Планета Арес. Прибытие

— Стоять! Я сказал стоять или отправлю всех к Чернобогу! Я отомстил виновным в гибели отца, а теперь надо обсудить создавшееся положение!

Мало-помалу крики затихли. Установилась тягостная тишина.

— Присядьте, я сказал, — видя, что не все выполнили приказ, рявкнул, — Сесть, презренные пожиратели падали! — Дождался, когда приказ, а это несомненно был приказ, выполнят, продолжил уже спокойным тоном, — итак, сиятельные, мы выяснили на чьей стороне сила. Вот этот приборчик, — Гуан-фу потряс зажатым в руке 'телефоном', — способен поразить в любом уголке этой планеты! Итак, сиятельные, из вашего числа я сейчас назначу комитет Вечных, который будет помогать его председателю выполнять план по строительству нового мира, а потом править им.

— А кто станет председателем? — выкрикнул с истерикой в голосе Гатистой.

— А я что, не сказал? — деланно удивился Гуан-фу и оскалил клыки, — конечно я!

Он был счастлив. Счастлив так, как еще никогда не был счастлив. Он отомстил и занял положение, о котором веками мечтали предки.

Глава 5

Ощущение что день так просто не закончится возникло ранним утром, когда Алексей старательно чистил зубы в ванной комнате. День был выходной, поэтому получив эсэмеску с срочным вызовом к командору, он удивился и немного встревожился. Это гнетущее ощущение не смогли развеять ни инфракрасный душ, ни акупунктурный массаж, которых обычно хватало, чтобы на весь день сообщить заряд бодрости и оптимизма.

Спустя полчаса, соскочив с дорожки движущейся ленты, он стремительно взбежал по лестнице в холл, украшенный голограммами с живописными видами 'Ковчега', свернул в узкий, длинный коридор, ведущий в приемную и быстрым шагом двинулся вперед. Он подходил к цели и, уже показался памятник погибшим космонавтам: постамент, а на нем, на фоне космолета, израненного, опаленного, с пробоинами, поднятая вверх голова человека. В лице, спокойном и умном, колоссальная устремленность вперед и только вперед, чтобы это не стоило. В отличие от большинства памятников 'Ковчега' эта скульптура была даром Земли, ее изваял один из ведущих скульпторов.

С противоположной стороны показалась медведеобразная фигура Машеры.

— Привет, — расплылся он в улыбке, рот стал до ушей, а веснушки, заляпавшие лицо, разъехались в стороны. Друзья перекинулись парой слов, оказалось, что и его неожиданно вызвали с выходного.

Навороченный стол секретаря, больше напоминавший пульт управления космолетом, чем рабочее место, едва помещался в откровенно крохотном помещении приемной. Робот-секретарь, с едва слышным шелестом повернулся, оптические датчики уставились на людей.

— Командор у себя? — произнес Алексей.

— Да, — ответила железяка тем мелодичным и волнующим голосом, каким говорят женщины, когда хотят обратить на себя внимание сильного пола, — проходите, он ждет вас.

Осторожно постучались.

— Разрешите?

Из кабинета послышался усталый голос: 'Заходите!' Лейтенанты вошли, дверь беззвучно захлопнулась. На стенах висели голографические фотографии с видами 'Нового Ковчега' на фоне звезд — командор в свободное время увлекался фотографированием. Из плотно зажатой в тонких губах хозяина кабинета толстой сигары тянулась к потолку тонкая струйка дыма, взгляд не отрывался от терминала. Пепельница перед ним переполнена окурками, похоже курил одну за другой. Едва слышно гудел кондиционер, струя ветра из него трепала уголки документов на столе.

Командор оторвался от экрана, развернувшись в кресле, негромко поздоровался. Глаза у него были красными, словно не спал несколько суток. Жестом указал на стулья, раздавил окурок в пепельнице и помахал ладонью, разгоняя дым. С видимым нетерпением дождался, пока лейтенанты рассядутся у стола, положил ладони на подлокотники и подался вперед.

— Ну что лейтенанты, не засиделись на 'Ковчеге'? — произнес непривычно глухим и надтреснутым голосом. Алексей обратил внимание, что могучий 'армянский' нос командора еще больше обострился, то ли от недосыпа, то ли от усталости.

Приятели переглянулись.

— Да вроде, — неопределенно пожал могучими плечами Машера.

— Готовы вылететь хоть сейчас, товарищ командор! — добавил Алексей максимально нейтральным тоном, подавшись грудью вперед. Ему было все равно, чем заниматься, лишь бы загрузить себя работой до упора.

Командор окинул товарищей внимательным взглядом, уголки рта на миг приподнялись в болезненной улыбке:

— Вот и хорошо, что готовы. Значит так. Гуань-чэн и Жукова отправились в пояс астероидов. Вчера пришла радиограмма. Они наткнулись на интересный астероид. Похоже из остатков ядра погибшей планеты и садятся для комплексной разведки. С тех пор от них ни слуху, ни духу уже больше двенадцати часов. Похоже вляпались вот что-то, не приведи Господь... Короче летите на выручку.

Командор умолк, крепкие, еще совсем не старческие кулаки на подлокотниках сжались. Внимательно посмотрел на жадно слушавших космонавтов и занял в кресле прежнее положение, по спине Алексея пробежал неприятный холодок страха. Что случилось? Возможно, что-то со связью? Не дай бог напоролись на аборигенов или серьезная авария!

Командор покосился на монитор, затем посмотрел в глаза подчиненных и потер чисто выбритую щеку.

— Вы лучший из оставшихся на 'Ковчеге' экипажей и самый слетанный. Возьмете борт 3/бис, его уже подготовили к вылету, двигайте на поиски.

Приятели вновь переглянулись. Машера незаметно вздохнул. Хотел вечером попросить у жены прощения, но не судьба. Пару раз в год поднималась жадная, лихая душа, неуспокоенная, голодная — то начудит, то увлечется девчонкой, пока, спустя несколько дней не убедится, что жена лучше всех! Потом приходилось долго и упорно просить прощения. Но сам погибай, а товарища выручай, было на 'Ковчеге' железным правилом и, тем более в космофлоте.

— Есть! — ответили дружно, едва не подскочив со стульев. В одном столь не похожие внешне и характером парни были схожи, словно близнецы: им было чертовски любопытно: а что там, за горизонтом? Оба жаждали собственными глазами увидеть парижские улицы, где Д'Артаньян с друзьями дрался за справедливость, они мечтали о путешествии с Синдбадом-мореходом. А больше всего хотели услышать плеск волн о борт своей каравеллы в час утренней вахты, когда ни один звук не нарушает тишины и не видно ничего, кроме безбрежности океана и медленного взмаха крыльев альбатроса, сопровождающего корабль вот уже тысячу километров. Они тосковали по романтике и по тому чувству непреходящего изумления, которое было свойственно им с далекого детства. На почве этой общей страсти они и подружились.

— Будьте готовы... ко всему, — командор покатал желваками, — и к встрече с аборигенами. В конфликт самим не вступать! Но, если они начнут первые, применить оружие к чертовой матери! — приподнял сжатый до белых косточек кулак над собой, словно хотел грохнуть им по столу и только в последний момент сдержался. Алексей с удивлением понял, что железный командор нервничает.

Сердце лихорадочно забилось, на шее сумасшедше запульсировала жилка. Буря чувств нарастала в нем — смешанных, противоречивых. Страх перед неизвестностью, куда без этого, но и радость, что сможет проверит себя в настоящем деле.

— Командир вы, Гирей. Машера вы второй пилот. Вопросы? — командор выжидательно посмотрел из-под густых бровей.

Лейтенанты отрицательно покачали головами, тонкие губы командира дрогнули в подобии слабой улыбки:

— Вылет сегодня в 20.00! — коротко кивнул, — Удачи и только попробуйте не вернуться! Разберусь как следует и накажу кого попало, — командор скупо улыбнулся.

* * *

Четвертая планета, за пределами пояса жизни, представляла из себя газовый гигант, несколько меньше Юпитера. Между пятой и шестой планетой — промерзшими комками камней и замерзших газов, вращался пояс каменных и аммиачно-ледяных астероидов — руины планеты, погибшей в столь далеком прошлом, что время этой катастрофы не поддавалось исчислению.

* * *

Мириады и мириады разноцветных искорок, в лобовом стекле космолета, складывались в незнакомые созвездия, пристально, не мигая, смотрели на пилотов, навевая восхищение перед создавшими непостижимо громадную Вселенную первобытными силами.

Один из огоньков, абсолютно заурядный, потихоньку рос, вначале он выглядел как одна из многих слабеньких звездочек, но космолет постепенно догонял. Огонек превратился в сверкающий пятак, увеличился еще и стал похож на поблескивающий в свете далекой звезды неровный камешек. Тот все рос, превратился в огромную, рябую от мелких кратеров серо-голубую гору, блестящую в сиянии далекой звезды. Это был астероид, на котором пропала земная экспедиция.

Толстые сосиски пальцев Машеры стремительно барабанили по сенсорной панели.

Корабль приступил к видеосъемке и сканированию астероида, а бортовой ИИ к нанесению результатов на электронную карту. Она пригодиться, когда начнут освоение богатств небесного странника.

Каменные глыбы, миллиарды лет, летящие по орбитам в глубинах мрачного космоса, люди их называют астероидами, родились в результате столкновений протопланет из внешних слоев 'зародышей' планет. Недра большинства бесплодны и не содержат никакого сырья за исключением воды и состоят из силикатных и углеродистых пород. Лишь малая часть, родившаяся из металлических ядер протопланет, сказочно богата. Их недра содержат колоссальные, превышающие всякое воображение, объемы металлов: миллионы и миллиарды тонн в чистом, самородном состоянии: золота, кобальта, железа, марганца, молибдена, никеля, осмия, палладия, платины, рения, родия, рутения и другие полезные ископаемые.

Так один из первых, освоенных человечеством астероид, под номером 1986 DA, металлическая чушка неправильной формы поперечником два с половиной километра, содержал колоссальное богатство. Железа 10 миллиардов тонн, никеля 1 миллиард тонн, платины 100 000 тонн и золота 10 000 тонн! Когда астрономы 'Ковчега' обнаружили малое небесное тело, обладавшее, как и знаменитый астероид 1986 DA значительным металлическим спектром, разведка находки стала одним из приоритетов летного отряда. Промышленное освоение планетоида было способно закрыть потребности экипажа 'Ковчега' и его потомков в сырье на десятки, а по некоторым металлами и на сотни лет.

Алексей не отрывался от монитора внешнего обзора, пальцы выстукивали нетерпеливую чечетку по подлокотнику ложемента. Лишь искоса поглядывал в сторону напарника — надеялся обнаружить хотя бы купол временной станции.

— Don't worry, be happy... (не грусти будь счастлив) — немилосердно фальшивя напевал, демонстративно не глядя на друга, Машера. По крайней мере, исполнитель полагал, что поет, а не издевается над слухом окружающих.

— Машера, — не выдержал Алексей, — Бога ради, прекращай! Хорош выть!

— А что такое, Турок? — товарищ повернулся, на круглом лице, густо обсаженном веснушками, нарисовалось демонстративное изумление, — Ты же вроде любишь классику? Или сомневаешься в музыкальных талантах лучшего саксофониста 'Ковчега'? Обижаешь брат!

— Классику люблю. Но ты, Юрка, издеваешься над слухом а не поешь!

— Я? — Машера округлил глаза, сжатый в миниатюрную тыкву кулак гулко ударил в богатырскую грудь, — Турок! Да ни в жизнь! Хочешь киснуть? Кисни! Но уж поверь солидному, женатому человеку: чем меньше женщину мы любим, тем больше любит нас она! И еще я думаю, что мужчина должен... — он не договорил, только взмахнул кулаком.

— Мужчина многое что должен, вот только не всегда все зависит от него....

— Неа, — перебил Машера и поднял палец-сосиску вверх и покачал им, — Мужчина, конечно, если он настоящий мужчина... А настоящего мужчину сразу видно, даже если он голый... — взгляд остановился на мониторе, — Подожди, тут что-то странное... Точно! Мы нашли их! — и спустя несколько секунд, — Странно, они нас должны видеть и слышать, но не отвечают. Вызываю их.

Алексей еще больше нахмурился. Предчувствие беды тяжкой тоской легло на сердце. Что это я как баба? — помотал головой, отгоняя неуместные мысли. Все будет хорошо!

Десяток минут Машера безуспешно вызывал на связь, но ответа не было. Нахмурился.

— Что будем делать? — произнес с напряжением, — Садимся?

Нервное лицо Алексея приобрело задумчивое выражение. Поднял взгляд к потолку и зашевелил губами, потом шумно вздохнул и повернулся к товарищу.

— У нас есть другой выход?

У космонавтов 'Ковчега' не было практического опыта посадки на малые планетоиды, но другого выхода не было. Сам погибай, но товарища выручай и, пока существует надежда что они живы, придется рисковать. Холодок страха пробежал по позвоночнику, малейший сбой или ошибка в работе автопилота и корабль разобьются. Под скулами опухли и катнулись желваки. 'Значит будем первыми кто приземлился, после Гуань-чэн и Жукова! Даже если они погибли, 'Ковчег' должен знать причины',

— Будем высаживаться! — добавил решительно.

Машера согласно наклонил голову, пальцы ловко побежали по сенсорам. Все, началась боевая работа и шутки в сторону! Повернувшись к Алексею, доложил официальным тоном:

— Капитан, тесты прогнаны, двигательные системы и энергопитание готовы к активации!

— Принято! — кивнул Алексей. Короткая манипуляция пальцев по сенсорной панели, на пульте тревожно замигала лампочка включенного автопилота. Спустя несколько мгновений послышалось гадючье шипение двигателей, перегрузка придавила пилотов к ложементам. Пол стал полом, потолок — потолком, а космонавты не воздушными шариками, так как весили целых десять килограммов. Космолет тормозил, уравнивая скорость с астероидом. Неровная глыба заслонила полнеба, уже и горой не назовешь! Какое-никакое, а небесное тело.

Машера наклонился над пультом второго пилота:

— Идем по программе, — немного помедлил и добавил, — Наблюдаю горизонт.

— Расстояние десять километров, — сообщил для черного ящика Алексей.

Космолет выровнял скорость с астероидом, до поверхности остались жалкие десять километров. В поисках место для посадки товарищи неотрывно вглядывались в изображение на экране монитора.