Колдуны это, конечно, тоже видели — покинули свои кусты, двинулись к хищнику. Как я и думал — трое. Вначале несмело, но потом все быстрее и быстрее. По пути крутили свои палки. Вот они стали расходиться, примерились для удара... Что же монстр так медлит, они ведь прямо сейчас пальнут!
Тварь ушла под воду прямо в тот миг, когда колдуны спустили заклинания. Да это же она специально, она все видела каким-то из множества глаз!
И убийцы не успели опомниться. Еще пара мгновений — и лед под тем, который стоял дальше всего от меня, сокрушило могучим телом. Сухопутная косатка, не забывшая повадки своих морских сородичей, напала почти безошибочно.
Двое других колдунов помчались в мою сторону — не стали пролетать над местом, где мог находиться монстр. И я вышел им навстречу. Напрягая последние силы, попытался перехватить. Не дать им покинуть опасную реку! Тем более жезлы еще не зарядились...
Меня заметили почти сразу. Обогнуть им ничего не стоило — но сворачивать не стали. Наоборот, ускорились. В левой руке у колдуна блеснул узкий клинок.
Вновь мощно треснуло, разворотило лед. На сей раз тварь слегка сплоховала. Не может уже так резво. Убийца отчаянно махнул дубинкой, но промазал — волна ушла в воду.
Пользуясь тем, что второй тоже отвлекся, я плюхнулся ему под ноги, обхватывая голени, чтобы не улетел. Он не удержался, покатился по снегу. Хотел было полоснуть меня лезвием наугад — только пропорол мокрую хламиду. Я пытался ткнуть его заточкой — тоже без успеха.
Так мы оказались на краю пролома. Я беспорядочно молотил колдуна кулаками, не давая подняться. Вспомнил о когтях — когда сам себе расцарапал запястье. Скинул варежку и вонзил пятерню ему в бок. Мужик сипло втянул воздух и пнул меня в живот. Я отскочил, согнувшись, и, дав подножку, швырнул его в полынью.
Над самой водой колдун подогнул колени, смог выровняться и зависнуть. Криво усмехнувшись, занес клинок.
Река за его спиной раздалась. Чудище, подпрыгнув, высунуло руку. Сгребло врага в охапку, прижало к себе и утянуло в стылую пучину. Мне показалось, что на китовой морде твари промелькнуло злорадство.
Вот... Неужели это закончилось?
— А другие? — спросил я у зубастой твари, когда она через несколько минут появилась вновь. И показал, будто что-то раскручиваю в руке. Зверюга чуть мотнула головой, колыхнулись студеные воды. Все там, значит. Столько человек... Из-подо льда им не выбраться. Если кто-то и выкарабкается — после такого купания продолжить погоню точно не сможет. А раненых трогать не буду. Пусть остаются тут — нам они не опасны. Да и подходить к ним — так себе идея.
Чуть поодаль от нас что-то тускло засветилось... Подо льдом.
— Прочь! — заорал я и рванул к берегу.
Тут же поскользнулся, упал. Паучья косатка схватила меня за хламиду и мощными рывками, почти выпрыгивая из воды, потащила в сторону. Ох, спасибо!
Лед провалился внутрь, глухо бахнуло, щедро плеснуло оттуда. Тварь болезненно взвизгнула, выбросила меня и неловко шлепнулась в реку. Я едва не свалился за ней, но удержался.
Кажется, кто-то все же взвел свою микрогранату. Но не успел попасть ей. Ударная волна у этой дряни, конечно, слабая, но окажись мы неподалеку от такой штуки, да еще и под водой — нам бы хватило. Ладно хоть я вовремя увидел свечение!
— Ты как? — встревоженно спросил у зверюги, поднимаясь. Она тонко пискнула и взглянула на меня человеческим глазом.
Вроде от боли не воет, значит, внутренности не отбиты. Надеюсь. Слава богу, голова чудовища в момент подрыва оказалась на воздухе. Иначе его могло и оглушить, а значит, оно бы утонуло. Приподнять такую тушу, чтобы она подышала, я бы точно не смог.
— Ну, тогда вылезай, — вздохнул я, махнув в направлении кустов.
Чудовище помялось и взялось вылезать. Опять не получалось. Теперь его напрасные усилия не были притворными — изможденному монстру действительно оказалось не под силу взвалить массивное тело на скользкий лед.
Задумавшись, как ему помочь, я вдруг отметил странный темный предмет у края трещины. Наклонился, рассмотрел: это было подобие дубинки карателей, наспех склепанное из какого-то сельхозинвентаря. То-то мне показалось, что у некоторых жезлы были гнутые! Видимо, починили на скорую руку в деревне, а что не смогли — заменили эрзацем. И вроде эффективность не сильно-то упала. Выходит, зря я на эти палки время тратил. Хотя кто ж знал.
В итоге кит-скорпион справился и сам: продавил себе канал, как ледокол, до отмели. И уже там с какого-то захода все-таки выцарапался.
Выглядел монстр довольно жалко. Облепленный грязью и тиной, местами окровавленный, белые пятна за глазами наливались нездоровой желтизной. Человеческая рука багрово-синяя, трясется — чудище поминутно прижимало ее к горлу, стараясь отогреть. По всей коже — раны, ссадины, гной и язвы. Хорошо, что хоть кровью не истекает.
Впрочем, едва ли сейчас мой собственный вид производил другое впечатление. Весь мокрый, одежда покрылась ледяной коростой, при каждом движении отнимала последние крохи тепла. Космы черных волос облепили лицо. Я, должно быть, здорово походил на утопленника. Сесть бы у печки в избе, не шевелиться, пить горячий чай и дышать вволю... Взамен того я ковылял вдоль берега, трясясь, как в конвульсиях, и выбивая зубами громкую дробь. Еще и голова закружилась — притом все сильнее и сильнее. Что-то часто я стал терять сознание — за всю жизнь столько раз не наберется, сколько за последние дни. Прямо как барышня какая-то. Только не от избытка чувств, а от ударов, кровопотери и нехватки воздуха.
Напоследок остановился, бросил взгляд на реку, где произошло ледовое побоище. Она стала неузнаваемой: развороченный лед, зияющий огромными проломами и трещинами, изрытый снег, открытая черная вода... Где, похоже, утонули несколько человек, причем по моей вине. Как ни странно, я мог понять колдунов. Тут, скорее всего, есть некая центральная власть. Или, может быть, какая-то другая организация. И, значит, у них был приказ... Но жалко их не было. Что поделать, мне вовсе не хотелось тут помирать из-за чужих предрассудков и скотского багажа преступлений, доставшихся от предшественника. Или, тем более, становиться подопытной крысой в подвале каких-нибудь местных волшебников-энтузиастов.
И подводить кита-скорпиона, который встал на мою защиту, тоже было нельзя. Пусть неразумное животное, даже чудовище, нелепое и жуткое — но ведь единственное существо, которое в этом мире я мог бы назвать товарищем.
Вздохнув, поплелся дальше. Через несколько километров мы с монстром решились остановиться на ночлег. Вынудила крайняя усталость и необходимость хоть немного согреться. Так и скоротал остаток ночи, прижавшись к изъязвленному горлу твари.
Несколько следующих дней я провел в каком-то полусне. Даже не могу сказать, сколько времени мы шли. Остались в памяти отдельные фрагменты. Например, как я осматривал членистоногую косатку, особенно глаза и разрез на спине. Рана, как я думал, оказалась не слишком опасной, не зацепила кости и органы, но я все равно задумался о ее перевязке. Так ничего и не придумал — не затыкать же ее грязными тряпками, только хуже будет.
Помню, как выковыривал себе занозы из рук и груди, рассматривал ссадины — посекло щепками от разбитых древесных стволов и ледяным крошевом. Тоже ничего страшного. С глубокой раной на лопатке ничего сделать тоже не удалось — очень уж неудобное место. А тварь, как выяснилось, сломала себе ступню и пару пальцев на руке. Не знаю уж, как умудрилась. Еще повредила спинной плавник — но это как раз не странно, об лед, когда прыгала под водой. Заметил все это, когда распухло... Для стопы соорудил колодку из веток и кусков коры. Заодно поменял монстру обмотки — старые совсем растрепались.
И еще запомнилось, как мы нашли медвежью берлогу. Потревоженный зверь вылез к нам, но чудовище его довольно быстро прикончило. Отделалось глубокими царапинами на морде и, по-моему, слегка свернутой хелицерой. Зато потом мы славно поужинали. Правда, мне для успокоения пришлось вначале вымораживать свою порцию медвежатины, а потом отогревать. И грызть, стараясь не думать о глистах-трихинах, которых подцепить от мяса хищника — проще простого. А болезнь очень неприятная. Причем от волчатины ее получить сложнее... Ну, какая разница, огня все равно нет.
День ото дня река становилась шире, и сухопутный кит почему-то все больше нервничал. Все чаще он стал отзывать меня в сторону от воды, но я не поддавался. Тогда монстр тяжело отпыхивался и, понурившись, замедлял ход.
И однажды, мутным простуженным утром, мы вышли к большому озеру. Берега его терялись в дымке. А вдали из тумана проступали очертания города.
Глава 9. Зимний подарок
По окрестностям мы с тварью блуждали почти целый день — держась за деревьями и почти не приближаясь к поселению, конечно. По моим меркам, оно не дотягивало даже до поселка городского типа, но здесь, наверное, считалось довольно большим городом. С трех сторон окружено каменной стеной, над ней возвышается несколько башен. И еще там, по-моему, имелся самый настоящий озерный порт. На берегу удалось разглядеть странные деревянные конструкции с высокими мачтами. Скорее всего, это были корабли, вытащенные на сушу, чтобы не раздавило льдом. А город с портом — это, можно сказать, особый экономический объект. Насколько я могу судить.
Не очень понимаю, правда, зачем порт на озере, но местным жителям виднее. Может быть, озеро — часть какой-то речной системы.
Размерами оно до моря, конечно, не дотягивало. Однако противоположный берег я разглядеть так и не смог, даже когда прояснилось. Даже засомневался, уж не морской ли это залив — но ландшафт был совершенно не похож. Обычное озеро, просто громадное.
Почему-то вид этого города окончательно убедил меня в том, что я оказался в другом мире. Не знаю, в чем причина — колдовство, творимое летучими убийцами, выглядело куда более убедительным доказательством. И все же последней каплей стал именно город — и мачты кораблей. Под самым обычным зимним небом, на котором ночами я благополучно находил знакомые созвездия. Вот как так — созвездия те же, то же солнце и та же луна, а мир совсем другой?
Есть, конечно, еще вариант, что это какой-нибудь туристический центр. Но... После пережитого это звучало даже не смешно.
Весь день я мучительно размышлял, как мне поступить. И, пожалуй, подсознательно откладывал решение. Но сколько ни оттягивай — что-то делать придется. Либо уходить снова в лес — и, наверное, прожить там остаток жизни. Питаться надоевшим сырым мясом и всякими там корешками, прятаться по кустам и болотам. Для меня — не вариант, я ведь уже думал об этом. Либо же... Как-то попасть в город и попробовать влиться в местное общество. Да, с моей-то рожей и репутацией... Даже бомжи к себе не примут.
Маялся этим я долгие часы. И все никак не мог себя пересилить. Как подумаю о радушии аборигенов, встречающих меня с топорами и вилами — сразу руки опускаются. Как подумаю о болотах, немытом теле, паразитах и сырой медвежатине — тоже. Эх, ну угораздило же подселиться именно в подонка-тролля! Почему не в наследного принца или благородного рыцаря, который упал на охоте с коня? Да хоть в убогого крестьянина-инвалида, которому всю жизнь суждено только вкалывать от зари до зари! Но зато с человеческим лицом.
А, хотя толку-то — тогда бы все равно спалился на какой-нибудь ерунде. И здравствуй, костер, или что тут с одержимыми принято делать. Мне здесь внимания и так чересчур уделяют — возгордился бы, да как-то не до того. Короче, как говорится, жизнь моя жестянка.
Кит-скорпион всем видом выражал сильную тревогу и недовольство тем, что мы так долго задержались в этом опасном месте. Двигался скованно, дергаными рывками, прижимал руку к груди, замирал под деревьями, туго свернув хвост. Глаза его испуганно шарили по сторонам — ну, конечно, те из них, где были развиты глазные мышцы. Временами монстр беззвучно открывал пасть или испускал частый негромкий треск. Подозреваю, что это было ультразвуковое прощупывание. Жаль только, в лесу оно, наверное, особенно не помогает.
Теперь я понимал, почему он хотел увести меня от реки. Но откуда он знал, что мы идем к городу? Или просто догадывался?
И вот опять же — что мне делать с гигантской тварью? Провести в город — это даже не смешно. Бросать... Поступок в стиле предыдущего хозяина тела. Тоже — нет, ни в коем случае, даже не обсуждается. Ну так что же?..
От тягостных сомнений пришлось временно оторваться. Чудище ткнуло меня мордой и опять куда-то повлекло — причем весьма напористо. На этот раз особенно сопротивляться я не стал. Да и попробуй-ка успешно сопротивляться многотонной твари. К тому же, похоже, что причина у него была действительно веской.
Метров через тридцать зверюга вытолкала меня к двум деревьям очень диковинного вида. По идее, обычные елки. Или пихты, или даже лиственницы — в общем, что-то хвойное и разлапистое. Но хвоя у них была затейливого оттенка — почти сиреневая, с едва заметным зеленоватым отливом.
Чудище довольно прицокнуло и без церемоний приступило к нехитрому делу — обжирать нижние ветви этих удивительных представителей местной флоры. Во мне прямо вознегодовал натуралист. К тому же, лично я бы поостерегся есть хвою елок-мутантов, а монстру — хоть бы что. Надеюсь, знает, что делает.
Несколько раз тварь гостеприимно обводила воздух рукой и кивала, потом стала коситься в мою сторону. Нет, она что, издевается? Не собираюсь я тащить в рот непонятно что. И вообще, хвоя — не самая годная пища. Грубая и не сытная.
А впрочем... Если уж оно так настаивает... Я приблизился, отломил небольшую веточку, с опаской попробовал пожевать хвоинки. Они оказались довольно мягкими, но весь рот тут же связало едкой забористой горечью. Меня перекосило, и я забыл обо всем, усердно отплевываясь и набивая щеки снегом. Нет уж, сами такое ешьте! Чтобы я еще хоть раз повелся...
Закончив с одним деревом — объела снизу подчистую, выше не доставала, — зверюга приступила ко второму. Ну и прорва, как в нее столько влезает?
Вдруг тварь зашипела и попятилась. Я подскочил к ней, кинул взгляд к подножью ствола... Под сиреневой елкой, почти скрытый густыми ветками, кто-то лежал. Он был жив — как раз пошевелился и слабо простонал.
Я, в отличие от твари, пятиться не стал. Напротив, осторожно подступил ближе, всмотрелся. Сам лежащий точно уже не боец, да и вряд ли что-то наколдует. Снег рядом с ним был темным, багрово-черным в накатывающих сумерках. Массивная кровопотеря. Самый частый недуг, с которым я тут сталкиваюсь.
И рядом, видимо, больше никого — иначе монстр бы по-другому себя вел. Пока же он просто пялился на человека и сипел — затухающе, как выключенный чайник. Очевидно, вначале так среагировал только от неожиданности, а потом тоже понял, что особой опасности нет.
Наскоро осмотревшись, я тоже успокоился: те, кто напал на этого человека, давно ушли. Следы тянулись далеко. Их распутыванием я не увлекся — больно мне надо знать, кто тут был. И так ясно, что люди и что трое. Уходили все вместе, в одну сторону. Пришли, по-моему, так же. Видимо, нарочно здесь караулили — значит, не просто залетные грабители. Специально поджидали именно того, кто теперь умирает под елкой. Мне же лучше — теперь им тут делать больше нечего.
