Из-за лени и вспыльчивости Рона, ко мне был приставлен еще один очень ответственный пастух. Хоть вполне вероятно, что Грейнджер присматривала не только за мной, но и за Уизли. Уже со второго курса, именно она направляла нашу активность в нужное русло. Но Рон все же, умудрился выслужиться и получить значок старосты на пятом курсе. Этакая подачка от Дамблдора верному, хоть порой и не надежному, служаке.
На втором курсе Рон опять оплошал, я его застал, когда он, пародировал в гостиной гриффиндора мое умение разговаривать со змеями и кривлялся как малоумный, веселя незамутненную мыслительным процессом публику. А тут я, неловкая ситуация, когда твой друг издевается над тобой. Установка на дружбу, еще работала, и хоть мне и было больно, но вот так просто рассориться я уже не мог. Не слушая невразумительный лепет Рона, я сбежал в спальню. Гермиона, с которой мы вместе вошли в факультетскую гостиную, тут же сориентировалась и помчалась к Макгонагалл. А дальше все по проверенному сценарию.
На третьем курсе мы с Уизли поцапались из-за того, что он с меня требовал деньги на покупки в "Сладком королевстве". Волшебные или какие-либо другие сладости я терпеть не мог, разве что черный шоколад, но этого Рон не понимал. Он не отставал и зудел, зудел, зудел. В итоге я оказался "богатеньким жлобом, которому жалко денег для лучшего друга". Я тогда просто офигел — Уизли ведь просил денег не для себя, он мне на мои же деньги хотел накупить всякой гадости. В итоге продукцию из "Сладкого королевства" я полюбил, даже шоколадных лягушек.
На четвертом курсе моя ссора с Уизли, наверно, была запланирована, чтобы напомнить мне, что слава недолговечна и это всего лишь мнение людей, которое так же изменчиво как ветер. С каким упоением он распускал обо мне слухи и говорил гадости, теперь уже не прячась и не оглядываясь через плечо. А потом "друг", как ни в чем не бывало, подходит ко мне после соревнования, где я чуть не погиб и бормочет что-то невразумительное, о том, что он был не прав. Вот только прощать этого "гада и предателя" я был не намерен, особенно потому, что он даже не умел извиняться. Не смотря на прессинг со стороны Грейнджер, что мне без Рона плохо, как и ему без меня, я, в кои-то веки, проявил твердость — прощать Уизли не собираюсь. Промучившись со мной неделю, Грейнджер обратилась за помощью к старшим. Ну а дальше, как оказалась, я простил Рона сразу после сражения с драконом, на волне эйфории от победы. Я даже не стал слушать его сбивчивые оправдания и извинения. А как может быть иначе? Друг же искренне раскаялся и осознал, что был не прав!
* * *
Что касается моего другого "друга" Гермионы Грейнджер, то мне кажется, она уже заранее была прекрасным материалом на роль моего надсмотрщика и поводыря. Просто у нее такой склад характера.
Еще на первом курсе написав письмо тетушке, которую я уже искренне ненавидел, но почему-то посчитал своим долгом уведомить ее, что со мной все в порядке и рассказать, куда меня распределили, я получил от нее ответ. Тетя Петуния переслала мне задания из нормальной школы, в которой я числился заочно. С недоумением я разглядывал тесты и список тем для эссе. С неуверенностью открыв вопросник по математике, я стал отвечать, выбирая правильные из предложенных ответов.
Хочу заметить, что уже второго сентября моего первого курса, все вещи, с которыми я приехал во всеми любимый Хогвартс, подверглись строжайшей цензуре, в соответствии с моей легендой и новой личностью. Исчезли нормальная не волшебная одежда и обувь, которую я сам покупал или которую мне дарили Дурсли. Остались только обноски Дадли, которые в свое время я не дал выкинуть, приспособив под рабочую одежду, в которой я красил у соседей заборы и стриг лужайки. Ну и, конечно, остались балахоны из магазина мадам Малкин. Вся дополнительная литература, которую я приобрел вопреки желанию Хагрида, тоже волшебным образом испарилась. Не говоря про не магические книги и учебники, по которым я планировал заниматься. Но были и новшества. Вместо моей вместительной и не обремененной тяжестью сумки, в ногах моей кровати теперь гордо занимал место гробоподобный сундук. На нем стояла клетка для полярной совы — "подарка" Хагрида. Нет, конечно же мои манипуляторы благотворительностью не страдали. И сундук и новая сова, были куплены за мой счет. Теперь, когда ключ от моего детского сейфа осел в бездонных карманах Дамблдара, он мог себе позволить и белее широкие жесты. Например, "Нимбус — 2000", которому я радовался как дурачок, был подарен мне за мои же деньги.
Но речь не об этом, а о том, как Грейнджер первый раз меня подставила. Сижу я и пытаюсь сообразить, зачем моей ненавистной тетке присылать мне какие-то задания из магловской школы. На пробу решать задачки по математике оказалось не так уж и сложно, даже захватывающе. Я настолько увлекся, что не заметил, как ко мне подошла любопытная Грейнджер. Есть у нее такая привычка совать свой нос куда не следует, и контролировать кто и чем занимается. Когда до нее дошло, что занят я вовсе не выполнением домашнего задания по трансфигурации, ее просто перекосило. Она закатила истерику, хоть я и не понял в чем ее претензии, или в том, что я смею заниматься "магловской ерундой" в священных стенах Хога, или она тоже жаждет приобщиться к "ерунде", но ей почему-то не сказали, что в волшебной школе можно изучать и магловские дисциплины. За разъяснениями она понеслась к Макгонагалл, которая не замедлила явиться по мою душу. Всем своим видом выражая недовольство и осуждение, она поволокла меня к директору. Дамблдор был озадачен. Собственно, как я потом выяснил, Устав Хога не запрещает учиться где-то еще параллельно, будь то магловское или магическое учебное заведение, или же постигать дисциплины в индивидуальном порядке с нанятым репетитором или без. Но разве для таких людей как Дамблдор пишутся законы, идущие в разрез с его планами? Директор разродился длинной речью о том, что новичкам очень трудно поначалу постигать азы магии. А так как я воспитывался у маглов, мне будет вдвойне сложнее постичь всю глубину и ширину магических премудростей. Поэтому не стоит отвлекаться и распыляться по мелочам, а необходимо сосредоточиться на том, что для меня действительно важно. Я же не хочу, чтобы мои отметки в Хогвартсе были хуже, чем у всех остальных? А если такое произойдет, то ему, директору, придется меня с позором отчислить, как бы он этого не хотел. Неужели я хочу снова вернуться в дом дяди и тети? Разговор директора, а точнее его монолог, велся под свежезаваренный чай, сладким, как патока голосом, приправленным ментальным воздействием. Конечно же, я не хотел возвращаться к ненавистным родственникам. Мне очень не хотелось подвести таких хороших людей и разочаровать их. Краснея и запинаясь, я просил прощения у Дамблдора и Макгонагалл, за то, что повел себя так необдуманно, и за то, что они могли подумать, что мне не нравится учиться в Хогвартсе. Конечно же меня простили. Как еще могли поступить такие хорошие люди?! Я был счастлив и готов за это прощение сделать все что угодно. С удовольствием и энтузиазмом под диктовку директора, я написал письмо тетке. Дескать, я так занят, что места математике просто нет, возможно, попозже я смогу продолжить изучать магловские дисциплины. Но сейчас, увы, мне не до этого. Мне очень нравятся новые предметы в этой школе, поэтому не стоит меня загружать еще и магловскими знаниями. Отправляя письмо с "подаренной" Хагридом совой, я был счастлив. Как все же хорошо, что в этой школе такой мудрый директор, который всегда поможет разобраться запутавшемуся ученику и не позволит случиться беде! Ведь меня могли отправить назад к ненавистным Дурслям! В гостиной факультета меня встретил торжествующий взгляд Гермионы. Вздохнув, я отправился играть с Роном в шахматы.
Да, Гермиона всегда уважала мнение старших. Их авторитет был неприкасаем. Даже если и случались какие-либо противоречия в ее сознании из-за полученных новых данных, вычитанных в так ею любимых книгах, за разъяснениями она бежала все к тем же "авторитетам". Там ей выдавалась "правильная" трактовка. Вот такая юная энтузиастка была прекрасной заготовкой на роль "друга" хоть неправильного, но Героя, за которым нужен глаз, да глаз. В отличие от Рона Уизли, она не страдала ленью, а вспылив, ее не несло выдать мне не нужную информацию. С ее точки зрения она обо мне искренне заботилась и помогала. Она проболталась только раз, когда была до смерти напугана. И то, я как-то тогда не задумался над ее словами, а потом мне просто подчистили воспоминания. Этот прискорбный случай "прокола" Гермионы произошел на третьем курсе, когда мы блуждали в петле времени и подстраховывали наших двойников. Тогда, наблюдая за тем, как к нашим вторым копиям приближаются дементоры, мы ждали, когда же появится призрак моего отца Джеймса Поттера и спасет нас от этого ужаса. Гермиона стояла рядом, кусая ногти, лепетала: "Ой, мамочки! Как же так, ведь по плану все было иначе". В итоге спасать себя пришлось мне же, вызвав, наконец, телесного Патронуса. Когда сердце стучит в груди как набат, а кровь застывает в жилах от ужаса и необратимости ситуации, мне было вовсе не до нервного бормотания подруги. В остальном она образцово-показательно выполняла роль моего поводыря.
Я могу только догадываться, когда ее приставили ко мне. Все же после случая с троллем Рон чересчур быстро оттаял. То она была "заучкой", а то вдруг "свой парень". Ну, начислили нам несколько баллов благодаря тому, что Грейнджер соврала. Но, ни до, ни после, Уизли не заботил уровень баллов факультета, разве что в контексте того, как это отразится на нем. От своей лжи Грейнджер "заучкой" быть не перестала, а попав в разряд нашего "друга", выносила мозг с завидной регулярностью. Грейнджер, как маглорожденная не могла не потребовать компенсацию от администрации школы, ведь подобное разгильдяйство могло стоить ей жизни. А у нее, для сравнения, до Хога был опыт пребывания в нормальной школе, где в обязанности учителей все же входит забота об учениках. Конечно, ей тоже могли подправить память, но почему-то, мне кажется, что Грейнджер уже зарекомендовала себя так, что с ней целесообразнее было договориться, с выгодой для обеих сторон. Это и подтверждает реакцию Уизли на внезапно обретенного "друга". Чего уж тут, раз Рон не справляется со своими обязанностями — получите нового ответственного друга.
Но именно, благодаря Гермионе, я, наконец, приобщился к библиотечным книгам Хогвартса. Пока мы искали информацию о том, кто же такой Николас Фламель, я пересмотрел столько литературы, и нашел столько интересного, что отказаться от возможности получить новые знания, просто не мог. В отличие от тех же учебников, над которыми я мог корпеть часами, ничего не соображая, библиотечные книги я просто "глотал". Это было странно, но над причиной я не задумывался. Еще моя скорость чтения превышала даже Гермионову, не говоря уже про Рона. Но хвастаться перед друзьями для меня было зазорно. Я молчал, а они, уверовав в мою тупость, просто не замечали эту мою особенность.
Я был в восторге, как на втором курсе Гермиона нарушала правила, даже опустилась до воровства ингредиентов у ненавистного Снейпа, чтобы сварить Оборотное зелье. Настоящая гриффиндорка, идущая любыми путями к намеченной цели! Ну и что, что мы с Роном так толком ничего нового и не узнали от Малфоя. Ведь было весело, и мы сплотились благодаря этой авантюре еще больше. Только вот не стала бы Грейнджер воровать, разве только уверена была заранее, что за этот поступок наказания не последует. Окаменение учеников скорее бы заставило ее осаждать кабинет декана и директора с предложениями как обезопасить студентов. Она могла призвать всех не ходить в одиночку по школе, даже составить график передвижений. Но вот потратить столько времени на создание сомнительного зелья для получения еще более сомнительных сведений, это как-то не вписывается в образ рациональной девочки всецело доверяющей учителям. Разве что, эти самые учителя, ее и надоумили. Кстати, не только Малфой называл Грейнджер "грязнокровкой". Просто она так достала всех своими нравоучениями, что за ее спиной даже однокурсницы Лаванда Браун и Парвати Патил, шипели это оскорбление ей вслед. В лицо высказывать такое "другу" Гарри Поттера и Рона Уизли, опасались все, кроме Малфоя. Так конкретно никого из маглорожденных не оскорбляли, разве что пройтись по всем скопом — "грязнокровки". А вот к Грейнджер ярлыки просто липли.
На третьем курсе я был в печали. И это не столько из-за влияния дементоров, что курсировали вокруг территории школы, сколько из-за того, что мои друзья постоянно сорились. Причина была абсурдной, но они никак не могли прийти к компромиссу по поводу крысы одного и кота другой. У меня было дельное предложение — утопить обоих зверушек. Но я его не озвучил, боясь обидеть друзей. Новые предметы, которые мы стали постигать на третьем курсе, разочаровали. Но если "Уход за магическими существами" я еще как-то готов был терпеть из-за преподавателя Хагрида, то "Прорицания" мне захотелось забросить, так же как и Гермионе. Я даже подходил к Макгонагалл и просьбой поменять выбранный предмет. На что получил недовольный ответ, что у каждого третьекурсника должно быть минимум два дополнительных предмета и забросить прорицания у меня не выйдет. Как и перевестись. Группы уже сформированы, и расписание составлено, а для вас, мистер Поттер никто не будет делать исключения. Занятия уже идут во всю, и подстраиваться под вас не будут. О чем вы только раньше думали, мистер Поттер?! Что ж, наверно, с точки зрения Макгонагалл это и была "справедливость". Но вот только, было очень просто вычеркнуть меня из списков изучающих "Прорицания" и записать на "Нумерологию", которая проводилась в то же время, не "ломая" расписания ни мне, ни другим. Это я понимал даже тогда и, несмотря на принудительную лояльность к нашему декану, был очень обижен... До первого посещения Дамблдора. А вот с какой радости поощрили амбиции Грейнджер, дав весь третий курс пользоваться Маховиком времени, который так своевременно понадобился для спасения "двух невинных жизней", я по глупости своей даже не задумался.
Четвертый курс, вообще, выдался сумасшедшим, с этим Турниром все как с ума походили. Но как ни странно, свободного времени на чтение у меня появилось гораздо больше. Гермиона конечно контролировала меня и то, что я выучил самостоятельно. Но ее вполне успокаивало то, что я, занимаясь сам, запоминал гораздо меньше, чем когда она стояла над душой. К тому же, Грейнджер повзрослела, и у нее появился поклонник, так что энтузиазма в отношении меня она поумерила. Вот как можно корпеть над какими-то "Манящими чарами", когда можно за это время прочитать столько интересного по Древним Рунам? К Турниру я относился несерьезно, обидевшись на окружающих, которые мне не поверили, как и Рон. Выиграть я не стремился, не смотря на напутствие крестного. К участию в Турнире я отнесся примерно так же, как и к квиддичу. Да неплохо получалось справляться с заданиями, но азарт, который изображал уже автоматически, в действительности, у себя глубоко в душе, — на нуле. В конце курса моя умная подруга умудрилась изловить скандальную репортершу Риту Скитер в ее анимагической форме жука. Именно изловить, а не прихлопнуть тапком. Амбициозная четверокурсница даже пыталась шантажировать прожженную журналистку. Думаю, что Риту это позабавило, раз она не послала Грейнджер сразу и далеко. А может даже планировала получить пару-тройку репортажей, подыграв этой дурочке.
