Конфедерация

— Можешь не торопиться, — усмехнулся Вадим, увидев моё замешательство.

Пулемёты. Пара. Калибр русский армейский. Если правильно помню, 5,45х39 мм. Две модификации АК-47: с постоянным прикладом и со складывающимся. Мощное, супер-надёжное оружие, с которым я сталкивался в боевой обстановке в Мали. Некоторые из наших ребят, если им в качестве трофеев попадались образцы с не очень изношенными стволами, даже старались оставить их себе вместе со штатными FAMAS. Тем более, у АК-47 (особенно — у его более поздней модификации) эффективная дальность стрельбы в полтора-два раза выше, чем у легионерского 'Горна'.

Более поздние варианты 'Калашникова' под патрон 5,45 мм, короткоствольные полицейские, с постоянным деревянным прикладом, со складывающимся пластиковым прикладом. Именно такие носят местные 'главари'. Охотничьи карабины на базе АК под разные патроны — дробовые и пулевые, 'калашниковские'. По сути, тот же АК-47, но без возможности стрелять очередями и с уменьшенными по объёму магазинами.

Винтовки. Снайперских калибром 7,62х54 мм две. У одной из них затыльник переделан — вместо резины приклеено несколько слоёв вспененного полипропилена. Здесь, в Порогах, многие носят на поясе из эластичной ленты куски ковриков из этого материала. Не для красоты, а для тепла: на таком куске коврика можно сидеть даже на снегу, не ощущая холода. Ещё карабины, разработанные под 7,62-мм патроны от АК-47. Кажется, десятизарядные. Один из них, судя по оптическому прицелу, используется в качестве снайперской винтовки.

— На этот не рассчитывай, — заметив мой интерес, предупредил Вадим. — У него уже есть хозяин. Точнее, хозяйка.

У них и женщины воюют?

Малокалиберные однозарядные винтовки со скользящим затвором. Пожалуй, под патрон .22LR. Ну, это вообще несерьёзно, учитывая их прицельную дальность до 200 метров!

Пистолеты. Основная масса — ещё советские армейские ПМ. Полицейское оружие с маломощным 9-мм патроном. Куда более серьёзный вариант — огромный, больше 20 сантиметров в длину, двадцатизарядный автоматический пистолет Стечкина. Таким, как нам рассказывали инструкторы ещё в Костельнодари, состояли на вооружении КГБ и советских спецподразделений. Очень старый, но неплохо сохранившийся, в отличие от некоторых ПМ и совсем уж раритетного револьвера конструкции Нагана. А ещё — пара десятизарядных спортивных пистолетов под калибр .22LR. Старых, но с неплохой сохранностью стволов и механизмов. Тяжёлых, длинных (почти 25 сантиметров), но очень точных, если судить о возможности тонкой регулировки целика по горизонтали и мушки по вертикали.

— Откуда они у вас? — удивился я. — И для чего?

— Трофеи, — пожал плечами мой сопровождающий.

Пистолетов-пулемётов всего три. Два калибром 9 мм. Но тот, что с белой крышкой ствольной коробки, забраковал сам Вадим.

— У него только режим одиночной стрельбы, а также редкий укороченный патрон. Боеприпасов к нему практически нет. Мы его будем продавать. А другой вполне работоспособный.

Третий выглядит как самодельный, но это не так. Такие пистолеты-пулемёты делали в России во время Второй Мировой войны. Даже в заблокированном немцами Ленинграде. Очень простая, но надёжная и неприхотливая вещь!

Но больше всего меня поразило обилие охотничьих ружей разных калибров, одноствольных и двуствольных, курковых и бескурковых, с вертикальным и горизонтальным расположением стволов. В том числе — с обрезанными стволами и прикладами, отчего они стали напоминать дуэльные пистолеты начала XIX века. Подобное я уже видел в Сатке. Как я понял, этакая 'траншейная метла' кустарного изготовления.

— Определился с тем, что возьмёшь на задание?

— Как я могу определиться, если не знаю, что за задание?

— По твоему боевому профилю: нам нужно будет выявить возможные места расположения засады или засад противника и уничтожить их, а также небольшую группу резерва.

Добирались до места на всё том же бронированном русском джипе, на котором я попал в Пороги из Сатки. Помимо хозяина машины Виктора, меня и Вадима, с нами ехали два парня, немного моложе меня по возрасту. Один высокий, крепкий, светловолосый и голубоглазый. Такой классический русский Иван, какими их изображают в фильмах про Россию. Как оказалось, племянник Виктора, тоже служивший в противодиверсионном подразделении. Второй — тоже голубоглазый, но с тёмно-русыми волосами, немного пониже Константина, с небольшими шрамами от разрезов на щеке. К нему Вадим обращался по фамилии русского полководца, вынудившего Наполеона бежать из России — Кутузов.

Я запомнил это место с первого проезда по трассе Москва — Челябинск. Здесь установлены огромные синие предупреждающие щиты о том, что в крошечной деревушке, примыкающей к дороге, находится психиатрическая лечебница. А раньше по обочинам стояли какие-то люди, делавшие водителям проезжающих машин непонятные знаки. Но не агрессивные а, скорее, просящие. Одни из них легонько похлопывали себя пальцами по губам, другие бесконечно размахивали опущенными руками взад и вперёд.

Теперь там не было никого. Ни на дороге, ни на обеих разграбленных заправках, ни, кажется, в посёлке лечебницы. Виктор специально сбавил скорость, чтобы мы могли рассмотреть всё сквозь узкие смотровые щели в самодельной броне. А когда наша машина миновала заброшенное, с выбитыми окнами и дверью, придорожное кафе, он снова нажал на акселератор.

— Смотри-ка! — засмеялся Вадим примерно через километр пути. — Узнали твою машину!

— Что? Сбежали? — наклонился вперёд Константин, пытаясь посмотреть вперёд через смотровую щель водителя.

— С пробуксовкой рванули. Только пыль поднялась, — тоже засмеялся Виктор.

Он свернул на дорогу, по которой с перекрёстка умчалась неведомая мне машина, но вскоре развернул свой 'броневик' и вернулся на главное шоссе.

— Твоё дело, Саня, внимательно следить за дорогой из Кувашей, — проинструктировал Вадим высаженного из машины Кутузова. — Если вернутся одной машиной, без подмоги, то можешь сразу же гасить их. Если приедут несколькими машинами, то немного постреляй, постарайся вывести из строя побольше техники, а когда начнут палить в ответ, потихоньку уходи в тайгу. Но по любому вначале извести нас по радио. Можешь открытым текстом. Мы подберём тебя, когда освободимся.

Пока Кутузов аккуратно, чтобы запутать следы, пробирался с пулемётом к месту, которое он выбрал для своей огневой позиции, мы ждали. А потом вернулись к посёлку психиатрической лечебницы.

— Давай-ка, Витя, для верности проверим территорию психушки, — предложил наш предводитель.

Сначала просто проехали по единственной улице крошечного посёлка, а потом и прошли ногами, заглядывая в дома, если они были открыты. Всюду заброшенность, пыль и грязь. Обитатели лечебницы, те, кто остались здесь на зиму, видимо, погибли от холода. Несколько разложившихся, обглоданных животными тел мы нашли в самом большом здании по сильному трупному запаху, ставшему мне уже привычным по жизни в Сатке. Но никто из людей сюда не заезжал и не заходил очень давно.

— Сюда нужно будет пригнать грузовик, — сделал вывод Виктор. — Здесь очень неплохие запасы матрасов, одеял и прочих постельных принадлежностей. Много старого, ещё советского. Именно то, что нам нужно.

Не знаю, зачем это, но матрасы и толстые, очень старые одеяла с набивкой из ваты в Порогах собирали отовсюду.

— Полюбовались? — прервал его рассуждения Вадим. — Заканчиваем. Пора работать. И начинаем с тебя, Витя. Выбирай место, где ты будешь назначать встречу с Бражковским.

— Да я его уже выбрал. Возле заправки. Там, где меня ранили.

— Не боишься, лёлька, что это несчастливое для тебя место? — спросил Виктора его племянник.

— Снаряд дважды в одну воронку не падает, — усмехнулся он.

Костя Данилов, 'Кот'

А француз оказался толковым парнем. Мы с ним сошлись во мнениях, где можно разместить автоматчиков и пулемётчика, чтобы они держали на прицеле наших, приехавших на переговоры.

— А ещё бы я на их месте разместил где-нибудь позади группу в несколько человек, которая ударит в тыл прикрытию. Рядом с шоссе, но в стороне от него. Так, чтобы она начала действовать, уже когда группа прикрытия займёт позиции.

— Есть такое место, — согласился крёстный. — Параллельно трассе проходит старая дорога, по которой ездили до того, как проложили асфальт. Её кое-где видно с 'Пекинки', но здесь, возле са́мого Южного, она находится чуть в стороне, укрыта лесом и горками. Я как-то в 90-е ночевал на ней в машине.

— С бабой, что ли? — засмеялся Вадим. — Тут до Миасса-то часа полтора езды.

— Если бы с бабой! За двое суток поспал часа два, назад тянул только на кофе с Кока-колой, но и это перестало помогать. Вот и решил: лучше вернусь домой утром и живой, чем усну за рулём и ещё раз подтвержу неофициальное название этой трассы 'Дорога смерти'.

— Даже так? — удивился Скиф такому 'имени', и я подтверждающе кивнул головой.

— Ты же ехал сюда по этой дороге, и тебе между Уфой и Миассом наверняка должны были попасться следы хотя бы одного ДТП, — грустно усмехнулся дядя.

— Даже не одного, а двух или трёх, — кивнул Скуфеев. — Но я думал, что это мне так 'повезло' подобное увидеть.

— Это здесь постоянно. Было, — уточнил крёстный. — Ну, что? Едем смотреть старую дорогу?

Но это дело пришлось отложить: зашипела рация, и Сашка Рощин предупредил, что слышит звук моторов приближающихся со стороны Кувашей машин.

— Машины или машин? — уточнил Скиф.

— Две или три машины. Уже заглушили двигатели, сразу соваться на трассу не стали.

— Значит, лежи и жди. Мы потихоньку подкрадёмся поближе, и будем наготове.

У Сашки дешёвенький, но достаточно мощный китайский бинокль, и через пару минут он снова доложил.

— Шарятся по кустам у края луга. Наверное, высматривают, что на перекрёстке происходит. Может, хернуть по ним? Дальности огня хватит.

— Нэ тара пися, — пародируя произношение кавказцев, остановил его Вадим. — Пусть всё-таки выползут на открытое пространство.

— Разведчика выслали. Какого-то лоха с обрезом.

'Патриот' уже еле слышно бормочет движком в ложбинке, менее чем в километре от перекрёстка. Скиф, чтобы металл брони не экранировал радиосигнал, стоит с рацией возле машины.

— Сейчас полезут: лох им машет рукой, что можно подъезжать.

— Вот будут подъезжать к выезду на трассу, тогда и начинай мочить. Только не забудь сообщить, сколько машин.

Минута, и двоюродный дядя снова на связи.

— Две 'Лады' и пятидверная 'Нива'.

— Постарайся не зацепить двигло у 'Нивы'.

— Понял.

На такое расстояние звук выстрелов доходит через секунды три. Сашка лупит длинными очередями. У 'семьдесят четвёртого' пулемёта барабанные магазины по 90 патронов, можно не 'жаться', как с автоматом. Между очередями слышно, как бухают дробовики. Да только Кутузов залёг так, что его из них не достать даже с самого перекрёстка.

Пауза, и Рощин-младший уже бьёт более расчётливо. Опа! Кажется, автоматная очередь.

— Кажется, добивает уцелевших. Поехали, Витя!

Бронированный 'Патриот' разгоняется намного медленнее 'чистой' машины. По броне слева зазвенели пули. Значит, не всех Саня добил.

Лелька остановил машину, прикрываясь от луговины кустами.

— Бербер, за мной! — скомандовал Скиф. — А вы пока под огонь не суйтесь, они слева стреляют.

Это уже нам с крёстным.

Пара перебежек, несколько коротких очередей, и ответная стрельба стихла.

— Всё, Вадим. Кажется, чисто, — сообщил по рации наш пулемётчик.

Голос двоюродного дядьки какой-то непривычный, Сашка чуть растягивает слова.

— Пошли ко мне Костяна. Меня чуток зацепило. Автоматчик, гад, нащупал.

— Кот, вперёд!

Немного — это сильно кровоточащая борозда от пули на правом плече и приличных размеров щепка, впившаяся в голову.

— А я её даже не заметил, — улыбнулся побледневшими губами Рощин, пока я его перевязывал.

Когда мы добрели до 'уазика' (Сашка налегке, а я, кроме своего оружия, с его пулемётом и боезапасом), Поль и крёстный уже закончили сбор трофеев.

— Витя, у тебя в машине найдётся листок бумаги и ручка? — поднялся Скуфеев с корточек от няньчащего простреленную руку деревенского (судя по одежде) молодого паренька и расстегнул кобуру. — Что-то я передумал оставлять этого говнюка живым.

— Да вы чё, мужики? — испугался раненый так, что даже оторвал от груди раненую руку. — Я же не со зла огрызался, мне же больно!

— Ничего, сейчас полегчает, — передёрнул Скиф затвор ПММ.

— Дяденька, не надо!

По штанам пацана начало расползаться мокрое пятно, но вовсе не от крови, накапавшей из зажатой раны.

— Сука, бл*дь! Как ему сказали, что отпустим, так начал гавкать 'мы вас всё равно в ваших Порогах достанем', а как за базар отвечать, так сразу 'дяденька, не надо'? Витя, напиши на бумажке, что замочим каждого из этих вонючих Кувашей, кто осмелится высунуться на трассу для грабежа. Я её в пасть этого уё*ка засуну.

Раненый, подвывая, пополз по прошлогодней траве, сквозь которую пробивается свежая зелень, к ногам Вадима, но тот от души влепил ему носком берца в лицо. Парень залился кровью уже из сломанного носа, и теперь тихонько постанывал, уткнувшись мордой в траву.

— Кот, ты 'Ниву' когда-нибудь водил? Если мешает простреленное стекло, выбей его, на хрен, и вези Сашку к доктору. Тепло, не замёрзнете. Мы тут уже сами разберёмся с мародёркой, — скомандовал Скиф, ставя 'Макаров' на предохранитель и убирая его в кобуру.

Виктор Данилов, 'Кипчак'

'Похоронная команда' из Кувашей ещё не прибыла, поэтому 'лох' (именно его, как сказал двоюродный брат, посылали 'в разведку' кувашовско-медведёвские бандиты), из которого Вадим по максимуму выдоил информацию, потрусил в сторону деревни. И лишь когда Тимка (Костян, помимо прочего, заскочил ещё и в Сатку, чтобы передать Челябе сигнал о начале операции) сообщил, что он уже подъезжает к Южному. Жаль, Сашка небоеспособен, мы рассчитывали на него как на одного из ключевых участников послезавтрашних событий. Что ж, придётся немного переиграть.

Захваченного саткинскими пленного высадили там же, где мы отпустили 'лоха'. Сделали это, в том числе, и для того, чтобы надавить ему на психику видом расстрелянных машин и убитых односельчан.

В то, что Бражковский сыграет честно, я не верил изначально. В общем-то, мы сегодня и ездили к Южному, чтобы попытаться предотвратить 'подляну', которую он может устроить. Для того и шлялись по кустам, рискуя нацеплять на себя клещей.

Кстати, Поль Картаж очень удивился, когда я заставил его с Вадимом раздеться до трусов и первым начал стягивать с себя одежду. По иронии судьбы, именно на нём первом я нашёл парочку ползающих клещаков. А когда объяснил опасность, которую представляют эти крошечные кровососы, он, округлив от ужаса глаза, уже с рвением, достойным полицейского добермана, исследовал каждый шовчик своего камуфляжа.

— Так что, если 'схватишь' заразу от клеща, благодари за это американцев, — добавил я к своему рассказу. — Именно после завоза из Америки пятнистых оленей в 1950-е годы на Дальнем Востоке и на Урале появились клещевые инфекции, ранее распространённые только в Штатах.