(А. Эйнштейн)
+46.
.
.
Профиль Миа
ЛС Миа
E-mail Миа
..
302.03.2013 15:04
Автор: Миа
Сокровище Форума
Должность:
Сообщений: 1219
Уважение: +1708
Позитив: +264
Пол: Женский
Награды:
Провел на форуме:
1 месяц 15 дней
Зарегистрирован: 13.01.2010
Последний визит:
13.09.2013 14:59
Действие в этой главе, как и последующих, будет происходить от первого лица. Так что морально приготовьтесь к POV Гарри Поттера.
В казематах разума. Перед Хогвартсом
Весть о том, что с мистером Уизли что-то стряслось, настигла нас во второй половине дня. Директора не наблюдалось ни на завтраке, ни на обеде. Рона перехватила Макгонагалл перед Историей Магии, которая у нас сразу была после обеда. Наш декан велела ему идти к кабинету Дамблдора.
После занятий в гостиной гриффиндора можно было наблюдать мрачное семейство Уизли. Точнее мрачными были Фред и Джордж. У Рона вид был растерянный, а потому, вдвойне идиотский, Джинни вообще ревела, размазывая свою "боевую раскраску" по физиономии. Как оказалось, на мистера Уизли напали ночью в Министерстве Магии, где он дежурил. Сейчас он в тяжелом состоянии в больнице Святого Мунго. Там их мать и старшие братья, а вот младших Уизли из школы не отпускают. И все из-за жабы-Амбридж.
Посочувствовав несчастным и выразив надежду на скорейшее выздоровление мистера Уизли, я отправился в библиотеку. Пока все с шумом и воплями, как обычно у нас в гриффиндоре, обсуждали новость, соответственно в библиотеке, точно никого из наших не будет, даже любознательной Гермионы. Можно спокойно подумать и разложить по полочкам информацию, свалившуюся на меня этой ночью.
Итак, я Гарри Поттер, а также Мальчик-Который-Выжил, а также практически народное достояние всея Магической Великобритании, любимый герой детских сказок, которыми пичкают на ночь маги своих малышей, и возможная Надежда Магического Мира, когда этот самый Мир придет в себя и поверит в возрождение Волдеморта. Я этакий символ, победы Добра над Злом. Знамя, будь оно не ладно. И я до вчерашнего дня не представлял, что вся моя предыдущая жизнь сплошная ложь. Ну ладно, не вся, но основная ее часть это точно.
Я вырос не таким, каким меня хотели видеть, несмотря на неблагоприятные условия, в которые меня своей волей и мудростью запихнул великий старец с целым списком регалий. Меня как щенка подбросили на порог теткиного дома, поздней осенью, ночью, не соизволив позвонить или хотя бы постучать, если эти ненормальные не в курсе, что такое дверной звонок. О, это была любимая история тетки Петунии. Письмо, которое находилось в корзинке вместе с подкидышем, было мною зачитано до дыр. А читать я научился очень рано.
Я все пытался понять, что это за выродки и уроды такие Маги, раз так относятся к детям. Кто такой Альбус Дамблдор тетка знала только в общих чертах, как и о заварушке среди волшебников — гордо именуемой войной. "Если они так смеют обращаться с детьми своих соратников, то представь, что происходит с детьми врагов!" И я представлял, очень хорошо представлял. В моем воображении эти ненормальные могли устроить геноцид по фактору разделения на Темных и Светлых. О том, что там настало мирное затишье, я не знал, поэтому возвращаться в мир сумасшедших я никогда не желал.
В семье Дурслей мне жилось вовсе не так плохо, как в тех навязанных фальшивых воспоминаниях. Да, меня не любили, со мной не сюсюкались, и одежда действительно мне доставалась после кузена. Но, если честно, меня все устраивало. Дурсли мне никогда не врали, даже во имя моего блага. Меня не попрекали куском хлеба, не морили голодом. Практически не оскорбляли, и, конечно же, не избивали. Дядюшка Вернон называл меня уродом только тогда, когда я не мог сдержать неконтролируемые всплески магии, которые начались после пяти лет. Все эти всплески носили подрывной или разрушительный характер. Собственно для этих целей Дурсли мне и выделили чулан под лестницей, с кучей барахла, которое я мог ломать и крушить сколько душе угодно. "Когда ты не можешь вести себя как нормальный ребенок, идешь сюда и все крушишь, пока сил хватит. Но помни, над тобой лестница, если она рухнет на тебя, сам откапываться будешь. Понял, урод?" Лестница так никогда и не рухнула мне на голову. Чтобы там не говорил дядя Вернон, но он нанял рабочих, которые укрепили и лестницу на второй этаж и стены моего убежища. Моей смерти родственники не желали, во всяком случае, в своем доме.
Я рос очень самостоятельным и диким ребенком. Почему диким? Мое поведение было трудно предсказать. Кузен меня избивал? Да не смешите меня! Этот домашний толстячек? Практически все свое свободное время я проводил на улице, местные ребятишки меня не жаловали и разбегались при моем появлении. Уж очень я любил подраться, только дай повод. А повод всегда находился. Исключение составляли слабые и маленькие, их я не трогал. И вовсе не по доброте душевной. Просто бить того, кто заведомо слабее тебя и не в состоянии ответить, это унизительно для меня. В младшей школе я был лучшим учеником по всем предметам, хоть мне было и скучно среди одногодок, но по настоянию тетки я не стремился пройти всю младшую школу за год, не стоило привлекать к себе излишнее внимание, и так из-за моих хулиганских выходок на меня косо смотрели. Мое терпение вознаграждалось покупкой учебников средней школы для самостоятельного изучения.
Я был очень беспокойным ребенком и доставлял много хлопот родственникам, но если мне было нужно, я мог обратить ситуацию в свою пользу. Вспомнить хотя бы поездку в Лондон вместе с классом на школьную экскурсию. О, в этой большой сумасшедший город я влюбился сразу. Поэтому во время экскурсии меня "потеряли". В Лондоне мне хотелось посмотреть все и сразу, а не только побывать в Национальной галерее. В Литтл Уингинг я явился лишь под утро следующего дня. Добрался я на ночном пригородном поезде, когда на ушах стоял практически весь наш городишко. Школа, именно туда меня доставила прямо со станции патрульная машина, встретила меня яркими огнями и шумом. В спортивном зале собрались многие жители с нашей и прилегающей улиц, практически все отделение местного участка полиции. Ну и конечно школьная администрация в полном составе. И, разумеется, тетка Петуния и дядя Вернон. Даже прибывая в эйфории от пережитого, я понимал, что все плохо может для меня закончится. Не смотря на то, что я был практически лучшим учеником, сейчас вспомнят не это, а то, что я неуравновешенный хулиган. Поэтому я вырвался от сопровождающего меня полицейского, проскользнул через удивленную толпу взрослых и бросился Петунии на шею: "Они меня потеряли, — вопил я. — Тетя мне было так страшно!" Тетка быстро сориентировалась, мои действия вполне вписывались в ее роль убитой горем ближайшей родственницы потерявшегося ребенка. Тогда она наверно впервые меня обняла и что-то ласково бормоча, гладила меня по спине, а я усиленно хныкал. Соседи расходится не спешили, хоть Дурсли в поддержке уже и не нуждались, но страсть к скандалам неотъемлемая часть людской натуры, будь то магл или маг.
Увидев, что я, наконец, успокаиваюсь, со мной захотел поговорить представитель полиции. Нас проводили к столу, где мне вручили стаканчик чая и пончик (похоже, администрация школы позаботилась и решила, что фастфуд у озлобленной толпы поспособствует общему снижению негатива). Я перекочевал на колени к дяде, он крякнул от удивления, но также как и тетя проникся ситуацией и приобнял меня за плечи как родного.
Моя версия рассказа была поистине детской, но подходящей к ситуации. Только Дурсли могли понять, что тот мой детский лепет рассчитан на окружающих. В обычных обстоятельствах, в семилетнем возрасте, мой словарный запас не уступал уже большинству взрослых. Но где они "нормальные обстоятельства"? Разве что в доме моих родственников. А вот тогда в этом спортивном зале младшей школы Литтл Уингинга, я просто нутром чуял, что я должен вести себя так, как подобает семилетнему ребенку, а не выпендриваться соревнуясь в интеллекте со взрослыми. И эту ситуацию, во что бы то ни стало, нужно развернуть в свою пользу, хотя бы ради родственников.
По моей версии, пока мы были в Лондонской Национальной галерее, я отлучился в туалет, а когда вернулся, ни учительницы, ни одноклассников уже не было. Я прошел в следующий зал туда, куда двигалась наша экскурсия, потом в следующий, но своих так и не нашел. Зато там были еще дети из другой школы, тоже с экскурсией, но намного старше меня. Вначале я обрадовался и решил спросить, не видели ли они моих одноклассников, но они стали надо мной смеяться и обзывать "деревенщиной" и "недомерком", а потом один из ребят меня ударил (в подтверждение я продемонстрировал фингал под глазом, ну и что, что я его получил не в Музее, Лондон же большой город). Я упал, но затем бросился бежать от этих сумасшедших. Они бросились за мной, не смотря на то, что на них орал их экскурсовод. Мне удалось от них оторваться, хоть они и здоровые, но бегаю я, как оказалось, быстрее. Запыхавшись, я подлетел к работнику музея со своей проблемой, но он не стал меня слушать, а схватил за ухо, очень больно (ухо тоже было продемонстрировано), и заявил, что я "маленький хулиган, понятие не имеющий как правильно себя вести среди памятников культуры". А я ведь знаю, что в музее бегать нельзя и как вести себя знаю! Честно!
Взрослые меня слушали затаив дыхание. Именно тогда я осознал, что значит, сила слова и как она влияет на толпу. Мне сочувствовали даже Дурсли, несмотря на то, что отдавали себе отчет в том, что это просто игра на публику. Дядя впервые ласково потрепал меня по волосам, а тетушка, уже не в целях "показательного выступления" нервно комкала платочек и быстро моргала, не давая пролиться слезам. Это был мой триумф. Но я напомнил себе, что не стоит переигрывать. Тяжело вздохнув, я продолжил свою историю.
Когда работник музея пригрозил меня посадить под замок, я запаниковал. Тетя и дядя знают, как я не люблю закрытые помещения. А тут меня стали тащить за ухо неизвестно куда, я стал вырываться, чуть ухо себе не оторвал. Но тогда я просто не представлял, что со мной еще может сделать этот страшный человек. Я не помню, как вылетел из музея, настолько мне было страшно. Но, то, что я оказался посреди неизвестного города один, заставило меня остановиться. Тут я себя одернул и запретил паниковать, ведь мисс Никсон наверно была еще в Музее с нашей экскурсией, а значит, меня наверно уже ищут. Я ждал возле входа в Национальную галерею, долго ждал, два с лишним часа, но обо мне так и не вспомнили! Я бы ждал еще, но тут ко мне начали приставать какие-то подозрительные типы. Все в татуировках и с сережками даже в носу. И волосы у них были розовые, синие, и даже разноцветные. Они решили, что я потерялся и обещали мне помочь найтись, но при этом как-то странно смеялись, что я им не поверил. Я стал отступать, отступать, а затем побежал прочь, куда глаза глядят. Сколько я бежал я не знаю, но я очутился в какой-то подворотне, где очень плохо пахло. Кажется, я потерял сознание, потому что когда очнулся, было уже темно. Мне было очень плохо и хотелось, есть и пить. Не смотря на то, что было очень страшно в незнакомом городе, я побрел куда-то в надежде, что мне повстречается полицейский и отведет меня домой. Но полицию я так и не повстречал, зато вышел на площадь вокзала Кингс Кросс и наконец, понял, что смогу попасть домой. Тетя Петуния и дядя Вернон мне выдали немного денег, чтобы я мог купить сувениры в Лондоне. Их едва хватало на билет до Литтл Уингинга. Тетя в кассе долго мне не хотела продавать билет, и я чуть не расплакался, но другая тетенька в очереди за мной сказала, что знает моих родителей и меня должны встречать, а она проследит, чтобы я не потерялся. Я знаю, что она соврала и это не хорошо. Но она очень внимательно меня выслушала и поверила, что я из Литтл Уингинга, даже предлагала денег на такси, ведь она ехала дальше, чтобы я мог добраться к тете Петунии и дяде Вернону без приключений. Но я отказался. Она и так помогла мне и даже угостила яблоком, а от вокзала домой я и пешком смогу дойти. Мы проговорили всю дорогу. Ей очень не понравилось, что ребенка так просто могут потерять в большом городе. У нее сын моего возраста и дочь немного старше, она за них тоже переживает. И верит, что если что-то приключится с ее детьми, то найдутся добрые люди, которые помогут, поэтому она и помогла мне. Вот собственно и все, а на станции меня встретил патруль полиции.
Тут взвилась тетя Петуния. Ее племянника потеряли! То, что у мисс Никсон, зуб не ее племянника она знала уже давно. И она до сих пор уверена, что Гарри тут ни при чем, просто мисс Никсон, меньше нужно было экспериментировать с гидроперитом, а больше уделять внимание своему предмету и вверенным ей ученикам. То, что Гарри уже в таком возрасте лучше считает в уме, чем мисс Никсон, и это вызывает негативную реакцию, она еще может понять. Но, то лицемерие этой особы, с которым ее племянника "потеряли", она не простит никогда. Или администрация школы увольняет эту..., или семья тети Петунии подает иск в суд на всю администрацию школы, что они поощряют пренебрежительное обращение с учениками и сквозь пальцы смотрят на некомпетентность некоторых личностей в педагогическом составе. Представитель полиции засвидетельствовал мои показания и, не смотря на возмущение мисс Никсон, посоветовал ей решить все мирно.
Подставляя мисс Никсон, я не мучился угрызениями совести. Незадолго до этого от нее была жалоба администрации школы, что я, хулиган, якобы перекрасил ее волосы. Ложь с ее стороны. На самом деле ее патлы вдруг стали выпадать неровными прядями посреди урока. Ничего я ей не перекрашивал, моя магия до Хогвартса всегда носила только разрушительный характер. Конечно, после этого мисс Никсон пришлось носить парики, но цвет париков она выбирала сама, а не я. Ну и что, что я возмутился, что эта ... не умеет в уме складывать даже двузначные числа. Сама она дура и претензии ее идиотские. Тетя Петуния тогда замяла это дело, хоть я добровольно после этого и провел в чулане неделю. Тогда во мне клокотала злость, пока я не смирился с тем, что учителя просто люди и иногда могут быть некомпетентными. Хотя, мисс Никсон, была некомпетентной во всем, и после моих похождений по Лондону, ей таки пришлось искать новое место работы.
На самом деле, тогда в Лондоне, я немного побродил по музею, а затем наблюдал в окно, как наш класс спокойно грузят в экскурсионный автобус, а моего исчезновения вообще не замечают. И магия тут не причем. Просто мисс Никсон, плевать на всех кроме себя, и на вверенных ей учеников в первую очередь. Я не знаю, когда, наконец, сообразили, что я пропал, но не удивлюсь, что в Литтл Уингинге.
Домой мы вернулись, когда уже совсем рассвело. Пока тетушка забирала Дадли у соседки, я, как провинившаяся сторона, отправился готовить на всех завтрак. Дядя, как ни странно прибывал в благом настроении, не смотря на потраченные нервы и бессонную ночь. Зная меня, в мою историю он не поверил, но вполне одобрял, то, как я выкрутился из этой скользкой ситуации. "Ты если в следующий раз сбежать вздумаешь, лучше сделай все по-тихому, не ставя на уши всех. И позвони, ведь телефоном пользоваться умеешь, чтобы Петуния не переживала". Не то чтобы тетка за меня особо переживала, в то время я уже отвоевал свое право на самостоятельность. Но она была человеком, который обожает упорядоченность во всем. А я вот такой извечный фактор неожиданности, который невозможно контролировать и предугадать, что он выкинет в следующую минуту. А вот мой звонок домой вполне мог вернуть пошатнувшийся мирок тети не место. Ведь лучше знать, где пребывает заблудший племянник, чем не знать ничего. Тут дядя прав. Она, как и я шла на компромиссы. Я же по мере сил старался не подрывать авторитет семьи Дурслей.
