Конфедерация

Вадим, к которому я повернула голову, молча кивнул. И почему он сейчас не может меня поцеловать? Я бы быстрее успокоилась.

Да, мандражирую. А вы что, всегда совершенно спокойны перед тем, как вам убить человека? Тогда вы либо маньяк, либо дурак, не понимающий, что творит.

Вдох, затаила дыхание и плавно потянула пальцем спусковой крючок. Это мне выстрел кажется очень громким в ночной тишине. На самом деле, в шестидесяти метрах, где за стенами дома спят люди, он не громче шлепка ладонью по комару, усевшемуся на щёку. Потому Скуфеев и настоял на том, чтобы ночью я использовала 'мелкашку': её выстрел почти неслышен, а убойной силы свинцовой пули вполне хватает, чтобы пробить черепную кость и натворить серьёзных дел в мозге.

Голова часового чуть дёрнулась. Ощущение такое, будто человек клюнул носом, борясь со сном, но тёмная фигура повалилась вперёд и безжизненно замерла на земле.

Немедленно перезарядить винтовку. Этого муж тоже требовал от меня очень настойчиво. Оружие всегда должно быть готово к следующему выстрелу.

Поднятый вверх кулак обозначает сигнал 'внимание'. Вадим ползёт вперёд, к убитому. Или раненому? Нет, к убитому. Иначе он, оказавшись у ворот, не встал бы во весь рост, а добил бы часового ножом. Меня аж передёрнуло, когда я это представила. Ненавижу холодное оружие!

Хорошо, что луна всё ещё не взошла! Иначе бы голову Скифа, аккуратно заглядывающего в окошко, можно было бы разглядеть изнутри на фоне подсвеченной её сиянием улицы. В ночном прицеле видно, что он что-то сдвинул на голове. Ага! Значит, ПНВ надел, чтобы разглядеть, кто и где находится внутри дома.

Здесь мне больше стрелять не пришлось. И в дом я заходить не стала: а что там можно увидеть? Кровищу и мёртвые тела? Так любоваться этим -удовольствия мало. Вида крови мне хватило, пока я в свете фонарика перевязывала парня из Сатки, которому кто-то успел выстрелить из пистолета в грудь. И когда выносили из дома тридцатипятилетнего бердяушского мужика, получившего заряд картечи в живот: обойтись без стрельбы не удалось, но выстрелы звучали внутри дома, и даже мне показались негромкими.

Товарищ Андрея Томилина практически не мучился, умер минут через десять, так и не придя в сознание. И Андрей знал, что он умрёт, даже торопить меня с его перевязкой не стал. Просто сел над ним на крыльце и, 'стрельнув' у Вадима сигарету, закурил, нервно крутя её дрожащими пальцами. Это я без всякого фонарика видела: половинка луны уже подсветила верхушки деревьев на ближайшем хребте, хотя ещё не выползла из-за него.

Минус двое из семи ушедших в лес от 'машины связи'... А нам нужно убрать ещё четверых, двое из которых точно не спят.

Виктор Данилов, 'Кипчак'

Раненого парня отправили к Ане на одном из 'трофейных' Уазов. Серёга Короленко домчит его в Пороги быстро и аккуратно. А мы пока допрашиваем тех, кто дежурил на трассе.

Их машину окружили уже после того, как Саша Варгашова 'сняла' того, кто непосредственно следил за дорогой.

— Алё, мужики! — прорычал в рацию, изъятую у него, Вадим. — Вы там, в 'уазике' сильно не дёргайтесь, а выходите по одному с поднятыми руками. От пяти автоматов вы всё равно сбежать не сумеете, так что вам лучше сдаться, чем сдохнуть.

— Лёсик, ты чё херню несёшь? — вякнул в ответ динамик трофея.

— У твоего Лёсика неожиданно случилось смертельное отравление свинцом, попавшим прямо в мозг. Поэтому, если не хотите тоже покормить своими потрохами муравьёв и мышей, лучше будет сдаться.

— Ты кто? — через несколько секунд ожила рация.

— Тот, кого вы тут ждёте. Даю вам пятнадцать секунд на размышление, после чего мы начинаем превращать ваше корыто в дуршлаг. Или даже раньше, если попробуете завести мотор. Да, и не надейтесь на то, что кто-нибудь, услышав наши разговоры, примчится из Южного: там уже никто никогда не сможет бегать.

Теперь Максим, Челяба и Томилин допрашивают эту троицу, сделавшую правильный выбор.

— Витя, у тебя когда-то в машине болталась фляжка с водкой, — негромко попросил меня Скиф. — Дай хлебнуть пару глотков.

— Чего это ты так разволновался? — удивился я, доставая заветную заначку.

— А ты бы не волновался, посылая свою жену под пули? За себя никогда так не боялся, как за неё сегодня перетрясся.

Он действительно сделал всего два глотка и вернул мне фляжку.

Как я и предполагал, Бражковский действительно готовил нам 'сюрприз'. Договариваться он не собирался. Почесать языком, попытаться вытянуть из нас информацию о положении дел в Сатке и Порогах (он и не предполагал, что Занину, кроме нас, удастся 'припрячь' к сотрудничеству ещё и Бердяуш с Бакалом), а потом 'послать' визави. Которых попросту должны расстрелять засевшие в засаде пулемётчик и снайпер. А 'засадный полк' на старой дороге 'замочит' нашу охрану. Сигнал к действию — выстрел в воздух из обреза одним из его охраны.

Для этого он выделил лучшее оружие, имеющееся на подконтрольной ему территории: два 'Печенега', охотничий карабин 'Тигр', две 'Сайги' (одна под патрон 7,62х39, а вторая — под патрон 12 калибра. Именно из неё был убит товарищ Андрея Томилина), три АКМС и три 'ксюхи'. А ещё — снабдил тремя (четвёртая — для себя, любимого) остродефицитными рациями 'Моторола', использовавшимися обычно охраной крупных промышленных объектов.

Оба пулемёта ожидаемо 'фонили'. Значит, действительно добыли их в руинах тюремной оружейной комнаты. Причём, очень недурно фонили! Я бы не рискнул пользоваться этими 'машинками' чаще, чем по полчаса раз в год. И ведь, сука, ничем этого не исправишь! Наведённая радиоактивность, чёрт бы её подрал, 'выветривается' за десятки или даже сотни лет. Но так быстро — если только в железе нет примесей марганца и никеля. Как раз тех добавок, которые в оружейных сталях используются очень широко. Обидно, но отличнейшие пулемёты придётся просто закопать в землю. Вместе с пулемётными лентами и коробками для них.

У Малкова и Томилина на них, конечно, глаза разгорелись, но после того как я пояснил, чем чревато использование этого оружия, оба согласились с тем, что лучше с ним не связываться. Зато старший пленённого нами экипажа Уаза, услышав наш разговор, принялся безбожно материться на Бражковского.

— Он же, сука, и нас угробил бы своим 'высоким доверием'! Как думаешь, пока эта дрянь у нас в багажнике валялась, мы не сильно много успели 'хапнуть' радиации?

— Думаю, живы останетесь, — пожал я плечами. — Но утром кто-то наверняка заработал бы лучевую болезнь, полежав с ним в обнимку час-другой.

— Бл*дь! — не сдержал он эмоций. — Тогда слушай то, чего я не стал рассказывать. Брага должен связаться с нами по рации, когда будет подъезжать к трассе. Узнать, всё ли в порядке, всё ли идёт по плану. И только после того, как мы ответим, сказав кодовую фразу, подъедет к вам. Не услышит её — вернётся в Медведёвку. На вопрос, как у нас дела, мы должны ответить 'цветём и пахнем'. Только он ещё и голос мой знает. Так что отвечать ему должен я.

Скиф, Урал и Челяба переглянулись.

— Вот и ответишь. Только ты же догадываешься, что будет, если соврал.

— Соврал? Эта падла меня чуть не угробила, а я вам врать буду? Я должен был вашу охрану расстрелять из пулемёта. Я! Расстрелял бы, а потом загнулся от белокровия.

Пару часов в 'Патриоте' мы с Томилиным всё-таки подремали. И когда проснулись, у 'машины связи' уже не было ни Вадима с Пенкой, ни Макса с Бербером, ни Костяна со снайпером бердяушских.

— Жрать будете? — поинтересовался у нас Малков. — Ребята тут кашу с тушняком заварганили на костерке. И чаёк на душице запарили. Вам, как самым большим засоням, сладкие остатки.

Чай оказался даже с сахаром из запасов бердяушских парней.

— Восемь часов, — глянув на часы, напомнил Андрей. — Допиваем, и пора ехать на Берёзовый Мост. Демидов грозился пораньше подъехать: больно уж ему хочется, чтобы и его человечек попал в охрану 'послов'.

Ну, да. Мы же поставили Бражковскому условие: четыре переговорщика от нас, четыре от него. Плюс по четыре охранника, которые будут ждать у машин в сотне метров позади. Вот и решил Александр Евгеньевич, что помимо него, на переговоры должен поехать и человек из Бакала в качестве охраны. Знал бы он, что нам готовил Бражковский, думаю, вряд ли так настаивал бы...

К заправке, возле которой и была 'забита стрелка', мы подъехали в 10:00. Тоже понты — продемонстрировать такую точность. Но понты оправданные. Медведёвские уже толпились на дороге возле памятной мне кафешки, и когда наша четвёрка двинулась вперёд, тоже начали шествие нам навстречу. Иным словом эту картину сложно назвать.

Чтобы понять, почему, следует описать людей, с которыми мы должны говорить.

Во-первых, сам Бражковский. Высокий, пожалуй, около 185 сантиметров, худощавый мужчина в возрасте 'к шестидесяти'. Именно худощавый, а не исхудавший, как ныне выглядят очень многие. Волосы седые, аккуратно стриженные, зачёсанные направо. Глаза серо-голубые, нос острый, прямой, губы тонкие. Тщательно выбрит. Но самое главное — его 'прикид': прекрасно сидящий тёмно-синий костюм, белоснежная рубашка и бордовый галстук с золотой заколкой. Обут в безукоризненно начищенные чёрные туфли. Бляха, он свой гардероб, что ли, из разбомблённого Златоуста вывез? А почему бы и нет, если он жил, скажем, на Кусинском шоссе возле самого Ая? Или вообще за городом, в каком-нибудь садовом кооперативе. При этом бывший юрист демонстративно безоружен. Даже пистолета под пиджаком не просматривается.

Во-вторых, сопровождающие его. Эти, конечно, одеты попроще, в камуфляже, берцах и при 'стволах'. Но оружие неплохое: у одного явно не изъюзанный АКС-74У, двое других с пистолетами-пулемётами. 'Кедр' и 'Витязь'. Все трое — высокие, статные, в возрасте чуть за тридцать.

Остановились метрах в шести-семи от нас.

— Перед тем, как начать разговор, я хотел бы предупредить вас, — даже не поприветствовав, объявил нам франт. — Тот, кто первый выстрелит, будет убит.

— Тогда я, с вашего позволения, оповещу об этом людей, вызвавшихся нас охранять, — достал я из кармана рацию. — Кипчак извещает всех. Наш визави только что предупредил: тот, кто первый выстрелит, будет убит. Прошу ПОМНИТЬ это, и не взбивать ПЕНУ без реальной причины. Нас здесь КОТ наплакал, поэтому прошу всех держать себя в руках.

— Принято! — отозвался Макс, выделяющийся в нашей охране своим ростом.

— Мне, как профессиональному юристу, непонятно, почему среди присутствующих на переговорах я не вижу главы Сатки, — откровенно навязывал свою ведущую роль Бражковский. — Его фамилия, кажется, Занин? А вместо него присутствуют либо неизвестные мне люди, либо вообще одиозные личности, вроде вон того господина, наёмника и убийцы, у которого руки по локоть в крови граждан Украины.

То, как хмыкнул Андрей Томилин, я не только услышал, но и увидел краем глаза.

— Мы с вами договорились о том, чтобы не стрелять во время переговоров, поэтому давайте договоримся и не оскорблять друг друга.

— Не могу вам обещать этого, поскольку рядом с вами стоит человек, которого я знаю именно в том качестве, о котором я уже сказал.

— Тем не менее, вам придётся или смириться с этим и продолжить наш разговор, или вернуться домой. Хотя бы потому, что Андрей Алексеевич Томилин представляет в наших переговорах Бердяуш. На ваш вопрос относительно подполковника Занина сообщаю, что он ещё не оправился после недавнего ранения, и вместо себя вынужден был прислать своего первого заместителя, Тимофея Филипповича Малкова.

— Я правильно догадался, что уважаемый Кипчак представляет здесь людей, захвативших Пороги? И кто этот дурно одетый четвёртый человек в вашей компании?

Явно, слишком уж явно он нарывается на конфликт. Лишь бы Демидов не вспылил после таких слов!

— Вы совершенно верно догадались. Я один из представителей руководства Общины 'Пороги', Данилов Виктор Георгиевич. Как вы выразились пару минут назад, тоже наёмник и убийца, у которого руки по локоть в крови граждан Украины.

— А у меня — в крови граждан Грузии, — явно с издёвкой ухмыльнулся Малков.

— Господин, об одежде которого вы высказались в типично-быдлячей манере, есть глава Бакала Александр Евгеньевич Демидов. В убийствах иностранных граждан не замечен.

— Зато имел удовольствие отправить на тот свет пару ублюдков из Тайнака, — добавил бакалец.

— Я бы попросил обойтись без оскорблений! — наконец, смог выдавить из себя побагровевший медведёвский франт. — Вы разговариваете с человеком, к которому уважительно относились не только в Златоусте, но и за границей!

— Я предлагал вам то же самое несколько минут назад, но вы отказались, — пожал я плечами. — Кроме того, мы до сих пор так и не услышали, кто имеет честь с нами разговаривать.

Либо этот говнюк будет вести себя нормально, либо пойдёт 'по старой трассе'. Хотя, конечно, хотелось бы перед этим успеть выставить ему наш ультиматум.

— Вы имеете честь говорить, — явно злясь, принялся чеканить главарь медведёвских. — С кандидатом юридических наук, правозащитником, одним из лидеров оппозиционных сил Златоуста, сделавшим немало для того, чтобы Россия вырвалась из лап тоталитаризма и стала частью цивилизованного мира. Ныне руководителем ряда населённых пунктов, Вячеславом Ивановичем Бражковским. И я не позволю кому попало неуважительно относиться ко мне. Любыми доступными мне средствами.

— Позвольте уточнить, — продолжил я долбить визави. — Относится ли к упомянутым вами средствам применение оружия? Ведь вы десять минут назад заявили про то, что тот, кто первым выстрелит, будет убит. И ещё меня, как 'кого попало', бывшего майора Главного разведуправления России и бывшего помощника начальника разведуправления Луганской Народной Республики очень интересует: вы до ядерного удара 'цивилизованного мира' по Златоусту были подпиндосником или соросёнком? Не сочтите за назойливость, но от вашего ответа очень зависит, как к вам относиться: как к конченному подонку или как к полезному врагам моей Родины идиоту.

— Соросёнком, — усмехнулся Томилин. — Я припомнил: один из виднейших городских грантососов.

— Ну, значит, всего лишь идиот, а не подонок! — с демонстративным удовлетворением улыбнулся я.

— Что вы от меня хотели? Говорите, если уж я к вам приехал.

— Значит, переходим к деловому разговору? Добро! Хочу сообщить вам, что Сатка, Бакал, Бердяуш и Пороги, включая прочие подконтрольные им населённые пункты, решили объединить усилия для наведения порядка и восстановления приемлемых условий жизни на территории Саткинского района, а также примыкающих к нему административных единиц Челябинской области. Поскольку важнейшим условием для этого является свободное перемещение по транспортным магистралям, грабители на дорогах объявляются вне закона. Уничтожению подлежат не только сами грабители, но и те, кто покрывает их, направляет или предоставляет им убежище. Невзирая на лица. Данные договорённости открыты для присоединения к ним представителей других населённых пунктов. И мы, как представители четырёх сил района, взялись известить вас об этом.