Планета Арес. Прибытие

Угольно-черная тень корабля, на поверхности, стремительно бежала к равнине, размером с несколько футбольных полей, достаточно ровной и гладкой, чтобы посадить корабль. Правее низковатый, со скошенной вершиной, будто оплавленный хребет.

Приземляемся! Несколькими касаниями сенсоров Алексей указал место посадки и активировал программу приземления.

Заревел на полной мощности тормозной двигатель. Корпус мелко задрожал в приступе Паркинсона.

'Готовность к перевороту, 5 секунд', — загорелось на экране сообщение корабельного ИИ.

Нос космолета неторопливо поднялся к равнодушным искоркам звезд, пол круто опустился вниз. Ложементы провернулись перпендикулярно к ставшим отвесно стенам. Солнце, ослепительно-яркое, ворвалось в мгновенно потемневший боковой иллюминатор, высветив пульт и напряженные лица застывших космонавтов. Заработали двигатели ориентации, корабль еще сильнее затрясло, но в целом спуск проходил плавно. Серо-голубая поверхность планетоида медленно увеличивалась в размерах, заполнила собой горизонт. По экрану сверху вниз поплыли показания посадочного радара.

— Минимальное отклонение. Полтора километра до поверхности, — перекликнул рев двигателей Машера, рука торопливо смахнула со лба капли пота, — Идем точно.

Любое отклонение от профиля снижения в соответствии с инструкцией означало неудачу приземления. Тогда кораблю придется экстренно прекратить спуск и вернуться на орбиту для новой попытки.

— Высота тысяча двести, скорость двести на восемьдесят, слишком высоко идем, — спустя десяток торопливых ударов сердца крикнул Машеры.

— Принято, — Алексей торопливо ввел поправку в корабельный ИИ.

— Вот теперь идем точно на ТП (точка посадки, сленг пилотов), — крикнул Машера. Алексей, не отводя сосредоточенного взгляда от дисплеев, кивнул.

Второй раз корабельный ИИ сработал в считанных метрах от поверхности — раскаленные струи перегретой плазмы ударили, вышибая из почвы пыльное облако неземного праха, расплывшееся плоским полупрозрачным конусом.

Голубые глаза Алексея настороженно сузились: Пора! Нажал сенсор, подтверждая команду на посадку. 'Дзинь' — послушно отозвалась автоматика. Четыре опоры выскочили из корпуса.

Поверхность все ближе.

Толчок, опоры бесшумно ударились о грунт, на лишенном атмосферы астероиде все происходит беззвучно, несильный удар — космолет приземлился. Стало тихо. Снова толчок, вихревое облако пыли застлало иллюминаторы и экраны, и корабль качнуло, будто лодчонку, в борт которой ударила легкая волна. Осталось надежно закрепиться на астероиде — тяготение одна двадцатая земного. Алексей с шумом выдохнул воздух. Повернулся к сенсорной панели, набрал команду запуска процедуры заякорения. Внизу коротко тюкнуло — анкер, углубился в реголит (остатки размолоченных в пыль метеоритов, скопившиеся за миллиарды лет на поверхности астероида). Спустя несколько секунд приглушенно бумкнуло — сработал вышибной заряд, растопырив на глубине крюк из сверхтвердого сплава. Теперь космолет прочно 'привязан' к поверхности.

— Да! — Рука Алексея согнулась в локте в залихватском жесте, — Ну вот и приземлились, — он с воодушевлением и вытер платком со лба пот и раздвинул губы в довольной улыбке. Вопросительно покосился на приятеля. Тот облегченно выпустил воздух меж крепко стиснутых зубов и задрал большой палец вверх.

— Теперь я первопроходец этого камешка, — произнес Алексей с плохо скрываемой гордостью.

— Первопроходимец — это да... так же, как и я, — довольно оскалился Машера, — Посадка на астероид... — произнес для записи в черный ящик, повернулся к Алексею, — называй уж его капитан, мы же... — тот покрутил головой, а Машера поняв, что сказал лишнее, резко помрачнел... если не считать экипаж Гуань-чэна, кто первый приземлился здесь. Короче приземлились на неидентифицированный астероид.

Алексей тряхнул головой, прогоняя неприятные мысли. Палец коснулся пиктограммы на пульте, вспыхнули новые мониторы с картинами с боковых камер.

Сквозь серую, пыльную тьму едва пробивался тусклый 'фонарик' местного солнца. Досадливо скривился. Слишком слабая гравитация, выбитая реактивной струей пыль быстро не рассеется. Прошло еще пять минут, сначала показалась небольшая проплешина на грунте, а когда завеса окончательно рассеялась, Алексей изумленно ахнул.

Разноцветные звезды складывались в незнакомые созвездия и пылали немного ярче и, было их больше, чем на виртуальном небе 'Ковчега'. Но две приметы начисто разрушали иллюзию, что ты на 'Ковчеге'.

Первой из них была серая равнина, горбом уходившая к безумно близкому горизонту; искрились, переливались серебром, словно рассыпанная сказочным джином груда сокровищ, бессчетные валуны и камни, самых разнообразных формы и размеров, от мелких до крупных, величиной с человеческую голову; чернели ямы и кратеры, от малюсеньких до огромных, поперечником в десятки метров.

Вторым необычным явлением был неистово пылающий протуберанцами диск местного светила, едва-едва поднявшийся над горизонтом.

— Ух ты! — вполголоса произнес Машера. 'Красиво, хотя и абсолютно чуждо человеку'.

Алексей, наблюдавший на мониторе ту же картинку что и товарищ, кивнул.

Невысокие холмы ограничивали с двух сторон видимость. На склонах застыли в немыслимых положениях камни и глыбы — на нормальной планете они давно бы скатились, но на астероиде держались на месте за счет слабой гравитации. Взгляд Алексея задержался на многометровой ширины пластах, блестевшие золотом. Высоко вскинул брови. Неужели самородные металлы? Если да, то месторождение просто фантастически богатое!

Торопливо включил сканер и ахнул. На дисплее высветилась информация: на поверхности астероида лежат платиновые самородки — десятки тонн, а заинтересовавший пласт металла, содержит 2 тысячи тонн химически чистого золота.

— Ничего себе! — гулко раздалось с соседнего ложемента. Алексей обернулся и ошарашенно уставился на товарища. Тот гулко расхохотался и хлопнул приятеля по плечу.

— Золота с платиной хватит и девчонкам на украшения и для промышленности на сотни лет, — с довольным видом потер ладони Машера.

— Да-а уж... — Алексей задумчиво покачал головой, — пусть он называется: Сияющий. Как тебе название?

Машера неопределенно пожал плечами.

Открытие металлического астероида стало настоящей удачей для маленькой колонии землян. Пройдет совсем немного времени и на планетоид приземляться космолеты, откроются грузовые люки и на реголитовый грунт неторопливо спустятся роботы-горняки с атомным приводом. Засверкают электрические дуги, выплавляя металл, и тысячи тонн ценного сырья потекут на электромагнитные катапульты. Благодаря незначительной силе гравитации на планетоиде даже сравнительно небольшой импульс забросит добычу на орбиту. Там ее подберут автоматические грузовики для доставки на 'Ковчег'. У людей появится новый, почти бесконечный источник сырья, который обеспечит ресурсами экономическое развитие.

Машера одел очки виртуальной реальности с шлемом мысленного управления. Спустя секунду на блестящем металлом в лучах восходящего солнца корпусе космолета плавно и беззвучно открылся грузовой люк. Над серой равниной взмыл похожий на плоский диск дрон и замер, опираясь на реактивную струю, выбивавшую с поверхности реголитовую пыль.

Равнина стремительно поплыла, разворачиваясь. В поле зрения мощных объективов дрона вполз космолет — остроконечная глыба, отливающая чистейшим серебром, отбрасывала на грунт глубокую, черную тень. Сгусток научно-технических достижений человечества: космический корабль, способный преодолеть межпланетную бездну, выглядел на фоне гигантского астероида игрушкой в детской у гигантов. Одно неосторожное движение великанской руки — и нет ее. Предчувствие близкой беды тяжкой тоской легло на сердце, хотя этому казалось не было никаких предпосылок. Что это я как баба? — помотал головой, отгоняя неуместные мысли. Все будет хорошо! И ребята найдутся, мало ли авария!

Машера, в черных непроницаемых очках виртуальной реальности и белоснежном шлеме мысленного управления повернулся к капитану.

— Готов к старту.

— Принято! — Машера уже хотел скомандовать дрону, когда услышал немного сконфуженный голос Алексея:

— Юра поищи, пожалуйста, небольшой самородок поинтереснее...

Машера деланно простецки ухмыльнулся. Как и предполагал, попросил подобрать сувенир.

— Подарок для Насти? — поинтересовался с легким ехидством, — Ты же вроде поссорился?

— Да какая разница! Надо мне, — с досадой сказал Алексей.

— Ладно! — Машера коротко хохотнул, изображение на мониторе снова прокрутилось. В десятке шагах от опоры корабля в реголитовой пыли блестели желтым два самородка.

Дрон подлетел, завис над ними, сверкая зеркальным покрытием.

Каприз природы облек самородки в причудливые формы: одного в виде буддийского божка, в позе лотоса, с расплывшимися чертами лица, а другой — в виде странного шестилапого инопланетного животного. Из незаметных лючков в корпусе дрона выдвинулись манипуляторы, находки отправились в грузовой контейнер. Одна, на выбор, Алексею, вторая пойдет в качестве подарка жене Машеры.

Плоская тарелка дрона, в нескольких метрах от поверхности астероида, стремительно неслась к месту, где обнаружили земной космолет. Ползла по экрану картинка однообразных пейзажей астероида с камеры дрона. Повсюду сканер фиксировал колоссальное количество металла: тысячи, десятки, если не сотни тысяч тонн.

Дрон с точностью хоккейной шайбы влетел в узкую, как след от сабли неведомого смельчака, рубанувшего по толстой шкуре планетоида, долину. Несколько метров и заслоненное стенами солнце исчезло, все вокруг скрылось в чернильной тьме. Дрон стремительно потерял скорость, завис над землей. Машера чертыхнулся, врубился прожектор, световое пятно осторожно заскользило по грунту и узким каменным стенкам.

Дрон вновь, уже осторожно, тронулся в путь.

Дорога, покрытая белым покрывалом, стремительно спускалась в недра астероида и постепенно сужалась.

Дрон завис, сканер, направленный вниз, показал -водяной снег.

— Ого! — вслух удивился, не снимая виртуальных очков, Машера, — Надо же, снег... глубокий, сантиметров десять, — Алексей промолчал — не стоило отвлекать товарища. Да и настроения, и, главное, желания разговаривать, не было.

Дрон неторопливо 'прополз' еще на пару сотен метров, одновременно углубившись в недра планетоида на полсотни. Пятно света осветило расширение долины, а потом глубокую расщелину, скорее пропасть, преграждавшую путь. Метнулось дальше. В десятке метров дальше блеснул полированным металлом корабельной брони рыбообразный контур — несомненно земное судно! Корабль стоял вертикально в положении нормальной посадки, прибитый мощными анкерами к грунту, будто только-что опустился на астероид.

Пятно света высветило номер на борту: 4/гамма. В верхней трети корпуса темнело несколько следов грубой сварки. Как-будто корпус пробили, а потом отремонтировали в полевых условиях. Кто-то атаковал корабль землян? Но кто? Аборигены?

В глазах Машеры плескалось неверие, судорожно сглотнул. Потом мгновенный озноб пробежал по спине, зябко вздрогнул. 'Что это... лучевое оружие? Неужели корабль обстреляли?' Пальцы сжались в кулаки так, что ногти вонзились в ладони чуть ли не до крови.

— Турок, ты видел? — прохрипел, не снимая виртуальные очки.

— Видел... я приказал сканировать пространство в режиме нон стоп, — услышал голос Алексея, в котором чувствовалось тщательно скрываемое волнение.

Машера еще раз попытался связаться с экипажем, но корабль по-прежнему безмолвствовал.

Дрон подлетел к космолету, манипулятор коснулся борта и сгенерировал код электронного ключа. Люк, провернулся, открываясь.

Стерильная чистота шлюзовой камеры, казалось, что ее вот только что убрали роботы. Торопливо зачавкал компрессор, закачивая воздух. Аппаратура функционировала идеально. Сигнальная лампа над выходом загорелась зеленым, провернулся, открываясь внутренний люк.

Дрон влетел внутрь и вспыхнул свет, столь яркий, что Машера на миг закрыл глаза. В коридоре между жилыми и служебными помещениями идеальный порядок. Ни соринки, ни пылинки. Двери двух жилых кают приоткрыты, открывая концентрированную темноту внутри.

С камбуза послышался гул микроволновой печи, потом он услышал машинный голос:

— Двадцать минут седьмого, завтрак готов, двадцать минут седьмого!

А где люди? Где те, кому приготовлен завтрак? Дрон крутанулся на месте, но никто не вышел на призыв из камбуза, только попискивали, шуршали многочисленные устройства корабля — вечный шум, который не замечаешь на живом, обжитом людьми корабле. Если бы не заваренные отверстия в плотной шкуре космолета, казалось, что корабль лежит на складе с выключенным бортовым питанием.

Дрон опустился на пол. Из нор в стене высыпали крохотные роботы-мыши, засуетились, вокруг. Затем исчезли, юркнули в свои убежища. Их электрические глазки — камеры потухли. Загрязнение ликвидировано.

Устройство космолета с экипажем из двух человек Машера помнил до последней гайки и представлял, где мог находится экипаж.

Дрон подкатился к открытой двери каюты. Едва вкатился внутрь, под потолком вспыхнул плафон: двухъярусная койка, аккуратно заправленная, шкаф и откидной столик у фальшиллюминатора, раскрытая шахматная доска с расставленными фигурами, почему-то побитыми.

Экран фальшиллюминатора загорелся. Показалась бесконечная зеленая равнина с стадом рогатых травоядных, медленно бредущих навстречу огненной плошке африканского солнца.

— Продолжаем цикл передач, посвященный фауне и флоре африканского континента, — произнес преувеличенно бодрый мужской голос, — Итак, сегодня мы познакомимся с миром африканской саванны.

Манипулятор открыл шкаф. Ни флэшек, ни информационных кристаллов не было. Кто их забрал? Люди? Или кто? Вопросы, проклятые вопросы, на которые нет ответа...

В соседней каюте никого, все идеально убрано и хранило следы некого события, в результате которого фальшиллюминатор пересекла глубокая трещина. И, точно так же отсутствовали носители информации.

— Тридцать минут седьмого, завтрак готов, тридцать минут седьмого! — послышалось с камбуза.

Дрон поднялся к пилотажной, овальный люк, бесшумно провернувшись, открылся. На мониторах пульта управления, позади поднятых спинок ложементов, мелькают длинные столбики цифр, перемигиваются разными цветами сенсоры и многочисленные мониторы. Из-за спинок ложементов не видно: они пустые или там сидят люди.

Несколько мгновений Машера не решался скомандовать дрону въехать внутрь. Потом в яростно оскаленном рту блеснули белоснежные зубы. Растерянность ушла, растворилась в злости на себя самого.

Дрон буквально влетел в пилотажную. Мертвые космонавты застыли в ложементах. Космос и вакуум страшно обезобразил тела: лица и туловище распухли и потемнели. Слоноподобные, увеличившиеся в два раза кисти рук выглядывали из рукавов рубашек. Человек в открытом космосе сохраняет сознание в течение 9 -11 секунд. А еще спустя 80 — ть, гибнет. Судя по тому, что пилоты в летном обмундировании и без скафандров, нападения они не ожидали. Они успели отстегнуться от ложементов, но ни подняться, ни тем более одеть скафандры времени и сил не хватило. Короткий импульс страха, как удар под вздох. Значит все же расстрел земного космолета дело рук аборигенов.