Повезло?

На веранде людей почти не было — из двух десятков столиков занятыми оказались всего четыре. За одним сидела семья из трех человек — мужчины лет сорока (ровесник почти, блин!), женщины чуть за тридцать и сына — пухленького мальчика около восьми годов. Женщина что-то выговаривала супругу, мужик вяло отбрехивался, пацанчик с выражением брезгливой скуки на физии ковырялся в тарелке. Через один столик устроилась еще одна семья, уже из четырех человек, глава семьи лет под пятьдесят, жена его «за сорок», дочка лет двадцати и вторая, еще моложе, не старше шестнадцати. Эти вели себя настороженно, но доброжелательно, тихо говорили между собой и иногда хихикали. Второй ряд столиков, возле самой стены, был почти пуст, только в углу у стены здания сидели двое мужчин тоже «за сорок», примерные ровесники более многодетного отца, из двух наличных. И еще была молодая парочка, оба не старше двадцати-двадцатидвух, эти устроились как можно дальше от остальных, для чего им пришлось занять столик возле самого края навеса, через пустой ряд столов от остальных, и «наслаждаться» полным отсутствием прохлады здания — зато и ворковать им никто не мешал.

Все четыре ряда столиков были накрыты чистенькими скатертями, на столах стояли салфеточки и приправы, и я решил, что от добра добра не ищут. С одной стороны часть столов стояли с придвинутыми вплотную стульями, там явно что-то готовилось для большого наплыва гостей, ну, вроде свадьбы или там поминок, поэтому выбора особого не оставалось, и я бросил свою панаму на стул одного из столиков у стены возле посетителей. Получилось, что я устроился как бы в шахматном порядке между семьями, и через столик от двух мужиков. Особого внимания на меня не обратили, люди были заняты, а за стойкой кассира «не стояло»; на мое появление тоже никто не отреагировал. Я, посидев с минуту, подошел к стойке и заглянул в открытую за ней дверь. Затем, углядев гостиничный звоночек на столешнице, дзенькнул в него пару раз. Через пару секунд послышалось шлепанье подошв, и в дверях показалась миловидная женщина неопределенного возраста, таких показывают в кино в роли гувернанток (если фильмы не ХХХ!), классных дам или строгих преподавательниц. Женщина, выйдя на веранду, вежливо улыбнулась и ожидающе посмотрела на меня. Я кашлянул, прочищая горло (оказалось, пока бродил, наглотался пыли), и спросил:

— Здравствуйте, у вас можно пообедать?

Потом подумал и переспросил на своем «пиджн-инглише»:

— Гуд дэй, кэн ай хэв э диннер ин ю кэффи?

Женщина хихикнула и ответила на более-менее понятном русском:

— Вы, наверное, хотеть обьед? Это называть ланч. Диннер — это ужин, если хотите, можете заходить вечер… вечера?

Я вернул улыбку:

— Вечером. Правильно — вечером. Я действительно хотел бы пообедать. Но, насколько я знаю, в западных странах не принято обедать много, там наедаются на ночь? Я бы хотел полноценный обед — первое, второе и салаты. Это возможно? И сколько будет стоить?

Женщина, несколько напряженно вслушивающаяся в мою речь, облегченно вздохнула и кивнула:

— Да, пожалуйста, я знаю, как принято обедать у русских. Вы же русский? Дежурный обед стоит пять экю, это горячее, сегодня морской суп, жаркое из антилопы с гарниром, и кофе. Если желаете, можно смотреть меню, вот, пожалуйста, и делать заказ на вашем желании, я правильно говорю?

— Почти чисто, смеяться не над чем. — кивнул я и развернул предложенную мне небольшую книжечку с пяточком страничек. Местное жаркое предполагало тушеное мясо, а мне почему-то до оскомы захотелось прожаренного. Выбор я сделал быстро, тут же оплатил его, отдав аж семь экю, и уселся за стол в ожидании заказа. Впрочем, почти сразу молоденькая девушка, по внешнему виду румынка, молдаванка или венгерка, принесла небольшой графинчик, примерно на пол-литра, с холодным лимонадом домашнего приготовления; я привстал и благодарно кивнул хозяйке за стойкой, на что она снова доброжелательно улыбнулась. Потягивая приятный напиток, я волей-неволей прислушивался к беседам за столами вокруг. От мужиков доносился негромкий гул, слов не разобрать, но язык был явно не русский, скорее что-то испано-итальянское; большая семья продолжала хихикать, иногда выдавая что-то вроде «…а помнишь?!», «…а она ка-ак…», «…я же говорила…». Меньшее семейство продолжало ругаться, причем их я слышал куда лучше остальных вместе взятых. Судя по долетевшим фразам, да еще и с середины разговора, семейство в лице супруги требовало изменить направление движения и ехать «…не в этот долбаный Мухосранск, а к цивилизованным людям!..». Мужик отбрехивался тем, что «…Илоночка, вот разберемся с баблом, а там посмотрим!..», пацан изредка вставлял свои пять копеек в виде «…а мне пистолет купишь?..». Слушая эту перебранку, я потихоньку погружался в собственные мысли, и вынырнул из них только минут через десять, когда на моем столике появился поднос с прекрасно пахнущей ухой, тарелочкой с хлебом, тарелочкой с салатиком и обещанием на корявом русском «второй быть… э-э-э… файв ор тэн менута». Я принялся за еду и смел с тарелок все действительно не дольше чем за «файв менута», после чего чуть перевел дух и стал ожидать второго. Через пару минут та же официантка заменила поднос, теперь я стал владельцем здоровенной отбивной, или стейка, черт его знает, как правильно, в окружении картошки, жаренной на масле, при сопровождении еще одного салата, уже в тарелке посолиднее. Мир опять лишился меня, но уже минут на десять! Потом мне подали еще один графинчик, теперь уже с каким-то плодовым напитком, чуть с кислинкой и очень вкусным, и я растекся на стуле, блаженствуя. Поблаженствовать мне удалось минуты три, не больше! Семейство ругалось уже почти в полный голос, причем супруга в выражениях не стесняясь применяла любимые метафоры либеро-демократов типа «вонючий совок», «сплошная зона», «пахать за зарплату» и прочее. Насколько я понял, женщина упорно, даже на день, не желала попасть куда-то, где говорили по-русски. Ей до зуда в… где-нибудь, хотелось стать «европейкой», пусть и в местном исполнении. Собственно, других аргументов насчет выбора направления движения она и не приводила…

Я опять постарался перестать слушать, желая допить морс и топать по своим делам, но меня снова отвлекли. На этот раз второе семейство, там шла беседа об оружии. Мать напирала на высокую стоимость, опасность для детей и отсутствие необходимости для законопослушных граждан. Глава семьи бурчал, что бандиты не разбирают, законопослушные или нет перед ними граждане, да и денег, на пару винтовок, больших не требуется. Дочки хотели поиграть в амазонок, но мать побаивались, поэтому демонстрировали поддержку папе больше глазами и жалостным видом. Я, слушая аргументы женщины, против воли скептически ухмылялся, и это привлекло внимание семейства. Несколько секунд до меня доносились перешептывания типа «… давай спросим? Человек в курсе…» и «…да мало ли он тебе расскажет, в его годы каждый в ковбоя играет, вон на наших погляди…», а потом глава семьи решительно встал, сделал три шага в мою сторону и, поздоровавшись, спросил:

— Добрый день, молодой человек (я внутренне хихикнул), вы не могли бы помочь нам разобраться в… обстоятельствах?

Я с сомнением посмотрел на него и неопределенно кивнул. Потом спохватился и ответил:

— Знаете, я не отказываюсь вам помочь, но мне нужно попасть в представительство РА, а его еще искать… Извините, но время уже сильно за полдень, а я не уверен, что быстро найду все необходимое.

Мужик на секунду задумался, потом просветлел лицом:

— Вы же без машины? — спросил он. «Вы» ему далось с определенным трудом. Я согласно развел руками. Он обрадованно добавил:

— Нам тоже туда, мы можем тебя подвезти (сорвался-таки!) и этим сэкономим время на поиски. А разговор, я думаю, тебя… вас, не утомит и надолго не задержит.

Это совсем другой коленкор. Переться еще несколько часов пешком или подъехать с попуткой — две большие разницы, как говорится! Я обрадованно кивнул и встал, прихватив графин с чашкой. Мужик в плане вежливости придвинул от соседнего столика стул, на который я и уселся, поставив графин возле себя. Дождавшись, пока я устроюсь, женщина заговорила:

— Молодой человек (по тону прозвучало скорее «сопля зеленая», хотя и без желания уязвить лично меня, просто отношение старшей к младшему), вы не подскажете, стоит ли нам вооружиться для жизни в этом мире? Вы, судя по всему, из местных жителей, посоветуете? Мы здесь неделю, и муж настаивает на приобретении оружия. Хотя уже купил себе ружье на базе «Россия», но теперь он хочет и нам купить что-то похожее, и себе добавить! А денег требуется на это столько, что можно полгода жить, и у нас их не так уж много! Как вы считаете (при этом всем своим видом она показывала, что мое мнение ее интересует едва ли больше, чем мнение салфетки на столе), стоит ли нам тратить такие (нет, сказано было — ТАКИЕ!) деньги на этот… железяки?!

Я подождал пару секунд, но больше никто говорить пока не собирался. Тогда я набрал воздуха и заговорил:

— Знаете, вы немного ошиблись. Я не старожил, оказался здесь всего около месяца назад. Сейчас вот собираюсь ехать в Протекторат РА. А насчет оружия — согласно пережитым мною здесь событиям, оно необходимо, и как бы не больше, чем одежда, тем более, его стоимость вы несколько преувеличили. Поскольку без оружия здесь за вашу жизнь никто не даст и одного экю…

Женщина победно глянула на супруга, как бы показывая «…а что я говорила, этот сосунок и не скажет ничего другого!», а вот мужик услышал иначе:

— А что значит — согласно пережитым здесь событиям? Пришлось применять? И почему ты… вы, в Протекторат собрался именно сейчас? Ближайший конвой уйдет через пару недель, перед ним две недели назад ушел, а вы здесь месяц… Извини-те, если лезу не в свое дело!

Я махнул рукой:

— Да никаких секретов, просто я этот месяц в больнице валялся. Вот только сегодня и вышел, погулял по городу и сейчас иду за своим транспортом в представительство. А почему в Протекторат собрался… Так здесь если куда-то еще жить ехать, так лучше или вооруженному и в танке, или с собственным эшелоном золота и соответствующей охраной. А обычным людям лучше только со своими.

Женщина недоуменно переспросила:

— А откуда тогда вы знаете, что оружие здесь первая необходимость? Если вы месяц в больнице пролежали? Или и там отстреливались?! — она слегка язвительно улыбнулась. Я засмеялся:

— Что вы, в больнице я был занят… другими делами. Там мне не до стрельбы было. А вот попал я в больницу из-за того, что один бандит захотел меня зарезать. И почти успел, скотина. Вот и лечился…

Мужик чуть расправил плечи и тоже заговорил:

— И часто тут так, никто не говорил?

Я вздохнул:

— Да как повезет. Мне вот — дважды за один день «повезло». Сначала на дорожных уродов нарвался, потом на их главаря… С уродами повезло — перестрелял на фиг. А вот с остальной бандой — уже наоборот. Меня собирались торжественно зарезать — спасибо, РА мимо проезжали, вмешались (эту версию мы с Комлевым оговорили подробно, что можно и что нельзя говорить посторонним я выучил наизусть). Меня — в больницу, банду — на тот свет, вот так как-то...

Женщина скептически поджала губы:

— Молодой человек, я понимаю, что в… вашем возрасте, хочется выглядеть героем, но что-то мне не верится, в ваши… сказки. И где ваше собственное оружие, если оно вам так необходимо?!

Я с удивлением посмотрел на нее, потом вспомнил, что я, по ее мнению, пацан и мне положено возмутиться, но в ответ только улыбнулся:

— Я же сказал, все мои вещи и оружие в машине, машина стоит на стоянке ПРА, и даже деньги там. А я сегодня вышел из больницы после ранения и сейчас вот как раз двигаюсь за своими вещами и деньгами. Машина, кстати, как раз та, которую я получил в наследство с двух убитых мной бандитов, как и часть оружия. А с собой у меня разве что ключи от машин. Ну, и то, что было в карманах, когда меня взяли на дороге бандосы. Точнее, что там после них осталось… Вот пообедал, теперь, раз вы меня подвезете, успею еще и с машинами повозиться.

— Так ты богатенький мажор? — с непонятной интонацией спросила старшая дочь, — Раз у тебя машинЫ? Одна от бандитов, а вторая откуда? Папочка подогнал? А третья есть?!

Женщина шикнула, отец нахмурился, но промолчал. Я недоуменно покачал головой:

— Да нет, богатеньким, да еще мажором, меня никак не назовешь. Я сюда попал вообще едва не голышом, случайно, на базе увидели — чуть не пристрелили. Потом поехал за вещами, чтоб подешевле купить, по дороге попал на банду, ну, а дальше уже говорил…

— А вторая машина откуда? Или есть и третья все же? — не отставала девушка. Я, уже чуть раздраженно, ответил:

— А вторую мне отдали, потому что я того мудака, что меня резать начал, угробить смог, с трудом, мягко говоря. Руки привязаны были, а ногами я не умею, не каратист… Я вторую, если честно, и не видал еще, в палате валяясь. Сказали, что какая-то грузовая, типа фургона, вот и топаю узнать. Может, продам вообще, если не подойдет.

— А что, если бандита поймаешь — машину дают? — на этот раз скепсис выразил уже глава семейства. Я заметил, что к разговору прислушивается и вторая семейная пара.

— Нет, разумеется. За дохлого, именно дохлого, бандита дает тысячу экю орденский банк. Но здесь действует правило трофея, то, что принадлежало убитому бандиту — твоя собственность. Так что, если попадается бандит с машиной — она твоя, если нет других наследников. В смысле, машина у бандита тоже может быть не купленная, на честный заработок. Но тогда наследники прежнего владельца должны выкупить, за часть стоимости, этот приз. Как-то так мне объяснили. Кстати, еще предупредили от головокружения с легких денег — ну, чтоб не придумал зарабатывать таким вот образом.

— И почему? — заинтересовался уже второй, прислушивающийся к беседе, мужик, отмахнувшись от ноющей супруги.

— Сказали, что здесь ни один «охотник за головами» больше пары лет не протянул, рано или поздно, даже если будет очень везти с отдельными бандюками, перепугавшиеся банды объединяют усилия и одиночку просто затравливают. Или он перестает охотиться на бандитов, вроде и такое было. Да это и так понятно — одиночка или там пара бойцов отрядам противостоять просто не сможет. Даже телами могут завалить — если сильно испугаются. Воевать с мафией может только государство. Еще лучше — если это другое государство, для которого эта мафия и не мафия даже, а так, стая чужих, иноплеменных идиотов против регулярных войск. Ну, или ополчение, конечно — если соберутся, могут и десяток банд на ноль помножить. — я отхлебнул морс.