Зверь лютый. Книга 15. Стрелка

Смердёнок в своей семье растёт. Хотя к детям на "Святой Руси" обычное отношение — "доброжелательное равнодушие", однако ж — "доброжелательное".

О сироте сказано:

"Ведь мать хоть и пьяная и безумная, а высоко руку подымет, да не больно опустит, чужой же человек колотит дитя, не рассудя, не велика, дескать, беда, хоть и калекой станет век доживать".

Дети боярские растут сиротами. Нет, их не бьют до покалеченья — опасаются казней хозяйских, а всё — не родное. Разница...

Аристократ Пушкин вспоминает няню:

"Выпьем, добрая подружка

Бедной юности моей,

Выпьем с горя; где же кружка?

Сердцу будет веселей".

Крестьянин Есенин обращается к матери:

"Ты жива еще, моя старушка?

Жив и я. Привет тебе, привет!

Пусть струится над твоей избушкой

Тот вечерний несказанный свет".

Кому кто ближе. Пушкин о матери не вспоминает.

"Не та мать, кто родила, а та, кто выкормила" — русская народная мудрость.

Дети бояр растут в окружении слуг. Они их выкармливают, они этим детишкам — и семья, и улица. Два из трёх основных источников свойств личности.

"Я составил перечень свыше пятисот картин из всех стран с изображением матерей и детей и обнаружил, что дети на них смотрят на мать, улыбаются матери или ласкают ее, в то время как картины, где мать смотрит на ребенка, улыбается ему или ласкает его, являются редкостью, и появились они в более поздний период".

Посмотрите внимательно на Парижскую Богоматерь. Куда смотрит женщина, как она держит ребёнка. Тех из моих современниц, кто уже вырастил своих детей — просто по глазам бьёт. А девчонки — не видят.

"Из-за ее радостной улыбки, выходящей из таких печальных губ, Богоматерь выглядит больше странно, чем красиво. При осмотре статуи под определенным углом фигура Богоматери, кажется, улыбается Иисусу в почти насмешливом образе. Она молодая мама, не привыкшая к ласкам своего сына. При просмотре с другой точки зрения и под другим углом, эта улыбка стирается. Ее рот затягивает, как будто он надут и, кажется, что её облик предвещает слезы".

Где здесь материнская любовь?

Дети любят окружающих их взрослых. Просто инстинктивно. Как в обезьяньей стае. Нелюбящие — нелюбимы. Нелюбимые умирают первыми, потомства не оставляют. Детский инстинкт самосохранения требует любить тех, кто кормит, обихаживает, играет, занимается, защищает... Боярские дети любят своих рабов. Вместо отсутствующих родителей.

А рабы, слуги, придворные... обращаются со своим будущим господином и повелителем по... по-рабски.

Из дневника Эроара, доктора Людовика XIII, тогда ещё — дофина:

"Дофин сам ложится в постель рядом с няней и часто кладет ее руку себе под курточку".

Еще чаще в дневнике попадаются описания, как дофина раздевают... или его берут к себе в постель разные слуги. При этом с ним проделывают разнообразные сексуальные манипуляции, начиная с младенчества и кончая тем временем, когда ему было по меньшей мере семь лет.

Инстинкт подражательства у детей очень развит. Вокруг ребёнка — люди, которые играют с ним во взрослую жизнь. В которой их предназначение и стремление — исполнять его желания. Они и воспитывают в нём те его желания, которые им понятны, которые им легко исполнить.

Поведение ребёнка всегда содержит элементы "проверки на прогиб" окружающего мира, поиск границ допустимого. А ему, в этом кругу "рабов" — можно всё!

Более того, взрослые сами предлагают разные "шутки". "Для увеселения господина своего".

"Дофин идет за мадемуазель Мерсье, которая кричит, потому что он бьет ее по ягодицам. Он тоже кричит. Она укрывается в спальне; за ней входит г-н де Монгла, желая чмокнуть в заднюю часть. Она очень громко кричит, это слышит дофин и тоже принимается громко вопить; ему нравится то, что происходит в спальне, ноги и все тело дрожат от удовольствия... он подзывает женщин, заставляет их танцевать, играет с маленькой Маргаритой, целует и обнимает ее; он валит ее и бросается на нее трепещущим тельцем, скрежеща зубами...

Внезапно он начал хлопать в ладоши и широко улыбаться, и так воодушевляется, что уже не помнит себя от радости. Почти четверть часа он смеялся и бил в ладоши, и бодал мадемуазель головой. Он был похож на человека, который понял шутку".

Позже "маленькая Маргарита" станет "королевой Марго" и будет намекать в мемуарах, что в детстве переспала со всеми своими братьями, независимо от их ориентации.

Главное возражение Аристотеля против идеи Платона о совместном содержании детей состояло в том, что мужчины не смогут отличить своих детей от чужих, а заниматься сексом со своими детьми, говорит Аристотель — "не пристало".

Но у теремного слуги нет "своих"! Есть только "хозяйские" — укор Аристотеля неприменим.

Перебирая уже русскую классику, где аристократы пишут о своём детстве, часто натыкаешься на то, что первый опыт чувств у барчука возникает под влиянием слуг:

"Горничная, молоденькая девушка лет шестнадцати-семнадцати, непрерывно хихикая, попросила меня нарисовать сердце. Я был ещё слишком мал и ничего не знал об "эмблеме Амура". Потому нарисовал сердце так, как видел его на картинке в анатомическом атласе. Она обиженно фыркнула и убежала" — это уже самый конец 19 века.

" — Да к чему же тратиться на учителей?! Приставим к барчуку холопа Петрушку. Он и присмотрит, и чему надо — научит.

— И будет через двадцать лет в имении два дурака: старый холоп да молодой барин"

Это — Россия 18-го века. Речь об образовании. Входит ли понятие "сексуальное образование" в "чему надо — научит"? Каковы будут эти уроки и каков результат? "Два дурака"?

Боярская семья есть, в первую очередь, орган управления. Административный, хозяйственный, судебный, военный... Эти функции "съедают" всё время и силы родителей. То — служба государева, то — служба церковная. Время — ресурс невосстановимый. А надо ещё и за хозяйством присмотреть. Сил на детей — не хватает. И получаются "сироты при живых родителях", отданные более-менее разумным слугам. С их холопскими представлениями о добре и зле, границах допустимого, желаемом...

Самые различные варианты манипулирования, управления, подчинения господ — слугам своим, особенно — детей и женщин, больных, старых и слабых, в разбросанных по изолированным, засыпанным снегом, боярским усадьбам — весьма распространены на "Святой Руси".

"Великое множество дворянских семей доживают свой век в разрушающихся усадьбах по всей России. Защищаемые прежде одним лишь крепостным правом. А ныне — и ничем уже не защищаемые".

Откуда это? Гоголь? Тургенев? Салтыков-Щедрин?

Здесь, в 12 веке, крепостного права ещё нет — "... ничем не защищаемые". Зависимые, прежде всего, от своего окружения, зависимые от своих зависимых слуг.

И не столь важно: имеет ли такое подчинение сексуальный оттенок, или — религиозный, или — дружеский. Сословность, ярлыки, законы остаются за порогом. Две личности, две души выбирают позиции по силе своей. Это — неизбежно.

Хорошо, когда обходятся без насилия, без обмана. Когда обе стороны дают и получают желаемое, хотя бы — обещанное. Когда результат — "мир да любовь".

* * *

Нюх у меня, девочка, на гадости человеческие. Злодеев-то настоящих — чуть, малость. Великое множество — добро делать хотят, радоваться друг другу хотят. А вот же...

Как пришёл Бряхимовский бой — Божедарова хоругвь рядом с нашей в строй встала. Когда повалила на нас мордва — наши-то все назад подались, а я-то, сдуру, вперёд выперся. Строй вражеский пробил и посеред их рубился.

Тут Божедар, на меня глядючи, закричал: "Вперёд!" да и кинулся. А стрый его хоругви сказал: "Стоять!".

Божедар с Шухом вдвоём средь толпы мордовской и застряли. Славно резались два полюбовничка. Да только Божедару лоб топором раскроили. А Шух над телом господина своего ещё троих посёк. Пока его со спины на копья не подняли.

Потом уж и хоругви наши вперёд пошли. Стрый, за храбрость племянника, князем обласкан был. И дальше не худо служил.

Вскоре по возвращению войска из похода умер отец Божедара, брат его получил по наследованию вотчину. Тоже вскоре помер. А дети его... я им эту историю и не вспоминал никогда.

Что ты говоришь? Насчёт умения язычком... А давай попробуем, тебе подскажу — и ты научишься.

Часть 58. "На позицию — девушка, а в позиции..."

Глава 316

"Ты и Волгу веслами расплещешь,

Ты шеломом вычерпаешь Дон...".

Не, это не про нас, это про князя Всеволода Большое Гнездо, про того мальчонку, который когда-то искал на моём подворье в Пердуновке свою маму и обижался, что она его перед сном не поцеловала.

Но мы стараемся — расплёскиваем. А я ещё и думу думаю. Такую... сильно воинскую: как бы войны избежать. Не этой конкретно, а вообще. Не вообще, от слово "совсем", а хоть по-уменьшить.

История Шуха навела меня на мысли. Теперь веслом — погрёбываю, мозгой — подумываю.

* * *

Феодальное общество строится иерархически. "Феодальная пирамида" — слышали?

На вершине пирамиды — государь. Большой/маленький, абсолютный или не очень... не суть. Почти всякая здешняя война состоит в том, чтобы этого... "на кочке лягушонка" — в чём-нибудь убедить. Типа: отдай денег, отдай земли, уйди отсюда нафиг...

Вся задача — конкретной особе втолковать "правильное".

Дальше, конечно, возможны всякие коллизии. Типа: мы, исконно-посконное дворянство и соль земли...! Но на то и пирамида, чтобы нижестоящие исполняли приказы вышестоящих.

Это же не синагога: "два еврея — три мнения", и не русская община: дискуссия без регламента с мордобоем до консенсуса.

А народ? — А что народ? Народ против государевых решений не восстаёт. Он восстаёт против сдирания с него четвёртой-пятой шкуры. Например, в форме иноземного вторжения с резнёй и грабежами.

Так и не надо!

Вопрос: а на фига собирать тысячи здоровых мужчин, отрывать их от дела, тратить кучу ресурсов на их вооружение, обучение, снабжение, превращать всё это в мертвецов, калек, мусор...? Чтобы объяснить этому... эмиру Ибрагиму, что он неправ? Что ставить городок Бряхимов — плохая идея?

Может, просто поговорить с ним? Типа: дядя, зря ты так. Убери и не показывай.

Так ведь не поверит! Не проникнется. Нашей правотой. У него своя есть. Про которую он думает, что она правильнее.

Обычные здесь каналы обмена информацией... грамотки, послы, подарки... часто не убедительны.

* * *

Для повышения убедительности можно... чуть подвигать комплектность информации.

" — Здесь очень жёсткая кровать.

— Так это хорошо! Не будем проваливаться!

— И очень скрипучая.

— А вот это — плохо".

* * *

Ещё важен источник.

Чтобы Шух ни сказал Божедару — тот поверит. По его совету — всё сделает. Интересно, а нет ли у этого эмира...? Не в смысле позиции геометрической, а в смысле позиции душевной? Фаворит, конфидент, друг, советник, духовник...? Который бы его "общнул" в правильном направлении...

Потому что эмиру говорить по душам со мной, например...

Проблема общения со здешними владетельными особами в том, что с ними очень тяжело общаться.

Честно скажу — легче убить, чем поговорить. Феодальный дом похож на кусок паутины: в середине сидит, как паук, сеньор, и к нему фиг подберёшься.

Но никакая паутина не бывает непроходимой. Если подвести одиночку... чтобы он просочился сквозь... вошёл в самое сердце... и застрял там. Стал "другом". Наставником, советником, любовником... "Наездником". Авторитетным источником. И прямо в ушко туземному абсолюту очередной "кочки"... влил мою правоту.

"Агент вливания" — слышали? — Не "вливания", а "влияния"? А какая разница? Что "влил" — то и "повлияло". По марксизму: "питиё определяет сознание".

Влить абсолюту дозу "Абсолюта" — и он сразу всё поймёт. Прочувствует и присоединится.

"Умом ощупал я все мирозданья звенья,

Постиг высокие людской души паренья,

И, несмотря на то, уверенно скажу:

Нет состояния блаженней опьяненья".

Сделаем "лягушонку на кочке" — "блаженно". С помощью "Абсолюта" или иного уместного средства. И всем сразу станет "счастье".

Тот же эмир, например, быстренько убирает войска со Стрелки, выплачивает кое-какую компенсацию за наши труды праведные и радостно сообщает:

— Был неправ. Приношу извинения. Ребята, давайте жить дружно!

По-моему, это куда лучше так называемых героических битв и великих походов. С неизбежной массой дерьма, крови и пепелищ.

Но такого "лезвия в сердце булгарской паутины" — нет. И вот мы... вгрёбываем до мозолей. Идиоты...

Можно погрустить. Об отсутствии. Можно подумать: а каким оно должно быть?

"Лезвие" должно стать "другом". Пользующимся доверием, убедительным, заставляющим прислушиваться к своим словам. Есть два-три психотипа, которые могут достоверно реализовать соответствующие стратегии поведения. Остальные отсекаем.

"Лезвие" должно быть "попаданцем": обладать некоторыми особенными, редкими талантами и умениями. Да хоть уродством! Шух с урезанным языком и нестандартным сексом — один пример, фаворитка английского короля с грудями разного размера, про её секс ничего сказать не могу — другой.

Масса карликов и уродов при дворах средневековой Европы... некоторые пользовались большим влиянием. Врачи, парикмахеры, астрологи... Иоганн Фридрих Струэнзе — придворный врач душевнобольного короля Дании и фаворит королевы, проведший в стране масштабные реформы. Арестован, осуждён за прелюбодеяние с королевой, казнён. Но реформы-то — проведены!

Подбираем, тренируем, готовим.

И ещё то, чего у Шуха нет, на чём они погорят — команда.

Группа лиц, которых, как верёвку за гарпуном, втягивают в паутину домена, частью — внутрь, частью — оставляя снаружи. Которая прикрывает "лезвие", обеспечивает поддержку его планов. Было бы у ребят кому "прибрать" стрыя — картинка бы выглядела иначе.

Собираем, тренируем, "слётываем".

Интересный вариант реализовывали османские султаны: воспитывали наложниц в абсолютной любви и преданности. Себе. А потом дарили своим соседям-государям, потенциальным противникам.

Наложница влюбляла в себя нового господина, а, при конфликте с Османской империей, совершала самоубийство. По команде своего прежнего господина для досаждения господину новому. Противник османов терял, вместе с любимой женщиной, душевное равновесие. Переживал, мучился, расстраивался. Допускал ошибки. И султан снова оказывался победителем.

Масса случайных людей в истории, в роли фавориток или фаворитов, оказывали влияние на своих господ. Становились "милым другом". Они привлекали внимание своих повелителей каким-то отличием от окружающих. У Потёмкина и Григория Орлова — высокий рост.

У многих были свои команды, часто — просто родня.