Конфедерация

— Но почему они сунулись именно на запад, а не в какую другую сторону?

Виктор смачно отхлебнул из большой кружки и посмотрел на меня как... на странного.

— На юг далеко не сунешься, там радиация от месягутовского взрыва и 'подарков', доставшихся Челябинской области. Да и нет там серьёзного сельхозпроизводства в самой Свердловской области. На севере Нижний Тагил и 'хвост' от бомбардировки Перми. На востоке немало воинских частей, с которыми свердловским бандюкам пока ни к чему конфликтовать. А на западе можно легко пробиться в глухой сельскохозяйственный угол Башкирии, где никто не окажет серьёзного сопротивления. И Ёбург будет с хлебом и мясом.

— А мы без хлеба и мяса.

— А мы без хлеба и мяса, — кивнул Кипчак.

— Ладно, давай это всё обдумаем по дороге, а потом ещё и обговорим на 'большом совете' у Скифа. Машину-то вести сможешь?

— Макс, бляха! Если я даже чуть-чуть недоспал, то не полторы сотни 'кэмэ', а всю тысячу смогу проехать! — обиженно фыркнул Виктор.

Домой ехали почти без опаски: дорогу мы 'расчистили', с веселовскими о беспрепятственном проезде договорились, после поворота на Куваши и вовсе начинается 'своя' территория. Посигналили мужикам, достраивающим форт на выезде на трассу, и попёрли на перевалы.

'Засада' веселовских пацанов пустовала, на Уреньге тоже ни души. Только когда я попытался предупредить по радио машины о том, что сделаем короткую остановку у блок-поста на повороте к Кувашам, не отозвался 'колун'. Но он без проблем полз сразу за нами, и, значит, с машиной было всё нормально.

— Ты чего рацию отключил? — напустился я на Пуресина после того, как мы перетолковали с охранниками блок-поста.

— Да не выключал я её! — фыркнул тот в ответ. — Андрюха заскучал и решил покрутить настройки, чтобы развлечься. А ты, наверное, именно в это время и вызывал нас.

— Извини, Макс. Ну, не думал я, что ты на безопасной территорией будешь с нами связываться, — развёл руками Киселёв. — Кстати, ребята говорили, что возле Южного сохранилось оборудование шиномонтажки. Будем забирать? Место у Володи в кузове есть, а у моей машинёшки уже колёса 'бить' начали, надо бы отбалансировать. И не только у неё.

— Оборудование, конечно, заберём, — вклинился в разговор Данилов-старший. — Но безопасной любая территория перестала быть ещё в августе прошлого года. Запомни это, Андрей.

— Запомню, — опустил глаза тот. — Больше не повторится.

— Ну, тогда поехали к этой шиномонтажке.

Оборудование действительно оказалось в идеальной сохранности. Даже инструмент не стырили. Так что, после часа возни с демонтажем, сбором мелкого хлама и загрузкой в кузов 'колуна', переехали к обезлюдевшим корпусам психиатрического диспансера: Киселёв напомнил, что там осталась масса старых матрасов, набитых ватой, крайне необходимой для нашего производства пороха. А в машинах есть свободное место.

— Смотри-ка, как старается загладить п*здюлину, полученную за баловство с рацией, — ухмыльнулся Данилов, когда мы снова тронулись в путь.

Но уехать удалось недалеко: минут через десять ожила рация.

— Провокатор Киселю. Макс, живот прихватило, сил нет терпеть. Давай остановимся.

Андрей мелкими шажками утопал в придорожные кусты и застрял там. Люди, не успевшие до этого попи́сать, уже давно сделали своё дело и расселись по машинам. И вдруг из кустов, где 'заседал' Киселёв, загрохотала автоматная очередь.

Реакция людей оказалось правильной: те, кто сидел со стороны, противоположной источнику стрельбы, мигом оказались снаружи. Прикрываясь машинами, они изготовились к обороне.

— Мужики, не стреляйте! Это я случайно зацепил спусковой крючок!

Случайно-то случайно, а оба ската камазовских задних колёс уже полуспущены.

— Твою мать! — вызверился водитель машины, загруженной десятью тоннами соли, когда увидел это. — Руки бы тебе, бл*дь, оторвать! Это же мне теперь час, как минимум, е*аться, чтобы переставить колёса и поменять пробитые камеры!

— Ну, извини! Хочешь, я тебе помогу?

Лицо Киселёва выражало полное раскаяние.

— Конечно, поможешь! Бери баллоник и откручивай гайки, пока я домкраты достаю.

Вместо часа возились полтора часа. В основном, из-за того, что Андрей никак не мог правильно установить стопорное кольцо, крепящее шину на ободе. Наконец, последняя гайка была закручена, а домкрат убран в ящик для инструментов.

Виктор удивлённо посмотрел на меня, когда я объявил по радио:

— Все Провокатору. Поворачиваем на Бердяуш.

Но я подал ему знак молчать.

— Потом объясню.

И опять вылез Киселёв.

— Как через Бердяуш? Там же придётся переезжать вброд Большую Сатку, а в ней радиация.

— Только грузовикам. 'Уазики' и через мостик проскочат.

— А если груз намочим? Это же радиация!

— Кисель, ты понял приказ? За безопасность конвоя отвечаем мы с Кипчаком. Исполнять! — отрезал я. — Командовать будешь, когда окажешься на месте одного из нас.

— Витя, посмотри в зеркало: 'колун' поворачивает или нет? Через эти грёбанные смотровые щели мне с моим ростом ни хрена не видно, — попросил я.

— Что-то происходит? — ожил на заднем сиденье Картаж.

— Пока нет, — успокоил его я, получив подтверждения Данилова о том, что все машины свернули на перекрёстке у Берёзового Моста. — Но автомат держи наготове.

— Сейчас или позже? — сообразил Виктор, в чём дело.

— Когда Урал вернётся из Сатки. Всё-таки без подтверждения такое закручивать не стоит, чтобы в очередной раз не ошибиться. Сколько раз мы с тобой уже лажались, делая скоропалительные выводы? Не забудь остановиться возле офиса.

Вадим Скуфеев, 'Скиф'

В чём мы полностью совпадаем с Витей Даниловым в вопросах стиля управления, так это в том, что нельзя орать на подчинённых. От этого будет только хуже: человек воспринимает крик как агрессию в свой адрес и, в лучшем случае, замыкается. А в худшем — начинает воспринимать тебя как личного врага и гадить тебе по мелкому. Нет, не ссыт в сапоги, как кое-кто мог понять, а просто подставляет тебя на мелочах. Поэтому я очень удивился, когда он по приезду из Атляна спустил собаку на Андрея Киселёва, того самого водителя грузовичка 'Красное и белое', присоединившегося к нам одним из первых.

— Ты тоже сдай автомат, — приказал он ему. — И хер ты его получишь назад, пока не сдашь экзамен на безопасное владение оружием. Ты представляешь, Вадим, этот расп*здяй, пока срал, умудрился нажать на спусковой крючок и расстрелять колёса 'Камазу'! Хорошо, никто из людей не пострадал. Убил бы долбо*ба! А ты, Димка, будешь принимать груз, проследи, чтобы этот засранец не только не отлынивал, разгружая 'зилок', но и перетаскал положенные на его долю две тонны соли. Если его опять срать пробьёт — пусть срёт, но потом — снова таскать! Займись, пока мы новости из Атляна обсуждаем. Закончу рассказывать — приду проверять, как он работает.

На удивление, Андрюха даже не возражал, изображая полное раскаяние и готовность подчиниться.

Зато за него лениво вступился водитель 'Камаза':

— Да чего ты к парню прицепился? Ну, сплоховал. Сам же говоришь, что никто не пострадал. Сам напортачил, сам и исправил.

— А ты бы помолчал, — огрызнулся Виктор. — Почему у тебя в наборе инструментов не оказалось кувалды? Чем бы вы орудовали, меняя колёса, если бы машины Пуресина с нами не было?

— Какая муха тебя в жопу укусила? — встрял в разговор Рощин. — Чего взбеленился вдруг? Всё же нормально.

— А если бы ты, дядюшка, поменьше языком трёкал, у меня в Атляне кое-какие проблемы не возникли бы.

Уже у меня в кабинете он совершенно спокойно попросил:

— Дай команду на КПП пропустить в караулку Андрея Томилина, чтобы он мог позвонить в твой кабинет.

— Что стряслось?

— Это пусть Макс докладывает. Он у нас 'контра', да и дошёл до всего куда раньше меня.

— Ясненько, — нахмурился я, выслушав Шерстнёва. — Как думаете, успеет Урал подъехать, пока вы свою спецоперацию по вздрючиванию Андрюхи крутите?

— А мы её чуть-чуть затянем, — засмеялся Кипчак. — Я же обещал проверить, как Киселёв отрабатывает провинность. Заодно и мыслями соберусь, чтобы складно рассказать про нефтяные дела и свои беседы с Музыкиным.

Телефонный звонок с КПП прервал рассказ Макса о поездке в Веселовку.

— Давай ему трубку, а я передам свою Провокатору, — разрешил я.

— Понял. Спасибо, Андрей... Сочтёмся! Пятьдесят килограммов соли в качестве подарка тебя устроит?.. Нет, не сейчас. Сейчас нам немного не до того. Да и не желательно тебе сегодня 'рисоваться' в посёлке. Завтра сами забросим. Привезём на базар и твою долю сразу выгрузим.

— Не многовато — полцентнера ценного стратегическо сырья просто так отдавать?

— Человек, между прочим, жизнью рисковал, — аргументировал свою щедрость Шерстнёв. — Ну, что? Зови!

— Кипчак Скифу. Ты там Киселя ещё не совсем загноил? Далеко он от тебя?

— Да что ему от моих слов будет? — фыркнул Виктор. — Вот он, рядом на камешке сидит, отдыхает, блин.

— Тогда заканчивай воспитательный процесс и веди его ко мне. Ему задание на завтра есть.

— Присаживайся, — кивнул я Андрею на свободный стул. — И рассказывай.

— А чего рассказывать-то? Сам не знаю, как получилось. И вину свою не скрываю.

— Что, говоришь, рассказывать? Ну, например, как так получилось, что пока ты шёл в кусты, у тебя автомат на предохранителе стоял, а как тебе из них выходить, он уже был снят с предохранителя, — пристально уставился на него Максим, сидящий рядом с водилой.

— Ну, не знаю... Наверное, зацепил случайно...

— Поведай, как получилось, что у тебя при этом патрон оказался в патроннике?

— Не знаю. Наверное, машинально затвор передёрнул, когда магазин вставил перед выездом...

— Хорошие отмазки! — усмехнулся Провокатор. — Непроверяемые. Тогда расскажи нам, как с тобой собирался расплатиться Демьян за то, что ты его навёл на наш груз?

— Какой Демьян? — забегали глазки Киселёва.

— Бывший подручный Гуси, которого не грохнули только потому, что он не оказал никакого сопротивления людям Малкова и объявил о том, что отходит от дел. В миру — Дмитрий Халезин.

— Нне знаю такого...

— Странно... А люди говорят, что он до войны в саткинском 'Красном и белом' работал завскладом. И видели тебя вместе с ним, когда ты в Сатку с нашими товарами приезжал. Это не с ним ты в скверике возле Дворца культуры беседовал, когда мы с Кипчаком к Челябе заглядывали?

После этих слов лицо Киселёва поменялось. Я поймал его взгляд, брошенный на окошко.

— Не убежишь, — покачал я головой. Если ноги об асфальт не сломаешь, то тебя дежурящий там Бербер подстрелит.

— Я правильно понимаю, что Демьяна ты предупредил о том, что мы возвращаемся, когда 'от скуки баловался рацией'? И после этого начал тянуть время, чтобы его люди успели собраться и устроить засаду.

— Да какую ещё засаду?!

Он уже понял, что отмазаться не сумеет, но ещё на что-то надеется.

— Обыкновенную. В выемке на перевале через хребет Сулея. Там, где за зиму столько снега накопилось, что он всё ещё тает, а проезд возможен только цепочкой, по одной машине. Мимо которой, как рассудил Демьян, мы никак не сможем проехать. И людей разместил так, чтобы наши машины расстреляли сверху, потому что хорошо знает: на крышах 'уазов' и 'зилка' брони нет, — спокойно, даже чуть лениво, объяснил Макс.

— Да что ты меня на пушку берёшь? — дёрнулся было предатель, но Витя кхекнул у него за спиной, давая понять, что следит за ситуацией. — Придумал про какую-то засаду...

— Не придумал. Полчаса назад она ещё была на месте. Сейчас вряд ли, потому что туда уже выдвинулись две группы, одна из Сатки, а другая из Бердяуша. Ты, кстати, не подумал, что 'колун', в котором ты ехал, тоже собирались расстрелять, чтобы не мешался?

И тут Андрей побледнел и сразу как-то поник.

— Не понимаю только, ради чего ты начал сливать информацию о нас Демьяну, — нахмурился я.

— А мне надо было молиться на тех, кто меня ограбил? — зло посмотрел на меня Киселёв.

— Можно с этого места поподробнее? Поделись страшной тайной, кто же тебя ограбил?

— Ты уже забыл, как у меня перед носом пальцами вертел? 'Либо добровольно всё отдавай и уё*ывай, либо пристрелим и всё равно заберём'.

Ах, ты ж сучок драный! Не шкуру свою ты спасал, драпая с парковки у Берёзового Моста, 'богатство', загруженное в кузов грузовичка 'Красное и белое', пытался хапнуть! И рассказывать, что ему, идиоту, жизнь спасли, перехватив его по пути в лапы атлянским бандючкам, бесполезно. Он уже вдолбил себе в голову, что с содержимым будки своего 'Исудзу' мог бы стать кумом королю, сватом министру.

— Знал бы, что ты окажешься такой гнидой, действительно там, на границе Европы и Азии, пристрелил бы... Хотя, ещё не поздно.

— Ну, так пристрели! — зло посмотрел на меня Киселёв. — Только вам, сукам, тоже скоро не поздоровится.

Я потянулся к кобуре.

— Подожди, Вадим. Не торопись. Он нам ещё нужен живым. Пусть посидит пару дней в подвале гостиницы, подумает, вспомнит. И расскажет не только про то, когда, кому и про что стучал, но и от кого и когда нам не поздоровится.

— Ничего больше не расскажу, — нагло глянул на Макса говнюк. — Всё равно же грохнете.

— Не факт, — покачал головой Шерстнёв. — Всё зависит от того, насколько охотно ты будешь 'петь'. Мы в Донецке и настоящих головорезов в качестве обменного фонда использовали. А уж мелкого стукачка выменять на что-нибудь полезное нам — сам бог велел!

— Слишком уже ты сегодня щедрый, — ещё больше нахмурился я. — То ценные ресурсы разбазариваешь, то жизнь ублюдкам даришь... Даю тебе три дня срока. Если он не разговорится, то лично вышвырну его в Ай, чтобы у него перед смертью волосы вылезли, зубы выпали, а его вонючая шкура покрылась язвами.

— Разговорится, — улыбнулся Максим и поднялся. — Вставай!

От мощного удара Киселёв, решительно вскочивший на ноги, впечатался спиной в стену.

— Ну, не стрелять же в него, если он начнёт упираться по пути в подвал, — поморщился Провокатор, потирая ушибленный кулак, и развёл руками. — А так у него будет очень сильно болеть голова, и ему станет не до сопротивления.

Виктор Данилов, 'Кипчак'

— Здравствуй, Раиль! Здравствуй, дорогой!

Сунгатулин даже смутился от того, насколько прочувствованно я тряс его руку.

— Ты так рад, будто мы не четыре дня не виделись, а несколько лет...

— Знаешь, по нынешним временам четыре дня — это целая вечность, за которую всё может случиться. Как доехали?

— Да чего там ехать-то? Каких-то сто километров.

— Мы тоже прошлой осенью так думали, а вернулись без одного человека и с четверыми 'трёхсотыми'. Включая меня, — потёр я грудь, в которую прилетели пули из ППС. — Я же рассказывал, как мы тогда с боями прорывались к вам.

— Нет, у нас всё было тихо.

— Ну, да. Если не считать позавчерашнего боя на блок-посту у поворота на Куваши... И неизвестно, чем закончилась бы ваша поездка, если бы там не задержались ребята из предыдущей смены: движок у их машины забарахлил, когда они немного отъехали. Трое погибших, четверо раненых...