Интересно, а куда окна выходят?
Антон поднялся, отдернул тяжелую штору. В лицо ударил яркий луч восходящего солнца. Прозрачно-голубое небо с редкими вкраплениями облаков, отсвечивающее розоватыми бликами, и ромашковое поле до самого горизонта смахивало на вставленный в раму слайд. Парень потянулся вперед, ожидая, что пальцы упрутся в стекло, но рука не встретила никакого сопротивления, и только потом Антон почувствовал горьковатый запах цветущего луга. Все за окном было наполнено такой безмятежностью, что хотелось вечность стоять и стоять у окна без движения, вдыхая терпкий травяной аромат, наслаждаясь покоем, чувствуя, как душу обволакивает благодать.
"Утро уже, а она свечи жжет!" — немного погодя Антон, понимая, что для него покой этот мнимый, вышел из оцепенения, развернулся к другому окну, резко отдернул занавесь и остолбенел.
За этим окном отчего-то воцарилась ненастная ночь — бешеный шквал рвал листву с неохватных деревьев, пригибая разлапистые кроны их до самой земли. Натужно скрипя, деревья пытались противостоять натиску неистового ветра. Трава у их подножия была истоптана мощными лапами, стволы покрывали затянувшиеся рубцы от чьих-то когтей и зубов. Разрытая у самого окна яма с накренившимся камнем и торчавшей оттуда полуистлевшей кистью очень напоминала могилу, да и оплывшие холмики рядом с ней наводили на мысли о кладбище.
Антон торопливо оглянулся назад, чтобы убедиться, что вид в соседнем окне не был обманом зрения, как...
...мощный боковой удар сбил его с ног.
"Первый опыт борьбы против потных рук приходит к тебе слишком рано... — размеренным речитативом прозвучала надгробная эпитафия, и оборвалась на полуслове. — Нет! Стоп, это из другой оперы.... Это "Наутилус".... — всплыло в голове приходящего в сознание Антона: — Что за чушь лезет в башку некстати..."
— Ты что, совсем сдурела? — заорал он на Людмилу, когда принял вертикальное положение и принялся ощупывать себя: — Какая муха тебя укусила?
— НЕ СМЕЙ ПОДХОДИТЬ К ОКНАМ!!! НЕ СМЕЙ НИЧЕГО ТРОГАТЬ, НЕ СПРОСИВ! — волосы у сестры стояли дыбом, глаза сверкали яростным огнем. Ну, чистая ведьма, чистая!
— А что такого? — недоумевал парень, не ожидавший такого поворота. — Я просто хотел открыть окна...
— НЕ НАДО НИЧЕГО ХОТЕТЬ! СПАТЬ! ИДИ СПАТЬ! — И, выдохнув, немного спокойнее добавила: — Не обижайся, иди отдыхать, утро вечера мудренее... Птах тебе покажет куда...
— А сейчас уже вечер? Как быстро летит время! — попытался шуткой скрыть свою промашку Антон, но сестра никак не отреагировала на его неуклюжую попытку уладить недоразумение.
Из-за спины Людмилы высунулся Птах, мимикой призывавший не лезть на рожон.
— Все, ушел... — поднял руки парень. И не задавая вопросов, послушно отправился за Птахом, оставив все невыясненное на потом.
Долго крутился Антон на узком диванчике, отведенном ему для сна, так толком и не уяснив для себя, какое сейчас время суток. За окошком в этой комнате темно, вроде как ночь ещё... Но ведь он же ясно видел восход солнца и не мог ошибиться... Мысли метались, как перепуганные, и уснул он, так и не придя к окончательному выводу.
— А у нас гости незваные... — тронула его за плечо сестра.
Антон рывком поднял взлохмаченную голову, плохо соображая спросонья. Какие гости?
— У нас, — задумчиво повторила она, — но думаю, это по твою душу.
Хмурый не выспавшийся парень выглянул в окно и уперся взглядом в разлапистый куст, сквозь редкую листву которого просвечивалось какое-то дощатое строение.
— Никого не видно... — пробурчал он.
— С заду только недруги подбираются, — хмыкнула сестра. — В кухню иди, то оконце с фасада.
— Тимофей, да? — рассмотрев волка, переспросил Антон, хотя и без слов было понятно, что с такой терпеливой миной на морде дикий зверь сидеть не будет.
— Угу, — отозвалась Людмила. — С ночи ждет... Я просто тебе отоспаться давала.
— Давай сделаем вид, что нас нет дома, — отчего-то забеспокоился парень. Ну не был он готов к этой встрече. Тут бы с сестрой все непонятки прояснить, а потом уж новые проблемы наживать. А то, что проблемы будут, он не сомневался. Иначе с чего бы случайному знакомому так упрямо его дожидаться...
— Как хочешь... — равнодушно согласилась она и, напряженно думая о чем-то своем, стала собирать на стол.
— Люд, а у тебя мужская одежда есть?— поинтересовался Антон. — И обувь? Так в лаптях стремно ходить.
— Да все есть. Кроссовок, правда, не обещаю, а сапоги хорошие найду. И кольчугу, и меч булатный.
— Зачем?
— Разве ты не хочешь с Кащеем сразиться?
— Я??? НЕТ! — быстро, не раздумывая, ответил парень, ещё не забывший явление Кащея в трактире.
— А придется, — жестко сказала Людмила, — что ж, я зря про разрыв-траву узнавала?
— Где? — враз забыл про еду братец, к тому времени делающий выбор между блинчиками с медом и гречневой кашей с грибами.
— Вчера очередной шабаш проводился, — буднично, как о профсоюзном собрании, сообщила сестра. — Не люблю я эти сборища, но слетала, поговорила кое с кем. Сказывают, что добыть её можно только в купальскую ночь. В одиночку косят травы на диком заброшенном пустыре, пока лезвие косы не переломится, и там, где оно упадет, собирают всю траву и бросают в реку. Та зелень, что поплывет против течения и есть разрыв-трава. Большую силу имеет, от ее прикосновения разлетается на кусочки любой металл, отворяются любые запоры, даже заговоренные... Только вот сработает с Кащеем или нет, неизвестно, но опробовать надо. Повезло нам с тобой, Антон, Купала через несколько дней. Так что передохнешь слегка и пойдешь на промысел.
— А почему я? — удивился он.
— А кто?
Антон понял, что здесь выбора ему не дают.
Дни пролетали незаметно. Брат и сестра, казалось, заново знакомились друг с другом. Привыкая к новому облику Людмилы, Антон постепенно стал относиться к ней, как к старшей с рождения. А вот чародейскую суть её все никак не мог осознать. Как-то не укладывалось в голове, что ведьмы такие же люди, как и все, только несколько иные и магию в повседневной жизни используют редко. Так что чудес на показ от них не дождешься... Предпочитают делать все ручками — и стирать, и готовить, и убираться. Правда, Антон подозревал, что чего-то он все же не замечает: уж больно быстро все сестре удавалось делать, не тратя на домашнее хозяйство много времени.
И ещё один вопрос терзал его (и почему-то он казался важнее остальных). Парень не смог сдержать досужего интереса и однажды пристал к сестре с расспросами, мол, каково это быть оборотнем и можно ли показать ему, как это все происходит.
— Мне не очень нравится, ну, ладно, смотри.
Людмила вполголоса начала произносить заговор. Темп речи постепенно ускорялся, пока глаза не закатились так, что стали видны белки. Длинные волосы взвились пушистым облаком, стон, слетевший с губ, сменился душераздирающим мявом. Чародейка упала на четвереньки, выгнула спину дугой.
Парню показалось, что не она сама уменьшается, а свободный сарафан вдруг стремительно вырос, упрятав женщину в складках ткани. Он торопливо подскочил, поднял смятое одеяние и обнаружил под одеянием взъерошенную трехцветную кошку, которая тут же принялась вылизывать и без того чистую шерстку.
Она довольно потянулась и замурлыкала, когда Антон, улыбаясь, решился ее погладить. Теплая шелковистая шерстка приятно скользила под пальцами, и парню с трудом верилось, что только что этот урчащий зверек был человеком.
Однако долго быть зверушкой Людмила не захотела — зашипев, кошка отскочила от его руки. Обратный "оборот" был менее впечатляющ, но для сестры прошел гораздо труднее. Отдышавшись, она пояснила брату:
— Сил уходит, как на марафонскую дистанцию, а толку, как видишь — ноль, так, баловство. И ощущать себя кошкой мне неприятно, привыкла с детства на двух ногах ходить.
Все было неплохо, но настроение Антону заметно портил Тимофей, который в волчьей шкуре периодически появлялся у дома, серой тенью скользил вокруг избушки. А чего хотел — одному ему ведомо было...
* * *
*
— Дорогу ты сам не найдешь, поэтому я дам тебе проводника, — Антон внимательно слушал сестру, — смотри сюда.
Людмила щелкнула пальцами и на ее ладони появилась красочная бабочка, вяло взмахнула крыльями и безжизненно застыла.
— Она хоть живая? — Парень провел над ней рукой. Бабочка никак не отреагировала.
— Не сомневайся...
— А не заведет, как Иван Сусанин в топи? И прости-прощай, непрожитая жизнь молодая...
— Проводник надежный. И в темноте будет переливаться всеми цветами радуги, так что не потеряется. Кстати, если Лешего встретишь, не страшись, — продолжала строгое напутствие сестра, — он кем угодно обернуться может, вот только зеленые глаза ничем не скроет... Да и не вредный он, просто не любит, когда чужие по лесу шастают, зверей, птиц пугают. Объяснишь ему все как есть, только попроще, лесовик мудреные слова с трудом воспринимает.
Антон только хмыкнул, с трудом представляя, как будет выглядеть его заумное объяснение с нечистью лесной.
Людмила досадливо передернула плечами, заметив его ужимки:
— Не мучайся, скажешь просто, чтоб пропустил, мол, Баба-Яга за разрыв-травой послала, мы с ним давние знакомые. Вроде все... — Ещё немного подумала и добавила: — Да, и ещё вот что прибавишь, а то так и будет тебе голову морочить, путаник, — Людмила протараторила нечто, похожее на детскую считалочку. — Запомнил?
— Не дурак...
— Тогда удачи...
Уже в сумерках порядочно уставший Антон брел по лесу, не оглядываясь по сторонам. Что там разглядывать, одни деревья кругом... Насмотрелся за день. Замотанная тряпкой коса натерла плечо и все норовила зацепиться за что-либо. Досадливо поправил сползшую с плеча литовку, подумав о том, что уж что-то, а косить ему ещё не приходилось, а Людмиле, взявшейся проверить его умение, попросту соврал, не желая выслушивать новые поучения. Да ладно, разберется на месте, чего там хитрого...
Указующий путь огонек ловил краем глаза, а сам то и дело смотрел под ноги. Не хватало еще упасть, да поломать себе что-либо. Хорошо, что навыки передвижения по пересеченной местности крепко-накрепко вбили в армии, спасибо взводному... Разбросала всех судьба, не собрать... Знать бы, где сейчас все ребята? Воспоминания об армейской муштре изрядно захватили его, поэтому исчезновение "маячка" он заметил не сразу.
Остановился, принялся взглядом искать разноцветную искорку. Метрах в пяти увидев изрядно потускневшую бабочку, поспешил догнать ее. Людмила говорила, проводник надежный, а она уже еле видна, как будто батарейка в ней села...
Постепенно сосновый бор с редким подлеском сменился темным ельником, изрядно заваленным буреломом. Потянуло затхлым болотистым духом. Огибая очередное нагромождение валежника, Антон подумал, что дальше чащоба может стать совсем непролазной. И очень скоро под ногами предательски зачавкало.
"Опасно, опасно, опасно...", — осмотрительные мысли как-то вяло трепыхнулись в голове. Парень, не обращая на глас рассудка внимания, шагал за порхающей впереди бабочкой, как зомби, и остановился, только увидев прямо перед собой крупного филина, безмятежно сидящего на обломанной ветром сухой ветке.
Антон смотрел на филина, а филин, не страшась человека, на него... Только немигающие глаза светились яркими зелеными огнями.
"Леший? Точно, водил, — дошло до парня, — и что сказать-то надо? А, вспомнил..."
— Дяденька Леший, покажись не серым волком, не черным вороном, не елью жаровою, покажись таковым, каков я, — хриплым от волнения голосом произнес вслух.
А потом потерял дар речи, думая о том, что если ОН и в самом деле ТАК выглядит, то самое ему место в музее восковых фигур в качестве почетного экспоната, ибо появилось перед Антоном чудо-чудное: мужичок невелик, в кафтан вывернутый одет, правый лапоть на левую ногу, левый на правую надет, да так затейливо — одна нога пяткой вперед торчит. А волосы лохматые налево зачесаны, и ухо только одно — левое, и глаза без бровей, без ресниц цвета молодой травы ярко-ярко горят.
— Попался? — довольно потирая руки, спросил мужичок, приближаясь. — Откуда только СЛОВА знаешь, а? Небось, научил кто, сам бы вовек не догадался.
Растерянный Антон не успел вступить в дискуссию, как почувствовал сильный толчок в спину. Он резко обернулся и увидел сзади громадного косматого медведя, стоящего на задних лапах. Тот явно намеревался толкнуть парня еще раз. Но уже гораздо сильнее.
Парень резко отшатнулся в сторону, едва удержав равновесие.
— Попался, — покладисто согласился он.
— Я — Лесной Хозяин, — скромно представился Леший. — Что в моем лесу ищешь? — Глянул на косу на плече и ехидно добавил: — Иль с полем перепутал? Так за проход платить надо.
Антон не торопился, ждал, пока тот огласит условия.
— Ладно, я сегодня добрый, — не дождавшись ответа, миролюбиво продолжил местный "рэкетир", — сможешь меня до слез рассмешить, отпущу, нет — в болото сброшу.
Антон подумал, что с медведем за спиной его шутки будут звучать несколько вымученно, и просветил лешего относительно близкого родства с Бабой-Ягой.
Лесовик с головы до ног оглядел широкоплечего светловолосого парня, хмыкнул, не находя особого сходства с чернявой ведьмой.
— Брат, говоришь, — протянул задумчиво, не сводя изучающего взгляда, — не похож, однако.... Да мне-то какое дело отчего... А на дикий пустырь провожу, да не на тот, что Баба-Яга выбрала, а на заветный. Для себя приберег.
Парень подивился такой щедрости, но, покосившись на медведя, возражать не стал. Какая в принципе разница, где разрыв-травы накосить? Все равно он в это не верит...
Шел по лесу Леший, не спеша, вся ночь впереди. Антон молча плелся рядом.
