Пантеон

Путь до пирамиды у нас занял несколько часов. И хотя все это время двигались недалеко от людей, только ближе к сфинксу я осознал, что что-то не так. Такое странное чувство, что вокруг таилась странная особенность, которая есть, но которую сложно понять, ощутить.

Я уселся прямо на земле у одной из пирамид и начал наблюдать за проходившими мимо людьми. Их было около десяти. Все одеты в длинные тоги, держали в руках искусно вырезанные трости с весьма интересными узорами и фигурками животных в концах. Они казались ожившими манекенами из музеев, изображавшими не то вельмож, не то жрецов. Эти люди о чем-то разговаривали, совершенно не замечая ни меня, ни моей спутницы, после чего прошли мимо. И только тогда до меня дошло, что было не так. Их язык был для меня незнаком. То есть, не было ни одного слова, который я бы понимал. Что было вполне понятно. Ведь знать этот практически мертвый язык я не мог. Мои размышления, как правило, протекали на русском языке. И, следовательно, общаться я должен тоже на русском. Но стоп! Если в этом периоде времени еще далеко до самого момента появления современного русского языка, то, как тогда со мной общается волчица. Ведь, она пустой, который, появился в этом временном отрезке, и, следовательно, данного языка она не должна была бы понимать. Но в таком случае, как это можно понимать?

В мою голову закралась мысль о том, что не начал ли я сам разговаривать на чужом мне языке, причем мне самому кажется, что разговор по-прежнему протекает на русском.

— Послушай меня, ты понимаешь то, о чем говорили эти люди?

— Простите, что?

— Я говорю, ты понимаешь язык, на котором они разговаривают?

— Не очень хорошо, господин. Но кое-что из их речи мне понятна.

Так, мне кажется, или же она все же общается со мной на русском. То есть, я ведь воспринимаю ее вполне свободно и именно так, как хочу. И она прекрасно понимает меня. Тогда что же здесь такое?

— Скажи, а были ли среди тех людей, мимо которых мы проходили сегодня те, чью речь ты понимаешь также хорошо, как мою?

Волчица несколько озадаченно посмотрела на меня. Кажется, она не совсем хорошо понимала то, что я имею в виду.

— Отвечай.

— Нет. Они все разговаривали на том же языке, что и эти люди.

— Понятно. А теперь пошли. Нужно кое-что проверить.

Я рванул в направлении ближайшего города, который ощущался совсем недалеко. Мне было необходимо понять то, на каком же языке разговаривает волчица. В своей речи уверенности уже не было.

Город, в котором я бродил уже несколько часов к ряду, был довольно крупным (по меркам этого времени, разумеется). Здесь было полно людей различных национальностей и сословий. Крестьяне, торговцы, богатые купцы, ремесленники, горожане, вельможи, воины, писцы и много-много рабов. Это был большой котел, в котором кипела бурная жизнь древнего города. Люди торговали, покупали, занимались повседневными делами, загружали и разгружали суда, таскали большие вьюки, набитые всевозможным скарбом.

Я не сильно обращал внимание на местную архитектуру, хотя было бы вполне естественно заинтересоваться здешними зданиями, различными храмами, красиво возвышавшиеся над другими, более бедными зданиями этого города. Меня больше интересовали жители города, а именно зарубежные торговцы и рабы, имевшие зарубежное происхождение. Заняв наблюдательную позицию на крыше одного из домов, волчица получила приказ отыскать людей, речь которых она идентифицировала бы как свою родную. Несмотря на ее непонимание, я продолжал молчать о причинах, побудивших дать ей этот приказ, и она была вынуждена следовать ему. Сам же я принялся задумчиво наблюдать за потоком людей, думая о таинствах судьбы....

— Господин, я нашла!

От неожиданного возгласа меня буквально подбросило. Кажется, я чуть не отрекся от реальности, полностью погрузившись в себя, так что голос волчицы прозвучал довольно внезапно. Проследив за в указанном направлении, моим глазам открылся вид на одного высокого старика, одетого в белую тунику, стоявшему у клетки с диковинной птицей. Он громко ругался с торговцев, который выставил на продажу эту птицу и, кажется, заломил тройную цену.

— Это тот язык, который я понимаю как свой родной. Это тот же язык, на котором мы с вами до сих пор разговаривали, и продолжаем разговаривать.

— Ты уверена?

— Да. Разве вы не понимаете его?

Я прислушался к речи старика, который громко возмущался. Честно говоря, я с трудом его понимал. Но чем больше я слушал, тем легче и легче становилось воспринимать его слова, пока он вовсе не стал полностью идентичным русскому. Я не мог понять, как это вообще возможно. Ну не мог этот старик говорить на чистейшем русском без акцента. Только не в это время. Я бы поверил во многое, но только не в этом. Была в этом своя тайна.

Старик тем временем добился того, что ему уступили птицу гораздо дешевле, и довольный собой, он приказал стоявшему возле него нескольким невзрачным мужчинам отнести клетку в его дом. Сам он некоторое время еще походил по рынку, после чего направился к довольно живописному двухэтажному зданию, построенному чуть в стороне от города, отличаясь от других окружавших его зданий высоким забором, и прекрасным садом. Видимо, это и был его дом, и кажется, он был очень богатым человеком, раз смог позволить себе подобное жилище. Мы последовали за ним, перемещаясь по крышам домов, невидимые взору простых людей. Когда старик скрылся внутри дома, я сразу же пошел напрямую за ним. Волчица следовала за мной.

В тот момент, когда моя фигура появилась прямо из стены, этот самый старик, теперь уже восседавший на ложе, прикрыв слегка глаза, неожиданно вздрогнул и взглянул на меня в упор. Его тело тут же подбросило, и он в страхе попятился к стене, ибо бежать к единственной двери в комнате, к которой я был ближе чем он, было бесполезно. А когда в комнате возникла еще и фигура волчицы, у него затряслись поджилки. Он нас видел.

— Кто вы такие? Что вам нужно от меня?

— Ты нас видишь?

Мой вопрос был вполне уместным. Встретить человека, способного видеть призраков было большой неожиданностью. Особенно в свою первую вылазку. Только вот человек вел себя как-то странно. Услышав мой голос, он упал на колени, судорожно хватая ртом воздух, явно готовясь к страшной участи.

— У меня к тебе вопросы, человек.

Я шагнул к нему, от чего он снова вскочил и прижался к стене, смотря как на демона. Хотя, это не столь далеко от истины.

— Пожалуйста, не убивайте меня. Не забирайте меня к Аиду. Я готов пожертвовать вам быка. Белого, красивого быка. Я готов пожертвовать вам все свои дары, только не отправляйте меня в мир теней. Скоро у меня родится внук. Я мечтаю увидеть его.

— Да замолчи ты старик! — грубо прервал я его мольбы, — Нам не зачем твоя никчемная жизнь. Я всего лишь хочу задать тебе один вопрос.

Мои слова не возымели никакого эффекта. Да, пока я говорил, он с ужасом прислуживался к моим скрипучим, напоминающим скрежет металла, словам. Но он не понимал ни слова из моей речи. Это было видно по его глазам.

— Ты меня понимаешь, старик?

Волчица взглянула на меня с неожиданным удивлением. Она, кажется, тоже поняла, что мои слова совершенно не понятны старику.

— Попробуй ты, — я посмотрел на нее, указывая на старика.

Моя спутница быстро поняла, что ей нужно делать. Она посмотрела на трясущегося старика и приступила к исполнению приказа.

— Вы понимаете меня?

По-моему, даже один ее невероятный чистый голос показался бы бальзамом для человека, ощутившего на себе ужас моей механической речи. Он неожиданно успокоился, и преданно посмотрел в ее глаза.

— Да, госпожа, я понимаю каждое ваше слово.

— Хорошо. Не бойтесь, мы не причиним вам вреда. Мы всего лишь хотим задать вам несколько вопросов.

— О, спасибо, госпожа. А уж подумал, что вы пришли за моей душой, чтобы переправить ее за Стикс, — он с опаской взглянул на меня.

— Позвольте вас спросить, вы поняли слова моего спутника?

— Прошу простить, но я не смог разобрать ни единого слова. А его голос такой страшный.

Старик тут же вздрогнул и снова бросил на меня свой испуганный взгляд.

— Умоляю, простите, я не хотел оскорбить вас.

— Надеюсь, ты теперь понимаешь, почему я просил тебя найти человека, которого ты воспринимала бы как родного, как человека своей крови?

Я старался говорить как можно тише, чтобы ненароком снова не вызвать панику у хозяина дома, который, впрочем, при моих словах снова затрясся. Я махнул на него рукой, призывая к спокойствию, но это имело почти противоположный эффект.

— Я не еще не совсем все осознала, но, кажется, кое-что понимаю. Позвольте спросить, что еще вам нужно узнать?

— Откуда он, и чья кровь течет у него в жилах.

— Хорошо, — волчица взглянула на старика, — Скажите, откуда вы родом?

— Я — купец, занимавшийся торговлей в Египте последние двадцать лет. До этого времени мною были сменены множество домов, но своей истинной родиной до сих пор считаю Трою. Это моя родина. Там я родился, и там рос. А сейчас, я живу здесь.

— Он — троянец? Спроси у него.

— Вы — троянец?

— Да. Я сын Трои и горжусь этим! Пусть вечно славится наш великий город.

Я ошеломленно смотрел на него, не веря тому, что слышал. Ведь моему взору открывались события, описанные еще в Илиаде Гомера! То, что многие считали легендой, возможно, правда. Не все конечно, но ведь сам факт существования этого города уже создает эту картину великой войны, противостояние богов. В олимпийцев я не верил, но в будущую войну между греками и троянцами причин не верить у меня не было. И это уже было интересно.

— Уходим, — я развернулся и направился к выходу, — Скажи ему, что мы всего лишь желали удостовериться в его верности Трое и следуй за мной. Нам пора.

— Как прикажете....

— Как вы догадались?

Волчица смотрела на меня, сидя на вершине колонны возводимого храма Амона. Моя фигура покоилась на соседней. Прошло всего около получаса с момента разговора с купцом, и только сейчас я был готов вести беседу.

— Догадался, что только ты можешь меня понимать, а остальные, даже говорящие на твоем языке, не могут этого сделать?

— Да. Ведь ничего такого, что могло бы вызвать подозрение, не было. Как вам удалось?

Она смотрела на меня с большим интересом. Кажется, она была сильно заинтригована.

— Когда я услышал египтян, я понял, что не понимаю их, и не могу понимать. А потом, я вдруг понял, что тебя я не должен понимать, ведь ты разговариваешь на совершенно ином языке, хотя этого нельзя сказать. Скажем так, если я разговариваю с тобой, то тебе кажется, что я говорю на твоем языке, и отличий в нашей речи нет. А когда говоришь ты, то слышу только свой родной язык, и мне кажется, что ты говоришь со мной на моем языке.

— Хотите сказать, что мы оба разговариваем на совершенно разных языках, но прекрасно понимаем друг друга, и слышим только родной язык?

— Да. Например, я прекрасно понимаю тебя и твой язык. Когда я прислушался к этому старику, я сначала его не понимал, но постепенно, мне стало казаться, что он говорит на моем родном языке. Но когда я заговорил с ним так как привык, он естественно, не смог ничего понять. А тебе казалось, что я говорю на твоем языке.

— Странно получается, господин. Получается, мы связаны друг с другом?

— Получается так. Мы прекрасно понимаем языки друг друга, но не в состоянии говорить на нем. Я бы сказал, мы передаем друг другу мысли, а не слова.

— Это невероятно! Но как такое возможно?

— Не знаю. Хотя подозреваю, что тому виной то, как мы провели нашу первую беседу. Ведь тогда мы были единым целым, условно говоря. И следовательно, прекрасно понимали друг друга, являясь двумя частями одного целого. Из-за этого и возникла такая связь.

— Да, поразительно.

Мы некоторое время молчали.

— Скажите, а когда мы вернемся в Уэко Мундо?

— Тебе так туда не терпится?

— Нет. Но здесь сложно дышать. И я боюсь регресса. Я уже давно не ела, и боюсь снова стать гиллианом.

— Хм, ты права. Думаю, нам будет лучше, пока, вернутся в Уэко Мундо. Для меня здесь нет особых дел.

Я встал и потянулся. Да, приятно конечно погреется на солнышке, но здесь пока слишком опасно. Без насыщенного духовными частицами воздуха вероятность регресса была куда выше, чем в том же Уэко Мундо. Да и добыча здесь попадалась бы весьма слабая. Например, за все эти дни я не встретил ни одного пустого. Не было даже бродящих душ. Что тоже довольно необычно. Должно быть, во всяком случае. Стоило мне собраться обратиться к своей спутнице, как вдруг понял, что до сих пор я понятия не имею, как ее зовут. Мне даже неловко стало.

— Послушай, я забыл у тебя кое-что спросить. Как тебя зовут?

— Как зовут?

Мой вопрос застал ее врасплох. Она удивленно посмотрела на меня и, кажется, только сейчас поняла, что есть такое слово, обозначающее личность существа.

— Простите, господин, но я его не помню. Точнее, я об этом не задумывалась. С тех пор, как я стала пустым, я вообще ни с кем не разговаривала, вот и забыла его.

— Так, значит давай вспоминать. Должен же я к тебе как-то обращаться.

— Знаете, господин, мне совершенно ничего не приходит в голову. Может, вы дадите мне имя. Раз уж я теперь ваша, то это будет справедливо.

— Я, конечно, мог бы придумать тебе имя, но, думаю, лучше будет, если ты сама его придумаешь. В конце концов, это все-таки твое имя.

— И все-таки, я прошу вас дать мне имя. Вы ведь знаете, кем я была, когда жила в Мире Живых. И значит, вы должны знать, какие имена использовали на моей родине.

— Вспоминая Трою, в моей голове всплывает всего два имени. Но, ни одно из них меня не привлекает. Наверное, я хотел бы назвать тебя Афиной. И хотя вступает в противоречие с определенными событиями, но думаю, это было бы весьма неплохо.

— Мне нравиться. Афина! Красивое имя. Спасибо вам, господин.

Она еще несколько раз повторила его, словно пробуя его на вкус. Кажется, это имя пришло ей по душе. Не знаю, почему я отказался от вертевшихся в голове имен 'Андромаха' и 'Елена', но данным именем я был доволен.

— Позвольте тогда и мне спросить у вас ваше имя, господин.

Я впал в ступор. О своем имени я как-то тоже не задумывался. Нет, я прекрасно помнил свое имя, но хотелось ли мне говорить его кому-либо. Для меня оно осталось в прошлой жизни. Так что было бы вполне нормальным оставить его в прошлом. Поэтому у меня сразу же возникло желание придумать себе новое. Только вот какое? Можно конечно, подобрать нечто впечатляющее, грандиозное, величественнее.... Но, одна такая мысль мне показалась уж слишком банальной. Зачем искать нечто невероятное и звучащее, когда можно тупо позаимствовать имя из пантеона олимпийских богов? Если моя волчица сделалась Афиной, то почему бы и мне не назвать себя кем-то из этого же списка? Самое короткое, и самое скромное имя, по-моему, было Арес. Хотя обладатель этого имени и был известен как бог войны, то почему бы мне просто не позаимствовать его. Придумывать себе другое имя не особо-то и хотелось. Решено, буду Аресом.