Оставалось надеяться, что к третьему курсу перестану быть полной дурой и научусь рассчитывать заклинания. Только практиковать смогу исключительно на академической магической энергии: дара нет, подпитки нет. Но я выясняла: проблема решается, способности к чародейству развиваются практикой. Разумеется, сильным магом не станешь, но паршивеньким — вполне. А я не гордая, мне и этого хватит.
День выдался славным и тёплым, до таинственного собрания времени много, посему взяла Марицу и отправилась гулять. Наш папаша не удосужился купить нам коляску: 'Дорого, а ты не без рук', поэтому носила на перевязи.
Малышке нравилась травка, я не возражала, благо для этого и выбралась. Ну, почти для этого. Пока Марица агукала и познавала мир, — вот скажите, какой мир она бы познавала дома? Полы да скатерти? — намеривалась побеседовать с Лаэртом. Не люблю загадок, может, хотя бы он знает, с чего вдруг студентам преподнесли такой подарок.
Студенческий дом магов — это нечто. Дыры в стенах — обыденное дело. Интересно, сколько занавесок, безвинных деревьев и кустарников пострадало от их выходок? Зато интересная вещь у них вместо дверного звонка: что-то вроде говорящего духа. В зависимости от настроения он то молчаливо открывает дверь, то голосит свиньёй, то поёт. Каждый раз новый аттракцион.
На всякий случай оставив Марицу ползать в траве под присмотром подруги — запросто напугает, фантом проклятый! — опасливо толкнула дверь.
Дух никак не обнаружил себя: видимо, заступал на пост только ночью. Либо старшекурсники избавились от ненужного свидетеля их любовных похождений.
Лаэрта, разумеется, в комнате не застала, поцеловала запертую дверь. Что ж, не судьба, свидимся вечером.
Эльф материализовался в парке: тренировался с огнём.
Смело перелезла через кусты и привлекла его внимание. Правила безопасности соблюдала: заходить сбоку, не делать резких движений. Притерпелась уже, не страшно.
Мы премило поболтали, но Лаэрт знал не больше моего. Он сам был заинтригован, кругами ходил вокруг наставника — тут группки студентов с одной стихией прикреплялись к опытному волшебнику, составлявшему индивидуальный план занятий, — но бесполезно.
Любопытство привело в Общий зал абсолютно всех.
Я впервые оказалась в этом помещении и с интересом осматривалась. Размер впечатлял, поневоле чувствуешь себя букашкой. Высоченные потолки, стрельчатые окна, два ряда мощных столбов, поддерживавших своды потолка... По сравнению с этим залом читальный казался скромным.
Наверху столбов, на крестовинах, сидели, вернее, висели, каменные горгульи. То ли так задумал архитектор, то ли они застыли в причудливых позах по воле магов, превративших их в каменные изваяния.
Тончайшая резьба вилась по опорам, переплетаясь с вкраплениями других горных пород. К примеру, ближайший к нам столб украшали вставки из гранита. Красноватые всполохи на фоне спокойного песчаника впечатляли, казались кровью, а то и сырым мясом — разыгралось воображение перед ужином.
Окна, как и в библиотеке, отливали посторонними цветами: то фиолетовым, то синевой, но странным образом не искажали солнечных лучей.
Пара окон в торце оказались витражными, и подруга тут же начала с ехидной усмешкой пытать, кого же они изображают. Но после позора с Рональдом Храбрым я его ни с кем не спутаю. А вторая — это Пузана Златокудрая, особа тоже знаменитая.
Впереди, в торце зала, над головами собравшихся воспарил святой Йордан, поддерживавший знак Академии. Золотыми буквами горела заповедь мага: 'Властвуй, но не навреди'.
Помещение освещалось магическим светом. Он практически не отбрасывал теней, за что и ценился. Это были не светлячки, не шары, а прямоугольные сгустки, парившие под самым потолком. Они активизировались сразу же, как начало темнеть. Не все сразу, а постепенно, по мере надобности.
Нас рассадили по курсам, не деля на факультеты. Воспользовавшись случаем, мы со Светаной устроились рядом с Лаэртом, с нетерпением поглядывая на пустовавший помост.
Все вокруг шушукались, сбивались в группки, игнорируя просьбы старост соблюдать тишину. Угомонить нас смогло только появление ректора в сопровождении группы магистров, преподавших на старших курсах.
Один хлопок в ладоши — и студенты угомонились, приготовившись внимать магистру Айву.
Он поздравил всех с успешным окончанием учебного года и настоятельно просил удалиться тех, кто не соответствует требованиям объявления.
— Вы всё равно будете узнаны, — улыбнулся он. — Если храбрость я не проверю, то оценки определю запросто.
Разумеется, никто не поднялся. Студенты встретили предупреждение смешками. И напрасно: неведомая сила подняла дюжину юношей и девушек с места и вынесла на улицу.
Гулко закрылись тяжёлые двери.
Да, эффектно... Поневоле поёжилась и порадовалась хорошим отметкам.
Мельком подумала о Марице: не проснулась ли? Да нет, покормила, укачала, не должна.
Наконец официальная часть закончилась, и нам велели принести клятву молчания. То есть никто из нас не имел права говорить о том, что услышит в этом зале.
Покорно повторяя вслед за всеми, призывая в свидетели всех, кого только можно — чтобы не отвертеться, — даже пообещав откусить себе язык, если разболтаю Хендрику, — а кому ещё? — гадала, в какую государственную тайну нас посвятят.
Речь шла о безопасности Златории. Ни больше, ни меньше. Нет, не открытым текстом, но как иначе понимать эту странную практику? Да и магистры были мрачнее тучи.
Нам надлежало разъехаться по разным частям королевства и наблюдать, не изменилось ли что-то, не появились ли подозрительные люди, не повылезала ли из нор нечисть, не стало ли больше магии. Если вдруг что заметим, должны написать письмо в Академию, своему декану, но ничего не предпринимать.
Для отвода глаз студентам надлежало выполнить учебное задание: собрать гербарий, изучить местное зверьё, поработать с балансом сил и прочее, в зависимости от факультета и курса. Нам, к примеру, следовало собрать краткую историю города или деревни.
Ректор закончил говорить, а мы всё ещё молчали.
Воздух буквально пропитался напряжением. Казалось, чиркни огнивом — займётся.
Испуганные взгляды с немыми вопросами, ёрзанье на скамейках...
Должно быть что-то ещё, я нутром чуяла: должна быть вторая часть. И она не заставила себя ждать: всех, кроме пары человек, попросили удалиться. И одним из этих людей неожиданно оказалась я. Вот уж не ожидала!
Объяснение оказалось простым: я помощница библиотекаря.
Нам — шестерым — велели подняться и встать в кружок. Все старше меня, все с разных факультетов. Практически все — мужчины. Оно и понятно: боевые маги обычно получаются из мальчиков, не в обиду девочкам. Зато мы хорошие целители, да и не в атакующей волшбе неплохо смыслим. Той же рунной.
Мои размышления прервал голос ректора: он предупреждал, что мы вольны отказаться, что миссия опасная. И обратился персонально ко мне, разрушив сомнения, — я всего лишь должна обеспечить избранных нужными сведениями.
— Вы оправитесь в иной мир. Магистр Лазавей обеспечит переход и будет курировать ваши действия. Так же вас будет сопровождать магистр Тшольке. Что вам надлежит делать? Найти и уничтожить Первосвященника, если он избран, и обеспечить невозможность возвращения священников Бархуса в Златорию.
Сгрудившись, они обсуждали, как лучше избавиться от давней проблемы, какие заклинания применить, какие средства использовать, а я слушала и не понимала, какого пьяного упыря им в зад они вытворяют. Думают ли вообще?
Ну, представьте себе банду магов, врывающуюся в иной мир и наводящую там шороху? Что бы вы сделали на месте обитателей того мира? Правильно — убили бы наглых чужаков. При всём уважении к умениям собравшихся, их всё-таки меньше, нежели раздражённых иномирцев. Да и кто сказал, что они только топором махать горазды, хотя волшебник и от топора не застрахован. Запас сил не бесконечен, тюкнут и даже не похоронят. А ведь там могут быть маги, сильные маги... Словом, самоубийцы!
Выяснилось, что из реалий места посыла известно только имя мира и его примерные координаты. Чудно, нечего сказать! Какой-то Оморон. Я о таком даже не читала, надо по каталогу справиться.
В общем, слушала я, слушала, а потом не выдержала и встряла. Разумеется, все уставили на выскочку-второкурсницу, которую в Оморон даже не звали.
— Простите, что вмешиваюсь, но вы поступаете глупо. Перед тем, как кого-то убивать, нужно сначала разведать обстановку. А так вы только распугаете врагов и ничего не добьётесь.
— И что же вы предлагаете? — скептически хмыкнула магистр Тшольке.
— Попасть туда под видом мирных жителей. На местных мы наверняка не похожи, поэтому можно придумать какую-то историю.... Посольство или что-то там.
Магичка рассмеялась и захлопала в ладоши. Я скривилась, но закончила:
— Просто я хочу, чтобы все остались живы. А так вас перебьют.
На несколько минут воцарилось молчание. Магистры совещались, то и дело почему-то посматривая на меня, а потом 'хвостатая' стерва Осунта неожиданно похвалила меня за ум.
— Признаться, не ожидала, что вы, госпожа Выжга, окажитесь умнее магистров. Только тогда надлежит менять весь план. Под вас.
То есть как под меня? Под моё предложение? Оказалось, что Осунту Тшольке следовало понимать буквально. Она заявила, что ей потребуются женщины: 'Они привлекают меньше внимания'.
Похоже, слова ведьмы удивили не только меня: остальные магистры (все сплошь мужчины) дружно переглянулись и прыснули в кулак. Я с ними полностью согласна: женщины любят привлекать внимание, а вовсе не наоборот, но откуда же магистру Тшольке это знать? Впрочем, она особа заметная, только иными качествами.
Студенты также шушукались и косились на меня. Осталось лишь пожать плечами: если я подарила этой сумасшедшей идею, то это не означает, что я в курсе происходящего. И ни в какой Оморон точно не собираюсь. Хочу к Светане, немного покуролесить, а потом к мужу и дочке. Нет, Марицу лучше у мамы оставить, потому как мы с Хендриком давно вдвоём не оставались. Со всеми вытекающими последствиями. Надеюсь, застану муженька дома по возвращению, а то с него станется оставить мне записку: 'Уехал по делам. Грязную посуду, рубашки и двадцать вёдер ягод для варенья оставил тебе'. А он наверняка так сделает: не желал ведь отпускать обратно в Вышград, всячески выказывал недовольство — а я уехала.
Семейные размышления прервала магистр Тшольке: оказывается, она что-то объясняла, а я не слушала.
— Госпожа Выжга, вас, как младшую, это больше всех касается.
— Почему? — удивлённо поинтересовалась я.
— Потому что вы неопытны. И потому что я объясняю вашу роль.
Так, какую роль? Пока не поздно, пора объяснить, что я в этой заварушке не участвую. Я молодая мать, у меня планы на лето...
Оказалось, у магистров планы куда интереснее. Даже я заслушалась.
Мир, в котором затаились враги Златории, был не известен даже ректору. Магистр Лазавей сумел вычислить его координаты, выяснить название — и только. Как-то не контактировали мы до этого с Омороном, но маги в один голос заявляли, что там живут люди. Приятно слышать, особенно когда тебе предстоит там побывать. Прикинемся летописцами нашего мира, собирающими сведения о своих разумных собратьях. Этакая научная миссия Академии.
По словам хвостатой стервы-изобретательницы плана, язык у меня хорошо подвешен, личико смазливое — располагает к откровениям. Посему мне ими и работать, быть... Как же она назвала эту профессию? Хроникёр. Хроникёр 'Академического вестника'. Оказывается, на старших курсах студенты издавали свою газету — сборник печатных листов, тоньше и легкомысленнее книги. Писалась в ней всякая всячина — одним словом, местные новости и сплетни. А меня, впервые за всю историю Академии, брали туда работать. На время почётной миссии.
Почему впервые? Да потому, что второкурсница. Хотя именно мой родной факультет и издавал 'Вестник' с помощью алхимиков, которых хлебом не корми — дай что-то изобрести или соорудить. Например, самонаборные буквы, которые потом легко стереть и заменить на новые. Жаль, до нас листы не доходили: разбирали.
Моё недовольство понемногу улеглось под напором тщеславия. Нет, перемещаться в другой мир я не собиралась, но стать автором текстов 'Академического вестника' — так почётно... Даже не знаю... И всё же, я остаюсь здесь.
Так и заявила магистру Тшольке. Та хмыкнула, но, вроде, согласилась. Сказала, что я свободна, что она знала, что я трусиха. На такие выпады давно не реагирую: тренировки Хендрика, просто извинилась и вышла, благо двери меня пропустили.
Задумали тоже! Среди старшекурсниц тоже девушки есть.
На улице меня дожидались встревоженные Светана и Лаэрт. Хотя от друзей у меня секретов нет, это не тот случай. Но Лаэрт, видимо, что-то слышал, потому как упомянул священников. Я неопределённо повела плечами — не нарушать же клятву? Отдельную мы не давали, но и ежу понятно, что миссия секретная.
А в комнате меня поджидал сюрприз: декан велел явиться в свой кабинет.
Охнув, уронила записку на стол, и вопросительно уставилась на Светану. Та подняла послание, несколько раз перечитала и одарила меня точно таким же удивлённым взглядом. Пришлось коротко посвятить её в задумку магистров.
— И что, что ты решила? — пристала подруга.
— Как всякий разумный человек: остаться здесь. Так что никуда я не пойду, — решительно заявила я, порвала записку и выбросила в окно.
Светана предложила не быть такой категоричной и сходить, но я точно знала, что на мою пятую точку достаточно приключений.
Час встречи благополучно миновал, мы с Марицей сладко спали в обнимку, пока маги планировали свои великие дела. А я человек маленький, ни разу не ведьма, — какой от меня прок?
Зевая, в предрассветной дымке встала и поплелась по нужде. Краем глаза мазнула по окну в конце коридора: день обещал быть ясным.
Пообщавшись со столь незаменимым местом, сонно толкнула дверь и... И поняла, что шагнула явно не туда.
Глава 7.
Мы ждём подарков от судьбы - она готовит нам сюрпризы.
Народная мудрость
Я долго силилась понять, где я и что я. В одной ночной рубашке, с всклокоченными волосами... Хотя, не о том думаю. Куда важнее эта вязкая субстанция, пульсирующая в висках кровь и воздух, сжимающий тело. Даже уши заложило.
Всё вокруг воет, шумит... А потом резкая вспышка — и сиреневое облако перед глазами рассеивается, а лёгкие вновь способны свободно дышать.
Робко сделала шаг и сразу поняла, что что-то не так. Я никогда не ходила, будто эльфийки, — а тут чуть ли не парю. Ладно, будем считать подарком природы. Только вот точно не златорской.
Я стояла на каком-то красном камне. Раскалённом, между прочим, что не особенно приятно босым ногам. Зато не простужусь: тепло, очень тепло, даже ветерок не мешает.
