Зверь лютый. Книга 15. Стрелка

Вполне по Жванецкому: "Добpо всегда побеждает зло, значит, кто победил, тот и добрый".

Задёрганному, осмеиваемому, несправедливо отодвигаемому, подозрительному, озлобленному, энергичному, умному и безудержно храброму князю Андрею — просто необходимо уверовать.

В Высшую Справедливость. Которая судит не по показаниям послухов и видаков, а "по правде": по чистоте помыслов и устремлений.

В Высшую Силу. Которая защитит его от великого множества внешних и внутренних врагов. "И от львов рыкающих, и от гадов шипящих".

Для того он и украл древнюю икону из женского монастыря в Вышгороде, для того и вбил в ту доску 40 фунтов золота. Сыскать благоволение Заступницы, "защиту и оборону".

"Бешеный Федя" громит язычников под Ростовом. А "Бешеный Китай" — повсеместно. И не только язычников. Летописи отмечают, что Боголюбский призывал к себе дальних купцов-гостей из мусульман или иудеев, и убеждал их в правоте христианского вероучения до тех пор, пока они не принимали крещения. Он, князь, светский владыка — лично занимался прозелитизмом. Среди попавших под "любовь к богу" Боголюбского были и булгарские купцы. Мог ли эмир Великого Булгара, "самое северное из знамён пророка" — стерпеть это?

Строя города и храмы, поднимая Русь Залесскую, Боголюбский одновременно поднимал в себе и осознание, уверенность в своей богоизбранности. Не — "богопомазанности" — на Руси такого нет. А вот — "избранный богом", "возлюбленный богом" — встречаются.

Именно об этом и идёт война: есть у Боголюбского сила, которая от "правды", или нет? Поможет ему та доска деревянная, золотом оббитая? Дарует ли ему победу?

Мы, воинство, во всём этом чудотворно-столярном диспуте... так, "щепки". "Лес рубят — щепки летят".

Можно найти множество других резонов для этой войны: торговые преференции, свобода судовождения, потенциальные угрозы данникам... Или вот:

"Полуполовец Андрей Юрьевич, внук Владимира Мономаха и половецкого хана Аепы Осеневича, отравленного булгарами во время подписания договора в 1117 г., имел неувядающую неприязнь к булгарам".

Это — для вульгарных марксистов, которые пытаются в каждом событии найти проявление классовых интересов. Для материалистов-психиатров: дедушку убили — комплексы у ребёнка — стремление отомстить.

Если Боголюбский начнёт мстить всем, кто его обижал, или тем, про кого он так думает, или тем, кто с обидчиками его бывал в дружбе... на Руси вятших вовсе не останется.

Боголюбский не пойдёт торгашам пути прокладывать. И мстить ему ненадобно. Идёт главный тест его мироощущения: или он — богоизбранный, или — нет. Вопрос жизни и смерти. Потому что, если Богородица ему не благоволит, то всякая деятельность, вообще — сама жизнь его — бессмысленна.

"Когда князь Андрей вез икону Божией Матери из Владимира в Ростов, в 10 верстах до Владимира лошади встали, и никакими способами не получалось заставить их идти дальше. На этом месте и заночевали. В ту ночь и произошло явление Божией Матери, а на этом самом месте был основан монастырь".

"В лето 6663. Приде из Киева смереныи и христолюбивыи князь великыи Андреи Юрьевичь безъ отчя повелениа, егоже лестию подъяша Кучковичи, и поставишя град Боголюбовныи, а обещался святеи Богородици животворнои... и постави еи храм на реце Клязме, 2 церкви каменны во имя святыя Богородица, и сътвори град и нарече ему имя: се есть место Боголюбимое".

Она! Сама! Лично! Ему именно! Именно в этом месте! Во сне явилась! Велела именно здесь — город поставить! Против всех советов бояр и дружины! То — воля божья! То — правда высшая!

Или всё это — ночной бред от несварения желудка?!

Это не только кризис отдельной личности, это вопрос жизни всего края. В средневековье персонализация конкретной земли, связь населяющих её народов и государя — постоянная и двусторонняя.

"И храбрый Росс..." — неважно, как конкретного человека звали. Он — "Росс". Он представляет всю Россию.

Это совмещение понятий "народ" — "индивидуум" активно используется и в 21 веке. Позволяя, например, говорить гадости об отдельном человеке, подразумевая распространение негатива на всё население возглавляемой им страны.

А пошлины, которые собирают булгары с проходящих лодей... или месть отравителям через полвека... Несоизмеримо. Или "правда у нас", в Залесье и мы — богоизбранные, а все остальные — должны нашу правду принять. Или... бздынь, прах и отбросы. И всё Залесье — свалка, мусорка, захолустье.

Муром, Рязань, Ростов, Суздаль, Владимир. Со времён Рюрика эти города возвышались, меняя друг друга. Борис и Глеб княжили в Ростове и Муроме. Потом на Оке поднялась Рязань. Уже два поколения Муромские и Рязанские князья более всего хотят перервать друг другу глотки.

Вы думаете — Москву Долгорукий основал? На той встречи было шестеро Рюриковичей: Долгорукий с сыном Андреем, Свояк с сыном Олегом и князь Владимир Святославович с сыном Юрием из Мурома. Там не мелочи всякие обговаривали, типа Боровицкого холма. Там серьёзные дела решали: кому брать Киев, кому сидеть в Курске. И что делать с Рязанью.

Боголюбский уже Рязань брал, но тамошний князь с сыном ухитрились сбежать из горящего города. Год кантовались в Диком поле у половцев, родня попросила — пришлось назад пустить. Зря — дрянь человечки. Через десятилетие, воспользовавшись смертью Боголюбского рязанский князь украдёт из Владимира меч Святого Бориса. И будет публично врать: "Не, не знаю, не видал...".

Потом наследник Боголюбского подступит с войском к Рязани и "пойманный на горячем" воришка вернёт святыни.

"Глеб ся кланяетъ, аз во всем виноват... ворочю все до золотника".

Действительно, Глеб Рязанский отдал все владимирские драгоценности.

Долгорукий был посажен отцом своим Мономахом княжить в Ростове.

Предпоследний из сыновей Мономаха. Старший от второй жены. "Дайте ребёнку игрушку. Чем бы дитя не тешилось...".

Долгорукий с Ростовскими боярами не ужился. Он, конечно, Рюрикович. Но там есть роды и по-древнее. Перебрался в Суздаль. Не в город, замок себе построил — Кидекшу. Нынче эту землю зовут Суздальским княжеством. Боголюбского пока — Суздальским князем. А он бросил Суздаль, не ужился уже с местными боярами. Не столь древними, как Ростовские, но сильно поднявшимися на "ласке" отца его.

Не надо думать, что Андрей вот просто так получил Залесье в наследство. Его призвали. Именно Ростовская верхушка.

Расчёт был простой:

— Андрейка-то? Да бестолочь! До седых волос дожил, а удела не имеет. Как скажем — так и сделает.

Облом. Князь Андрей умеет не только мечом махать, но и землёй править. После его смерти в Ростове будут криком кричать:

— Не хотим более Юрьевичей! Нахлебались-намучились!

Вече ростовское, оно, конечно громкое. Но на Руси закон, "лествица". Придётся ростовским звать в князья старшего из оставшихся сыновей Долгорукого. А более молодой и наглый Суздаль с мастеровым Владимиром — призовут другого.

И сведут Михаил и Всеволод свои дружины в смертном бою. Те мальчишки, что у меня в Пердуновке маму свою ночью искали.

Андрей помнил отца. Потому не пошёл в Ростов. Помнил слуг отца — и не пошёл в Суздаль. Он выбрал себе маленький захолустный городок — Владимир-на-Клязьме. Не сам, конечно, выбрал — чудотворная икона место указала. Та самая, которая, по свидетельствам очевидцев, в Вышгороде сама ночью с места снималась и по храму ходила.

Прямой отказ от приглашения обидел бы людей, они ведь и кого другого могли бы призвать. Буянили бы, привилегии бы выжимали. А так... Как отец Федор в "12 стульях":

— Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены!

Поскольку имя жены: Пресвятая Богородица, то и крыть нечем.

По случаю такого местоуказания, Андрей ещё одну специальную икону Богородицы заказал. Тоже очень почитаемую. И стал делать Владимир столицей. Чудо-городом.

Княжество — Суздальское, столица — Владимир, князь — в Боголюбово. Непросто. Хотя... правитель Италии, римский император из Равенны — нормально?

Суздаль, Рязань, Муром. Эти три княжества составляют "Русь Залесскую". В смысле: за глухими лесами, которые растут по водоразделам и верховьям рек. Типа: настоящая Русь с той стороны Валдая: Волхов, Двина, Днепр. От линии: Старая Ладога — Олешье и на запад.

Хотя, например, Курск — из древнейших городов русских, Донец — "Русская Река" ещё у древних арабских путешественников, Тмутаракань при Святославе-Барсе — земля с многочисленным славянским населением.

"Залесье" здесь пока — "украина". Захолустье. Отстойник. Окраина русской земли. Порубежье, граница, фронтир. Не "Дикий Запад", но — "Дикий Восток".

Миграции славянских племён не заполнили эти земли. Вятичи не дошли по Оке даже до Рязани, кривичи на Волге спустились чуть ниже Ярославля. Потом расширение русских земель в этом направлении шло уже под княжескими хоругвями.

Я уже рассказывал о "бобровом серебре" — в 8 веке славяне пришли в Волжско-Окское междуречье и начали массово забивать бобров. Продавая шкуры хазарам. Как гуроны на американских Великих Озёрах выбили ондатру из-за спроса европейцев на этот мех. Хазары перепродавали "бобрятину" арабам. Арабское серебро разливалось широко: его находят не только в городах, но и в деревенских поселениях. Кости бобров составляют в пластах этого периода до 40% всех костей животных. А взрослый бобёр — не белка. Полтора пуда весом — не предел.

Бобров выбили, начались всякие... политические события. Киевские князья в походы ходили, булгары ислам принимали, хазарский каганат вообще затоптали до смерти... Охотники-славяне пошли бы и дальше. Тем более — попытки были.

В истории более известны не "прямые" походы с Верху на Низ, а "боковые" — с излучины Дона на Волгу. Так шли казаки Степана Тимофеевича и Ермака Тимофеевича. Задолго до них, в самом начале 10 века был такой... Каспийский поход неизвестно кого. Похоже, скандинавов со славянами и прочими примкнувшими.

Разные люди шли и прямо по Волге. Река лодки сама несёт, желающих пройтись по Поволжью "огнём и мечом" — хватало. Так шли струги Ивана Грозного к Казани и Астрахани, так новгородские ушкуйники выжигали местные столицы даже и при Золотой Орде.

До них были домонгольские русские князья. А раньше... Раньше:

"Вниз по Волге-реке,

С Нижня-Новгорода,

Снаряжен стружок,

Как стрела, летит".

И не важно, что Нижнего Новгорода ещё нет: русские люди, по разным причинам, спускаются вниз по Волге.

Первыми были охотники славянских племён. В поисках бобровых хаток они двигались на восток. Но тут... у арабов кончилось серебро — идти за бобрами дальше стало неинтересно.

Тогда в авангард переселенцев выдвинулись землепашцы. Им всегда нужны новые земли. Я уже говорил: здешние крестьяне — кочевники. Община, за десятилетие выпахав землю, двигается дальше.

Но сработала маленькая географическая деталька — Суздальское Ополье. Этот кусочек земли русской простирается — всего-то! — примерно на 30 км с юга на север, на 70 км с запада на восток. Дно давнего озера ледникового периода.

На Ополье — лесостепь. Почему оно так и зовётся. Юрьев-Польский — к полякам отношения не имеет. Ландшафт: чередование дубовых лесов с остепенёнными лугами, переходящими местами в луговые степи. Здесь "владимирские чернозёмы" — мощный гумусовый горизонт толщиной до 30 сантиметров.

Уникальное сочетание земли, воды и воздуха. Пройдёт тысяча лет и уже в 21 веке мой случайный собеседник будет ругать свою тёщу:

— У неё в огороде под Суздалем с одного ростка — 10 луковиц вырастает! А у меня в Ярославле на балконе — только семь! Всё перепробовал, землю с её огорода воровал, воду из Нерли возил, микрофон направленный приволок — может, заговаривает как... А никак! Вот же... тёща. В смысле — гумус.

Ну какая разница — сколько там луковиц вырастает?! Это ж мелочь мелкая, дешёвка никому не интересная! — Ага. Только эта мелочь, её дешевизна — основа освоения Русского Севера. Столетиями торговые обозы уходя отсюда, из Русского Междуречья на Север, к Устюгу, Архангельску, Мангазее, запасались здесь мешками и коробами с луком.

Потому что туземец с копьёцом — не забота. Дал в лоб и иди дальше. Потому что северная буря-падёра — забота. Но не смерть. Надо смотреть, надо ходить осторожно. Но можно спрятаться, убежать. А вот цинга... от неё не убежишь, кулаком её не остановишь. Если ватажки и артели вымирают целиком каждую зимовку, то и ходить туда не надо. И не ходят. Так только — вскочил-выскочил. Кроме русских. Эти идут, живут, строятся, осваивают. Потому что не мрут, потому что лук едят, потому что — Ополье.

Этот гумус — мечта пахаря. Это то, за что Русь столетиями кровью поливает Южное порубежье. "Гумусовый горизонт" — цель всей русской/российской политики более тысячи лет. Тиверцы и уличане расселяются по Днестру — потому что там лесостепь. Поляне, северяне заселяют Дон, Донец, Белую Вежу, Тмутаракань... Владимир Креститель строит цепь крепостей, отодвигая границу Степи от Киева. А сам Киев как раз и стоит на границе между лесом и лесостепью.

Через пару десятилетий после моего "сейчас" князь Игорь (Полковник) построит город в районе Харькова: в Степи — хлеб, хлебопашцы идут сюда. А значит и князьям нужно идти: кого — примучивать, кого — защищать. И брать со всех дань.

Остановить крестьянина, когда он видит этот самый "гумусовый горизонт", как голодного перед хлебом — только смертью. Раз за разом продвижение пахарей в Степь заканчивается разгромом, вырезанием большой части жителей и бегством уцелевших в северные леса: очередная волна кочевников накатывает с Востока в "Дикое Поле".

Так — всегда. Пока к концу 18 века крымчаки, ногаи, калмыки и другие кочевники не войдут в состав Российской империи.

"Царица! Таврида твоя!" — Потёмкин, конечно, несколько пижон. Но цель, к которой тысячу лет(!) стремятся "пашенные народы" Русской равнины — будет достигнута.

Только после этого, в начале 19 века, начнётся активное освоение Новороссии. А к середине столетия вся Южная и Западная Европа будет кушать именно этот "дикопольский", "новоросский" хлеб.

Здесь, в Ополье, эта "радость хлебопашца" — уже сейчас. Степной оазис, закрытый со всех сторон труднопроходимыми лесами и большими реками. Дно древнего озера превращается в "золотое дно". Зерно из здешнего колоса — в зерно будущего великорусского народа.

Сакраментальный вопрос: "откуда есть пошла Русь Великая?" — имеет вполне конкретный ответ: вот отсюда. Из долин и междуречья двух притоков Клязьмы: Нерли и Колокши.

И эта "радость пахаря" — смерть "Святой Руси".

"Фактор времени".

Экспансия славян затормозилась. Пока кривичи пахали оазис Ополья, волжские тюрки, прежде всего — булгары, объединились, приняли ислам и создали достаточно прочное государство.

Повернись география чуть иначе, и в конце восьмого века кривичи вышли бы к Каме и пошли по ней вверх, выбивая по лесам подходящего пушного зверя аж до... до Юкона? До Винланда викингов Лейфа Счастливого? Всю Сибирь русские землепроходцы прошли, от Ермака до Дежнева, всего за столетие, но...