Игры олигархов

— Наверное, поэтому действительно хозяин. Видишь ли, хозяйское чутье не дает мне вляпываться во всякие сомнительные удовольствия, тем более, якшаться с холопами. А еще у меня есть дурная привычка стоять на защите своих интересов... интересов своих друзей, как в твоем случае.

— Н-да?... — мужчина соображал, высчитывал, складывал, что к чему и ничего не выходило. — Нет. Хелен не выгодно подставлять своих клиентов.

— Ах, Расмус, кому ты поверил? Проститутке? Они надежны не больше, чем чулок бабушки для хранения капитала. Ты явно поддался на очарование предложенной ею сказки. О, подобные ей большие мастера по данной части, так споют, что заслушаешься. Другое дело, что после этой песни с тобой будет?

Игорь потер подбородок, пытаясь понять, к чему клонит Алекс.

— Что-то я не понимаю.

— Между тем, все предельно ясно.

Мужчина взял пульт и, перемотав немного, нажал play. На экране появилась пикантная сцена с тремя "героями" и одной "героиней". Себя Расмус узнал без труда и получил минутный шок, заодно сложил, что не складывалось.

— Хватит? — спросил Леший и отключил запись.

Игорь с минуту молчал, бледный и подавленный и выдал:

— Проститутка. Да я же ее в порошок сотру, уничтожу.

— Вряд ли. Пока она нужна тем, кто стоит за ней, ничего ты с ней не сделаешь. Другой вопрос — когда бы выстрелила эта запись в твою сторону?

— Ой, пропасть!... Дурак!

— Согласен.

— Как тебе удалось забрать это?

— Ты мой друг.

— Да-аа, а ведь ты сразу насторожился. Ну, и чутье у тебя Леший. Виват. Но эта... Ну, сучка.

— Элементарно, просто, дешево. Недешево потом это выкупать.

Игорь застонал, потер лоб:

— Больше я туда ни ногой.

— Да-а. А мог и меня подставить, может, кого уже вот так подставил, принес на блюдечке мадам и ее защитникам.

Игорь закачал головой: кошмар.

— Я твой должник, Леший.

— Перестань. Зачем еще нужны друзья?

— Да-аа.

— Кстати, как там заводик в Якутске? Я слышал вы с Протоповичем договорились?

Расмус обалдело уставился на него.

— А я просил его придержать для меня, — Леший нагнал грусти в голос и печали в глаза.

Расмусов понял, что ему предлагают оплатить услугу и, вздохнул, понимая, что плата невысока, неприятности с Протоповичем полная ерунда, по сравнению с теми неприятностями, что ждали бы его из-за этой пленки.

Приемлемая цена. Действительно по-дружески.

Игорь развел руки, качнув головой:

— Забирай. Когда тебе удобно?

— Если ты не против?

— Что ты? Как я могу отказать другу?

— Да. Великая вещь дружба, — сунул ему в руки папочку. — Только мы друг другу и поможем.

Расмусов глянул на него, полистал документы, плохо соображая, что к чему в них. Подписал и протянул Лешинскому:

— Нюансы завтра?

— Да, я пошлю к тебе Щеглова — он все утрясет.

— Да... Я могу забрать запись?

— Конечно.

— Тогда я... пойду?

— Может, пообедаешь?

— Нет, благодарю, — отрезал, поднимаясь. — Накормил ты меня уже — переварить бы.

Расмус ушел. Леший посидел, довольно улыбаясь, полистал подписанные бумаги и, чувствуя значительный подъем настроения, решил съездить в город. Пора сдвинуться с мертвой точки и в отношении с Ярославой.

Он минут пятнадцать стоял на ветру у машины, выглядывая девушку, а она его даже не заметила. Выпорхнула с подругами и полетела к остановке. Пришлось окрикнуть, помахать рукой, нацепив дежурную улыбу.

Суздалева напрочь забыла о Лешинском, а уж увидеть его возле института, вовсе не мечтала. Притормозила, соображая, что он здесь делает и как с ним себя вести. Подходить не хотелось, но с другой стороны — зачем бегать. Он дядька взрослый, с ним и надо по-взрослому. Правда, ой, как это сложно.

— Славка, ты пользуешься успехом, — заметила Света, с улыбочкой оглядев мужчину.

— Не красавец, но импозантен, — оценила Инна.

— Да он старик, — вставила свою ремарку Марина.

— Самый сок! Лишь бы не женатый, — поправила волосы Инна, не спуская глаз с Лешего.

— А мне что, замуж за него идти?

— Почему нет?

— Он просто друг...

— Ой, ой, ой...

— И я бы от такого друга не отказалась...

— Где нарыла экземплярчик? — спросила Марина.

— Сам нарылся.

— Познакомь, — попросила Замятина.

— Потом как -нибудь, — и махнув девочкам на прощание пошла к Алексу. Встала у машины рядом, лицом к институту, как и он.

— Здравствуй.

— Здравствуй.

— Не рада видеть?

— Ну, почему?

Алекс усмехнулся: сначала он, как пугало стоит здесь, ждет пока она выйдет из своего треклятого института, потом, пока наговориться с подругами. И все зачем? Чтоб услышать суховатое и равнодушное "здравствуй". И тут же вспомнилось "ой, Гриша!".

Леший насупился на мгновение и вновь придал лицу выражения мягкой доброжелательности:

— Поедим куда-нибудь?

— Не хочется.

— Тогда домой?

— Транспорт ходит.

Они помолчали.

— Ну, я пойду? Приятно было повидаться.

Леший оглядел ее с ног до головы: все? Где она вычитала эти фальшивые фразы вежливости?

— Обижаешься?

— Нет, что ты.

— Тогда что так холодна?

Ярослава плечами пожала: а чего он хотел? Чтоб на шею кинулась, прыгала от радости? С какого счастья?

— С Гришей помирились?

Девушка невольно вздохнула и качнула головой: нет.

— Может в кафе, пообедаем?

Ярослава поморщилась:

— Не хочется, прости, — постояла, сумку поправила на плече, решая для себя и, спросила. — Извини, зачем ты вообще приехал?

Алекс усмехнулся: с каждой минутой все лучше и лучше.

— Сама как думаешь?

— Не знаю.

И опять пауза, тягостная, унылая. Ярославе бы уйти, просто послав его в даль светлую, да не красиво — взрослый, очень хороший человек. Ей столько помог. Может поэтому его общество ее и тяготит? Пока друг был — одно, но как только Гриша мысль о далеких планах Алекса озвучил, все стало совсем другим.

— Если б не приехал — не вспомнила?

Девушка отвернулась, начала водить пальчиком по крылу "ауди".

— Гриша прав, да?

Леший покосился на нее и решил не лгать:

— Да. Это плохо?

— Нет. Я и сама понимать начала.

— Тогда в чем дело? Я свободен, ты свободна. Ты мне нравишься, я тебе... — и смолк, поймав ее недоуменный и огорошенный взгляд. Значит, не нравится? Он? Ей? А что она понимает? Кто она?...

Помолчал, справляясь с растерянностью, раздражением, спросил:

— Как голова?

— Зажило, все хорошо.

— Поэтому я не нужен?

— Алекс, — поморщилась.

— Я просто пытаюсь понять. Объясни, если не трудно, в чем дело?

— Что?

— Почему не нравлюсь.

— Почему? Нравишься, очень даже.

— Тогда в чем дело?

Ярослава вздохнула — мука. Как же просто с ровесниками и теми, кто чуть постарше. И как трудно с такими, как Александр — взрослыми, опытными, себе на уме.

— Ни в чем.

— Настроение плохое?

— Нормальное.

Игра в пинг-понг словами начала надоедать мужчине. Одно с партнерами перекидываться, другое с девушкой, от которой ждешь жара чувств, страсти, порывов, стремлений.

Ярослава же поняла, что не стоит мяться — нечестно. Нужно прямо объяснить ему и поставить точку. Не зачем манить человека зря, не игрушка, чтобы играть с ним.

И все же ей было жалко терять его, как друга. Однако она уже поняла, что он хочет большего, того, что она дать не сможет да и не хочет. Не привлекает он ее как мужчина, как кавалер или того больше, любовник. Это как с отцом... Бр-рр!

Ярослава достала сигареты, закурила и сказала, с трудом подбирая слова:

— Понимаешь, ты хороший, но... словно не настоящий. Наверное, в возрасте дело. Я молодая, глупая, чего-то не понимаю...

"Вздор. Все — вздор", — уперся взглядом в колонну института Лешинский.

— ... но что-то не так. Одно в тебе притягивает, другое отталкивает. Нет, не так — сдерживает. Понимаешь, я не знаю, как себя вести с тобой. И вообще... ну, что у нас может быть? Ты взрослый, умный, очень умный — с тобой интересно. Спокойно. Но мало этого оказалось — тебе больше надо...

"Будет. Неужели не поняла?"

— ... мы с тобой из разных плоскостей, как из разных миров. Ты жизнь видел, многое тебе ясно, а мне нет. Ты, как будто на дереве, а я еще под, и мне лезть и лезть до тебя...

"Причем тут это? Все проще: я хочу тебя. Цена вопроса?"

— ... Это здорово, но когда друзья. Есть на кого равняться и так далее. Но тебя не устраивает только дружба, а меня не устраивает больше, чем дружба. Поэтому нет смысла продолжать встречаться, потому что это будет неправильно, фальшиво.

— Все?

— Вроде бы. Невнятно, да?

Алекс скорчил неопределенную мину:

— Слабо понятно. "С дерева", — улыбнулся натянуто. "Эмоций хотел? Настоящих? Получил? Как перчаткой в лицо."

— Вот видишь. Мы говорим на разных языках — возраст.

— Вижу, но не то, что ты. Красивый конечно лепет, но лепет. Из него один вывод напрашивается: ты сама не знаешь, чего хочешь. В этом разница между мальчишкой и мужчиной — первый тебе не поможет, потому что сам слаб и неопытен. А мужчина четко знает, чего хочет, ясно понимает, чего хотят окружающие для себя или от него. Нет метаний — все проще и пошлее. Это женщина может позволить себе быть слабой, наивной. Это ее природа, и она гармонично вплетается в природу мужчины, в котором превалирует инстинкт охотника и защитника.

— Мужчины сильные, женщины слабые.

— Да. Поэтому женщине нужен мужчина, а мужчине женщина. Природа так задумала, для удовлетворения инстинктов.

— Не согласна — сила и слабость относится не к полу, а к личности.

— И меньше всего к нам с тобой. Здесь все просто и ясно без философии и метафизики — ты подходишь мне, я — тебе...

Ярослава испугалась, что он сделает ей предложение и тем загонит ее в тупик. Ей придется долго и нудно объясняться, уверять, и тем возможно обидеть его. Нет, правильно она решила — рвать и скорее!

— Я хочу быть с тобой, вопрос, что ты хочешь, чтобы быть со мной?

Девушка растерялась: он про что? Будто торгуется, покупает. Да нет, ерунда, показалось. Конечно же, он о другом.

— Любить, — ответила.

Алекс моргнул: он дурак или она? Причем тут любовь? Какая любовь? "Эй, девочка — ты меня, вообще, слышишь?" — качнулся к ней, заглядывая в глаза: "она всерьез?"

Всерьез.

И выпрямился: "тааак, ясно. Нет, так дело не пойдет".

— Гришу любишь? — спросил, давясь словами.

— Не знаю. Не думала. Но он свой, понимаешь? Он как я, он понятный, с одной плоскости. Ты не обижайся...

— Характер не смущает?

— То, что он нервный? Нет, — плечами пожала. — Он раздражительный, но отходчивый, это нестрашно. У каждого свои минусы, — вздохнула, мечтая сбежать. — Ты, извини, Алекс, но меня подруги ждут, замерзли наверное уже. Я пойду. До свидания и спасибо за все.

— Я подвезу.

— Нет, у нас еще дела, — отвела взгляд. Леший понял — лжет — никто ее не ждет, она просто ищет повод сбежать. От него! — Спасибо за то, что было. Ну... до свидания.

Развернулась и пошла.

Алекс стоял как оплеванный, чувствуя себя ничтожеством.

"Очаровательно", — уставился в небо, смиряя гнев: "нет, так точно дело не пойдет. Сам виноват — нужно тактику менять".

Может быть, она права, может не права, возможно, зря, а возможно нет — в этом она еще сомневалась, но одно знала точно — она сделала правильно.

Нельзя иначе, не по-человечьи. Конечно, Алексу больно, да что скрывать — и ей немного неуютно, но это мимолетно, пройдет быстро и безвозвратно. Агония расставания всегда болезненна, главное ее не затягивать. А здесь даже говорить не о чем — пара встреч — какая "агония"? Она собеседника в нем видела, опытного старшего товарища, он молодую любовницу. Их желаниям не дано было сбыться — что ж, бывает.

К вечеру в душе Ярославы при воспоминании об Алексе осталась лишь легкая необъяснимая грусть. Она была уверена — больше они не увидятся. Она правильно сделала, он правильно понял. Ей нечего ему дать, ему — ей: разные взгляды, разные плоскости существования, восприятия, разные мнения. Интересный мужчина — не откажешь, но мужчина, а тут уж она пас. Точка.

Гриша другое. Может не ждать его — позвонить самой? Если завтра — послезавтра не проявится, она так и сделает. Съездит проведать Ларису в субботу и позвонит ему. Жизнь продолжается.

Глава 9

Размечтавшись о Григории, Ярослава забыла выучить заданное и в пятницу засыпалась на опросе. Не одна — но легче от этого не было. Множить хвосты не хотелось, и сговорившись с Инной, что тоже заработала "баранку" рванули за Костроминой, чтобы пересдать не уходя. С трудом уговорив преподавательницу и с таким же трудом вымучив что-то по теме, они получили зачет и вывалились из аудитории, освобождая место другим бедолагам.

— Уф! — перевели дружно дух.

— Повезло, — констатировала Замятина.

— Не говори. Тьфу, тьфу, тьфу, — постучала кулачком по подоконнику. Куртку надела. Инна в зеркальце на себя посмотрела, губы подкрасила и вздохнула — не понравилась себе в зеркале:

— Господи, как один зачет меняет человека! Я состарюсь, пока диплом получу.

— Не наговаривай.

— Тебе хорошо, у тебя байкер и этот мен — жизнь. У меня кот Солнышко, мамка с заморочками на работе, сестренка — лоботряска и куча родственников с Украины, мечтающих оккупироваться на нашей территории. Это не жизнь, это сон дурной, не проходящий.

— У всех жизнь не малина. Я вот не знаю, где денег перехватить. Перевод от папки только через десять дней придет, а у меня пятьсот рублей на все про все. Шиканула. Нет, надо экономить, — достала сигареты и толкнула дверь на улицу.

— На сигаретах экономь.

— Придется.

— Прорвемся.

— Конечно. Некоторым много хуже. Мне вон отец переводы шлет, квартиру оплатил — чего жаловаться? И у тебя мама, сестра, кот есть — тоже хорошо.

— Хорошо, когда мужчина вместо кота... А я кого-то вижу. Ну-ка, колись, серьезно у тебя с ним, да? — толкнула закурившую Ярославу в бок, взглядом указав на виднеющуюся у машины фигуру Алекса прямо по курсу.

Выглядел он непохожим на себя — ухоженный, аккуратненький, одетый как на рекламных постерах гламурных журналов. Не человек, манекен.

Поэтому, наверное, непонятливый.

— Мефистофель, — вздохнула. Почему она его так назвала — сама не поняла. Инна тем более, но озадачилась и сильно заинтересовалась.

— Слушай, Славка, может у него друг есть неженатый и такой же интеллигентный на вид?

— Может и есть, — продолжала с высоты крыльца рассматривать мужчину девушка, силясь понять, что ей делать: сбежать без затей, подойти и сказать в лоб "отвали", или повторить попытку мягкого объяснения в более внятных выражениях.

И чем больше смотрела, тем больше понимала — не побежит и не станет обижать человека. Если он вырядился так, если упорно не понимает, что надеяться не на что — надо ему помочь понять, мягко. Жалко его — хороший. Понять тоже можно — сердцу не прикажешь.