Планета Арес. Прибытие

— И еще достойные старейшины клана Тайрако и вы, клановцы, В Тронном дворце владык правого континента на нас напала банда диких. Их было много, гораздо больше десяти. От внезапного удара сзади по голове я потерял сознание. Земляне голыми руками разогнали негодяев. Потом мы совершили священный обряд братства. Теперь мы одной стаи и за братьев я буду рвать врагов!

По площади пронесся дружный вздох. Тиадары, несколько тысяч, не отрывали взгляд от людей, острые, звериные уши стояли торчком. Что означал этот жест, друзья не понимали, но надеялись, что он свидетельствует об заинтересованности. Ойе еще раз поклонился, выпрямился. Воцарилось молчание, вязкое и густое, словно болото.

Затянувшаяся пауза давила на нервы землянам.

Вперед шагнул верховный старейшина.

— Вот что скажу я вам, достойные братья по клану! Какая разница, кто ты, человек или тиадар, если ты слуга всевышних Богов? В первую очередь ты их творение. Не смейте забывать об этом никогда. Ибо все мы равны для Богов!

Он низко склонил голову перед землянами.

— Клан Тайрако примет решение и известит о нем вас и ваших старших. Вы можете оставить нас, — произнес бесстрастно.

Тот же слуга, который сопровождал землян, отвел обратно в комнату, где они были то ли в заключении, то ли на правах гостей.

Стемнело. Алексей разделся, лег на низенькое ложе. Нервы вибрировали. Прикрыл глаза, глубоко и размеренно дыша, но спустя некоторое время почувствовал, что заснуть не сможет. Да и не хочет. Слишком много впечатлений. Думал о людях, о противоречиях, рвущих их души. Вот Фауст. Он много страдал, он совершал злые поступки, мерзкие. Но в конце концов сказал:

... ясен предо мной

Конечный вывод мудрости земной:

Лишь тот достоин жизни и свободы,

Кто каждый день идет за них на бой!

Он осушал болота и воздвигал плотины. Он не опустил бы руки и перед катастрофой — как бы страшна она ни была. И в каждом из людей есть частица Фауста! Значит ли это, что даже в законченном злодее есть частица Человека с большой буквы 'Ч'? Алексей не знал.

Была уже глубокая ночь, когда незаметно для себя самого провалился в сон. На этот раз без сновидений.

Глава 9

Проснулся Алексей рано. На востоке еще горели звезды, в отдалении от гиганта Футэива, когда высоко в небе вспыхнули зажженные зарей тонкие прозрачные облака. Но до рассвета оставалось еще полчаса.

После завтрака в комнату к землянам зашел верховный старейшина и оповестил — наемники приняли предложение землян и координаты объектов Высших, известные Тайрако, уже переданы на 'Ковчег'. Люди переглянулись. Не радовались, потому что этому чувству в их сердцах уже не было места. Напряжение, усталость, боязнь сделать что-то не так, когда уже ничего нельзя исправить, — все смешалось, смытое облегчением.

В заключении осведомился есть ли у людей просьбы? Алексей облегченно раздвинул губы в улыбке:

— Достойный старейшина, можно нас навестит Ойе?

— Да будет так, — ответил верховный старейшина, — Я распоряжусь, чтобы ему передали.

Коротко поклонился и вышел.

Знойное полуденное солнце заглядывало в окно, и земляне начали скучать, когда в дверь деликатно постучали и зашел Ойе. Позади семенила небольшого роста тиадарка в симпатичном красном комбинезончике. Иссини-черная шерстка поблескивала под лучами солнца. На шее — металлическая цепь с крупными, полупрозрачными вишневыми кристаллами. Мелкие и округлые по сравнению с мужчинами — тиадарами черты лица невольно наводили на мысль о изящной пантере Багире из старинного мультфильма о Маугли, — такая же гибкая и грациозная.

— Моя жена, братья по крови, — ровным голосом произнес Ойе, — Вайя.

Женщина скрестила руки на груди, поздоровалась с землянами. Как и обещал муж, пришельцы со звезд не походили на монстров, хотя и выглядели необычно.

От прямого, рассматривающего и оценивающего взгляда Алексей почувствовал некоторое смущение. Давно его никто так не рассматривал. 'Да какого черта! — разозлился. Чего она так смотрит?'. Женщина долго и витиевато, то и дело кланяясь, негромким голосом благодарила за спасение мужа. Алексей не сразу заметил характерные мозоли на ладонях какие бывают у тех, кто регулярно упражняется с мечом или саблей, изумленно распахнул глаза и подумал: 'Похоже та еще штучка!'

После того как люди ответили, что, придя на помощь беспомощному, не совершили ничего особенного, с поклоном шагнула назад и скрылась за широкой спиной мужа.

Ойе несколько мгновений внимательно вглядывался в лица людей глазами с ставшими уже привычными вертикальными зрачками, как бы давая понять, что предложение будет выглядеть необычно:

— Я прошу вас, достойные, почтить мое жилище посещением.

Машера многозначительно подмигнул товарищу, Алексей наклонил голову и хотел поблагодарить, но не успел.

Из открытого окна он услышал громкий, пронзительный, как ноющая зубная боль, звук. Алексей недоуменно посмотрел на мгновенно посеревшее лицо Ойе. Женщина прижала ладони к губам.

— Что это?

— Похоже на сигнал тревоги, — произнес тиадар чужим голосом, лицо у него стало какое-то отсутствующее, — Пойдемте, на площади установлен экран дальновидения, узнаем, что произошло.

Земляне торопливо оделись, набросили на голову капюшоны, скрывающие лица, и вышли из комнаты вслед за тиадарами. А тревожные, резкие звуки все плыли над городом, над домами, над крепостными стенами, пробуждая в душе мучительное чувство.

Молчаливая толпа, мужчины и женщины тиадары, дети — щенки, не отрывали глаз от превращенной в экран стены здания -на нем демонстрировался фильм изумительной четкости, разве что не голографический.

Земляне остановились позади.

Странное тревожное ощущение пробежало по нервам Алексея.

С небес, откуда на землю с гневом смотрел раскаленный добела диск солнца, грузно и неуклюже, будто чудовищных размеров обожравшиеся черви, спускались на обширную зеленую равнину колоссальных размеров летательные аппараты, метров пятьсот длинной. Часть уже приземлилась и лежала на земле с откинутыми аппарелями; из их чрева непрерывным потоком выползали приземистые стальные коробки прямоугольной формы с толстым окурком орудия спереди. Что-то вроде земных танков эпохи последней Великой войны. Из других колонной по трое выбегали солдаты в черных комбинезонах — гвардия Высших. За спинами — большие мешки, похожие на вещмешки землян, в руках крепко зажато оружие. Строились в безукоризненно ровные квадраты. Алексей поджал сухие губы, посмотрел на верховного старейшину. Стиснув кулаки, тот стоял у самого экрана.

— Это гвардия комитета Вечных. Они хотят убить Огато, убить Тайрако! Убить всех! — неестественно спокойно сказал Ойе, не глядя на людей, — На каждом воздушном корабле тысяча солдат или несколько десятков боевых машин, и... — на несколько мгновений замолчал и закончил глухо, — и они никогда не проигрывали в сражениях.

Гвардия была такими-же наемниками, но привилегированными и в силу этого люто ненавидимыми остальными.

— Как всех? — Алексей непонимающе уставился на тиадара, — Женщин и детей тоже? Их что, убьют?

Странные на человеческий взгляд глаза инопланетянина и названного брата, остановились на лице человека.

— Брат... За преступления любого клановца, отвечает весь клан. Невиновных не существует, есть лишь разные степени вины — так гласит закон Высших, — произнес Ойе и посмотрел отрешенным взглядом на экран.

Очередной корабль, сверкая металлическим блеском, приземлился. Откинулась аппарель, потянулись высокие, метра четыре, тиадарообразные роботы. В руках оружие чудовищного калибра.

Сирена умолкла, так же внезапно, как и заревела. Толпа угрюмо молчала. Картина сменилась. Они увидели тиадара с гербом Тайрако на груди, на коленях и со связанными руками, посреди гвардейцев. Один из них отошел на два шага, впился в пленника острым, прицеливающимся взглядом и вдруг, блеснув мечом высоко в воздухе, страшным, неуловимым для глаз движением, весь упав наперед, рубанул. Плеснуло фонтаном красного в небо, голова покатилась по траве. Тело еще несколько мгновений стояло, тяжело шлепнулась на землю.

Изображение исчезло, сменилось стеной.

Алексей побледнел. 'Неужели мы подставили доверившихся нам разумных?' Руки до боли сжались в кулаки. Повернулся к товарищу. Машера тяжело сопел, желваки гуляли по скулам ходуном.

— Дерьмо... — голос Алексея срывался.

— Еще какое, — отведя взгляд, пробасил Машера.

Алексей протолкался сквозь толпу мелкорослых наемников к верховному старейшине.

— Достойный верховный старейшина, могу я задать вопрос? — произнес звенящим голосом.

Старейшина, посмотрел мрачно, кивнул:

— Вы эвакуируете из города женщин и детей?

— Это бесполезно, человек, все пути взяли под контроль атмосферные спутники, — Зен резко оборвал фразу и оскалил клыки.

— Сталь можно согнуть, волю настоящего воина-никогда! — прокричал напряженным и вздрагивающим голосом так, что услышали все вокруг, — Что сильнейшее оружие? Танк? Аватар? Кулак? Нет, нет и нет! Мужество! Мужество выстоять одному против всех! Неприступной делают крепость мужество и верность долгу, а не камни и стены. Много врагов — много чести! Мы примем бой и будем молить богов, чтобы наши союзники успели прийти на помощь, — он повернулся, но не успел уйти.

— Вот к чему привели твои богомерзкие деяния Зен! — истеричный крик заставил его остановиться и повернуться к кричащему, — Ты привел Тайрако к гибели!

Это был тот самый старейшина, который вчера выступал против союза с землянами.

Черные губы верховного старейшины раздвинулись в хищном оскале, крупные клыки сделали бы честь волку. Глубоко вздохнул и, стараясь, чтобы голос прозвучал спокойно, сказал:

— Лио, ты хочешь что-то предъявить мне?

— Вожак стал стар, вожак ведет стаю к гибели, вожак должен уйти! — прокричал Лио ритуальную фразу и резко, словно боднул, наклонил голову.

Это был обычай доисторических времен — Корделия, о нем в кланах наемников помнили и свято исполняли. Когда вожак становился стар и не мог управлять, но сам уйти не хотел, претендент бросал ему вызов на поединок. И если побеждал, то становился новым вождем.

Толпа замолчала, жесткие лица профессиональных воинов застыли. В наступившей звенящей тишине стало слышно, как сигналит невидимый автомобиль.

— Ты вызываешь меня на Кордалию? Ты уверен в том, что хочешь поединка? К вечеру Высшие станут не важны!

— Это ложь! Твоя кровь смягчит общую вину клана! Тогда хотя бы часть помилуют!

Верховный старейшина угрожающе рыкнул, обнажив клыки.

— Ты трус, Лио. Сказано: бойтесь просидеть у порога дома всю жизнь и не сделать ничего, чтобы изменить ее к лучшему!!! Появился шанс добыть свободу. Свободу от Высших! — Лио готов был поклясться, что в голосе верховного старейшины проскочили нотки презрения. И в глазах, слишком ему знакомых, читалось нечто брезгливо-снисходительное.

— Тайрако не нужна твоя свобода. И мы сейчас посмотрим кто из нас трус! — истерично выкрикнул претендент на власть. Сейчас он походил на попавшего в капкан волка, готовый вырваться из западни даже ценой перегрызенной лапы. Он прав и только смерть прежнего верховного старейшины смягчит наказание клану! — И пусть боги рассудят и укажут, чей путь идет на благо клану!

Молнией сверкнул клинок, вылетая из-за плеча.

Тому, у кого менталитет раба, не нужна свобода. Он жаждет собственных рабов. Он желает быть надсмотрщиком, холуем, тем, кто следит, чтобы другие рабы не восстали, и делает это гораздо усерднее, чем сами господа.

Тиадары мгновенно образовали неровный круг метров пять в диаметре, достаточный для передвижений поединщиков.

Грозная репутация Лио, преподававшего фехтование, говорила сама за себя, но и Зен заслуженно считался мастером меча. Блеснул над головой выхваченный им меч. Лицо посерело.

Противники бросились друг на друга с яростью, не исключавшей обдуманности действий.

Клинки столкнулись с металлическим звоном, полетели холодные искры, мощнейший удар откинул назад верховного старейшину.

Первый удар эхом отозвался в сердцах зрителей, знавших толк в фехтовании.

— Хея! — завопили азартно.

Зен с яростью нападал. Сухой, частый лязг мечей, становился все чаще.

Верховный старейшина, едва успевал отражать удары и медленно отступал. Полупрозрачные лезвия, почти не видные в солнечном свете, расплывались в стремительных ударах в неясные тени. Казалось, что противники исполняли какой-то странный, причудливый, смертоносный танец из финтов и уверток.

Алексей завороженно наблюдал за поединком. 'Это по-настоящему красиво'. Похожее он видел только в исторических фильмах.

Левое предплечье Зена обожгло. Он стремительно отпрянул. Осторожно прикоснулся ладонью и бросил быстрый взгляд на палец. Так и есть, кровь.

— Хея! — закричала толпа, собственный крик все больше заводил ее.

В узкой прорези рта Лил мелькнули клыки и слюна. Теперь главное затянуть поединок. От потери крови противник обессилит, и он легко добьет его!

Алексей сунул руку в карман. Ойе заметил и торопливо положил человеку на плечо руку:

— Не вмешивайся! Никто не имеет право помешать этому поединку под страхом немедленной смерти!

Несколько секунд Алексей пристально смотрел в глаза тиадару, потом нехотя отвел взгляд. Каждый народ имеет право на собственные обычаи и, какими бы необычными и неправильными они ни казались посторонним, нарушать их нельзя. Придется ждать. Верховный старейшина дрался за них — землян и, если враг победит, никто не сумеет помешать Алексею достать оружие. И будь что будет!

В полной тишине слышалось хриплое дыхание сражающихся и звон оружия. Зен медленно отступал, с трудом парируя непрерывные атаки противника.

Дыхание его сбилось, на плече увеличивалось мокрое пятно.

Неожиданно верховный старейшина стремительно присел, меч пропел смертоносную песню над головой.

Лио на мгновение провалился, потерял равновесие.

Меч Зена по крестовину вонзился в грудь противника.

Тот потрясенно захрипел, что-то рявкнул и медленно опустился на пол. Зен вырвал меч из тела. Реальный бой скоротечен. Несколько отработанных до автоматизма защит и ударов и все. Вот только начали — и уже конец.

Звенящая тишина дополнила картину. Несколько секунд ошеломленные тиадары и люди молчали. Верховный старейшина склонился над поверженным врагом.

— Прощай достойный брат, — проговорил тихо, уши прижались к черепу, он прикрыл глаза. В душе его прятался страх, нет не смерти — к смерти наемник был готов, смерть — неотъемлемая часть профессии. Если убиваешь, будь готов к тому, что и тебя убьют. Он боялся, что слова Лио вещие, что он не возвысил, а погубил клан.

— И ты прощай, достойный брат. И да благословит тебя боги... — Лио не договорил, дернулась голова, взгляд остекленел. Он умер.

Перед мысленным взором верховного старейшины предстал Лио, еще совсем маленький. Они, два щенка — старший Зен и младший — Лио, стоят перед отцами, выговаривающих сыновьям за очередную шалость. Как давно это было и как далеко разошлись их пути, но почему так тяжело на сердце?