— Хватит, — вздохнула Мока.
— Тогда надень на меня рубашку.
— Слушаюсь, хозяин, — ответила цукумогами, и Слава почувствовал мягкую ткань, укрывшую его от шеи до пояса. Девушка при этом не исчезла. Она осталась сидеть с закрытыми глазами, обнимая молодого человека, и рот её был плотно сжат. Но вот черты лица расслабились, губы тронула улыбка и Мока вздохнула.
— Легче стало, хозяин, гораздо легче.
— Ну и слава богу, — тоже вздохнул Живцов, с облегчением понимая, что поспел вовремя со своими воспитательными мерами. — Скажи, как так получилось, что голод выбил тебя из колеи? Ты ведь вроде после пробуждения нормально себя чувствовала.
— Я вела себя небрежно, — виновато призналась цукумогами. — Прервала с хозяином телесный контакт, когда не должна была этого делать, не следила за уровнем энергии, расходовала её расточительно. Например, много потратила, когда хвасталась перед Светой и тобой своим язычком. Думала, что хозяин покормит меня в любой момент по первому моему требованию. Даже нет, хотела, чтобы хозяин меня покормил, специально тратила энергию, нагуливала аппетит.
— Понятно. Больше так не делай, ладно? Понимаешь, я всё-таки плохой хозяин. Мне сложно тебя принуждать и, наоборот, нравится баловать. Вот и сейчас я бы с удовольствием покормил тебя, но чувствую, что этого пока нельзя делать. И даже не знаю почему, просто чувствую, что нельзя, и всё.
— Мока провинилась и должна быть наказана, — грустно сказала девушка. — Наказана голодом. Это очень мягкое наказание, но оно мне необходимо... в воспитательных целях. Хозяин может придумать ещё какое-нибудь наказание. Я его приму.
Слава хотел было сказать, что хватит и того, что есть. Ему противна была сама мысль, что его красавицу приходится наказывать, но неожиданно в голову пришла интересная идея.
— Дополнительное наказание будет таким: я запрещаю тебе называть меня хозяином вплоть до завтрашнего утра. Только по имени ко мне обращайся. Хоть мысленно, хоть вслух.
— Хорошо... Слава, — сказала Мока дрогнувшим голосом, а потом улыбнулась. — Хорошее наказание. Мне будет неприятен этот запрет. Но так я вылечусь быстрее.
— Ну вот и договорились. А от чего ты должна вылечиться?
— Я испортилась, — вздохнула девушка, — стала непослушной, отбилась от рук. И из-за этого наш контракт едва не изменил полярность. Ты правильно заметил, Слава, я стала вести себя как хозяйка. Я была дурой! Идиоткой безмозглой! Я чуть всё не испортила! — воскликнула Мока и, сделав несчастное лицо, разрыдалась, утыкаясь парню в плечо.
— Ну-ну, не вали всё на себя, — стал утешать её молодой человек, поглаживая ладонью по спине. — Я виноват не меньше, — добавил он, принимая информацию от ангела. — Был бы я построже, ты бы не сорвалась. Это я никчёмный хозяин. Скажи, а чем плохо изменение полярности контракта? Мне не тяжело было бы отдать тебе власть над собой, мне даже нравится, когда...
— Нельзя! — перебила его Мока, и в голосе её звучал неподдельный страх. — Нельзя отдавать духу власть над человеком. Особенно такому молодому и легкомысленному духу, как я! Это всё равно как дать власть сладкоежке над конфетой. Я бы не удержалась и съела тебя. Не сразу бы, но постепенно съела ауру твою. За месяц ли, может за полгода или даже за год, если бы держала себя в руках, но всё равно бы съела. Несмотря на всю мою любовь к тебе и именно за счёт любви очень сложно было бы удержаться от того, чтобы взять больше энергии, чем ты можешь дать. Конечно, такая трагедия бы вряд ли случилась. Валерия быстро увидела бы, что произошло, и аннулировала бы наш контракт. Ты остался бы без помощницы, а я — без любимого хозяина. О, Милирина, моя создательница! Как подумаю об этом, так сердечко моё останавливается! Это было бы горем! Ужасным горем! Горем! А-а-а-а!
Мока снова зарыдала в голос.
— Ну же, ну. Ну успокойся. Всё ведь обошлось, верно? — успокаивал девушку Живцов. — И потом можно было бы снова заключить контракт. Начали бы всё сначала.
— Нельзя было бы, — насупленно шмыгнула носом цукумогами. — Если бы я сорвалась и стала твоей хозяйкой, то больше бы не смогла тебе подчиняться. Любое перезаключение контракта подчиняло бы тебя мне. Можно было бы попытаться переполяризовать контракт снова. Но сделать такое смог бы только очень жёсткий и даже жестокий человек. Пришлось бы постоянно держать меня в ежовых руковицах, подавлять меня, относиться как к рабе. Ты бы не смог, и я бы не хотела, чтобы ты со мной так поступал. Ты очень нравишься мне, Слава, своей добротой и отзывчивостью. Именно за эти качества я тебя полюбила. Поэтому в случае переполяризации лучше всего было бы нам расстаться. И я снова осталась бы одна, пока Варерия не нашла бы мне другого хозяина, если, конечно, я не стала бы испорченным духом.
— Испорченным — это каким?
— С меткой власти. Если дух остаётся хозяином продолжительное время и успевает это своё состояние хорошо подпитать энергией подчинённого человека, то дух обретает метку власти, а человек — метку подчинения. После этого, заключая контракт с любым человеком, дух стремился бы его подчинить, а человек с меткой подчинения искушал бы любого другого духа взять над собой верх. Такие люди и такие духи уже не могут заключать контракты фамильяра ни с кем. Подобного рода отношения навсегда исключаются из их жизни.
— Да уж, ну и дела. И мне, выходит, тоже противопоказаны такие контракты. Как же нам дальше с тобой жить, Мока? Ведь я не хочу держать тебя в ежовых рукавицах. И баловать мне тебя очень нравится. Выходит, я не подхожу на роль хозяина? И сегодняшняя ситуация будет повторяться снова и снова?
— Нет, Слава, нет. Ты очень хороший хозяин. Такого восхитительного, вкусного, любящего и доброго хозяина любая цукумогами счастлива была бы иметь. И ты очень хорошо, мягко и своевременно предотвратил беду. Ты всё сделал идеально. Ты — лучший! — теперь маятник настроения Моки, казалось, качнулся в другую сторону. Она смотрела на молодого человека с обожанием и едва ли не пищала от счастья.
— Но я же и привёл наши отношения к кризису, — возразил Живцов, который совсем не настроен был на такую же оптимистичность. — И что хуже всего, я до сих пор не понимаю, как это произошло.
— Всему виной неудачное стечение обстоятельств, а ещё моя глупость, легкомысленность, жадность! Дура! Дура!!! — у цукумогами опять начался взлёт самокритики, и Слава скорее интуитивно, чем намеренно щёлкнул девушку пальцем в лоб.
Мока ойкнула от неожиданности и замерла, прислушиваясь к себе. А потом расплылась в довольной улыбке.
— У тебя даже щелбаны не больные, — сказала она с обожанием в голосе. — Валерия бьёт гораздо сильнее. Поставь мне ещё один. Ну поставь!
Слава лишь рассмеялся на эту реплику и вместо щелбана поцеловал девушку в лоб.
— Продолжай, — сказал он с тёплой улыбкой на губах.
Мока издала ртом какой-то кошачий звук, вроде "ня-а-а-а", и, посидев секунду с зажмуренными от удовольствия глазами, возобновила объяснения.
— Неудачные стечения обстоятельств, — повторила цукумогами. — Во-первых, подошёл срок моего продвижения на следующий уровень и ты как раз дал мне недостающую порцию энергии. Само по себе это событие очень хорошее, но случилось оно в неудачный период. Продвижение в уровне временно делает духа более необузданным и непослушным, трудно управляемым. Создаёт риски для неокрепших связей. А наша связь ещё не успела затвердеть. Пока связь не укрепилась, субординация между хозяином и его духом должна быть очень строгой. Мне следовало быть максимально послушной и во всём слушаться тебя, всячески подчёркивая своё подчинённое положение. Это уже потом, когда связь окрепнет и станет прочной, возможны всякие вольности, которые ни к каким нежелательным последствиям не приведут. Переполяризация контракта станет практически невозможной. Во-вторых, я не просто взяла у тебя энергию для продвижения в уровне, я сделала это почти насильно. Вытрясла из тебя её, заставила отдать, манипулировала, вела себя как верхняя. Такие действия на ранних стадиях отношений духа и его хозяина очень противопоказаны, а уж перед продвижением духа противопоказаны вдвойне.
— Значит, мне следовало проявить стойкость и отказать тебе там, в туалете? Приказать тебе остановиться?
— Это был бы самый благоразумный и безопасный вариант, — подтвердила Мока, — но не самый быстрый. Я бы на тебя обиделась, — пояснила она, стыдливо опуская глаза, — моё продвижение могло бы существенно затянуться, и весь тот срок, на который бы оно отложилось, я пребывала бы в состоянии перенасыщения. А оно очень не способствует укреплению контракта фамильяра. В результате уязвимое состояние наших отношений могло бы затянуться на парочку-тройку недель, а то и на месяц. Ты пошёл по рискованному пути, но гораздо более короткому. Пусть и путём потакания мне, но ты подстегнул моё продвижение. Да, это было опасно и даже очень опасно. Но... если подумать, то не фатально. В момент продвижения духа на следующий уровень переполяризация отношений становится невозможной. Сама мамоно в момент трансформации ауры не способна на контракт повлиять. Но риск изменения отношений становится очень большим сразу же после перехода духа на новый уровень, и тут хозяину важно не дать слабину. Что ты и сделал, — торжественно объяснила цукумогами. — Теперь, благодаря твоим успешным действиям, Слава, кризис отношений мы миновали — это раз. Я в уровне продвинулась, преодолела порог агрессивности и теперь буду гораздо более склонна к послушанию — это два. Моя аура испытывает дефицит энергии, что способствует более быстрому укреплению связей хозяина и фамильяра — это три. И, наконец, уже скоро, через три-четыре дня, максимум через пять, мы сможем отпраздновать преодоление нестабильного периода наших отношений — это четыре. Как видишь, ты рискнул и выиграл. Ты — молодец!
— Ох, Мока, хватит уже петь мне дифирамбы и награждать меня званием гениального стратега. Всё произошло более чем случайно. Я вообще не знал, что чем-то рискую, и у меня вызывает сильное недоумение то, что Валерия меня ни о каких опасностях не предупредила. Я откровенно зол на неё и очень хочу узнать, почему она меня не проинструктировала.
— Скорее всего, это была очередная её проверка, — предположила цукумогами. — И злиться на фею бесполезно. Гораздо выигрышнее будет сделать вид, что ты справился с испытанием играючи, даже и не заметив его.
— У-у-уф, — улыбнулся Слава. — Ну ладно, может ты и права. Но раз уж у нас пошла воспитательная работа. Давай обсудим ещё один момент. Объясни мне ради бога. На кой чёрт ты трахнула Николая в попу?
— Он заметил?! — испугалась Мока. — Расстроился?! Плакал?!
— Нет, не заметил, — успокоил девушку Живцов, и та облегчённо выдохнула. — И это, кстати, ещё один вопрос. Как ты умудрилась отыметь задницу парня, который буквально трясётся за неё, да ещё сделала это так, что он не только не запомнил ничего криминального, но ещё и был рад до усрачки?
— Правда? — обрадовалась Мока, расплываясь в довольной улыбке. — Ему понравилось?
— Сейчас не об этом речь. Объясни мне, в чём фокус?
— Ну, я воспользовалась советами большой рыжей леди, — смущённо сказала цукумогами.
— Ты Лану имеешь в виду?
— Да. Я напоила Колю молочком, и он опьянел от тёмной энергии. Потом у нас был секс. Я уже тогда стала потихоньку облизывать Коле попку нижним язычком. Ему было приятно, и он покормил меня своей спермой. Потом кончила я и выплеснула в него совсем много тёмной энергии. После этого Коля уснул. А мне ещё захотелось его сока. Ну и я стала потихонечку проникать, как учила Лана, самым тоненьким из возможных размеров язычка.
— И он не проснулся?
— Проснулся, но не сразу, а когда проснулся, был пьян. Я сразу же перестала проникать, начала потихоньку вибрировать, и одновременно с этим сосала писечкой член. Коля наслаждался сексом, пил моё молочко и, наверное, поэтому не понимал, что я у него уже внутри. Мне тоже было очень приятно. Я кончила один раз, потом второй, третий, и с каждым выплёскиванием моей тёмной энергии Коля снова засыпал. А я опять продолжала осторожное проникновение. Хи-хи, мне было весело, что я делаю это скрытно, так что мужчина не замечает. Потом я добралась до предстательной железы, зарядила её своей маной и Коля стал много и вкусно меня кормить. Я пила его до тех пор, пока из спермы не пропала духовная энергии. Под конец Коля опьянел очень сильно и просыпаться перестал. Тогда я насладилась его попкой, не сдерживая себя. Кончила несколько раз, почувствовала, что мне уже хватит, и ушла. Вот так всё и было. Я поступила плохо?
— Да, Мока, нельзя было Николаю в попу проникать. Помнишь, о чём мы говорили раньше? Только с согласия мужчины можно это делать. А Коля тебе согласие своё не давал?
— Но он ведь опьянел и не мог разговаривать. Как бы я согласия его спросила?
— Никак. Просто не надо было проникать, и всё.
— Извини, Слава, я больше так не буду, — сказала цукумогами. — Стану проникать в попку, только если мужчина согласие даст. Обещаю.
— Хорошо. Но надо будет ещё и у Насти попросить прощения. Она супруга Коли и сердится на тебя. Только акуратно это сделай, наедине, так чтобы Николай не узнал, что ты в него проникала.
— Поняла. Я обязательно извинюсь перед Настей, и Коля ничего не узнает. А можно спросить?
— Спрашивай.
— Что плохого в моём поступке? Коля ведь не заметил ничего. Для него проникновения словно бы и не было. А удовольствие мы оба получили. Хорошо ведь.
— Во-первых, Настя, как супруга Николая, имела полное право сама лишить его анальной девственности, а ты у неё такую возможность забрала. Во-вторых, твой проступок не прошёл бесследно.
Слава коротко рассказал Моке, что с Колей случилось и какими проблемами та Настю нагрузила. Он ожидал, что цукумогами проникнется своей виной и в полной мере осознает, что так впредь поступать нельзя. Но вместо этого добился обратного эффекта. Синевласая красотка расплылась в довольной улыбке и проказливо захихикала.
— Так, я не понял. Это что за смех? — возмутился Живцов.
— Извини, Слава, — сказала цукумогами, делая виноватое личико, но потом не выдержала и снова хихикнула.
— Мока, сдаётся мне, что ты не понимаешь своей вины.
— Понимаю, — возразила девушка, — мне следовало спросить разрешение Насти на это воздействие. Но всё получилось случайно. Я не знала, что выйдет такой эффект.
— Погоди-погоди, Мока, послушай меня. Тебе вообще нельзя было проникать в мужчину без его согласия. Мы же это с тобой обсуждали. При чём тут разрешение Насти, не пойму?
— Настя — хозяйка Коли, значит она решает, что с ним можно делать, а что нельзя, — уверенно заявила цукумогами. — Я создала фетиш к анальному проникновению у мужчины, который имел к этому фобию. Благодаря фетишу фобия может быть исцелена. Безусловно, это благо. Моей виной является лишь то, что я действовала без разрешения Колиной хозяйки.
— Мока, Мока! Мы же говорили уже, что мнение самого мужчины тоже необходимо спрашивать, и ты с этим согласилась. И потом Настя супруга Коли, а не хозяйка. Коля не является её вещью и сам себя таковой не считает.
