Художники и скульпторы 'модернистского' направления, разного рода околохудожественная богема пользовались интересом Ильичёва к искусству, пытаясь при его поддержке усилить своё положение в творческих союзах. Их также поддерживала Екатерина Алексеевна Фурцева, назначенная министром культуры, но при этом сохранившая членство в Президиуме ЦК.
Одним из лидеров 'модернистов' был Элий (Элигий) Михайлович Белютин, вокруг которого 'кучковались' разного рода художники-абстракционисты (https://artifex.ru/живопись/элий-белютин/). Он организовал собственную художественную студию. 4 апреля 1962 года студия Белютина устроила в Доме кино выставку творчества художников нетрадиционного направления. Газеты об этой выставке не писали, но посетителей было множество. Подобные 'неформальные' выставки проходили и до этого. В январе 1960 года Московский Союз художников устроил показ работ художника, известного портретиста Роберта Фалька, скульптора Эрнста Неизвестного, живописца 'сурового стиля' Николая Андронова, а также Николая Пономарева, Мордвинова и многих других художников, выходящих за рамки официального искусства, в своём зале на Кузнецком Мосту. В ноябре 1962 года студия Белютина устроила ещё одну выставку, на этот раз — в небольшом выставочном зале недалеко от Таганской площади в Москве, разумеется — с согласия властей. Выставка вызвала ещё больший интерес, чем весенний показ в Доме кино. Московские корреспонденты западных газет даже начали писать об успехе советских авангардистов, отходе от жестких канонов соцреализма. Основные события, согласно присланным документам, должны были произойти на открывшейся осенью в Манеже художественной выставке, посвященной 30-летию МОСХа (Московское отделение Союза художников). На выставке, с молчаливого одобрения Ильичёва и Фурцевой, было представлено и творчество 'неформалов'. Первый секретарь правления Союза художников Владимир Александрович Серов (однофамилец председателя КГБ) направил Хрущёву официальное приглашение посетить экспозицию.
Никита Сергеевич помнил о последствиях выставки в Манеже, из-за которой он рассорился с художниками и интеллигенцией. Об этом его неоднократно предупреждали и Иван Александрович Серов, и Ефремов, и Соколовский, и сын Сергей. Сначала Первый секретарь решил было вовсе не ехать на выставку:
— Вот что мне там делать? — прямо заявил он председателю КГБ. — Я что, искусствовед? Зачем всем этим художникам и идеологам моё мнение о том, в чём я ни уха ни рыла не понимаю?
— Я считаю, Никита Сергеич, съездить в Манеж тебе всё же надо, — ответил Серов. — Тем более, там не только художественная выставка проходит, я Фурцеву и Руднева (председатель ГКНТ Константин Николаевич Руднев) попросил там же параллельно организовать ещё пару мероприятий, они тебе больше понравятся. Авангардисты эти в помещении буфета расположились, а всё самое интересное в другом месте собрано.
Там же, в Манеже, Фурцева совместно с ВЦСПС, ну, и с нашей небольшой помощью, — ухмыльнулся Серов, — организовали выставку современного агитационного плаката. Привлекли молодые таланты из Мухинского училища. Вот их работы тебе, Никита Сергеич, стоит посмотреть, увидишь, тебе понравится. И задумка, и исполнение.
А ещё там, в Манеже, ГКНТ параллельно выставку достижений робототехники проводит. Тоже по нашей подсказке. Много там интересного, посмотри.
— Вот это посмотрю обязательно! — обрадовался Первый секретарь.
— Мазню белютинцев стоит посмотреть в самом конце, если время позволит, — продолжил Иван Александрович. — Вряд ли тебе понравится. Но ты только на них с руганью и матюгами не набрасывайся, даже если тебя провоцировать будут. Кстати, имей в виду, среди них есть педерасты...
Информация о 'нетрадиционной ориентации' многих художников-'модернистов' Первому секретарю уже попадалась, как в присланных документах, так и в присылаемых в ЦК доносах.
— Что, взяли денег в долг, и не отдают? — приподнял бровь Хрущёв.
— Да нет, в хорошем смысле, — откровенно хрюкнул Серов.
После ознакомления с присланным Веденеевым в числе прочих документов сборником анекдотов некоторые из 'посвящённых', в том числе и сам Первый секретарь, периодически цитировали их в обычных разговорах, а то и с трибуны Съезда, запуская хохмы и анекдоты в народ.
— Я имею в виду, что кто-нибудь из 'старорежимного блока', вроде Поликарпова, может этим воспользоваться для провокации, — пояснил Иван Александрович.
(https://ru.wikipedia.org/wiki/Поликарпов,_Дмитрий_Алексеевич в описываемый период — зав Отделом культуры ЦК КПСС)
Дмитрий Алексеевич Поликарпов действительно был среди группы 'охранителей', точивших зубы на абстракционистов и модернистов, группировавшихся вокруг студии Белютина. Именно он, разумеется, не по своему решению, а по указке сверху, и стал инициатором размещения абстракционистских работ на выставке, посвящённой 30-летию МОСХа.
Как вспоминал сам Элий Михайлович Белютин:
'Вечером 30 ноября я снял трубку зазвонившего телефона. Голос Поликарпова, заведующего Отделом культуры ЦК партии и члена ЦК, был просителен, он говорил об одолжении и взывал к моей любезности.
— Элий Михайлович, я пришлю вам товарищей, они вам помогут, — убеждал телефон.
— Собрать картины за несколько часов нельзя, — отвечал я.
— Хотелось бы, чтобы вы вместе со всеми показали в Манеже ваши работы, — настаивал телефон.
— А какие именно? — спросил я.
— Те же, которые выставлялись на Таганской выставке, — пояснил телефон. И добавил: — Наверное, их будут смотреть руководители партии и правительства.
Снова зазвонил телефон, и голос скульптора Эрнста Неизвестного, 'самого левого среди правых', как его называли в Москве, человека предельно осторожного — 'Да поймите же, у меня ребенок!' — испуганно спросил, что ему делать.
— Это либо провокация, либо признание, — сказал я. — В последнее верить трудно, но отказать невозможно, поэтому, на мой взгляд, имеет смысл взять работы более спокойные.
Ещё утром, развернув газету 'Правда', я прочел, что состоялось первое заседание Идеологической комиссии, а через своих учеников узнал, что разговор там шёл о нас. И разговор положительный.
Ночью, когда мы развешивали картины, приехала министр культуры Фурцева и, протянув мне руку, сказала: 'Какой вы славный, Белютин'.' (Цитируется по С.Н. Хрущёв 'Реформатор')
Провокация готовилась ещё с весны, её организаторы, которых, в отсутствие Суслова, ещё предстояло вычислить, явно давно ждали подходящего момента. Но, когда он случился, 'сцену' для запланированного действа им пришлось готовить в спешке.
Хрущёв приехал на выставку 1 декабря 1962 года. Приехал не один, а с несколькими членами Президиума ЦК, включая председателя Совета министров Косыгина. (В реальной истории на выставку приехали все члены Президиума ЦК, но в АИ среди них почти половина академиков, у которых есть более важные занятия). Перед выездом Иван Александрович Серов предупредил 'посвящённых', что возможны нежелательные последствия, и попросил, в случае необходимости, отвлечь Никиту Сергеевича, если тот слишком разойдётся.
У входа в Манеж высокое начальство встречал Владимир Александрович Серов — от Союза художников, рядом выстроились Поликарпов, Сатюков, Аджубей и другие начальники среднего ранга.
На выставке обычно было многолюдно, но, по случаю приезда высокопоставленных гостей, день 1 декабря, выпавший на субботу, был объявлен днём закрытого показа. Обычно Никита Сергеевич такую практику не одобрял, но на этот раз возражать не стал — на случай возможных провокаций чем меньше будет свидетелей, тем лучше. Но 'меньше свидетелей' организовать не получилось — вместо обычных посетителей Манеж заполнили партийные чиновники, околохудожественная 'камарилья' из Союза художников, да и сами авторы работ стояли возле своих творений. Получилась вполне порядочная толпа.
Хрущёв поздоровался со всеми за руку, обернулся к В.А.Серову:
— Ну что ж, показывайте свое богатство.
Когда Хрущёв в сопровождении членов Президиума вошёл в здание Манежа, подъехали Ильичёв и Фурцева. (В реальной истории Фурцеву намеренно не предупредили, когда Хрущёв приедет на выставку, она задержалась и приехала почти на час позже, когда В.А. Серов уже почти закончил показывать гостям 'традиционную' часть экспозиции.)
Владимир Александрович Серов сопровождал гостей, водя их по залам Манежа и давая необходимые пояснения. Огромное выставочное пространство разделили перегородками на небольшие 'залы', разделив авторов по тематикам. В каждом 'закутке' членов Президиума ЦК ожидали авторы картин. Никите Сергеевичу большинство из них были знакомы по предыдущим выставкам. Первый секретарь узнавал и их картины, переезжавшие с выставки на выставку, их он тоже видел неоднократно. В начале экскурсии всё шло как обычно.
Ильичёва о готовящейся провокации предупредил председатель КГБ, посоветовав ему не доводить до греха и увести Первого раньше, чем тот дойдёт до работ 'художников' студии Белютина.
(В реальной истории Ильичёв ничего не знал. О том, что на выставку привезли произведения художников-модернистов, ему сказали только в Манеже. Предпринять что-либо он уже не мог. Даже подойти к Хрущёву и переброситься парой слов не получалось, вокруг Первого секретаря собралось слишком много прихлебателей)
Вокруг Хрущёва толпились художники, наслаждавшиеся неожиданным вниманием 'власти', радостно рекламируя свои произведения. Остальные члены Президиума разбрелись по залам, их внимание для 'живописцев' было менее ценно, чем мнение Первого секретаря. Ильичёв хотел подойти к Никите Сергеевичу, но того постоянно окружали люди.
В одном из последних закутков были вывешены картины художников-авангардистов революционного и раннего постреволюционного времени. Тут было пусто и тихо, художники у картин не стояли, почти всех их уже не было в живых. Их картины казались очень уж непривычными.
В.А. Серов подвёл Хрущёва к картине авангардиста Роберта Фалька (http://www.avangardism.ru/robert-falk.html), судя по названию, изображавшей обнажённую женщину. Никита Сергеевич внимательно разглядывал полотно, пытаясь понять, зачем рисовать явно красивую женщину в виде хаотического набора тел вращения, но так и не понял. (Вероятнее всего, он видел вот эту картину http://www.avangardism.ru/robert-falk-obnazhennaya.html). Первый секретарь не сдержался и отпустил в адрес автора пару нелестных замечаний. Фальк умер в 1958 г, 'партийные оценки' ему уже были безразличны.
Любопытно, что стенографическая запись всего, что говорилось в тот день в Манеже, тоже начинается с картин Фалька. При посещении выставок стенографистки Первого секретаря не сопровождали. То, что казалось им интересным, записывали участники показа: журналисты и чиновники ведомств, представлявших экспонаты.
Вызвать личную стенографистку Хрущева, кроме него самого, мог помощник Хрущёва по идеологии Владимир Семёнович Лебедев, или кто-то из членов Президиума ЦК, но в Президиуме к 1962 году были только те, кто полностью поддерживал Первого секретаря. Тем не менее, кто-то указал момент, с которого следовало начинать записывать. Организаторам провокации требовался документ, подтверждавший поддержку Хрущёвым их позиции, позволявший поставить на место Ильичёва, Аджубея и прочих, позволявших себе отклоняться от генеральной линии социалистического реализма, конечно, на случай если все пойдет, как планировалось. Если же задуманная провокация сорвётся, то стенограмма навсегда останется в одной из многочисленных папок в Отделе культуры, и о ней никто не вспомнит.
(Приведенные далее выделенные высказывания Хрущёва приведены по этой, сохранившейся в архиве, стенограмме.)
— Это извращение, это ненормально, — Хрущёв, глядя на картину Фалька, не смог сдержать возмущения. — Я хотел бы спросить, с женой живут авторы этих произведений или нет?
По лицу Поликарпова скользнула довольная улыбка, провокация явно удалась, события развивались в благоприятном для её организаторов направлении. (В реальной истории выставку 'белютинцев' организовал Поликарпов, а Хрущёва по ней водил сам М.А.Суслов). Упоминавшаяся в доносах информация о сексуальной ориентации художников-модернистов Хрущёву запомнилась, и, что важнее, похоже, именно этим он объяснял себе их 'ненормальную' манеру письма.
— И что, неужели такие картины кто-нибудь покупает? На что их авторы вообще рассчитывают? — спросил Хрущёв. — Я ни копейки не заплачу за этот хлам, а если кто ослушается, того накажем.
Купить картины художников могло в тот период только государство, государственные музеи. Только государство могло дать заказы на оформление общественных зданий и объектов. Частных коллекционеров, способных покупать картины, даже в Москве были единицы. Художники полностью зависели от государства, и угроза Первого секретаря прозвучала очень серьёзно.
— Между прочим, — продолжал Никита Сергеевич, — группа художников написала мне письмо, и я на него бурно отреагировал (на заседании Президиума ЦК). Говорили, что 'Неделя' поместила какие-то репродукции. Я их посмотрел (после заседания) и не нашёл ничего страшного. У меня свое мнение есть, своего горючего достаточно и подбавлять его мне не стоит.
Эти слова Первого секретаря насторожили Поликарпова, и не только его. Улыбаться Дмитрий Алексеевич перестал. Последние слова Хрущёва в утверждённый сценарий провокации не укладывались.
Никита Сергеевич вовремя остановился, вспомнив, что Иван Александрович Серов просил его не переусердствовать с критикой. Он пошёл дальше, остановился у картины Павла Фёдоровича Никонова 'Геологи' (https://echo.msk.ru/att/bcst-55575-img1.gif), долго и пристально в нее вглядывался.
— Нельзя так, товарищи, — произнёс Хрущёв. — Картина должна вдохновлять человека, возвышать его. А это что? Что это за картина? Кто за неё заплатит? Я не буду платить. Пусть пишут и продают, но не за государственный счёт.
— Что сейчас плохо, — прозвучал чей-то обиженный голос из толпы окружающих его прихлебателей, — эти вещи невозможно даже критиковать.
Первый секретарь покачал головой:
— Критиковать — надо. Без критики искусство отрывается от народа и превращается в малопонятную для большинства мазню, вроде той, что мы тут видели. Я, товарищи, не искусствовед, я — человек простой, привык к реалистичному и понятному искусству. Не надо меня воспринимать как истину в последней инстанции. Я высказал своё личное впечатление. Возможно, есть другие мнения, их тоже нужно выслушать и принять взвешенное решение.
Он повернулся, нашёл взглядом председателя ВЦСПС Гришина:
— Виктор Васильевич, я слышал, тут у вас выставка плакатов для наглядной агитации где-то есть? Давайте лучше её посмотрим, а на эти 'художества' я уже насмотрелся.
Поликарпов даже с лица сбледнул — тщательно спланированная и подготовленная провокация рассыпалась на глазах. До полотен студии Белютина Первый секретарь так и не дошёл. Однако вниманием Хрущёва уже завладел Гришин:
