тем временем 'Куаутемок', — Да мы и не должны этого делать! За прошедшие годы я понял, что многое надо будет менять. Больше не будет ни рабства, ни кровавых жертвоприношений, ни голода, ни межплеменных войн! Каждый крестьянин и каждый горожанин будут иметь все, что им нужно для жизни, вне зависимости от племени и положения в обществе.

И снова восторженные крики. Буквально все жители деревни готовы хоть завтра взяться за оружие и пойти убивать захватчиков-испанцев! Что ж, это именно то, что надо... 'Лжекуаутемок' был доволен... Начало положено — люди Кискиса верно оценили настроения местного населения. Имя Куаутемока, которого в некоторых племенах уже чуть ли не как национального героя почитали, сейчас может стать тем, что объединит племена Мексики в борьбе против испанцев. И пускай даже три из четырех жителей этих земель умерло от болезней или погибло во время войн и восстаний, пусть даже далеко не все захотят поддержать возрождение 'ацтекской империи', но в любом случае это будет куда больше, чем при восстании одного отдельно взятого племени. Борьба за освобождение Мексики от испанцев началась...

* * *

(Тауантинсуйу, уну Тальян — уну Гуйякиль. Апрель 1534 года)

Завершением разгрома экспедиции Альварадо должны были стать уничтожение или захват испанских кораблей и разгром лагеря моряков на побережье. 'Я покинул Ла-Посесьон 23 января на 12 кораблях с 500 испанских солдат, из них 119 конные, 100 человек — арбалетчики, а остальные — пехотинцы; среди них много идальго и людей высоких качеств, и все они знают, что такое боевые действия в этих краях, и совершали экспедиции в глубину материка', — писал он в письме Франсиско Баррионуэво.

Основной состав экспедиции Альварадо полег в лесах Гуйякиля, но лагерь моряков на побережье оставался. По сообщениям оставленных в районе высадки наблюдателей, буквально сразу же после ухода Альварадо те начали поочередно вытаскивать на берег корабли для килевания — для этого дела были задействованы как сами моряки, так и несколько сотен привезенных из Гватемалы рабов-индейцев. Первый корабль сразу же после очистки днища отправили назад в Гватемалу — с тем самым письмом, цитату из которого я вычитал в 'Завоевании империи инков' Хемминга. Перехватить его, к сожалению, не удалось. Остальные же корабли должны были дожидаться возвращения конкистадоров с добычей. Однако теперь возвращаться было некому — а ждать их будут явно не бесконечно. Потому действовать предстояло быстро...

В результате пришлось разрабатывать целую операцию, целью которой было бы по возможности не допустить возвращения испанских моряков в Гватемалу и возможной утечки информации. Очередная экспедиция любителей чужого добра должна исчезнуть без следа — и пусть потом испанцы гадают, что с ней случилось. Потонули ли во время шторма на обратном пути, сожрали дикари-людоеды или уничтожили каким-то аццким колдовством...

Для гарантированного же уничтожения предстояло предусмотреть многократное дублирование запланированных акций — испанцев следовало уничтожить любой ценой! Нужные для этого мероприятия прорабатывались заранее. Первым делом, предстояло озаботиться технической частью — для чего отрабатывалось сразу несколько конструкций мин. Во-первых, прикрепляемые к корпусу корабля мины с химическим замедлителем и с якорем. В первой мины 'спуск' должен был происходить при растворении кислотой металлической проволочки, что приводило к срабатыванию пружины, накалывающей капсюль. Что потребовало проведения многочисленных экспериментов на макетах без боевой части. В ходе этих экспериментов использовались различные конструкции мины и различные материалы 'блокиратора', различные кислоты. По конструкции в конечном счете сошлись на стеклянной — из толстого мутного зеленого стекла — банке с 'перегородкой'. В нижнюю часть, через которую проходила проволока 'блокиратор', через специальное отверстие заливалась кислота. В верхней же располагалась пружина, приводящая в действие боек, накалывающий капсюль. Разделяла две части стеклянная же перегородка с маленькой дыркой, через которую проходила проволочка-'блокиратор', а для защиты от попадания кислоты место около отверстия было залито пальмовым воском. Впрочем, даже без этого много кислоты туда вряд ли попало бы, а потому вряд ли она привела бы к выходу из строя механизма.