Игры олигархов

"Так и буду взрослеть скачками", — посмеялась над собой мысленно.

— Я хотела с тобой поговорить.

Леший развел руками, приглашая к разговору и, отвернулся, давая понять, что не очень он ему интересен.

Ярослава рассмеялась: Алекс был сейчас похож на обиженного, капризного ребенка.

— Ты как дитя, которому не дали сунуть пальцы в электророзетку, — взъерошила его волосы. Он отстранился и девушка не стала лезть. — Ладно. Тогда давай я скажу, а ты меня внимательно выслушаешь, молча. Потом я уйду, не стану тебе мешать. Хорошо? Мне немного трудно начинать разговор, поэтому даже хорошо, что ты молчишь, изображаешь насупленного истукана, — взяла позолоченную ручку из подставки, тоже с позолотой и инкрустацией, гербом Лешинских. — Красивая вещица. Видишь? — качнула ручкой. — Золото, — положила на папку, рядом поставила маленькие тоже позолоченные часики в виде глобуса. — Золото, — обвела рукой письменные принадлежности. — Везде золото. А где ты? Где твои друзья, где родители, девушка? Где те, кому важен ты, а не этот антураж? Их нет.

"Что ей надо?" — озадачился мужчина.

— Ченч есть ченч, да? Нет, все понятно, — сунула ручку обратно, и, сложив руки на коленях, качнулась к Алексу. — А где ты сам, Саша? Ты думаешь, тебя мучает скука? Нет — одиночество. Тебе не к кому прислониться, нет рядом никого, кто бы понял тебя, поддержал, не предал. Да, у тебя есть друзья — влиятельные мешки с деньгами, в которых ты не уверен и прекрасно понимаешь, что дружба ваша держится на взаимовыгоде. Не будет ее, не будет дружбы. Тебя пошлют, на тебя не обратят внимания. Родители? Я уверена, что они считают тебя взрослым мальчиком и занимаются своими светскими мероприятиями, забыв, что у них есть сын. Девушка? Ты покупаешь удовлетворение, но не отношения, потому что их, как раз, купить невозможно, можно лишь заставить опять из-за выгоды, выказывать те или иные знаки расположения. Но они настолько же фальшивы, насколько фальшиво все в твоем мирке, ты не дурак и прекрасно это понимаешь.

Девушка встала, прошлась по кабинету и остановилась у окна, спиной к мужчине:

— Вчера случилось что-то странное. Этот твой "друг", Игорь... Сначала он показался мне очень привлекательным, почти принцем. Потом я посчитала его твоим близнецом: схожесть взглядов, манер. Но потом поняла — он другой, совсем другой — неприятный, некрасивый. Ты можешь сердиться, можешь быть холоден как лед, можешь быть возмутительным в своих высказываниях, поступках, но ты... красивый.

У Алекса зрачки расширились: она всерьез? Да, причем искренне, в чем он ошибиться не мог. Но к чему она все это говорит, к чему гладит его самолюбие? Разгадала комплекс? Решила на нем поиграть?

— Что тебе нужно? — спросил прямо.

Девушка развернулась к нему, постояла разглядывая с легкой печалью, подошла и села на стол прямо перед ним:

— Я предлагаю тебе свой контракт.

"Уже интересно", — губы Лешинского чуть дрогнули в улыбке и Суздалева ее заметила, поняла:

— Думаешь, мне нечего тебе предложить, потому что все, что тебе нужно и так твое?

— Как это не странно, — усмехнулся.

— Нет, Саша, ты можешь купить тело, но все остальное купить нельзя. Считай меня наивностью, глупой идеалисткой, но твоя жизнь сама доказывает, что я права. Ты очень одинок, ты покупаешь тело. Усладу для прихоти, в надежде, что твое одиночество перестанет тебя глодать, но оно остается. Я предлагаю тебе другое: не деньги, ни интимные удовольствия, ни что-то материальное. Я не буду послушной, бессловесной куклой, которая выполняет твои желания. Я предлагаю тебе дружбу на равных, верность, понимание. Помощь. Я буду твоей женщиной не по контракту, а по собственному желанию, без денег. Мне нужно лишь уважительное отношение и доверие. Понятно, что и то и другое нужно заслужить, и проще послать меня ... в постель, но ... — девушка качнулась к нему и ласково улыбнулась. — Ты не сторонник насилия, да и просто тело тебя не интересует, ты не твой дружок Игорь, — Ярослава отстранилась. — Он знал меня от силы час, тебя много дольше, вы считаете друг друга друзьями, но при этом вас не связывает ничего, кроме выгоды и деловых отношений. Я покажу тебе другие отношения, нормальные для друзей, без подлянок.

— Что он тебе предложил? — прищурился Леший. Красивая речь, только впечатления не производит.

— Себя. Он был галантен и витееват в рассуждениях, но свел их к одному — я тебя хочу. Но самое потрясающе, в том, что он не считал зазорным клеить подругу друга в его доме. Один жест с моей стороны, одно движение, слово — он бы взял меня прямо в гостиной, ничуть не мучаясь моральными и этическими нормами. По-моему их у него вовсе нет. Возможно, это правильно, возможно и у тебя их нет. Бог с ним, я не полезу в это, — она качнулась к мужчине, провела ладонью по его щеке. — Я всего лишь покажу тебе другие отношения, вот и все. Решать будешь ты.

— Меня устраивают наши отношения.

— Не правда. Ты хочешь большего, но, не коснувшись этого ни разу, не знаешь чего именно. Я скажу тебе: ты хочешь доверия, верности, понимания, тепла, обычного, человеческого тепла, потому что ты продрог до мозга костей от окружающего "холода" и собственного одиночества. Я предлагаю тебе другой "контракт" — бессрочный. Я уйду, как только ты захочешь, но все же останусь, потому что поэтому контракту я предлагаю тебе участие, понимание, уважение и верность. А у них нет срока, как и у дружбы. Двадцать восьмого октября, в день истечения срока того договора, я уйду, если ты захочешь, но все равно останусь в твоей жизни, ты в любой момент сможешь связаться со мной и получить помощь, да, не деньгами — советом, словами. Наверное, сейчас тебе это кажется глупым, но поверь, иногда одно слово решает саму жизнь. Как вчера, когда Игорь открыл свое лицо парой фраз, и тем оголил твою натуру. При всей схожести, вы разные абсолютно. Я совсем не понимала тебя, злилась, ненавидела, а вчера увидела твоего друга, поговорила с ним, и поняла, что ты хоть и не ангел, но далеко не демон. Ты просто очень одинок и мне стало жаль этого. Я искренне хочу тебе помочь, чем смогу. Тебе и только тебе.

Алекс молчал, внимательно изучал Ярославу и силился понять, что за игру она затеяла.

— Каковы пункты твоего контракта?

— Один, — выставила палец. — Просто жить доверяя и прислушиваясь друг к другу. Я не лезу и не собираюсь лезть в твои дела, речь только о наших отношениях. Поддержка, понимание — очень много, они дороже золота. Когда ты не одинок, жизнь становится совсем другой. Это очень важно, когда есть кто-то, кому ты можешь доверять, — Алекс хмуро глянул на нее и Ярослава без слов поняла, что он хотел сказать. Качнула головой. — Я не прошу тебя доверять мне, я прошу не отвергать мое доверие тебе.

Это было понятно и, Алекс позволил себе приблизиться, обнять ее ноги. Посмотрел в глаза:

— Значит, ты предлагаешь довериться мне, стать открытой?

— Примерно.

— Тогда скажи, о чем вы говорили с Расмусом.

— Это Игорь?

— Да.

— Немного о истории, о системе, потом о том, что по окончании контракта с тобой, он готов меня забрать к себе. Хотел соблазнить и наставить тебе рога. По-моему, он зол на тебя и точно чему-то завидует. Будь с ним осторожнее, он не друг, а скорее враг.

"Новость", — мысленно усмехнулся мужчина. Его другое волновало — голос ее, в котором слышалась забота. О нем?

— Переживаешь за меня?

— Да. Не хочу неприятностей, огорчений. Хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

— Ты хочешь? — уточнил.

— Да, — улыбнулась. — Странно?

— Нет, — отвернулся, задумавшись. Хотелось ему верить, но не верилось. — Он о чем-нибудь выспрашивал тебя?

— О наших отношениях, давно ли я с тобой.

— Понятно, — она так и будет крутить и туман пускать. — Я тебя услышал, проникся. Теперь иди, а я подумаю.

Девушка не стала перечить, встала. Дошла до дверей и обернулась:

— Только не запирай себя в кабинете, не сбегай от мира, он слишком прекрасен и ждет тебя. Не прячься от него.

И вышла.

Лешинский покрутился в кресле и нажал кнопку связи: чего он мучается в догадках?

— Адам? Принеси мне вчерашнюю запись из гостиной.

— Понял. Сейчас.

Через десять минут Алекс уже смотрел и слушал произошедшее вчера между Ярославой и Игорем, и убедился, что девушка не солгала. Это заставило его растеряться и задуматься.

Почему бы ему не поиграть по ее правилам? Что он теряет? Можно попытаться для разнообразия.

Алекс нашел девушку в библиотеке. Прислонился к косяку, разглядывая ее и спросил:

— Зачем тебе это надо?

Ярослава внимательно посмотрела, поняла, что ему важно это понять. Закрыла том Бальзака, отложила и подошла к мужчине:

— Честно?

— Если можно.

— Не знаю, смогу ли объяснить тебе это... Мне подумалось, что вы... ты. Ты живешь, не зная человеческих отношений, поэтому не можешь их проявлять, не можешь в них верить. Раз так, не можешь их принять, показать другому. Ты не инопланетянин, ты просто ущемлен в самом главном, не обижайся, в тепле, в том, что необходимо любому живому, чтобы чувствовать себя живым, понять себя и других. Я понимаю, что невозможно достучаться до того, кто не хочет никого видеть и знать. Но ты другой, и я — другая. Ты хочешь этого, а я не могу ... и не хочу тебе в этом отказывать. Не могу, из-за тебя и из-за себя. Это больше нужно мне, если хочешь. Можно смиряться и жить, а можно что-то сделать, чтобы что-то изменилось. Я предпочитаю второе. Пусть в маленьком масштабе, пусть такая как я — никчемная, неумелая. Но я буду знать, что хотя бы пыталась.

— Похоже на реквием. Собралась умирать?

Ярослав отвернулась, прислонилась к дверям:

— Знаю, что ты будешь смеяться, но эта осень дала мне больше чем предыдущие двадцать лет жизни. Сначала я думала — плохого, потом поняла — хорошего. Она дала мне шанс понять слишком многое. Помнишь ту гадалку? Ее слова сбылись, а она говорила мне, что каждая моя минута, каждый шаг будет иметь большое значение. Так и случилось — мои подруги. Она сказала, что Инна далеко и не вернется... в общем, тоже сбылось. Сказала, что я пойму цену времени, что очень многое и круто изменится — так и случилось. А еще она сказала, что я умру через год и мне нужно спешить, успеть то, ради чего я родилась. Это трудно, ведь я не знаю этого и не представляю, как можно это узнать, но я могу сделать то, что считаю нужным для себя, сделать что-то, что позволит мне думать, что все не зря. Путано, да? — виновато посмотрела на Алекса. Тот молчал, смотрел на нее, словно силился что-то прочитать в глубине зрачков.

— Я не верю в гадания, все это чушь.

— Может быть, но что мы можем знать наверняка? Тогда я не знала, что окажусь здесь, что на меня упадет ответственность за трех человек, не знала кто ты, не могла даже предположить настолько крутой и болезненный поворот в своей жизни. А она знала и предупреждала. Этого тоже не может быть, правда? Но есть.

Что-то было в ее словах, тоне, заставляющее прислушаться, поверить.

Алекс в раздумьях прошелся по библиотеке и заявил:

— Хорошо, если дело только в подруге, то, если она захочет вернуться, я вытащу ее. Окажется, что гадалка не права. Что тогда ты скажешь?

— Скажу тебе "спасибо".

Леший улыбнулся: шикарно. Какая высокая плата! Но, с другой стороны, отчего не поспорить с судьбой? "Будем считать, что это и будет плата".

— Хорошо, — рассмеялся и обнял девушку. — Но учти, я могу быть не только мягким...

— Но и очень жестким, — улыбнулась ему обрадованная Ярослава: получилось! — ликовало внутри. — Пойдем гулять? — обнял его, загадочно щурясь. — Я покажу тебе то, что ты не видел.

— Например?

— Секрет! Пойдем, — потянула из библиотеки.

Она показывала ему опавшие листья и заставила поверить, что они пахнут летом. Алекс недоумевал, глядя на ее радость, восторг с которым она выставляет желтый листик клена на солнце, разглядывая прожилки, но после сам не заметил, как увлекся и они, до вечера дурачась прошатались по леску и полям. Они... играли в догонялки! Леший представить себе не мог, что будет бегать за девушкой, потом она за ним, играя в "баш". Он представил себе вытянувшиеся от растерянности и недоумения лица охраны и засмеялся, перехватил на бегу девушку. Они свалились на траву и засмеялись вместе.

Ярослава обняла его, с нежностью заглядывая в глаза:

— Ты очень красивый, — прошептала и сама приникла к его губам.

Алекс почувствовал легкий морозец на ее щеке, проведя ладонью, прижал ее к себе и положил на себя, чтобы лучше рассмотреть. Странно, но в эти минуты ему не хотелось брать ее, но не хотелось и отпускать. Только смотреть и чувствовать, слушать и слышать.

Алекс погладил ее по щеке:

— Поедешь со мной в Альпы?

Во взгляде девушки зажегся интерес:

— В Альпы?! Конечно!... — и потух. — Загран паспорта нет.

— Есть. В столе лежит.

Девушка недоверчиво посмотрела на него:

— Откуда?

— Глупости не спрашивай.

— Аа, я забыла — ты же у нас все можешь, — рассмеялась счастливо.

— Могу, — заверил, подтягивая ее выше и накрывая рот поцелуем.

— Тс-с, — отодвинулась Ярослава, прижала пальчик к его губам. — Только уговор!

— Опять?! — притворно ужаснулся мужчина. Сейчас он был готов пойти на любую сделку с любым, даже с Дьяволом, а уж отказать девушке даже в самых дерзких требованиях — не мог и помыслить.

— Да! В горы идем без охраны. Ты и я. Представляешь: горы, снег, небо и никого вокруг — только мы!

— Ооо! Ты была в горах?

— Не-а, а ты?

— "Не-а", — передразнил и оба рассмеялись. — Но ты умеешь делать предложения, от которых невозможно отказаться, — улыбнулся: конечно, глупышка, охрана будет держать дистанцию.

И поцеловал все-таки. Сладкий это был поцелуй, необычный, возвращающий в юность, безбрежную и мятежную.

Глава 18

Что-то изменилось, неявно и не быстро, но прокралось в особняк, внедрилось в устоявшийся годами уклад, подтачивая его. Отношение обитателей дома к новой жительнице стали другими: она не чуралась их, они ее.

Отношения Алекса и Ярославы тоже менялись. Девушка прекрасно понимала, что доверие нужно заслужить, а натуру тяжело исправить за день или месяц, поэтому была терпелива к мужчине, улыбалась на его вспышки и раздражение, смеялась над приказным тоном и снимала возникшее напряжение комплиментом, поцелуем. Алекс терялся, удивлялся и ... млел. Конечно, он не верил в то, что она тогда сказала, но ему было приятно делать вид, что он принял ее наивное предложение, потому что беды от этого не было, а положительная сторона была налицо.

Единственное что вызывало у него досаду — Расмус. Только за прошедшую неделю он появился в особняке без приглашения два раза, что уже слишком для гостеприимства Лешего, а в воскресенье вовсе приехал с предложением обмена девушки. Ченч был предложен не плохой, но запоздалый, а может быть и наоборот, слишком ранний. В любом случае у Алекса не было ни малейшего желания обменивать Ярославу, чтобы ему не предложили. Более того, он сам готов был дать отступного, лишь бы их оставили в покое.